Текст книги "Курский излом"

Автор книги: Валерий Замулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Вместе с тем к ее началу не смогла решить задачу с захватом позиций БО 71‑й гв. сд и 332‑я пд, а часть сил артполка 3‑й тд не смогли выйти на указанные для них ОП. Когда же, наконец, все три танковые дивизии открыли огонь по участку «Великой Германии», то он оказался не столь эффективным, но сделать что–то было уже невозможно. Согласно плану через несколько минут дивизионы 11‑й и 3‑й тд перенесли огонь на [299] свои участки прорыва. Имевшимися в его распоряжении силами В. Хейерляйн уничтожить огневую систему на участке прорыва был не в состоянии.

Поэтому с утверждением начальника штаба 4‑й ТА генерала Ф. Фангора: «Впоследствии мы установили, что, несмотря на ее непродолжительность, она была очень эффективной»{231}, можно согласиться лишь частично. Определенный успех сопутствовал лишь артиллеристам соседнего 2‑го тк СС, где это важное мероприятие было подготовлено более четко, а влияние на него советской стороны незначительно.

Генерал Кнобельсдорф понимал всю сложность положения, в которое попали его дивизии, она беспокоила его, но кардинально изменить он ничего не мог – огромный механизм был запущен и начал набирать обороты.

Примерно в 4.00 генерал Ф. фон Меллентин, начальник штаба 48‑го тк, начал связываться со штабами дивизий, чтобы получить не только текущую информацию о прошедшей ночи, но и понять, насколько каждое из соединений готово к атаке. Картина складывалась следующая:

«Ночь проходит в основном спокойно. На всем участке корпуса сильный залповый огонь артиллерийских орудий и минометов противника.

В 167‑й пд отражение многочисленных вражеских контратак, особенно на левом фланге. В дивизии «Великая Германия» никаких особых происшествий.

3‑я тд в 4.20 закончила очистку Герцовки от противника.

332‑я пд вынуждена отражать повторяющиеся атаки противника из района рабочих бараков артиллерийским огнем орудий. Рабочие бараки много раз переходили из рук в руки, положение здесь все еще неясное. Наша артиллерия помогает отражать вражеские контратаки и успешно подавляет вражеские батареи.

4.00. Артиллерийское командование докладывает, что погода для действий артиллерии хорошая. Предполагавшийся туман появился лишь в низинах и оказался не очень плотным. Артподготовка началась согласно приказу.

Ночью и в ранние утренние часы наблюдается очень активная деятельность вражеских самолетов. Бомбардировка и обстрел с бортового вооружения районов сосредоточения дивизий.

Начальник штаба интересуется у дивизии о возможности их перехода в наступление.

167‑я пд и 11‑я тд, которые подошли позднее, не имеют никаких трудностей. «Великая Германия» стоит в готовности [300] рядом с 3‑й тд, дорога от Фастова на Герцовку сильно заминирована, поэтому замедляется подвоз тяжелых орудий. Тем не менее до 6.00 подвоз обеспечивается.

У 332‑й пд сложные дорожные условия создают проблему с подвозом артиллерии и техники резервного полка»{232}.

Получив эту информацию, а также данные авиаразведки о том, что от переднего края в глубину обороны русских на 1 км никаких движений, которые бы могли свидетельствовать об их подготовке к отражению удара, не отмечено, фон Кнобельсдорф отдал приказ: в 6.00 перейти в наступление мд «Великая Германия» и 3‑й тд. Атака 11‑й тд и 167‑й пд была отложена на час.

Следовательно, мощный рывок одновременно двумя корпусами – главное, к чему на первом этапе операции «Цитадель» стремилось ее командование, – провести не удалось. На левом фланге армии из пяти дивизий 48‑го тк лишь три с трудом, на час позже, чем соседний, 2‑й тк СС, перешли в наступление. Рассчитывать в этой ситуации на быстрый успех мог лишь большой оптимист или человек, фанатично верящий в силу немецкого оружия и арийской расы. Опережая события, замечу, что таковые, если они действительно и были, уже в ходе первого дня наступления гвардейцев генерала И. М. Чистякова поубавили прыти. Значительную лепту в это внесли бойцы и командиры 71‑й гв. и 67‑й гв. сд.

