Текст книги "За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге"

Автор книги: Валентин Башмаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

О неслыханной дерзости, горячих дебатах и о том, как некоторые утерли нос старшеклассникам

Вечером, кончив работу и возвратившись в лагерь, старшеклассники застали пионеров, как им показалось, за странным занятием. Сидя на корточках, мальчишки оживленно переговаривались, жестикулировали, а Людка, вскарабкавшись на завалинку, что-то выписывала на прибитой к стене фанерке. Против фамилии Коли и Петьки в узких клетках значилось: «1 б, 1 м», против имени Ляна – «1 б», против фамилии Нюрки – «3 м».

– Ша! Мелкота решает государственную задачу! – крикнул кто-то. – Публику просят не шуметь!

– Ур-р-ра! Да здравствует малый хурал и его вождь Простокваша! – залезая за стол и барабаня по крышке приготовленными к ужину ложками, поддержали балагура остальные. – Учитесь у мудрых, сделайте умные лица!

Потом, как водится, посыпались ехидные замечания и вопросы.

– Людка! А Людка! Что это такое – один бэ, один мэ? Один батя, одна мама, да?

– А зачем доска на стене? Ваши заповеди, да? Гляди? Ровно десять! Как у попа в библии.

Пионеры делали вид, что не замечают насмешек. Наконец, Людка не выдержала:

– Ну чего гогочете? Чего гогочете, как гуси переполоханные? – покрывая шум, звонко крикнула она старшеклассникам. – Думаете, вы длинные, так и умнее нас, что ли?

– А скажешь, нет? Вы умнее, да? Докажи!

– И докажем! – ударила кулаком в стену. Простокваша. – Скажи им, Петька, что мы придумали.

Поручение выступить перед старшеклассниками Петьке дали еще днем. Дело это было как будто пустячное. Но когда кругом расселось тридцать лбов да в лицо уставилось тридцать пар насмешливых глаз, стало жутковато. Ну-ка, свяжись с такой горластой оравой! Чего доброго еще забросают кукурузными кочерыжками! Но и отступать тоже нельзя: заулюлюкают досмерти.

После минутного колебания пришлось поддернуть штаны, шагнуть вперед и громко выложить все: и про кодекс юных строителей коммунизма, и про намерение учредить для ударников почетный вымпел, и про остальное. Только настоящего впечатления это не произвело. Старшеклассники рты не разинули.

– Подумаешь! – закричал один из парней. – Строители коммунизма! Ударники! Напридумывают всяких названий и носятся с ними. Хоть бы не рыпались, мокроносые!

– Факт! – поддержали другие. – Кому нужно?

– Ну и ладно. Раз не хотите принимать предложение про кодекс, мы придумали вам другое. Да, да! Можете не переглядываться. – Петька приостановился и – пусть знают наших! – выпалил: – Нас, пионеров, тут восемь человек. Можете посчитать. А вас чуть не тридцать. Вы старше и сильнее, а мы все равно не боимся вас и вызываем на соревнование. Вот!

Пятиклассники вызвали на соревнование девяти– и десятиклассников! Такое могло удивить кого угодно. Горлопаны с минуту не знали, как это понять, а потом поднялся такой вой и кукареканье, каких не слыхивали, наверно, не то что на собраниях, а и на самом настоящем бесовском шабаше.

– Эй, ты, рыжий! Держи штаны – упадут! – кричали справа.

– Да как же ты будешь со мной соревноваться? Щепочки собирать, да? Подносить хворостинки? – допытывались слева.

– Да нет! Зачем хворостинки? – объясняли сзади. – Вместе будете корову доить – рыжий с одной стороны, ты – с другой!

Шум и гам прекратился лишь после того, как Петька с Людкой объяснили, как они думают соревноваться.

– Ничего. Не щепочки, – заявили они. – Мы вон уже сколько разных дел сделали. И еще сделаем. Да! Обязуемся дорастить полгектара свеклы. А вы дорастите? У кого будет урожай лучше?

Сережа точил у порога дома лопаты и прислушивался к перебранке молча, теперь же подошел ближе.

– Ну что, Тимка? – обратился он к одному из самых горластых парней. – Получил щелчок по носу. А?.. Дать второй?

– Ага-а! – покосился Тимка на руки вожатого. – Кулачищи-то у тебя вон какие! Камни колоть можно.

Сережа засмеялся.

– Не бойся. Я не кулаками.

