Текст книги "Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы)."

Автор книги: Уильям Ходжсон

Соавторы: Роберт Уильям Чамберс,Эрнест Уильям Хорнунг,Жак Фатрелл,Фергюс Хьюм,Грант Аллен,Ричард Остин Фримен,Эмма (Эммуска) Орци (Орчи),Эрнест Брама,Элизабет Мид-Смит,Гай Бутби
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 42 страниц)

Калифорнийская «золотая лихорадка» 1849 года и Гражданская война вызвали к жизни несколько агентств федерального уровня, в частности агентство почтовых инспекторов, внутреннюю налоговую службу, пограничную службу и секретную службу. Эти федеральные агентства строились по образцу Национального детективного агентства Пинкертона, о котором речь впереди.

ДЕТЕКТИВЫ

Читателю антологии викторианского детектива, разумеется, интереснее полицейские и частные сыщики, нежели обычные «стражи порядка», выступающие, как правило, лишь в роли статистов. Что же представляла собой профессия детектива в викторианскую эпоху?

Первые сыщики появились в англоязычном мире уже к концу xvi века – известно свидетельство о том, что в 1597 году осужденный на казнь преступник Лак Хаттон назвал арестовавшего его «ловца воров» «черным псом из Ньюгей-та». Занятие это обрело популярность в начале xviii века, после принятия в 1692 году Закона о разбойниках, гарантировавшего награду в 40 фунтов тому, кто схватит и доставит в суд бандита с большой дороги, или комиссионные за возвращение похищенной собственности. Однако «кровавые деньги», как называли эти наградные, не только делали эту профессию прибыльным делом, но часто становились неодолимым искушением самим организовывать преступления, чтобы потом получать вознаграждение за их раскрытие.

Самым известным «ловцом воров», окончившим свою жизнь на виселице в 1725 году, был Джонатан Уайльд, «главный ловец воров Великобритании и Ирландии», коим он сам себя провозгласил. Уайльд произвел 120 арестов для поддержания своей репутации, но главные деньги делал как глава преступного синдиката, получая их как от жертв – за розыск украденного, так и от самих воров за то, что не отправлял их на эшафот.

К середине XVIII века изображение сыщика, действующего в сговоре с ворами, стало общим местом в английской литературе. Жизнь Уайльда послужила материалом для «Правдивого и подлинного повествования о жизни и деяниях покойного Джонатана Уайльда» Даниеля Дефо, а в 1743 году сатирическое изображение карьеры знаменитого «ловца воров» (роман «Джонатан Уайльд») вышло из-под пера вышеупомянутого Генри Филдинга.

Филдинг был первым, кто попытался изменить сложившуюся ситуацию. Спустя два года после своей сатиры на Джонатана Уайльда он создал маленькую группу сыщиков, отобрав из 80 кандидатов шестерых, готовых продолжить службу сверх положенного им срока и выступить на борьбу с разгулом преступности. «Людям мистера Филдинга» удалось в первые же месяцы разгромить несколько банд головорезов, терроризировавших горожан, но мизерное жалованье, получаемое из приходских сумм, не позволяло этим людям целиком отдаваться своей работе, и Филдинг, первоначально противившийся этому, был вынужден позволить сыщикам получать в качестве жалованья «кровавые деньги» за поимку преступников и процент от стоимости украденного имущества, которое им удавалось возвратить. Нежелание властей платить постоянное и пристойное жалованье вызвало спад энтузиазма среди сыщиков, и они были распущены. За полгода до своей отставки в 1754 году Генри все-таки убедил кабинет в необходимости правительственной оплаты услуг детективов, и ему для этой цели было выделено 200 фунтов. Ими воспользовался уже Джон Филдинг, занявший место брата после его смерти в том же 1754 году. Он вновь учредил распущенную было сыскную полицию, и хотя общество скептически относилось к возрождению профессии «ловцов воров», своими действиями они вскоре заслужили уважение, а фонд на их содержание к 60-м годам XVIII века достиг уже 600 фунтов. Официально сыщики с Боу-стрит числились чиновниками суда магистратов и посылались мировыми судьями для обнаружения и ареста виновников преступления. Именно этим объяснялось их прозвище: «Bow Street Runners» – «Боустритские приставы», которое распространилось к концу века. Знаком их власти был маленький констебльский жезл, увенчанный короной. Арест производился просто касанием жезла и объявлением причины ареста. Сыщиков можно было нанять и для расследования преступлений в любой части страны, и для охраны частных мероприятий. Стоило это нанимателям 1 гинею в день плюс транспортные и иные расходы.

