Текст книги "Пробуждение"

Автор книги: Тина Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

Книга третья
Освобождение

Слава – это публичное разрушение

возводимого здания,

когда на строительную площадку,

разнося камни, врывается толпа.

Райнер Мария Рильке

68

Примерно через час после визита Гарта и Персис к Нату в комнату пришли четверо вооруженных охранников. Они велели ему собираться, сказав, что на крыше его ждет аэрокар. Обступив Ната плотной группой, охранники быстро повели его к лифтам. У лифта их ждал Рик, что весьма удивило Ната. Рик протянул ему небольшой кейс.

– Тебя отвезут в Калифорнию, а потом переправят в Европу, – сказал он. – Здесь все, что может тебе понадобиться: документы, визы, паспорта, справки о здоровье, деньги. В Европе на тебя выйдет наш человек, он о тебе позаботится. Удачи тебе.

Прощаясь, Рик протянул руку, но Нат ее не принял.

– В какую часть Европы я отправляюсь? – спросил он.

– Все в кейсе, – ответил Рик, убирая руку.

– А где Персис и Гарт?

– Они тоже хотели попрощаться с тобой, но я подумал, что лучше обойтись без этого.

– Почему?

Рик как-то странно посмотрел на него, и Нату показалось – он знает или догадывается о том, что произошло у них с Персис.

– Я никуда не уеду, пока не увижусь с ними.

Слегка пожав плечами, Рик отступил в сторону, и охранники, грубо схватив Ната за плечи, швырнули его в лифт.

– Мне очень жаль, Нат, но у нас совершенно нет времени, – сказал Рик с легкой улыбкой, и двери лифта закрылись.

Аэрокар, а точнее, небольшой вертолет разведывательного типа стоял на посадочной площадке на крыше здания. Отсюда Нату была хорошо видна толпа, окружавшая ограду. Снизу тоже заметили четырех охранников, подталкивавших Ната к вертолету. Толпа угрожающе всколыхнулась, видеорепортеры поспешили поменять позиции, демонстранты выше подняли свои транспаранты.

Интуиция подсказывала Нату, что садиться в вертолет с четырьмя вооруженными охранниками, которых он к тому же видел впервые в жизни, – не самая лучшая идея. Он сопротивлялся им в лифте, продолжал бороться и теперь. В пылу схватки он швырнул в одного из них кейсом. Кейс упал на покрытие посадочной площадки, подскочил и открылся. Внутри не было ни документов, ни денег – только пара каких-то старых, потрепанных книг или справочников. Значит, вся операция была пшиком и везли его вовсе не в Калифорнию и не в Европу. Отчаяние придало Нату сил. Он начал отбиваться кулаками. Вырвавшись, он бросился к дверям лифта и нажал кнопку вызова. Двери тотчас отворились, и из лифта вышла… Персис.

– Что происходит?! – яростно выкрикнул Нат прямо ей в лицо, стараясь перекрыть свист ветра и грохот вертолетных двигателей.

– Разве Рик тебе не сказал? – удивилась Персис.

– Но в портфеле ничего нет!

С мольбой глядя на него, Персис подобрала кейс и показала Нату тоненькую папку, засунутую в отделение для бумаг под крышкой. По ее лицу было видно, что она плакала.

Нат почувствовал себя дураком.

– Я увижу тебя снова?

Персис покачала головой:

– Вряд ли.

Нат взял у нее кейс и, не оглядываясь и сильно сутулясь, шагнул к вертолету. Когда аппарат взмыл в небо, он увидел в толпе внизу несколько транспарантов.

«БОГАТЫЕ БОГАТЕЮТ, БЕДНЫЕ БОЛЕЮТ», – гласил один.

«О КОМ ЗАБОТИМСЯ – О МЕРТВЫХ ИЛИ О ЖИВЫХ?» – прочел Нат на втором.

А на третьем было написано коротко и ясно:

«УБЕЙТЕ ЧУДОВИЩЕ!»

69

Вертолет приземлился где-то далеко за городом. На равнине вокруг виднелись только геодезические купола, расставленные правильными рядами, словно в образцовом лагере для беженцев. Кое-где на подъездных дорожках стояли смешные маленькие машинки, похожие на слегка модернизированные гольф-кары, и Нат вспомнил, что именно на таком электромобиле он бежал из морга.

