Текст книги "Долг чести"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 81 страниц)

И сделали это весьма кстати, подумал Номури. За несколько недель ему удалось преодолеть проблему акцента, и теперь, сидя в токийской бане, он говорил по-японски так хорошо, что сидящие с ним рядом задумывались только о том, из какой префектуры он приехал. У него были документы на выходца из нескольких префектур. В действительности он являлся оперативным агентом Центрального разведывательного управления, выполнял задание Министерства юстиции, и при всём этом Госдепартамент даже не подозревал о его существовании. От своего отца-хирурга он научился смотреть только вперёд, заниматься тем, что ему по плечу, и никогда не оглядываться назад, вспоминая о том, чего изменить уже никак нельзя. Вот почему его семья незаметно, постепенно и с таким успехом обосновалась в Америке, напомнил себе Чёт, сидя по горло в горячей воде.

Правила поведения в японской бане очень просты. Тут можно говорить о чём угодно, кроме своей работы, и даже о работе тоже можно говорить при условии, что речь идёт о слухах и сплетнях, а не о конкретных деталях того, как ты зарабатываешь деньги и какие сделки заключаешь. При такого рода ограничениях практически всё было открыто для обсуждения в этой на удивление неформальной обстановке, несмотря на крайнюю скрытность, существующую в этом самом закрытом в мире обществе. Номури появлялся в бане каждый день примерно в одно и то же время и делал это уже достаточно долго, чтобы те, кто встречались с ним здесь, успели познакомиться и почувствовать к нему дружеское расположение. Теперь он уже знал все об их жёнах и семьях, а они знали все о его семье – вернее, о семье из «легенды», придуманной им для себя и ставшей для него такой же реальной, как жизнь в том районе Лос-Анджелеса, где он вырос.

– Мне нужна любовница, – в который раз повторил Кацуо Таока. – С тех пор как у нас родился сын, жене нужен только телевизор.

– Женщины вечно жалуются, – согласился другой служащий при одобрении остальных мужчин, сидящих в бассейне.

– Любовница дорого обходится, – заметил Номури – он сидел в углу бассейна, пытаясь догадаться, о чём говорят жены, сидя в бассейнах своих банных отделений. – На неё надо тратить много денег и времени.

Из этих двух понятий – деньги и время – последнее было более важным. Каждый из молодых служащих, с которыми познакомился в бане Номури, – оказалось трудно провести границу между теми, кто были просто клерками, и теми, кто занимали руководящие должности, потому что в Японии граница между этими двумя категориями была весьма расплывчатой, – неплохо зарабатывал, однако за высокое жалованье приходилось платить: они были навсегда прикованы к своим корпорациям, как углекопы к шахтам Теннесси во времена Эрни Форда. Обычно им приходилось вставать ещё до рассвета, ехать на пригородном поезде, допоздна и без отдыха работать в переполненных офисах, возвращаясь домой, когда жена и дети уже спят. И хотя Номури ещё до приезда в Токио многое узнал о Японии из телевизионных программ и материалов, предоставленных в его распоряжение, он всё-таки был потрясён тем, как напряжённая работа и непреходящее стрессовое состояние разрушительно действуют на социальную структуру общества, здесь даже сама семейная жизнь уже находилась под угрозой. Все это особенно удивляло Номури, потому что именно традиционная прочность японской семьи позволила его предкам выжить и добиться успеха в Америке, где расизм казался почти непреодолимым препятствием.

– Это верно, дорого, – мрачно согласился Таока, – но где ещё мужчина найдёт то, что ему требуется?

– Да, – донёсся голос с другой стороны бассейна. Вообще-то, скорее, это была огромная ванна. – Стоит дорого, но сколько не заплатишь за то, чтобы почувствовать себя мужчиной?

– А вот для наших боссов все куда проще, – заметил Номури, не зная, куда может завести этот разговор. Он всё ещё находился на предварительной стадии своего задания, все ещё создавал основу для осуществления своей операции, не спешил, выполняя приказание, данное ему Эдом и Мэри-Пэт Фоули.

– Ты бы только видел, как хорошо устроился Ямата-сан, – заметил другой служащий и многозначительно засмеялся.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Таока.

– Он – приятель Гото, – заговорщицки пояснил тот.

– А-а, политикана – да, конечно!

