Текст книги "Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы)."

Автор книги: Уильям Ходжсон

Соавторы: Роберт Уильям Чамберс,Эрнест Уильям Хорнунг,Жак Фатрелл,Фергюс Хьюм,Грант Аллен,Ричард Остин Фримен,Эмма (Эммуска) Орци (Орчи),Эрнест Брама,Элизабет Мид-Смит,Гай Бутби
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 42 страниц)

– Вот что я скажу тебе, юный Джо если ты добегаешься до горячки, то в следующий раз я не возьму тебя с со бой на прогулку.

– Но мне хочется обогнать осликов Джонни, – отозвался юный Джо, – я бегаю почти так же быстро, как они Мне нравится глядеть на них.

– Ну так, может, лучше прокатиться на ослике, а, дружок?

Он покачал головой и ответил:

– На это нужен шестипенсовик, а его у меня нет. Я катался-то всего один раз, и тогда денег мне дала Матильда Она берет меня с собой на море.

– Кто такая Матильда?

– Матильда, из седьмого номера – дома Пихернов.

– Что ж, юный Джо, если ты будешь себя хорошо вести и не убегать далеко, сможешь прокатиться, кактолько ослики вернутся.

Появился ослик, и Джо отправился кататься в сопровождении Матильды.

Чудесное это было местечко. Я расположился на скамейке с книжкой, а Джо принялся высматривать вдали осликов, катавших ребят, в то время как их няньки трусцой бежали сзади. Джо, бедный малыш с кротким выражением лица и задумчивыми милыми глазками, тихонько сидел и терпеливо ждал своей очереди. Этим вечером на променаде было полно народу; отовсюду раздавались звуки шарманки, показывали представление с заводными куклами, а по сверкающей глади моря бесшумно скользили яхты под белоснежными парусами.

– И вы правда заплатите шесть пенсов? – спросил мальчуган немного погодя. – Меньше они не возьмут!

– Истинная правда, Джо. Как-нибудь, когда погода позволит, я покатаю тебя на лодке, если, конечно, твоя мама разрешит. Джо посерьезнел.

– Я не очень-то люблю кататься на лодке, вы уж простите, – сказал он застенчиво. – Альфред Дэйл однажды поехал, свалился в воду и чуть не утонул. Он ходит в мамину школу.

– Что ж, Джо, тогда придумаем что-нибудь еще. Смотри-ка, Панч! Вон начинается представление – не хочешь сбегать посмотреть?

– А вдруг я пропущу осликов? – ответил Джо.

Он тихонько стоял рядом со мной, неотрывно глядя в ту сторону, куда отправились ослики, очевидно привлекавшие его сильнее всего. Его сестру Мэри, которая была совсем крохой, когда умер ее отец, отправили в Уэльс, к родственникам миссис Блэр. Они на время взяли девочку к себе, пока Мэри не освоится в Солтуотере.

Впрочем, мы были уверены, что она прекрасно тут освоится. Она открыла утреннюю школу для мальчиков из приличных семей, которые щедро платили за обучение. К тому же лучшие комнаты можно будет сдавать по меньшей мере шесть месяцев в году.

– Матильда! Ой, глядите, Матильда!

Для малыша Джо это был весьма громкий возглас. Подняв глаза от книги, я увидел, как он бросился к довольно миловидной молодой женщине, одетой в ладное черно-белое платье из набивного ситца и накидку той же ткани. Ее соломенная шляпка была обвита двумя скрещенными черными лентами. В те времена служанки не были большими модницами. Джо торжественно подвел девушку ко мне. Это была горничная из дома номер семь.

– Это Матильда, – сказал он, и девушка сделала книксен. – А я буду кататься на ослике! Мистер Джонни Ладлоу заплатит за меня целых шесть пенсов!

– Я уже видела вас, сэр, в номере шестом, – сообщила мне Матильда.

Она была смугловата, и на лице ее выделялись печальные темные глаза. Многие сочли бы ее весьма привлекательной. Держалась Матильда скромно и почтительно. Я сразу почувствовал расположение к ней – но только ли за ее доброту по отношению к несчастному сиротке Джо?

– У вас в доме не так давно приключилось большое несчастье, – заметил я, не найдя другой темы для разговора.

– Ох, сэр, даже и не упоминайте об этом! – ответила она, вздыхая. – С тех пор у меня то и дело мурашки по коже. Ведь это я его нашла тогда.