Охранники высадили его из вертолета и отвели к большой, мощной машине, где сидели еще четверо мужчин. Все они были в защитных костюмах гражданского образца и в шлемах без солнцезащитных козырьков. У всех четверых – грубые, оплывшие, недобрые лица, словно они приходились друг другу близкими родственниками, и Нат с упавшим сердцем подумал, что до границы штата он не доберется.

Машина резко взяла с места и помчалась по пустынному шоссе без дорожных знаков или указателей.

– Разве эта дорога ведет к границе? – спросил Нат, но ему никто не ответил.

– Откуда вы знаете, куда ехать, если здесь нет ни одного указателя? – не успокаивался он.

– Путешествия у нас не поощряются, – сказал человек, сидевший рядом с Натом. От троих своих коллег он отличался только тем, что у него было не такое жесткое лицо.

– Это, наверное, старое шоссе А-10, которое ведет в Лос-Анджелес, правда? – спросил Нат и снова не получил ответа.

– Я почти уверен, что это А-10, – пробормотал он. – Сколько миль до границы Калифорнии?

– До границы пятьдесят миль, – сказал кто-то из сидевших впереди охранников.

– Остановитесь, – попросил Нат. – Мне нужно отлить.

Охранники недовольно заворчали, но машина начала притормаживать и наконец остановилась на обочине.

– Сними ботинки и шлем, – приказал водитель.

– Это еще зачем?

– Снимай, тебе говорят!

Нат не собирался подчиняться, но старший охранник – здоровенный парень с изрытым оспинами лицом – крепко схватил его за плечи и держал, пока его более дружелюбный напарник расстегивал ботинки и снимал со шлема забрало.

Нат ступил босыми ногами на землю и пошел прочь от шоссе. Он все шел и шел, пока двое из охранников не выскочили из машины. Они явно занервничали. Направив на Ната оружие, они велели ему мочиться там, где он стоит.

– Я не смогу отлить, пока вы в меня целитесь, – возразил Нат. – В мое время было как-то не принято мочиться под дулом пистолета, так что если не возражаете, я зайду вон за тот небольшой камешек.

Тем не менее его «добрый» сосед последовал за Натом и стоял неподалеку, пока тот возился с застежками комбинезона.

– Как тебя зовут? – спросил Нат, убедившись, что их никто не может слышать, но охранник промолчал. Нат, однако, не терял надежды.

– Ты, наверное, знаешь, через что мне пришлось пройти, – сказал он. – А ведь я был абсолютно ни в чем не виноват. Я – жертва обстоятельств, жертва чужого честолюбия и алчности…

– Я не имею к этому никакого отношения, – деревянным голосом сказал охранник.

– Тогда почему я здесь? Почему вы заставили меня снять ботинки и шлем? Почему целитесь в меня из своих пушек? Просто не верится, что всего лишь на прошлой неделе я был представлен самому президенту Вильялобосу!.. Почему все так изменилось?

Охранник посмотрел на босые ноги Ната.

– Скажи честно, попаду я в Калифорнию или вам приказали что-то другое?

Охранник неуверенно покосился в сторону машины.

– Кто вы – охранники или конвоиры? Сопровождающие или расстрельная команда?!

В глазах охранника промелькнуло что-то похожее на сострадание.

– Отпусти меня, а?.. – сказал Нат просительным тоном. – Пожалуйста!

Но охранник наставил оружие прямо в грудь Нату и дернул головой, показывая, чтобы тот шел обратно к машине. И Нату пришлось подчиниться. Шагая босиком по горячей каменистой земле, он буквально чувствовал, как пуля крупного калибра вонзается ему в затылок. Как, оказывается, просто отнять у человека жизнь! Гораздо проще, чем оживить мертвого. Вот только почему, ради всего святого, Гарт и Персис предали его, что их заставило? Ладно – Гарт, но Персис!

