Текст книги "Долг чести"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 81 страниц)

– Здорово! Я это запомню, сэр, – кивнул техник-океанограф, и на его лице появилась восхищённая улыбка.

– О'кей, вот здесь у нас в полночь находился японец. А теперь посмотрим, что ещё нам удастся выяснить. – Он перевернул лист. При иных обстоятельствах Джоунз рассматривал бы это как одну из любимых игр своего младшего сына. – Вот это, должно быть, «Эшвилл», начинающий, наверно, набирать скорость, чтобы ещё раз повторить упражнение. У него скоростной гребной винт, правда?

– Не знаю.

– А вот я знаю. Не думаю, что нам удалось бы засечь его так отчётливо, будь у него гребной винт для несения патрульной службы. Давайте нанесём все это на планшет.

– У нас уже есть электронный планшет, мы ведём прокладку, – отозвался второй техник. Теперь этот процесс вёлся главным образом с помощью компьютера. Когда-то слежение казалось настоящей чёрной магией.

– Позиция? – Джоунз поднял голову и посмотрел на планшет.

– Примерно вот здесь, почти рядом с аварийным буем. Видите ли, сэр, – терпеливо объяснил техник, передвигая чёрный пластмассовый треугольник, отмечающий на карте, прикреплённой к стене, место предполагаемой гибели подводной лодки, – нам известны её координаты, и когда начнутся спасательные работы…

– Спасательных работ не будет, – прервал его Джоунз, посмотрел по сторонам и попросил сигарету у проходящего мимо техника. Вот, наконец-то я заставил себя произнести это вслух, подумал он.

– Здесь нельзя курить, – сказал один из старшин. – Нам приказано выходить из помещения…

– Дайте спички и продолжим работу, – приказал Джоунз. Он перевернул страницу, проверяя кривую частоты в шестьдесят герц. – Здесь нет ничего… и здесь тоже. Дизельные подводные лодки плавают под водой почти бесшумно… но, если они не шумят, значит, не поднимаются на шноркельную глубину, а в этом случае не смогут проплыть далеко… «Эшвилл» сделал ускорение вот в эту сторону, и здесь, видно, японская подлодка появилась снова… – Новая страница.

– Почему не будет спасательных работ, сэр? – Потребовалось целых тридцать секунд, чтобы техник осмелился задать этот вопрос.

– Какова глубина в месте обнаружения аварийного буя?

– Я понимаю, но спасательные камеры… я сам видел, на лодке их три.

Джоунз даже не поднял головы, делая первую за несколько лет затяжку. – Да, мы называли их на «Далласе» «мамиными камерами». «Видишь ли, мама, даже если что-нибудь случится, мы всегда сможем спастись». Дело в том, чиф, что из подводных лодок не спасаются. На практике это невозможно. Лодка погибла, и вместе с ней весь экипаж, Остаётся лишь выяснить, что с ней случилось.

– Но ведь мы уже слышали треск раздавленного корпуса.

– Да, я знаю. Мне также известно, что два наших авианосца неожиданно вышли сегодня из строя. – Эти звуки тоже были зарегистрированы гидрофонами линии раннего обнаружения и виднелись на распечатке.

– Что вы хотите этим сказать, сэр?

– Ничего. – Новая страница. В её нижней части виднелась большая жирная точка, отмечающая гибель «Эшвилла». – А здесь что такое, черт побери?

– Мы считаем, что это случайное дублирование, сэр. Пеленг и шумы почти такие же, как и при гибели «Эшвилла», вот мы и решили, что компьютер…

– Но ведь время резко отличается, чёрт возьми, на целых четыре минуты. – Джоунз перелистнул три страницы обратно. – Смотрите, это что-то совсем иное.

– «Шарлотт»?

По спине Джоунза внезапно прокатились капли холодного пота. У него кружилась голова от сигаретного дыма, и он вспомнил, почему бросил курить. Точно такой же характерный сигнал на бумаге – дизельная субмарина, идущая на шноркельной глубине, и затем ускорение подводной лодки типа 688. Звуки оказались совсем рядом и были идентичны шумам «Эшвилла» и японской подводной лодки. Совпадение пеленга, зарегистрированное донными гидрофонами, чуть ли не заставляло думать…

– Немедленно свяжитесь с адмиралом Манкузо и узнайте, установлена ли связь с «Шарлотт».

