Текст книги "Край без Короля или Могу копать, могу не копать"

Автор книги: Вадим Барановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Я давно догадался, что ты король, – сказал Ветер, – но не знаю, почему ты опасаешься гондорцев не меньше, чем ангмарцев. Они ищут тебя? Зачем?

Нарт глубоко вздохнул.

– Я Аранарт, сын Арведуи, названного Последним Королём. По рождению у меня больше прав на корону Гондора, чем у короля Гондора. И нынешний король Гондора это отлично знает.

Когда мы услышали, что корабли с юга идут в Серую Гавань, мы радовались, что Артедайн будет спасён, и лелеяли надежды на восстановление Арнора, и только печалились, что Гондор не послал помощь раньше, когда был ещё жив мой отец. Оказалось, что его смерти король Эарнил ждал нарочно.

Среди приближённых королевича Эарнура нашлось несколько верных людей, из потомков арнорцев. И они рассказали мне, что Эарнур намерен взять с меня клятву подданства.

– Это что значит? – спросил Ветер.

– Это значит, что Артедайн стал бы вассальным княжеством Гондора, а северная линия королей потеряла бы все права на престол Соединённого королевства. Сначала я не поверил. Но потом мне донесли, что войско состоит из личных вассалов Эарнура и Эарнила, и с ними всадники из Рованиона, чужаки, для них Артедайн ничего не значит.

– И ты решил скрыться?

– Мой долг – сохранить драгоценности короны, чтобы они не попали в руки Гондора. Если они будут на сохранении в Ривенделле, Эарнил не посмеет затевать вражду с Элрондом.

– А что же будет потом? – спросил Ветер. – Что будет с Артедайном?

– Его больше не будет, – ответил Нарт, – Я много думал об этом, и Артедайн должен исчезнуть. Уже в битве на Вечерней равнине артедайнцы сражались под знамёнами Кирдана, словно и не было никогда такой страны – Артедайн. Мы станем скрытым народом – рассеемся по лесам и равнинам, не будем жить в городах, чтобы никогда не дотянулась до нас хищная лапа Гондора, и так будет, пока не придёт пора вернуться настоящему Королю.

Король вдруг помрачнел.

– Но ты говоришь, начальник гондорского отряда что-то подозревает, – сказал он, – теперь за нами начнётся охота.

– Не печалься, твоё величество Нарт, – усмехнулся Ветер, – по дороге из той деревни мы повстречали двух эльфов, которым сказал Элронд, которому сказал Крконош, что ты его ищешь. Если идти вдоль ручья, в паре тысяч шагов – наших шагов, не твоих, долговязая ты ходуля, – будет большой серый валун со сколотой вершиной. Там они будут ждать тебя на закате солнца. А когда завтра к нам приедут гондорцы, то пускай ищут тебя, сколько им вздумается.

– Ветер! – воскликнул Аранарт, падая на одно колено и крепко сжимая руку воеводы, – Ты... я бы не только знамя с башней и скипетром, я бы вас каждого сделал рыцарем, а тебя – князем! Вы так послужили Артедайну, как ему давно никто не служил, и послужили не по клятве, а из доброго соседства. Я в долгу перед вами.

– Нарт, твоё величество, – смущённо улыбнулся Ветерих Ток, – то из тебя слова не вытянешь, а то ты разговорился, как Быкка на совете старейшин. Давай лучше собирай свои вещи и вверх по ручью отправляйся, да не забудь по воде пройти, чтобы тебя с собаками не нашли, мало ли что. Герн тебя проводит, я его попросил.

– Прощай, Ветер, – сказал Аранарт, – я желаю тебе и всем вам вернуться домой в целости и сохранности. Да хранят вас Стихии.

– Прощай, Нарт, – отпуская руку короля, ответил Ветер, – доброй дороги, и передавай привет эльфийской королевне!

На закате солнца вернулся Фритигерн с подозрительно красноватыми глазами.

– Ушёл? – спросил Ветерих.

– Ушёл, – ответил Герн, – вместе с эльфами.

Ну что ж, пора и спать ложиться, – вздохнул воевода. – Завтра с утра поворачиваем в сторону Шира. Пора домой!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
в которой снова обсуждаются далеко идущие планы

Фонси казалось, что он всплывает откуда-то с большой глубины, медленно поднимаясь сквозь толщу густой, смешанной с илом воды. В ноздри бил отвратительный запах.