Джон Филдинг заложил также основы общебританской системы обмена полицейской информацией, начав с 1772 года издавать газетный листок под названием «Hue and Cry» («Лови! Держи!»), в котором описывались преступления и приговоры, и рассылать их по всем графствам. Позднее этот листок заменила ведомственная газета «Police Gazette», издававшаяся в течение всего викторианского времени.

Почти целое столетие боустритские сыщики обеспечивали поимку и осуждение преступников, составляя главную альтернативу дискредитировавшим себя четным «ловцам воров». Однако в процессе своей деятельности они частенько посещали таверны, служившие воровскими притонами, что, естественно, вызывало подозрения в том, что они следуют путем своих предшественников. Сохранялась и развращающая система выплаты наградных. Поэтому, когда в 1829 году сэр Роберт Пиль организовал Столичную полицию, «Боустритские приставы», ошельмованные в результате парламентского расследования и обвиненные во взяточничестве и многочисленных сговорах с преступниками, не были включены в ее состав.

Сама Столичная полиция довольно долго обходилась без сыскной части, по сути ограничиваясь исключительно профилактическими функциями. Полицейские в мундирах не могли эффективно расследовать серьезные преступления, а использование полиции в штатском платье было неприемлемо с точки зрения общественного мнения. Поэтому вплоть до окончательного роспуска в 1839 году следствиями по серьезным уголовным преступлениям продолжали заниматься «Боустритские приставы» – единственная группа уполномоченных сыщиков в штатском. Однако в 1842 году зверское убийство, совершенное Даниэлем Гудом, вызвало столь широкий общественный резонанс, что комиссарам удалось добиться от министра внутренних дел разрешения на создание полицейского отдела, в котором должны были работать детективы в штатском. Новый Детективный департамент при Центральном управлении сперва состоял из двух инспекторов и шести сержантов, позднее дополненных еще двумя сержантами. С 1846 года в каждом дивизионе по два человека обучались работе в штатском для потенциальной замены заболевших или выходящих в отставку. Постепенно к 70-м годам количество детективов достигло 123 человек. Но в 1877 году разразился скандал, связанный с коррупцией, в которой обвинялись четыре инспектора Детективного департамента, в том числе старший инспектор Натаниэль Драскович – гордость Скотленд-Ярда. В результате все они получили различные сроки тюремного заключения.

Созданная парламентская комиссия решила, что Детективный департамент необходимо расформировать и создать практически заново, а возглавлять его должен не полицейский чин, а помощник комиссара, причем обязательно имеющий юридическое образование. Претендентом на этот пост стал молодой адвокат Говард Винсент. Винсент изучил постановку сыскного дела в Париже и в январе 1878 года представил комиссии рапорт, где описал свое видение реорганизуемой сыскной полиции. Выработка концепции далась Винсенту нелегко, говорили, что ему пришлось восемнадцать раз переписывать документ, прежде чем он подготовил чистовой вариант. Проект в значительной степени ориентировался на французский централизованный образец, новый департамент виделся Винсенту независимым от остальной полиции, с прямым подчинением министру внутренних дел. Даже название должности, которую придумал себе Винсент, – директор уголовных расследований – была калькой с французского Directeur des Recherches Criminelles. Однако предложенная Винсентом система была сочтена слишком французской, и проект был значительно переработан.

Говард Винсент

В итоге Говард Винсент все же стал директором, но официально был подчинен комиссару. Преемник Винсента, Джеймс Монро, уже назывался помощником комиссара, а не директором департамента.

Изменения, внесенные в проект Винсента, были направлены на децентрализацию и ограничение власти директора департамента, а также на усиление взаимодействия с дивизионами. Было решено прежний отдел в Скотленд-Ярде сделать центральным управлением департамента, а при каждом дивизионе создать собственный отдел уголовного розыска. С одной стороны, этот отдел был подчинен суперинтенданту Департамента уголовных расследований, а с другой – любой рапорт отдела проходил через дивизионного суперинтенданта, предоставляя тому контроль над ведущимися на его территории дознаниями. Ставя свою подпись под рапортом, суперинтендант принимал часть ответственности за эффективность работы детективов, но при необходимости помощи со стороны обычной полиции она немедленно оказывалась.

