Текст книги "Долг чести"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 81 страниц)

* * *

Туман застал их врасплох. Догадка Дентона оказалась правильной. Прошло ровно восемь дней с того момента, как Hope Данн исполнилось шестнадцать лет, и три дня после получения временных водительских прав, а на одометре её новенькой спортивной «кресты» С-99 было сорок девять миль. Девушка начала с того, что выбрала широкий ровный участок дороги, чтобы проверить, с какой скоростью может ехать эта машина, потому что она была совсем юной, и ещё потому, что её попросила подруга Эйми Райс. В салоне гремела на полную мощь музыка от проигрывателя компакт-дисков, девушки болтали об одноклассниках, и Нора почти не смотрела вперёд. В конце концов, разве трудно удерживать машину между сплошной белой полосой справа и скоростной слева, в зеркале никого не видно, так что нет оснований для беспокойства, а сидеть за рулём намного лучше, чем рядом с новым парнем, потому что все они почему-то всегда сами управляют машиной, словно не веря, что взрослая женщина способна справиться с этим не хуже их.

На её лице появилось удивлённое выражение, когда видимость немного ухудшилась – Нора не умела оценивать расстояние, – и она сняла ногу с педали газа, чтобы сбавить скорость, которая была восемьдесят четыре мили в час. Позади на шоссе никого не было, и девушка не сомневалась, что впереди точно так же. Учителя, дававшие ей уроки вождения, объяснили всё необходимое, но, как обычно случалось со всеми уроками, что-то она восприняла, а что-то нет. Самое важное придёт с опытом. Однако опыт был тем самым учителем, с которым она ещё не успела познакомиться и чьи требования были слишком суровыми для решения возникшей сейчас проблемы.

Нора сумела заметить жёлтые габаритные огни на огромном трейлере, но, не зная дорожных условий, приняла их за дорожное освещение. Из-за недостатка опыта она и не подозревала, что на большинстве федеральных автомагистралей освещение отсутствует. В любом случае у неё оставалось очень мало времени. Когда она заметила серую прямоугольную громаду перед собой, было слишком поздно, а скорость машины уменьшилась только до шестидесяти пяти миль в час.

* * *

Звук столкновения всегда отвратителен. Уиллу Снайдеру приходилось слышать его и раньше – он напоминал треск сминаемых алюминиевых банок из-под пива, глухой звук разбивающегося корпуса машины, сокрушённого скоростью, массой и законами физики, с которыми он познакомился не в школе, а на личном опыте.

От удара в левый задний угол трейлера передок грузовика развернулся вправо, но, к счастью, скорость была небольшой, Снайдер справился с управлением и быстро остановился. Оглянувшись назад и налево, он увидел разбитый японский автомобиль, так нравившийся его брату, и первой его мыслью почему-то было, что такие машины слишком малы для безопасности пассажиров, словно теперь это имело какое-то значение. Передняя часть автомобиля смялась в гармошку, а корпус изогнулся. Снайдер поспешил к машине и тут же заметил, что ещё недавно прозрачное ветровое стекло залито теперь красным…

– Боже милостивый…

Эйми Райс была уже мертва, несмотря на то что воздушная подушка безопасности перед креслом пассажира мгновенно надулась и сработала безупречно. От скорости при столкновении правая сторона автомобиля, где сидела девушка, оказалась под трейлером, и мощный бампер, предназначенный для защиты кузова при погрузке с платформ, разорвал тонкую сталь легковой машины, словно цепной пилой. Нора Данн ещё жила, но находилась в бессознательном состоянии. Её новая «креста» С-99 погибла безвозвратно, алюминиевый блок цилиндров треснул, рама погнулась на шестнадцать дюймов, и, хуже всего, топливный бак, и без того ослабленный коррозией, был раздавлен, и из него сочился бензин.

Снайдер заметил, что из бака течёт бензин. Он ещё не выключил двигатель, поэтому тут же отвёл тягач с трейлером на обочину шоссе и выпрыгнул из кабины, держа в руках свой красный огнетушитель с углекислотой. То, что он не успел быстро подбежать к раздавленной машине, спасло ему жизнь.