Перед войсками 48‑го тк в первые часы наступления стояла очень сложная задача – овладеть двумя крупными селами Черкасское и Коровино, которые воины 67‑й гв. и 71‑й гв. сд превратили в мощные опорные пункты обороны. Без контроля над ними развития дальнейшего наступления было невозможно.

На направлении главного удара корпуса фон Кнобельсдорф выдвинул наиболее сильную моторизованную дивизию «Великая Германия» генерала Вальтера Хейерляйна и поставил задачу – к 10.00 сломить сопротивление 196‑го гв. сп 67‑й гв. сд и овладеть с. Черкасское. Поэтому все усилия корпусного командования и двух других дивизий – 3‑й и 11‑й танковых – были подчинены единому плану, который предусматривал оказание всяческой помощи и содействие этому соединению в достижении намеченной цели. Дивизия была существенно усилена как пехотными подразделениями (вместо положенных по штату четырех пехотных батальонов два ее полка располагали шестью), так и танковыми частями. Именно В. Хейерляйн получил в подчинение впоследствии обросшую легендами и мифами 10‑ю танковую бригаду «пантер». [301]

В результате «Великая Германия» по численности танков почти сравнялась с корпусом Хауссера. Поэтому не случайно, что в течение всего 5 июля внимание и командования корпуса и армии, да и штаба группы армий «Юг» было приковано именно к этому участку фронта.

Командование корпуса планировало после того, как саперы сделают проходы в минных полях и противотанковом рву, а переправившиеся через него боевые батальонные группы фузилеров и гренадеров вытеснят русских с первой линии траншей, ударить по участку между Коровином и Черкасским, где проходил стык 71‑й гв. и 67‑й гв. сд, смешанной танковой группой: тп «Великой Германии» (129 боевых машин) под командованием полковника Гиацинта графа фон Штрахвица и 10‑й тбр «пантер» (200 Т-5) полковника Карла Декера. Он справедливо рассчитывал, что сильный удар по правому флангу 67‑й гв. сд и левому 71‑й гв. сд заставит их командиров сконцентрировать все усилия и резервы именно в этом районе. Тем самым будут ослаблены другие участки, в частности, перед 332‑й пд и 11‑й тд. Сил же для прорыва даже одной «Великой Германии» с бригадой «пантер», по его расчетам, было вполне достаточно. 3‑я тд получила задачу нанести удар по Коровину и, оттеснив части 71‑й гв. сд из села, прикрывать левый фланг «Великой Германии», а при необходимости усилить удар войск Хейерляйна в северном направлении.

После прорыва танки Штрахвица и Декера должны были двигаться строго на север и, обтекая село, повернуть вдоль северных окраин на восток. К этому моменту 11‑й тд также предстояло преодолеть все препятствия и атаковать в стык 196‑го гв. и 199‑го гв. сп 67‑й гв. сд в направлении юго–восточной и восточной окраин Черкасского. Таким образом, «Великая Германия» и 11‑я тд готовились взять село в кольцо.

Учитывая, что по рубежу 67‑й гв. сд был нанесен удар главными силами 48‑го тк, приведу выдержку из приказа № 0061 от 13 июня 1943 г. ее командира полковника А. И. Баксова об организации обороны, распределении частей и средств усиления:

«…Передний край его проходит: северные скаты выс. 237.8, безымянные высоты в 2 км северо–восточнее Ямное, северная опушка рощи между Ямное и Казацкое, северо–западная окраина Стрелецкое.

Боевое охранение на линии отметка 216.1 и роща 0,5 км восточнее.

Полковой резерв – Старая Глинка.

2. 67‑я гв. сд с 245‑м тп, 893‑м гв. ап (из 90‑й гв. сд четыре батареи. – В. З.), 1440‑м сап, 611‑м иптап, 163‑м пап, 2‑м и [302] 3/5‑го гв. мп, 135‑го об ПТР, ротой «ФОГ» обороняет полосу: Черкасское, /исключительно/выс. 233.0, Луханино.

Передний край обороны проходит: скаты высот 1 км южнее Черкасского, южные скаты выс. 232.6, южные скаты выс. 237.8, по северным скатам балки, идущей от Триречное на восток, южная окраина Триречное, ПТФ – Триречное, южные скаты выс. 228.6.