Появился ослик, и Джо отправился кататься в сопровождении Матильды. Когда они вернулись и Джо начал расписывать мне свои впечатления, к нам приблизилась еще одна молодая женщина. На ней было в точности такое же платье, как у Матильды, – совпадал даже узор на ситце – и черные митенки [16]16
  Митенки – дамские перчатки без пальцев (закрыта часть пальцев). Прим. верстальщика fb2


[Закрыть]. Она тоже была хороша собой: светлые волосы, голубые глазе смеющееся, лукавое лицо.

– Да это же Джейн Кросс! – воскликнула Матильда. – Чего это ради ты решила выйти из дому, Джейн? Все ли там в порядке?

– Как будто там что-то может быт не в порядке! – легко парировала та, которую звали Джейн Кросс. – Задняя дверь заперта, а вот и ключ о парадной. – Она вытащила массивный ключ. – Почему бы мне и не прогуляться, Матильда, коли ты гуляешь? Дом уже не тот, что прежде, не так уж и весело сидеть там совсем одной.

– Истинная правда, – тихо отозвалась Матильда. – А вот и маленький мастер Джо, он катался на ослике.

Две горничные, взяв с собой Дж отправились к морю. У входа на пляж они повстречали Ханну, которая также направлялась туда с нашим младшими детьми, Хью и Линой. Горничные уселись посплетничать, пока дети, сняв башмаки, играли в воде у берега.

Так состоялось мое знакомство с горничными из номера седьмого. К несчастью, на этом оно не закончилось.

Смеркалось. Весь день мы были на ногах, пообедав в городе в час пополудни, чтобы не доставлять лишних хлопот Мэри. Только что мы кончили пить чай в гостиной на первом этаже, где обычно и ужинали. Сквайр любил сидеть в эркере у раскрытого окна и разглядывать прохожих до тех пор, пока не угасал последний луч солнца; из окна гостиной на втором этаже ему было видно не так хорошо. Я сидел напротив него. Матапи Мэри Блэр, обе с вязанием в руках, расположились на своем излюбленном месте – софе в противоположном углу гостиной. Соседняя комната была отведена под класс для школьных занятий.

С моего места был виден последний дом на улице, номер седьмой. Должен сказать, что за прошедшие две-три недели я несколько раз встречал горничных у моря и познакомился с ними поближе. Обе они были воспитанными и достойными девушками, но из них двоих Джейн Кросс, всегда веселая и приятная в обхождении, нравилась мне больше. Однажды она рассказала, почему в номере седьмом ее почти всегда звали полным именем – что лично мне казалось весьма непривычным. Так вышло, что когда она, два года назад, получила место горничной, в доме уже была служанка по имени Джейн, поэтому ее стали называть по имени и фамилии – Джейн Кросс. Через год та горничная взяла расчет, и на ее место наняли Матильду. Ко всем слугам в доме относились одинаково ровно, никого не принижая, как это частенько бывает в иных домах. Эти подробности могут показаться вам ненужными и излишними, но вскоре вы сами поймете, почему я счел необходимым упомянуть о них.

Был понедельник, кончалась третья неделя нашего пребывания в Солтуотере, но сквайр даже и не заговаривал об отъезде. Он наслаждался беззаботной и спокойной жизнью и, будто ребенок, радовался собранным на пляже ракушкам, заводным куклам на променаде и представлениям Панча.

Итак, в тот вечер мы, по своему обыкновению, сидели у окна, и с моего места был виден дом номер семь. Поэтому я заметил, как Матильда, держа в руках кувшин, пересекла лужайку и вышла за ворота, чтобы купить эля к ужину.

– Вон идет Джейн Кросс! – воскликнул сквайр, когда она прошла мимо наших окон. – Верно, Джонни?

– Нет, сэр, это Матильда, – но обознаться было нетрудно, поскольку девушки были примерно одного роста и сложения, да и одевались обычно одинаково, потому что траурные платья для них заказывали по одному образцу.

Матильда вернулась минут через десять или около того – они с хозяйкой «Лебедя» любили почесать языками. Кувшин был наполнен элем до самых краев. Она притворила за собой кованую калитку. Заняться мне было нечем, поэтому я высунулся в окно поглазеть, как Матильда войдет в дом, и увидел, что она, подергав ручку входной двери, принялась стучать. Стучала она трижды, с каждым разом все громче и громче.