* * *

– В чём дело, Дженина?

– Я – Джессика! – заявила маленькая девочка, удивляясь, что даже отец не видит, что они с сестрой отличаются одна от другой.

– В чём дело, Джессика? – переспросил отец с терпеливой улыбкой.

– Он воняет! – Девочка хихикнула.

– Ну хорошо, – вздохнул Пирс Дентон и повернулся к жене, чтобы потрясти её за плечо. В это мгновение он увидел стену тумана и снял ногу с педали газа.

– Что случилось, милый?

– Мэт наделал в пелёнки.

– Понятно… – Кандис расстегнула пристежной ремень и повернулась к заднему сиденью.

– Я ведь говорил тебе, Канди, что нельзя отстёгивать ремень на ходу. – Он тоже посмотрел назад в самый неподходящий момент. Машина начала немного забирать вправо, и Дентон попытался одновременно следить за дорогой и за тем, что происходит внутри нового автомобиля жены.

– Черт! – Он инстинктивно попробовал отвернуть влево, но машина находилась слишком близко к правой обочине, и Пирс понял это ещё до того, как его левая рука успела крутануть руль. Резкое торможение тоже не помогло – задние колеса заклинило, и они поехали по скользкой дороге, из-за чего машину занесло, и тут он заметил, что они мчатся боком на другую «кресту». Его последней мыслью было: неужели это та самая…

* * *

Несмотря на ярко-красный цвет машины, Снайдер не заметил её до того самого момента, когда столкновение стало неизбежным. Водитель грузовика был все ещё в двадцати футах и бежал с огнетушителем в руках, держа его перед собой словно футбольный мяч.

* * *

Боже мой! – не успел произнести Дентон. Сначала ему показалось, что столкновение не такое уж страшное. За годы службы в полиции ему доводилось видеть и худшее. Жену отбросило силой удара на смятый правый борт, это опасно, но дети сидят в травмобезопасных креслицах и закреплены пристежными ремнями, так что они, слава Богу…

Решающим фактором в смерти пяти человек оказалась химическая коррозия. Топливный бак, похожий по конструкции на тот, что находился на С-99, не прошёл полной гальванизации, подвергся воздействию морской соли во время плавания через Тихий океан и не стал лучше на крутых дорогах восточного Теннесси. Сварочные швы крепления бака пострадали особенно сильно, и при столкновении он оторвался от точек крепления. Смятый корпус машины продолжал ползти, бак протащило по неровной бетонной поверхности дороги, антикоррозийное покрытие, не имевшее надёжного сцепления с металлом на днище бака, тут же отслоилось, бак лопнул ещё в одном слабом месте, и возникшая от трения стали о мостовую искра воспламенила хлынувший бензин.

Обжигающий огненный шар взрыва на мгновение разогнал туман. Вспышка была настолько яркой, что автомобили, ехавшие по шоссе в обе стороны, начали в панике тормозить. В результате на той половине автомагистрали, что вела на восток, в сотне ярдов от места катастрофы столкнулись три машины, но повреждения оказались незначительными. Люди выпрыгивали из автомобилей и бежали к пылающим машинам. От языков пламени вспыхнул бензин, сочившийся из бака машины Норы Данн, пламя охватило спортивный автомобиль и девушку, которая, к счастью так и не придя в сознание, приняла огненную смерть.