«Болото», – подумал хоббит. – «Я утонул в болоте».

Дышать стало нечем, и он судорожно открыл рот, куда тут же хлынула густая пахучая дрянь. Хоббит несколько раз сглотнул и открыл глаза.

Перед самым носом Фонси торчала глиняная кружка, откуда невыносимо пахло сырым погребом.

– Пей, – раздался откуда-то сверху низкий голос, – что, не пробовал такого раньше? Пей-пей, про все заботы забудешь.

Фонси скривился и попытался оттолкнуть противное варево, но сил у него на это не хватило. Кто-то крепко взял его за затылок, и кружка, неумолимо наклоняясь, заполнила собой всё поле зрения Фонси.

– Невкусно, да? – продолжал спокойный голос. – Я знаю, что невкусно. Зато озноб колотить перестанет. Скоро выздоровеешь, если только до того не подохнешь.

Фонси с трудом допил кружку до дна и попытался сесть и понять, где же он находится, но голова закружилась, в ушах зазвенело, и он опустился обратно на лежанку.

– Рано тебе дёргаться, – сказал голос, – полежи ещё.

Фонси успел заметить только высокий каменный потолок над собой и снова уснул.

Он приходил в себя ещё несколько раз, из них два или три в темноте. Постепенно у хоббита сложилось представление о том, где он находится. Это была небольшая комната с довольно высоким потолком, похоже что вырубленная внутри какой-то скалы – сколько Фонси ни ощупывал холодную каменную стену справа от себя, признаков кладки он не замечал. Лежал Фонси на каменной же лежанке, застеленной шкурами, под тёплым одеялом, сплетённым из полос войлока. Неподалёку от лежанки имелся ночной горшок, для свидания с ним Фонси обычно и приходил в себя. Но сил его хватало обычно только для того, чтобы забраться обратно на каменное ложе и снова провалиться в мир сновидений – странных, мучительно живых сновидений о том, как Фонси вёл свой отряд по каким-то разорённым и полузатопленным землям, где прежде мирно жившие между собой люди разных племён теперь грызлись друг с другом, как смертельные враги, разом вспомнив какие-то старинные обиды...

– Пей, – прозвучал всё тот же низкий голос, и Фонси открыл глаза, увидев перед собой всё ту же отвратительную кружку. – Пей, это последний раз.

– Как последний раз? – хрипло запротестовал хоббит. – Почему последний раз? Я себя прекрасно чувствую.

– Здоров уже потому что, – согласился с ним голос, и край кружки больно лязгнул по зубам, – пей!

Расправившись с гнусным варевом, хоббит сел и наконец-то как следует огляделся вокруг.

Рядом с его лежанкой сидела на трёхногом стуле устрашающего вида старая орчица с крючковатым носом и торчащими изо рта жёлтыми клыками.

– Вот теперь можешь сесть, – сказала она на неплохом Западном, – ты долго болел.

– Где я? – спросил Фонси, – как я сюда попал?

– В Гундабаде ты, заморыш, – ласково сказала старуха, – тебя Кончаu и Кзаг на плечах притащили пять дней назад. Кзаг говорил, ты как-то раз просто рухнул в снег и не встал больше, пришлось им двое суток тебя до Гундабада бегом тащить, боялись, что помрёшь. Ты пока лежи, а я схожу Гългара кликну, он с тобой говорить хочет.

– А ты кто? – спросил Фонси.

– Меня Хавага зовут. Я у Гългара целительница, – ответила старуха, закрывая за собой тяжёлую деревянную дверь.

Оставшись один, Фонси вылез из-под одеяла и спрыгнул с лежанки на пол, застеленный шкурами. Голова слегка кружилась, но чувствовал хоббит себя заметно лучше.

Всю противоположную стену комнаты занимали полки, заставленные какими-то горшками и склянками вперемежку с более странными предметами вроде черепов или высушенных скрюченных лап. Посередине помещения находился стол, где стоял, судя по очертаниям, большой круглый горшок, накрытый тряпкой, а рядом с ним лежала раскрытая книга. Приподнявшись на цыпочки, Фонси с удивлением заметил, что написана она на языке эльфов – резы, в любом случае, были эльфийские, как в книжках у Белладонны. Рядом со столом стояло высокое кресло, изрезанное странными узорами – вроде бы простые скрещенные полосы, а что-то в них смотрелось неправильно, хотя Фонси не мог понять, что именно.