– Но, сэр…

– Выполняйте, старшина!

Доктор Рон Джоунз встал и огляделся. Все как раньше – почти все. Те же самые люди, они занимаются прежней работой, исполняют её с такой же уверенностью… но что-то изменилось. Что? На стене висела огромная карта Тихого океана. Когда-то на ней повсюду виднелись красные силуэты субмарин, обозначающих тип советских подводных лодок – ракетоносцев, ударных субмарин, часто рядом находились чёрные силуэты, означающие, что гидрофоны Тихоокеанской линии раннего обнаружения следили за подводными кораблями «противника» и наводили на них ударные лодки американского флота и противолодочные самолёты Р-ЗС «Орион», время от времени русских тревожили, давая понять, кому принадлежат глубины мирового океана. Сейчас на карте красовались силуэты китов, причём некоторые из них имели имена, как у русских подводных лодок, это были такие имена, как Моби и Мейбл, обозначающие знакомую китовую семью. Теперь врага в океане больше не было, и вместе с ним исчезло чувство опасности и постоянного напряжения. Больше никто не думает так, как когда-то думал он, направляясь со своим «Далласом» «на север» для преследования людей, которых им, возможно, когда-нибудь придётся убивать. Джоунз никогда не предполагал, что такое действительно случится, однако вероятность всё-таки существовала, и он не позволял себе ни на минуту забыть об этом. А вот теперь кое-кто забыл. Он понимал это, прислушиваясь к телефонному разговору старшины с командующим подводными силами Тихоокеанского флота.

Джоунз пересёк помещение и взял трубку из рук старшины.

– Барт, это Рон. Вам удалось установить связь с «Шарлотт»?

– Всё время вызываем их.

– Я не думаю, что вам это удастся, шкипер, – голос Джоунза звучал, как звон погребального колокола.

– Что ты хочешь этим сказать? – В вопросе прозвучала тревога. Адмирал и его бывший подчинённый давно научились понимать друг друга с полуслова.

– Барт, спуститесь к нам. Я совсем не шучу, капитан.

– Через десять минут, – произнёс Манкузо и положил трубку. Джоунз бросил окурок сигареты в металлическую мусорную корзину и снова вернулся к страницам распечаток. Для него теперь это было непросто, но он заставил себя перелистнуть страницы к тому месту, где остановился. Распечатки были помечены карандашом, и услышанные шумы отмечались в диапазонах дискретных частот – низкие частоты располагались на левой стороне страницы, а высокие – на правой. Расположение точек внутри колонок частот означало пеленги на источник шума. Ряды точек извивались и походили на воздушные фотографии песчаных дюн в какой-то безжизненной пустыне, но если ты знал, что нужно искать, каждая паутинка следов и каждый поворот имели смысл. Джоунз замедлил свой анализ, изучая сигналы, регистрирующие каждую минуту, водя взглядом слева направо, делая пометки и записи. Техники, помогавшие ему раньше, теперь только наблюдали за его работой, понимая, что этим занимается специалист высочайшего класса, что он замечает вещи, которые им следовало бы заметить, но которые они упускали. Теперь им было ясно, почему человек, который был младше их по возрасту, называет адмирала по имени.

– Внимание, – послышался голос. – Господа, командующий подводными силами Тихоокеанского флота. – В помещение вошёл Манкузо. Его сопровождали начальник оперативного управления капитан первого ранга Чеймберз и адъютант, старающийся держаться в стороне. Адмирал посмотрел в лицо Джоунза.

– Удалось установить связь с «Шарлотт»?

– Нет.

– Вот посмотрите сюда.

– Что ты хочешь сказать мне, Джоунзи?

Джоунз указал красным карандашом на нижнюю часть страницы.

– Вот треск корпуса лодки, раздавленного водой.

Манкузо кивнул вздохнув.

– Я знаю, Рон.

– А теперь посмотрите на это. Лодка маневрирует на предельной скорости.

