Текст книги "Пробуждение"

Автор книги: Тина Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

Выйдя на авеню Ла-Бреа, Нат замедлил шаг, чтобы еще раз оценить понесенный городом ущерб. Исчез стоявший на углу бульвара Франклина многоквартирный дом в испанском стиле с затейливыми фресками и крошечными балкончиками. Исчез модернистский особняк в соседнем квартале. Пропали без следа безвкусные, выкрашенные под серебро статуи четырех полураздетых нимф, поддерживавших крышу уродливого павильона на углу Голливудского бульвара. Перестали существовать и другие приметные здания, на которые он так привык смотреть по дороге в Венис.

Как ни странно, дорожное движение здесь было намного более оживленным, чем на автостраде. По улицам сновали электрокары самых разных размеров и конструкций, юркие веломобили и легкие коляски, которые тащили на прицепе велосипедисты в защитных масках: при виде их Нат тоже поспешил надеть свой респиратор. Больше всего, однако, его поразило количество пешеходов. Это было совсем непохоже на Лос-Анджелес, который он знал, – на город, в котором по тротуарам ходили лишь бедняки и опустившиеся бродяги.

Пройдя по Ла-Бреа около мили, Нат дошел до пересечения с Третьей авеню. Здесь он остановился, чувствуя, как в груди что-то затрепетало, а в глазах появилось подозрительное жжение. Именно здесь была раньше «Оптовая лавка Джо», возле которой его застрелили.

Как ни странно, само здание магазина сохранилось, хотя назывался он теперь по-другому. Автостоянка тоже уцелела. Глядя на них, Нат прислонился к стене, чтобы перевести дыхание. Где-то сейчас тот паренек, который стрелял в него, подумалось Нату. На вид ему было не больше четырнадцати, но Нат почему-то не сомневался, что он давно умер. И Мэри… Он хорошо помнил, как она кричала на убийцу, а теперь оба мертвы, от обоих осталось не больше, чем горсточка праха. А может быть, и того не осталось…

Нат еще долго стоял напротив магазина. И пока он стоял, к нему впервые пришло осознание странного и неумолимого течения жизни – от рождения до последнего вздоха, когда душа расстается с телом. Глядя на залитую солнцем автостоянку, Нат бессознательным жестом поднял руку к груди, прикрывая сердце. На глаза навернулись слезы, но он сдержался и только тряхнул головой.

Теперь уже близко, подумалось ему.

73

Несмотря на то что улицы оставались оживленными и многолюдными, в воздухе ясно чувствовалось напряжение, которое Нат ощущал буквально физически. Глянув вдоль боковой аллеи, он заметил в дальнем конце несколько человек в костюмах биологической защиты, грузивших в фургон мертвые тела, упакованные в черные пластиковые мешки. Только сейчас Нат вспомнил, что некоторое время назад в городе был объявлен карантин и, хотя сейчас большинство ограничений уже снято, опасность еще существует. И большинство жителей города наверняка знали, помнили об этой опасности, однако никаких признаков паники Нат не заметил. Вероятно, лос-анджелесцы просто успели привыкнуть к опасности, эпидемиям, землетрясениям и другим катастрофам. А может, худшее было уже позади.

Он прошел еще совсем немного, когда до его слуха донеслись какие-то странные звуки. Не сразу Нат понял, что слышит шипение и шум прибоя, а ведь он только недавно миновал бульвар Уилшир. До побережья по его расчетам оставалось миль пятнадцать, но Нат чувствовал, что приближается к океану. Вот впереди показалась какая-то стена, перегородившая дорогу, и он догадался, что это, вероятно, тот самый мемориальный парк, о котором упомянула Персис, рассказывая ему о Большом землетрясении.

Пройдя еще около мили, Нат оказался у самой стены и, найдя ворота, вошел внутрь. Парк представлял собой длинную и узкую полоску лишь слегка облагороженной земли. Во всяком случае, бетонная ограда, отделявшая кактусовый сад от неровной кромки обрыва, показалась Нату не особенно красивой или элегантной. Сам берег тоже выглядел так, словно в утес врубался своим ковшом гигантский экскаватор.

