Текст книги "Край без Короля или Могу копать, могу не копать"

Автор книги: Вадим Барановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– А я вот только что и приехал в Кардун, – честно ответил Фонси. – Мне советовали, что тут можно белой кости купить задёшево, а за белую кость кое-где по весу серебром платят.

– Забудь про белую кость и про серебро забудь, – просипел Кзаг, – после того, как побудешь Аръторном, Гългар тебя вознаградит и серебром, и белой костью, и чем захочешь.

Фонси не особенно поверил в награду, но выбора у него не было по двум причинам – клещовица, во-первых, и обещание не трогать его, если он согласится идти в Гундабад, во-вторых. Жалко, что придётся бросить вещи у Сосрыквы и не получится попрощаться с гномом и с охотниками, – но ничего не поделаешь, из Кардуна пришлось уходить так же, как когда-то – ох, как давно! – с Северной заставы, толком ни с кем не попрощавшись.

В дверь хижины вполз, еле протискиваясь плечами, Кончаг.

– А ты, Хоньша, почему никогда с нами не дерёшься? – спросил орк. – Вредно не драться, можно разозлиться да и лопнуть.

– Куда мне с вами драться? – усмехнулся Фонси. – Вы от меня мокрое место оставите. Сам же говорил – надо бить и бежать.

– Да мы бы тебя не сильно, кости целы будут, – успокоил орк, – ты только смотри не зарежь нас как-нибудь во сне. А то у нас был такой – не дрался, когда злой был, а всё пыхтел. И когда весёлый был, тоже не дрался, а сидел в сторонке и зубы скалил. А потом как-то раз взял топор и шестнадцать своих семейственников спящими зарубил. Надо обязательно драться.

– У нас такого не бывает, – ответил Фонси, – мы очень редко дерёмся, но по ночам друг друга всё равно не режем.

– Странные вы, равнинные, – пожал плечами Кончаг, – ну да ладно, захочешь подраться – размахнись да и двинь мне хорошенько в рыло. Только смотри, размахнись или поругайся со мной сначала, а то ударишь неожиданно, а я тебя и убью ненароком.

– Спасибо тебе большое, Кончаг, за предложение, – сказал Фонси, прижав руку к сердцу. – Если я подраться захочу, то обязательно тебе, Кончат, с размаху в рыло двину.

В дверь просунулась голова Кзага.

– Чего это вы там сидите? – спросил орк. – Вылезайте, надо бы осмотреться.

Двор – небольшой, где-то пару дюжин хоббитских шагов вдоль и поперёк – был пуст, если не считать груды битой глиняной посуды и костей, сваленных большой кучей у забора.

– Даже огорода нет, – сказал вслух Фонси.

– Откуда тут взяться огороду? – хмыкнул Кзаг. – Тут и равнинник не много чего вырастит, не то что урук.

– А это почему? – спросил хоббит. – Вы овощи сажать не умеете, что ли?

– Ям нарыть и еды туда накидать каждый умеет, – ответил Кзаг, – только если урук посадил, еда расти не будет, это всем известно. А если и будет, то мелкая и невкусная. Гългар когда-то давно хотел научиться еду выращивать – не вышло. Теперь он в Кардуне равнинников покупает, те и растят.

Фонси кивнул. Он знал, почему гномы всегда покупали на ширских ярмарках только взрослых свиней, пони и даже собак – если гному случалось купить супоросую свинью, поросята рождались у неё заросшие шерстью, полосатые и дикие, годные только чтобы сразу зарезать, иначе вырастут в диких кабанов. Даже телята и жеребята у гномов быстро дичали. А у орков, стало быть, так же обстояло дело с овощами и хлебом.

Двор Фонси осмотрел от высокого забора и до ямы, вырытой за хижиной, и нашёл не стоящим внимания – грубая, небрежная постройка, что сама хижина, что её ограда. Видно было, что наружную стену и внутренние заборы строили в разные времена и разными руками.

Снаружи послышались голоса, сначала привычное «дай еды – нет еды», а потом просто негромкий разговор. Фонси нагнулся и заглянул в проём, открывающийся внутрь деревни.

– Костёр жгут, – сообщил хоббит Кзагу и Кончагу.

– Выйдем, – решил Кзаг, – надо посмотреть, как отсюда в случае чего уходить будем.

