Текст книги "Край без Короля или Могу копать, могу не копать"

Автор книги: Вадим Барановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Эта дверь зимой не открывается, – проворчал Кзаг, прочитав высеченную на скале надпись. Резы были знакомые, но надпись непонятная. – Нужно, чтобы солнце светило, а здесь зимой солнца не бывает

Дверь была высечена глубоко в скале и украшена непонятными узорами. Ни малейшей щели Фонси в ней заметить не смог.

– Куда теперь? – спросил Кончат. – В Гнилое мы не попадаем.

– Надо подняться куда-нибудь, откуда видно Зархънтай или Захазирай, и попросить помощи. А то у нас жратва кончается.

– Ну так что мы попусту болтаем? – зарычал Кончаг и ткнул Кзага кулаком в поясницу. – Бросаем болтовню! Вперёд и вверх!

Фонси снова потерял счёт дням. В темноте ночи или тусклом свете зимнего северного дня – солнце теперь иногда показывалось из-за края неба, особенно, если стоять высоко на горе – они всё время куда-то шли – то по неправдоподобно гладким древним дорогам, то по длинным каменным лестницам, то поднимаясь или спускаясь по отвесным колодцам с вырезанными внутри ступенями, то пересекая долины по слежавшемуся снегу, то переходя их по навесным, непонятно из чего сделанным мостам. Одна и та же гора могла в течение дня оказаться спереди, потом справа, слева и, наконец, сзади от них.

Порой хоббит просто дивился выносливости двух орков, а пуще поражался своей. Ноги гудели, живот подводило от сушёного мяса и солёной черемши, на привалах настигал чёрный кромешный сон, но Фонси шёл вместе с Кзагом и Кончагом и до сих пор ни разу не упал от усталости. Хотя нести его им пару раз пришлось – через глубокий снег в одной из долин и каменные обломки на какой-то тропинке.

Короткий день подходил к концу; солнца не было уже давно, и небо стало тёмно-синим, когда Кзаг остановился на вершине того, что Фонси в Шире, и даже в Кардуне, назвал бы горой. Здесь это был средней высоты холм. На вершине этого холма стояло три грубо обтёсанных валуна.

– Зархънтай, Захазирай, – сказал Кзаг, – а кто третий? Я тут раньше не был...

– Отойди, – сказал Кончаг, скидывая заплечный мешок и кладя наземь чехол с луком и тул. – Я тут раньше был. Третий – это Гъръм.

Высокий орк отошёл в сторону, уступая Кончагу место между тремя валунами.

– Здесь заночуем, – бросил Кзаг Фонси, – дальше пока не пойдём. Пошли за хворостом сходим, я там внизу сухие кусты видел.

Хвороста вышло немного, но на небольшой костерок должно было хватить. Фонси всегда спал чуть не прямо в углях, завернувшись в свой старый плащ и новую шубу одновременно. Орки, не знавшие, казалось, ни холода, ни усталости, над ним за это посмеивались.

– Пока огонь разводить нельзя, – сказал Кзаг, кивая на неподвижно стоящего между камней низкорослого орка, – надо подождать, пока Кончаг поклонится горам.

Кончаг тем временем достал и положил перед собой короткий кривой нож, берестяную кружку с плотно прилегающей крышкой и кремень с кресалом. Низко поклонившись каждому из трёх валунов по очереди, он положил в кружку несколько мелких камешков, закрыл её и затряс над головой, вертясь на одном месте и сопровождая эти действия не то гудением, не то мычанием. После выдернул из меховой оторочки своей безрукавки щепоть шерсти, плюнул на неё, взял нож и уколол себе палец. Измазав шерсть в слюне и крови, он прилепил ее на один из валунов, а после проделал то же самое ещё дважды.

Фонси смотрел на всё это с большим любопытством. Приземистый орк топтался между валунами, кланялся им, что-то говорил на непонятном наречии и вдруг словно поплыл у хоббита перед глазами – он испугался, не очередной ли это приступ клещовицы, но вроде суставы не ныли, – и на мгновение ему показалось, что Кончат, огромный, в полнеба, пляшет на месте не между камнями, а между горами, чьи очертания точно повторяли эти валуны. Но стоило хоббиту отвести на мгновение глаза, как Кончаг снова стал самим собой и продолжил свою странную пляску.