По всему парку были расставлены бронзовые статуи мужчин и женщин. Нат читал таблички на постаментах и узнавал имена людей, которые погибли, организуя срочную эвакуацию людей из опасного района во время Большого землетрясения 2012 года. Кое-где сохранились и развалины домов, точнее, искореженные и перекрученные стальные каркасы и груды щебня и кирпичей, а чуть впереди Нат разглядел обрушившиеся опоры эстакады, по которой проходила когда-то автострада номер 10. Подойдя так близко к обрыву, как только осмелился, Нат разглядел под волнами почти неповрежденное полотно шоссе, уходившее куда-то в глубину.

Да, подумал Нат, это была настоящая катастрофа. Тектоническая плита опустилась вся, целиком, но людей это не спасло.

– Ты тут впервые, приятель? – проговорил кто-то у него за спиной.

Нат обернулся и увидел бездомного старика с гривой грязных, свалявшихся волос, с неопрятной седой бородой и морщинистым лицом, в которое въелись грязь и копоть. Ни респиратора, ни хотя бы защитной повязки на нем не было. Крошечные, близко посаженные глазки старика так и бегали, откровенно разглядывая Ната. Старик словно прикидывал, что можно получить с этого странного субъекта и не опасен ли он.

Нат знал, что бездомные и бродяги – народ смышленый и наблюдательный. Он немало перевидал их в своей бесплатной клинике в Хантингтон-парке.

– У тебя погиб здесь кто-нибудь из близких? – снова спросил старик.

– Да.

– Ну, если ты родственник, ты можешь с ними даже повидаться. Нырять умеешь?

– Учился когда-то.

– Тут ничего сложного… Главное, все здешние достопримечательности давно нанесены на карту – улицы там и прочее… Кальвер-сити, Мар-Виста, Венис, Марина-дель-Рей, разбитые корабли – все это есть на схемах. Правда, трогать ничего нельзя, коль скоро это национальный памятник, но все равно многие погружаются, чтобы, так сказать, почтить память…

– Понятно. А где это можно сделать?

Старик показал на уходящую вниз лестницу. Нат подошел к ней, посмотрел с обрыва вниз и увидел длинный причал, рядом с которым покачивались на волнах несколько десятков катеров.

– Вон там ихние конторы.

Нат посмотрел туда, куда указывал скрюченный палец старика, и увидел два типовых офисных здания, поднимавшихся со дна моря, так что верхние этажи торчали над поверхностью.

– Многие хотели превратить эти башни в аттракцион, но ничего не вышло, поскольку, что ни говори, это памятник погибшим. Так они и стоят: в верхних этажах – конторы лодочников, а в нижних резвятся тюлени да рыба.

Некоторое время оба молча смотрели на серебристо-голубую поверхность океана, которую закатное солнце окрашивало в насыщенный оранжево-золотой цвет. Потом Нат спросил:

– Здесь поблизости есть отель?

Он уже решил вернуться сюда завтра утром и попробовать нырнуть с аквалангом… Или с чем они тут теперь ныряют.

– Таких, где ты захотел бы остановиться, – нет. Ближайшие приличные отели на Сансете.

Это название отозвалось в сердце Ната тупой болью. Бульвар Сансет. Легендарный Стрип – тот самый, где они с Мэри снимали номер в отеле «Шато Мормон» и предавались безумной, страстной любви. Они не изменили этому обычаю даже после того, как поженились, хотя, конечно, их романтические поездки в «Шато» случались уже не так часто.

Поблагодарив старика, Нат круто повернулся и пошел прочь. Доехав до бульвара Сансет на трамвае, он обнаружил, что старый отель еще стоит. Не дав себе ни секунды на раздумья и колебания, Нат быстро вошел в вестибюль. Стены и потолок были покрыты трещинами, обстановка обветшала и облезла, а центральная люстра висела так криво, что казалось, готова каждую секунду сорваться с крюка. У стойки администратора горела тусклая лампочка, и Нат догадался, что отель еще действует. И действительно, болезненно-бледный, худой парень с иссиня-черными волосами поднялся ему навстречу. Без лишних слов он внес имя постояльца (Нат назвался Джоном Смитом – ничего более оригинального ему в голову не пришло) в электронную регистрационную книгу и выдал ключ от номера. То, что парень не задал практически никаких вопросов, Ната не удивило. Судя по тому, что он видел вокруг, за последние семьдесят лет отель вернулся в беззаконный – и беззаботный – XX век, когда он служил приютом для разного рода темных личностей – наркоманов, мелких дилеров, проституток и спившихся кинозвезд.