Боевое охранение на линии: отм. 211.0, отм. 226.2, северные скаты лог Крутой, южная окраина Драгунское.

3. Справа – 210‑й гв. сп 71‑й гв. сд обороняет участок: Восход, (иск.)выс. 232.8, что юго–западнее Черкасского, Коровино. Граница с ним: (иск.) Новоселовка, (иск.) Раково, Локня, (иск.) Борисовка.

Слева 153‑й гв. сп 52‑й гв. сд обороняет участок: выс. 233.6, отм. 220.5, Веселый.

Граница с ним: Андреевка, Яковлево, (иск.) выс. 233.6, (иск.) выс. 228.6, Пушкарное, Калинина.

4. Учитывая основные танкоопасные направления: Ямное – Черкасское; Томаровка – Ольховка – Яковлево, основную противотанковую оборону и плотность огня создать на правом фланге на участке 196‑го гв. сп и на левом фланге – на участке 201‑го гв. сп. Там же создать и противотанковые заграждения.

5. 196‑го гв. сп с батареей 73‑го гв. оиптд, ротой ПТР 135‑го об ПТР, взводом истребителей танков, ротой «ФОГ» – прочно оборонять участок: выс. 237.8, выс. 244.3, Ярки, обратив особое внимание направлению – Ямное, Бутово, Черкасское.

Граница слева: Луханино, ПТФ у отм. 218.7, (иск.) выс. 237.8, Бутово, Мощеное.

КП – роща Ярки.

АПП – 196‑го гв. сп: 2/138‑го гв. ап, 7‑я батарея 893‑го гв. ап.

6. 199‑й гв. сп с батареей 73‑го гв. оиптад – прочно оборонять участок: (иск.) роща 1 км северо–восточнее Черкасского, (иск.) Триречное, (иск.) выс. 218.7.

Граница слева: Дуброва, (иск.) роща, что северо–западнее Дмитриевка, (иск.) Триречное, выс. 218.7.

КП – Лог Орлов.

АПП – 199‑го гв. сп – 3/138 гв. ап, 6‑я батарея 893‑го гв. ап.

7. 201‑й гв. сп с батареей 73‑го гв. оиптд, ротой ПТР 135‑го об ПТР – прочно оборонять участок: Триречное, выс. 228, 6, (иск.) Дмитриевка. Особое внимание направлению Драгунское – Ольховка.

КП – роща 0,5 км юго–восточнее отм. 214.1.

АПП – 201‑го гв. сп – 1/138‑го гв. ап, 2‑я батарея 893‑го гв. ап.

8. Передовые отряды иметь: [303]

9. Резерв – учебный батальон, рота автоматчиков, рота ПТР 135‑го об ПТР, две батареи 611‑го иптап, командир – командир учбата гв. капитан т. Грачев – занять район для обороны: выс. 232.4, выс. 246.0.

Быть готовым совместно с 245‑м отп контратаковать в направлениях: первое – Черкасское, выс. 232.6; второе – выс. 237.8, выс. 219.8; третье – по логу Марайки на Триречное, Ново – Черкасское.

10. Подвижный противотанковый резерв – 1440‑й сап, район ОП в районе Дмитриевка – Ольховка. Быть готовым к отражению танков противника в направлениях: по дорогам Бутово – Дуброва, Казацкое – Триречное, Драгунское – Ольховка, Казацкое – Триречное, Дмитриевка.

11. 245‑й отп – танки закопать в землю, создать ротные узлы сопротивления на рубежах: 1‑я рота – стык дорог Бутово, Алексеевка, Дуброва; 2‑я рота – выс. 232.4; 3‑я рота – изгиб дороги Черкасское – Завидовка 1 км северо–западнее х. Ярки; 4‑я рота – в районе тропы 1,5 км юго–восточнее выс. 218.7.

Быть готовым совместно с резервом контратаковать противника в направлениях: Черкасское, выс. 232.6; выс. 237.8 – выс. 219.8; Триречное – Ново – Черкасское»{233}.