Так продолжалось до тех пор, пока небо не потемнело совсем, и тогда Кончаг поднял с земли кремень и кресало и начал высекать искры, точно хотел развести над каждым из валунов костёр. Он проделал это несколько раз, и вдруг горы ответили ему. Высоко в небе над еле видимыми в темноте вершинами полыхнуло зелёное зарево, как будто кто-то вывесил там огромное, развевающееся по ветру полотнище. Кончаг сел на землю, как собака, и смотрел на игру света в небесах. Фонси тоже смотрел, раскрыв рот – такого чуда он ещё никогда в жизни не видел.

– Так разговаривают горы, – пояснил Кзаг. – Наши мудрецы знают, как читать огненное небо.

– Кончаг мудрец? – спросил Фонси.

– Кончаг немножко понимает, как говорят горы, – покачал головой Кзаг, – и я тоже. Любой, кто ходит здесь, хоть что-то да должен понимать в разговоре гор – здесь они хозяева. Захотят – камнями завалят, захотят – золота подарят.

Зелёное зарево погасло, и Кончаг вернулся туда, где сидели Кзаг и Фонси.

– Скверно, – сказал он, садясь на землю и ударяя кресало о кремень, чтобы зажечь костёр, – надо через Гъръм идти.

– Да, невесело, – Кзаг сплюнул в темноту, – там нам незаметно не пробраться. Хийси наверняка сторожит все ходы и выходы, хочет слово узнать.

– Хийси и все остальные снаги живы только потому, что Гългар брата убивать не хочет, – прогудел Кончаг, развязывая мешок и извлекая оттуда еду, – если Хийси забыл, так мы ему напомним.

– А кто такой Хийси? – осторожно спросил Фонси.

– Хийси Снагадурбаг, – усмехнулся Кзаг, – что по-нашему значит повелитель рабов. Он брат Гългара. Давным-давно, во время большой войны, они поссорились, – Хийси решил, что раз короля нет, то всё можно, и пошёл грабить равнинников, ну, людей, которые раньше с нами мирно жили. А Гългар засел в Гундабаде и принимал там всех, кто хотел прийти. Кроме Хийси и его ребят. Так оно и продолжалось – Гългар сидел в Гундабаде, а Хийси сидел тут в горах, под Гъръмом, и устраивал набеги.

– Два раза он на Кардун нападал, – дополнил Кончаг, – первый раз откуп взял, а на второй раз Гългар против него боевых троллей привёл – Хийси еле ноги унёс.

– А потом, – продолжил Кзаг, – сын Хийси, Горхъмбър, решил отделиться и увёл треть народа Хийси на юг, лёгкой добычи искать, да там где-то и сгинул.

– Таркъры его убили, говорят, – сказал Кончат, – а может, и врут. Но на север он не вернулся, это точно.

– Тогда Гългар собрал колдунов, дал каждому отряд воинов, колдуны подошли с разных сторон к Гъръму и заменили слова на всех пяти воротах, ведущих от Гъръма в остальной мир.

– Теперь у Хийси там своя собственная страна, пять холмов, две долины и три деревни, – расхохотался Кончат, показывая куда-то в сторону, – и ходу ему оттуда нет, потому что Гъръм – злая гора, ни перевалов в тех местах нет, ни ущелий. Хийси нарочно место выбирал, чтобы удобнее обороняться.

– Временами им Гългар от щедрот чего-нибудь подкидывает, чтобы они там с голоду не перемерли совсем, – Кзаг отцепил от пояса баклажку и глотнул из неё; за всё время, что Фонси его видел, он пил вседа только из этой баклажки, – а то места там скудные.

– Такие же скудные, как щедроты у Гългара, – засмеялся Кончат и поковырял в зубах острым ногтем.

– А они нас там не убьют? – опасливо спросил Фонси. – Им же, наверное, очень наружу хочется.

– Кому хочется, а кому и нет, – пожал плечами Кончаг, – снаги, они снаги и есть. Из них половина там родилась уже.

– Не убьют, Хоньша, не бойся, – приоскалил жёлтые клыки Кзаг, – мы не в первый раз через Гъръмские холмы идём, нас там знают. Помнишь, Кончаг, в прошлый-то раз?

Кончаг рассмеялся и ткнул Кзага кулаком.

– Послал нас Гългар к Хийси кое-какую работу ему задать и мешок сушёного гороха отнести в качестве задатка. А гъръмские ведь всегда голодные, вот и подкараулили нас с Кзагом пятеро смельчаков.