Нат был очень удивлен, когда в сумерках они все же добрались до границы и солдаты направили их в самый конец длинной вереницы машин, стоявших в очереди на контрольно-пропускной карантинный пункт. Каждую машину тщательно обыскивали, а пассажиров проверяли, так что очередь едва двигалась. В томительном ожидании прошел час, потом еще полчаса, а они почти не продвинулись. Охранники забеспокоились и начали переговариваться на каком-то диалекте испанского, которого Нат не понимал. Ему было ясно только, что все четверо очень злятся из-за задержки и все время повторяют «Adonde paramos?» – «Где мы остановимся?»

Потом ему показалось, что один из них произнес что-то похожее на «Влит». Нат смутно помнил, что так назывался небольшой городок неподалеку от калифорнийской границы.

Этого было достаточно, чтобы Нат окончательно понял: его вывезут за пределы Аризоны, прикончат и закопают тело где-нибудь в укромном месте. Пустыня, по которой проходила граница, – очень удобное место для расправы. Собственно говоря, тело можно даже не закапывать – вскоре от него в любом случае мало что останется.

Когда машина еще немного приблизилась к контрольному пункту, Нат увидел барьер – силовое поле высотой около пятидесяти футов, которое, слабо светясь в сумерках, убегало и терялось в пустыне по обе стороны от пограничной заставы. Ослепительно-белые лучи прожекторов беззвучно скользили по пустыне, и ночные животные в панике разбегались при их приближении, спеша скрыться в расселинах скал и между камнями. Только сейчас Нат понял, насколько серьезно местные власти относились к тому, чтобы держать на замке границы между штатами.

Прошло еще сколько-то времени. Машина немного приблизилась к будке, в которой сидели вооруженные до зубов солдаты, потом дело снова застопорилось. Старший охранник не выдержал и вышел, чтобы выяснить у водителей других машин, что случилось. Прошло еще полчаса, но он не возвращался, и второй охранник отправился на поиски начальника. В машине остались только водитель и четвертый охранник, которого Нат считал своим потенциальным союзником. Пристально разглядывая его нахмуренное лицо, он вдруг заметил, что парень показывает ему глазами на дверцу.

Второго приглашения Нат дожидаться не стал, поняв, что это – его последний и единственный шанс. Поблагодарив охранника быстрым взглядом, он толкнул дверцу плечом, вывалился наружу и побежал, побежал изо всех сил, торопясь скрыться в темноте надвигающейся ночи.

В первые секунды все было тихо, потом позади раздались крики, выстрелы, короткие слова команд. Длинные лучи прожекторов нащупали его почти мгновенно – в пустыне спрятаться негде. Пули засвистели над головой, и Нат заметался из стороны в сторону, но прожекторы снова находили его, и вслед Нату гремели новые выстрелы. Правда, пока ни одна пуля даже не задела его, но Нат знал, что рано или поздно это случится, и тогда ему конец.

Задыхаясь, падая и снова вставая, Нат бежал и бежал. Ему казалось – он преодолел уже несколько миль, и Нат только удивлялся, что такая задача оказалась ему по силам. Наконец он рискнул остановиться и оглянуться. Стеклянное здание контрольного пункта осталось далеко позади, но Нат ясно различал его в темноте. Насколько он видел, его никто не преследовал, но он никак не мог понять – почему? Паника шевельнулась у него в груди. Что, черт побери, ему делать дальше? Только сейчас он вспомнил, что его башмаки остались в машине. Страх и прилив адреналина заставили его забыть об обуви, и теперь его ноги были разбиты и кровоточили.

Над равниной раздался рев вертолетных двигателей, и по пустыне снова зашарили голубовато-белые лучи прожекторов. Потом Нат увидел еще один летательный аппарат – похожий на бублик разведывательный экранолет беззвучно висел над самой землей, пока его чувствительные инфракрасные детекторы обшаривали пустыню. Вскоре к нему присоединилось еще несколько таких аппаратов, двигавшихся в правильном ромбовидном строю.