– Когда что-то происходит, даёшь самый полный ход и пытаешься подняться на поверхность, – заметил капитан Чеймберз, ещё не понимая или, подумал Джоунз, отказываясь понимать. Что ж, работать с мистером Чеймберзом всегда было приятно.

– Но ведь лодка не устремилась к поверхности на полном ходу, мистер Чеймберз. Вот изменения ракурса – здесь и здесь, – показал Джоунз, передвигая карандаш вверх по странице, и тем самым возвращаясь обратно во времени, помечая, где менялась ширина следов и пеленги. – Она шла на предельных оборотах и одновременно меняла курс. Вот это, по-видимому, звуки выпущенной противоторпедной приманки. А вот это, – он показал на самый край распечатки, – торпеда. Она мчится почти бесшумно, но посмотрите на то, как меняется пеленг. «Рыба» тоже поворачивает и преследует «Эшвилл», оставляя вот эти следы до самой временной отметки вот здесь. – Рон обвёл кружками оба следа, и, хотя на бумаге они находились на расстоянии в четырнадцать дюймов, все плавные изгибы и повороты были практически одинаковыми. Карандаш снова поднялся вверх, затем переместился к колонке других частот. – До момента пуска торпеды. Прямо на этом месте.

– Проклятье, – тихо выдохнул Чеймберз.

Манкузо склонился над листами распечатки, рядом с Джоунзом, и видел теперь все сам.

– А что вот это?

– Это, по-видимому, «Шарлотт», тоже маневрирующая, хотя и в течение короткого времени. Смотрите, вот и вот, обратите внимание, мне это кажется изменениями ракурсов. Паразитных шумов не видно, наверно, торпеда пущена с большого расстояния, по этой же причине у нас нет следов самой «рыбы». – Джоунз передвинул конец карандаша обратно на след «Эшвилла». – Вот здесь японская дизельная подлодка выпустила в него торпеду. А вот здесь видно, как «Эшвилл» пытается уйти от неё, но безуспешно. Здесь след первого взрыва – это взорвалась боеголовка торпеды. , Вот стихают шумы из машинного отделения – торпеда попала в корму. Вот рушатся внутренние водонепроницаемые переборки, не выдержавшие давления воды. Сэр, «Эшвилл» был потоплен торпедой скорее всего типа 89, примерно в то же самое время, когда произошло несчастье с двумя нашими авианосцами.

– Это невозможно, – тихо произнёс Чеймберз. Когда Джоунз повернул голову, его глаза были бесстрастными и непроницаемыми, словно пуговки на лице куклы.

– Тогда, сэр, объясните мне, что означают эти следы. – Кто-то должен подтолкнуть Чеймберза и вернуть его в реальный мир, подумал он.

– Боже мой, Рон!

– Успокойся, Уолли, – спокойно заметил командующий подводными силами, глядя на точки, разбегающиеся по странице, и пытаясь найти другое объяснение. Он хотел убедиться лично, хотя и знал, что другого объяснения не существует.

– Вы напрасно тратите время, шкипер. – Джоунз постучал пальцем по следу фрегата «Гэри». – Нужно, чтобы кто-то срочно передал на фрегат, что они плывут навстречу опасности, а не для проведения спасательных операций. В этом районе скрываются две подводные лодки с боевыми торпедами на борту, и они уже дважды воспользовались ими. – Джоунз подошёл к карте, нашёл красный фломастер и провёл два больших круга, каждый диаметром миль в тридцать. – Примерно вот здесь. Мы сможем обнаружить их, когда они всплывут на шноркельную глубину. Между прочим, что это за контакт на поверхности?

– Судя по сообщениям, один из японских тендеров береговой охраны направляется к аварийному бую для проведения спасательных работ, – ответил адмирал.

– Неплохо было бы подумать о том, чтобы потопить его, – посоветовал Джоунз, обводя красным фломастером и это место. Он только что сделал заключительный шаг, бесстрастно предложив уничтожить корабль, превратившийся из союзнического во вражеский. Тендер стал теперь просто целью.

– Нам придётся встретиться с главнокомандующим Тихоокеанским флотом, – произнёс Манкузо. Джоунз кивнул.

