Текст книги "Долг чести"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 81 страниц)

40. Лисы и гончие

Щеренко намеревался встретиться сам, но неотложные дела помешали ему. Оказалось, что все обернулось к лучшему. Сообщение поступило на дискете от его самого высокопоставленного агента, заместителя директора СУОБ – Следственного управления общественной безопасности. Какими бы неприятными ни были личные привычки этого человека, он оказался проницательным политическим наблюдателем, хотя и слишком многословным в своих докладах и оценках ситуации. Японские военные, сообщил он, ничуть не расстроены происшедшими событиями и открывающимися перед ними перспективами. Озлобленные годами существования под унизительным названием «силы самообороны» и униженные тем, что во мнении общественности им отведена роль защитников от мифического Годзиллы и прочих невероятных киномонстров (причём всякий раз они оказывались побеждёнными), военные считали себя хранителями гордых традиций древних японских воинов, и вот наконец после прихода к власти достойного политического руководства им представилась возможность продемонстрировать все, на что они способны. Получив образование главным образом в американских училищах и академиях, переняв американский профессиональный опыт, старшие офицеры оценили ситуацию и объявили всем, кто пожелали их слушать, что они в состоянии одержать верх в этой ограниченной войне и, продолжил руководитель СУОБ, по их мнению, шансы завоевать Сибирь очень высоки.

Эта оценка и доклад двух агентов ЦРУ были немедленно переданы в Москву. Итак, в японском правительстве существуют разногласия и по крайней мере в одном из его департаментов более или менее трезво оценивают обстановку. Это было приятно русскому разведчику, но он тут же вспомнил, что в 1939 году руководитель немецкой разведки по имени Канарис сделал то же самое и потерпел полную неудачу, пытаясь убедить руководителей Германии. Русский разведчик намерен был нарушить эту историческую традицию. Единственная возможность предупредить войну заключается в том, чтобы не дать ей разрастись. Щеренко не был согласен с теорией, будто дипломатия способна удержать мир от войн, зато придерживался мнения, что надёжные разведданные и решительные действия не дадут им зайти слишком далеко, особенно если у политических деятелей есть стремление осуществить необходимые действия. Его, однако, беспокоило, что это стремление должны продемонстрировать американцы.

* * *

– Мы дали операции название «Зорро», господин президент, – произнёс Робби Джексон, перелистывая обложку и открывая первую схему. Государственный секретарь и министр обороны тоже находились в центре управления боевыми действиями вместе с Райаном и Арни ван Даммом. Члены кабинета министров были обеспокоены, но такое же беспокойство испытывал и заместитель начальника J-3. Райан кивнул, давая знак продолжать.

– Цель операции заключается в том, чтобы нарушить командную структуру противника, устраняя тех отдельных лиц, которые…

– Вы хотите сказать, что собираетесь убивать их? – прервал его Бретт Хансон. Он посмотрел на министра обороны, лицо которого застыло, словно каменная маска.

– Мистер Хансон, нам запрещено наносить удары по мирному населению Японии. Это означает, что нельзя разрушать японскую экономику. Нам запретили уничтожать мосты в их городах. Военное руководство противника слишком децентрализовано по месту своего пребывания, чтобы…

– Мы не можем так поступать, – снова прервал его Хансон.

– Господин государственный секретарь, – заметил ледяным тоном Райан, – давайте сначала всё-таки узнаем, в чём заключается план операции, прежде чем заявлять, что можно делать и чего нельзя.

Хансон недовольно кивнул, и Джексон продолжил свой доклад.

– Сейчас план почти готов, – заключил он. – Мы устранили два их самолёта раннего радиолокационного оповещения…

– Когда это произошло? Каким образом?

– Это произошло вчера вечером, – ответил Райан. – Как мы это осуществили, вас не должно интересовать.

– Кто отдал приказ? – послышался голос президента Дарлинга.