Тут он увидел свои вещи. Заплечный мешок, заботливо пристроенный в углу комнаты, там же – тёплая кардунская одежда, войлочные сапоги и жилет. Хоббит шагнул к мешку и заглянул внутрь. Деньги, нож, топорик, пачка бумаги, пенал с засохшими чернилами, письма к Лилии, пара свечных огарков, напильник во внутреннем кармане жилета – всё цело.

– Не бойся, мы ничего не украли, – раздался позади Фонси густой, рокочущий голос на Западном Всеобщем, – за воровство в Гундабаде строго наказывают.

Хоббит обернулся. В дверях стоял самый огромный орк, какого Фонси когда-либо видел. Да что там орк – ростом вошедший если и уступал Элрохиру Элрондинсу, то совсем чуть-чуть. Вот тролль, тот да, был побольше.

Строением головы и лицом орк был похож на покойника Хийси, но если голова Хийси казалась неестественно огромной для тонкой шеи и усохшего тела, то Гългар – а это наверняка был он, больше некому – был соразмерен: его голова опиралась на шею короткую и толстую, так что грудь начиналась почти от подбородка. От Гългара не веяло опасностью, как от Кзага и Кончага – веяло спокойной расчётливой силой. Возможно, это был его взгляд – маленькие глазки орка не бегали по сторонам, но, казалось, смотрели на всё одновременно, – а возможно, осанка – Гългар был у себя дома, где никого и ничего не боялся, а потому двигался неторопливо и держался прямо.

Одет гундабадский правитель был в кожаные штаны и длинную, до колен, рубаху из мягчайшей на вид замши. Несколько золотых цепей лежало на его широкой груди. На украшенном золотой чеканкой поясе орка красовался длинный кинжал с рукояткой из белой кости.

– Твои вещи целы, – повторил Гългар, – можешь не опасаться. Как твоё имя?

Фонси почувствовал, как пересыхает во рту.

– Я этот, – сказал он, – Араторн, сын Арадора. Из рода дунедайн. Зачем я здесь?

Гългар улыбнулся, обнажая блестящие, словно налощенные клыки.

– Со мной тебе не нужно называться чужим именем, – орк вошёл в комнату и закрыл за собой дверь, – ты уже послужил мне Араторном. Болг поверил в то, что внук Аргонуи у меня, и руки вождя таркъров связаны.

– Но он даже не говорил со мной, – растерянно сказал Фонси, – он что, посмотрел на меня и сразу поверил?

– Ты говорил с ним, – ответил Гългар, – этого оказалось довольно.

Пасть старого орка снова разверзлась в клыкастой улыбке.

– Ты бредил в горячке, – сказал он, – и говорил о таких вещах, какие может знать только таркър, да не простой, а сведущий в преданиях. Ты называл имена старинных таркърских мечей – не Кусач и Дробач, а настоящие. Ты говорил о Большой Северной Войне и городах, что ныне скрыты болотами. Мне было страшно тебя слушать, не то что Болгу.

Гългар сел в кресло и кивком пригласил Фонси взять стул.

– Ты очень хороший колдун, чужеземец. С тех пор, как умер старый Шахарк, не встречал я такого колдуна.

– Какой же я колдун? – растерялся Фонси. – Вовсе я никакой не колдун.

– Ты отгадал загадку моего брата Хийси, – ответил Гългар, – ты заклинанием остановил черволюдов на подземной дороге, ты обманул Болга, не приходя в сознание, и ты знаешь такое, что не многие сегодня знают. Может, у вас ты колдуном и не называешься, но по-нашему ты колдун, это точно. Я хочу, чтобы мы стали с тобой друзьями. Грядут большие перемены, и мне нужны такие как ты, мудрые союзники.

Гългар внимательно посмотрел на молчащего Фонси.

– Ты мудр, что не отвечаешь сразу, – сказал старый орк, – у тебя достаточно времени на раздумья. Кзаг и Кончаг обещали тебе излечение от клещовицы, и ты его получишь. Через девять дней тебе снова нужно будет пять дней пить отвар, потом ещё девять дней ждать и ещё пять дней пить. За это время мы успеем с тобой подружиться.

– Спасибо, – отозвался Фонси, – я подумаю.

– А знаешь, почему ещё ты хороший колдун? – спросил Гългар.

– Почему?