Номури опёрся спиной о стенку бассейна и закрыл глаза, чувствуя, как горячая вода обволакивает и расслабляет его, и стараясь не обнаружить интереса, хотя его мозг заработал, как магнитофон, записывая каждое слово.

– Политикан, – сонно пробормотал он. – Хм…

– В прошлом месяце мне довелось отвозить ему кое-какие документы, недалеко отсюда, дом в тихом месте. Бумаги касались предстоящей сделки, которую, кстати, он заключил сегодня. Хозяином дома оказался Гото, они развлекались. Меня пустили внутрь. Похоже, Ямата-сан хотел, чтобы я посмотрел, как они живут. Вы бы только видели девушку, которая сидела с ними… – В голосе говорившего прозвучал благоговейный трепет. – Высокая блондинка, а груди…

– И где только они покупают себе американских любовниц? – похотливо хихикнув, вмешался в беседу ещё один из присутствовавших.

– И девушка знала своё место, – продолжал рассказчик. – Пока Ямата-сан просматривал документы, она терпеливо сидела и молчала. И никакого стыда. А какие груди! – закончил он.

Значит, слухи о Гото соответствуют действительности, подумал Номури. И как только, черт побери, такие люди достигают подобных вершин в политике? – мысленно спросил он и лишь через секунду укорил себя за глупость такого вопроса. Политические деятели вели себя так ещё до начала Троянской войны.

– Продолжай, продолжай не останавливайся, – настоятельно попросил рассказчика Таока. Тот начал говорить дальше. Он приковал к себе восторженное внимание слушателей, которые уже знали все, что только можно знать, о жёнах присутствующих и теперь желали побольше узнать о «новой» девушке во всех клинических подробностях.

– Да кому нужны эти американки? – недовольно пробормотал Номури, не открывая глаз. – Высокие, большеногие, развязные и…

– Пусть рассказывает дальше, – прервал его чей-то возбуждённый голос.

Номури пожал плечами, подчиняясь воле большинства, но запоминая при этом каждое слово. Служащий, возивший документы Ямате, сумел заметить достаточно много, и меньше чем через минуту у Номури было подробное описание внешности девушки. Его отчёт об услышанном в бане через местного резидента будет послан в Лэнгли – ЦРУ вело подробную картотеку, куда заносились личные привычки политических деятелей всех стран мира. В разведывательном сообществе не существовало ненужных фактов, хотя Номури надеялся получить более полезную для него информацию, чем сексуальные наклонности Гото.

* * *

Они отчитывались об осуществлённой операции на «Ферме» – её официальное название Форт-Пири, – которая служила лагерем подготовки ЦРУ и располагалась недалеко от магистрального шоссе 64, между Уильямсбургом и Йорктауном, в штате Виргиния. Прохладительные напитки осушались банка за банкой. Оба оперативника, склонившись над картами, рассказывали о своём шестинедельном пребывании в песчаной пустыне, которое закончилось так успешно. По сообщению Си-эн-эн суд над Корпом начнётся на следующей неделе. Исход его нетрудно было предугадать. Где-то в этой экваториальной стране уже купили пятнадцать футов пеньковой верёвки толщиной в три четверти дюйма, и теперь оба агента ЦРУ пытались догадаться, откуда там возьмут бревна на постройку виселицы. Наверно, закупят за границей, подумал Кларк. За шесть недель они не увидели там ни одного дерева.

– Ну что ж, – заметила Мэри-Пэт Фоули, выслушав их отчёт, – похоже, все прошло гладко, парни.

– Спасибо, мэм, – галантно ответил Динг. – Джон умеет мастерски подать результаты своей работы.

– Это приходит с опытом, – усмехнулся Кларк. – Как дела у Эда?

– Привыкает к своему месту, – лукаво улыбнулась заместитель директора ЦРУ по оперативной деятельности. Когда-то она вместе с мужем проходила обучение на «Ферме», и Кларк был одним из их преподавателей. Несколько лет назад Мэри-Пэт и её муж являлись одной из лучших оперативных групп в управлении, причём, если уж говорить правду, Мэри-Пэт обладала отличными данными для оперативной работы, тогда как Эд лучше всего проявил себя при планировании операций. В таких обстоятельствах более высокую должность следовало бы предложить ему, однако с политической точки зрения, предпочтительнее выглядело назначение Мэри Пэт. Как бы то ни было., они продолжали работать вместе, являясь по сути дела двумя заместителями одного директора, несмотря на то что должность самого Эда была несколько туманной. – Вам обоим, между прочим, следует отдохнуть несколько дней, а тем временем прибудет официальная благодарность с другого берега Потомака. – И для одного и для другого получать такие награды было не впервой. – Джон, тебе, наверно, пора вернуться и заняться своей работой. – Она имела в виду возвращение на постоянную преподавательскую работу в ЦРУ. Управление расширяло свои человеческие активы – бюрократический термин, означающий увеличение числа оперативных агентов (известных для врагов США как шпионы), которые будут заниматься непосредственной разведывательной деятельностью. Миссис Фоули предлагала Кларку принять участие в их подготовке. В конце концов, двадцать лет назад он сумел отлично подготовить её и её мужа к оперативной работе.