Сначала Нат в панике метнулся в сторону, потом заметил поблизости несколько крупных валунов и, бросившись к ним, забился глубоко в щель между камнями. Он знал, впрочем, что это убежище недостаточно надежно: ИК-детекторы экранолетов-разведчиков способны обнаружить тепловое излучение любых форм жизни размером с зайца. Единственный его шанс заключался в том, чтобы оказаться за пределами радиуса их действия. Сохраняя правильный строй, экранолеты рыскали по пустыне, словно голодные хищные твари, отклоняясь то в одну, то в другую сторону в поисках его следов, а Нат обреченно следил за их маневрами. На мгновение ему даже захотелось вернуться к контрольному пункту и сдаться. Ему казалось, если он сумеет привлечь к своему аресту как можно больше внимания, шумиха в прессе, возможно, избавит его от палачей «Икора». Да и президент, он надеялся, сможет чем-то помочь. Но потом Нату пришло в голову, что появись он сейчас на КПП, его, скорее всего, сдадут представителям Федерального агентства бактериологической безопасности или – того хуже – отправят обратно в «Икор». А уж служба безопасности корпорации непременно доведет начатое дело до конца, как только решит, что может сделать это безнаказанно.

Пока Нат раздумывал над различными вариантами своей дальнейшей судьбы, разведывательные экранолеты пролетели над его укрытием и теперь прочесывали пустыню в нескольких милях от него. Провожая их взглядом, Нат решил, что это хорошая новость, но, еще раз посмотрев на израненные ноги, невольно почесал в затылке. Интересно, далеко ли он сможет уйти босиком?

И все же никакого другого выхода у него не оставалось, поэтому, дождавшись, когда шум вертолетных двигателей окончательно затих, Нат выполз из своей щели и вскарабкался на самый большой валун. Вскоре он заметил свет, исходящий от здания контрольно-пропускного пункта. Нат знал, что старое шоссе номер десять вело с востока на запад, и, набрав камней, выложил на песке некоторое подобие компаса, с помощью которого он мог бы определить нужное направление утром, когда свет с КПП уже не будет виден. В последний раз выверив свой примитивный компас относительно Полярной звезды, Нат присел на землю, привалился спиной к камню и – совершенно неожиданно для себя – крепко заснул.

70

Нат проснулся от жажды – и от ужасной сухости во рту. Язык распух и стал огромным и шершавым, как терка. Нат попытался сглотнуть, но сразу закашлялся. К счастью, он вспомнил, что нужно пососать камешек, чтобы стимулировать слюноотделение. Все тело ныло и болело, болели изрезанные о камни ступни, и все же он сумел подняться на ноги и захромал вдоль силового барьера по направлению к контрольно-пропускному пункту на границе. Зачем – этого Нат и сам не знал. Он еще не решил, будет ли он сдаваться или просто посмотрит, каковы его шансы перебраться на другую сторону.

Несколько раз ему попадались останки животных, которые имели неосторожность забрести в едва заметно мерцающее силовое поле. Некоторые из них давно превратились в высохшие кости, на других еще сохранялись клочья кожи и меха. Вскоре Нат набрел на мумифицированный труп волка и подумал, что его может ожидать такая же судьба.

Наконец он вскарабкался на небольшой пригорок, откуда открывался вид на шоссе. С пригорка хорошо просматривались длинные вереницы машин, стоявших в очереди к контрольному пункту. Машины почти не двигались, над силовым барьером парили с полдюжины летательных аппаратов, и Нат понял, что проверка идет серьезная. Вероятно, его все еще ищут.

Понаблюдав за КПП, Нат раздумал сдаваться. Он был уверен, что любой облеченный властью чиновник попытается разделаться с ним тем или иным способом. Даже если «Икор» не успел подмазать пограничный контроль, для солдат он все равно потенциальный источник опасной инфекции.

Пожалуй, рассудил Нат, его единственный шанс – это идти на восток. Если он найдет дорогу, то попытается добраться на попутках до Невады.

Шагая в ту сторону, где, как ему казалось, встало утром солнце, Нат вскоре набрел на покинутый лагерь каких-то бродяг. Среди мусора, грудами сваленного возле примитивного очага из камней, он отыскал старый башмак. Он был ему мал, но Нат разорвал мысок и натянул башмак на левую ногу. Для правой он соорудил что-то вроде мокасина из старых джинсов и обрывков веревки. Кроме обуви ему удалось откопать в мусоре несколько сравнительно целых пластиковых пакетов, ржавый нож и старый рваный рюкзак.