* * *

Уилл Снайдер находился достаточно близко, чтобы видеть лица всех пятерых в приближающейся красной «кресте». Он на всю жизнь запомнит мать и грудного ребёнка, в его память навсегда врежется образ женщины, склонившейся через спинку переднего кресла к младенцу, мгновенное движение головы, когда она повернулась лицом к надвигающейся смерти и посмотрела прямо на него. Огненная вспышка ослепила Снайдера, однако он, хотя и чуть медленнее, но продолжал бежать к горящей машине. При столкновении задняя дверца «кресты» распахнулась, позволив ему прийти на помощь, так как пламя успело охватить пока только левую сторону автомобиля. Он бросился вперёд, словно оружие сжимая в руках огнетушитель. На считанные мгновения ему представилась возможность схватить хотя бы одного ребёнка из трех, все ещё живых в огненном аду, от пламени которого уже пылала его одежда и вздувались пузыри на лице. Руки, защищённые шофёрскими перчатками, направили струю спасительного газа на заднее сиденье машины. В какой-то миг он понял, что углекислота спасёт его и позволит спасти ещё одну жизнь. Он успел заглянуть внутрь автомобиля, пытаясь среди жёлтых языков пламени и белых паров углекислоты разглядеть младенца. Прямо перед ним от боли и страха кричала маленькая девочка. Он бросил огнетушитель, руками в перчатках нащупал и открыл хромированную защёлку на поясе и выхватил её из детского креслица, сломав ей при этом руку. Отчаянным прыжком он отскочил от пылающего автомобиля. Рядом, у ограждения на обочине шоссе, ещё оставался сугроб, и Снайдер нырнул прямо в него. Погасив свою горящую одежду, он стал бросать пригоршни тающего снега с солью на одежду девочки. Боль от обожжённого лица служила первым напоминанием о том, что ему ещё предстоит испытать. Чудовищным усилием воли Снайдер заставил себя не оборачиваться. Он слышал ужасные крики людей, гибнущих в пламени, но возвращение к пылающей машине означало верное самоубийство. Он понимал, что если обернётся, то бросится на помощь и погибнет вместе с ними. Снайдер посмотрел на спасённую им Джессику Дентон. Девочка неровно дышала, личико её было обожжено, и он надеялся, что вот-вот появятся полицейские, а вместе с ними и машины «скорой помощи». Когда через пятнадцать минут они прибыли, и он и ребёнок лежали без сознания в глубоком шоке.

8. Стремительное движение

Отсутствие других новостей и близость места происшествия к крупному городу способствовали освещению случившегося в средствах массовой информации, а обстоятельства катастрофы и возраст жертв гарантировали особо пристальное внимание. Одна из местных телевизионных станций Ноксвилла сотрудничала с Си-эн-эн, и к полудню происшествие стало главным событием в сводках новостей. Машина, оборудованная для телевизионных передач через спутник связи, позволила молодому местному репортёру мгновенно приобрести многомиллионную аудиторию – он отнюдь не собирался всю жизнь оставаться в Ноксвилле, – а рассеявшийся туман позволил телевизионным камерам чётко и ясно передать ужасное зрелище.

– Проклятье, – пробормотал Райан, сидя за столом в кухне. У Джека выдалась редкая свободная суббота, он обедал в кругу семьи и собирался отправиться вместе с женой и детьми на вечернюю мессу в соборе Святой Марии, а затем отдохнуть и в воскресный день. Взглянув на экран телевизора, он положил сандвич на тарелку.

К месту происшествия прибыли три пожарные машины и четыре кареты «скорой помощи». Две из них все ещё стояли рядом, что было зловещим признаком. Тягач с прицепом, видный на заднем плане, выглядел почти целым, явно покорёженным казался только его бампер. Однако то, что было на переднем плане, со всей очевидностью говорило о случившемся. Две груды металла, искорёженного и почерневшего от огня. Открытые дверцы и тёмное пространство внутри. С десяток полицейских стояли поблизости – напряжённые, мрачные лица, никаких шуток, как это обычно бывает даже на месте транспортных происшествий. Затем Джек заметил, как один полицейский повернулся к другому и что-то ему сказал. Оба покачали головами и посмотрели на шоссе в сторону репортёра, который футах в тридцати от них непрерывно говорил о происшедшей катастрофе, как всегда в сотый раз за свою непродолжительную карьеру повторяя одно и то же. Туман. Превышение скорости. Взрыв обоих топливных баков. Погибло шесть человек, из них четверо детей. Репортаж с автомагистрали I-40 недалеко от Ок-Риджа, штат Теннесси вёл Боб Райт, коммерческая телевизионная станция.

