Текст книги "Пробуждение"

Автор книги: Тина Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

– Пора убираться отсюда, мистер! – сказал Нату молодой ныряльщик, и в его голосе впервые послышался страх. – Вы уже нашли то, зачем пришли?

– Нет еще, – откликнулся Нат, ковыряя ножом песок под одним из столбов. – Но эта штука тут, я знаю!

– Нам лучше поспешить. – Карлос опустился в подвал и тоже запустил руки в песок. – Времени совсем мало, мистер. Кто знает, что взбредет в голову той твари наверху?

– Погоди-ка! – воскликнул Нат, рука которого наткнулась на что-то твердое. – Кажется, я нашел! Рой здесь.

Обливаясь потом, оба некоторое время разгребали ил и песок, отчего вода стала совершенно непрозрачной. Наконец Нат вытащил из песчаной ловушки сигарообразный контейнер.

– Это он.

– Что ж, вам повезло, – сказал Карлос. – А теперь давайте возвращаться. – И, ловко перекувырнувшись в воде, он поплыл обратно к люку.

Нат как раз пытался поудобнее перехватить контейнер, когда увидел, что юноша возвращается

– Что случилось?

– Из подвала есть другой выход?

– А что?

– Смотрите сами.

Нат направил луч своего фонаря на люк и увидел толстое щупальце, которое ощупывало ступеньки ведущей в подвал лестницы.

– Тварь пытается забраться сюда, – сказал Карлос. – Я не знаю, пролезет ли она в люк, но, насколько я знаю, она будет очень стараться.

– А разве электрическая дубинка не подействует? – спросил Нат.

– Я не хочу пользоваться ею, пока мы заперты в этом подвале. Если кальмар погибнет, туша закроет люк, и мы не сможем выбраться. Если он не погибнет, то выпустит свои чернила. Мы не будем ничего видеть и можем заплыть ему прямо в пасть.

Несколько секунд Нат в ужасе смотрел, как настырная тварь просовывает в люк новые и новые щупальца.

– Насколько я помню, – пробормотал он наконец, – была еще одна дверь, которая вела в гараж.

– Скорее туда!

И оба поплыли в дальний конец подвала. Там, протиснувшись под сгнившими досками провалившегося пола, они увидели небольшую дверцу. Нат изо всех сил толкнул ее плечом. Дверца не выдержала, и они один за другим проникли в гараж. Гаражные ворота отсутствовали, так что они без помех выплыли на освещенную призрачным светом фонарей Стронгс-драйв и спрятались под крыльцом черного хода.

– Мы немного удалились от лодки, но возвращаться я не хочу, – сказал Карлос. – Надо связаться с Джо. Пусть он сдвинется с места, встанет прямо над нами и спустит трос. А где ваша дубинка?

– Не знаю. Потерял, должно быть. – Нат действительно забыл дубинку где-то в подвале.

– Черт! – сказал Карлос и подал по рации условный сигнал. Джо отозвался практически мгновенно:

– Что там у вас?

– У нас неприятности, Джо. Мы наткнулись на кальмара, и у нас осталась только одна дубинка на двоих. Поблизости есть еще суда?

– Нет.

– Тогда ты должен встать прямо над нами и спустить трос. Поднимать будешь обоих сразу, о'кей?

– О'кей, – отозвался Джо. – Ждите моего сигнала.

– Пошевеливайся.

Через пару минут сверху спустилась веревка с грузом на конце, и Карлос ловко ее поймал.

– Держитесь за меня, мистер, – скомандовал он. – Из нас двоих только я вооружен, поэтому если кальмар нападет, я постараюсь ткнуть его дубинкой. Джо, мы готовы. Тащи!!!

Веревка дернулась, и Нат едва не выронил драгоценный контейнер. В следующую секунду он увидел под собой свой старый дом с номером на крыше, который стал быстро удаляться. До поверхности оставалось не больше тридцати футов, когда огромные белые цифры заслонила голубоватая тень. Тень двигалась к ним, стремительно увеличиваясь в размерах. Не успел Нат крикнуть, как кальмар оказался уже совсем рядом; растопырив щупальца, он попытался обхватить обоих, сжать в смертельных объятиях, и Нат едва успел повернуться, чтобы дать Карлосу возможность пустить в ход оружие.