– Я, сэр. Операция осуществлялась под надёжным прикрытием и прошла гладко. – По взгляду Дарлинга Райан понял, что снова вплотную приблизился к границе своих полномочий.

– И сколько людей погибло в результате этой операции? – резко бросил государственный секретарь.

– Около пятидесяти. Это на двести человек меньше, чем число наших моряков, убитых в результате действий противника, господин государственный секретарь.

– Послушайте, мы можем получить эти острова обратно с помощью мирных переговоров, если проявим терпение и выдержку, – ответил глава дипломатического ведомства. Теперь разговор стал двусторонним, и все остальные, кто находились в помещении, прислушивались к нему.

– Адлер придерживается иной точки зрения.

– А вот Крис Кук считает, что такой исход переговоров возможен, и у него есть человек в составе японской делегации, снабжающий его надёжной информацией.

Дарлинг невозмутимо наблюдал за происходящим, снова предоставив возможность своему штабу – так он называл их про себя – заниматься дебатами. Перед ним стояли иные вопросы. Опять обострилась политическая обстановка. Если ему не удастся справиться с возникшим кризисом, его карьере президента придёт конец. Тогда кто-то другой займёт этот пост, и не позже чем на следующий год его преемник столкнётся уже с более острым кризисом. Даже намного более острым, если точка зрения русской разведки правильна и если Япония и Китай этой осенью оккупируют Восточную Сибирь. В этом случае острейший кризис потрясёт мир как раз в разгар американских выборов, что самым серьёзным образом ограничит возможности его страны заняться решением международных проблем, придав всем вопросам политическую окраску, причём американская экономика ещё не успеет восстановить былую стабильность после потери сотен миллиардов долларов.

– Если мы не прибегнем сейчас к активным действиям, господин государственный секретарь, никто не возьмётся предсказать, как далеко все это может зайти, – продолжал Райан.

– Мы можем урегулировать разногласия дипломатическими средствами, – продолжал настаивать Хансон.

– А если нам это не удастся? – спросил Дарлинг.

– Тогда наступит время рассмотреть определённые военные меры. – Судя по выражению лица министра обороны, уверенность государственного секретаря не нашла у него поддержки.

– Хотите что-нибудь добавить? – спросил его президент.

– Пройдёт немало времени – несколько лет, – прежде чем мы сумеем подготовить силы, достаточные для…

– У нас нет нескольких лет, – обрезал Райан министра обороны.

– Это верно, рассчитывать на несколько лет не приходится, – поддержал его Дарлинг. – По вашему мнению, адмирал, осуществление такого плана реально?

– Считаю, реально, сэр. Кое в чём придётся положиться на благоприятное стечение обстоятельств, но самое большое препятствие мы уже преодолели вчера вечером.

– У нас недостаточно сил, чтобы гарантировать успех операции, – произнёс министр обороны. – Командир авианосной группы только что представил свою оценку ситуации и…

– Я видел её, – ответил Джексон, стараясь скрыть беспокойство, тем более что оценка соответствовала действительному положению вещей. – Но я знаю командира палубной авиации капитана первого ранга Бада Санчеса уже много лет, а он считает, что сможет добиться успеха. Я верю ему. Господин президент, не следует слишком уж полагаться на цифры. Дело не только в численном соотношении наших сил и сил японцев. Многое решает умение вести боевые действия, а у нас в этом гораздо больше опыта, чем у них. Психологический фактор тоже имеет немаловажное значение, равно как и способность полагаться на свои силы, а не думать о мощи противника. Теперь война не такая, как раньше. В прошлом требовалось собрать огромные соединения, чтобы сломить волю противника к сопротивлению, а также нарушить его возможность руководить войсками и координировать их действия. Действительно, пятьдесят лет назад нам потребовались бы мощные вооружённые силы для решения такой задачи, однако цели, которые нужно уничтожить, очень малы, они точечные, и если мы сможем поразить их, то добьёмся того, на что раньше требовались усилия миллионов солдат.