Его номер представлял собой крошечную темную комнатку с отставшими обоями. К счастью, замок на двери действовал, и Нат, тщательно заперев дверь, вытянулся на кровати. Он знал, что должен как следует выспаться перед завтрашним погружением, но никак не мог заснуть. Вместо этого Нат думал о том, как ему быть дальше. Чтобы выпутаться из создавшегося положения, ему нужно как-то связаться с президентом Вильялобосом. Не напрямую, конечно, – это совершенно нереально, но, быть может, кто-то сумеет ему помочь. Альберт Нойес, например… Пожалуй, только так он обеспечит себе относительную безопасность. Но сначала нужно раз и навсегда выяснить, что случилось с Мэри.

В углу комнаты стоял запыленный телеэкран, на ночном столике Нат обнаружил сенсорную панель. Немного поэкспериментировав с ней, Нат сумел настроиться на канал новостей. Диктор на экране так быстро переходил от одного сюжета к другому, что у Ната едва не закружилась голова, но о нем самом не сказали ни слова. Возможно, подумалось ему, о нем успели забыть…

Потом он заказал ужин в номер и стал ждать, пока его принесут. Когда в дверь постучали, его уже почти сморил сон, и Нату стоило огромного труда подняться. Натыкаясь на стены, он побрел открывать. Но, едва отворив дверь, Нат испытал сильнейшее желание захлопнуть ее снова. Персис… Она была последним человеком, которого он ожидал увидеть.

– Ты одна или с тобой твои убийцы из «Икора»? – спросил он, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках пути для бегства.

– Я одна, – ответила Персис. – Когда я узнала, что произошло, я порвала с компанией.

– Но как ты узнала, что я здесь?

– Ты несколько раз рассказывал мне об этом отеле, и я подумала – если тебе каким-то чудом удастся выжить, ты, скорее всего, попытаешься добраться сюда. Подключиться к компьютерной системе отеля не составило труда. Ну а когда увидела в списках постояльцев некоего Джона Смита, я сразу поняла, что под этим псевдонимом скрывается человек, который не хочет называть свое настоящее имя, и… приехала. Можно мне войти?

Нат молча посторонился и пропустил ее в комнату, потом закрыл дверь и сел на кровать.

– Разве твой… Разве тебя не могут найти по твоим кредитным карточкам?

– У меня с собой достаточно наличных.

– Понятно… – протянул Нат. – Непонятно только, почему я должен тебе верить.

– Я ученый, Нат. Всего три года назад я оставила Нью-Йоркский университет и поступила на работу в эту компанию, потому что тогда я не знала, на что способны «Икор» и… мой муж. – Последние слова Персис произнесла очень тихо. – И я не верила, что ты способен убить тех четырех, если тебя не вынудят обстоятельства. И только если тебе грозила серьезная опасность…

– Давай не будем об этом… пока, – отмахнулся Нат. – Я лишь хочу, чтобы ты знала – я никого не убивал. Это сделало какое-то секретное подразделение службы безопасности «Икор корпорейшн». И те же самые люди могут сейчас охотиться за тобой.

Нат встал с кровати, снова сел и надолго замолчал. Потом он сказал:

– Знаешь, мне кажется, никто из вас не заглядывал в будущее и не думал как следует, что вы будете делать после того, как сумеете меня оживить, – сказал он наконец.