Весь остаток дня Нат кое-как ковылял по твердой, выжженной пустыне. Жара и жажда продолжали немилосердно мучить его, и он сосал мякоть кактусов, которую вырезал ножом. Его самодельная обувь оказалась никуда не годной – мокасин все время слетал с ноги, а присесть, чтобы перевязать веревки потуже, Нат не решался, боясь, что встать уже не сможет. Ближе к вечеру его стали посещать видения, причем Нат не мог сказать, галлюцинации это или он видит настоящий мираж. Пустыня впереди начинала дрожать и серебриться, словно водная гладь обширного озера, но Нат упрямо старался не смотреть в ту сторону, боясь потерять направление и сбиться с пути.

Но когда солнце уже почти село, Нат и в самом деле набрел на озеро. К сожалению, оно давно пересохло и в нем не было ни капли воды. Вдоль берегов засохла белая соляная корка, из-за чего озеро напоминало раззявленный рот циркового клоуна. Нат и сам выглядел не лучше: губы потрескались, на подбородке запеклись кровь и слюна, в голове стучало, ноги саднило, а перед глазами мелькали огненные точки.

Из последних сил Нат вслух проклял «Икор» и всех, кто его предал, – Гарта, Персис и даже Монти. Досталось и Мэри, которой пришла в голову странная фантазия увлечься криотехнологиями. Если бы не она, сейчас он вряд ли оказался бы в этом аду. Черт бы побрал ее самонадеянность и упрямство! Не вмешайся она в его судьбу, сейчас он не испытывал бы никаких страданий. Но она вмешалась, и теперь ему предстоит умереть во второй раз, умереть ужасной смертью посреди голой пустыни! Нереальными и ужасно далекими казались ему теперь и тихая жизнь в Венисе, и его практика на Беверли-Хиллз, и воскресные прогулки по побережью, и стаи китов и дельфинов в волнах, и индейка на Рождество, и вкус красного вина в ресторанчиках на Эббот-Кинни.

Опустившись на камень, Нат уронил голову, целиком отдавшись охватившему его отчаянию. Это было как внутренний взрыв, как заряд динамита, разорвавшийся в замкнутом пространстве его души. Прошло довольно много времени, прежде чем Нат осознал, что стоит на коленях и, сложив руки на груди, горячо, истово молится. Он всегда считал себя атеистом или, точнее, агностиком, пребывая в ожидании какого-то особого случая или сильного переживания, которое пробудит в нем религиозное чувство. Он и сейчас оставался неверующим – молитва исторгалась не из разума, а из тела.

– Господи, помоги мне! Милосердный Боже, пожалуйста, помоги! Пусть я останусь жив! Пусть я не умру здесь! Господи Иисусе, ведь ты же любишь меня, правда?

Эти слова он знал. Однажды Нат даже написал их, когда пытался установить связь со своим телом. Вернее – не своим. Иэна. Должно быть, парень был верующим, и теперь его тело снова пыталось взять контроль в свои руки. Но Нату было уже все равно.

И как только Нат об этом подумал, ему стало ясно: это тело хочет двигаться, хочет идти дальше. Оно не желает сдаваться! Но Нату и на это было наплевать. Он не знал даже, то ли все, что он чувствует, происходит на самом деле, то ли у него действительно начались галлюцинации как следствие солнечного удара или сильного обезвоживания. И все же он поднялся и пошел дальше, пока не наткнулся на небольшое углубление в самой середине каменистого распадка, куда его завели ноги. Забравшись в эту щель в камнях, он разложил небольшой костерок из веток и травы, не забыв поблагодарить природу за то, что она заботливо высушила их на солнцепеке. Вечерняя прохлада немного освежила его, и Нат сообразил, как сделать из камней примитивный поддон для сбора ночной росы. Однако с каждой секундой его одиночество продолжало расти, а вместе с ним рос и страх. Если бы поблизости оказалось хоть что-то, связанное с людьми, ему было бы легче. Дорога. Машина. Старый поломанный забор на худой конец… Что-нибудь!!! Но нигде поблизости не было даже следа присутствия человека, и Нат подумал, что, если бы сейчас в пустыне появились охотники на машинах, он бы с радостью сдался на их милость, лишь бы они увезли его подальше от этой тишины и безлюдья.