– Потому что я спросил тебя, как твоё имя, мы успели с тобой побеседовать, а ты мне имени так и не назвал. Так как же тебя зовут, чужеземец?

– Хильдифонс, – ответил Фонси, – Хильдифонс, сын Геронтия.

Гългар встал и слегка поклонился хоббиту.

– Добро пожаловать в Гундабад, Хильдифонс, сын Геронтия. Сейчас тебе принесут поесть, – сказал он, – ты ничего не ел последние несколько дней, только пил. Тебе нужно что-нибудь ещё?

– Чернила, если есть, – сказал Фонси, – спасибо.

Когда за Гългаром закрылась дверь, Фонси вернулся на лежанку и крепко задумался.

– Влип я в это приключение по собственной дурости, – доверительно сказал он черепу, скалящемуся со стола, – слушал бы Гэндальфа, так знал бы, что никакого Душителя и никаких сильмарилов на севере уже давным-давно нет. А теперь сижу вот в самом городе северных орков и как добираться домой, не представляю. Да и не ждут меня дома-то. Уйти в Кардун, стать помощником Сосрыквы? Жить в Кардуне можно, только дороги туда я один не найду, а отсюда меня вряд ли просто так отпустят – тоже мне, колдуна выискал.

Дверь скрипнула, и в комнату вошла Хавага с дымящимся горшком какого-то варева, по запаху судя – козлятины.

– Поешь, – сказала старуха, ставя горшок на стол, – худой совсем, как я тебя такого варить-то буду?

Фонси так и похолодел, а Хавага весело рассмеялась, показывая жёлтые обломки зубов.

– Шучу, шучу, – хихикала орчица, показывая на Фонси пальцем, – а перепугался-то как, недомерок! Больно ты нужен, варить тебя. В Гундабаде говорящих не едят, не южане, чай.

– А южане едят? – спросил Фонси, переведя дух и убедившись, что сердце стучит, как ему положено.

– Южане всех едят, – кивнула старуха, – южане короля забыли. А мы в Гундабаде короля помним, закон блюдём. Гългар по этим делам строгий.

– Какого короля? – не понял Фонси. Поговорки про короля в Шире ходили, но только недавно хоббит понял, что в виду там имелся, скорее всего, старый король Артедайна. Не может быть, чтобы орки в Гундабаде поминали его же.

– Обычного короля, стародавнего, – ответила Хавага, – ты что, недомерок, совсем ничего не знаешь? Король раньше был в Кардуне, Гундабадом правил, равнинными правил, всем Севером правил. При короле порядок был.

– А потом что? – спросил Фонси, подозревая, что ответ на этот вопрос он знает.

– Сгинул невесть куда, – пожала плечами старая орчица, – с таркърами да эльфами воевал да и сгинул. Давно, эти времена только Гългар и помнит, да ещё два-три старика, я и то позже родилась.

Фонси присел к столу и запустил ложку в горшок.

– А ты, тётушка Хавага, поешь со мной? – спросил хоббит, хотя назвать морщинистую, клыкастую, раскосую старуху тёткой язык у него едва повернулся.

– Поем-поем, – согласилась орчица, – а ты, я погляжу, не совсем короля забыл, знаешь, что едой делиться надо. Только смотри – с тобой право гостя не работает, тебя в бесчувствии принесли.

Протянув худую жилистую руку с длинными желтоватыми ногтями, Хавага вытащила из горшка кусок мяса, отправила в рот, облизала пальцы и потянулась за следующим. Настроение вкусно покушать у Фонси от этого зрелища поуменьшилось, но он всё равно принялся за еду, стараясь только выбирать куски, до которых Хавага не дотрагивалась.

– Трое их было, – вдруг заговорила старуха, словно припомнив что-то. – Гългар, Хийси да Зарбаг, боевые стаи водили для короля. Как король-то сгинул, Гългар в Гундабад вернулся, Зарбаг на юг подался, а Хийси вокруг гулять остался.

– Хийси я видел, – сказал Фонси, – Гългара тоже. А где Зарбаг живёт?

– Помер Зарбаг давно, – вздохнула Хавага, ковыряя ногтем в зубах, – и сын его, говорят, помер, и внук. А правнук Зарбагов, Азог, в большой пещере на юге правил, пока гномы ему башку не оттяпали. У Азога шестеро сыновей было, четверо на войне погибли, а двое остались – Болг да Вергъл. Вергъл остатками Азогова народа на юге правит, а Болг тут, в Гундабаде живёт, у Гългара нашего помощником да советником.