– Ты прав, – грустно согласилась Персис. – Честно говоря, мы вообще не верили, что у нас что-то получится, поэтому, когда ты… пробудился, у нас не оказалось никакого резервного плана. Наверное, в душе каждый из нас надеялся, что ты примиришься, приспособишься…

– Примириться и приспособиться! – Нат усмехнулся. – С ложью нельзя примириться, к ней нельзя приспособиться, а вы лгали мне – с самого начала лгали. И в результате я стал ярмарочным уродцем с ущербной психикой и телом убийцы. И с этим вы предлагаете мне примириться? К этому приспособиться?! Это просто смешно, Персис!

Несколько минут Персис молча разглядывала засаленные, провисшие занавески на окнах, и ее губы машинально сложились в брезгливую гримаску.

– Ты виделась с Дуэйном перед казнью? – снова спросил Нат.

– Да.

– Я хочу знать, каким он был.

– У него были психические отклонения. Слишком маленький гиппокамп. Многочисленные поражения префронтального участка коры головного мозга и повышенная чувствительность миндалевидного тела обусловили…

– Я хочу знать, каким он был, а не чем болел.

– Классический случай расслоения сознания. В нем как бы сосуществовали три…

– Каким он был?

Персис озадаченно нахмурилась:

– Дуэйн нисколько не сомневался, что женщины должны влюбляться в него с первого взгляда. Он даже пытался заигрывать со мной – для него это была стандартная реакция на лицо противоположного пола. С другой стороны, он был глубоко неуверенным в себе человеком, отсюда ярко выраженные враждебность, недоверчивость, жестокость. К своей родной матери Дуэйн относился резко отрицательно, и не без причины – она жестоко обращалась с ним, а потом бросила. В конце концов свое отношение к матери Дуэйн перенес на всех женщин, но меня он презирал и ненавидел не только как женщину, но и как представителя власти.

– О чем вы говорили?

– Я сделала несколько измерений, тестов, потом попросила Дуэйна вспомнить что-нибудь из детства… – Голос Персис неожиданно дрогнул, а в глазах заблестели слезы. – Такой никчемный, жалкий, но в нем было и мужество!

Нат покачал головой:

– Не понимаю. Не понимаю, как ты могла узнать все это и… сделать то, что сделала!

– Я не могла спасти его, если ты это имеешь в виду.

– Ты и не собиралась его спасать. В глубине души ты хотела, чтобы он умер и дал вам возможность осуществить ваш великий эксперимент! А между тем…

Персис вопросительно взглянула на него. Нат ответил серьезным, мрачным взглядом.

– Тебе даже не пришло в голову, что Дуэйн мог быть невиновен в преступлении, за которое его казнили!

Она покачала головой:

– Полагаю, я была слишком честолюбива, чтобы подумать о такой возможности. Правда, когда мы собирались купить тело, я задумывалась о том, насколько это этично, но…

– Но тебя это не остановило, – закончил за нее Нат и в свою очередь покачал головой. Ему казалось, что пропасть между ними растет с каждым словом, с каждым кусочком правды, извлеченным на свет Божий.

– Твой муж… Он знает, что ты здесь? – спросил он. – Как он отнесся к тому, что ты уволилась из «Икора»?

Персис шагнула к окну и стала смотреть на город, укрытый буро-черным покрывалом смога.

– Когда я оставила «Икор», – проговорила она наконец, – я оставила и его.

– Надеюсь, ты сделала правильный выбор, хотя очень может быть, что ты совершила ошибку. Дело в том, что я не могу защитить тебя. Я и себя-то не могу защитить.

На этом разговор закончился. Нат, во всяком случае, слишком устал, чтобы и дальше говорить о столь серьезных вещах. Да и говорить в общем-то больше не о чем. Он принял душ, потом предложил воспользоваться ванной комнатой Персис. Друг с другом они держались как два незнакомца – холодновато, почти враждебно. После ужина они легли каждый на свой край кровати, и хотя присутствие Персис по-прежнему волновало Ната, разделившая их эмоциональная и духовная пропасть была слишком глубока.

Кроме того, у Ната были на завтра серьезные планы, в которых не нашлось места для женщины, лежавшей на расстоянии вытянутой руки от него.