Все трое вылезли из проёма и оказались на площади с колодцем посередине. По-видимому, именно здесь обитатели селения проводили свободное время. Несколько орков сидели у разложенного на земле небольшого костерка и о чём-то отрывисто разговаривали, ещё несколько просто стояли или сидели без всякого дела там и тут.

Один из орков отделился от забора на противоположной стороне площади и направился прямиком к Кончагу и Кзагу. Шёл и держался этот орк как-то необычно и когда он приблизился, Фонси понял, что это вовсе не он, а она.

– Дай еды, – обратилась орчица к Кзагу, смерив его взглядом с ног до головы.

– Нет еды, – ответил гундабадский орк, криво улыбаясь.

– Дай еды, не пожалеешь, – сказала орчица, оглаживая себя по бокам и откинув назад голову.

– У меня таких, как ты, в Гундабаде две, да в Кардуне четыре, – просипел Кзаг, отодвигаясь на шаг, – нет еды.

– Так то в Гундабаде да в Кардуне, – не унималась орчица, – а я-то здесь.

Кзаг был стоек, и она повернулась к Кончагу. Видно было, что низкорослый орк охотно поделился бы с ней едой, но разумная осторожность удерживала его от необдуманных решений. Фонси не стал дожидаться, пока и у него попросят еды, и отошёл в сторону.

Два давешних орчонка прошли мимо него лёгкой охотничьей поступью с палками наперевес, но их добычи Фонси нигде не увидел. Зато увидел ещё одного орчонка, совсем маленького, уползшего, видно, от матери на поиски приключений. Шлёпая по земле серыми ладошками, он полз к сидящим вокруг костра мужчинам.

Один из них заметил орчонка и указал рукой сидящему напротив, чтобы тот отсел и дал малышу дорогу. Теперь все пятеро или шестеро орков перестали беседовать и внимательно смотрели на орчонка, деловито ползущего к ним.

Орчонок дополз до костра и протянул руку к пламени. Орки затаили дыхание. Фонси дёрнулся вперёд, но тяжёлая рука подошедшего сзади Кончага легла ему на плечо.

Орчонок засмеялся, схватил пламя рукой и заорал от боли. Сидящие вокруг костра, указывая на малыша пальцами, разразились радостным хохотом.

– Ах вы, сволочи, – задохнулся Фонси и, сбросив с плеча лапу Кончага, побежал было к костру, но его опередила та самая орчица, что разговаривала с Кзагом и Кончагом. Она, не особенно спеша, подошла к орчонку, подхватила его на руки, обвела смеющихся взглядом, полным материнской гордости – её малыш замечательно развлёк взрослых – и ушла куда-то, примостив плачущего орчонка к себе на бедро.

Фонси сделалось дурно. Он развернулся и пошёл обратно в отведённую им хижину. Забившись там в угол, он закрыл глаза и стал думать о том, как он все-таки далеко от дома, и о том, сможет ли он когда-нибудь вернуться, и увидит ли он когда-нибудь Лилию и братьев с сёстрами. И по всему получалось, что ответы на эти вопросы – «очень далеко», «нет» и «никогда».

С такими невесёлыми мыслями Фонси и уснул.

Фонси проснулся оттого, что его потряс за плечо Кончаг.

– Вставай. Хийси пришёл, говорить с нами хочет. С тобой тоже. Запомни хорошо: ты – Аръторн, сын этого, как его, Аръдора. Таркърский наследник.

Протирая глаза от застрявших в них беспокойных обрывков сна, Фонси выбрался из хижины вслед за Кончагом. Кзага во дворе не было – вместо него там ждали два крупных орка из местных, одетые не в неопределённого цвета тряпьё, как жители деревни, а в кожаные штаны и рубахи, потёртые и залатанные, но всё ещё добротные. В руках орки держали длинные кривые мечи.

Двое таких же встретили Фонси за забором. Между ними стоял Кзаг, безоружный, на лбу у него багровел свежий след от удара или ушиба.

– Хийси ждёт, – гавкнул один из здоровяков, – не задерживаться.

Кзаг, Кончаг и Фонси прошли, сопровождаемые четырьмя крупными орками, на середину деревенской площади, туда, где находился колодец.