– А скажи-ка мне, тётка Хавага, зачем меня-то сюда притащили, – вкрадчиво осведомился Фонси, – и зачем Болгу показывали?

– А это, недомерок, не моего ума дело, – хохотнула старуха, – да и не твоего. Гългар коли захочет, так сам расскажет. Он тобой, недомерком, жутко доволен, даже подрался сегодня утром. А я пойду, заболталась тут с тобой.

– А выйти на город посмотреть мне можно будет? – спросил хоббит. – Когда сил прибавится?

– А вот этого-то никак нельзя, – покачала головой старуха. – Здесь у Гългара самые заветные вещи хранятся, сюда никому, кроме меня да Кзага с Кончагом, ходу нет. Ты, недомерок, тоже вещь заветная, тебя Гългар никому показывать не хочет. Так что ты здесь сиди. Лечись.

Фонси лечился. Лечиться приходилось в основном от скуки. За три дня хоббит научился читать на северном наречии по одной из книг Гългара – это было описание какой-то сложной мельницы, непонятно для чего предназначенной. Хавага раздобыла Фонси чернил, и он написал несколько писем Лилии и родным. Если письма попадут в Кардун, рассудил Фонси, Сосрыква найдёт способ переправить их оттуда в Шир.

Гългар пришёл на четвёртый день, неся под мышкой тяжёлый свёрток. Положив его на одну из полок, старый орк обернулся к Фонси.

– Я смотрю, Хильдифонс, ты совсем здесь прижился. Хавага говорила, ты и читать выучился по-нашему. Это хорошо.

Он сел в кресло и, как и в первый свой приход, кивнул Фонси на стул, приглашая хоббита сесть рядом.

– Скажи мне, Хильдифонс, чего ты хочешь в жизни? – спросил гундабадский владыка. – Ты много путешествовал, много повидал, добрался до самого Гундабада, и что ты думаешь делать теперь?

– Домой хочу, – сказал Фонси. – Обратно домой. Если я уже послужил тебе, твоё гундабадское величество, отчего бы тебе не отпустить меня со следующим обозом, что уйдёт в Кардун?

– Расскажи мне про дом, – попросил Гългар, – на что он похож? Расскажи мне о своём народе. Когда-то давно я слышал, что бывают полурослые люди, но ничего о них не знаю. Вот, скажем, Геронтий, твой отец – кто он такой?

Фонси глубоко вздохнул.

– Отец мой, Геронтий Тук – ширский тэн...

Уже давно стемнело, а Фонси всё говорил и говорил. Хавага принесла им с Гългаром по кружке какого-то горячего отвара и по куску жёсткого сыра, а Фонси продолжал говорить. Орчий вождь слушал внимательно и сочувственно, задавая умные вопросы, когда чего-то не понимал. Как давно не встречал Фонси такого отличного собеседника и слушателя!

– Мне было очень приятно поговорить с тобой, Хильдифонс, – прогудел Гългар, поднимаясь. – Я скоро приду опять, и мы поговорим ещё. Я обдумаю, как тебе лучше вернуться домой, а ты обдумай, о чём бы ты хотел расспросить меня.

Когда Гългар ушёл, хоббита одолело любопытство. Подвинув стул к полкам, он взялся за принесённый орком плоский свёрток и чуть не выронил его – тяжеленный. Когда Фонси развернул грубое сукно, под ним сверкнуло что-то жёлтое, с красноватым отливом. На столе перед хоббитом лежала большая – где-то локоть в ширину и полтора в длину – золотая плашка[37]37
  Эта плашка сейчас находится в диковинной палате Эсгарота. О точной расшифровке того, что на ней написано, до сих пор спорят. По праву автора я использовал здесь ту интерпретацию, с которой согласен.


[Закрыть] с вырезанными на ней словами. Подвинув свечу поближе к плашке, Фонси прочитал на ней:

– Любопытно, – сказал Фонси, прочитав надпись на таблице, – кого это он посылает в Ривенделл? И зачем?

Хоббит завернул золотую плашку в сукно и с трудом положил её обратно на полку. Имя Смог казалось ему знакомым – не то от Дори, Нори и Ори он его слышал, не то от Кзага с Кончагом. Судя по надписи, Смог был кем-то летающим и неприятным.