– А как же?

– Да так, как Луковкин с Людой… Ты зачем за стол-то забрался?

– Ха! Зачем! Ужинать, конечно, – подмигивая приятелям, ухмыльнулся Тимка. – У нас, брат, губа не дура. Слышишь, чем пахнет?

– А чем?

Тимка втянул воздух и опять осклабился:

– Жареной дичиной да картошкой.

– Пожалуй, что так, – согласился Сережа. – А знаешь, чьи это продукты?

– Да чего тут знать? Казенные, конечно. Совхоз прислал или в сельпо купили.

– А вот и не угадал. Дичину, дружок, дал нам Лян, картошку – Митька, мед, с которым будешь пить чай, – Нюра, а хлеб – Колька с Петькой.

– Но-о! Заливаешь! – не поверил Тимка. – Куда им!

– Не заливаю. На такие дела, как тебе известно, я не любитель.

И Сережа рассказал, как пионеры собирали продукты, как готовили жилье для комсомольцев, добывали деньги.

– А-а, чего там спорить! – воспользовавшись наступившей тишиной, негромко, но так, что услышали все, заметила Митькина сестра Любка. – Петька да Людка, конечно, мелюзга, а придумать другой раз могут побольше некоторых умных. В их табель хорошо бы вписать Мишку Закваскина. А в клетке против фамилии поставить ноль. Да не с горошину, как тут, а с колесо. Чтоб и в Кедровке, и в районе было видно.

– Чего – Мишка? Чего – ноль? – вскочил на ноги Закваскин. – Чего цепляешься?

– Не цепляюсь, а говорю дело. Ты что нынче сделал? Распоряжался, да? – Любка передразнила: – Сюда кол забейте! Тут ямку выкопайте!.. Так? Распорядитель! Начальник!

– Дура! Я ж расцарапал руку. Можешь ты понимать это?

– Могу, не беспокойся! Пашка Вобликов зашибся похлеще тебя, а за спины друзей не прятался – и с топором, и с лопатой впереди всех!

Чтобы прекратить спор, взял слово вожатый.

– Я думаю, – сказал он, – что Люба заметила правильно. Закваскин трудится пока языком. И записать ему ноль следует. Только для этого надо прибить другую фанерку. Раз пионеры организовали свое звено, надо такие же звенья создать и старшим. В одно записать восьмиклассников, а в другое – девяти– и десятиклассников. Тогда соревнование будет по всем правилам – звено со звеном.

Мишка Закваскин и Тимка забузили – пробовали доказать, что никакого соревнования и подведения итогов не нужно: работать осталось, мол, какую-нибудь неделю. Но на них напустились старшие девчонки. Звенья были созданы, а потом прошло и предложение об учреждении почетного звания юного ударника коммунистического труда.

– Юными строителями коммунизма, – сказал по этому случаю вожатый, – можно назвать, конечно, всех пионеров и комсомольцев. Они уже сейчас помогают старшим строить коммунизм. Но пионеры и комсомольцы не все одинаковые. Одни стараются больше, другие меньше. Поэтому Луковкин с Людой и придумали отмечать лучших. Чтобы завоевать такую честь, нужно не только хорошо учиться, но и делать каждый день что-нибудь полезное для товарищей и государства. Так я говорю, Луковкин?

– Ну да, – подтвердил Петька. – Каждый день делать одно или два полезных дела – помогать совхозу, заводу или кому другому…

Некоторые из парней выступили против включения в звенья.

– Мы ж комсомольцы, – заявили они. – Не хватило еще, чтобы наши фамилии и в самом деле записали на фанерке рядом с мелюзгой.

– Ну конечно, – усмехнулся Сережа. – Комсомольцам неприлично равняться с пионерией! Так, что ли?

Парни понурились.

– Не неприлично, а у нас другие задачи.

– Вон как? Какие же? Может, объясните мне, недогадливому? Пионеры ремонтирует сараи, полют свеклу, а вы строите металлургический завод, да?

– Ладно уж. Не высмеивай их, – вступилась за сверстников Вера. – Это они так, от недомыслия… Я думаю, что комсомольцам, наоборот, нужно работать бок о бок с пионерами, в одних звеньях с ними. Только так и можно показать настоящий пример.

– Ишь ты! Заступница выискалась! – возмутились парни. – Если такая сознательная, тогда и работай с ними бок о бок.