– Для этого вам придётся отправить меня в отставку. Мне нравится здесь.

– Видите ли, мэм, он последнее время поглупел, – хитро улыбнулся Чавез. – По-моему, это влияние старости.

Миссис Фоули больше не настаивала. Эти двое принадлежали к числу её лучших оперативников, и ей не особенно хотелось прерывать их успешную деятельность.

– Ну хорошо, парни. Будем считать ваш отчёт законченным. Сегодня вечером Оклахома играет с Небраской.

– Как дети, МП? – спросил Кларк, сокращённо назвав Мэри-Пэт – мало кто в управлении мог позволить себе такое обращение к ней.

– Все в порядке, Джон. Спасибо за внимание. – Миссис Фоули встала и направилась к выходу. Вертолёт ждал её, чтобы доставить обратно в Лэнгли. Ей тоже хотелось посмотреть трансляцию матча.

Кларк и Чавез обменялись взглядами, как обычно после успешного завершения дела. Операция «Пешеход» была теперь в прошлом, материалы после официального одобрения ЦРУ, а в данном случае ещё и Белого дома будут переданы в архив.

– Уже много времени, мистер К.

– Просто тебе не терпится, а? Подвезти тебя?

– Если это не составит для вас большого труда, сэр, – вежливо ответил Динг.

Джон Кларк окинул взглядом своего напарника. Да, он явно приготовился к встрече. Чёрные волосы коротко подстрижены, исчезла тёмная густая борода, скрывавшая его лицо в Африке. Даже нацепил под пиджак белую рубашку с галстуком. Тоже мне, жених, фыркнул про себя Кларк, хотя, подумав, мог бы вспомнить, что Динг прежде служил в армии, а солдаты, возвратясь с поля боя, стараются стереть с себя все, что напоминает им об их трудной профессии. Ну что ж, вряд ли стоит сетовать на то, что парень старается выглядеть прилично, верно? При всех недостатках Динга, Кларк всегда отдавал ему должное.

– Пошли. – «Форд» Кларка стоял на обычном месте, и через пятнадцать минут они были у его двухэтажного дома на окраине Камп-Пири. Это была обычная фермерская постройка на разных уровнях. Теперь дом казался пустым. Маргарет Памела Кларк, старшая дочь Джона, училась в университете Маркуэта, а Патриция Дорис Кларк предпочла продолжать учёбу недалеко от дома, в колледже Уильяма и Мэри в соседнем Уильямсбурге, выбрав следом за матерью профессию хирургической сестры. Сейчас Пэтси ожидала их, стоя на крыльце.

– Папа! – Девушка кинулась к отцу и, обняв, поцеловала. затем последовало то, что в последнее время стало более важным для неё. – Динг! – На этот раз Чавеза она только обняла, заметил Кларк, но эта сдержанность ни на миг не обманула отца.

– Привет, Пэтс. – Динг взял её за руку, и они вместе вошли в дом.

4. Деятельность

– У нас иные требования, – настаивал один из участников переговоров.

– Какие именно? – терпеливо спросил другой.

– Сталь для изготовления топливного бака, как и конструкция последнего, уникальна. Сам я не инженер, но специалисты говорят, что это именно так и что любые изменения нанесут ущерб разработанной ими конструкции. К тому же, – продолжил он, стараясь объяснить суть дела, – немалое значение имеет место производства деталей. Как вы знаете, многие автомобили, собранные на заводе в Кентукки, отправляются для продажи в Японию. В случае повреждений, когда необходимо заменить отдельные детали или узлы, это можно осуществить немедленно, если эти детали и узлы производятся на месте. Если же они будут производиться в Америке, что предлагаете вы, на ту же операцию потребуется гораздо больше времени.