– Лети себе, Смог, лети в Ривенделл, – разрешил хоббит, – ужо тебе Элрохир стрелу в пузо-то засадит.

Гългар назавтра не пришёл – заходила Хавага принести еды и сказала, что он занят. А на следующее утро Фонси понял, что очень соскучился по старому орку.

От безделья хоббит прочитал ещё пару книг с Гългаровой полки: одну про то, как варить плесень и толочь поганки, а другую про приключения какого-то великого орка в стародавние времена. А ближе к вечеру решил посмотреть, что в горшке, прикрытом тряпкой, на столе у Гългара.

Горшок оказался вовсе не горшком, а большим, с голову, шаром из тёмного, до блеска лощёного непрозрачного стекла. Шар радовал глаз – как будто сидишь у очага и глядишь на пламя, хотя внутри стекла ничего не шевелилось, только отражалась комната и сам Фонси – смешной, с выпяченным вперёд носом, покатым лбом и скошенным подбородком.

– Ну чего? – спросил Фонси у отражения. – Что делать-то будем?

Отражение невесело молчало, и вид у него был глупый-преглупый.

– Когда наступит весна, попрошу Гългара отправить меня с какими-нибудь торговцами в Кардун, – сказал отражению Фонси, – вот только в Кардуне придётся ждать первого льда, чтобы пойти на юг. Ничего, пойду к Сосрыкве в помощники, он звал, и лето проведу на Севере. А по первому льду доберусь до стародавнего сми– ала и там перезимую; там, если припасы с собой иметь, можно неплохо жить. А потом – дальше на юг, до тех мест, где кочуют Разъезжие. Уж они-то меня в Шир довезут мигом. Всё будет отлично. Что ты нос повесил, дурень? Улыбнись!

Но отражение не повеселело. Оно, несмотря на глупый вид, всё знало и понимало не хуже Фонси. Понимало, что по дороге на север Фонси несколько раз чудом оставался в живых, и повернись всё хоть чуточку не так – быть бы ему в самом лучшем случае рабом в Кардуне или тут же в Гундабаде, а скорее всего – просто сложить косточки где-нибудь в неведомом овраге или болоте. И что надеяться на подобные чудеса на обратном пути просто глупо.

– А может, меня в Шире уже и не ждёт никто, – сообщил Фонси отражению, изо всех сил стараясь не вспоминать о Лилии, чтобы не заплакать, покачал головой, вздохнул и добавил, – да нет, не верю я, что никто не ждёт, так просто легче себя уговорить не возвращаться. Э-эх... ещё бы хоть когда-нибудь посмотреть на Шир...

Перед мысленным взором Фонси поплыли картины, знакомые с детства. Пологие холмы Тукборо и крутые склоны Белых холмов, петляющая меж зелёных берегов Ширейка и ветви ив, склонившихся над Водой, живые изгороди и шумно улетающие с дороги фазаны, и тающие в глубоком тёмно-синем небе разноцветные следы огненных забавок Гэндальфа...

Что-то замерцало в глубине шара, зазеленело, придвинулось ближе – и Фонси увидел перед собою Большой Смиал, так ясно, будто шар был окном из самого ясного стекла. Большой Смиал, и картофельное поле, и дорожку, ведущую к норе Фиореллы Сдобкинс. Новая зелень ещё только начала сменять жёлтую прошлогоднюю траву, но снега уже нигде не лежало – в Шир уже пришла весна.

Позади скрипнула дверь, и Фонси, отпрянув от шара, не удержался на стуле и полетел на застеленный старыми шкурами пол. Сев, он увидел стоящего в дверях Гългара.

– Нет, Хильдифонс, не говори мне больше, что ты не колдун, – усмехнулся старый орк, протягивая руку и поднимая Фонси на ноги. – Я провёл больше года, пытаясь вызвать видения из этого Камня.

– Я случайно с него тряпку снял! – торопливо сказал Фонси. – А потом просто на отражение своё смотрел, оно в шаре такое забавное.

– Не оправдывайся, – махнул рукой Гългар, – я же не убрал отсюда Камень и не запретил тебе прикасаться к нему. Ты ни в чём не виноват. А эта страна, что ты разглядывал, и есть твоя родина?

– Да, – кивнул Фонси, – а ты мне позволишь посмотреть на неё ещё? Она так далеко...

– Поверь мне, Хильдифонс, тебе не понадобится смотреть на твою страну в Камне. Ты её сам скоро увидишь – если я не ошибся в тебе.