Но никто не появлялся. Лишь с неба смотрели равнодушные звезды, и, глядя на них, Нат немного успокоился. Отыскав Полярную звезду, он выложил на земле еще один компас из камней. Нат хорошо помнил карту Невады из дорожного атласа; произведя несложные расчеты, он установил, что не далее чем в двадцати милях дальше на восток должно проходить небольшое шоссе. Разумеется, Нат мог и ошибиться, но об этой возможности он решил не думать. Он знал, что еще один день ему в любом случае не пережить, так что вариантов было всего два: либо дорога, либо мучительная смерть.

Когда на следующее утро Нат проснулся, а вернее – очнулся, солнце стояло уже довольно высоко. Выпив глоток воды, скопившийся в лотках, он слил остатки в пластиковый пакет, заново перевязал веревки на правой ноге и двинулся в путь. Каждый шаг давался ему с неимоверным трудом; истерзанные камнями ноги распухли, а у него уже недоставало сил, чтобы выбирать место, куда ступать, поэтому Нат шел и шел прямо по острым камням и щебенке, которые еще сильнее ранили ступни. Наконец он споткнулся о какой-то камень и, не в силах удержать равновесие, упал на колени.

– Вот и все, – сказал он в тишине, которая казалась ему оглушительной. – Дальше хода нет. Во всяком случае – для меня.

С этими словами Нат повалился на бок и вытянулся во весь рост. Он мог бы проползти еще милю или две, но никакого желания двигаться у него не было. Какая разница, загнется он здесь или через две мили? Он допил остатки воды и уже начал погружаться в некое подобие забытья, когда вдруг заметил какой-то механизм, который быстро двигался к нему сквозь знойное марево. Это было настолько невероятно, что в первую секунду Нат решил, что у него снова начались галлюцинации, но потом он услышал мерный рокот двигателя и приподнялся на локте. Теперь он ясно видел что-то вроде судна на воздушной подушке с очень длинным корпусом, отдаленно напоминавшее змею или гигантского механического червя.

Собрав последние силы, Нат вскочил на ноги и замахал руками. Механический червь громко засигналил в ответ. Спустя несколько секунд его длинное металлическое тело пронеслось совсем рядом, и у Ната упало сердце. Он уже решил, что его надеждам на спасение не суждено сбыться, как вдруг заметил, что странная машина замедляет ход. Вскоре она остановилась, и Нат заковылял вдоль ее блестящего бока к кабине, из которой уже спускалась клепаная металлическая лестница. Из открытого люка над верхней ступенькой появился невысокий полный мужчина в шлеме и сером комбинезоне. Вот он поднял забрало, и Нат разглядел пухлые детские щечки, курносый нос и невыразительные бледно-голубые глаза.

– Откуда, черт побери, ты взялся? – сердито осведомился коротышка, и его голубые глаза гневно блеснули. – Я тебя чуть не переехал! Что стряслось? Может, твоя баба решила от тебя избавиться?

Речь его была такой быстрой и отрывистой, что Нат почти ничего не понял. Тогда он попытался улыбнуться, но неожиданно всхлипнул.

– Что-то вроде того, – проговорил он.

Коротышка покачал головой:

– Ты со мной не шути, парень! За все время, что я езжу по пустыне, я видел много брошенных собак и одну брошенную женщину, но еще ни разу мне не попадался брошенный мужчина. Впрочем, в жизни еще не то бывает, – философски заключил он и, склонив голову к плечу, как-то странно посмотрел на Ната. Его правая рука медленно поползла к карману комбинезона, в котором лежало что-то тяжелое – гаечный ключ или пистолет.

– У меня… неприятности, – сказал Нат, стараясь говорить как можно спокойнее. – Плохие люди завезли меня сюда и оставили умирать. Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Мне нужно только выбраться отсюда. Скажите, куда вы направляетесь?

Коротышка долго смотрел на него и молчал, так что Нат уже решил – он ничего не понял. Наконец он разлепил губы и спросил:

– Ты ведь не из этих… не из голодранцев?