Новый Департамент уголовных расследований появился на свет в апреле 1878 года. К началу реорганизации он насчитывал 250 человек. Центральному управлению предполагалось поручать расследования особо сложных и важных дел, а также оказывать помощь провинциальным коллегам. На уровне дивизионов расследовались практически все дела о кражах и ограблениях, а также большинство дел об убийствах. К 1883 году Винсент довел численность департамента до 800 человек.

Детективы получали более высокое жалованье, чем их коллеги того же ранга из линейной полиции, выше был и их общественный статус. Это не могло не вызывать в полиции недоброжелательства по отношению к сыщикам. Напряженность возникала и между дивизионными детективами и теми, кто служил в Центральном управлении, поскольку на рядовых сыщиков из дивизионов ложилась основная, самая тяжелая и грязная работа, тогда как общественное признание доставалось инспекторам Центрального управления. Авторы детективных романов и рассказов не слишком вдавались в эти различия, основной персонаж их произведений – это некий усредненный «человек из Скотленд-Ярда», и по манере расследования, и по своим полномочиям скорее похожий на полицейского из Центрального управления.

Как правило, детективы редко оказывались первыми на месте преступления. В случае кражи пострадавшие, а в случае убийства – обнаружившие труп извещали о произошедшем ближайшего патрульного констебля или лично являлись в полицейский участок. Констебль, первым из своих коллег появившийся на месте преступления, оставался там до самого окончания осмотра и отправки трупа в морг. Из участка прибывали дежурный инспектор с людьми для организации оцепления, если это требовалось, и один-два детектив-сержанта, которые в основном допрашивали свидетелей и производили другие следственные действия. В серьезных случаях, таких как убийства, к следствию подключался детектив-инспектор. И только если дело было признано особо важным или требовало проведения дознания на всей территории Столичного округа, за пределами Лондона или даже за границей, следствие передавалось инспекторам из Центрального управления.

У лондонских детективов не было практически никаких инструментов для расследований – только осведомители да знание местных условий и криминальной среды. Лишь в 1894 году начались опыты по внедрению системы бертильонажа [143]143
  Бертильонаж – метод идентификации преступников, изобретенный Альфонсом Бертильоном и основанный на описании и измерении параметров, которые остаются неизменными в течение всей жизни человека.


[Закрыть]. В порядке эксперимента в следующем году стали использовать систему идентификации по отпечаткам пальцев, разработанную Гальтоном. С 1901 года основным методом идентификации преступников стала дактилоскопия, тогда же в сыскное дело начинают внедряться и другие инновационные методы. Однако от континентальных полиций Скотленд-Ярд еще долго отставал, и даже провинциальная полиция часто опережала его. Научная лаборатория в Лондоне, к примеру, была основана только в 1934 году.

В провинции, в отдельных графствах и городах, процесс обзаведения собственными детективными отделами при полиции растянулся на несколько десятков лет. Так, Ноттингем создал такой отдел в 1854 году, а в Стаффордшире он появился лишь спустя сорок лет. Часто констебли из провинции командировались на стажировку в качестве детективов в Столичную полицию. Железнодорожные компании и крупные промышленные предприятия имели собственные детективные отделы.