– Мы их даже не до смерти убили, – улыбаясь приятному воспоминанию, закивал Кзаг, – кому харю своротили, кому клешни поломали. Даже горох не просыпался.

– Убивал до смерти потом Хийси с сыновьями, – подтвердил Кончаг, – и довольно долго. Ну да тебе, Хоньша, неинтересно.

– Так что сами по себе они нас не тронут, побоятся, – сказал Кзаг, – если только Снагадурбаг не совсем взбесился. Но тут уж придётся наудачу.

Орки помолчали. Потом Кзаг заговорил снова.

– А главным колдуном тогда в Гундабаде был Шахарк, это он придумал запереть Хийси. Помнишь его, Кончаг?

– Как не помнить? – отозвался Кончаг. – Вот уж кто умел понимать горы, так это Шахарк. Про Хийси он говорил, что не сам придумал, а Зархънтай с Гъръмом ему посоветовали.

– И помер он весело, – сказал Кзаг, – предсказал сам себе, что смерть ему будет от кочевника, что со своим домом кочует, но и сам он этого кочевника убьёт. Ну, решил, что умрёт, повздорив со скрефеном или ремтагом – они кочевьями живут. В Кардун ездить перестал без большой надобности, чтобы лишний раз с ними не встречаться. А потом пошёл в ущелье горную срань[27]27
  Так называется особая целебная смола, которую находят в трещинах скал и горных пещерах.


[Закрыть] собирать, да там его и нашли – со скалы свалился и башку расколол. Стали над ним все смеяться, что собственной смерти предсказать не сумел, а потом смотрят на подошву – а там улитка размазана, поскользнулся он на ней. Вот тебе и кочевник, что весь дом на себе возит.

– Он любитель был смерть предсказывать, – Кончаг зевнул и почесался, – Болг вон до сих пор так на охоту и не ходит.

– А что Болг? – буркнул Кзаг. – Болг не дурак. Я тоже никаких ягод не ем и пью только из своей бутыли.

– Ему смерть предсказали, – кивнул на Кзага Кончаг, – от какой-то ядовитой ягоды, какая у нас даже и не водится. А Болгу Шахарк предсказал, что его медведь задерёт, поэтому Болг на войну ездит, а на охоту ни-ни.

– А тебе, – полюбопытствовал Фонси, – предсказал? – и тут же прикусил язык, мало ли на что может обидеться орк.

– Мне не предсказал, – помотал головой Кончат, – всё говорил, что мне самому лучше знать, от чего мне смерть придёт. А мне-то откуда знать, я не колдун. Да и Гьрьм с ним – чем как Кзаг, ягод не есть, и как Болг, в лес не ходить, я лучше как-нибудь так. Харри-хей!

– Осторожным, – сказал Кзаг, – всегда надо быть. Хотя Болгу-то проще, он приказал, и в северных горах медведей, почитай, подчистую извели, а я этой ядовитой красавки никогда и не видывал даже. Вот вороний глаз[28]28
  Ядовитая ягода, напоминающая по виду чернику.


[Закрыть] я в прошлом году съел – правда чуть не помер.

– Надо спать, – зевнул во всю пасть Кончат.

Орки заснули мгновенно. А Фонси ещё лежал, завернувшись в плащ, и смотрел на чёрное небо, где снова заплясали зелёные отсветы. Но с кем и о чём говорили горы – хоббит не знал.

На следующий день Кончагу удалось подстрелить из лука заросшую густой белой шерстью горную козу, и Фонси впервые со дня прибытия в Кардун как следует наелся, хотя жёсткое мясо пахло резко и неприятно, словно скверная баранина. В Шире коз было мало, и держали их для шерсти и молока – ели козлятину только в самых бедных семьях.

Кзаг, Кончаг и Фонси снова шли извилистыми тропами, поднимались и спускались по каменным ступеням; один раз долго шли по длинной прямой пещере, где в стене было прорублено одно узкое окно во всю её длину; потом переходили через ущелье по остаткам моста; потом Фонси вспугнул в темноте и на слух сбил камнем какую-то приличных размеров птицу, и они поели не только сытно, но и вкусно; и наконец они остановились у большой двустворчатой каменной двери, отворившейся по слову и знаку Кончага. Попав внутрь, орки на радостях отвесили друг другу по подзатыльнику – Фонси заметил, что распускать руки им свойственно по любому поводу, не только от злости.