– Как-как вы сказали?.. – переспросил Нат, понимая, что его израненные ноги, грязная одежда и полупустой рюкзачок за спиной выглядят в лучшем случае предосудительно.

– Голытьба. Голодранцы. Я никогда не вожу таких, как они.

– Почему же они голодранцы?

– Так… Живут как хотят, и ничего хорошего от них ждать не приходится. Голодранцы и есть… У тебя хоть документы-то в порядке? Через сорок миль – граница, а я не хочу, чтобы меня наказали за то, что я вожу всяких подозрительных типов.

Нат вздохнул:

– Нет. У меня нет документов.

Мужчина посмотрел по сторонам, потом поскреб в затылке:

– Я могу поделиться с тобой водой и едой, но подвезти не смогу. Уж извини.

– Довезите меня хотя бы до границы, – попросил Нат. – Здесь я умру.

– Ну ладно, черт с тобой… так и быть. – Коротышка отступил в глубь кабины, и Нат воспринял это как приглашение. Он быстро вскарабкался по лестнице, и мужчина, протянув ему отдающий пластиком хлеб и воду, снова запустил двигатель.

– Что вы везете? – спросил Нат, напившись и утолив голод.

– Фтороксид водорода.

Вот повезло, подумал Нат. Мало того что на границе его наверняка схватят, так его еще и угораздило забраться в самую настоящую самоходную бомбу.

– Кто же теперь пользуется фтороксидом водорода? – спросил он.

Коротышка рассмеялся, и на его короткой толстой шее заходил под слоем жира кадык:

– Невадские легавые – вот кто.

Нат тоже несколько раз хихикнул, хотя ему было совсем не смешно.

– А как мне перебраться через границу без документов? – спросил он, пользуясь тем, что коротышка явно в хорошем настроении.

– Это уж твое дело.

– Понятно… – Нат попытался устроить ноги поудобнее, но задел за какой-то рычаг и, не сдержавшись, застонал от боли. Водитель бросил на него быстрый взгляд, потом посмотрел вниз.

567

– С такими ногами ты далеко не уйдешь, – проговорил он. – Как тебя звать-то?

– Натаниэль… Нат.

– А я – Кости. Смешно, правда?

– Что же тут смешного?

– А то, что никаких костей у меня давно не видно – один жир! – Коротышка снова засмеялся, по-видимому, очень довольный своей безыскусной шуткой.

Нат тоже улыбнулся. Этот парень – Кости – нравился ему помимо его воли.

– Знаешь что, – продолжал тот, – пожалуй, мы переправим тебя через границу так, как это делалось в доброе старое время.

– А как это?

– Я спрячу тебя под моей койкой. Под матрасом должно быть достаточно свободного места. Давай-ка полезай туда сейчас – до границы осталось минут пятнадцать езды. Можешь прикрыться моим старым пальто. Оно, правда, все в собачьей шерсти, но другого выхода у тебя все равно нет. Закопайся поглубже в тряпье и молчи, иначе нас обоих ждут крупные неприятности.

Подняв матрас водительской лежанки в задней части кабины, Нат подумал, что никогда не сможет втиснуться в это узкое, тесное пространство. Каким-то чудом он, однако, сумел там поместиться, хотя для этого ему пришлось сложиться в три погибели. Сверху Нат накрылся пальто и старым рваным одеялом, от которого пахло плесенью и машинным маслом, а потом опустил матрас. Теперь каждым квадратным дюймом своего изможденного, ноющего тела он чувствовал толчки гигантского червя, который понемногу сбавлял скорость и наконец остановился совсем. Послышался скрежет сервоприводов, опускавших лестницу, потом чей-то голос спросил:

– Ты не встречал вот этого парня? Он пропал в пустыне пару дней назад.

– Нет, – донесся ответ Кости. – Я его не видел.

– Ты не против, если мы обыщем твою телегу?

– Вы что, мне не доверяете? Ведь я на копов работаю – не на кого-нибудь!

Нат услышал снаружи собачий лай и затаил дыхание.