Кроме перечисленных в приказе частей и подразделений, дивизия получила в качестве усиления 4‑ю армейскую отдельную штрафную роту под командованием капитана Петренко. Сначала она находилась в резерве комдива, а затем была выдвинута на стыке 196‑го гв. и 199‑го гв. сп. Ее численность к 5 июля установить не удалось. По штату подобные формирования не превышали 225 человек. Но ошр пополнялись только штрафниками (это не относится к командному звену), так называемым переменным составом, и никогда не усиливались обычными красноармейцами. Поэтому их численность зависела от поступления осужденных из военных трибуналов. Согласно приказу № 227 в роты не направляли офицеров, а лишь рядовой и сержантский состав, в силу этого они часто имели значительный некомплект, доходивший до 50 %. Так, действовавшие в полосе соседней 71‑й гв. сд, 1‑я и 106‑я ошр имели в строю на 30 июня 1943 г. соответственно 213 и 112 человек.

В полосе наступления 48‑го тк танкопроходимых мест было мало. Сеть населенных пунктов очень густая. Причем села, как правило, располагались у глубоких балок, вдоль пойм рек или ручьев. Некоторые из них протекали через весь населенный пункт, создавая дополнительные сложности бронетехнике [304] при попытке его захвата. В таком же непростом месте находилось и Черкасское.

Поэтому захват подготовленного к долговременной обороне села не менее сложен, чем даже небольшого городка. Обороняющиеся имеют возможность оборудовать противотанковые заграждения: рвы, эскарпы, минные поля, хорошо укрепить в инженерном отношении не только улицы, огороды, но и сами строения, их скученность на отдельных участках представляет собой хорошее укрепление. Чтобы овладеть селом или хутором, необходимо значительное число пехоты, чего противнику в ходе операции «Цитадель» катастрофически не хватало.

Итак, утром 5 июля после примерно двухчасовой артподготовки на позиции 196‑го гв. сп полковника В. И. Баженова{234} в направлении скотомогильника (западнее с. Черкасское) и выс. 237.8{235} первыми двинулись батальонные группы фузилерского (слева от села) и гренадерского полков мд «Великая Германия». За несколько минут до начала артподготовки штурмовые группы этих батальонов начали выдвигаться к полосам колючей проволоки и минным полям, которые приковывали передний край гвардейских дивизий 6‑й гв. А. В этот момент вся местность была усеяна двигавшимися человеческими телами, впереди шли саперы, а за ними по–пластунски двигались сотни гренадеров. Сохранились довольно эмоциональные воспоминания рядового Ги Сайера из 8‑го взвода 5‑й роты гренадерского полка «Великой Германии» об этом моменте. Рассказ интересен тем, что читатель видит начало крупнейшей битвы войны, находясь как бы внутри события, глазами ее непосредственного участника. Автор без прикрас раскрывает эмоциональное состояние солдата вражеской армии, попавшего в кровавый водоворот утром 5 июля 1943 г. на просторах Центральной России:

«… Один за другим мы покинули последние немецкие позиции и поползли по теплой земле, находившейся на ничейной [305] территории. Я не отрывал глаз от подбитых гвоздями сапог судетца, пытаясь не упускать его из виду. Время от времени передо мной возникал силуэт товарища, которому приходилось перелезать через какое–то препятствие. Иногда же носки сапог солдата, который полз передо мной, неожиданно останавливались в сантиметре от моего носа. Тогда меня охватывал ужас: а вдруг судетец потерял из виду идущего впереди? Но через мгновение он уже снова пускался в путь, и ко мне возвращалась уверенность: ведь я был не один.

В такие минуты даже у тех, кто склонен к размышлению, все мысли из головы улетучиваются. Кажется, что нет ничего важнее, чем сухая палка, которая врезалась тебе в живот и которую ты должен отбросить, не произведя шума. Чувства до предела обостряются, а сердце бьется так, что вот–вот выскочит из груди.

Мы, как черепахи, продвигались по успевшей нам изрядно надоесть русской земле… У меня возникло впечатление, что мы ползем в Китай. Прошло полчаса с тех пор, как мы отправились в путь, когда на глаза нам впервые попалась протянутая русскими проволока. Каждый из нас со сжавшимся сердцем ждал, когда передовой разведчик откроет нам путь. Всякий раз, слыша, как перекусывают проволоку, мы ожидали, что вот–вот взорвется мина и появится облако дыма. По нашим лицам, покрытым сажей, струился пот. Пока мы пробирались под советской проволокой, делая не более пятнадцати метров в час, постарели, наверное, на несколько лет.