Юноша не растерялся и ткнул электрической дубинкой прямо в выпученный глаз чудовища. Кальмар вздрогнул, но не остановил своей атаки. В следующую секунду Нат почувствовал, как толстые щупальца сжимают его грудную клетку, выдавливают из нее воздух, увидел омерзительный попугаичий клюв, потянувшийся к его груди. В отчаянии Нат выставил перед собой контейнер, который угодил между верхней и нижней половинками клюва, помешав твари перекусить Ната пополам.

В следующую секунду оба оказались уже над поверхностью. Мощная лебедка-кран подняла обвитых щупальцами ныряльщиков над водой, потом повернулась и опустила на палубу.

Карлос первым пришел в себя и вскочил на ноги.

– Получай! Получай!!! – выкрикивал он, снова и снова тыча электрической дубинкой в голову чудовища. Джо тоже всадил в кальмара несколько гарпунчиков со встроенной в острие микрогранатой. Кальмар трясся как в лихорадке, судорожно сворачивая и разворачивая гибкие, словно резиновые, щупальца. В агонии он с такой силой сжал клюв, что смял все еще торчавший в нем контейнер. Минуту спустя последняя дрожь пробежала по телу кальмара. Свирепый и безжалостный хищник был мертв.

Нат и Карлос повалились на палубу и, сорвав маски, жадно хватали воздух широко открытым ртом.

– Никогда больше не буду выходить в море сразу после того, как отменили предупреждение, – сказал Джо, качая головой. – А если я вдруг забуду, ты, Карлос, мне об этом напомнишь.

Он перевел взгляд на смятый металлический цилиндр, все еще торчавший в клюве кальмара.

– Похоже, эта штука спасла вам жизнь, мистер, – заметил он.

– Мне нужно выпить! – выдохнул Карлос и, перекатившись на живот, громко закашлялся.

– Успеешь еще… – Джо взял лом и, вытащив контейнер из судорожно сжатого клюва твари, передал Нату. – Открывайте. Ведь вы за этим спускались?

Нат кивнул и быстро открыл крышку. Он боялся, что в контейнер могла попасть морская вода, но внутри было совершенно сухо и пахло пылью. Первой ему под руки попалась смятая полотняная блузка. Нат тотчас вспомнил, кому она принадлежала и когда он видел ее в последний раз, и на мгновение снова перенесся в мыслях на автомобильную парковку напротив «Оптовой лавки Джо». Он вспомнил даже, о чем они с Мэри тогда спорили. В конце концов она разобиделась и зашагала прочь, сунув руки в карманы этой самой блузки. А он не стал ее догонять, не зная, что жить ему осталось всего несколько минут.

Расправив блузку на коленях, Нат провел ладонями по засохшим коричневым пятнам. Кровь. Его кровь… Каким же мужеством надо было обладать, подумалось ему, чтобы сохранить у себя такую страшную реликвию.

Отложив блузку в сторону, он снова сунул руку в контейнер и достал фотографию Мэри. Наконец-то он увидел ее лицо – увидел целиком, а не фрагменты, которые его память столько месяцев тщетно пыталась сложить в единый образ. В контейнере нашлась не одна фотография. Их там были десятки. Свадебные фото, снимки, сделанные во время вылазок на природу, и многие, многие другие, и на каждом запечатлен кусочек их счастливой жизни вдвоем. Перебирая потускневшие, выцветшие фотографии, Нат чувствовал, как к нему возвращается память. И Мэри. Теперь, когда он снова увидел ее лицо с чуть тяжеловатой, упрямой челюстью и задорным, живым взглядом зеленых глаз, Нат в полной мере ощутил тяжесть постигшего его горя и невосполнимость потери.

Потом он нашел фотографии, которых еще никогда не видел. На плотном конверте рукой Мэри выведено: «Патрик Натаниэль Шихэйн, родился 4 ноября 2006 года». Пухлый младенец на снимках был туго спеленат и имел сытый, здоровый вид. Не удержавшись, Нат поднес фотографию к губам. Сын. Его сын.