Хийси сказал привязать у колодца, – сказал самый крупный орк, ростом с Кзага, а шириной с Кончага. В мгновение ока Фонси обнаружил себя привязанным за руки к колодезному журавлю. Рядом точно так же, со связанными впереди руками, стоял Кончаг, а чуть подальше – Кзаг.

Небо только-только начинало светлеть. Было холодно, но безветренно. Из-под заборов начали высовываться рожи местных жителей – им было, видать, занятно посмотреть и послушать, как будет беседовать с пришельцами Хийси.

А сам Хийси уже приближался. Его вёл под руку ещё один здоровенный орк из его охраны – все они были очень похожи друг на друга; Фонси, уже привыкший отличать одного орка от другого, это сразу заметил. Хийси был стар, очень-очень стар. Его когда-то могучее тело согнулось и искривилось от времени, огромная голова, казалось, едва держалась на тонкой костлявой шее, левая рука заканчивалась обрубком. Черты лица Хийси терялись в морщинах.

– Слуги моего брата, – голос старого орка напоминал скрежет мельничных жерновов, когда между них попадает камешек, – как поживает Гългар?

– Гългар, твой брат, был здоров и силён в последний раз, что мы его видели, – ответил Кзаг. – Мы спешим к нему по срочному делу, Хийси, и ты не должен нас задерживать.

– «Ты должен» или «ты не должен» – это не те слова, что я привык слышать в своей земле, – сказал Хийси, – смотри, чтобы я не услышал их снова. Кто это с вами?

– Я Араторн, сын Арадора, внук Аргонуи, вождя Разъезжих Дунедайн, – сказал Фонси, глядя в полускрытые под тяжёлыми веками глаза старика.

– Это сын вождя таркъров, – одновременно с хоббитом сказал Кончат, – и нам приказано доставить его в Гундабад, нигде не мешкая.

Выражение лица Хийси не изменилось.

– Это не таркър, – сказал он, касаясь обрубка руки, – никто, кто помнит большую войну, не примет его за таркъра.

Старик прищурился и наклонился поближе к Фонси, вглядываясь ему в лицо.

– Он из низкорослого южного народца, союзного с таркърами. Но всё это не важно. Важно то, что мне нужны заветные слова, отпирающие выход из моей страны, и вы, слуги моего брата, назовёте мне их.

– Сначала развяжи нас и верни нам оружие, – ответил Кончаг, – а потом будем разговаривать.

– Вы видели, как живёт мой народ, – сказал Хийси, – никто не должен так жить. Когда-то мои народ был грозой севера, теперь это жалкая горстка полуголодных оборванцев. Нам нужна свобода.

– А Гългару не нужна ещё одна гроза севера, – возразил Кзаг, – выпусти твоих голодранцев, и они опять осадят Кардун. Хотя тролль бы с ним, с Кардуном – в Гундабад же полезете!

– Я поклянусь не нападать ни на Карн Дум, ни на Гундабад, – пообещал старый орк, – мы уйдём отсюда и попытаем счастья в южных землях.

– Гългар сам поглядывает на южные земли, – ответил Кзаг, – и ему не нужны соперники.

– Тогда мы уйдём на восток или на запад, – воскликнул Хийси, – но здесь мы задыхаемся! Мои сыновья, – он кивнул в сторону своих здоровенных охранников, – что они станут делить после моей смерти? Голые холмы и сотню-другую коз?

– Бедняги, как мне их жалко, – сочувственно покивал Кзаг, – а было бы ещё жальче, если бы у меня были развязаны руки. Я бы настолько им сочувствовал, что отправился бы, не мешкая нигде, в Гундабад, и рассказал Гългару, как тяжело приходится его племянникам, у них так мало наследства. И тогда Гългар сам решил бы, достаточно ли Хийси и его храбрые сыновья просидели в гъръмских холмах, не пора ли их выпустить. Прикажи своим сыновьям разрезать наши верёвки, Хийси! Прямо сейчас!

– Сначала – слово, – сказал Хийси, – а потом я решу, что с вами делать. Если Тэхър вернётся от ворот и скажет, что слово верное, тогда я вас отпущу.

Один из сыновей вождя приосанился. Должно быть, это и был Тэхър.

– До ближайших ворот отсюда полдня пути, – Кончаг сплюнул на снег кровавой слюной; видно, пока Фонси спал, орки успели ввязаться в потасовку с местными, – а твой Тэхър, узнав слово, сбежит отсюда в Кардун и заживёт там припеваючи.