Мы на минуту остановились и собрались вместе. С передовых позиций русских доносились какие–то звуки. Мы посмотрели друг на друга и поняли, что каждый из нас испытывает одни и те же чувства. Еще двадцать метров мы проползли по низкому кустарнику и по траве. Послышались голоса. Теперь сомнений не оставалось: мы добрались до первой линии русских…

Теперь мы могли как следует рассмотреть позиции русских, находившиеся в ста метрах от нас. С нашего холма, расположенного прямо напротив противника, мы видели серые, испачканные лица. Теперь я сам удивляюсь, как это русские не захватили наш холм. Однако повсюду вокруг были такие же возвышенности, и занять их все противнику не представлялось возможным. Фельдфебель указал нам на что–то происходившее слева от нас.

Мы осторожно повернулись. По земле ползли немецкие солдаты, они прорывались через защитную проволоку русских. Повсюду, насколько хватало глаз, виднелись распластанные на земле фигуры.

– Наши! – произнес ветеран. На его лице появилась слабая [306] улыбка. – Приготовьтесь стрелять, как только противник пошевелится, – добавил фельдфебель.

Неожиданно по моему телу прошла дрожь, которую я был не в силах остановить. Я дрожал не от страха: просто теперь, когда наша задача близилась к завершению, страх и напряжение, которые я до сих пор держал в себе, вырывались наружу. Мне удалось открыть затвор магазина и при помощи ветерана запихнуть туда пулеметную ленту. Чтобы затвор не щелкнул, я не до конца закрыл его.

…Через секунду кто–то из немецких солдат задел проволоку, прикрепленную к минам. Нам показалось, что ползущих солдат разнесло на куски. Но воины гитлерюгенда – ведь это они ползли в нашем направлении – поднялись и рванули через проволоку. Гальс открыл огонь. Ветеран защелкнул затвор и прислонил пулемет к плечу.

– Огонь! – скомандовал фельдфебель. – Сотрите их с лица земли.

Русские бросились в окопы. По моим рукам со страшной быстротой прошла лента патронов калибра 7,7; грохот пулемета оглушил меня…

Впереди, за позициями русских, немецкая авиация бомбила довольно крупное село. От огромных пожарищ по земле на расстоянии пятидесяти метров стелился дым. Я заправил в магазин пулемета вторую ленту. Ветеран безостановочно палил по живым и мертвым людям, укрывшимся в передовых окопах советских войск.

…Что было дальше, я почти ничего не помню. Лишь отдельные моменты всплывают в моей памяти. Трудно вспомнить, что происходит, когда ты ни о чем не думаешь, не пытаешься что–либо предвидеть или понять, когда под стальной каской одна пустая голова и пара глаз, остекленевших, как глаза животного, столкнувшегося со смертельной опасностью. В голове звучат взрывы: одни ближе, другие дальше, одни сильнее, другие слабее, слышатся крики обезумевших людей, которые затем, в зависимости от исхода битвы, будут названы криками героев или безжалостных убийц. Слышатся и стоны раненых, тех, кто умирает в муках, взирая на свое изувеченное тело, панические крики солдат, которые бегут, не разбирая дороги. Мелькают в сознании наводящие ужас зрелища: внутренности, которые тянутся от одного мертвеца к другому, дымящиеся орудия, напоминающие разделанных животных… Офицеры и фельдфебели среди всего этого ужаса проводят перегруппировку взводов и рот»{236}. [307]

Уже через 50 минут сосед справа, 2‑й тк СС, получил первое донесение штаба 48‑го тк о том, что атака завершена успешно и штурмовые группы вышли на линию: выс. 156.6 – северная окраина леса в 1 км западнее Драгунского – южная окраина леса в 2 км юго–западнее Триречного – северная окраина леса в 3 км восточнее Бутова – южная окраина ущелья (лощины, дефиле) – 1 км юго–восточнее леса (2 км севернее Бутова) – северная окраина Бутова – возвышенность севернее Бутова – выс. 229.8 – отметка 2,3 – Герцовка, кроме северо–западной части, – возвышенность северо–западнее. Запасная позиция: Герцовка – железнодорожная линия до Королевского леса – западная окраина Королевского леса – юго–восточная часть Новой Горянки – высоты в 2 км западнее к. Зыбино. Однако это было лишь начало тяжелейшего сражения, и в документе не отражено все то, что происходило в лощине южнее Черкасского. К этому моменту боевые группы первого эшелона дивизий 48‑го тк еще даже не подошли к переднему краю главной оборонительной полосы войск 22‑го гв. ск.