Как ни странно, он не ревновал Мэри к младенцу и почти не задумывался о том, что она наслаждалась своим материнством уже без него. Нат никогда не был эгоистом – во всяком случае, настолько, чтобы желать, чтобы его жена до старости носила траур. Он хотел только одного – чтобы Мэри было хорошо, чтобы ее жизнь была счастливой и наполненной смыслом, и похоже, его желание осуществилось. И если заботы о ребенке отвлекали ее от мрачных мыслей, Нат мог только порадоваться этому.

Под фотографиями лежал конверт с вырезками из газет, посвященными его гибели и последовавшей судебной тяжбе между Мэри и полицией, требовавшей, чтобы замороженная голова Ната была подвергнута судебной экспертизе и похоронена вместе с телом. В нескольких статьях рассказывалось о ходе следствия и о том, что предпринимает полиция, чтобы разыскать убийцу. Судя по этим вырезкам, следствие так ничем и не закончилось, и только в одной статье – гораздо более поздней по времени – сообщалось, что какой-то юноша из мексиканского города Чиуауа признался в убийстве, совершенном якобы по наущению своего родного дяди, скончавшегося в Лос-Анджелесе незадолго перед тем.

Потом Нат заплакал, так крепко прижимая к груди окровавленную блузку, что ветхая ткань стала расползаться в его руках. Он плакал о Мэри, о том страшном горе, которое обрушилось на нее с его смертью, и о ее собственной трагической гибели. Еще он думал о страсти, которая сжигала Мэри и толкала на поступки, на которые она не решилась бы в других обстоятельствах, о ее любви, которую он утратил навсегда. Их разлучило не только пространство, но и время, и теперь они никогда больше не увидятся, никогда не будут вместе. В существовании рая Нат всегда сомневался, и собственная смерть только утвердила его во мнении, что никакой загробной жизни нет. Он, во всяком случае, не видел никакого длинного тоннеля, в конце которого сияет ослепительно яркий свет, и его душа вовсе не переселилась в какой-то лучший мир. Единственное, что он помнил, – это пустота, серое ничто, вакуум, в котором он задыхался и задыхался без конца.

Потом Нат посмотрел на фотографии сына и снова заплакал. Маленький Патрик никогда не видел отца и, наверное, по временам чувствовал себя очень одиноко. Почему-то Нату не пришло в голову, что он может быть еще жив. Он был уверен, что мальчик погиб вместе с матерью.

Катер Джо подошел уже довольно близко к берегу, но Нат, поглощенный своими находками, этого не замечал. Сунув руку в контейнер, он нащупал на дне, в потайном отделении, еще один плотный конверт, который, когда Нат его вытащил, показался ему и очень знакомым, и загадочным. Заглянув внутрь, он увидел какие-то документы: несколько справок медицинского характера, распечатки электронной почты и потрепанный лабораторный журнал с научными записями. Судя по надписи на обложке, тетрадь принадлежала доктору Лью Вассерстрому из Калифорнийского технологического института.

И тут Нат вспомнил. Ему не пришлось перечитывать документы, чтобы понять, в чем суть, – он только бегло просмотрел их, чтобы убедиться, все ли на месте. Все было на месте, и Нат твердо знал, почему он спрятал эти бумаги и от кого.

Палуба под ним качнулась, и Нат пришел в себя. Катер развернулся и на малом ходу подходил к причалу, на котором Нат с ужасом увидел целую толпу.

– Что здесь делают эти люди? – спросил он у Джо. – Зачем они собрались здесь?

– Я дал радиограмму на берег, – ответил лодочник. – Как-никак, вы победили гигантского кальмара. О вас напишут в прессе и расскажут в Сети. Вы будете знамениты.

Нат тем временем разглядел среди зевак и журналистов нескольких офицеров Национальной гвардии и синие мундиры полиции.

– Послушай, Джо, я не хочу! Мне это ни к чему.

– Что с вами, мистер?! Это же какая реклама!

– Но ведь это Карлос спас и меня, и тебя. Он убил тварь, так пусть его и снимают. Дай мне потихоньку исчезнуть. Потихоньку, понимаешь?! – В голосе Ната звучало неподдельное отчаяние, и Джо заколебался.

– Карлос? – переспросил он. – А вы правда не против?

– Абсолютно.

– Ладно, попробуем.