На полу большой, длинной, тускло освещённой пробивающимся откуда-то слабым утренним светом пещеры, где оказались три путника, лежали странные железные полосы, такие длинные, что уходили в темноту и терялись из вида. Кое-где на них стояли странного же вида телеги. Кзаг и Кончаг выбрали из них открытую тележку поменьше и загрузились туда вместе с Фонси и всей поклажей.

– Я и не знал, что тут самоход работающий! – покачал головой Кзаг.

– Так с другой стороны закрыто, а обычным ходом отсюда до Гундабада далеко, – объяснил Кончаг, – вот и не растащили ещё. Но нам повезло – к Гъръмским холмам докатим, как в старину.

Посередине тележки было укреплено странное приспособление вроде качелей с двумя рукоятями с каждой стороны. Кзаг и Кончаг встали по обе стороны этого приспособления и взялись за рукояти. Кончат потянул свою сторону качелей вниз с такой силой, что повис на ней, и она со страшным скрипом начала опускаться.

– Жертву хочет, – пробасил Кончат, отпуская руки, и Фонси на всякий случай отодвинулся, хотя и знал, что нужен оркам живым и здоровым.

– Козье сало, – извинился Кзаг перед тележкой, – у нас лучше ничего нет.

Отрезав от половины козьей туши кусок жира, длинный орк забрался под тележку и, приговаривая что-то на непонятном языке, долго там возился. Забравшись обратно, он с такими же наговорами обмазал жиром качели.

– Давай ещё попробуем.

На этот раз скрип был гораздо тише, и тележка после нескольких качков качелями тяжело сдвинулась с места и поехала вдоль пары железных полос.

Тележка двигалась немногим медленней, чем катилась бы настоящая ширская тележка, запряжённая славным пони, а то и парой. Она катилась мимо нагромождений каких-то обломков, мимо ответвлений пещеры, мимо зарослей чего-то белого и тускло светящегося. Потом Кончагу и Кзагу стало неудобно качать качели из-за разницы в росте, и Кзаг велел Фонси его сменить – Фонси был ниже Кончага всего на голову. Хоббиту стало не до того, чтобы глазеть по сторонам, – он держался за рукояти и качал, вверх-вниз, вверх-вниз. Днище тележки дрожало под ногами, там шерудили какие-то неведомые колёса и шестерни. Время от времени перед глазами хоббита возникала угрюмая вспотевшая рожа Кончага с торчащими из углов рта жёлтыми клыками.

Раздался скрежет железа по железу, и тележка остановилась – Фонси еле удержался за рукояти, чтобы не улететь спиной вперёд в темноту, а Кончага рвануло вперёд и стукнуло грудью об одну из рукоятей с его стороны так, что орк охнул.

Кзаг, с трудом удержавшийся на ногах, дико озирался.

– Тихо! – просипел он, поднося к губам палец.

Фонси оглянулся вокруг. На железных полосах, по которым двигалась тележка, лежали камни и ржавые обломки такой же тележки, проезжавшей здесь ранее – в эти обломки они и врезались. Здесь было довольно светло – где-то высоко под потолком прохода наружу выходил световод. Направо и налево от железных полос уводили два узких прохода; оттуда-то и доносились звуки, насторожившие Кзага – словно хныканье младенца или мяуканье голодного котёнка. Фонси не мог представить себе ничего более неуместного здесь, чем эти быстро приближающиеся звуки.

– Черволюды! – выдохнул Кончаг, прыгая через борт тележки. – Кзаг, прикрой, я разберу завал.

Схватив лук, он выпустил в правый ход одну за другой три стрелы, швырнул лук назад и бросился к завалу.

А из боковых проходов появились здешние обитатели. Ростом они были с Фонси, имели по две руки и две ноги, но на этом их сходство кончалось. На круглых безухих головах черволюдов сверкали огромные глаза, носа, считай, не было совсем, а когда кто-то из них открывал розовую пасть, чтобы издать всхлипывающее мяуканье, показывались острые, как иголки, зубы. На телах черволюдов росла редкая серовато-белесая шерсть. У нескольких на шее и руках были привязаны кости, Фонси не желал знать, чьи.