– Сейджи, мы говорим сейчас о топливном баке автомобиля. Он состоит из пяти листов оцинкованной стали, вырезанных и изогнутых по шаблону, а затем сваренных в одно целое. Ёмкость бака – девятнадцать галлонов. Там нет движущихся частей, – вмешавшись, напомнил японцу представитель Госдепартамента. В процессе переговоров он играл роль посредника, за что и получал деньги. Обратившись к сотруднику японской миссии, он не сумел скрыть раздражения.

– Это верно, но собственно сталь, способ её производства, соотношение присадок в сплаве – все это соответствует спецификации…

– Но этот стандарт одинаков во всём мире.

– К сожалению, это не так. Технические условия нашего производства исключительно высоки, к ним предъявляются особые требования, намного превосходящие те, что существуют в остальных странах мира. Я вынужден указать на то, что процесс изготовления топливных баков на заводе в Дирфилде не отвечает нашим требованиям. По этой причине нам приходится с крайним сожалением отклонить ваше предложение. – На том и закончилась очередная фаза переговоров. Японский представитель, в костюме от «Братьев Брукс» и галстуке от Пьера Кардена, откинулся на спинку кресла, стараясь не казаться излишне самодовольным. У него был большой опыт переговоров такого рода, и он умел вести их – в конце концов это было его специальностью. К тому же с течением времени вести такие переговоры становилось все легче.

– Ваше решение вызывает у нас глубокое разочарование, – заметил представитель министерства торговли. Разумеется, ничего другого он и не ожидал и потому тут же открыл страницу, касающуюся следующего пункта переговоров по торговле между США и Японией. Все происходящее, напомнил он себе, походит на греческий театр, какой-то гибрид трагедии Софокла с комедией Аристофана. Приступая к переговорам, ты уже точно знаешь, чем они закончатся. В этом американец был прав, вот только не подозревал, каким будет окончательный исход.

Суть переговоров была определена за несколько месяцев, задолго до того, как натолкнулись на проблему топливного бака. Оглядываясь в прошлое, трезвые умы вполне могут назвать это случайностью, одним из тех странных совпадений, которые оказывают влияние на судьбы наций и их правительств. Как это часто происходит, все началось из-за простой ошибки, случившейся, несмотря на самые строгие меры предосторожности. Плохой электрический контакт – всего лишь простой контакт! – привёл к тому, что напряжение тока, подаваемого в гальваническую ванну, упало, и соответственно снизилась плотность разряда в ванне, где находились листы стали, погруженные в горячий электролит. Это, в свою очередь, замедлило процесс гальванизации, и в результате стальные листы оказались покрыты всего лишь тончайшим слоем цинка, хотя и казались полностью оцинкованными. Дефектные листы сложили на поддоны, скрепили стальными полосами и обернули в пластик. Допущенная погрешность усугубится ещё больше при обработке листов и сборке топливных баков.

Завод, производивший баки для автомобилей, не входил в состав автозавода. Как и в Америке, крупные японские автозаводы, которые заняты сборкой автомобилей и ставят на них свой фирменный знак, покупают многие комплектующие у небольших компаний, каждая из которых производит только одну из них. В Японии отношения между большими заводами и маленькими, производящими отдельные детали, являются одновременно устойчивыми и жёсткими: устойчивые они потому, что обычно долговременны, а жёсткие из-за того, что большие заводы диктуют свои условия, вынуждая маленькие компании подчиняться, так как всегда существует опасность, что основной завод откажется от выпускаемой ими продукции и заключит договор с другой компанией. Правда, такое редко происходит открыто. Обычно делаются косвенные намёки вроде доброжелательных замечаний по поводу организации дел в компании, упоминания о том, какие умные и вежливые дети у её хозяина, или о том, что кто-то со сборочного завода видел его на прошлой неделе на стадионе или в бане. Форма замечаний не имела особого значения, зато смысл их всегда был собеседнику ясен и недвусмыслен. В результате небольшие заводики, занимающиеся производством отдельных деталей, не принадлежали к числу тех показательных предприятий японского машиностроения, которые так любят демонстрировать по телевидению в других странах. У рабочих этих заводиков не было комбинезонов с названием фирмы, они не обедали в роскошных кафетериях рядом с руководством компании и трудились отнюдь не в стерильно чистых, образцово организованных цехах. Заработная плата таких рабочих тоже заметно отличалась от превосходно разработанной системы оплаты труда в крупных фирмах, и, хотя система пожизненной занятости в последних уже становилась фикцией даже для самых квалифицированных рабочих, на всех остальных предприятиях её вообще никогда не существовало.