– Что, Матильда, не открывают? – окликнул я ее.

– Да, сэр, похоже на то, – отозвалась она, не поворачивая головы. – Джейн Кросс, наверное, задремала.

Даже самый наглый лакей, которому поручено известить о приезде целой толпы знатных дам, не смог бы стучать громче и дольше. Звонка у двери в седьмом номере не было. На стук никто не откликнулся, и дверь так и не открылась.

– Матильда из седьмого номера стоит перед запертой дверью! – вернувшись на свое место, со смехом произнес я. – Она вышла за элем к ужину, а теперь не может попасть обратно.

– За элем к ужину? – переспросила миссис Блэр. – Но, Джонни, в этих случаях они обычно пользуются черным ходом.

– Но сегодня она вышла через парадную дверь. Я сам видел.

И снова раздался оглушительный стук в дверь. Сам сквайр высунул в окно свой внушительный нос, проходившая мимо дама с двумя мальчиками замедлила шаг, чтобы взглянуть, что происходит. Дело принимало интересный оборот, и я выскочил из дому. Матильда все еще стояла под дверью, которая вела в коридор между двумя гостиными.

– Ну что, Матильда, тебя выстави ли за дверь?

– Ума не приложу, – сказала она, – куда это запропастилась Джейн Кросс и с какой стати заперта парадная дверь. Уходя, я оставила ее на за движке.

– А может, к ней заглянул ухажер: например, ваш друг молочник.

Очевидно, упоминание о молочнике пришлось Матильде не по душе Взглянув на нее в свете уличного фонаря, я заметил, что она побледнела Ходили слухи, что молочник оказывал знаки внимания одной из горничных в номере седьмом, но сплетники пока не сошлись во мнениях, которое именно. Сьюзан, служанка миссис Блэр, хорошо знавшая обеих девушек, уверяла, что он отдает предпочтение Матильде.

Подождав еще немного, я спросил:

– А почему ты не войдешь с черного хода?

– Потому что садовая калитка тоже заперта, сэр. Джейн Кросс закрыл ее, потому-то я и вышла через парадную дверь. Хотя я могу пойти и проверить.

Она обогнула дом и попробовал открыть калитку, ведущую в сад. И самом деле там было заперто. Схватившись за шнурок колокольчик она принялась трезвонить что был мочи.

– Послушай, это и впрямь странно! – воскликнул я. И в самом дел что-то было не так. – Как думаешь, она могла выйти куда-нибудь?

– Даже не знаю, сэр. Хотя нет, быть того не может, мастер Джонни. Когда я уходила, она как раз накрывала на стол.

– Она оставалась в доме одна?

– Мы всегда там одни сэр, гостей у нас не бывает. В любом случае сегодня вечером к нам никто не заходил.

Я взглянул на окна второго этажа. Свет там не горел, да и Джейн Кросс нигде не было видно. Окна нижнего этажа скрывала высокая изгородь.

– Думаю, ты права, Матильда, она и впрямь уснула. Может быть, пройдешь через сад миссис Блэр, а там перелезешь через забор?

Я побежал в дом, чтобы сообщить своим, что случилось. Матильда медленно и, как мне показалось, с неохотой последовала за мной. Даже в сгущающихся сумерках было видно, как она бледна. Девушка в нерешительности остановилась перед нашими воротами.

– Чего ты боишься? – вернувшись, спросил я ее.

– Даже и не знаю, мастер Джонни. У Джейн Кросс бывали припадки. А вдруг у нее от страха приключился очередной припадок?

– От страха? Что же могло ее напугать?

Перед тем как ответить, девушка испуганно огляделась вокруг. Тут я обнаружил, что рукав моего пиджака промок. Ее руки так тряслись, что она расплескала эль.

– А что, если… она видела мистера Эдмунда? – с ужасом прошептала девушка.

– Видела мистера Эдмунда? Какого мистера Эдмунда? Мистера Эдмунда Пихерна? Неужто ты говоришь о его призраке?

Она побледнела еще сильнее. Я с удивлением уставился на нее.

– Мы с мая боимся увидеть что-нибудь этакое, по ночам в доме просто невыносимо. У нас чуть ли до ссоры не доходит, когда мы решаем, кто из нас идет за элем – ни одна не хочет оставаться. И много раз, когда Джейн Кросс ходила за элем, я дожидалась ее снаружи, у задней двери.