– Да, сэр, думаю, придётся.

22. Глобальное измерение

Взрыв бомбы оказался впечатляющим. Он произошёл у входа в новый роскошный отель «Тринкомали трейдуиндс», построенный главным образом на индийские деньги. Мало кто из тех, кто находились на расстоянии ближе полуквартала, сумеют теперь вспомнить белый грузовичок, небольшой, но достаточный, чтобы вместить полтонны АМФО – взрывчатой смеси из аммиачной селитры, используемой в качестве удобрения, и дизельного топлива. Эту смесь легко изготовить в ванне или корыте для стирки белья, и в данном случае мощность взрыва была достаточно велика, чтобы снести фасад десятиэтажного отеля, убить двадцать семь человек и причинить увечья ещё сотне. Едва стих грохот взрыва, как в местном отделении агентства Рейтер раздался телефонный звонок.

– Наступил заключительный этап освободительной борьбы, – послышался голос, читающий, по-видимому, заранее подготовленное заявление, как это часто делают террористы. – «Тамильские тигры» должны получить своё независимое государство, иначе в Шри-Ланке никогда не будет мира. Это только начало заключительного этапа нашей борьбы. Мы будем взрывать по одной такой бомбе каждый день, пока не достигнем своей цели. – Послышался щелчок повешенной трубки.

Более сотни лет Рейтер было одним из самых оперативных телеграфных агентств, и его отделение в Коломбо не составляло исключения, даже во время уик-энда. Через десять минут сообщение о взрыве и предъявленном ультиматуме уже передавалось – теперь по системе космической связи – в штаб-квартиру агентства в Лондоне, откуда его немедленно разослали по глобальной сети средств массовой информации с пометкой «молния».

* * *

Многие государственные департаменты США непрерывно прослушивают сообщения новостей. Это американские спецслужбы, ФБР, Секретная служба и Пентагон. То же самое относится и к центру связи Белого дома, так что уже через двадцать пять минут после взрыва сержант ВВС разбудила Джека Райана, положив ему руку на плечо. Глаза советника по национальной безопасности открылись, и он увидел палец, указывающий вверх.

– Поступило срочное сообщение, сэр, – шепнула сержант. Райан кивнул, с трудом отгоняя сон, расстегнул пристежной ремень и ещё раз поблагодарил судьбу за то, что удержался от спиртного в Москве. В полумраке салона он заметил, что все остальные пассажиры спят. Чтобы не разбудить жену, ему пришлось перешагнуть через столик. Райан споткнулся и едва не упал, но сержант подхватила его под руку.

– Спасибо, мэм.

– Не стоит, сэр.

Райан последовал за ней к спиральному трапу, ведущему в верхний салон, где размещался центр связи президентского авиалайнера.

– Так в чём дело? – спросил Райан и едва удержался от того, чтобы поинтересоваться, сколько сейчас времени, потому что за этим вопросом тут же последовали бы встречные: вас интересует время в Вашингтоне, в той часовой зоне, где самолёт находится в данный момент, или там, откуда поступило срочное сообщение. Ещё один признак прогресса, подумал он, направляясь к термографическому принтеру: приходится думать о том, что значит «сейчас».

Дежурным офицером связи была лейтенант ВВС – темнокожая, стройная и привлекательная.

– Доброе утро, доктор Райан. Департамент национальной безопасности передал для вас вот это. – Она вручила ему лист скользкой бумаги, всегда вызывающей у него неприятное чувство. Впрочем, термопринтеры работали бесшумно, а этот центр связи, подобно всем остальным, был достаточно шумным. Джек прочитал информацию агентства Рейтер, столь свежую, что она ещё не подверглась аналитическому изучению ни в ЦРУ, ни в других ведомствах.

– Да, мы ждали, когда произойдёт что-нибудь вроде этого. Мне нужен телефон со скремблером.

– Кроме того, только что поступила и другая информация, – Лейтенант передала Райану ещё несколько листов. – Похоже, что для ВМС выпал день, полный неприятностей.