Джек снова принялся за еду, удержавшись от замечания по поводу несправедливости жизни. Пока у него не было оснований знать или делать что-то ещё.

Из искорёженных автомобилей, за триста миль от залива Чесапик-бей, теперь текла вода – прибывшие к месту происшествия пожарные из добровольной бригады сочли своим долгом залить все, хотя им сразу стало очевидно, что это ничем не поможет тем, кто находились в машинах. Судебный фотограф отснял три кассеты высокочувствительной цветной плёнки, он позаботился и о том, чтобы запечатлеть открытые рты жертв в доказательство того, что они умерли в муках, издавая ужасные крики. Старшим среди полицейских, прибывших на место происшествия, был сержант Тэд Николсон. Опытный служащий транспортной полиции, он уже двадцать лет занимался расследованием транспортных происшествий. Сержант подъехал в тот момент, когда тела жертв извлекали из автомобилей. Табельный револьвер Пирса Дентона лежал на мостовой, и это сразу же обнаружило, что одна из жертв – полицейский. Компьютерная проверка служебного номера только подтвердила догадку. Четверо детей, двое малышей и два тинэйджера, и двое взрослых. Даже после двадцати лет службы в полиции невозможно привыкнуть к этому. Для сержанта Николсона такое было личной трагедией. Смерть ужасна сама по себе, но такая… Господи, как же это могло произойти? Два ребёнка… Но трагедия случилась, и теперь ему пора приниматься за работу.

Что бы там ни показывали в голливудских кинофильмах, это дорожное происшествие было крайне необычным. Автомобили не превращаются в огненные факелы и не взрываются ни при каких обстоятельствах, а это столкновение, на его опытный взгляд, не было особенно серьёзным. Ладно, гибель одного пассажира – девушки на «сиденье смертника» в первой «кресте» – была неизбежной и стала результатом самого столкновения. Силой удара ей практически оторвало голову. А вот объяснить гибель остальных было труднее. Первая «креста» врезалась в трейлер со скоростью… что-то вроде сорока или пятидесяти миль. Обе воздушные подушки безопасности сработали безукоризненно, и одна из них должна была спасти жизнь водителя, заметил полицейский. Вторая машина столкнулась с первой под углом примерно тридцать градусов. Чертовски глупо со стороны полицейского совершить такую ошибку, подумал Николсон. Но на его жене не было ремня безопасности… может быть, она занималась детьми на заднем сиденье и отвлекла, внимание мужа. Такое случается, и происшедшее невозможно изменить.

Таким образом, из шести жертв одна – следствие столкновения, а пятеро погибли от возникшего пожара. Этого не должно было произойти. Автомобили не должны загораться, поэтому Николсон распорядился организовать объезд для транспорта в полумиле от места происшествия, чтобы все три машины, участвовавшие в столкновении, могли остаться на месте. По радио из своей машины сержант вызвал следователей из Нашвилла и посоветовал информировать о случившемся местное отделение Национального департамента безопасности на транспорте. Так случилось, что одна из служащих этого федерального агентства, инженер Ребекка Аптон, жила неподалёку от Ок-Риджа и оказалась на месте происшествия уже через тридцать минут после вызова. Выпускница механического факультета расположенного поблизости Университета Теннесси, этим утром она готовилась к экзамену перед защитой диссертации. Сразу после вызова она надела свой новенький комбинезон с эмблемой своего ведомства и, приехав на место, начала осматривать остатки автомобилей ещё до того, как из Нашвилла прибыла следственная полицейская группа. Рядом стояли водители грузовиков, которым предстояло увезти разбитые машины, и нетерпеливо ждали, когда она закончит осмотр. Невысокая и хрупкая, с копной рыжих волос, она выбралась вся измазанная из-под когда-то красной «кресты». Её зелёные глаза слезились от бензиновых испарений, все ещё остававшихся под машиной. Сержант Николсон передал ей пластмассовый стаканчик с кофе, который он получил от пожарных.