Да в своем ли она уме? Если Джейн Кросс была ей под стать, она и впрямь могла довести себя до припадка. Да уж, стоило самому убедиться, что с ней ничего не случилось.

– Пойдем, Матильда, не глупи, полезем через стену вместе.

Стоял тихий и спокойный летний вечер, уже почти стемнело. Всей гурьбой мы отправились на задний двор, по дороге я тихонько пересказал своим то, что поведала мне девушка.

– Бедняжка! – сказала миссис Тодхетли, которая тоже не жаловала призраков. – Девушкам, видимо, несладко пришлось там совсем одним, и если Джейн Кросс подвержена припадкам, быть может, очередной приступ свалил ее с ног.

Стена, разделявшая наши сады, была гораздо ниже уличной изгороди. Сьюзан принесла стул, и Матильде не составило бы труда перебраться на другую сторону. Но она замерла на полпути.

– Я не могу идти туда одна, я не осмелюсь, – сказала она, обратив к нам перепуганное лицо, – а если там мистер Эдмунд…

– Не будь такой трусихой, девочка! – вмешался сквайр, не зная, то ли выбранить ее, то ли расхохотаться. – Вот что, я пойду с тобой. Давай-ка, придержи стул, Джонни.

Мы благополучно перетащили сквайра на другую сторону. Потом через стену перемахнул я, и вслед за мной перелезла хихикающая Сьюзан. Она полагала, что, пока Матильды не было дома, Джейн Кросс куда-нибудь улизнула.

Задняя дверь выходила в сад; первыми в дом вошли сквайр и Сьюзан. Свет нигде не горел, поэтому сквайру пришлось осторожно пробираться вперед на ощупь. Я обернулся, чтобы подозвать отставшую Матильду, и обнаружил, что она застыла, ухватившись за решетчатую калитку и расплескав от страха на сей раз чуть ли не весь эль.

– Послушай-ка, Матильда, ты, видать, и впрямь редкостная трусиха, как говорит сквайр, ежели доводишь себя чуть ли не до припадка безо всякой на то причины. Сьюзан считает, что Джейн Кросс просто куда-нибудь вышла.

Матильда коснулась моей руки, губы ее были белее мела.

– Как раз прошлой ночью, мистер Джонни, мы собирались разойтись по спальням и, проходя мимо той комнаты, услышали какой-то звук, будто стон. Спросите сами у Джейн Кросс, сэр!

– Какой комнаты?

– Комнаты мистера Эдмунда, той где все и случилось. Джейн Кросс должно быть, услышала его сегодня или увидела, или еще что, и с ней приключился припадок.

Кухня была направо по коридор) Сьюзан, раньше бывавшая в доме вскоре отыскала и зажгла свечу. На небольшом круглом столе, покрытой белой скатертью, лежали хлеб и сыр, стояли два стакана. Пара ножей были небрежно брошена рядом.

– Джейн Кросс! Джейн Кросс! – громко позвал сквайр, продвигала по направлению к передней.

Сьюзан следовала за ним, держа свечу. Холл был весьма внушительных размеров, на второй этаж вела изящная и широкая лестница.

– Эй! Что это? Джонни, Сьюзан скорей все сюда! Здесь кто-то лежит! Верно, это бедная девочка! Господи помилуй! Джонни, помоги мне поднять ее!

Джейн Кросс лежала у самого подножия лестницы, бледная и неподвижная. Ее голова неестественно от кинулась назад, когда мы попытались приподнять девушку. Мы оба даже слегка отшатнулись. Сьюзан поднесла свечу поближе. Как только свет упал на повернутое к нам лицо, Сьюззн завизжала.

– У нее припадок! – закричал Матильда.

– Боже праведный! – прошептал сквайр. – Боюсь, тут кое-что похуже припадка. Надо звать доктора.

Сьюзан сунула мне свечу и кинулась к черному ходу, сказав, что приведет мистера Локетта. Но она тотчас же вернулась – садовая калитка была заперта, а ключа нигде не было видно.

– Есть же парадная дверь, девочка! – отрывисто бросил сквайр, разозлившись, что Сьюзан вернулась, хоть в том и не было ее вины. Похоже, сквайр вновь вышел из себя, щеки и нос у него стали лиловыми.