– Вот как? – Джек опустился в глубокое кресло, и включил лампу, – Проклятье! – Райан поднял голову. – Распорядитесь, чтобы мне принесли кофе, лейтенант.

Сержант тут же отправилась за чашкой кофе.

– С кем хотите поговорить сначала?

– Соедините меня со старшим дежурным офицером в управлении планирования боевых операций ВМС. – Советник по национальной безопасности посмотрел на часы, прикинул и пришёл к выводу, что ему удалось проспать в общей сложности пять часов. Маловероятно, что ещё удастся вздремнуть между вот этим местом – где бы они ни находились – и Вашингтоном.

– Третий канал, доктор Райан. С вами будет говорить адмирал Джексон.

– Это «Фехтовальщик», – произнёс Райан, пользуясь кодовым именем, присвоенным ему Секретной службой. Они едва не назвали его «Стрелком» – сомнительный знак уважения к подвигам молодости, но Райан решительно отказался.

– Это «Коммутатор». Наслаждаешься полётом, Джек? – Райана всегда изумляло высокое качество связи на цифровых каналах, защищённых от прослушивания. Он узнал не только голос друга, но и прозвучавший в нём юмор. В то же время нельзя было не заметить, что хорошее настроение Джексона кажется натянутым.

– У ВВС отличные лётчики. Может быть, тебе следовало бы поучиться у них. Итак, что случилось? Ты почему оказался в управлении?

– На Тихоокеанском флоте несколько часов назад произошёл небольшой инцидент.

– Знаю. Сначала о Шри-Ланке, – распорядился Райан.

– Нам мало что известно помимо информации агентства Рейтер. Получили несколько фотографий, а примерно через полчаса нам передадут видеозапись. Консульство в Тринкомали ведёт сейчас передачу. Они подтверждают информацию телеграфного агентства. Насколько им известно, пострадал один американец, всего один и к тому же не очень серьёзно, но он просит, чтобы его немедленно эвакуировали домой. Майка загнали в угол. Сразу после захода солнца он попытается выбраться на оперативный простор. По нашему мнению, индийцы начинают действовать. Их десантные корабли все ещё в порту, но саму бригаду мы потеряли из виду. Район, где они раньше проводили учения, кажется теперь пустым. У нас есть снимки, сделанные из космоса три часа назад, и на базе подготовки бригады больше нет ни одного человека.

Райан кивнул. Он сдвинул пластмассовую занавеску с иллюминатора рядом со своим креслом. Снаружи было темно. Внизу не видно огней. Они либо уже летят над океаном, либо все внизу затянуто облаками. Ему удалось увидеть только проблесковый фонарь на конце крыла самолёта.

– Нам угрожает какая-то немедленная опасность?

– Нет, – ответил адмирал Джексон и на мгновение задумался. – По нашей оценке, им понадобится по меньшей мере неделя для осуществления конкретных шагов, но мы считаем, что теперь конкретные шаги вполне вероятны. Наши друзья с другого берега Потомака придерживаются такой же точки зрения. Джек, – добавил Робби, – адмиралу Дюбро необходимы указания, как поступать, и эти указания должны быть переданы как можно быстрее.

– Понял. – Райан делал пометки в блокноте с эмблемой «ВВС-1», который по странной случайности журналисты не успели украсть. – Оставайся у телефона. – Он повернулся к лейтенанту. – Расчётное время прибытия в Эндрюз?

– Через семь с половиной часов. Нам препятствует сильный струйный поток. Сейчас приближаемся к побережью Исландии.

Джек кивнул.

– Робби, мы будем в Вашингтоне через семь с половиной часов. Я успею поговорить с боссом перед посадкой. Начинай готовиться к брифингу, который состоится через два часа после прилёта.

– Понял тебя.

– О'кей. Так что же случилось с этими авианосцами, черт побери?

– Предполагается, что в сети электропитания одного из японских эсминцев случилось короткое замыкание и он случайно выпустил все свои торпеды Мк-50. Торпеды попали в наши авианосцы, и тому и другому в корму. У «Энтерпрайза» повреждены все четыре гребных винта, у «Стенниса» – три. Никто из личного состава серьёзно не пострадал, сообщают только о лёгких повреждениях.