Джо развернул катер бортом, и Карлос бросил в толпу причальный конец. Нат, спрятавшись в каюте, видел, как несколько крючьев и пожарных багров вонзились в тушу кальмара и перетащили ее с палубы на причал. Журналисты быстро окружили молодого ныряльщика и засыпали его вопросами. Каждый раз, когда Карлос говорил «мы», Нат обливался потом и вздрагивал, но поделать ничего не мог. В конце концов кто-то спросил, сколько человек погружалось в воду, и Карлос честно ответил – двое.

– Где же второй ныряльщик? – услышал Нат вопрос какого-то репортера, и хотя Карлос объяснил, что они пересадили его на другую лодку, это только подстегнуло любопытство журналистов.

– Где он? Мы хотим его видеть! На какую лодку вы его пересадили?! – раздалось сразу несколько голосов.

Поняв, что, сидя в каюте, он только оттягивает неизбежное, Нат решился на отчаянный шаг. Выбравшись из каюты, он прокрался на корму и перепрыгнул на причал. Нат уже почти миновал толпу и собирался броситься наутек, когда какой-то мальчишка показал на него пальцем и воскликнул:

– Глядите, вот он!

Несколько человек обернулись к нему, и Нат быстро сказал:

– Говорят, здесь поймали гигантского кальмара. Вы не скажете, где он?

– Этого типа показывали по телику, – сказал мальчишка. – В новостях!

– Кого?! Где?! Да ведь это же тот самый!

Но Нат не стал дожидаться, пока его во всеуслышание назовут «человеком из холодильника». Прижимая к груди драгоценные документы, он промчался по причалу и понесся вверх по лестнице. Толпа ринулась за ним, и хотя Нат бегал теперь намного быстрее, чем раньше, он отнюдь не был уверен в исходе этой сумасшедшей гонки. Вот остался позади мемориальный парк, и впереди выросла высокая стена. Перелезть через нее Нат не успевал, поэтому он остановился и повернулся к преследователям лицом.

В следующую секунду что-то с силой ударило его в висок, и он, пошатнувшись, повалился на землю.

Последним, что Нат почувствовал, было несколько увесистых пинков; потом все провалилось во мрак.

75

– Улыбочку, парни! Я снимаю вас для истории. Каждое ваше чертово движение! – сказал какой-то человек над самой его головой.

Нат пришел в себя от острой боли в ребрах и попытался открыть глаза, но они оказались залиты кровью. С трудом разлепив веки, он увидел, что его драгоценные фотографии разлетелись по всему парку. Они были ему дороже, чем собственная жизнь, и Нат попытался подняться, но снова повалился на землю, сраженный ударом ноги в грудь.

– Прекрасно! – проговорил тот же голос. – Имейте в виду, офицер, я собираюсь подать на вас жалобу. Уверен, дело закончится судебным разбирательством. Вы и оглянуться не успеете, как окажетесь на скамье подсудимых. Кстати, как ваши имя и фамилия?

– Да пошел ты!

– Согласно закону, вы обязаны мне представиться.

– Пошел к дьяволу, я сказал!

– Мое имя Дэвид Парк с, офицер. Я адвокат. Что касается вас, то вы только что совершили самую серьезную ошибку в своей жизни. Этот человек – мой клиент, и я сам назначил ему встречу в этом парке.

«Я не собирался ни с кем встречаться, – подумал Нат. – Кто этот человек? Что ему нужно?»

Полицейский или охранник прошипел с ненавистью:

– Это же тот… доктор! Только взгляните на его шею.

– Вы ошиблись, офицер. Этот шрам – след, оставшийся на шее моего клиента после попытки удушения, жертвой которого он едва не стал. Вы должны отпустить его немедленно! Имейте в виду, я близко знаком с окружным прокурором Диком Мюрреем, поэтому если вы попытаетесь хотя бы пальцем коснуться меня, моей камеры или этого человека, вы окажетесь в таком дерьме, что вам ввек не отмыться.

О чудо! Патрульные отпустили Ната, но подняться он не мог – голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота.

– Вам должно быть стыдно, – сказал человек, назвавшийся адвокатом, и помог Нату встать. – Вы превысили пределы ваших полномочий, и вам это отлично известно.

– Как тебя зовут?! – рявкнул офицер над самым ухом Ната, но он ничего не ответил. Сейчас он не помнил даже собственного имени.