– А что ж? И буду! – сдвинув густые брови, произнесла девушка. – Если возьмут, я пойду рядовой и звено к пионерам. Возьмете, ребята? А?

Это неожиданное и, прямо скажем, но очень-то приятное решение застало всех врасплох. Надо же случиться такому! Мальчишки переглядывались и не знали, что сказать. Наконец заговорил Коля.

– А ты не будешь командовать, как в лагере? – недоверчиво спросил он. – Начнешь муштровать, так не возрадуешься!

– Да нет, – покраснела Вера. – Я же сказала: рядовой. Звеньевым выбирайте кого хотите. А я, как и сейчас, буду поварихой. И фамилию мою запишите на фанерке, и полезные дела можете считать, как у всех.

Коля подумал, передернул губами и повернулся к девчонкам.

– Возьмем, что ли?

– Возьмем! Возьмем! О чем говорить? – радостно закричали Нюрка и Людка. – Девочек будет больше. Красота!

Петьке и Ляну ничего не оставалось, как кивнуть головами.

О поездках в Мартьяновку, затеях Гали и прочем

На разных работах Коля с Петькой пробыли с неделю. А потом им доверили телегу и лошадей. С утра до вечера, попеременно управляя конями, друзья возили песок, хворост, душистое сено, а когда вожатый увидел, что они справляются с заданиями, он стал отправлять их и в дальние рейсы. Однажды, получив от Веры список продуктов, мальчишки прокатились в Кедровку; в другой раз ездили за боронами и лопатами в Мартьяновку, потом наведались с поручениями к Якову Марковичу, к деду Савелию. Замечательные это были деньки! Едешь себе на телеге, посматриваешь по сторонам – красота!

В лагерь приятели возвращались всегда бодрые и веселые. С аппетитом обедали. А по вечерам не скучали и вовсе.

Старшеклассники, явившись на пасеку, почти сразу же сделали городки и волейбольную площадку. Стоило выдаться свободной минуте, как позади дома раздавался сухой треск бит, шлепки по мячу, а над поляной звенело:

– А ну налетай, кому жить надоело!

Пионеры налетать, конечно, не торопились. Тягаться с десятиклассниками в городки да волейбол было бы глупо. К тому же развлечений хватало и без того. Мальчишки подолгу вертелись возле комсомольцев, учились обращаться с битой и мячом, девчонки играли в пятнашки. Когда же темнело, все тянулись в столовую, рассаживались за обеденным столом. Если Сережа не заводил беседу, мальчишки стучали костяшками домино, девчонки просто судачили.

Так было, наверно, с неделю, а потом строители – и младшие, и старшие – все чаще и чаще стали собираться вокруг Гали.

Младшая Череватенко, очутившись в лагере, как и предсказывала Вера, бралась за любое посильное дело. Она чистила с Людкой картошку, перебирала крупу, чинила ребячьи рубашки, играла с Андрюшкой и Витюнькой, а вечером, перед приходом старшеклассников с работы, принималась считать полезные дела карапузиков и с помощью подруг заносила их в табель. После того как Коля с Панкратом сделали для нее маленькие носилки и друзья стали брать девчонку с собой на работу, Галя нашла себе новое занятие. Сидя где-нибудь на пеньке, она зарисовывала ребят, сочиняла смешные подписи к рисункам.

Ребята включили Галю в звено, стали считать ее полезные дела. И вскоре Галя превратилась в самого настоящего отрядного затейника.

А началось все с карикатур.

– Гляди-ка! Гляди! Кто это в луже со свиньей обнимается? – рассматривая Галин рисунок, удивился однажды Тимка Варежкин. – Никак, Семка Тютюнников? А?

– А то кто же? – подхватил Тимкин приятель. – Видишь, поросята хохочут? Сидят вокруг лужи и за животики ухватились.

На другой карикатуре были расписаны пионеры и комсомольцы, заготавливающие хворост. Малыши, согнувшись под тяжестью, волокли через поляну охапки прутьев, а здоровенный дылда плелся сзади верхом на палочке. «На весь мир похвалялся, а в хвосте остался», – говорилось под рисунком.

– Здорово! Полюбуйся, Васька, как тебя распечатали! – хохотали девчонки-старшеклассницы. – Молодчина, Галя! Надо еще дать ему в рот Витюнькину соску. Пусть скачет да почмокивает!

На следующий день Галя придумала другое.