– Робби, но как могло такое…

– Послушай, «Фехтовальщик», я всего лишь служу здесь, не забывай.

– Сколько времени потребуется для ремонта?

– От четырех до шести месяцев, по нашим расчётам. Одну минуту, Джек, подожди. – Голос Джексона исчез, и теперь до Райана доносился только невнятный шёпот и шуршание бумаг. – Только что прибыло новое донесение.

– Жду. – Райан отпил кофе и вернулся к проблеме времени.

– Джек, у меня плохие новости. Тихоокеанский флот докладывает, что у них внезапно прервалась связь с одной из атомных подводных лодок. Считают её пропавшей или утонувшей.

– Что это за лодка?

– «Эшвилл», одна из новых лодок типа 688. Выпущенный с неё на поверхность аварийный буй BST-3 только что начал передачи. Со «Стенниса» поднялся самолёт для проверки места происшествия, и туда же направляется фрегат. Обстановка выглядит не лучшим образом.

– Какой на ней экипаж? Человек сто?

– Больше. Сто двадцать или сто тридцать. Проклятье. Последний раз такое случилось, когда я служил мичманом.

– У нас там проводились учения с японским флотом?

– Да, «Океанские партнёры», закончились вчера. Ещё два часа назад нам казалось, что учения прошли вполне успешно. Но затем все покатилось к чёртовой матери… – Голос Джексона опять стих. – Поступило новое донесение. Я уже сообщил, что со «Стенниса» взлетел «гувер»…

– Что это?

– Противолодочный самолёт S-3 «викинг», экипаж – четыре человека. Они докладывают, что в районе катастрофы пусто. С подводной лодки не спасся никто. Проклятье, – добавил Джексон, словно можно было ожидать чего-то другого. – Джек, мне необходимо приниматься за работу, ладно?

– Понял. Держи меня в курсе.

– Не сомневайся. Конец связи. – Щелчок, и связь прервалась. Райан допил свой кофе и бросил пластмассовый стаканчик в корзину, прикреплённую к палубе. Будить президента пока не имеет смысла, пусть выспится. Дарлинг возвращается домой, где его ждут разразившийся финансовый кризис, политический скандал и, возможно, назревающая война в Индийском регионе.

А теперь и отношения с Японией тоже могут ухудшиться из-за этого идиотского инцидента в Тихом океане. Пусть президент останется в неведении ещё несколько часов, а?

* * *

По случайному совпадению у Орезы был японский автомобиль – белый «Тойота-лэндкрузер», одна из самых популярных моделей на острове. Вместе с Барроузом он направился к своей машине, и в этот момент ещё две такие же «тойоты» въехали на стоянку гавани. Из них вышли шестеро мужчин и направились прямо к американцам. Бывший моряк береговой охраны внезапно остановился. Ещё до рассвета он заехал за Барроузом в отель, чтобы пораньше оставить Сайпан и выйти в море. Рано утром тунцы ловятся лучше, потому что в это время они охотятся за собственной добычей. Несмотря на то что по пути к причалу ему встречалось несколько больше автомобилей, чем всегда, ситуация ничем не отличалась от обычной.

Так было утром. Сейчас все резко изменилось. Сейчас над островом летали японские истребители, а навстречу Орезе шли шестеро мужчин в камуфляже, с пистолетными кобурами на поясе. Как похоже на кино, подумал он, на один из этих безумных телесериалов, когда опасность со стороны русских всё ещё была реальной.

– Здравствуйте, как рыбалка? – спросил мужчина. Офицер, заметил Ореза, со значком парашютиста на левом нагрудном кармане. На лице приятная улыбка, старается вести себя по-дружески.

– Поймал чертовски большого тунца, – похвастался Пит Барроуз. Его гордость возросла ещё больше благодаря четырём банкам пива, выпитым на яхте.

Улыбка на лице японского офицера стала совсем широкой.

– Вот как? Можно посмотреть?

– Конечно! – Барроуз повернулся назад и пошёл обратно к пирсу, где тунец все ещё висел на талях, подвешенный за хвост.