– Как думаете, мэм, что произошло? – спросил Николсон, сомневаясь в том, справится ли девушка с делом. Впрочем, похоже, что она не чурается грязной работы, не боится испачкаться. Многообещающий знак, подумал он.

– Топливные баки, – сказала Аптон. – Бак на этом автомобиле, – она махнула рукой в сторону второй машины, – сорвался от удара. Второй смялся и дал течь. С какой скоростью ехали машины?

– Вы имеете в виду момент столкновения? – Николсон покачал головой. – Не так уж и быстро. Думаю, от сорока до пятидесяти миль в час.

– Пожалуй, вы правы. Обычно у топливных баков высокий стандарт жёсткости, и они не должны были разрушиться от такого удара. – Девушка взяла протянутый ей носовой платок и вытерла лицо. – Спасибо, сержант, – сказала она, поднесла к губам стаканчик кофе и отхлебнула, глядя на разбитые машины и размышляя.

– Вы пришли к определённому выводу?

Мисс Аптон повернулась к полицейскому.

– Мне кажется, что эти семь человек…

– Шесть, – поправил её Николсон. – Водитель грузовика успел спасти маленькую девочку.

– О, я не знала. Короче говоря, это не должно было произойти. На то не было никакой причины. Столкновение случилось при скорости, не превышающей шестидесяти миль, и обстоятельства не были необычными. Готова побиться об заклад, что в конструкции автомобилей есть какой-то просчёт. Куда вы собираетесь отвезти их? – спросила она, входя в роль опытного профессионала.

– Машины? В Нашвилл. Если хотите, мэм, я оставлю их пока в гараже полицейского департамента.

– Хорошо, – кивнула мисс Аптон. – Я позвоню своему боссу. Возможно, нам придётся провести расследование на федеральном уровне. Это вам не будет мешать? – Никогда раньше ей не доводилось заниматься такими делами, но она знала, что по закону у неё есть право требовать детального расследования причин катастрофы Национальным департаментом безопасности на транспорте. Хотя департамент был известен главным образом благодаря анализу авиакатастроф, он занимался также изучением обстоятельств необычных происшествий на железной дороге и автомагистралях. Для сбора необходимой информации ему предоставлялись полномочия требовать содействия всех федеральных агентств.

Николсону уже доводилось принимать участие в таком расследовании, и он кивнул.

– Капитан, возглавляющий наш отдел, сделает всё необходимое, мэм.

– Спасибо. – Ребека Аптон едва не улыбнулась, но тут же вспомнила как это сейчас неуместно. – А где уцелевшие? Нам придётся поговорить с ними.

– Машины «скорой помощи» отвезли их в Ноксвилл. Не знаю точно, но думаю, что оттуда они будут переправлены вертолётом в «Шрайнерс». – Сержант знал, что в этой больнице превосходное ожоговое отделение. – Могу ещё чем-нибудь помочь, мэм? Нам нужно открыть движение по шоссе.

– Только прошу вас бережно обращаться с этими автомобилями.

– Мы будем рассматривать их как вещественные доказательства, мэм, – заверил с отцовской улыбкой сержант Николсон, на которого эта молодая девушка явно произвела впечатление.

Ну что ж, в общем и целом не такой уж плохой день, подумала мисс Аптон. Пассажирам этих двух машин чертовски не повезло, это ясно, и она почувствовала весь ужас их гибели, но такова жизнь. К тому же это её первое по-настоящему серьёзное расследование с того момента, как она начала работать в Национальном департаменте безопасности на транспорте. Мисс Аптон вернулась к своей машине – универсалу «ниссан», – сняла грязный комбинезон и надела ветровку с эмблемой департамента. Вообще-то погода не была такой уж тёплой, но впервые в своей деятельности сотрудницы федерального агентства она чувствовала, что исполняет важное задание, занимается ответственной работой, и ей хотелось, чтобы весь мир знал, кто она и что делает.