– Я вас предупредил, – с угрозой сказал адвокат.

– Черт с вами… Убирайтесь отсюда! Ну?! – решительно пролаял офицер.

Нат опустился на четвереньки и, стерев с глаз кровь, начал торопливо собирать измятые, истоптанные фотографии. Адвокат с миниатюрной цифровой камерой в руке помогал ему. Потом он бережно взял Ната под локоть и быстро вывел из парка к площадке, где стояла его машина.

– Лезь внутрь. Быстрее! Не оглядывайся, – шипел адвокат. Когда он попытался выехать со стоянки, Нат заметил, что у него дрожат руки.

– Спа…сибо, – пробормотал Нат, когда парк остался позади и машина понеслась по улицам Лос-Анджелеса.

– Стоит показать им камеру, и они становятся шелковыми! – хвастливо сказал адвокат. – Особенно если они совершают настоящее правонарушение.

– Вы действительно адвокат или… Кто вы?

– Меня зовут Фред Арлин, и я – репортер. Это я написал ту статью о тебе.

– Остановите!

– Что?

– Остановите машину. Я хочу выйти.

– Но ведь я тебя спас!

– Вы меня погубили. Это из-за вас за мной охотятся! Из-за вашей статьи!

По лицу репортера скользнуло какое-то странное выражение. Можно было подумать – ничего подобного ему и в голову не приходило.

– Как вы меня нашли? – спросил Нат, пытаясь на ходу открыть дверцу, и Фред сбавил скорость.

– Послушай, Нат, я ищу тебя с тех самых пор, как ты удрал из филиала «Икора» в Фениксе. Тебя видели в Лос-Анджелесе. Потом я узнал, что ты зарегистрировался в «Шато Мормон» под чужой фамилией. Кстати, тебе не кажется, что «Джон Смит» – это уж слишком?

– От кого вы это узнали?

– От моего источника.

На мгновение Нат задумался, не могла ли Персис быть этим самым источником, но потом решил, что вряд ли.

– Но когда я сюда добрался, ты уже выписался, и я снова потерял твой след. Тут я услышал, что в гавани поймали гигантского кальмара, и поехал сюда, чтобы написать статейку для местных новостей. А тут – ты! Удивительное совпадение, не правда ли?

– Вы погубили мою жизнь, Фред. Погубили окончательно. Уж лучше бы вы не спасали меня сегодня.

– Не надо отчаиваться, Нат. Постарайтесь лучше успокоиться, и давайте поговорим. Мне кажется, у меня есть кое-какая информация, которая должна вас заинтересовать. Больше того – я уверен, что могу вам помочь. А помощь вам нужна, правда?

– Я не убивал тех четверых.

– Я знаю.

– Откуда?

– Быть может, я не самый башковитый репортер в Штатах, но я вполне могу себе представить, на что способна такая корпорация, как «Икор».

76

Они пересекли горы Санта-Моника у Топаны и выехали на старое шоссе Пасифик-кост. При виде моря Нат почувствовал, как в его груди просыпается ностальгическое чувство. Несмотря на многочисленные опреснительные заводы, усеявшие побережье, оно по-прежнему было прекрасно и сверкало, точно живое.

В старом придорожном кафе, где подавали пиво и жареный картофель, они выбрали столик в уголке, где можно было спокойно поговорить.

– Вы когда-нибудь встречали Дуэйна? – спросил Нат.

– Нет. Когда его судили, у меня были, гм-м… служебные неприятности, поэтому я ни разу его не видел. Я и на казнь-то попал, в общем, случайно. Дуэйн был лишь одним из множества преступников, которых наши суды приговаривают к смерти, поэтому ему в любом случае уделили бы в новостях слов триста. А может, и того меньше. Единственное, что отличало этот случай от остальных, – то, что Дуэйн разрешил использовать свое тело для медицинских исследований. Так гласила официальная версия. Сначала я не обратил на это внимания, но потом мне захотелось проследить, так сказать, посмертную судьбу Дуэйна, узнать, для каких именно экспериментов могло понадобиться его тело. Это было любопытно, и это могло заинтересовать читателей. На свой страх и риск я начал собственное расследование… – Фред говорил в напыщенно-официальной манере, словно участвовал в популярном шоу «Человек месяца», но Нат уже заметил, что репортер не страдает избытком скромности. – …Сначала я разыскал пилота воздушной «скорой помощи», который вывозил тело из тюрьмы «Каньон Гамма», и узнал, что он доставил его в Феникс, в филиал «Икора». Только тут я впервые почувствовал, что дело нечисто. Чтобы узнать подробности, я несколько раз пытался связаться с доктором Баннерманом. но он всякий раз уходил от разговора, и это еще больше утвердило меня в моих подозрениях. И тут случилась одна очень странная вещь…