– Это ваша яхта, капитан Ореза? – спросил офицер. За ним на причал спустился всего один солдат. Остальные остались позади, внимательно следя за происходящим, словно им был отдан приказ не быть слишком… не вмешиваться, подумал Португалец. Кроме того, он обратил внимание, что японский офицер сумел узнать его имя.

– Совершенно верно, сэр. Хотите немного порыбачить? – спросил он с невинной улыбкой.

– Мой дедушка был рыбаком, – сказал капитан – ишии. Португалец кивнул и улыбнулся.

– Мой тоже. У нас это семейная традиция.

– Насколько долгая?

Они подошли к «Спрингеру».

– Больше ста лет, – ответил Ореза.

– У вас прекрасная яхта. Можно посмотреть на неё?

– Разумеется, поднимайтесь по трапу. – Португалец взошёл первым и жестом пригласил офицера. Сержант, последовавший за своим капитаном, заметил Ореза, остался на пирсе вместе с Барроузом, стоя в шести футах от него. На поясе сержанта, в кобуре, был пистолет SIG P220, табельное оружие в японских силах самообороны. Теперь у Орезы в голове бились тревожные мысли.

– Что означает название яхты «Спрингер»?

– Это такая охотничья собака.

– Понятно, очень хорошо. – Офицер оглянулся вокруг. – Для такой яхты требуется дорогая радиоаппаратура?

– Смотрите, сейчас покажу. – Ореза провёл его в салон. – Её изготавливают в вашей стране, сэр. Обычное морское радио NEC, работает на УКВ, и резервная система. Вот навигационная аппаратура, эхолот, радиолокатор. – Он показывал пальцем на каждый прибор. Все они были изготовлены в Японии, высокого качества, относительно недорогие и чертовски надёжные.

– У вас есть оружие на борту яхты?

А это что за вопрос?

– Оружие? Зачем?

– Разве у жителей острова нет оружия?

– Насколько мне известно, нет. – Ореза покачал головой. – Не припомню, чтобы на меня нападали рыбы. У меня нет оружия, даже дома.

Было ясно, что такое объяснение понравилось офицеру.

– Ваша фамилия Ореза. Какое у неё происхождение? – Для капитана она звучала похожей на местную.

– Вы имеете в виду, откуда родом мои предки? Давным-давно они приехали из Европы.

– Ваша семья живёт здесь долго?

Ореза кивнул.

– Да, конечно. – В конце концов, пять лет – это достаточно долгое время, не правда ли? Муж и жена представляют собой семью, верно?

– Значит, ваша радиоаппаратура – вы сказали, УКВ – обладает небольшой дальностью действия? – Офицер посмотрел по сторонам, однако в салоне явно больше ничего не было.

– Вообще-то она устойчиво действует на расстоянии прямой видимости.

Капитан кивнул.

– Очень хорошо. Спасибо. У вас красивая яхта. Вы гордитесь ею, не так ли?

– Да, сэр.

– Спасибо за то, что вы так любезно показали мне её. Можете идти, – произнёс офицер, даже не заметив, насколько странно прозвучала эта последняя фраза. Ореза проводил его на причал, где капитан молча подошёл к своим людям.

– Что все это…

– Пит, помолчи минутку, ладно? – Это было сказано голосом боцмана, не терпящим возражения, и возымело своё действие. Они направились к машине Орезы, давая возможность остальным отойти подальше. Японцы шли, как солдаты, ровно сто двадцать шагов в минуту, сержант на полтора шага позади своего капитана, точно в ногу. К тому моменту, как Ореза подошёл к своему автомобилю, он увидел, что у въезда на стоянку стоит ещё один «Тойота-лэндкрузер», неподвижно застывший на месте с тремя одетыми в форму солдатами внутри.

– Это что, какие-нибудь учения? Военные игры? Что происходит? – спросил Барроуз, как только они разместились в машине.

– Представления не имею. Пит. – Ореза включил двигатель и выехал со стоянки, повернув направо на юг по Бич-роуд. Через несколько минут они миновали коммерческую гавань. Португалец ехал медленно, старательно соблюдая все правила уличного движения и не превышая скорости, благодаря при этом судьбу, что у него автомобиль такой же модели и цвета, как у солдат.