Возвращаясь перед вечером из тайги – звено собирало там дрова, – ребята еще издали услышали отчетливые слова:

– Внимание! Внимание! Передаем обзор московских газет…

– Обзор газет? – приостановился Юрка. – Радио, что ли?

– Похоже, – откликнулся Петька. – Только откуда?

Приемник стоял на веранде дома, в котором жила Матрена Ивановна. У рычажков колдовала Галя, а только что пришедшие с работы старшеклассники сидели на земле и внимательно слушали.

– Поняли, бабушка? – щелкнув выключателем, обратилась затейница к пасечнице. – А вы говорили, что приемник надо выбросить. Видите, как его Павлик Вобликов починил? У нас ведь в отряде кого только нет! И радисты, и фотографы, и авиамоделисты.

– Ну что ж? И слава богу, – улыбнулась старушка. – Раз починили – значит, слушайте на здоровье. С нас-то с дедом что спрашивать? Темные мы люди. Поломалась машина – ну, стало быть, и поломалась. В город-то на ремонт разве повезешь?

Ребята догадались, что Галя уговорила Пашку отремонтировать батарейный приемник Матрены Ивановны. Ребята как-то брались за него, но ничего сделать не сумели. Не помог даже Сережа. А Вобликов поломку нашел. Не зря, должно быть, считался радистом-коротковолновиком.

Радиопередача прервалась на самом интересном месте. Комсомольцам это не понравилось.

– Зачем выключила? – закричали они. – Сейчас будет музыка. Не поняла, что сказал диктор?

Галя улыбнулась и развела руками:

– Поняла. Да больше держать приемник под током нельзя. Батареи ведь старенькие. Сядут – и последние известия не послушаешь.

– Вот еще! Купим тебе новые батареи.

– Когда купите, тогда и поговорим. А сейчас, кому хочется музыки, могу показать один инструмент.

– Какой инструмент?

– Увидите. Тащите меня в столовую.

Мальчишки и девчонки думали, что Галя добыла где-нибудь патефон. Но ничего такого ни в столовой, ни на улице не оказалось. Усевшись за обеденным столом, затейница начала раскладывать на нем какие-то реечки и поленца. Сначала протянулись два ровных бруска. Поперек легло белое поленце, потом второе, третье.

– Ксилофон! – догадался Петька. – Это тебе дед Панкрат сделал, да?

– Ага, – кивнула Галя и, взяв молоточек, принялась выстукивать песню про веселый ветер.

И младшие и старшие члены отряда сгрудились возле девчонки. Одни просили повторить номер или подсказывали, какую песню отстукать, другие воронили выхватить молоточек и поупражняться собственноручно.

– Ха! Раз такое придумала мелкота, мы тоже не лыком шиты, – ударил кепкой о колено Мишка Закваскин. – Тащи, ребята, пустые бутылки… Вот! Теперь наливай в них воды – в одну доверху, в другую на четверть, в третью – наполовину. Готово? А теперь подвесим бутылки на перекладину, возьмем палочки, и рояль готов. – Мишка ударил по бутылкам, а над поляной зазвенела мелодия песни «Светит месяц». – Эй, вы, зюзики! Слыхали нашу музыку?

Приятели Мишки захохотали, захлопали в ладоши.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Галя. – Значит, у нас теперь два инструмента. А потом будет оркестр.

– И будет! – подхватили Мишка с Тимкой. – Мы завтра смотаемся домой, привезем гитары.

– А я возьму балалайку, – вставил кто-то.

– А мы сделаем из камыша дудки…

Галя устраивала в отряде также шахматные и шашечные турниры, проводила спевки, разные конкурсы. А когда вечерами разжигали у реки костер, она, сидя у огня, рассказывала разные истории и сказки. Синяя ночь медленно окутывала лес и сопки, вода тихонько плескалась у ног, а ребята, усевшись кружком, считали проклюнувшиеся в небе звезды и слушали то грустные, то смешные рассказы про Тома Сойера, про Рыжика, про Иванушку-дурачка…

О заботах Сережи, новой нехватке продуктов и о предложении сестер Череватенко

К середине августа самое важное на школьном участке было сделано. Под руководством деда Панкрата и Сережи ребята отремонтировали дом, отштукатурили животноводческие помещения, сделали загоны. Между делом пропололи еще кукурузу и свеклу, расчистили и выровняли двор.

– Что же делать дальше? – возвратившись из Кедровки и присаживаясь к столу, сказал однажды вожатый.