Перед нами лежала Джейн Кросс, бледная и неподвижная.

Но и через парадную дверь выйти тоже не удалось. Она была заперта, а ключ от нее исчез. Кто содеял все это? Что за странные вещи тут творятся?

Надо же – запереть бедняжку в доме, чтобы затем погубить ее!

Матильда зажгла вторую свечу и отыскала ключ от садовой калитки – он лежал на кухонном шкафчике для посуды. Сьюзан схватила ключ и исчезла. Потянулись тягостные минуты.

Перед нами лежала Джейн Кросс, бледная и неподвижная, и, кажется, мы ничем не могли помочь ей.

– Джонни, вели этому безмозглому созданию принести подушку! Призраки, ну и ну! Что за идиотки эти женщины!

– Кто же еще мог сотворить это, сэр? Кто мог причинить ей вред? – возразила Матильда, принеся вторую свечу. – С ней бы не приключилось припадка просто так!

Теперь, когда стало светлее, мы смогли разглядеть и другие детали развернувшейся перед нами картины. Рядом с Джейн Кросс валялась пустая шкатулка для рукоделия, размером полтора на полтора фута. Мотки шерсти, ножницы, портновский метр, небольшие образцы шитья и прочие швейные принадлежности были в беспорядке разбросаны вокруг.

Сквайр оглядел все это, а затем глянул наверх.

– Не могла ли она свалиться с лестницы? – тихо спросил он.

Услышав его слова, Матильда издала перепуганный вопль и разрыдалась.

– Подушку! Принеси подушку! Она принесла диванную подушку из соседней комнаты. Поскольку сквайру было трудно нагибаться, он опустился на колени и, приподняв девушку, велел мне подсунуть подушку ей под голову.

Послышался звук шагов, и комнату озарил свет полицейского фонаря. Полицейский спокойно совершал свой ежевечерний обход, когда его повстречала Сьюзан. Она взволнованно сообщила ему, что произошло, и попросила прийти сюда. Мы знали этого полицейского, его участок находился как раз в этой части Солтуотера. Его звали Кнапп, это был вежливый и обходительный человек. Он опустился на колени рядом со сквайром и принялся осматривать Джейн Кросс.

– Она умерла, сэр, – сказал он. – Совершенно точно.

– Думается мне, она упала с лестницы, – заметил сквайр.

– Что ж, может быть, – задумчиво откликнулся Кнапп. – А это что еще такое?

Он направил фонарь на лиф платья несчастной Джейн Кросс. Рядом с застежкой недоставало клочка ткани, одна манжетка была оторвана.

– Она не сама упала, – сказал полицейский, – думаю, это дело рук какого-то негодяя.

– Боже милосердный! – выдохнул сквайр. – Должно быть, в дом забрались воры. Вот что бывает, когда запираешь дверь на одну задвижку.

И все же никто из нас не мог поверить в то, что Джейн Кросс умерла.

Сьюзан примчалась обратно в со провождении доктора Локетта – молодого человека лет тридцати. Бледный и молчаливый, он во многом походил на своего брата – насколько я его помнил. Он констатировал смерть бедняжки Джейн Кросс – по его мнению, она была мертва уже около часа.

Но мы знали, что этого никак не могло быть. Самое большее двадцать пять минут назад Матильда вышла за элем, оставив Джейн в добром здравии. Мистер Локетт снова осмотрел тело, но продолжал стоять на своем. Уж если начинающему врачу что взбредет в голову, переубедить его нелегко.

Неизъяснимый ужас охватил нас всех. Умерла! Столь внезапно! Сквайр с обезумевшим видом беспомощно потирал лоб, глаза Сьюзан округлились от страха, Матильда закрыл; лицо передником, пряча свое горе и слезы.

Оставив бедняжку, мы пошли на верх. Я хотел было поднять перевернутую шкатулку для рукоделия, но полицейский строго велел мне ничего не трогать до тех пор, пока он caм не осмотрит место.

Оказавшись на втором этаже Кнапп прежде всего распахнул одну за другой двери всех комнат, освети каждую лучом фонаря. Там никого не было: комнаты стояли пустыми и чисто убранными. Наверху возле лестницы были разбросаны различные предметы, свидетельствовавшие о том, что именно здесь на Джейн и напали, – наперсток, шило, лоскут, оторванный от платья девушки, манжетка с ее рукава. Перила, хоть и изящные, были до опасного низкими. В спальнях царил полный порядок, лишь та комната, в которой спали горничные, имела жилой вид.