Хийси метнул быстрый взгляд на Тэхъра, и что-то ему, вероятно, в выражении лица сына не очень понравилось.

– Или вернётся и скажет, что слово не настоящее, – вставил Кзаг, – так что никакого слова ты не узнаешь, мудрый Снагадурбаг, пока не отпустишь нас.

Хийси не двинулся с места, но брови его медленно опустились и сдвинулись, и желваки стиснутых челюстей шевельнулись по бокам его огромной головы. Фонси следил за выражением лица старого вождя, готовясь в любую минуту спрятаться под бревно журавля, настолько, насколько позволят связанные руки.

Верхняя губа старика дёрнулась вверх, обнажая бурые гнилые зубы, сутулые плечи чуть приподнялись, правая рука сжалась в кулак. Охранники вождя, стоящие по обе стороны от него, почувствовали его напряжение и взвесили в руках тяжёлые копья – наконечники их были остро отточены по краям и напоминали скорее короткие мечи, – готовясь пустить их в ход. Хийси сделал несколько медленных шагов по направлению к пленникам и вдруг остановился.

Брови Снагадурбага на мгновение взлетели вверх, свирепый оскал сменился более мягким, глаза забегали в разные стороны. Какая-то хорошая мысль пришла в голову гъръмскому вождю.

– Сыграем в загадки! – вскричал он, обводя пленников взглядом. – Я загадаю вам три загадки, и вы мне загадаете три. Если я отгадаю все ваши загадки, вы назовёте мне слово, отпирающее проход в южном перевале. Если вы отгадаете все мои – я отпущу вас.

– А если никто ничего не отгадает? – спросил Кончаг.

– Тогда мы сыграем ещё, – ответил Хийси.

– Если мы отгадаем твои загадки, а ты отгадаешь наши, то ты сначала развяжешь нас, а потом мы скажем тебе слово, – просипел Кзаг.

– Вы не угадаете, – ответил Хийси, – но так и быть. Я предложил игру, значит вам загадывать первыми.

И отступил чуть назад, чтобы дать Кзагу, Кончагу и Фонси собраться с мыслями.

– Хоньша, – лихорадочно зашептал Кончат, – у вас в стране знают загадки?

– Знают, и очень много, – ответил Фонси, – только....

– Вспоминай какую-нибудь, да посложнее. Только с честным ответом, а не то что «отчего гусь плавает – от берега». Обманывать в загадках нельзя. Совсем нельзя.

– П-понял, – кивнул Фонси, – буду вспоминать.

– Слушай первую загадку, Хийси! – сказал Кзаг. – Вот она:

 
Парой плетей
Пороть могу весь мир,
Дохлестну до горы,
Достегну до луны,
По спине себя постегать
Никак не могу.
 

Хийси задумался, но ненадолго.

– Глаза! – объявил он, ткнув в сторону Кзага растопыренными пальцами. Фонси так и вспомнил злополучного кардунского грабителя.

– Правильно, – просипел Кзаг, – загадывай теперь ты.

– Жили-были две сестры, – начал Хийси, – и пошли они раз в лес за ягодами. Старшая сестра говорит: «Я только спелые ягоды беру, да те, что растут поверху», а другая ей отвечает: «Эх, ленивица ты, ленивица! Я все ягоды не глядя беру, а за какими и под куст полезу». Как зовут этих сестёр?

Кзаг нахмурил брови и погрузился в мысли. Кончаг шевелил губами, повторяя про себя слова загадки: «Сёстры... ягоды... спелые... все подряд... ягоды... сёстры... все подряд... спелые...»

Фонси не приходило в голову ничего полезного. Ну сёстры, ну ягоды. Может, одна из них зима, а вторая лето? Да нет, вроде не похоже...

– Смерть и Гибель зовут этих двух баб, – сказал вдруг Кончаг, – смерть только тех берёт, кто стар да болен, а гибель не разбирает.

– Правильно, – сказал Хийси, – ваша очередь загадывать.

Орки переглянулись между собой, Кончаг вопросительно взглянул на Фонси, но у Фонси в памяти крутились какие-то нелепости вместо загадок, и он помотал головой, показывая, что загадывать не готов.