– Можете смотреть сколько хотите, – добавил Кости, – только не тащите в кабину собаку. У меня астма – аллергия на кошачью и собачью шерсть.

– У тебя есть соответствующая справка?

– Обычно я ее с собой не вожу – меня здесь многие знают. Я, конечно, не помру, но до самого Вегаса буду кашлять и задыхаться, потому что у меня осталась только одна таблетка… А невадским копам не нравится, когда я задерживаюсь.

Нат услышал лай еще нескольких собак, потом по лестнице загремели шаги – в кабину поднимался кто-то еще. Послышалась возня, скрип петель, щелчки замков. Внезапно кто-то поднял матрас на койке, и голоса стали громче. Нат уже готов был вылезти из-под пальто и сдаться, но в последний момент заставил себя лежать тихо.

– Я тебя, кажется, видел раньше, – сказал Кости. – Или я ошибаюсь?

– Мы с тобой виделись уже много раз, – отозвался охранник, опуская матрас.

Голоса сразу стали тише, но обыск уже почти закончился, и вскоре Нат услышал, как охранники спускаются по лестнице. Металлический червь вздрогнул – это Кости запустил двигатель – и сдвинулся с места.

Еще какое-то время спустя Кости постучал по матрасу в знак того, что Нат может вылезать.

– Похоже, здесь тебе выходить. Я должен доставить легавым ихнее топливо.

– Даже не знаю, как тебя благодарить!

Кости осторожно покосился на него.

– В чем дело?! – довольно резко спросил Нат.

– Они сказали – ты убил четверых, – сказал Кости, и Нат понял, что он разглядывает. Ну конечно – его шею и шрам на ней.

Машинально он поднял воротник.

– Это неправда. Четыре человека чуть не убили меня – это было, но чтобы я… Верь мне – это они хотели прикончить меня.

Кости пожал плечами:

– Обычно я не слушаю, что одни люди говорят о других людях, пока не составлю собственное мнение, но охрана на контрольном пункте называла тебя «Головой», а начальник сказал, что ты убил четырех человек, которые тебя сопровождали.

Нат с горечью покачал головой:

– Что еще они говорили?

– Я не совсем понял… Кажется, ты – что-то вроде ископаемого, которого ученые… ну, оживили, что ли… Ну и поездочка, мать ее! – Кости восхищенно покрутил головой, потом открыл входной люк. Порывшись под сиденьем, он протянул Нату пару башмаков. – Вообще-то у меня маленький размер, но тебе они, наверное, будут впору. Я все равно не могу их надеть – в последнее время ноги что-то отекают… Да, возьми еще вот это… – Кости дал Нату две крошечные красные таблетки. – Это для твоих ног. Я хочу сказать – какое-то время ты не будешь чувствовать боли. Только принимай по одной, не забудь. Это очень сильная штука.

Нат проглотил таблетку и, выбравшись из люка, стал спускаться по лестнице.

– Честное слово, Кости, я не убивал этих четверых, – сказал он.

– Я-то тебе верю, – проворчал коротышка. – Но большинство людей, которых ты встретишь, не поверят, так что будь осторожен. Кстати, здесь поблизости когда-то была больница; я не знаю, существует ли она до сих пор, но на твоем месте я бы туда обратился. Твои ноги что-то скверно выглядят.

– А здесь – это где?

– Когда-то это место называлось «страной непуганых идиотов», – сказал Кости и презрительно усмехнулся. – Лас-Вегас, мать его! – добавил он и вывел своего червя, наполненного смертоносным газом, обратно на дорогу.

71

Нат надел башмаки и огляделся. Он стоял на самой окраине города. Перед ним расстилались бесконечные улицы, застроенные одинаковыми темно-коричневыми домиками стандартной архитектуры. Машин не было видно; присмотревшись повнимательнее, Нат заметил, что дома покинуты, а окна в них выбиты или заколочены. На дальнем от него конце города четко вырисовывались на фоне неба знаменитые на весь мир отели: «Эйфелева башня», «Египетская пирамида», «Венецианец», «Белла джо» и другие. «Неужели они тоже брошены?» – подумал Нат. В его время Лас-Вегас застраивался и рос быстрее всех городов в Соединенных Штатах.