На одном из таких невзрачных заводов полученные пачки стальных листов развернули и каждый из них вручную подали на резку в соответствии с шаблонами. Отходы были собраны и отправлены обратно для вторичной переработки. Каждая полученная деталь в точности соответствовала заданным размерам, а допуски не превышали долей миллиметра, даже если покупатель никогда не обратит внимания на такую невидимую часть автомобиля, как топливный бак. Раскроенные заготовки из стального листа подали на другие станки, где их, нагрев, сгибали, полученные цилиндры сваривали и тут же к ним приваривали изогнутые торцы. За всем процессом наблюдал только один рабочий. К заранее проделанным с двух сторон отверстиям крепили изогнутую трубу, которая заканчивалась крышкой, и бензопровод, ведущий к двигателю. Прежде чем баки покидали цех, их опрыскивали эпоксидным герметиком, предохраняющим металл от коррозии. Герметик имел прочное сцепление с металлом, создавая плёнку, которая навсегда защищала бак от ржавчины и утечки горючего. Это был типичный пример японской технологии, простой и элегантной, только на этот раз она не сработала из-за пониженного напряжения при гальванизации. Хотя образовавшаяся плёнка обладала достаточной жёсткостью и прошла визуальный контроль, сцепление герметика с металлом оказалось недостаточным. Готовые топливные баки поступали по конвейеру в упаковочное отделение, где их укладывали в картонные коробки и отправляли на склад. Половину коробок с баками везли в контейнерах на сборку на автомобильный завод, а другая половина в точно таких же контейнерах направлялась в порт. Там контейнеры с топливными баками грузили на корабли, которые доставляли их в Соединённые Штаты. Топливные баки устанавливали на почти такие же автомобили на сборочном заводе, принадлежащем той же транснациональной корпорации, вот только завод располагался в американском штате Кентукки, а не в Кванто-Плейн, близ Токио.

Это произошло за несколько месяцев до того, как вопрос был поставлен на повестку дня торговых переговоров между США и Японией. На протяжении этих месяцев были изготовлены тысячи автомобилей с дефектными топливными баками, и все они благополучно миновали обычно исключительно требовательные отделы технического контроля на заводах, отделённых друг от друга шестью тысячами миль моря и суши. Автомобили, собранные в Японии, грузились в трюмы поразительно безобразных кораблей с мореходными характеристиками барж. После погрузки эти суда отправлялись через северную часть Тихого океана с его осенними штормами в Америку. Солёный воздух через вентиляционную систему проникал в трюмы к стоящим там автомобилям. Всё шло неплохо до тех пор, пока одно из судов не пересекло надвигающийся воздушный фронт и холодный воздух быстро уступил место тёплому. Мгновенное изменение относительной влажности подействовало на солёный воздух внутри топливных баков, и на их внутренней поверхности, за слоем так и незакрепившегося герметика, начала образовываться солёная жидкость. Содержащаяся в ней морская соль стала разъедать мягкую сталь, лишённую защитного цинкового покрытия, корродируя ёмкости, предназначенные для хранения высокооктанового бензина.

* * *

Райан отметил, что, несмотря на все свои отнюдь не лучшие черты, Корп встретил смерть мужественно и с достоинством. Джек только закончил просмотр видеоплёнки, которую компания Си-эн-эн сочла неподходящей для показа в телевизионных новостях. После произнесённого приговора, перевод которого на двух листах лежал перед Райаном, на шею приговорённого накинули петлю, под ним открылся люк, и телевизионная камера оператора Си-эн-эн крупным планом показала дёргающееся тело. Через пару минут тело бессильно обвисло. Тем самым завершился очередной этап в истории этой страны. Мухаммед Абдул Корп, бандит, убийца, торговец наркотиками, был мёртв.

– Надеюсь, в результате всего этого мы не создали образ ещё одного мученика, – произнёс Бретт Хансон, нарушив напряжённую тишину.

– Господин государственный секретарь. – Райан повернулся в сторону своего гостя, читавшего перевод последних слов Корпа. – Всех мучеников отличает одна черта.

– Какая именно, Райан?