«А если ошибся?» – подумал про себя Фонси, но вслух спрашивать не стал.

– Ты, твоё гундабадское величество, обещал мне, что на вопросы мои ответишь, когда в следующий раз придёшь, – сказал он вместо этого. – Можно задавать?

– Задавай, – ответил Гългар, усаживаясь в своё кресло и накрывая стеклянный шар тряпкой, – я на всё отвечу.

– А скажи мне тогда вот что, – спросил Фонси, – для чего тебе вся эта затея с таркърским наследником?

– Хороший вопрос, – кивнул большой головой владыка Гундабада, – а как бы ты сам на него ответил? Из всего, что ты слышал и видел – для чего мне вся эта затея с таркърским наследником?

Фонси призадумался. Некие смутные догадки на этот счёт бродили у него в голове ещё со встречи с Кончагом и Кзагом в Кардуне, а золотая плашка с письмом Смогу – Фонси про этого Смога точно слышал ещё в Шире, когда дремал у гномьего костра, и говорили о нём гномы с такой же ненавистью, как о Болге – и волшебный стеклянный шар придали этим догадкам дополнительное подтверждение, но в цельную картину они ещё не сложились. Ну что ж, попробуем сложить сейчас.

– Главное, что тебе нужно, – медленно начал Фонси, – это чтобы в Араторна поверил Волг. Настоящего Араторна ты тоже был бы не против заполучить, но это, видать, даже Кзагу с Кончагом не по плечу.

Гългар крякнул, но не перебил Фонси, позволяя ему продолжить.

– Я слышал что-то насчёт того, что у Аргонуи, вождя таркъров, связаны руки. Значит, Болг должен думать, что ты держишь его внука как заложника или приманку. Так или иначе, Болг должен полагать, что таркъры не представляют угрозы, что их действия учтены. Я правильно говорю?

– Продолжай, – кивнул Гългар, – мне пока нравится.

– Болг, как я понял, – продолжил хоббит, – не только твой первый помощник и советник, но и сам по себе сила. Я думаю, что без его согласия ты ничего нового и большого начинать не станешь. Я думаю, что ты замыслил большой поход в южные земли и хочешь успокоить Болга, чтобы он не опасался таркъров. Сам же ты таркъров почему-то не опасаешься, должно быть, оттого, – Фонси едва удержался от того, чтобы стрельнуть глазами в сторону полки, где лежала золотая плашка, – что обзавёлся на юге какими-то могучими союзниками. По-моему, так.

– У тебя на плечах, Хильдифонс, умная и толковая голова, – похвалил Фонси Гългар, – голова правителя. Именно такого правителя достойна твоя страна!

– Ты это, твоё гундабадское величество, о чём? – опешил Фонси. – Как я, правильно догадался?

– Почти всё правильно, – согласился Гългар, – и даже про союзника правильно.Так что ты говорил про страну да правителя?

– Я решил сам доставить тебя домой, Хильдифонс. После весеннего равноденствия будет большой поход на юг, и ты поедешь с нами. Ты будешь правителем Шира.

– Я? Тэном?

– Тэном, князем, дурбагом – как пожелаешь.

– Ты что, видел в этой круглой балясине моего батюшку и братьев? С ними что-то случилось?

– Камень не показывает мне ни зверей, ни говорящих, только расположение земли. Нет, с твоими семейственниками должно быть всё в порядке.

– Тогда как же я буду тэном?

– Я вижу, что ты не хочешь убивать отца и братьев, – задумчиво покивал Гългар, – что же, отца отправишь на покой, а братьям раздашь завидные должности. И весь Шир будет твой! Эта девушка, на которой тебе не разрешали жениться – её отец и братья сами принесут её к тебе связанной, и бросят к твоим ногам, и не возьмут выкупа!

Фонси не нашёлся, что ответить на такое заманчивое, по очевидному мнению старого орка, предложение. А Гългар продолжал.

– У тебя будут самая вкусная еда и самые роскошные вещи. Мы выстроим могучие крепости в четырёх концах Шира, и ни один враг не посмеет ступить на ширскую землю. Ты думаешь, мы идём в набег? О нет. Я не Хийси! Я Гългар! Мы идём на юг и мы там останемся. И вы, ваш народ, – Гългар широким взмахом ладони указал на Фонси, – станете нашими союзниками. Мы покажем всем, что орки могут жить в мире с другими народами, как жили когда-то.