На острие удара мд «Великая Германия» находилась боевая группа 3‑го батальона фузилерского полка. Его должны были поддерживать огнем и гусеницами батальон танкового полка дивизии и оба батальона «пантер». Но к этому времени началось то, о чем немцы впоследствии не очень хотели вспоминать. Вероятно, предварительной отработкой взаимодействия этих подразделений, находившихся на самом ответственном участке, никто по–настоящему не занимался. По сути, атака оказалась абсолютно неподготовленной, а ситуация, в которой оказались ударные части дивизии «Великая Германия», ни ее командованием, ни штабом корпуса не была спрогнозирована заранее. Поэтому с первых минут начала наступления и практически до второй половины дня ни Хейерляйн, ни Кнобельсдорф и даже Гот не могли выработать эффективный план действий по выходу из создавшегося положения.

Как уже отмечалось, одной из важных особенностей полос советской обороны было то, что в них использовались не только искусственные заграждения, но и естественные препятствия для недопущения танков первой волны противника к первой линии траншей передовых батальонов. Для этого перед передним краем (1–2 км) были сооружены три линии инженерных препятствий: противотанковые минные поля, затем противотанковые рвы (практически на всем протяжении обороны) и, наконец, проволочные заграждения также с минными полями. Причем некоторые из них были радиоуправляемыми. В полосе наступления мд «Великая Германия» рубеж был усилен заболоченным отрогом с родниками (1,5 км южнее с. Черкасское), который проходил через х. Березов к [308] х. Восход. Противотанковый ров, перекрывавший единственный проход технике, был соединен с отрогом и, залитый водой, превратился в его продолжение. Балка и ПТ-ров блокировали участок между выс. 239.3 и отм. 237.8.

* * *

67‑я гв. сд также получила: четыре батареи 193‑го гв. ап 90‑й гв. сд, всего: 8 76‑мм ПТО и 8 122‑мм гаубиц.

Местность южнее, юго–западнее Черкасского, а также южнее, юго–восточнее Коровина прикрывали два противотанковых опорных пункта: № 6 – на выс. 239.3 (южнее Коровина, 71‑я гв. сд) и № 7 – на выс. 237.8 (юго–западнее Черкасского, 67‑я гв. сд). В первом находились батареи 3/151‑го гв. ап (868‑й иптап), во втором три батареи 496‑го иптап под командованием майора A. C. Чернова (1745‑мм орудий и 20 противотанковых ружей).

Юго–восточнее Черкасского (67‑я гв. сд), на выс. 244.5 был оборудован ПТОП № 8 – три батареи 76‑мм орудий 611‑го иптап. Оба полка находились в ПТО резерве командарма и были перед началом операции переданы на усиление 67‑й гв. сд. Севернее села также были расположены артиллерийские позиции: на выс. 232.4 – зарыты в землю 3‑я и 4‑я батареи 611‑го иптап – резерв 67‑й гв. сд, а в районе х. Ярки, выс. 219.3 3‑го дивизиона 138‑го гв. ап 67‑й гв. сд. По войскам противника в этом районе были готовы действовать 159‑й тпап и два дивизиона 163‑го тпап 33‑й отпабр, 2‑я и 6‑я батареи 76‑мм ПТО, а также 7‑я и 9‑я гаубичные 193‑го гв. ап 90‑й гв. сд, расположенные севернее села и на восточных его окраинах. Таким образом, на участке дивизии было сосредоточено 181 орудие, а с учетом переброшенного сюда чуть позже 496‑го иптап – 198. Подробные данные о численности артсредств в 67‑й гв. сд на 5 июля приведены в таблице 16.