– Это преднамеренное убийство, вот что это такое! – выкрикнул Хансон.

Джексон, все ещё стоявший на трибуне, повернул к нему голову.

– Да, сэр, вы совершенно правы, именно в этом и заключается война. Зато, действуя таким образом, мы не убиваем несчастного юношу, поступившего в армию только потому, что ему понравилась военная форма. Мы убиваем подонка, который посылает его на бойню, даже не зная его имени. Прошу извинить меня, сэр, но мне приходилось убивать людей, и я точно знаю, что это такое. Сейчас хотя бы один только раз мне хотелось бы привлечь к ответу тех, кто отдают приказы, а не тех несчастных молокососов, которые вынуждены слепо им подчиняться.

Дарлинг с трудом удержался от улыбки при мысли о собственных фантазиях в связи с рекламой, которую однажды передавали по телевидению, как изменилась бы ситуация, если бы президенты, премьер-министры и другие государственные деятели, посылавшие людей на бой, вышли бы на поле битвы вместо них и решили исход войны собственными силами.

– И всё-таки вам придётся убить немало молодёжи, – сказал президент. Адмирал Джексон вздрогнул, словно от пощёчины, и ответил через несколько мгновений:

– Я знаю это, сэр, но в случае благоприятного развития событий погибнет намного меньше людей, чем при настоящей войне.

– Когда вам нужно узнать моё решение?

– Мы уже почти закончили предварительный этап подготовки и можем приступить к операции меньше чем через пять часов. После этого нас будет ограничивать продолжительность светового дня. Каждый раз придётся ждать двадцать четыре часа.

– Благодарю вас, адмирал Джексон. Не могли бы вы все оставить меня одного?

Присутствующие встали и покинули комнату. В последний момент послышался голос Дарлинга:

– Джек, ты не мог бы остаться на минуту? – Райан повернулся и снова сел.

– Нам придётся пойти на это, сэр. Так или иначе, если мы собираемся уничтожить их ядерные ракеты…

– Я знаю. – Президент посмотрел на свой стол. Там были разложены документы, схемы и карты. Всё необходимое для того, чтобы принять решение о начале боевых действий. По крайней мере его избавили от информации о вероятных потерях, скорее всего по настоянию Райана. Через секунду они услышали, как закрылись двери.

Первым заговорил Райан.

– Сэр, возникла ещё одна проблема. Бывший премьер-министр Кога арестован – извините, нам известно только, что он исчез.

– Что это значит? Почему мне не сообщили об этом раньше?

– Он исчез меньше чем через двадцать четыре часа, после того как я сообщил Скотту Адлеру о встрече Коги с нашими людьми. Я даже не сказал ему, с кем именно он встречался. Это может быть простым совпадением. Гото и тот, кто руководит им, может быть, не хотят, чтобы Кога выступал с политическими заявлениями, пока они проводят эту операцию. Но нельзя исключить вероятности, что где-то у нас произошла утечка информации.

– Кто знает об этом?

– Эд и Мэри-Пэт в ЦРУ. Я. Вы. Скотт Адлер и тот, кому он сказал.

– Но мы не уверены, что произошла утечка с нашей стороны?

– Да, сэр, не уверены. Но это в высшей степени вероятно.

– Хорошо, пока отложим это. Что произойдёт, если мы ничего не предпримем?

– Сэр, мы обязаны что-то предпринять. Если пустить на самотёк, то в будущем можно ждать войны между Россией, с одной стороны, и Японией и Китаем – с другой, причём наша роль в этом конфликте одному Богу известна. ЦРУ по-прежнему старается оценить ситуацию при развитии событий в таком направлении, но мне кажется, что война неизбежно перерастёт в обмен ядерными ударами. Операция «Зорро» не является, конечно, лучшим выходом из положения, но у нас просто нет других возможностей. Дипломатические соображения теперь утратили своё значение, – продолжал Райан. – Сейчас ставки неизмеримо выросли. И если нам удастся убрать людей, затеявших всю эту игру, то правительство Гото падёт и тогда восстановится какой-то контроль над развитием событий.