– Слушай, вот вторая загадка, – сказал Кончаг, —

 
Ущелье, то широко, то узко,
На берегу лес,
На другом стадо,
Между берегами смерть лежит.
 

– Смерть между берегами? – задумчиво переспросил Хийси, смерил глазами Кончага, глянул туда, где лежало отобранное у пленников оружие, и уверенно сказал:

– Лук и стрела.

– Угадал, – буркнул Кончаг.

– Слушайте мою вторую загадку, – сказал старый орк. – Есть на свете великан с единственным глазом, и тот у него на макушке. Потерял он друга и теперь ходит по свету, ищет его. Схватит кого-нибудь и поднимает всё выше и выше, к самому своему глазу. А когда поднимет на самую высоту и увидит, что это не его друг, тогда как швырнёт его со всей силы наземь! Как зовут этого великана?

Фонси понятия не имел, какие имена бывают у великанов. Но это загадка, значит, великан – это что-то известное. Один глаз на макушке... поднимает, а потом бросает... потерял друга... кто что когда терял? Глупый Одо башмак потерял... нет, глупый Одо башмак нашёл, да и не рассказывают орки сказок про глупого Одо. Может, это какая-нибудь из здешних гор, откуда все падают?

Привязанный рядом Кончаг, вероятно, тоже не знал ответа. Он склонил голову на связанные руки и только бормотал про себя: «великан, великан, великан, великан...»

– Я жду, – сказал Хийси. – Если вы не назовёте отгадку на счёт девять, вы проиграли. Раз!

«великан, великан, великан, великан...»

– Два!

«Может быть, это луна или солнце? Кто-то падал с солнца? Есть песенка про Лунного Жителя, но его никто туда не поднимал, он там всегда жил...»

– Три!

Голос Кзага, и без того сиплый, на этот раз вовсе отказался ему повиноваться. Высокий орк начал что-то говорить, но ничего, кроме шипения, у него не получилось.

– Четыре!

«великан, великан, великан, великан...»

– Пять!

Кзаг прокашлялся.

– Шесть!

– Ш-щ-счастье! – сипло выкрикнул Кзаг. – Великана зовут Счастье! Оно возвышает тебя, а потом, когда меньше всего ожидаешь, сбрасывает с высот.

– Великана зовут Удача, – ответил Хийси, – но я соглашусь, что вы отгадали и эту загадку. Теперь давайте вашу последнюю.

Кзаг и Кончаг посмотрели на Фонси. Хоббит глубоко вздохнул и произнёс:

 
Птичка-невеличка,
Летит – поёт,
Сидит – молчит.
Кто её убьёт —
Свою кровь прольёт!
 

На этот раз Хийси задумался по-настоящему. «Ещё бы», – подумал Фонси, – «за свою жизнь он, поди, все орчьи загадки наизусть выучил, а хоббитских ему не приходилось отгадывать».

Кзаг кашлянул.

– Пора считать, мудрый Снагадурбаг, – сказал он, пытаясь скрыть злорадство в голосе. У него не получилось. – Раз.

– Сейчас, – сказал Хийси, – кто убьёт, свою кровь прольёт... Что за птица пьёт кровь?

– Два, – сказал Кзаг.

– Комар! – рявкнул Хийси. – Или слепень, или какой другой гнус.

– Правильно, – убито сказал Фонси.

– Ну что же, слово вы мне проиграли, – довольно сказал вождь, – говорите.

– Мы проиграли слово, – ответил Кзаг, – но мы ещё можем выиграть свободу. Ты получишь своё, но только после того, как игра будет завершена. Или ты не знаешь правил, Снагадурбаг?

– Я знаю правила. И моя третья загадка будет простой и короткой. Кто откусил мне руку?

– Что? – ахнул Кончаг.

– Кто. Откусил. Мне. Руку, – медленно повторил Хийси. – Это загадка.

– Так когда это было? – возмутился Кзаг. – Это не по правилам, старик!

– Это по правилам, щенок! – Хийси занёс над головой сжатый кулак, а его сыновья покрепче взялись за копья. – Разгадывай!

– Кто откусил тебе руку... кто откусил тебе руку... – забормотал Кончаг.