– Привет, – услышала мисс Аптон и, повернувшись, увидела улыбающееся лицо телерепортёра.

– Что вам угодно? – резко бросила она, решив вести себя официально и по-деловому.

– Нет ли у вас чего-то нового для нас? – спросил молодой репортёр, низко держа микрофон. Его оператор, стоявший поблизости, в настоящий момент не вёл съёмки.

– Только без ссылки на меня, – произнесла Бекки Аптон после секундного размышления.

– Согласен.

– Не выдержали оба топливных бака. Люди погибли именно из-за этого.

– Такая причина катастрофы необычна?

– Крайне необычна. – Она сделала паузу. – Национальный департамент безопасности на транспорте будет вести расследование случившегося. Такого не должно было произойти. Это понятно?

– Да, конечно. – Райт посмотрел на часы.

Через десять минут он снова окажется в прямом эфире и поведёт репортаж через спутник. На сей раз можно будет сказать что-то новое, а это всегда хорошо. Репортёр повернулся и отошёл в сторону, обдумывая предстоящее обращение к широкой аудитории по всему миру. Подумать только, какая удача: Национальный департамент безопасности на транспорте займётся расследованием обстоятельств дорожно-транспортного происшествия, в котором погибли пассажиры двух «крест», – по признанию журнала «Мотор тренд», автомобиля года. Более того, есть подозрение, что в конструкции машины имеются серьёзные дефекты, потенциально опасные для жизни пассажиров. Значит, при такой аварии люди вполне могли уцелеть? Может быть, его оператору удастся подойти к разбитым автомобилям достаточно близко, чтобы заснять обгоревшие остатки пустых детских креслиц на заднем сиденье второй «кресты». Это всегда производит впечатление на телезрителей.

* * *

Эд и Мэри Патриция Фоули находились в своём кабинете на верхнем этаже здания ЦРУ в Лэнгли. Их необычное положение в управлении создавало некоторые организационные и архитектурные трудности. Мэри-Пэт занимала должность заместителя директора по оперативной деятельности – первая женщина, сумевшая занять столь высокий пост в главной разведывательной организации США. Она была опытным офицером-оперативником, и ей довелось руководить деятельностью лучшего и дольше всех проработавшего агента ЦРУ. В успешнее всех действовавшей команде управления, состоявшей из жены и мужа, Мэри-Пэт играла роль «ковбоя» и осуществляла на практике мероприятия, запланированные её мужем Эдом, который держался в тени и занимался планированием операций. В тактике и стратегии их способности весьма удачно дополняли друг друга, и, хотя Мэри-Пэт заняла одну из самых высоких должностей в иерархии ЦРУ, она тут же отказалась от своего исполнительного помощника, усадила Эда в его кабинет и сделала мужа равным себе по должности – если не официально, то по крайней мере практически. В стене проделали дверь, чтобы она могла входить в кабинет мужа, минуя приёмную и не огибая стол секретаря, так что теперь они совместными усилиями руководили заметно поредевшей армией оперативников управления. Они работали в таком же тесном контакте, какой была их семейная жизнь, со всеми необходимыми компромиссами и уступками, и результатом послужило самое успешное и безошибочное руководство оперативным директоратом ЦРУ за многие годы.

– Дорогая, нам нужно придумать кодовую кличку.

– Как тебе нравится «Пожарник»?

– Может быть, «Пожарный»?

– Но ведь они оба мужчины. – По её лицу промелькнула улыбка.

– Хорошо. Между прочим, Лялин говорит, что у них неплохие лингвистические способности.

– От них требуется словарный запас, необходимый лишь для того, чтобы заказать ланч и спросить, где находится туалет. – Оба знали, что овладеть японским языком – дело непростое, бросающее серьёзный вызов человеческому интеллекту. – А тебе не приходило в голову, что они будут говорить по-японски с русским акцентом?

Последствия этого оба поняли почти одновременно.

– Значит, работа под двойной крышей?