74

Нат проснулся с первыми лучами солнца. Встав с кровати, он тихо оделся и вышел из номера. На Персис он бросил лишь один взгляд, не зная, увидятся ли они снова. Трамвай довез его до мемориального парка; там Нат вышел и спустился на причал. Владельцы катеров и лодок уже встали и толпились на причале, готовясь к новому дню. Высмотрев среди них человека, лицо которого показалось ему наиболее располагающим к доверию, Нат шагнул прямо к нему.

– Чем могу служить? – спросил моряк. У него было морщинистое, выдубленное солнцем и солью лицо и почти добела выгоревшие волосы.

– Я хочу понырять, – сказал Нат. – Если конкретно, то меня интересует Гран-канал. Когда-то у меня там жил родственник.

– Сегодня ничего не выйдет. «Синее предупреждение» еще действует.

– «Синее предупреждение»?

– Угу. Пять дней назад сюда с Гавайев приплыла целая стая головоногих. Чертовы зверюги обосновались в бухте, так что до воскресенья никаких погружений не будет.

Головоногие… Нат смутно помнил, что так по-научному назывались спруты. Или кальмары.

– Почему? – спросил он.

– Потому… – Моряк насмешливо поглядел на него. – На Малибу поймали одного, так он оказался больше тридцати метров длиной. Этакая тварь может запросто стащить человека с лодки – и привет. Со мной один раз такое было, и я не хочу, чтобы это повторилось.

Нат попытался представить себе тридцатиметровое чудовище – и не смог.

– Вы имеете в виду гигантского кальмара? – уточнил он.

– Его самого. Говорю вам, мистер, их здесь целая стая. Кроме того, вместе с ними в бухту приплыли несколько акул – из тех, что уцелели. Там, на дне, сейчас жуть что творится, так что извините…

Нат снова посмотрел в сторону моря. Только теперь он заметил на поверхности ровные ряды буйков, которыми были обозначены знакомые ему улицы. Конечно, можно и подождать до воскресенья; возможно, к тому времени, как и обещал лодочник, кальмары уйдут, вот только может ли он позволить себе ждать? Да он и не был готов к ожиданию. Психологически Нат уже подготовился к встрече с прошлым, и вот теперь эта непредвиденная задержка…

Он все еще раздумывал, как ему быть, когда его внимание привлек какой-то человек. Он бежал по причалу и, размахивая руками, кричал:

– Они подняли сети! Сети подняты!

– Вот не думал, что они справятся так быстро, – заметил лодочник и сплюнул.

– Справятся с чем? – спросил Нат. – И что все это значит?

– Это значит, что меня зовут Джо и что вы сможете нырнуть сегодня. Добро пожаловать на борт, мистер.

Судно Джо представляло собой длинный, неглубоко сидящий в воде пассажирский катерок, отдаленно похожий на вапоретто, которые когда-то ходили в настоящей Венеции в Италии. Основным его отличием от старинных речных трамвайчиков заключалось в отсутствии стука и солярочной вони – катер Джо был снабжен электрическим двигателем и скользил по воде с тихим ровным гудением. Следуя указателям, они довольно быстро добрались до Вениса, хотя им то и дело приходилось замедлять ход, чтобы обогнуть полузатопленную крышу офисного здания, на котором устроили лежбище тюлени.

Кроме Джо и Ната в лодке находился молодой мулат-ныряльщик по имени Карлос, который, впрочем, не произнес за весь путь почти ни одного слова. Зато Джо старался за двоих. Именно от него Нат узнал, что береговая охрана работала не покладая рук, стараясь отогнать кальмаров как можно дальше в море, чтобы снова установить сети, предохраняющие затонувший город от чудовищ. Без всякой просьбы со стороны Ната Джо рассказал, что кальмары давно стали доминирующим видом живых существ в Мировом океане, оказавшись едва ли не единственными, кто выиграл в результате глобального потепления. Их естественные враги были уничтожены в результате хищнического лова рыбы, и головоногие благоденствовали, становясь все крупнее по мере того, как росла среднегодовая температура на планете. Время от времени на побережьях от Нью-Йорка до Тасмании находили совершенно чудовищные экземпляры, выброшенные штормом. Самый большой из измеренных кальмаров вместе с щупальцами имел в длину 150 футов.