– Они покойники. – Райан сделал паузу. – Но этот человек умер не за Бога и не за свою страну. Он умер за преступления, которые совершил. Его повесили не за то, что он убивал американцев. Его повесили за торговлю наркотиками и убийства, которые он чинил над соплеменниками. Из таких людей не получаются мученики, так что насчёт этого можно не беспокоиться, – закончил Джек, бросая не прочитанные им страницы в корзину для бумаг. – Итак, что нового об Индии?

– С дипломатической точки зрения – ничего.

– Мэри-Пэт? – Джек обернулся к заместителю директора ЦРУ.

– На юге страны усиленная мотострелковая бригада проводит напряжённые учения. Два дня назад мы получили снимки с разведывательного спутника. На наш взгляд, бригада проводит учения как единое боевое соединение.

– Есть информация от агентов?

– Там у нас нет оперативников, – призналась Мэри-Пэт, повторяя то, что уже стало привычным заклинанием для ЦРУ. – Извини, Джек. Пройдут годы, прежде чем у нас появятся агенты всюду, где нам это необходимо.

Райан что-то проворчал себе под нос. Спутниковые снимки дают представление о происходящем, однако это всего лишь фотографии и не более того. На них видны очертания и формы, но не мысли действующих лиц. А для оценки ситуации Райану требовались мысли. Он вспомнил, что Мэри-Пэт делает всё возможное в этом отношении.

– Разведка ВМС сообщает, что индийский военно-морской флот непрерывно маневрирует, и, судя по всему, его задача – преградить доступ к острову, – сказала Мэри-Пэт.

Это верно, подумал Райан. На спутниковых фотографиях было видно, что десантные корабли Военно-морского флота Индии разделились на две группы. Одна находилась в море, примерно в двухстах милях от своей базы, занимаясь учениями. Вторая зашла в ту же самую военно-морскую базу, где корабли проходили техническое обслуживание и грузили припасы. От того места, где проводились учения мотострелковой бригады, до базы было далеко, но их соединяла железная дорога. Аналитики ежедневно проверяли состояние железнодорожных станций на обеих базах и наличие на них подвижного состава. По крайней мере для этого вполне годились спутниковые фотографии.

– Значит, у Госдепа никакой информации? Насколько я помню, у нас там опытный и знающий посол.

– Мне не хочется нажимать на него. Это может нанести ущерб нашему влиянию, – заявил государственный секретарь.

Миссис Фоули едва удержалась от презрительной гримасы.

– Господин госсекретарь, – терпеливо произнёс Райан, – ввиду того что в настоящее время мы не имеем там никакого влияния и не получаем оттуда информации, любые сведения, присланные послом, могут оказаться полезными. Вы сами сообщите ему об этом или хотите, чтобы это сделал я?

– Он работает на меня, Райан. – Джек сосчитал до десяти, прежде чем ответить на это резкое замечание. Он ненавидел стычки между департаментами, хотя такого рода игры, по-видимому, были любимым видом спорта у исполнительной власти.

– Он работает не на вас, а на Соединённые Штаты Америки. В конечном счёте он работает на президента. Я должен информировать президента о том, что происходит в Индии, и мне нужны сведения. Прошу вас, передайте послу, чтобы он проявил побольше инициативы. В штате посольства есть резидент ЦРУ и три атташе разных родов войск. Я хочу, чтобы все они взялись за работу. Суть её заключается в том, чтобы подтвердить – или опровергнуть – то, что представляется нашему военно-морскому флоту и мне как подготовка к вторжению в суверенное государство. Мы должны предотвратить это.

– Я не верю, что Индия решится на такой шаг, – раздражённо заметил Бретт Хансон. – Мне доводилось встречаться с их министром иностранных дел, и я не заметил ни малейшего намёка на…

– Ну хорошо, – прервал его Райан, стараясь смягчить боль, которую должны были причинить его слова. – Отлично, Бретт. Однако намерения могут меняться, а у нас создалось впечатление, что индийцам не нравится присутствие нашего флота в этом регионе. Мне нужна информация. Я прошу вас сообщить об этом послу Уильямсу. Он умный человек, и я полагаюсь на его мнение. Такова моя просьба. Если этого недостаточно, я могу обратиться к президенту, и он прикажет вам то же самое. Решайте сами, господин госсекретарь.