– А чего дальше? Ты это про что? – бросая играть в ножички и подсаживаясь ближе, спросил Тимка Варежкин.

– Да все про то же. Разговаривал я с Иваном Андреевичем… Работой нашей он доволен. Молодцы, говорит, основное сделали. А как быть дальше, мы с ним так и не решили.

– Вот еще задача! Если сделали, значит, собирай манатки и домой. Скоро уже и в школу.

– Оно бы конечно. Да ведь кроме главного, есть немало другого.

– А чего другого?

– Да разве не знаешь, что решено тут сделать? Вспахать гектара два целины, разбить гряды под клубнику, расчистить площадку для сада… Надо бы продолжить и заготовку сена для скотины, напилить побольше дров. Не мерзнуть же тем, кто будет приезжать сюда ухаживать за скотиной?

– Тогда работать дальше.

Вот так, будто через пень-колоду беседа шла долго. Не догадываясь, куда клонит вожатый, комсомольцы окружали его все плотнее. Наконец, когда в столовой собрался весь отряд, Сережа обвел друзей взглядом и объявил, что дело упирается снова в продукты.

– Вон видите? – кивнул он в сторону Веры, которая разбирала привезенные из деревни пакеты с крупой. – Этого хватит не больше чем на неделю. А деньги за прополку израсходованы. И заработать больше негде. Совхоз может заплатить теперь только за уборку свеклы.

– Ну! Уборка когда еще! – буркнул кто-то. – Когда она начнется, мы уже сядем за парты.

Посыпались разные предложения: уменьшить порции на обед, съездить за продуктами домой, закончить работу до конца недели.

Сережа слушал, поддакивал, но ни одного предложения так и не принял.

– Ерунда, – сказал он. – Чтобы запастись продовольствием до десятого сентября, нужно рублей двести. По крохам их не собрать.

Пионеры, занятые розными соображениями, слова про десятое сентября пропустили мимо ушей. До того ли было, если речь шла про двести рублей? Но старшеклассники насторожились.

– Как до сентября? Почему до десятого? – загалдели они. – А занятия?

Вожатый засмеялся.

– А что занятия? Занятия подождут.

И тут же выложил кучу новостей.

Оказывается, учебный год в Кедровке из-за строительства школы решили начать не с первого сентябри, как всегда, а с пятнадцатого. Иван Андреевич и Яков Маркович, хоть и старались, а не успели вовремя оборудовать школьное общежитие. Надо было к тому же устроить новых учителей.

Больше чем на полмесяца отодвигалось качало занятий и в той школе, где учились старшеклассники. Райсовет и райком партии, сказал вожатый, получили предупреждение, что в сентябре будет наводнение. А наводнение в такую пору в Приморье – не шуточки. Чтобы спасти урожай, пришлось послать школьников на уборку овощей в совхозы. Одноклассники Тимки уже собирали там помидоры и лук. Скоро должна была начаться и копка картофеля.

Мишка Закваскин и ею дружки, услышав про уборку овощей, заволновались. Кто-то крикнул, что надо бросать все и ехать к товарищам, кто-то кинулся за вещичками.

Чтобы навести порядок, вожатый поднял руку. Потом, когда товарищи успокоились, объяснил:

– Про кедровцев да березовцев, которые работают здесь, имеется решение тоже. Райком объявляет их мобилизованными на строительство школьной фермы. Ясно? Могут остаться в отряде, если захотят, и Вера, и Алексей, и Юра… Главное для нас сейчас, как я уже сказал, продукты. Где их взять?

Старшеклассники ответили на вопрос не сразу. Сначала поспорили, пошумели. Потом вперед вышла Тамарка Череватенко.

– Продукты – ерунда! – без обиняков заявила она, обращаясь к вожатому. – Заработать деньги легче легкого. Только, если мы подадимся на заработки, кто будет пахать да косить?

– Ха! Ерунда! – возмутились парни. – Видали, какая шустрая! Как же ты их заработаешь?

Тамарка обвела крикунов презрительным взглядом и, как всегда, не выбирая выражений, отрубила:

– Чего орете? Глаза у всех как плошки, а не видят ни крошки? Да?.. Это вам что? – Палец ее уткнулся в кучу ягод, которые Галя перебирала на столе для компота.

Парни, не сообразив, куда гнет девчонка, захохотали, заулюлюкали снова. Только двое или трое посмотрели на нее с интересом. Понял, кажется, Тамарку и Сережа.