– Какая же? – с готовностью спросил Нат, чувствуя себя в роли простака-телеведущего.

– Мне позвонил Джим Хаттон, адвокат Дуэйна. Он сказал, что тело Дуэйна находится в анатомическом театре университета Сан-Диего. Естественно, я отправился туда, чтобы проверить информацию на месте. Там мне действительно предъявили обезглавленный труп мужчины, но это был не Дуэйн.

– Как вы узнали? – спросил Нат.

– На теле не было татуировок, а Дуэйн был покрыт ими с ног до головы.

Нат посмотрел на свои руки. На коже еще оставались чуть заметные следы, которым он сначала не придавал значения, но теперь ему стало ясно: это были шрамы после косметической операции по удалению татуировок.

– Я понял, что кто-то, скорее всего «Икор», пытается направить меня по ложному следу. И тогда я задал себе один очень простой вопрос: почему они делают все это, зачем тратят столько времени и усилий, если им нечего скрывать? Но выяснить, в чем дело, я тогда не мог. Я ждал очень долго, несколько месяцев, прежде чем мне представилась возможность проникнуть в тайны «Икора». Мистер Арчибаль…

– Монти! – воскликнул Нат. – Вы нашли Монти и подкупили его?!

– Прошу прощения, – обиженно перебил Фред. – Это он нашел меня и выложил всю историю с «человеком из холодильника» после того, как Баннерман уволил его и еще несколько человек из обслуживающего персонала.

– Понимаю… – Нат покачал головой. – Кстати, как он сейчас?

– Понятия не имею, – честно сказал Фред. – Журнал, на который я в данный момент работаю, должен выплатить ему довольно большую сумму, но мистер Арчибаль исчез. Ни его мать, ни брат не знают, где он, и очень волнуются.

– Вот как? – переспросил Нат, которого эти слова очень встревожили. Он, впрочем, надеялся, что с Монти не случилось ничего страшного. Возможно, он просто испугался и почел за благо временно покинуть Аризону. На его месте Нат тоже бы испугался.

– Что ж, примите мои поздравления, – с горечью сказал он. – Похоже, единственный, кто от всего этого выиграл, – это вы.

Журналист удрученно поник головой.

– Вот что, – жестко сказал Нат, – расскажите-ка мне о Дуэйне поподробнее. Все, что вам известно!

– У меня есть копии его писем к сестре, которые он прислал из тюрьмы «Каньон Гамма». Если хочешь, я мог дать их тебе.

Нат ответил не сразу. С одной стороны, ему было интересно взглянуть на почерк Дуэйна, чтобы сравнить его с теми странными записками, которые он писал самому себе в «Икоре». С другой – трудно было примириться с тем, что у его тела могут быть свои собственные, индивидуальные черты. Нату и без того пришлось нелегко. Узнать, что твое тело некогда принадлежало насильнику и убийце… Бр-р!

– Просто скажите мне, если знаете, почему он убил ту девушку?

– Это очень грустная история, Нат.

– Думаю, рано или поздно я все равно ее услышу, так почему бы не от вас?

– Ну хорошо… – Фред вздохнул. – У Дуэйна было очень тяжелое детство. Родители жестоко избивали его, отец натравливал на него собаку и даже стрелял в него из ружья, заставляя плясать. Очевидно, в результате побоев Дуэйн получил какую-то серьезную травму головы, так как в дальнейшем у него стали появляться провалы в памяти. В частности, он утверждал, что никого не убивал и даже не был там, где нашли труп, хотя анализы ДНК показали – оставленные на месте преступления следы принадлежат ему.

– Какие именно анализы?