Самым странным, понял Дарлинг, является то, что обе стороны выступают за уменьшение возможных последствий. Хансон и министр обороны отстаивают классические дипломатические методы урегулирования конфликта. Им нужно время, чтобы убедиться, что все другие способы решения проблемы мирными средствами, кроме дипломатических, отсутствуют. Однако в случае провала дипломатии вероятность перерастания конфликта в более широкую и кровавую войну резко возрастает. Райан и Джексон настаивают на немедленном применении насилия, надеясь не допустить кровопролитной войны в будущем. Проблема, однако, заключалась в том, что обе стороны могут, быть правы, а могут и ошибаться, и есть только один способ сделать безошибочный выбор – прочитать книги по новейшей истории, которые будут опубликованы через двадцать лет.

– Если предложенный план сорвётся…

– Это означает, что наши люди погибнут напрасно, – честно признался Джек. – Вам тоже придётся заплатить высокую цену в случае неудачи, сэр.

– А как относительно командующего флотом – я имею в виду того, кто командует авианосной группой. Как относительно него?

– Если он начнёт колебаться, все рухнет.

– Замените его, – приказал президент. – Я даю согласие на проведение операции.

Оставалось обсудить ещё один вопрос, и Райан объяснил его президенту, прежде чем выйти из комнаты и подойти к телефону, чтобы дать необходимые указания.

* * *

Удачная операция воздушных сил, любят говорить военные в синих мундирах, проходит под руководством простого капитана. Во главе этой операции стоял полковник войск специального назначения, но по крайней мере его недавно обошли с присвоением генеральского звания. Это обстоятельство вызывало уважение у его подчинённых, знавших причину недовольства начальства их полковником. Члены этих элитарных подразделений просто не соответствуют аккуратному и бессловесному идеалу высшего руководства. Для этого они слишком… эксцентричны, что ли.

Окончательный план операции был разработан на основании данных, посланных в масштабе реального времени из Форт-Мида, штат Мэриленд, в Верино, и американцы все ещё ёжились при мысли, что русские узнают самые деликатные подробности того, как американцы собирают и анализируют электронную информацию, полученную с помощью космических спутников и других средств, – ведь, в конце концов, все это разрабатывалось для использования против них. Было рассчитано и нанесено на карту точное положение двух самолётов Е-767 раннего радиолокационного обнаружения, с помощью визуальных средств наблюдения. со спутников подсчитали количество истребителей – по крайней мере тех, что находились вне защитных ангаров, – более того, при последнем пролёте разведывательный спутник КН-12 сосчитал находящиеся в воздухе самолёты и определил их координаты. Полковник, возглавлявший подразделение, ещё раз проверил курс проникновения, рассчитанный им лично вместе с экипажем самолёта, и, хотя некоторое беспокойство так и не удалось устранить, два молодых капитана, которые поведут транспортный самолёт С-17А, пожевав резинку, одобрительно кивнули. Один из них даже пошутил по поводу того, что пришло время отдать должное и «летающему мусорщику».

Русским тоже предстояло сыграть свою роль. С авиабазы на юге Камчатки взлетели восемь перехватчиков МиГ-31 для участия в учебных полётах, связанных с системой противовоздушной обороны. Их сопровождал Ил-86, самолёт раннего радиолокационного обнаружения. Через десять минут с аэродрома Сокол взлетели четыре истребителя Су-27 – на их долю выпало играть роль противника, пытающегося проникнуть сквозь защитную линию ПВО. Истребители с подвесными топливными баками для увеличения дальности полёта направились на юго-восток, оставаясь далеко за пределами японского воздушного пространства. Диспетчеры на борту обоих японских Е-767 заключили, что это самые обычные учения, проводимые русскими. Однако в них принимали участие боевые самолёты, и потому они заслуживали внимания со стороны обоих «Ками», тем более что учение проходили в районе наиболее вероятного курса приближения американских самолётов, как это случилось с Б-1, которые совсем недавно пытались «прощупать» японскую систему противовоздушной обороны. В результате оба Е-767 вместе со своими истребителями сопровождения оттянулись чуть дальше к северо-востоку. Едва не было принято решение поднять в воздух резервный самолёт АВАКС, однако начальник наземной системы ПВО принял разумное решение всего лишь повысить уровень готовности.