Кнапп снова спустился вниз, чтобы сравнить найденные лоскуты с платьем. Это черное платье из набивного ситца с рисунком из белых зигзагов я часто видел на Джейн Кросс. В точности такой же наряд был сейчас на Матильде. Лоскутки, несомненно, были оторваны от платья Джейн Кросс.

– На нее, по всей видимости, напали наверху, не здесь, – заметил доктор.

Матильда, которую полицейский допросил со всем тщанием, дала столь подробный отчет о событиях вечера, насколько это было возможно в ее плачевном состоянии. Пока она рассказывала, мы все толпились на кухне.

Они с Джейн Кросс весь день провели дома. По понедельникам у них было достаточно хлопот – обычно в этот день они стирали белье. Около пяти девушки выпили чаю и поднялись в свою спальню. Там было повеселее, чем на кухне: окна комнаты выходили на дорогу. Матильда принялась за письмо к брату, который жил далеко отсюда, а Джейн Кросс уселась у окна с шитьем в руках. Так за работой, письмами и разговорами они и провели весь вечер. Когда стало смеркаться, Джейн заметила, что уже темно – хоть глаз выколи, и спустилась вниз, чтобы накрыть стол для ужина. Матильда быстро дописала свое письмо, запечатала его, надписала и присоединилась к Джейн. Та как раз доставала скатерть из ящика буфета. «А ты иди за элем, – сказала она, чему Матильда несказанно обрадовалась. – Нет, там ты не пройдешь! Я заперла ворота», – крикнула Джейн, видя, что Матильда направилась к черному ходу, поэтому та вышла через парадную дверь, оставив ее на задвижке.

Вот что рассказала Матильда. Я почти в точности привожу ее слова.

– На задвижке, – записал полицейский. – То есть вы оставили дверь открытой?

– Я задвинула щеколду так, чтобы дверь казалась запертой. Она тяжелая и сама бы не открылась, – ответила Матильда. – Мне не хотелось беспокоить Джейн, когда я приду обратно. Но, вернувшись, я обнаружила, что дверь заперта и я не могу войти.

– Так вы говорите, Джейн Кросс заперла садовую калитку? – задумчиво произнес полицейский.

– Да, – ответила Матильда, – еще до того, как я спустилась вниз. Мы старались запирать калитку пораньше, потому что ее, в отличие от парадной двери, можно открыть снаружи.

– И на столе всего этого еще не было, когда вы вышли за элем? – указывая на столовые приборы, спросил полицейский.

– Нет, Джейн только стелила скатерть. Я сняла кувшин с крючка и повернулась к ней. Тут она взмахнула скатертью, и меня будто ветром обдало. Тарелок на столе еще не было.

– Сколько вы отсутствовали?

– Не знаю, – всхлипывая, ответила Матильда, – но дольше обычного – перед тем как зайти в «Лебедь», я отнесла свое письмо на почту.

– Минут десять, – вмешался я. – Я сидел у окна в соседнем доме и видел, как Матильда ушла и вернулась.

– Десять минут! – повторил полицейский. – Какому-то негодяю этого хватило, чтобы войти и столкнуть бедняжку с лестницы.

– Но кто мог учинить такое? – Матильда подняла на него свое несчастное бледное лицо.

– Вот это нам и предстоит выяснить, – сказал Кнапп. – Все ли на кухне в том же виде, как и до вашего ухода?

– Да, только она еще положила на стол хлеб и сыр. И стаканы с ножами, – добавила девушка, глядя на стол, на котором со времени нашего прихода все лежало нетронутым. – Не хватает только тарелок.

– Что ж, теперь о другом. Скажите, а она взяла с собой шкатулку для рукоделия, когда спустилась вниз, чтобы накрыть стол к ужину?

– Нет, не взяла.

– Вы уверены?

– Да. Шкатулка стояла на стуле перед ней, там она ее и оставила. Джейн Кросс просто поднялась, стряхнула нитки с подола и спустилась вниз. Когда я выходила из комнаты, шкатулка по-прежнему была там, я ее видела. Верно, – с рыданием добавила девушка, – она накрыла на стол, пошла за шкатулкой и, испугавшись, от шатнулась к перилам и свалилась вниз.