– Пятна крови на его одежде. Волосы. Частицы кожи. Выводы экспертизы были совершенно однозначными…

Нат вздрогнул. Каждое слово вонзалось в него, как раскаленная игла.

– Постойте, Фред, – перебил он. – Я хочу услышать об этом человеке хоть что-нибудь хорошее. Я не верю, что он был просто злобным, кровожадным чудовищем. В нем должно быть что-то человеческое.

– Хорошее? – Репортер задумался. – Насчет этого тебе лучше поговорить с Бобби. Это его сестра. Она, кстати, живет совсем недалеко отсюда. Я могу тебя отвезти.

– Бобби? – Это имя показалось Нату знакомым. Кажется, оно тоже попадалось среди тех каракулей, которые выводило его тело. Как видно, клеточная память все же была чем-то большим, чем механическая сумма выработанных на протяжении жизни гормональных связей и химических взаимодействий. Теперь он абсолютно в этом уверен.

– А зачем мне говорить с Бобби? Что мне это даст? – спросил Нат.

– Я не знаю. – Фред пожал плечами. – Ты хотел услышать о Дуэйне что-то хорошее, а если кто и может сказать о нем доброе слово, так это Бобби. Она его любила. Во всяком случае, она пришла на его казнь, значит – он не был ей безразличен. Я бы на твоем месте попробовал…

– А ты, конечно, напишешь об этом статью.

– Мне бы очень хотелось, Нат.

– Но я не хочу.

– Тогда я не буду ничего писать.

Через два часа они добрались до поселка, где жила Бобби Уильямс. Нат пока еще не знал, насколько эта встреча необходима ему для осуществления его планов, но встретиться с сестрой Дуэйна ему хотелось. Почему-то Нату казалось: эта женщина может сказать ему что-то очень важное – что-то такое, что облегчит бремя его вины.

Поселок выглядел убого – не то временный лагерь, не то трущобы. Ряды разборных домиков, пыль, жара… На каждом углу стояли группы оборванных мужчин, провожавших машину Фреда подозрительными взглядами.

– Этих людей, кажется, называют голодранцами? – спросил Нат.

– Да. – Репортер нервничал, и Нат понял, что здесь им может грозить опасность.

– Странно. В мое время Сан-Луис-Обиспо считался мирным, спокойным городом, одним из самых спокойных в штате.

– Времена изменились, – сказал Фред, не поворачивая головы. С тех пор как они въехали в поселок, он вообще не смотрел по сторонам, словно боялся, что один неправильно истолкованный взгляд может спровоцировать насилие. Наконец репортер затормозил перед грязным, покосившимся бунгало. Почти тут же из-за сетчатой двери показалась болезненно худая женщина.

– Это, наверное, Бобби, – быстрым шепотом сообщил Фред, собирая разбросанные по салону орудия своего ремесла – камеры, диктофоны, электронные блокноты. – Когда я увидел ее в первый раз, она была толстая как бочка. Должно быть, подсела на какую-то дрянь. Эти новые наркотики, которые распространились в последнее время, способны вогнать человека в гроб за считаные недели. Я всегда считал, что только безумцы могут так рисковать собой.

– Я тоже, – сказал Нат, выбираясь из машины и шагая к дому следом за Фредом. До двери оставалось еще несколько шагов, когда Нат почувствовал идущий от женщины тяжелый запах, похожий на вонь горелой резины, и увидел ее изможденное, изжелта-серое лицо с провалившимися глазами и запавшими щеками. Одного этого достаточно, чтобы определить даже без тщательного осмотра – Бобби принимает какой-то заменитель метамфетамина.

Увидев Ната, Бобби широко улыбнулась, обнажив почерневшие зубы, потом схватила его за руки и, разведя их широко в стороны, оглядела его с ног до головы, вернее – с ног до шеи. В следующую секунду она крепко прижала его к себе.

– Это ты! – всхлипнула она.

Нат так растерялся, что не знал, как ему быть. Стараясь не делать резких движений, он высвободился из объятий Бобби. Нат уже собирался как можно мягче сказать ей, что она ошиблась, как вдруг заметил, что лицо Фреда исказилось от страха. Обернуться Нат не успел. Кто-то сзади схватил его за шею. В следующую секунду Нат почувствовал, как под ребра ткнулось что-то острое.