* * *

С-17А, «Глобмастер-III», был самым новым и наиболее дорогим транспортным самолётом, когда-либо сумевшим пройти через систему поставок Пентагона. Любой, знакомый с этой кошмарной системой поставок, предпочёл бы пересечь завесу вражеского зенитного огня, потому что назначением бомбардировщиков было достичь успеха, тогда как задачей системы поставок Пентагона – этот успех перечеркнуть. То, что иногда подобная система ошибалась и на вооружение поступали новые типы самолётов, объяснялось в первую очередь сообразительностью и изобретательностью тех, кто посвятили свою жизнь тому, чтобы поставить в тупик эту систему. На этот раз не пожалели расходов, даже придумали новые, и в результате появился «мусорщик» (прозвище, наиболее часто применяемое лётчиками-истребителями).

Этот самолёт взлетел сразу после полуночи по местному времени и направился на юго-юго-восток по трассе, используемой гражданскими авиалайнерами, летящими во Владивосток. Немного недолетев до самого города, он дозаправился в воздухе от заправщика КС-135 (русская система дозаправки в воздухе не стыковывалась с американской) и покинул азиатский континент, следуя точно на юг по 132-му меридиану.

«Глобмастер» был первым транспортным самолётом, спроектированным для проведения специальных операций. Обычный лётный экипаж всего из двух человек был дополнен двумя «наблюдателями», для которых подготовили приборные модули. В данном случае оба являлись специалистами по электронному противодействию. Они принадлежали к числу офицеров, которые ведут наблюдение за многочисленными радиолокационными станциями ПВО, усеявшими русские, китайские, корейские и японские берега, и направляют лётчиков по курсу, где находится больше всего «нулевых» – мёртвых – зон, куда не проникают импульсы радиолокаторов.

Вскоре потребовалось быстрое снижение и поворот на восток.

– Как вам это нравится? – спросил старший сержант Вега у своего командира.

Рейнджеры разместились на откидных сидениях в транспортном отсеке, одетые в маскировочные комбинезоны и увешанные таким количеством оружия, что шли, переваливаясь с ноги на ногу подобно уткам, когда час назад поднимались по трапу под внимательным взглядом сержанта ВВС, руководившего погрузкой. Среди воздушно-десантных войск было широко распространено мнение, что ВВС особо выделяло те лётные экипажи, которым удавалось заставить своих пассажиров страдать от морской болезни, но в данном случае лётчики не услышат жалоб от десантников. Наступил наиболее опасный этап операции, несмотря на парашюты. Правда, члены лётного экипажа не надевали их, руководствуясь элементарной логикой: если так случится, что на самолёт выйдет истребитель, парашюты вряд ли принесут пользу, в какой бы момент перед десантированием это ни произошло.

Капитан Чека молча кивнул, страстно желая побыстрее оказаться на земле, в той стихии, где пехотинцы чувствуют себя как рыба в воде, вместо того чтобы беспомощно сидеть здесь, будто нерожденному ребёнку в чреве женщины, танцующей в дискотеке.