Жалобно плача и всхлипывая, черволюды протягивали к трём ездокам многосуставчатые длинные пальцы. Фонси на мгновение замер, омерзение и страх боролись в нём с жалостью – умом он понимал, что перед ним –  звери или хуже, что их острые зубы легко разорвут ему горло, а цепкие пальцы утащат в темноту, но на существ, издающих такие звуки, не поднималась рука.

Где-то в глубине прохода зазвонил колокол.

– Зовут ещё! – крикнул Кончаг, отбрасывая с дороги кусок железной оковки.

Кзаг вытащил откуда-то длинный кнут и, стоя на тележке, стегал направо и налево, так, что черволюды опасались подходить близко к Кончагу. Иные особо храбрые корчились на земле, держась за располосованные кнутом морды – или всё-таки лица?

Увидев, что один из нападающих проскочил под кнутом и приблизился к Кончагу, Фонси подобрал со дна тележки Кончагов лук, наложил стрелу, натянул тетиву, насколько смог, и выстрелил. Тетива больно хлестнула Фонси по руке, – хорошо, рукав шубы смягчил удар, а то остался бы такой же багровый рубец, как те, что щедро раздавал на обе стороны Кзаг, – а черволюд заскулил и упал на спину, хватаясь за пробитую стрелой ногу. Его заметил Кончаг и пинком отшвырнул назад, к остальным. Черволюды схватили раненого и с обиженным плачем уволокли куда-то назад, и что-то подсказывало Фонси – не затем, чтобы перевязать рану. Из прохода раздался визг и смолк, подтвердив эти опасения.

Но черволюды всё прибывали и прибывали, и вот уже Кончаг перестал разгребать завал и вместо этого вертелся на месте, размахивая вытащенным из кучи обломков рычагом – Кзаг не успевал отгонять черволюдов. Он бросил кнут и выхватил из ножен на поясе длинный кинжал.

В голове Фонси словно лопнула какая-то плотина, и оттуда хлынули, завертелись обрывки стихов и песен, сплетаясь между собой, и сами сложились в стишок – Фонси помнил очень похожий, как будто слышанный в давнем детстве. Указывая пальцем то на одну, то на другую толпу черволюдов, Фонси прочитал этот стишок, словно злобную считалку.

 
Злой подземный черволюд,
Уползай в ущелье,
Будет там тебе уют,
Радость и веселье.
Отыщи себе подвал,
И сиди в подвале-то,
Сгинь, пока я не позвал
Древнего Оральда!
Рубит камни злая сталь
В неуёмном раже,
А тебя старик Оральд
По камням размажет,
Черволюд, захлопни пасть
И ко мне не суйся,
Над тобой Оральда власть —
Слушай-повинуйся!
 

Последние слова прозвучали в тишине, нарушаемой только тяжёлым пыхтением Кончага. Черволюды не убежали и не растворились в воздухе, но перестали мяукать и застыли, с непонятным выражением глядя на Фонси. Хоббит обвёл их строгим взглядом, не опуская руки с указующим пальцем.

– Колдун, однако... – просипел Кзаг, – эй, Кончаг, шевелись давай!

Кончаг опомнился и в несколько движений раскидал самые крупные остатки завала.

– Прорвёмся! – зарычал он, вспрыгивая обратно на тележку и занимая место Фонси у качелей. – Давай поехали, пока они не опомнились! Иа-а-харри-хей!

Кзаг схватился за вторую пару рукоятей, и оба орка как следует поднажали. Со скрипом и скрежетом тележка двинулась вперёд, толкая перед собою небольшую кучу мусора, оставшуюся от завала. Схватив батог, Фонси раскидал мусор по сторонам, и они снова покатились.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
в которой происходит игра в загадки

– Мы не одни, – сказал Кзаг, опуская руку на кинжал, – снаги знают, что мы здесь.

– Говорил я тебе с самого начала, нужно идти через дорогу троллей, – огрызнулся Кончаг, оглядываясь по сторонам.

– По дороге троллей мы плелись бы полмесяца.

– То-то мы здесь очень быстро двигаемся, – рука низкорослого орка сжалась в кулак.

– Не время драться, – прошипел Фонси, – что если они нападут?

– Не похоже, – ответил Кзаг, – нас пока просто провожают.