– Они спасли бы нас, если бы их можно было есть, но, к сожалению, большинство из них настолько ядовиты, что совершенно не годятся в пищу, – посетовал Джо и перешел к рассказам о случаях, когда гигантские кальмары утаскивали в пучину большие суда вместе с экипажем или глотали целиком небольшие катера и паромы. Нат подозревал, что большая часть этих рассказов – просто моряцкие истории, однако, несмотря на это, он почувствовал, как по коже его побежал холодок. Карлос тоже как-то съежился. Стараясь преодолеть страх, Нат стал смотреть на буйки, которыми были обозначены улицы. Судя по надписям на буйках, сейчас они плыли над бульваром Линкольна, откуда до старого дома Ната – чуть меньше мили.

– Где вы хотите нырнуть, мистер? – спросил Джо.

– На Гран-канал.

– Это хорошо, потому что мы подошли довольно близко к сетям, а мне не хотелось бы заходить за них в такой день. Вас интересует какой-то определенный дом, не так ли? Крыши всех домов пронумерованы, так что мы легко сможем найти любой. И даже узнать историю каждого…

– Историю каждого? Значит, у вас есть какие-то архивные данные?

– А как же? Туристам нравится знать, что в таком-то доме жил такой-то, который совершил то-то и то-то.

– А что говорится в ваших записях о доме 2512?

Джо ввел адрес в компьютер, нажал «ввод»:

– Здесь сказано, что в этом доме жил какой-то доктор М. Шихэйн…

– Да-да, Мэри Шихэйн! – От волнения Нат даже привстал.

– …И ее сын.

– Ее сын! – воскликнул Нат, перекрывая плеск волн за бортом.

– Да, так здесь написано. А вот и сам дом…

Джо переключил винт на обратный ход, чтобы остановить катер, но Нат едва прореагировал на его последние слова. Он был в самом настоящем смятении, в растерянности, почти в панике. Сын. Его сын. Ну конечно! Ведь Мэри как раз ждала ребенка, когда его застрелили. Но почему, почему он не вспомнил об этом раньше?!

Тем временем Джо опустил в воду специальную видеокамеру с дистанционным управлением, чтобы взглянуть на дом поближе. Вот на экране следящего монитора возникло искаженное, расплывчатое изображение старого пляжного бунгало с написанным на крыше номером. Окна отсутствовали, в трещинах штукатурки гнездились колышущиеся водоросли, но стальной каркас, на который они с Мэри потратили столько денег, еще держался.

– Вы уверены, что хотите погрузиться? – спросил Ната Джо. – Здесь неподалеку начинается шельф, вы можете попасть в сильное подводное течение.

– Шельф начинается там, где раньше был берег?

– Верно. Вы хорошо плаваете?

– Неплохо. А волнолом еще цел?

– Конечно, но он находится почти у самых сетей, так что сегодня мы туда вряд ли доберемся.

Джо выключил двигатель и бросил якорь.

– О'кей, надевайте гидрокостюм. Карлос доставит вас вниз.

Парнишка-мулат быстро проинструктировал Ната, как обращаться с гидрокостюмом и аквалангом.

– Нам повезло, – сказал он под конец. – Думаю, там, под водой, действительно никого нет. Обычно люди не любят нырять в тех местах, где только что побывали кальмары.

– А ты? Ты любишь? – спросил Нат, которому вдруг пришло в голову, что он собирается доверить свою жизнь какому-то подводному сорвиголове.

– Я люблю охотиться на них. Когда стая уходит, одна-две твари иногда остаются. Тогда мы берем заостренные прутья и… Это им очень, очень не нравится, мистер.

– Понятно, – кивнул Нат, вновь сосредотачиваясь на предстоящей задаче. Насколько он понял, за прошедшие годы акваланг почти не изменился, не считая того, что газовая смесь в баллонах позволяла провести под водой значительно больше времени. Намного лучше стало и переговорное устройство, встроенное непосредственно в маску; благодаря ему Нат слышал голоса Джо и Карлоса так же отчетливо и ясно, как если бы говорил с ними по проводной линии.