– Не дергайся, приятель, – раздался над самым его ухом низкий, хриплый голос.

– Ты же говорила, что он покинул штат! – воскликнул Фред, поворачиваясь к Бобби.

– Она соврала, – сказал тот же голос.

У Фреда задрожал подбородок. От страха он несколько раз лязгнул зубами, но все же нашел в себе силы сказать:

– Послушай, Кит, я… я сделал все, как ты просил. Я нашел тело Дуэйна и привез его сюда, чтобы ты… чтобы Нат мог поговорить с Бобби. А теперь я, пожалуй, поеду…

– Стой где стоишь, и ни с места.

Мужчина, которого Фред называл Китом, рывком развернул Ната к себе. Нат не сопротивлялся. Наоборот, он расслабился, ожидая, что его левая рука начнет действовать самостоятельно, но она словно налилась свинцом и не шевелилась.

– Разве ты не чувствовал меня, приятель? – спросил Кит.

– Чувствовал? – удивленно переспросил Нат. – Почему я должен тебя чувствовать? Кто ты вообще такой?

– Это Кит Уильямс, близнец Дуэйна, – объяснил Фред слабым голосом.

– Я-то знал, что ты жив! Я чувствовал, – сказал Кит и, разорвав рубашку Ната, внимательно осмотрел его грудь, плечи и спину. – Эй, а куда подевались твои татуировки?

– Думаю, их свели, – ответил Нат.

– Ладно, пошли в дом, – приказал Кит, обращаясь ко всем троим. – Там поговорим.

В доме они сели на старую тахту в кухне, а Кит расхаживал перед ними, словно леопард. Его куртка слегка распахнулась, и Нат заметил рукоятку пистолета, заткнутого за ремень, но сейчас он почти не думал о том, что его ждет. Как завороженный Нат смотрел на Кита, и его охватывало странное чувство. Казалось, он глядит на свое отражение в зеркале. У Кита были такие же руки с коническими пальцами и плоскими прямоугольными ногтями, такая же развитая, мускулистая грудь и длинные стройные ноги. Только лицо было другим, но и оно произвело на Ната приятное впечатление, несмотря на лежавшую на нем печать хронического разочарования и горечи. Кит Уильямс был, что называется, эффектным мужчиной; немного портили его разве что чересчур полные, чувственные губы с презрительно опущенными вниз уголками. Да, подумал невольно Нат, братья Уильямсы могли бы, наверное, стать незаурядными людьми, если бы их родители обращались с ними получше. Глядя на Кита, Нат понимал, откуда взялись эти его приступы неконтролируемой ярости, когда ему хотелось только одного – бить, крушить, ломать. Казалось, брат Дуэйна до краев полон уже знакомой Нату злой энергией и силой.

– Ты совсем меня не чувствовал? Никогда? – свирепо спросил Кит.

Нат покачал головой:

– Когда меня оживили, я был слишком болен и слаб. Прошло много времени, прежде чем я более или менее оправился.

– Ну и каково это – проснуться в теле психопата-убийцы?

Хотел ли Кит запугать его или пытался очернить память покойного брата? Нат не мог сказать наверняка. Конечно, Кит обладал не слишком развитым интеллектом, но он был хитрым, скользким как угорь, и Нат не представлял, как ему держаться.

– Почему-то мне кажется, что Дуэйн не был психопатом, – промолвил он наконец.

– А вот я – был. С самого начала был. Правда, сестренка? – Кит повернулся к Бобби, и та кивнула.

– И я был прав! – продолжал Кит, не скрывая своего торжества. – Я чувствовал тебя, и я знал, что ты не умер. Разве я не говорил тебе этого, Фред? Помнишь – я сказал, что мой брат жив, но с ним что-то не так?

– Да, припоминаю… – пробормотал журналист.

Интересно, что нужно Киту, подумал Нат. Чего он добивается? Сам он не сомневался, что все эти разговоры – лишь прелюдия к какому-то решительному поступку. Кит явно «накручивал» себя, как поступают многие жестокие, эмоционально неуравновешенные люди, когда пытаются найти оправдание собственным импульсивным действиям. Нож все еще поблескивал в руке Кита, и Нат подозревал, что в конце концов он попытается отделить от тела брата «чужую» голову.