Фонси посмотрел на культю Хийси, на его насмешливую ухмылку, и в голове хоббита завертелись мысли и подозрения. Хийси уверен, что мы не угадаем, значит ответом не может быть хищное животное. Хийси стар, очень стар... и руку потерял давно, раз никто не знает и не помнит, как это случилось. И он дотронулся до культи, когда... что он тогда говорил?., и почему-то Торн, и воспоминания, не то во сне, не то в бреду, о том, как в давние времена пошли воевать со стариком Зимой хоббиты из Шира... Мысли толпились, роились, лезли одна на другую – хоббиту казалось, что череп вот-вот лопнет от напора.

– Руку тебе откусил, – неуверенно заговорил Кзаг, – дракон См...

– Нет! – воскликнул Фонси. – Нет! Руку тебе откусил меч Кусач! Меч Кусач в руке таркъра!

– Замол!.. – крикнул было Кзаг, но сам замолчал на полуслове, увидев, как изменилось лицо Хийси. Старый орк отшатнулся и чуть не упал – заботливый Тэхър поддержал отца под руку.

– Ты-ы... – прошипел старик, приближаясь к Фонси и протягивая в его сторону свою неоткушенную руку, – как ты узнал?...

– Верёвки! – выкрикнул Кзаг. – Мы отгадали все твои загадки, Хийси, соблюдай правила! Я скажу слово, когда ты снимешь верёвки.

Хийси, казалось, успокоился. По его знаку два его сына подошли к пленникам и быстро отвязали их. Фонси выдохнул. Голова у него кружилась. Он прислонился к журавлю и стал растирать запястья.

– Слово, – приказал Хийси, – вы свободны. Слово.

– Ты уверен, что хочешь, чтобы слово услышали все? – спросил Кзаг, отступая в сторону.

Хийси бросил подозрительный взгляд на своего сына Тэхъра, который аж приплясывал от нетерпения, и подошёл к высокому орку вплотную. Сутулый старик был ниже, чем Кзаг – тому пришлось низко наклониться, чтобы прошептать ему в ухо заветное слово.

Широкая гнилозубая улыбка озарила лицо Хийси, он выпрямился во весь рост, сравнявшись с Кзагом, запрокинул голову и торжествующе захохотал.

Левая рука Кзага змеёй выметнулась вперёд и сграбастала Хийси за одежду. Кзаг рванул старого орка на себя, одновременно впечатывая основание правой ладони под задранный подбородок Хийси. Раздался хруст, как будто переломили капустную кочерыжку, и Хийси, неестественно запрокинув назад голову, повис в руках Кзага, как тряпичная кукла.

На миг всё застыло.

– Я теперь вождь! – закричал опомнившийся Тэхър, острием копья указывая на Кзага. – Убейте его!

Крутанувшись на месте, Кзаг закрылся телом Хийси, и в мертвеца тут же воткнулись два копья.

– Ты вождь? – сварливо спросил один из братьев Тэхъра, всаживая старшему братцу под рёбра полтора локтя железа. – Я вождь.

Тэхър не нашёл, что на это возразить, и упал на землю. А на новоявленного вождя уже наступали два других его брата.

Кзаг бросил тело Хийси на землю, упёрся в него ногой и вытащил два застрявших в трупе копья. Одно он сразу метнул в чрезмерно ретивого хийсинса, а второе схватил за самый конец древка и начал им размахивать, как топором.

– Бежим, – коротко приказал Кончаг, вытаскивая Фонси из-под журавля, куда хоббит всё-таки спрятался. Подскочивший хийсинс оказался вдруг насажен на собственное копьё, хоббит не успел разглядеть, каким именно образом. Кончат вырвал копьё из трупа и побежал, увлекая хоббита за собой, к какому-то забору.

Сшибив по пути решившего присоединиться к сражению местного орка, – как не без удовольствия заметил Фонси, одного из тех, кто смеялся над обжёгшимся орчонком – к забору они подбежали вместе с Кзагом. Тот скалился во весь рот, по лицу с рассечённого лба текла кровь.

Кончаг при виде Кзага упёрся в забор руками и втянул голову в плечи. Кзаг вскочил ему на спину, забрался ногами на плечи и перепрыгнул через забор на другую сторону. Раздался короткий шум борьбы и смолк.

– Давай сюда! – позвал из-за забора Кзаг, и Кончаг сначала протолкнул в проём Фонси, а после прополз и сам.