Дисплеи перед офицерами электронного противодействия демонстрировали каждую радиолокационную станцию на западном побережье Японии, занесённую в память компьютера. Ввести эту информацию в электронную память было достаточно просто, потому что большинство РЛС было построено самими американцами в то время, когда огромный остров рассматривался как военная база, предназначенная для войны с русскими, и потому мог в любую минуту подвергнуться их нападению. За прошедший период радиолокационные станции подверглись модификации, но у японской службы оповещения были недостатки, заведомо известные американцам и подтверждённые спутниками электронной разведки на прошлой неделе. Самолёт летел теперь на юго-восток на высоте двухсот футов над поверхностью моря и с максимальной скоростью триста пятьдесят узлов. На такой высоте турбулентные потоки воздуха были особенно сильны и самолёт постоянно бросало то вверх то вниз. Лётный экипаж не замечал .этого, зато все остальные более чем ощущали. Пилот надел очки ночного видения, заметно улучшающие зрение в полумраке, и постоянно поворачивал голову, осматривая горизонт, тогда как второй пилот не сводила взгляда с приборов. Кроме того, перед ней находился дисплей, подобный тем, что устанавливаются на истребителях. На нём виднелись показания компаса, альтиметра, воздушной скорости, а также тонкая зелёная линия горизонта, которую она иногда видела в зависимости от света луны и состояния облаков.

– Вижу мигающие огни на большой высоте в направлении на десять часов, – раздался голос пилота. Он знал, что это гражданские авиалайнеры, летящие в пределах выделенного им воздушного коридора. – Ничего больше.

Второй пилот снова взглянула на экран. Радиолокационная карта в точности соответствовала той, что была запрограммирована. Курс самолёта пролегал по очень узкой чёрной полосе между радиальными выступами красного и жёлтого цвета, означающими районы, освещённые радиолокационными станциями. Чем ниже летел самолёт, тем шире становилась чёрная «мёртвая» зона, недоступная для радаров, но «глобмастер» и без того летел очень низко. Снижаться дальше было ужеопасно.

– Пятьдесят миль от берега.

– Понял, – ответил пилот. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он через секунду. Проникновение во вражескую зону на столь малой высоте требовало максимального внимания – даже если полет происходил на автопилоте.

– Нет проблем, – ответила она. Вообще-то дело обстояло несколько по-иному, но от неё ожидали именно такого ответа. Сейчас наступила самая опасная часть полёта, когда предстояло миновать радиолокационную станцию на возвышенности у Айкавы. Здесь находился наиболее слабозащищенный участок оборонного периметра Японии. Между островом и полуостровом образовался семидесятимильный разрыв, который почти перекрывался радиолокационными станциями с обеих сторон. Эти станции, однако, были устаревшими, их построили в семидесятые годы и не модифицировали после смены режима в Северной Корее.

– Снижаемся, – произнесла она, отрегулировав датчик высоты на автопилоте до семидесяти футов. Теоретически самолёт мог лететь над ровной поверхностью и на высоте пятидесяти футов, но он находился в турбулентных потоках, и потому второй пилот положила руку на ручку управления, создающую иллюзию управления истребителем. Если она увидит даже рыбацкую шхуну, тут же рванёт ручку на себя, поднимая самолёт выше, чтобы избежать столкновения с мачтой судна.

– Берег через пять минут, – послышался голос одного из офицеров электронного противодействия. – Нужно повернуть направо и перейти на курс один-шесть-пять.

– Поворачиваем. – Самолёт чуть накренился.

В транспортном отсеке было всего несколько иллюминаторов. Старший сержант Вега сидел рядом с одним из них и посмотрел наружу. Там он увидел конец крыла, склонившегося к едва различимой чёрной поверхности, испещрённой гребнями волн. Зрелище заставило его тут же отвернуться. Сейчас ничего от него не зависело, так что, если самолёт коснётся крылом поверхности моря и рухнет вниз, у него не останется времени даже на то, чтобы понять, что произошло. По крайней мере так ему однажды объяснили.

– Вижу берег, – сказал пилот, заметив свечение огоньков через очки ночного видения. Настало время снять их и вести самолёт. – Беру управление на себя, – произнёс он.