Частные сыскные конторы стали возникать в середине XIX века. Одним из первых агентств были «Боустритские приставы», которые, потеряв официальные полномочия, просуществовали в виде частной конторы до середины века. Тогда же возникло детективное агентство Форрестера и Дейта. Годом позже появилось сыскное агентство Уильяма Берджесса. Еще год спустя организовал наиболее известное в ранневикторианский период частное сыскное бюро Чарльз Филд (1805–1875), который с 1846 года в течение шести лет возглавлял Детективный отдел лондонской Столичной полиции. Чарльз Диккенс писал очерки о Филде, а позже вывел его в романе «Холодный дом» под именем инспектора Баккета. Выйдя в отставку, Филд не оставил сыскного дела, его агентство и он сам часто упоминаются в прессе середины века. Филд руководил делами агентства до 1865 года, а затем оно продолжало существовать без него («Флит и Никколз»). В 1857 году было открыто сыскное агентство Джона Льюиса, полицейского детектива из Сити, проработавшего 17 лет в полиции, в 1868 году его возглавил Томас Балчин, также детектив из Сити, имевший более чем двадцатилетний опыт сыскной работы. Известно было сыскное агентство Бентли, который два десятка лет проработал помощником шерифа. Одним из самых известных в 1870-х годах было Континентальное частное сыскное агентство Поллаки. Игнатиус Пол Пол-лаки (1828–1918) был австрийцем по происхождению, с самого основания и по 1861 год он работал в частном агентстве Филда суперинтендантом иностранного отдела. В 1861 году Поллаки основал собственное дело и активно действовал на поприще частного сыска. Он разыскивал пропавших родственников и друзей, участвовал в бракоразводных делах. Во время войны Севера и Юга в Америке Поллаки был нанят американским послом в Бельгии Генри Санфордом для слежки за конфедератами, которые покупали в Европе снаряжение для южан, а в 1867 году, вероятно в связи: неудачным восстанием радикальных ирландских националистов-фениев, он был приведен к присяге как специальный констебль в Х-дивизионе. За свои труды Толлаки имел множество иностранных и британских наград, а драматург Уильям Гилберт и композитор Артур Салливан увековечили его в песенке драгуна из популярной оперетты «Пейшенс» как «Паддингтонского Поллаки» (его контора располагалась в Паддингтоне). Существует даже предположение, что он послужил прототипом Эркюля Пуаро в серии детективных романов Агаты Кристи. К началу 1880-х в торговом отделе почтового справочника Лондона значилось семнадцать сыскных агентств и частных детективов, а через десять лет – уже тридцать три.

Как читатель, возможно, уже заметил, большинство частных детективов имело прежний и весьма внушительный полицейский опыт. Примером могут служить частные сыщики Драскович и Миклджон, которые в качестве иснпекторов Скотленд-Ярда были замешаны в скандале о коррупции в 1877 году, Абберлин и Рид, инспекторы, расследовавшие убийства, совершенные в 1888 году Джеком Потрошителем, или Моузер и Литтлчайлд, боровшиеся в 1880-х годах с ирландскими террористами (в качестве частного детектива инспектор Литтлчайлд прославился тем, что благодаря собранным им свидетельствам Оскар Уайльд оказался в Пентонвильской каторжной тюрьме).

Вопреки представлениям, которые могут сложиться из знакомства с викторианской детективной литературой, частные сыщики в Англии не составляли конкуренции официальной полиции, они скорее дополняли ее в тех областях, где полиция действовать не могла. Частные детективы редко имели дело с уголовными преступлениями, особенно с такими тяжкими, как убийства. Тот же Филд никогда не упоминался в связи с делами об убийствах (если не считать известного дела об отравителе докторе Уильяме Палмере, отправившем на тот свет ради денег своего приятеля и, вероятно, жену и брата и повешенном в 1856 году; еще до обвинения в убийстве Филд расследовал финансовые дела Палмера, которому страховая компания отказала в выплате страховки за смерть брата). Толчок бурному росту числа частных сыскных контор дал закон о разводах и брачных процессах 1857 года, передавший дела о расторжении брака от церковного апелляционного суда гражданскому суду по наследственным, бракоразводным и брачным процессам. По этому закону муж отныне имел право подать в суд на развод, предоставив свидетельства о неверности супруги. Добывание таких доказательств и стало одной из главных сфер деятельности частных детективов наряду с финансовым шпионажем. В отличие от американцев, британские граждане редко доверяли охрану своего имущества или личности частным агентствам, предпочитая иметь дело с полицией, поэтому охранные услуги были мало востребованы – пожалуй, только политики нанимали частных детективов для сопровождения во времена предвыборных туров и подобных мероприятий, как это делал, например, Артур Бальфур в конце 1880-х годов.

Частный детектив предлагает услуги по бракоразводным делам

С политикой была связана еще одна сфера деятельности британских частных детективов, которую старались не афишировать. Поскольку действия полиции были строго регламентированы, то, в отличие от континентальных полицейских, которым официально разрешалось следить за гражданами, британские полицейские находились в весьма затруднительном положении. Поэтому частные детективы, большей частью плоть от плоти полиции, выполняли ту работу, которая законом запрещалась Скотленд-Ярду. Они следили за гражданами, выколачивали показания из нужных лиц и даже сотрудничали с иностранными спецслужбами, например с российским Третьим отделением и позднее Заграничной агентурой – ведомствами, с которыми не существовало никаких официальных отношений.