Из журнала боевых действий 48‑го тк:

«6.30. «Великая Германия» пехотными частями и танковым клином достигла противотанкового рва и оврага восточнее Березового. Перед оврагом находятся сильные проволочные и минные заграждения. Переправа ожидается очень трудной, так как, несмотря на хороший прогноз погоды, овраг полон воды. Из–за выпавшего ночью дождя здесь все размыто.

Танковый полк дивизии понес ощутимые потери в танках от мин в районе выс. 229.8. Командир корпуса, который находился в 3‑й тд, а позднее «Великая Германия», в 6.30 сообщает, что танки 3‑й тд отстали и со значительным опозданием (около часа) выдвинулись вперед. Правый батальон 394‑го грп подошел, не ожидая прибытия танков. Наступление идет в хорошем темпе, но дивизии все еще не подошли к главной [309] линии обороны противника. В 6.00 танковый полк дивизии достиг Герцовки…

7.40. Гренадерский полк «Великой Германии» после преодоления оврага прорвался в юго–западную часть Черкасского. Фузилерский полк также, кажется, переправился через балку слева, а танковая группа все еще на переправе. Корпус считает, что время общей атаки наступило. 11‑я тд все еще находится под вражеским обстрелом.

Начальник штаба корпуса предварительно ориентирует 11‑ю тд и 167‑ю тд, что наступление начнется, вероятно, в 8.30.

По наблюдению 11‑й тд и артиллерийского командования, кажется, «Великая Германия» широким левым флангом продвигается вперед, правый фланг все еще отстает.

Полк «пантер», который находится на марше к отрогу оврага севернее Мощеное, будет передан «Великой Германии» в 7.40. Наступление последует лишь после того, как танковый полк перейдет в подчинение «Великой Германии» и обоими батальонами сосредоточится у переднего края. Возможно, это произойдет около 8.30.

Необходимо рассчитывать, что оба батальона полка «пантер» сосредоточатся в 8.30»{237}.

Однако расчет противника оказался далеким от реальности. До общего рывка всех дивизий было далеко. Сообщение о прорыве в юго–западную часть села подразделений «Великой Германии» не подтвердилось. По уточненным данным, гренадерский полк при поддержке артиллерии, переброшенной через ров, в 7.40 лишь вклинился в первую линию советской обороны в стык между двумя полками – 210‑м гв. сп 71‑й гв. сд и 196‑м гв. сп 67‑й гв. сд – и овладел траншеями между высотами 237.8 и 239.3. Завязалась ожесточенная схватка в окопах.

О том, что происходило за несколько минут до завершения артподготовки и в начале атаки в боевой группе «Великая Германия», пишет С. Ньютон:

«Большая часть личного состава подразделений полковника Декера еще не прибыла к началу сражения. Лишь несколько экипажей и командиров уже участвовали в боях, еще меньшее их число имели опыт боевых действий на советском фронте. Даже если не учитывать технические недостатки «пантер», ни один экипаж, ни одно подразделение не проводило батальонных учений и не имело навыков взаимодействия в бою или работы в тактической радиосети. Декер стоял выше, чем фон Штрахвиц, и, несмотря на то что «железный лев» «Великой Германии» уже приобрел репутацию одного из ведущих тактиков [310] ведения танкового боя, неумолимая логика военного старшинства привела к тому, что фон Штрахвиц подчинялся Декеру.

Как результат – те нелепые ошибки, которые возникли с «пантерами» по вине их экипажей и глупости командиров. В коротком отчете один из наблюдателей отмечал, что оба батальона выдвинулись к рубежу начала атаки, не получив ни от Декера, ни от фон Лаухерга{238} оперативных распоряжений боевой обстановки. Ротные абсолютно ничего не знали о планах наступления. Замешательство было заложено с самого начала, так как не были определены ни рубежи, ни цели, ни задачи, ни боевые порядки, направление движения наступающих частей. Выдвинувшись из района сосредоточения, «пантеры» двинулись на минные поля, пристрелянные советскими противотанковыми орудиями и взводами ПТР. Имея опыт взаимодействия лишь на уровне взводов, не обладая навыками эффективного применения радио, новые танки понесли свои первые потери, пытаясь оторваться от противника. Требуя движения вперед, чтобы наверстать упущенное время, полковник Декер загнал свою бригаду в непролазное болото, через которое военные инженеры должны были навести переправу в решающие часы наступления.