На голой вершине холма – снега здесь лежало совсем мало – отчётливо вырисовывался орк с копьём на плече, бредущий по холму в одном направлении с тремя путниками. Ещё несколько орков шли с другой стороны, точно так же закинув копья на плечи и опустив головы. На гундабадцев и Фонси они не обращали никакого внимания, друг на друга, впрочем, тоже. Как будто каждый из них просто шёл куда-то по своим делам, вот только эти дела совершенно случайно звали его именно туда, куда шли все остальные.

– Я не знаю, как вы, – пробурчал Кончаг, – а я собираюсь пожрать.

– Вон там неплохое место, – показал пальцем Кзаг, – можно сесть и перекусить.

Они расположились в выбранном месте, сложили костерок из собранного по дороге хвороста и сели греть на костре печёную козлятину. В подогретом виде она ни капельки вкуснее не стала.

Их провожатые тоже остановились – так, от нечего делать, надо же когда-то и остановиться. Ближе всех к Фонси и гундабадцам остановился небольшого роста орк; сидя на корточках, он склонился над чем-то, что держал в руках, и время от времени беспокойно озирался.

– Что это он делает? – спросил Фонси у Кончага.

– Жрёт, – коротко отвечал орк, – и боится, что кто-то подойдёт и попросит кусочек.

Один из местных орков помахал жующему рукой.

– Эй-эй, дай еды! – крикнул он скрипучим голосом.

– Эй-эй, нет еды! – ответил орк и быстро запихнул в рот остатки своего обеда. Второй орк тут же позабыл первого и отвернулся от него.

– Они знают, что едой делиться надо, – сказал Кончаг, швыряя обглоданную кость в костёр, – но не хотят. Поэтому едят, сидя поодиночке.

– Двинули, – сказал Кзаг, поднимаясь и тоже кидая кость в огонь, – нечего рассиживаться.

Он встал, развязал штаны и помочился на костёр. Потом то же самое проделал Кончаг, а после, чего уж там, и Фонси, и они пошли дальше, сопровождаемые со всех сторон гъръмскими орками.

Шли довольно долго. С вершины холма, куда они поднялись, показалась деревня, одна из двух, упомянутых давеча Кончагом. Страннее деревни Фонси сроду не видывал – даже болотные орки с хижинами на жердях строились более понятно. Деревня же гъръмских орков представляла собой что-то вроде кольца, сделанного из кривоватых колец поменьше и обнесённого дополнительной стеной. В селении не было ни улиц, ни переулков – все дворы лепились вплотную друг к другу, и Фонси не заметил там ни входов, ни выходов.

Когда Кончаг и Кзаг повернули на восток и решительно направились в обход деревни, их провожатые забеспокоились и стали постепенно, но вполне заметно переходить так, чтобы загородить гундабадцам путь.

– Нас ведут в деревню, – мрачно заключил Кончаг, – похоже, от разговора с Хийси нам не отвертеться.

– Ну что, – пожал плечами Кзаг, – поговорим с Хийси.

Возле деревни их провожатых встретили другие слоняющиеся без дела орки.

– Эй-эй, дай еды! – кричали они и махали руками.

– Эй-эй, нет еды, – отвечали пришедшие, и Фонси понял, что это у них просто такое приветствие.

Мимо Фонси и гундабадцев пробежал, судя по росту, совсем малолетний орчонок, за ним – двое других, повыше и покрупнее, с палками в руках. Один из них размахнулся и метнул палку, словно копьё, в спину убегающему. Тот взвизгнул и упал, к нему тут же подскочил второй и принялся с радостными воплями тыкать его своей палкой куда ни попадя. Когда маленький орчонок сжался в комок и перестал уворачиваться от ударов, старшие перестали обращать на него внимание и пошли вместе с сопровождающими троих путников орками, положив палки на плечи на манер копий.

– Что это такое было? – спросил Фонси у Кончага и Кзага. – За что они его так?

Кончаг ничего не ответил, а Кзаг только пожал плечами. Неожиданно отозвался один из сопровождающих, худой, невысокий и редкозубый орк.

– Дети, – сказал он, вытирая тыльной стороной ладони запачканные золой губы, – играют. Охотятся. Дай еды.

– Нет еды, – само собой вырвалось у Фонси, и он почувствовал, как краснеет, хотя всю еду действительно нёс Кзаг. Редкозубый хныкнул и отошёл.

Избитый орчонок тем временем поднялся на ноги и тоже захромал к деревне. Никто даже головы в его сторону не повернул.