Во дворе их встретил Кзаг и только что убитый им хозяин дома. Ухватив мертвеца за руки и за ноги, орки сложили его вдвое и заткнули им проход со стороны деревни.

– В наружный ход, и пробиваемся к выходу, – Кончаг весь светился радостью, – и убиваем любую гъръмскую крысу, что попадётся на пути или последует сзади! Харри-хей!

– Сам Хийси, – похвастался Кзаг, чуть не лопаясь от гордости, – и двое или трое его ублюдков. Иа-харри-хей!

Кончаг подставил Кзагу плечи, и Кзаг перелез через второй забор. Фонси успел подхватить лежащее на земле копьё, принадлежавшее, видимо, орку, только что назначенному дверью в собственном же дворе, и юркнул в проход.

К большому разочарованию Кончага, гъръмские орки либо прятались по углам, либо участвовали в делёжке наследства Хийси, всё ещё продолжающейся в середине деревни, судя по шуму. Орки и Фонси пробежали по проходу и выскочили наружу, за деревенскую стену.

Вот там их ждали. С десяток гъръмских орков, слезших со стены по спущенным сверху деревянным лестницам – никому не хотелось сталкиваться с гундабадцами один на один в узком проходе – стояли вокруг выхода скалящимся остриями копий полукольцом.

– Р-р-разойтись! – густо прорычал Кончаг. – Пр-рочь с дор-р-роги!

Видно было, что каждый из одиннадцати – Фонси сосчитал их – орков очень боится ударить первым, но расходиться они тоже не спешили.

– Они нас задерживают, пока остальные подходят сзади по проходу, – бросил Кзаг, – надо пробиваться.

– Пробьёшься тут, – буркнул Кончаг, – вон их сколько.

– Ай! – послышался голос откуда-то из-за спин орков, – Ай, Фонси, ты здесь?

– Здесь! – крикнул Фонси.

– Тогда держись! – и в полукруг орков врезался сзади Сосрыква из бинонты Уармаза, что в Снежных горах, Камненогий гном.

В тот же миг Кзаг и Кончаг бросились на тех гъръмских, кто обернулся на его голос. Фонси решил, что здесь ему делать нечего, и скользнул вдоль стены туда, где на неё опиралась лестница, рассудив, что сверху ему будет лучше сторожить, не подойдёт ли к гъръмским оркам подмога изнутри деревни. Он вскарабкался по лестнице на стену и втащил лестницу за собой, так, на всякий случай.

А внизу под стеной шла битва. Небольшой топорик на длинной рукояти летал в руках Сосрыквы – вот гном разрубил напополам копьё – ударил топорищем орка в висок – пнул его под колено – увернулся от следующего копья и наскочил на следующего орка.

Вот Кончаг присел, пропуская копьё над головой, вот он вырвал копьё из рук противника и ударил его тупым концом в живот, ткнул острием назад, в спину орка, дерущегося с Кзагом, схватил своего согнувшегося от боли противника за голову и развернулся, одновременно ломая ему шею и закрываясь его телом от копий его товарищей.

Вот Кзаг, размахивая двумя обломками копий, как длинными ножами, одним отвёл копьё противника, а другим перечеркнул ему горло. Вот... а вот уже на ногах стоять остались только гундабадцы и Сосрыква, а тех из гъръмцев, кто ещё шевелился, деловито добивал Кончат, бормоча про недоделанную работу.

– Ай, Фонси! – позвал Сосрыква. – Можно слезать.

Оглянувшись назад, – подмога что-то не спешила, видать, делёжка наследства затянулась – Фонси спустил со стены лестницу и быстро слез на землю.

– А кто ты такой? – спросил у Сосрыквы Кзаг, осматривая наконечник у копья.

– Осторожно, Кзаг, – сказал Кончаг, – это Созырка, кардунский поединщик.

– Я не буду вас сейчас убивать, – спокойно сказал Сосрыква, – мы вместе дрались.

Встав к оркам боком и чуть отвернувшись, он выразил им доверие, с усмешкой наблюдая за тем, что из этого получалось на земле.

Кзаг ткнул гнома копьём, низко, без замаха и без единого звука. Фонси и вскрикнуть не успел, когда Сосрыква, не меняя позы, отмахнулся из-за спины топориком и отбил удар. Копьё ушло в сторону, и гном перехватил его чуть ниже наконечника. Ошеломлённый Кзаг выпустил копьё из рук и переглянулся с Кончагом – тот только пожал плечами, мол, говорил же я тебе.