В Америке первые попытки завести детективов как самостоятельный род полицейской службы могут быть отнесены к 1840-м годам. В 1845 году городской маршал Бостона Френсис Тьюки организовал детективное бюро, просуществовавшее шесть лет, пока оно не было закрыто городскими политиками, напуганными растущей системой шпионажа и недовольными увеличивавшимся влиянием Тьюки. Создававшиеся в городах новые муниципальные полицейские отделы были ориентированы скорее на профилактические меры против преступности, чем на сыскные мероприятия. Роль детективов в этих отделах при случае выполняли патрульные. В Нью-Йорке после введения формы для патрульных Департамента нью-йоркской муниципальной полиции часть констеблей – двадцать человек – продолжали выходить на работу в штатском, исполняя роль детективов. Они получили название «тени» (shadows) в противоположность своим облаченным в мундиры коллегам, называвшимся «звездами». Однако официально детективный отдел в нью-йоркской полиции появился только в 1857 году.

До начала Гражданской войны еще два города обзавелись собственными детективными отделами: Филадельфия и Чикаго. Однако в результате коррупционных скандалов чикагский детективный отдел был вскоре расформирован, так же как и бостонский, а в Нью-Йорке крупные скандалы сотрясали детективную полицию в 1877 году. Вскоре упраздненные отделы были восстановлены, но существенного улучшения их работы и положения с коррупцией в рядах детективов до конца викторианского периода так и не произошло. Несколько отличалось на общем фоне детективное бюро Нью-Йоркской полиции, которое с 1880 года возглавил ирландец капитан Томас Ф. Берне, служивший сперва пожарным, затем вступивший в полицию и доросший до капитана.

Капитан Томас Бернс

Высокому назначению, безусловно, способствовало то обстоятельство, что в 1878 году ему удалось раскрыть троизошедшее в его округе ограбление Манхэттенского сберегательного банка. В 1882 году ему удалось добиться от законодателей штата разрешения произвести в полицейском департаменте изменения, дававшие ему неограниченную власть. Спустя четыре года Берне учредил «утренний парад на Малберри-стрит», когда арестованных выстраивали перед собравшимися детективами в надежде, что те сумеют опознать подозреваемых и свяжут их с другими преступлениями. Тогда же он издал книгу «Профессиональные преступники Америки», а затем альбом фотографий уголовников. Методы, которыми Берне добивался признания от арестованных, составили ему громкую и скорее дурную славу. Именно при нем возник термин «допрос третьей степени», под которым подразумевалось психологическое давление на подозреваемых и избиение для получения показаний.

Детектив Берне был настолько знаменит, что вполне мог конкурировать с парижским Сюртэ и лондонским Скотленд-Ярдом, но кроме сыскных талантов его отличала еще и страсть к деньгам. От банкиров и финансистов, которым он оказывал особые услуги – организуя охрану и в первую очередь расследуя покушения на их собственность, – Берне получал весьма значительные прибавки к жалованью, объясняя это удачной игрой на бирже. В 1895 году Берне был уволен новым президентом Нью-Йоркского полицейского комитета Теодором Рузвельтом в ходе кампании по очистке полиции от коррупции.

Штаты Массачусетс и Делавэр экспериментировали с созданием собственной детективной полиции, которая действовала бы на территории всего штата. В 1875 году в Массачусетсе была учреждена детективная полиция штата из тридцати человек во главе со старшим детективом, назначаемым губернатором. Ее задачей была помощь генеральному прокурору штата и всем окружным прокурорам и судьям в подавлении беспорядков и добывании свидетельств о совершенных преступлениях. Затем эта детективная полиция была заменена окружной полицией, которая также назначалась губернатором и функции которой, по сути, не отличались от функций детективной полиции штата. В 1891 году в округе Ньюкасл штата Делавэр возникла особая детективная полиция из двух человек с шефом во главе. Детективы имели право производить следственные действия и аресты на всей территории штата. Через семь лет они были преобразованы в детективную полицию штата с теми же полномочиями.