– Пожалуй… – Мэри-Пэт едва не рассмеялась. – Ты считаешь, у кого-нибудь могут возникнуть возражения?

Оперативникам ЦРУ запрещалось выдавать себя за журналистов – американских, разумеется. Это правило недавно скорректировали по настоянию Эда, указавшего на то, что многие агенты, завербованные его оперативниками, были журналистами из стран третьего мира. Оба оперативника, выделенные для проведения операции, отлично говорили по-русски, а потому их нетрудно будет выдать за русских журналистов, правда? Это являлось нарушением духа, но не буквы закона – у Эда Фоули временами тоже появлялись ковбойские устремления.

– Да конечно, – согласилась Мэри-Пэт. – Кларк спрашивает, дадим ли мы ему возможность проверить существование агентурной сети «Чертополох»?

– Об этом придётся говорить с Райаном или с президентом. – Эд снова предпочёл проявить осторожность.

Однако его жена проявила настойчивость.

– Нет, в этом нет необходимости. Разрешение требуется в том случае, если мы захотим пользоваться агентурной сетью. Для проверки существования сети разрешения не требуется. – Её серо-голубые глаза сверкнули – это было признаком того, что она намерена добиться своего.

– Дорогая, черта, разделяющая эти два понятия, слишком уж размыта, – предостерёг её Эд. Но именно за то он и любил жену, что она временами шла на такой риск. – Впрочем, мне нравится эта мысль. Ладно, но только для того, чтобы убедиться в существовании агентурной сети.

– Вот и хорошо, дорогой. А мне уж начало было казаться, что придётся воспользоваться своей властью. – Всякий раз, когда жена прибегала к прерогативам занимаемой должности, Эд ощущал потом сладость мести.

– Не забудь только вовремя приготовить ужин, Мэри. Распоряжения я отправлю в понедельник.

– Нам придётся заехать в универсам «Джайант». Дома нет хлеба.

* * *

Конгрессмен Элан Трент из Массачусетса находился в Хартфорде, штат Коннектикут. Он решил отдохнуть в субботу и посмотреть баскетбольный матч между командами Массачусетского университета и Университета Коннектикута, поскольку обе команды соперничали в нынешнем году, борясь за первенство в региональном чемпионате. Однако это не освобождало его от работы, и потому с ним приехали два помощника, а вскоре ожидали ещё и третьего – с новыми материалами. Трент удобно разместился в отеле «Шератон», рядом со спорткомплексом «Хартфорд-Сивик-арена». Он чувствовал себя здесь более комфортно, чем в служебном кабинете, и лежал на кровати, обложившись бумагами, – как Уинстон Черчилль, подумал Трент, только без бокала шампанского. На тумбочке рядом с кроватью зазвонил телефон. Он не протянул к нему руку. На то у него был помощник, и Трент привык не обращать внимания на звонки.

– Эл, это Джордж Уайли из «Диарфилд ауто». – Уайли вкладывал немалые средства в политические кампании Трента, к тому же ему принадлежала крупная фирма в избирательном округе конгрессмена. По этим двум причинам он имел право обращаться к Тренту всякий раз, когда считал необходимым.

– Каким образом, черт побери, ему удалось найти меня здесь? – спросил Трент, обращаясь к потолку, и протянул руку за трубкой. – Привет, Джордж, как жизнь?

Помощники конгрессмена наблюдали за тем, как их босс поставил стакан с содовой на тумбочку и взял блокнот. Рядом с Трентом всегда лежали карандаши и блокнот для записей. В том, что он принялся быстро делать заметки на открытой странице, не было ничего необычного, а вот сердитое выражение лица сразу насторожило помощников. Конгрессмен сделал жест в сторону телевизора и скомандовал:

– Си-эн-эн!

Картинка появилась на экране в один из самых удачных моментов. После минутной рекламы и краткого вступления Трент увидел лицо Боба Райта. На этот раз передача велась в записи и была отредактирована. Появилось изображение Ребекки Аптон в куртке с логотипом Национального департамента безопасности на транспорте, наблюдающей за тем, как две искареженные «кресты» грузят на трейлер.