– Что ты хочешь сказать? – спросил он.

– Да что же? Дядя Гриша из сельпо принимает ягоды тоннами. А их тут по кустам – хоть пруд пруди. И малина, и черемуха, и смородина, и голубика.

– Правильно, Тамара! Точно! – Подпрыгнула от радости Галя. – В прошлом году за смородину платили по двадцать копеек за килограмм. А за виноград – еще больше.

После такого наброситься на девчонок и заявить, что они плетут чушь, мог только дурак. Завзятые крикуны сразу примолкли. А самые хитрые сразу поддержали девчонок.

– Грибы закупали тоже! – закричали они. – За орехи платили по восемьдесят копеек!

Кончилось тем, что собрание постановило немедленно организовать заготовку ягод. Но тут же перед отрядом встал тот самый вопрос, который задавала Тамарка: как провернуть дело, чтобы можно было собирать ягоды и работать на школьном участке? Судили да рядили до тех пор, пока не взяла слова Митькина сестра Варя.

– Я думаю, – сказала она, – что отряд нужно разбить на две части. Пахать да косить пионеры все равно ведь не могут. Не легче заготавливать и дрова. А мелкой работы теперь мало. Если поручить сбор ягод звену пионеров, то это будет только на пользу.

– Конечно! Ни пользу! – вскочил, будто его хлестнули крапивой, Митька. – Если младшие, так нас можно пихать, куда хочешь? Так, что ли? А кто будет за Нюрку доить коров? Кого поставим вместо Веры и Людки варить обеды?

– Ну это не задача, – тряхнула головой Варя. – Девочек можно заменить другими. Пусть отдохнут. И обидного в сборе ягод, если разобраться, ничего нет. Ведь наше звено будет кормить отряд!

Митьку попробовала поддержать Нюрка, не желавшая расставаться с коровами. Но на нее дружно насели Петька, Лян и Юрка. Лян уже давно скучал по тайге, Юрка мечтал половить бабочек в лесу, а Петьке просто захотелось полазить по кустам да посмотреть, какие бывают лесные ягоды. Разве это не пригодится когда-нибудь в жизни?..

Утром Петька с Колей уже тряслись на телеге, направляясь в Кедровку.

Дяди Гриша встретил гостей с распростертыми объятиями.

– Ай да ребята! Ай да молодцы! – восхищался он. – Мне ж только смородины да голубики надобно сорок пудов заготовить. Потом виноград, грибы, калина. А кого пошлешь в лес, ежели в деревне одни глухие старухи да ползунки домоседничают?..

Прикрыв магазин, он тут же повел мальчишек к складу и, пошарив в темноте, выкатил три большие бочки.

– Вот вам и тара. Бочечки чистенькие, пропаренные. Как набьете полную, так на телегу и ко мне. А я тем часом в Мартьяновку и на завод. Расчет будет немедленный, и хоть товарами, хоть деньгами. Для вас специально съезжу на базу, чтобы привезти чего получше.

Огорчило ребят только одно: заведующий магазином сказал, что малина и черемуха ему не требуются.

– Как же так? – удивился Петька. – А наши ребята с утра пошли за черемухой. Пока вернемся, наберут не одно ведро.

Дяди Гриша сдвинул кепку на лоб, поморщился:

– Что сказать тебе, браток, не знаю. Только мне такое сырье, и правда, не требуется.

Впрочем, он тут же улыбнулся и похлопал Петьку по плечу:

– Да вы не горюйте! Ежели наберете черемухи, не пропадет тоже. Есть у вас там чердак?

– Ну да, есть. Еще какой здоровенный!

– Вот и хорошо. Расстелите на нем рядно, рассыпьте ягоду и ждите, когда высохнет. Потом соберите – и в район, в аптеку. Там за сухую черемуху да малину заплатят еще лучше, чем я за смородину. Это ж лекарство!..

На пасеку друзья возвращались довольные. Когда миновали речку и выехали на знакомую лесную дорогу, Петька повернулся к товарищу:

– А знаешь, Коля? Если поглядеть, так заготовка ягод – самое настоящее большое дело. Сначала мы зарабатываем деньги и приносим пользу отряду. Потом наши ягоды идут на завод, из них делают варенье для города. Это уже польза для государства. Правда ведь?

– Ясно, – согласился Коля. – Оно ж всегда так получается. Делаешь будто и маленькое дело, а оглянешься – выходит большое.