Первые частные детективные агентства в Америке возникли на фоне бурного экономического роста и мощной иммиграции, что провоцировало рост преступности и возникновение этнических преступных группировок. Городская стража и шерифы в этой ситуации оказывались бессильны, а торговцы и промышленники значительно больше были заинтересованы в быстром возвращении украденного, чем в длительных судебных разбирательствах. В связи с этим несколько вышедших в отставку констеблей основали «независимые» частные полицейские агентства, занимавшиеся охраной собственности и возвращением похищенного за комиссионные. Около полудюжины таких фирм существовало с середины 1840-х годов в Нью-Йорке, Сент-Луисе, Балтиморе, Филадельфии и Чикаго. По существу, это были все те же «ловцы воров» со всеми присущими им пороками. Так что очень скоро в общественном сознании частный сыщик стал отождествляться с преступником.

Этот стереотип удалось переломить шотландцу Аллану Пинкертону, бондарю из городка Данби. Пинкертон родился в Глазго, в семье полицейского, который умер от ран, полученных во время усмирения уличного мятежа. Аллан был активным участником чартистских выступлений и в 1841 году вынужден был вместе с женой эмигрировать в Соединенные Штаты, спасаясь от преследования властей. В 1847 году Пинкертон случайно обнаружил логово фальшивомонетчиков и не замедлил привести туда шерифа округа Кейн для ареста шайки. Разгром банды привел не только к тому, что шериф назначил молодого бондаря своим заместителем, но и сделал его имя известным за пределами городка Данби, где он тогда проживал. За помощью к Пинкертону стали обращаться федеральные министерства – почтовое и финансовое. Пинкертон перебрался в Чикаго и был назначен на пост помощника шерифа округа Кук. В 1854 году он впервые исполнил поручение железнодорожной компании (Южно-Мичиганской) – арестовал злоумышленника. Обилие частных заказов на расследования привели Пинкертона к мысли создать собственное детективное агентство. Среди наиболее крупных потенциальных заказчиков ему виделись железные дороги, заинтересованные в контроле над собственными служащими из-за участившихся случаев воровства, наносившего компаниям значительный ущерб. Аллан Пинкертон провел консультации с шестью действовавшими на Среднем Западе железнодорожными компаниями, которые в феврале 1855 года выделили ему 10 000 долларов на создание Северо-Западного полицейского агентства. Летом того же года четыре оперативника Пинкертона добились первого громкого успеха: им /далось установить, что постоянные кражи билетов совершал кондуктор Берлингтонской железной дороги. Еще одной сферой деятельности агентства: тала работа на почтовое министерство: Тинкертон обязан был прекратить нарастающее число грабежей почты, информировать Вашингтон о деятельности местных почтовых контор и проверять работников почты на честность. Это потребовало от него разработки системы шпионажа за служащими. Тайный агент становился основой всей детективной системы Пинкертона, он входил в доверие к подозреваемому или кому-то из круга его знакомых, добивался признания, а затем выступал в суде как свидетель обвинения, обеспечивая приговор.

Поначалу Пинкертон не оценил как потенциального заказчика другую бурно развивающуюся транспортную систему – скорой доставки грузов и почтовых отправлений, – поскольку деловым центром этой системы был Нью-Йорк. Между тем конкурирующие транспортные конторы, выросшие из мелких перевозчиков в национальные компании, несли колоссальные убытки от краж и мошенничества собственных служащих, поскольку перевоз товаров и денег фургонами и дилижансами по всей стране создавал условия для воровства значительно более благоприятные, чем на железных дорогах. В 1858 году ограблению подверглась транспортная компания Адамса, имевшая к тому времени восемь приемных контор в Южной Каролине, Джорджии, Теннесси и Алабаме. Из конторы в Монтгомери, штат Алабама, было похищено 40 000 долларов, и вице-президент компании, узнав от друзей и партнеров на железных дорогах Среднего Запада о прославившемся своими удачами чикагском детективе, обратился к Пинкертону. В течение двух лет агенты «разрабатывали» руководителя конторы, в результате чего тот был осужден, а компании возвращены все похищенные деньги за минусом 400 долларов. В итоге компания Адамса решила, что выгодно будет заплатить Пинкертону гонорар авансом в счет будущих грабежей. Как оказалось, такая предусмотрительность была не лишней. В 1860 и 1863 годах компания была ограблена на 20 и 85 тысяч соответственно, и детективы выследили и арестовали грабителей. В 1866 году Пинкертону удалось возвратить Адамсу 585 тысяч из шестисот, похищенных бандой во главе с кондуктором железной дороги. Грабежам подвергались и конкуренты Адамса. А поскольку связь этого бизнеса с железными дорогами все возрастала и почтовые вагоны входили в состав поездов, то очень скоро известность Пинкертона среди владельцев железных дорог и транспортных компаний приобрела общенациональный характер, выплеснувшись далеко за пределы Среднего Запада. И Аллан Пинкертон воспользовался этим: чтобы не ограничивать свою деятельность границами Среднего Запада, фирма стала называться «Национальное детективное агентство Пинкертона». Тогда же возникла знаменитая эмблема Пинкертонов в виде «Всевидящего ока» и девиза «Мы никогда не спим».