«Совсем как троюродная бабушка Вожжинс», – подумал Фонси, – «когда рассказывает, какие вкусные нынче удались капустные оладьи с луковой подливкой, и как всем хватит добавки. И поди заикнись, что капустные оладьи терпеть не можешь, а от луковой подливки даже поросята плюются. Тут же получишь подзатыльник за непочтительность к старшим, и хорошо еще если не поварёшкой. Остаётся кивать да поддакивать, а потом и есть оладьи эти самые».

– Таркъры и эльфы – продолжал между тем Гългар, пристально глядя на Фонси, – вот кто столетиями сеял смуту между народами. Сбросить эльфов в море, сгноить таркъров в болотах – и все остальные позабудут старые распри и снова соберутся, как прежде, в единый Андан-маа, и тогда...

– Что тогда? – послушно спросил Фонси.

– Тогда, – торжествующе выдохнул повелитель орков, – вернётся Король!

– Ка... какой король? – не сообразил хоббит.

– Наш Король, – серьёзно и размеренно сказал Гългар. – Наш стародавний бессмертный Король. Уже много лет по Северу ходят слухи о том, что он вернулся, но подтвердить их я сумел лишь недавно, – владыка Гундабада кивнул в сторону прикрытого тряпкой шара. – Король действительно появился снова и воздвиг себе замок на юге, в дремучем лесу, но вестей от него на Север не приходило, и из моих посланцев никто не вернулся. И тогда я понял – Север забыл Короля, мы живём разобщённо и дико, мы позволили заболотить наши земли и разрушить наши города. Король не возвращается, потому что мы недостойны его. И поэтому я сделаю нас достойными, и ты, Хильдифонс, поможешь мне в этом.

Фонси только кивнул. В ушах у него звенело, голова кружилась, вот только уже совсем не от клещовицы. Голос Гългара доносился до хоббита как сквозь пуховое одеяло.

– Так действовал Король, собирая северные земли, – находил себе друзей из тех земель и помогал им стать правителями. Только если этого не получалось, – глаза Гългара сверкнули из-под нависающего над ними лба, – только тогда приходило в те земли войско Севера или соседи с северным оружием. Но твоя земля избегнет этой участи, Хильдифонс, потому что ты ей поможешь.

– Я... мне надо подумать, – слабо проговорил Фонси, цепляясь за стул, чтобы снова ненароком не упасть, – обдумать надо всё, что ты мне сказал.

– Я надеюсь, я не напугал тебя, – голос старого орка снова успокоился, – я могу иногда увлечься, разговаривая про Андан-маа. Сейчас мне нужно уйти, но я вернусь завтра – у тебя за это время наверняка накопится ко мне множество вопросов. До завтра, Хильдифонс!

Тяжёлая дверь затворилась за Гългаром, а Фонси ещё долго сидел неподвижно, тупо уставясь перед собой, снова и снова припоминая Гългаровы речи.

– Это тебе не троюродная бабушка Вожжинс, – мрачно сказал хоббит, – тут, если скажешь правду, подзатыльником не отделаешься. Можно, конечно, пойти и открыться Болгу. Проживу я после этого, боюсь, не очень много, но зато Шир...

Фонси спрыгнул со стула и начал ходить взад-вперёд по комнате, шёпотом разговаривая со всем, что попадалось на глаза.

– А что Шир? Ну, положим, узнает Болг, что никакого Араторна в заложниках у него нет, и не даст согласия послать войско на юг. Так это пока. А если этот самый Смог и вправду разрушит Последний Уютный Дом, тогда что? Тогда Болг передумает и ещё, чего доброго, сам в Шир дружить отправится. Так что открываться Болгу пока не следует, тем более, что мне из этой клетушки-то не выбраться никак. Разве что дверь с петель срезать гномьим напильником.

Фонси надоело ходить и он сел на лежанку.

– Так, – сказал он, уставясь в потолок, – лучше всего бы сбежать отсюда и как-нибудь ухитриться предупредить об опасности и Элрохира, и Аргонуи таркъра, и кто у них там главный эльф в Митлонде. И пускай они устраивают третью ангмарскую войну, сколько им влезет, а меня пускай оставят в покое. Я всего-то хотел папаше Чистолапу принести выкупом за невесту сильмарил и посмотреть, какая у него рожа будет. Не у сильмарила, понятно, а у папаши Чистолапа.