– Проклятье, – пробормотал старший помощник конгрессмена.

– Значит, топливные баки? – спросил Трент в трубку, затем с минуту внимательно слушал. – Вот ублюдки! – разъярённо проворчал он. – Спасибо, что позвонил, Джордж. Я немедленно займусь этим. – Трент положил трубку и сел. Правая рука с вытянутым пальцем указывала на старшего помощника. – Немедленно свяжитесь с дежурной сменой Национального департамента безопасности на транспорте в Вашингтоне. Я хочу поговорить с этой девушкой прямо сейчас. Узнайте её имя, номер телефона, где она находится. Затем соедините меня с министром транспорта. – Он снова склонился над документами, пока его помощники взялись за телефоны. Подобно большинству членов Конгресса, Трент старался предельно использовать возможности своего мозга и уже давно научился не разделять служебное время и увлечения. Скоро он уже ворчал относительно дополнения к материалам Министерства внутренних дел, касающегося Национальной службы охраны лесов, и делал пометки на полях зелёным карандашом. Это было почти крайним выражением недовольства, хотя помощники заметили, как его рука с красным карандашом застыла над чистой страницей большого блокнота. Сочетание красного карандаша и мелованной бумаги означало, что Трент чем-то крайне взволнован.

* * *

Ребекка Антон сидела за рулём своего универсала «ниссан», следуя за грузовиками, направлявшимися в Нашвилл. Там она сначала проследит, как разместят обгоревшие остатки двух «крест», а затем встретится с начальником местного отделения департамента, чтобы начать подготовку к официальному расследованию происшествия – тут будет масса бумаготворчества, она не сомневалась, и ей показалось странным, что она не чувствует себя расстроенной из-за сорванного уик-энда. Занимаемая ею должность позволяла пользоваться сотовым телефоном, но она прибегала к нему только для служебных разговоров, да и то, когда это было совершенно необходимо. Мисс Аптон работала в департаменте всего десять месяцев и за это время ещё ни разу не достигла минимума расходов на сотовую связь, за которые правительство платило телефонной компании. Телефон в её автомобиле ещё никогда не звонил, и она удивлённо посмотрела на него, когда раздался низкий гудок.

– Алло? – ответила она, подняв трубку и полагая, что кто-то ошибся номером.

– Ребекка Аптон?

– Да. С кем я говорю?

– Одну минуту, – произнёс мужской голос. – С вами хочет побеседовать конгрессмен Трент.

– Что? Кто?

– Алло? – послышался другой голос.

– Кто это?

– Вы Ребекка Аптон?

– Да, это я. А кто вы?

– Меня зовут Элан Трент, я член Конгресса США от суверенного штата Массачусетс. – Массачусетс, как при малейшей возможности заявит любой избранный здесь представитель, является не просто «штатом», а непременно с прибавкой «суверенный». – Я нашёл вас через дежурную смену в центре Национального департамента безопасности на транспорте. Ваш начальник – Майкл Циммер, и его телефонный номер в Нашвилле…

– Хорошо, сэр, я вам верю. Чем могу помочь?

– Это ведь вы расследуете дорожно-транспортное происшествие на автомагистрали I-40?

– Да, сэр.

– Расскажите мне о том, что вам удалось выяснить.

– Сэр, – произнесла Ребекка, сбавляя скорость, чтобы подумать, – мы вообще-то даже не начали расследование, и я не могу…

– Послушайте, леди, я не прошу, чтобы вы делали выводы. Мне нужно всего лишь узнать причину, по которой вы решили приступить к расследованию происшествия. Я занимаю высокий пост и потому могу вам помочь. Если вы согласитесь на сотрудничество, я обещаю, что министр транспорта узнает, какой вы многообещающий молодой инженер. Она – моя хорошая знакомая, понимаете? Мы с нею вместе с дюжину лет заседали в Конгрессе.