Если отсутствие соответствующих полицейских механизмов как на уровне штатов, так и на федеральном уровне, а также слабость полицейской охраны общественного порядка за пределами городов породили расцвет одного агентства – Пинкертона, то в самих городах конкуренция усиливалась как между общественной и частной полицией, так и между собственно частными детективами. В 1855 году в Нью-Йорке было три «независимых» частных детектива, а через 15 лет их стало 15. В Чикаго сперва действовали несколько бывших констеблей-детективов из городской стражи, а в 1857 году Сайрус Бредли, бывший шериф округа Кук, у которого Пинкертон когда-то служил помощником, основал вместе еще с тремя партнерами Чикагское полицейское агентство по расследованию и инкассированию. В следующем году Дж. Т. Мур создал Торговое агентство, взимая с торговцев 50 центов в неделю за охрану. В 1861 году Уильям Боубейн организовал Городскую профилактическую полицию, к концу 1860-х появились Торговая полиция Джона Хамблена и Частная охранная полиция Корнелиуса О'Каллахана. Но эти агентства, как и те, что находились в Нью-Йорке, обеспечивали минимум детективных услуг – основной их коммерцией были услуги охранные. Сам Пинкертон организовал дополнительно к своему детективному агентству Охранный полицейский патруль, который должен был конкурировать как с «независимыми» – как прозвали частную полицию, так и с обычной полицией. Охранники Пинкертона даже имели форму: шляпы из мягкого фетра с широкими опущенными полями и с золотым шнуром и кисточкой, синие фланелевые блузы, темные брюки и жилеты с серебряными пуговицами с надписью «Охранное агентство Пинкертона». Только одно агентство, основанное в 1866 году Уильямом Тертлом и по какому-то недоразумению названное Чикагским полицейским и страховым бюро, могло конкурировать с агентством Пинкертона. Оно заслужило славу «одной из самых больших и самых мощных организаций такого рода в мире», раскрыв несколько страховых мошеннических конспирации.

Арест мошенника

Многие политики в городах яростно выступали против неподконтрольных им полицейских агентств, тем более что частные детективы порой сами давали к этому повод. В пятидесятые годы в Чикаго несколько «независимых» детективов были пойманы на том, что подбрасывали фальшивые деньги и воровские инструменты ничего не подозревавшим людям, чтобы арестовать их по обвинению в фальшивомонетничестве или воровстве. В 1860 году детектив из агентства Бредли арестовал поджигателя-рецидивиста за попытку сжечь дотла городской дровяной двор. Во время суда, на котором детектив выступал в качестве свидетеля, выяснилось, что он подстрекал обвиняемого к совершению преступления, чтобы поучить награду. Однако реально противники частных детективов в городах могли добиться только лишения полномочий на арест. Это сильно стесняло тех, кто занимался предоставлением охранных услуг, ведь на основании общего права они могли, как и любой гражданин, задержать или арестовать преступника, если он совершил противоправное деяние у них на глазах, а вот в случае встречи подозрительных лиц во время патрулирования арест их был незаконен. Детективы, часто занимавшиеся расследованиями вне городов, были, с одной стороны, независимы от местной политики, а с другой – не могли рассчитывать на подобные полномочия в городах, куда заносил их ход дознания. Таким образом, сотрудники Пинкертона или его конкурентов могли только выследить преступника, а потом выступить истцами или свидетелями в зале суда.