По дороге к ним ещё несколько раз подходили попросить еды – или поздороваться, Фонси так и не понял. Солнце уже описало ленивый северный круг по небу и начинало закатываться, когда они подошли к стене деревни.

Стена была добротная и прочная, высотой где-то в два с половиной роста Фонси. Камни в ней были обтёсаны с хитрыми выемками и выступами и держались друг за дружку без замазки и глины. В стене зиял один довольно узкий и низкий проход – пригибаться, чтобы войти туда, не пришлось бы только хоббиту.

Сопровождающие встали нестройным полукругом, закрывая троим путникам дорогу куда-либо, кроме как в этот проход.

– Пойдём внутрь? – спросил Кончаг.

– А что ты предлагаешь? – огрызнулся Кзаг. – Сидеть тут на пороге и отвар пить? Давай иди первый.

Кончат наклонил голову и вошёл в проход.

– Дай еды, – немедленно послышалось оттуда.

– Нет еды, – пробасил Кончаг, – куда идти-то?

– Сюда-сюда, – засуетился кто-то невидимый, – вон туда. В самый конец.

Фонси и Кзаг тоже вошли и оказались в промежутке между двумя стенами орчьего селения. Внутренняя стена была вовсе не такой добротной, как внешняя. Это была даже не стена, а вплотную друг к другу поставленные заборы, сложенные частично из камней, частично из бревен и чьих-то несусветно огромных костей, а частично – Фонси аж присвистнул, когда это увидел – из окаменевших кусков мяса, насаженных на брёвна так, чтобы скреплять их вместе. «Да это же троллятина», – понял Фонси. – «Убивают тролля ночью, разделывают тушу, пока мягкая, а на рассвете мясо каменеет и схватывает навсегда и намертво». Хоббит одобрительно цыкнул зубом.

Фонси, Кончаг и Кзаг шли довольно долго, обогнув деревню по окружности и вернувшись почти что к самому началу – вот только с этой стороны проход между наружной и внутренней стеной был заложен камнями – чтобы выйти из селения, пришлось бы возвращаться обратно. Между двумя последними заборами был проход, ведущий внутрь самого селения. По ту сторону прохода обнаружилась не то улица, не то площадь – большое пустое пространство, где посередине возвышался колодец с журавлём.

В третьем от прохода заборе внизу было проделано входное отверстие – в Шире его и за печь бы не признали.

– Вот тут, – орк, шедший впереди Кончага, указал острием копья на этот вход, – раньше жили Гшазаг и Хушъз, недавно умерли. Живите теперь вы, пока Хийси не придёт. Он решит, что с вами делать. Дайте еды.

– Нет еды, – ответил Кончаг и с трудом протиснулся сквозь отверстие. За ним легко последовал Фонси, а вот долговязого Кзага им пришлось вытягивать с той стороны за руки.

Вслед за Кзагом пролез и один из сопровождающих.

По ту сторону глухого забора был небольшой двор, а посреди него стояла покосившаяся хижина с точно такой же узкой и низкой дверью, как в заборе.

– Очень удобно, – покивал головой Кзаг, – если кто-нибудь в дом хочет войти, то сначала голову просунет, а пока весь влезет, его можно копьём в шею ткнуть.

– Или если кто из дома вылезать будет, – сказал Кончаг и стукнул кулаком по стене как раз над дверью. Внутри что-то упало. Фонси посмотрел вниз и увидел в дверном проёме воткнувшееся в земляной пол до середины широкого наконечника тяжёлое короткое копьё, такое, каким пользовались местные жители.

Кзаг повернулся к проводнику, выбросил вперёд длинную руку и схватил его за горло.

– Зачем ловушку поставил? – просипел орк. – Вы нас и в проходе подколоть могли. Хийси запретил? Кому служишь, снага?!

– Ты ему горло-то не передави, – посоветовал Кончат, – а то как он говорить-то станет?

Кзаг отпустил проводника, тотчас упавшего перед гундабадцами на колени.

– Это не я поставил! – забормотал он. – Это сам Гшазаг поставил, когда помирать собрался. Думал, к нему за добром полезут, когда он помрёт, вот и подвесил над входом. А я не знал, не знал, господин! Не говори Хийси!

Он быстро пробежал на четвереньках и юркнул в хижину, откуда через мгновение появился, волоча за ногу неплохо сохранившийся труп. На лице трупа застыла злорадная ухмылка.