Наконец оба ныряльщика сели на борт и спиной вперед опрокинулись в воду.

По мере того как они спускались по веревке на дно, вокруг становилось все темнее и холоднее. Правда, к немалому удивлению Ната, фонари на улицах затонувшего города горели, но их мертвенный свет тонул в плотном зеленовато-сером сумраке, что в сочетании с полной тишиной и неподвижностью делало Венис похожим на погруженный в туман Лондон времен Конан Дойля. Ему, впрочем, не составило труда разглядеть полузатянутые донным илом каналы. Вдоль них были натянуты оранжевые и белые веревки, чтобы ныряльщики могли лучше ориентироваться в подводной топографии города. Перебирая руками одну такую веревку, Нат медленно поплыл в направлении своего бывшего дома, чувствуя себя так, словно совершает какую-то странную послеобеденную прогулку. Карлос, который плыл чуть впереди, знаком предложил ему посмотреть налево. Нат послушно повернул голову и увидел прошмыгнувшую за углом стайку дельфинов.

– Они перепрыгивают через сети, – пояснил юноша-ныряльщик.

– Но они же могут запутаться в них и погибнуть! – сказал Нат.

– На этот случай у нас есть специальная сигнальная система, которая автоматически освобождает их из сетей.

Нату понадобилось довольно много времени и усилий, прежде чем он добрался наконец до кованой калитки, которая вела на его задний двор. Прикоснувшись пальцем к железным листьям плюща, который заплетал вертикальные прутья решетки, он вспомнил, что изгородь обошлась им в целое состояние, но Мэри настояла, чтобы они установили что-нибудь солидное, иначе им покоя не будет от туристов, орда которых наезжала в Венис каждый уик-энд. На калитке когда-то была эмалированная табличка с номером дома и изображением венецианской гондолы, но сейчас она сплошь заросла ракушками и морскими желудями, и Нат так и не сумел отчистить ее до конца. Ручка замка тоже заржавела и не поворачивалась, поэтому он просто переплыл через изгородь и оказался на заднем дворе.

Он был очень удивлен, увидев, что старая сосна стоит на прежнем месте. Правда, ее ствол обызвестковался и превратился в камень, но течение слегка колыхало запутавшиеся в ветвях водоросли, и оттого казалось, будто дерево слегка раскачивается на ветру. Им с Мэри сосна мешала, но они так и не решились ее спилить. Это было одно из самых высоких и самых старых деревьев в городе, и под ее раскидистыми ветвями почти ничего не росло. Даже сейчас вокруг ствола оставалась свободная площадка, на которой колыхалось лишь несколько чахлых морских перьев, тогда как весь остальной двор представлял собой самую настоящую плантацию ламинарий.

Подплыв к сосне, Нат погладил ладонью окаменевший ствол, вспоминая переливчато-зеленого колибри, который каждое утро садился отдохнуть на один и тот же сучок. Машинально Нат поднял голову, чтобы отыскать этот сучок в путанице ветвей и водорослей, и похолодел. Над самой макушкой сосны, футах в пятидесяти от дна, неподвижно висела в толще воды огромная бледная тварь. Ее длинные руки-щупальца были вытянуты вперед и слегка покачивались; время от времени то одно, то другое щупальце скручивалось кольцом и тут же лениво распрямлялось. Это был кальмар, и довольно крупный. Стекло маски несколько искажало пропорции, но Нат оценил его длину футов в двенадцать-пятнадцать.

Обернувшись, он поискал глазами Карлоса, но молодой ныряльщик уже заметил опасность.

– Двигайтесь, – сказал он более серьезным тоном. – Я не думаю, что он нас заметил. Давайте попробуем добраться до дома.