– Испугавшись чего? – спросил Кнапп.

Матильда задрожала. Сьюзан шепнула ему, что девушки боялись пс ночам увидеть призрак Эдмунда Пихерна.

Полицейский пристально поглядел на Матильду.

– А вы его когда-нибудь видели? – спросил он.

– Нет, – содрогнулась Матильда, – но мы часто слышали странные звуки и думали, что он где-то в доме.

– Что ж, – Кнапп закашлялся, что бы скрыть ироническую улыбку, – насколько мне известно, призраки не способны разорвать платье в клочья Должен заметить, здесь побывал кто то похуже призрака. Не было ли) бедняжки дружка?

– Нет, – ответила Матильда.

– А у вас?

– Нет.

– А молочник Оуэн?

Щеки Матильды вспыхнули. Я знал Оуэна, Блэры тоже покупали у неге молоко.

– Думаю, Оуэн ухлестывал за кем то из вас, – продолжил Кнапп. – Ячастенько видел, как он болтал и шутил с вами обеими, когда развозил молоко по вечерам. Всякий раз он торчал в этом саду минут по десять хоть в том и не было особой нужды.

– Тут нет ничего дурного, да и ком; какое дело, – сказала Матильда.

Ключ от парадной двери искали по всему дому, но так и не нашли. Скорее всего, тот, кто запер дверь, унес с собой и ключ. Это, а также разбросанные наверху предметы и лоскуты ткани, оторванные от платья, подтверждали версию Матильды: Джейн Кросс поднялась наверх за своей шкатулкой и вследствие какого-то злополучного происшествия упала вниз, перевалившись через перила.

– Однажды, – добавила Матильда, – как раз неделю назад – день в день – Джейн Кросс чуть не свалилась оттуда. Мы с ней побежали наперегонки до спальни. Наверху мы принялись отпихивать друг дружку, и Джейн чуть не упала вниз – я едва успела ее удержать. Клянусь, это истинная правда.

И Матильда зашлась в ужасных рыданиях. В жизни не видел столь впечатлительной девицы. Мы ничего более не могли поделать этим вечером. Случайность ли или злой умысел были тому виной, но Джейн Кросс умерла. Полиция всю ночь обыскивала дом. Из сострадания мы забрали Матильду к себе. Не в моих силах описать, как были потрясены Матапи Мэри Блэр, когда услышали, что произошло.

По округе ходили самые разные слухи и предположения. Большинство считало, что кто-то, с добрыми ли, или дурными намерениями, проник в дом через парадную дверь, прокрался наверх, наткнулся там на Джейн Кросс и в завязавшейся борьбе столкнул ее вниз. Затем преступник вышел через парадную дверь и запер ее за собой.

Были у этой версии и свои слабые стороны. С того момента, как Матильда вышла из дома, и до ее возвращения прошло немногим более десяти минут, и этого времени было явно недостаточно, чтобы совершить преступление. К тому же я сидел у окна по соседству и заметил бы любого, кто входил в дом или выходил из него, хотя, разумеется, полностью поручиться в этом я не мог. Один раз я отходил, чтобы позвать прислугу, и минуту или две не глядел в окно, будучи занятым разговором с миссис Блэр и Матап.

Некоторые полагали, что душегуба (если не будет преувеличением так назвать преступника) впустила в дом сама Джейн Кросс или же он прятался в саду, поджидая, пока она запрет ворота. Короче говоря, всевозможных домыслов хватило бы на целую книгу.

Но в основном подозрения падали на одного человека – молочника Томаса Оуэна. Хотя «подозрение», возможно, слишком сильное слово в данном случае, скажем так, многие «сомневались». Сами Оуэны, люди весьма почтенные, были родом из Уэльса. Они держали молочную ферму, и последние несколько месяцев, после смерти отца семейства, всеми делами на ферме заправляли его вдова и сын. Это был довольно образованный молодой человек лет двадцати трех – двадцати четырех, румяный, с открытым взглядом и приятными манерами. То, что ему самому приходилось развозить молоко, было лишь временным занятием, поскольку нанятый для этого парнишка заболел. Все знали, что Томас подолгу задерживался у номера седьмого, перекидываясь шутками с живущими там молодыми женщинами. Часто он заговаривал с ними и на улице. Накануне Томас и Матильда долго беседовали на церковном дворе после утренней службы, когда все прихожане уже разошлись, и тем же вечером он проводил Джейн Кросс почти что до самой Сиборд-террас. Согласно всеобщему убеждению, именно он и побывал в доме в понедельник вечером. Да и кто еще это мог быть, кроме него, наперебой повторяли все. Что ж, это казалось весьма логичным. Во вторник прошел слух, будто кто-то видел, как Оуэн выходил из номера седьмого в тот трагический вечер, и что доказательства тому имеются. Если это и впрямь было так, то дело принимало скверный оборот. И, поскольку Оуэн мне нравился, это меня крайне огорчало.