Или почти того же. Машины, разгружаемые теперь с «Оркид Эйс», были окрашены главным образом в зелено-оливковый цвет. Из непрерывно подъезжающих автобусов аэропорта выходили люди, одетые в форму такого же цвета. Выйдя из автобусов, они направлялись на какой-то сборный пункт, затем расходились или к стоящим поблизости военным машинам, или шли к судну, чтобы, по-видимому, помогать в разгрузке снаряжения.

– А что это за большие машины с коробками в верхней части?

– Они называются МПРУ – многоствольные пусковые ракетные установки. – Ореза увидел, что теперь их стало шесть.

– Для чего они? – спросил Барроуз.

– Чтобы убивать людей, – коротко ответил Португалец. Когда машина проезжала мимо дороги, ведущей к коммерческому порту, солдат на перекрёстке энергично замахал флажком, заставляя их ехать побыстрее. Тут же стояли полуторатонные грузовики. Рядом ещё солдаты, человек пятьсот или шестьсот. Ореза ехал дальше на юг. На каждом перекрёстке по «лэндкрузеру» и по три солдата, у некоторых пистолетная кобура на поясе, некоторые сжимают в руках автомат. Прошло несколько минут, прежде чем американцы поняли, что по пути им не попалось ни одной полицейской машины. Ореза свернул налево, на Уоллес-хайуэй.

– Ты ведь обещал отвезти меня в отель?

– Давай поужинаем у нас дома, а? – Он направил автомобиль вверх по склону холма, мимо больницы, и свернул наконец к своему дому. Несмотря на то что всю жизнь Ореза провёл на море, он предпочитал иметь дом на вершине холма. Из небольшого дома с огромными окнами открывался захватывающий вид на южную часть острова. Его жена Изабел работала администратором в больнице, так что обычно ходила туда пешком. Сегодня вечером у неё было плохое настроение. Едва автомобиль остановился у входа, она вышла из дома.

– Мэнни, что происходит? – Внешне она походила на мужа – невысокая, коренастая, со смуглым лицом, теперь бледным.

– Давай зайдём в дом, ладно? Познакомься, дорогая, это Пит Барроуз. Мы вместе ловили сегодня рыбу. – Голос Орезы был спокойным, но глаза осматривали все вокруг. На востоке виднелись посадочные огни четырех самолётов, на расстоянии нескольких миль друг от друга они снижались к двум аэродромам острова.

Все трое вошли внутрь и закрыли за собой двери. Теперь можно было обсудить ситуацию.

– Телефонная связь прервана. Я попыталась позвонить Рейчел и услышала магнитофонную запись, говорящую, что подводные кабели повреждены. Затем пошла в супермаркет и…

– Увидела солдат?

– Да, повсюду, и все они…

– Япошки, – закончил бывший главный старшина береговой охраны Соединённых Штатов.

– Послушай, нехорошо называть…

– Оккупация тоже нехорошее дело, мистер Барроуз.

– Что?

Ореза снял телефонную трубку с аппарата, висевшего на стене кухни, и нажал кнопку автоматического набора номера дочери в Массачусетсе.

– Сожалеем, но из-за повреждения кабеля телефонная связь с Соединёнными Штатами временно нарушена. Техническая служба компании занимается ремонтными работами. Спасибо за то, что вы проявляете терпение…

– Хрен вот тебе! – произнёс Ореза, обращаясь к магнитофонной записи. – Подумаешь, повреждён кабель! А как со спутниковыми антеннами?

– Не можешь позвонить в Америку? – Барроуз не сразу понял, что происходит на острове, но сейчас речь зашла о том, в чём он хорошо разбирался.

– Нет, похоже, что связь прервана.

– Попробуй вот это. – Компьютерщик сунул руку в карман и достал телефон сотовой связи.

– У меня есть такой, – заметила Изабел. – Он тоже не работает. Я хочу сказать, этот телефон годится для местной связи на Сайпане, но…

– По какому номеру вы хотите позвонить?

– Код 617 – это Массачусетс, – произнёс Португалец и затем продиктовал телефонный номер.