– Вот он, Гшазаг! – торжественно объявил проводник, выпрямляясь и бросая труп к ногам Кзага. – Он виноват!

– Так убери его отсюда, если он виноват! – рявкнул Кзаг, хватаясь за рукоять кинжала. – Что я его, на поединок теперь вызывать должен? И сам проваливай отсюда, без тебя разберёмся. Пошёл прочь, я сказал!

Проводник закивал, поклонился и уполз со двора через отверстие в противоположной стороне забора, прихватив с собой покойного Гшазага. Кзаг проводил его полным отвращения взглядом, а потом с размаху закатил Кончагу смачную оплеуху – точнее, закатил бы, если бы Кончаг не подставил под удар руку в кожаном с заклёпками наруче.

– Эх, – сказал Кончаг и пнул Кзага под колено, одновременно перехватывая его руку и дёргая. Высокий орк полетел наземь, прокатился по земле, вскочил на ноги и пинком отшвырнул Кончага на несколько шагов назад, где Кончаг налетел на стену хижины, оттолкнулся от неё и прыгнул на Кзага. Дальше Фонси следить за дракой перестал – к этому времени он, во-первых, знал, что они друг друга не убьют и не покалечат, а во-вторых – повидал, как дерутся доверенные порученцы Гългара Гундабадского, когда действительно хотят убить противника. Как тогда, в Кардуне.

Хоббит пригнулся, забрался в хижину, унаследованную от Гшазага и Хушъз, и впервые за много дней остался один.

– Ты, как нам донесли, – сказал Кзаг, – хорошо говоришь на Западном наречии, знаешь манеры и речь людей юга и не теряешься в разговоре.

– Кроме того, – прогудел Кончаг, – ты невелик ростом, как раз с равнинного мальчишку будешь.

– В-в-всё т-так, – стуча зубами, сказал Фонси.

Полуорк Шегар ещё сипло дышал в темноте, умирая, и хоббит всё ещё не мог прийти в себя от встречи с кардунскими гостеприимцами-грабителями и того, как жестоко расправились с ними Кзаг и Кончаг.

– Глотни, – Кзаг, заметив, что хоббита бьёт дрожь, протянул ему свою баклагу, – успокойся. Мы не тронем тебя, если ты согласишься пойти с нами в Гундабад.

Фонси глотнул чего-то обжигающего, закашлялся, но скоро почувствовал, как тепло разливается по всему телу и дрожь проходит.

– В Гундабад? – переспросил он. – Зачем?

– Судя по твоему обличью и речам, – медленно проговорил Кзаг, – ты с юга. Скажи мне, знакомо ли тебе такое имя —Аръторн из племени таркъров?

– Араторн, сын Арадора? – ответил Фонси. – Да, это имя мне знакомо...

Мысли в голове лихорадочно цеплялись друг за друга, выстраиваясь и перестраиваясь в цепочки. Кзаг и Кончаг принесли Торна в обоз Кърмахъна, чтобы Кърмахън незамеченным доставил мальчика в Кардун, где орки собирались его выкупить. Что произошло с Кърмахъном, Фонси хорошо знал. Последние невольничьи обозы пришли в Кардун по первому льду, то есть, примерно тогда, когда Фонси жил в старом смиале. Значит, Кзаг и Кончаг знают, что обоз сгинул, но знают ли, как именно?

– Очень хорошо, – сказал Кончаг.

– Нам нужно, чтобы некто, похожий на этого самого Аръторна, объявился в Гундабаде, – продолжил Кзаг, – а так как его в Гундабаде никогда не видали, любой малорослый безбородый южанин, умеющий гладко говорить, подойдёт. Ты согласен?

– У меня есть одно условие, – Фонси услышал собственный голос как бы со стороны, – я болен клещовицей, а мне говорили, что клещовицу лечат в Гундабаде. Я хочу, чтобы меня вылечили.

– Тебя вылечат, – сказал Кончаг, – если ты пойдёшь с нами.

– Ты когда приехал в Кардун? – спросил Кзаг. – С кем ты здесь знаком, с кем беседовал?

«Кто знает, что ты никакой не Араторн, кого надо заставить замолчать», – продолжил про себя Фонси. Сосрыква, Бохънь и его охотники, купец Гернот – никому из них хоббит смерти не желал.