– Я доверяю вам, Кончаг и Кзаг из Гундабада, – сказал Сосрыква, втыкая копьё в землю и поправляя штаны. Где-то в глубине его усов сверкнула улыбка.

Кзагу ничего не оставалось делать, как повторить обряд, отступив чуть в сторону. По его втянутой в плечи голове было видно, что он ожидает удара топора в любое мгновение – и заслуженно, подумал Фонси, – но Сосрыква чтил обычаи.

– Я доверяю тебе, Созырка, кардунский поединщик, – буркнул Кзаг.

– Вот хорошо, – сказал Сосрыква, – мы все друг другу доверяем. Отойдём, пока ещё не вылезли, – он указал топориком на стену деревни.

– Верно говоришь, – кивнул Кончаг и быстро зашагал прочь. Остальные последовали за ним, только Сосрыква отбежал в сторону и достал из-за камней два заплечных мешка, свой и Фонси.

– Я тебе вещи твои принёс, – объяснил он на ходу, – а то ты у меня их забыл.

– Спасибо, Сосрыква! А как ты вообще сюда попал?

– Тебя искать пошёл. Гость пропадает – нехорошо. Может, силой увели – выручать надо. Обычай такой кардунский.

– Я хоть и не своей волей пошёл, но в Гундабад мне всё равно надо, – сказал Фонси, – а я им в Гундабаде зачем-то нужен. Они меня не обижают.

Они спустились с холма и зашли в небольшую лощинку, заросшую ломким кустарником, где остановились перевести дух.

– Как ты сюда попал, гном? – снова спросил Кзаг. – Проходы в эту страну заперты, а слова знают от силы девятеро, и все они орки.

– Ты, гундабадский, думаешь, тут ваша страна, – прищурился Сосрыква, – а тут наша страна. Первый гном проснулся, первый орк песенки писклявые пел. Руку с древка убери.

Кзаг шумно выдохнул и убрал руку с заткнутого за пояс копейного наконечника.

– Только оскорблений не надо, – прорычал он.

– Сложно, но попробую, – улыбнулся Сосрыква и продолжил, – больше половины этих туннелей да ворот гномы делали. Ворота гномье слово лучше орчьего слушают. И вершины дозорные есть – далеко видать. Я вас и выследил.

– А теперь с нами пойдёшь? – клыкасто улыбнулся Кончат. – На гундабадское гостеприимство надеешься?

– Ай, зачем с вами? – удивился гном. – Домой пойду, в Кардун. Только смотрите, – Сосрыква угрожающе поднял палец кверху, – он до следующей зимы в Кардун не вернётся, вестей не пришлёт, вы двое в Кардун не ходите – убью. Ясно?

– Скормить бы тебя воронам... – мечтательно проговорил Кончаг.

– Всех скормят, – отмахнулся гном, – Фонси! Точно в Гундабад хочешь? А то со мной пойдём. Помощником сделаю. Взломщик будешь.

– Нет, – покачал головой Фонси, чувствуя, как снова начинают ныть суставы, – взломщиком – это не для хоббитов ремесло. Но спасибо. А мне в Гундабад надо, клещовица у меня, сам знаешь.

– Пойду, – чуть грустно произнёс Сосрыква, – до ночи хочу эти холмы оставить.

– Мы тоже, – кивнул Кзаг, – пора дальше двигаться. Нам ещё еду добывать.

– Прощай, Фонси, – сказал Сосрыква. – Возвращайся.

– Прощай, Сосрыква, – ответил Фонси. – Я постараюсь.

– ...Что это он за чушь нёс про обычай гостей искать? – спросил Кзаг у Кончага, когда орки и Фонси прошли несколько дюжин шагов.

– Не знаю, – пожал плечами Кончаг, – отродясь такого глупого обычая в Кардуне не водилось.

Фонси оглянулся, Сосрыква уже пропал из вида. Только привычная тяжесть заплечного мешка, где лежали и нож, и топорик, и пенал, и письма к Лилии, и другие полезные вещи, подтверждала то, что он действительно был, а не почудился хоббиту.

Ломило суставы. Где-то впереди ждал Гундабад.