– Пилот взял управление на себя, – ответила второй пилот, разминая уставшие пальцы и позволив себе сделать глубокий вдох.

Самолёт пересёк береговую черту между Оми и Ичифури. Сразу после этого пилот начал набирать высоту. Автоматическая система полёта над пересечённой местностью могла функционировать в трех режимах. Пилот установил её в «жёсткий» режим, что ставило в тяжёлое положение самолёт и в ещё более тяжёлое летящих в нём пассажиров, но зато в конечном итоге было самым безопасным для всех.

– Как там относительно АВАКСов? – спросил пилот у офицеров электронного противодействия.

– Я заметил очень слабые радиолокационные импульсы от одного из них в направлении на девять часов. Если мы продолжим полет у самой земли, нас не обнаружат.

– Приготовьте блевотные пакеты, парни, – посоветовал пилот и повернулся к сержанту, который будет руководить десантированием: – Десять минут.

– Десять минут, – выкрикнул сержант, глядя в сторону транспортного отсека. В это мгновение самолёт резко подскочил вверх и тут же свернул направо, облетая первую горную вершину на берегу. Затем он быстро упал вниз, как бывает на особенно. крутых аттракционах в увеселительном парке, и Джулио Вега вспомнил, как однажды поклялся, что никогда больше не согласится подвергнуться таким испытаниям. С тех пор ему не раз доводилось нарушать это обещание, однако сейчас внизу их снова ждал вооружённый противник. И это были уже не боевики колумбийской наркомафии, а солдаты отлично подготовленной профессиональной армии.

– Господи, надеюсь нам дадут пару минут спокойного полёта чтобы успеть подойти к люку, – пробормотал Вега между приступами рвоты.

– Лучше не рассчитывай на это, – произнёс капитан Чека и тут же наклонился к своему блевотному пакету. Его примеру мгновенно последовали остальные рейнджеры.

Фокус заключался в том, что самолёт следовало вести между горными вершинами, которые должны были постоянно находиться между ним и радиолокационными станциями. Для этого требовалось лететь вдоль долин. Теперь «глобмастер» снизил скорость до двухсот тридцати узлов и даже при выпущенных закрылках и предкрылках и компьютерном управлении его бросало из стороны в сторону, причём беспорядочно в каждое следующее мгновение. На дисплее сейчас был виден горный коридор, по которому летел самолёт, на экране то и дело мелькали красные предупредительные надписи, тут же исчезавшие, как только автопилот вводил поправки, что не мешало пилотам вздрагивать от ужаса. Лётчики никогда особенно не доверяли автоматическим системам, и сейчас их руки стискивали штурвалы, готовые взять управление на себя, но побеждавшие в последний миг это искушение. Казалось, идёт сложная игра между людьми и электронным мозгом, старающимся, в свою очередь, переубедить профессионалов, которым приходилось полагаться на микрочипы, потому что их собственные рефлексы не способны были отреагировать в доли секунды, необходимые для принятия решения. Они наблюдали за проносящимися мимо зелёными пиками, которые представляли собой горные утёсы, местами нечёткие из-за росших там деревьев, и почти всегда эти пики вздымались выше летящего самолёта до самой последней секунды, когда его нос взмывал вверх, а желудки пилотов пытались последовать за ним, и тут же самолёт снова нырял в пропасть.

– Вижу точку десантирования. Пять минут, – крикнул пилот, повернувшись в сторону хвостового отсека.

– Всем встать! – скомандовал сержант. В это мгновение самолёт снова нырнул, и кто-то из десантников едва не взлетел вверх, когда его ноги отделились от пола. Один за другим они направились в сторону хвостового люка, уже открытого. Как только рейнджеры пристегнули вытяжные тросики парашютов к протянутому под потолком кабелю, в хвосте открылся грузовой люк, и двое солдат быстро сняли крепление с контейнеров, стоявших на поддонах посреди хвостового отсека. «Глобмастер» в последний раз выровнялся, и Вега в открытый люк увидел тёмную долину внизу и уходящую в небо гору слева от самолёта.