Так как «пантеры» возглавляли атаку, их большое количество было сосредоточено на столь ограниченном участке, что фон Штрахвиц не мог обойти их со своим батальоном танков Т-4. Это привело к тому, что командир 3‑го батальона фузилерского полка оказался без танковой поддержки, когда начался огневой вал»{239}.

Заменивший раненого командира 3‑го батальона командир роты фузилеров оказался в незавидном положении. С одной стороны, он осознавал, что артподготовка продлится менее получаса и далее необходим решительный рывок. В то же время было очевидно – без поддержки танков атака превратится в истребление его подразделения. Не сумев связаться с танковыми батальонами, он решил все–таки действовать по плану и, лишь только умолкли последние раскаты орудийных выстрелов, поднял три роты в атаку. Это решение оказалось для батальона гибельным. Менее чем за два часа гвардейцы полковника В. И. Бажанова выбили более 150 человек. При этом немцы практически остались на исходных рубежах.

Из–за противоречивых данных обеих сторон детально разобраться в ситуации перед фронтом 196‑го гв. сп между 6.00 и 9.00 непросто. В ряде документов 6‑й гв. А, в частности в отчете штаба артиллерии, утверждается, что уже после первых [311] двух часов наступления противник смог перебросить часть танков через ров и они приняли участие в бою южнее Черкасского и даже дошли до скотомогильника, расположенного западнее села. Вот цитата из этого документа:

«В 7.10 атака была повторена, и в результате часового боя к 8.20 до 40 танков противника под прикрытием дымовой завесы прорвались в район скотомогильника, что в 1 км западнее Черкасского. Остальные танки и пехота были отсечены и отброшены.

Согласно приказу командующего артиллерией гв. генерал–майора Турбина, на уничтожение прорвавшейся группировки танков противника был выдвинут 496‑й иптап, находившийся в армейском противотанковом резерве (командир полка майор Чернов){240}.

В журнале же боевых действий 48‑го тк об этом достаточно важном эпизоде нет ни строчки. Наоборот, как отмечено выше, в нем утверждается, что переправившиеся гренадеры и фузилеры были поддержаны лишь переброшенной через ров частью артиллерии. Чьи же танки атаковали гвардейцев? Можно предположить, что это была часть сил боевой группы соседней 3‑й тд. Но в 8.20 от нее поступило следующее сообщение:

«2‑м батальоном 3‑го грп и танковой группой подошла к западной части х. Березовый на расстояние 800 метров. 1‑й батальон 394 грп находится в движении через скотомогильник, а 2‑й батальон 394‑го грп обороняет Герцовку. Дивизия залегла под исключительно сильным артиллерийским и минометным огнем с левого фланга севернее Герцовки. Дивизия должна вновь собраться и возобновить атаку»{241}.

Указанный в донесении хутор находится перед балкой, и, следовательно, до переброски ее танков к этому моменту дело еще не дошло. Вероятно, «Великая Германия» все–таки смогла вместе с артиллерией перебросить в первые часы незначительное число танков Т-3, вероятно, и Т-4, бронетранспортеров, и часть штурмовых орудий. Эта бронетехника из–за задымленности, а также концентрированного огня артиллерии, которая поддерживала ее, и была принята за чисто танковую группу. Вызывает сомнения то, что командующий артиллерией, а значит и сам командарм, зная, что неприятель уперся в ров и атаковал первую траншею лишь пехотой, решились бы выдвинуть для борьбы с ней из армейского резерва истребительно–противотанковый полк, рассчитанный на уничтожение только бронетехники. В этих частях по штату даже осколочных [312] снарядов иметь было не положено. Кстати, предположение о переброске именно этих типов боевых машин, имевших боевую массу в два раза меньше, чем «пантеры» и «тигры», что немаловажно в сложившейся ситуации, подтверждается и данными из отчета командования инженерных войск фронта. В нем подчеркивается, что одной из причин провала первых утренних атак в этом районе было то, что немцы применили «устаревшие модификации танков Т-3 и Т-4».