Хансон взвесил свои возможности и кивнул, стараясь сохранить чувство собственного достоинства. Райан только что решил проблему в Африке, которая два года не давала покоя Роджеру Дарлингу, и потому в настоящий момент пользовался расположением президента. Редко случается, чтобы государственный служащий повысил шансы президента на переизбрание. В средства массовой информации уже просочились слухи о том, что ЦРУ сыграло активную роль в поимке Корпа, и пресс-атташе Белого дома почти не отрицал этого. По мнению госсекретаря, подобные методы во внешней политике далеки от идеальных, но это будет рассматриваться в другом месте и при других обстоятельствах.

– Теперь Россия, – произнёс Райан, переходя к следующему вопросу.

* * *

Инженер космодрома Йошиноби знал, что не он первый обратил внимание на красоту зла. И, уж конечно, первым, кто сделал это, не мог быть японец, представитель страны, где стремление к совершенству началось скорее всего с той заботы и того внимания, которое уделялось изготовлению метровых двуручных мечей катана – оружия самураев. Их лезвия бесконечно долго отбивали молотом, переворачивали, отбивали снова и переворачивали опять, десятки раз повторяя процесс, что приводило к образованию пластинчатой стали, состоящей из миллиона слоёв, – и все это делалось из одной первоначальной отливки. Столь кропотливая работа требовала немалого терпения от будущего владельца, временами впадавшего в уныние и подавленность, которыми славился тот век. И всё-таки, несмотря ни на что, ему приходилось терпеть, потому что самураю нужен меч, а изготовить его мог только искусный мастер.

Но это не сегодня. Современный самурай – если так можно его называть – пользовался телефоном и настаивал на немедленных результатах. Ничего не поделаешь, ему все равно придётся ждать, подумал инженер, глядя на стоявший перед ним предмет.

По сути дела предмет этот представлял собой тщательно разработанный обман, однако хитроумие обмана и красота вложенного в него технического замысла вызывали восхищение инженера, тоже принимавшего участие в его создании. Разъёмы на боку были фальшивыми, но об этом знали всего шесть человек, и последним из них был инженер, который спускался сейчас по металлической лестнице на среднюю площадку башни. Отсюда лифт доставит их к бетонному основанию стартового комплекса. Там уже стоял наготове автобус, который отвезёт всю группу в бункер управления пуском. Войдя в автобус, инженер снял белый пластиковый защитный шлем и попытался расслабиться. Десять минут спустя он сидел в удобном вращающемся кресле и пил чай. Вообще-то необходимости присутствовать в бункере и на стартовой площадке не было, но, когда ты сумел добиться чего-то выдающегося, .всегда хочется стать свидетелем своего триумфа. К тому же это совпадало с желанием Ямата-сана.

Ракету-носитель Н-11 разработали совсем недавно. Это будет всего лишь второй её запуск. Принципиальная схема Н-11 основывалась на советской технологии, на конструкции одной из последних межконтинентальных баллистических ракет, созданных русскими незадолго до распада своего государства, и Ямата-сан весьма дёшево купил лицензию (правда, в твёрдой валюте). Затем он передал чертежи своим специалистам для доработки. Добиться этого оказалось нетрудно. Высококачественная сталь для корпуса и улучшенная система наведения позволили уменьшить вес ракеты на целых 1200 килограммов, а после некоторых изменений в химическом составе твёрдого топлива тяга двигателей должна возрасти на семнадцать процентов. Японские ракетчики проявили себя с лучшей стороны и сумели добиться таких успехов, что привлекли внимание американских специалистов из НАСА. Трое из них сидели сейчас в бункере в качестве наблюдателей. Не правда ли, поразительная ирония судьбы?

Стартовый отсчёт прошёл в соответствии с планом. Башня откатилась на рельсах. Прожекторы ярким светом залили ракету, которая возвышалась на пусковой площадке подобно монументу, однако это был отнюдь не тот монумент, который рассчитывали увидеть американцы.

– У вас чертовски большой приборный отсек, – заметил насовец.

– Мы хотим убедиться в способности выводить на орбиту тяжёлую последнюю ступень, – отозвался один из японских инженеров-ракетчиков.

– Ну что ж, поехали!

Вспышка заработавших ракетных двигателей на мгновение ослепила телевизионные экраны, пока электронная система компенсации не притушила на них яркость белого пламени. Ракета-носитель Н-11 буквально подпрыгнула на столбе раскалённых газов, оставляя за собой дымный след.