– Высота пятьсот футов, – послышался голос пилота по системе внутренней связи. – Действуйте.

– Ветер нормальный, – объявила второй пилот, которая дублировала компьютер, контролировавший десантирование. – Одна минута.

Над открытым люком вспыхнула зелёная лампа. Пристёгнутый ремнями сержант ВВС стоял у люка, загораживая путь рейнджерам. Он окинул их взглядом.

– Будьте там поосторожнее, поняли?

– Извините нас за беспорядок, что мы тут оставили, – качнул головой капитан Чека. Сержант усмехнулся.

– Мне приходилось убирать нечто куда худшее. – К тому же уборкой займутся подчинённые. Сержант в последний раз проверил десант. Вытяжные тросики у рейнджеров пристёгнуты, никто не стоит на пути скатывающихся контейнеров, сбросом которых будут управлять из кабины пилотов. – Все готово, – произнёс он в интерком и отошёл в сторону, уступая место у открытого люка капитану Чеке. Держась руками за его края, тот опустил левую ногу в пустоту.

– Десять секунд, – послышался голос второго пилота.

– Понял, десять секунд. – Пилот протянул руку, снял с предохранителя рукоятку управления сбросом и положил большой палец на кнопку.

– Пять.

– Три-две-одна – пошли!

– Груз сброшен. – Пилот уже успел нажать на кнопку сброса. В хвостовом отсеке рейнджеры увидели, как поддоны с контейнерами соскользнули в пустоту. Самолёт на мгновение провалился хвостом и тут же выровнялся. Зелёная лампочка над люком замигала.

– Пошли-пошли-пошли! – завопил сержант, перекрывая рёв проносящегося ветра.

Капитан Диего Чека из корпуса рейнджеров армии США стал первым американским военнослужащим, вторгшимся на японскую территорию, когда он шагнул вперёд и исчез в темноте. Через секунду натянувшийся тросик раскрыл его парашют, и чёрный нейлоновый зонтик появился всего в трехстах футах от земли. От резкого рывка Диего почувствовал невыразимое облегчение – при прыжках с такой малой высоты наличие запасного парашюта уже ничем не могло помочь. Капитан тут же поднял голову и увидел выше себя и справа купола остальных парашютов, которые открывались, как только что открылся его собственный. Теперь нужно посмотреть вокруг и вниз. Вон там – поляна, капитан не сомневался, что опустится на неё, хотя на всякий случай потянул за пару строп и чуть выпустил воздух из-под купола, чтобы приземлиться прямо в середину и таким образом сделать посадку ещё безопаснее, что весьма немаловажно при ночном десантировании. Наконец он дёрнул за узел и сбросил рюкзак, упавший вниз и повисший в пятнадцати футах под ним на конце троса. Теперь шестьдесят фунтов дополнительного груза коснутся земли чуть раньше его, и это смягчит приземление – при условии, конечно, что капитан не опустится сапогами прямо на рюкзак и не переломает все, что находится внутри проклятого мешка. После всего этого у него едва хватило времени подготовиться к посадке на стремительно мчащуюся навстречу и едва видимую землю. Ноги вместе, колени согнуты, перекатиться на бок сразу после касания земли, внезапный шок от удара, перебивающий дыхание, – и вот капитан лежит лицом вниз, пытаясь понять, сломал ли он себе что-нибудь или нет. Через несколько секунд послышались глухие удары и шум падения – это приземлились остальные солдаты его отделения. Чека позволил себе полежать ещё пару секунд, убедился, что у него все более или менее в порядке, встал, отстегнул парашют и побежал гасить купол. Покончив с этим, он вернулся к месту приземления, надел очки ночного видения и собрал своих людей.