Дверь черного хода отсутствовала. Нат махнул рукой Карлосу и, проплыв по коридору, проник в свою собственную спальню. Он надеялся увидеть здесь их с Мэри двуспальную кровать – старинную, с медными шишечками, – но спальня сплошь заросла колышущимися морскими травами. Тогда он поплыл на второй этаж, чувствуя, как от тоски и горя сжимается сердце. На лестнице было темно, как в шахте, и только сливочно-белый луч его фонаря выхватывал из мрака причудливые очертания поросших ракушками перил и занесенных песком ступенек. На площадке Нат развернулся и поплыл в сторону кухни, окна которой выходили на каналы. Оказавшись внутри, он завис в воде у одного из окон, машинально обламывая колонии ракушек и кораллов, которые успели нарасти на их антикварной плите. Это была настоящая «О'Кифи энд Меррит», ее доставили на грузовике из Голливуда, а чтобы затащить плиту наверх и установить, понадобилось четверо сильных мужчин.

Даже сейчас перед мысленным взором Ната во всех подробностях вставал захватывающий вид, который некогда пленил их обоих. Окна кухни выходили сразу на два канала, через которые были переброшены резные деревянные мостики в японском стиле. В будние дни каналы были пустынны; лишь изредка под окнами бесшумно проплывало случайное каноэ, от которого по воде разбегались мелкие волны, а на мостах покачивались на ветру изящные фонарики. Волшебное время, волшебные дни… Нат плакал, не замечая, что плачет, пока от скопившихся в маске слез не защипало подбородок.

– Ты помнишь, Мэри?.. Помнишь?.. – чуть слышно прошептал он.

– Что вы сказали? – раздался у него над ухом голос Карлоса, и Нат невольно вздрогнул.

– Ничего. Я просто… вспоминал.

– Знаете, мистер, мне что-то не нравится, как эта тварь себя ведет. Кроме того, здесь могут оказаться и другие кальмары, так что я думаю – нам лучше вернуться.

– Я хотел бы взять что-нибудь на память, – ответил Нат, стараясь говорить нормальным голосом. – Тарелку, чашку… Что-нибудь.

– Отсюда нельзя ничего брать. К тому же вы вряд ли что-нибудь найдете – в свое время здесь хорошо пошарили ныряльщики-мародеры. Все, что они нашли, выставлено сейчас в Сети на одном-двух полулегальных сайтах, так что если вам непременно нужен сувенир, можете купить его там. Дома же практически пусты.

– Постой, Карлос, я… то есть мой родственник несколько раз упоминал, что оставил в подполе под домом небольшой контейнер, – сказал Нат, имея в виду их с Мэри «ракету любви», которая, как они часто мечтали, должна пролететь сквозь время и доставить в будущее все, что им дорого. Ни ей, ни Нату и в голову не приходило, что это действительно произойдет, и произойдет так.

– Надеюсь, вы не собираетесь охотиться за фамильными драгоценностями? – с беспокойством спросил Карлос. – Мы не рекомендуем клиентам забираться туда, где легко застрять.

– Извини, но я должен спуститься в подпол, – твердо сказал Нат. – Я зашел слишком далеко и не вернусь с пустыми руками. Если хочешь, я могу взять ответственность за возможные последствия на себя…

– В таком случае я, пожалуй, достану свою электрическую дубинку, и вам советую сделать то же.

Нат кивнул, хотя Карлос и не мог его видеть, и поплыл обратно. Спустившись на первый этаж, он раскидал песок у подножия лестницы и довольно скоро обнаружил в полу люк, который вел в подвал. Железное кольцо заржавело в гнезде и не поддавалось, пришлось очищать его ножом. Сначала Нат поскреб гнездо кончиком ножа, потом поддел кольцо лезвием и, используя нож как рычаг, поднял кольцо вертикально. Взявшись за него левой рукой, Нат сильно потянул, упираясь ногами в пол. Внезапно крышка люка поддалась и вырвалась из паза, подняв целую тучу ила и песка. Не дожидаясь, пока муть осядет, Нат ощупью нашел край люка и нырнул.

В подвале не было ничего необычного – только бетонные столбы фундамента да толстый слой ила на полу. Вдруг какое-то живое мускулистое тело скользнуло совсем рядом с ним, и Нат испуганно замер. Только потом он увидел, что это был угорь, который, извиваясь восьмеркой, выплыл в открытый люк, напугав Карлоса, так что тот пнул его ластом.