На следующий день, в среду, отыскался исчезнувший ключ. Садовник, по средам работавший в саду дома номер один на противоположном конце улицы, рыхлил землю вокруг карликовых сосен у самой ограды и наткнулся на большой ключ от дверного замка. С этим ключом добрая дюжина человек бросилась к номеру седьмому.

Ключ идеально подошел к замку. Когда преступник, совершив свое злодеяние, покидал дом, он, должно быть, забросил ключ в гущу сосен, полагая, что там его никто не найдет.

Коронерское дознание не добавило никаких новых подробностей к тому, что нам было уже известно.

Смерть наступила от перелома шейных позвонков в результате падения с лестницы, откуда Джейн Кросс, совершенно очевидно, столкнули. Иных повреждений на теле не было – ни единой царапины. Матильда (как выяснилось, ее фамилия была Вален тайн), оправилась от первого потрясения и, давая показания, старалась владеть собой, но порой выдержка изменяла ей. Будь ее воля, говорила Матильда, она бы своей жизни не по жалела, чтобы спасти Джейн Кросс и в искренности ее речей никто не усомнился. Несмотря на все обстоятельства, она по-прежнему стояла на том, что Джейн упала с лестницы по трагической случайности, поскольку что-то ее сильно напугало.

После Матильды со своим свидетельством выступил Томас Оуэн. В знак траура по своему отцу и дабы выглядеть надлежащим образом на дознании, он был одет во все черное, и, должен признать, взглянув на него, никто бы не угадал в нем молочника.

Да, он был знаком с означенной несчастной девицей, с готовностью подтвердил Оуэн, отвечая на вопросы коронера. Ему нравилось болтать с обеими девушками, и всего-то. Серьезных намерений не имел. Уважительно относился к ним обеим, находя их весьма приличными молодыми особами. Питал ли он к кому-нибудь из них нежные чувства? Разумеется нет. Ни одной из них он не выказывал особого предпочтения. Никогда не помышлял о том, чтобы жениться на ком-нибудь из них – прислуга не могла стать достойной партией для него, к тому же его матушка не одобрила бы такой союз. Из двух девушек Джейн Кросс была ему более по душе. Ровным счетом ничего не знает об обстоятельствах, связанных с ее смертью, считает все случившееся происшествием самого прискорбного характера, это известие поразило его до глубины души.

– Правда ли, что в понедельник вечером вы были в их доме? – спросил коронер.

– Нет, это неправда.

– Я видел, как он выходил из номера седьмого через садовую калитку! – взволнованно выпалил какой-то мальчишка, сидевший в заднем ряду.

– Нет, не видел, – спокойно ответил Томас Оуэн, обернувшись, чтобы поглядеть, кто это произнес. – А, это ты, Боб Джексон! Да, я заметил, как ты скрылся за углом, когда я отошел от калитки.

– Так, значит, вы были там?! – вскричал коронер.

– Нет, сэр. Я и впрямь был возле их дома, но внутрь не заходил. Вот как это получилось: в понедельник у меня были кое-какие дела на ферме, близ Монплера, туда я и отправился вечером. Проходя мимо седьмого дома, я увидел двух горничных в окне второго этажа. Одна из них – кажется, Джейн Кросс – окликнула меня и со смехом спросила, уж не к ним ли я собрался. Я сказал, что нет, но пообещал заглянуть к ним на обратном пути, если они не против. Поэтому-то, возвращаясь, я позвонил в дверь их дома. Ответа не последовало, и я позвонил еще раз, но результат был тот же. Затем я отправился прямиком домой, к своим счетным книгам, и больше никуда не выходил, и моя матушка может это подтвердить. Вот вся правда, сэр, клянусь вам, истинная правда!