Текст книги "Пробуждение"

Автор книги: Тина Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

– Что ж, спасибо за совет.

Окори смерил его проницательным взглядом.

– А ведь ни в каком «Адроне» вы не работаете, – сказал он внезапно.

– Почему ты так думаешь? – совершенно искренне удивился Фред. Он считал, что прекрасно замаскировался. С другой стороны, он был рад, что не ошибся, предположив у этого черного незаурядные умственные способности.

Окори Чимве смачно прищелкнул языком:

– Вы не врач. Врач никогда бы не стал задавать таких вопросов.

– Ты совершенно прав, Окори. Я журналист.

Негр глубокомысленно кивнул.

– О'кей. Хочешь еще «крейф»?

– Не откажусь. Вам ведь, наверное, нужна сенсация?

– Конечно. Все, что ты сможешь сообщить.

Фреду уже приходилось слышать, как самые разные люди заявляли, что у них-де имеется сенсационная информация, однако чаще всего их сведения касались какой-нибудь мелкой тяжбы, служебного конфликта или затянувшегося скандала личного свойства. Такая информация не могла принести ни денег, ни славы, поэтому каждый раз, когда Фред слышал из чужих уст слово «сенсация», его охватывали сонное оцепенение и скука. Впрочем, он еще надеялся выжать из этого чернокожего что-нибудь эдакое, что не стыдно будет опубликовать.

– Если только это интересно… – добавил Фред, чтобы разговорить собеседника.

– Это весьма интересно, но я пока не могу рассказать, в чем дело.

– О'кей, я понял. – Фред кивнул. – Кстати, как ты попал в Штаты?

– Мой дед был дипломатом и работал в Вашингтоне. Разумеется, у него остались здесь связи, знакомства, и все равно мне понадобилось пять лет, чтобы перебраться сюда. И вот в каком дерьме я оказался!

– Но здесь, наверное, все-таки лучше, чем в Африке?

Окори залпом допил свой стакан и ничего не сказал.

– Ну так в чем же заключается эта твоя «весьма интересная» информация? – снова спросил Фред, чувствуя себя второсортным актером во второсортной пьесе.

Чернокожий снова прищелкнул языком.

– Тебе, вероятно, нужны деньги, Окори?

– С сегодняшнего дня – да.

– Думаю, этот вопрос мы уладим. Мы только сегодня встретились, но я могу доверять тебе, а ты – мне. Правильно?

Окори только засопел. Фред не знал, означает ли это «да» или «нет».

– Хорошо, – сказал он, – попробую завоевать твое доверие. Итак, в настоящее время я пытаюсь напасть на след некоего тела, которое примерно год назад было доставлено в «Икор» из «Каньона Гамма». Это тело принадлежало человеку по имени Дуэйн Уильямс – преступнику, по приговору суда казненному за убийство. Поначалу я не придал особого значения тому, что труп не был передан родственникам или похоронен. Мне казалось, что это обычная практика – использовать тело убийцы для донорства или для научных экспериментов. Но потом я подумал, что из этого может выйти неплохая статья для медицинского журнала, и начал копать. Тут-то и начались странности! Никто, решительно никто не хотел говорить со мной об этом треклятом теле! В конце концов меня направили в университет Сан-Диего и предъявили обезглавленный труп какого-то мужчины, но я сразу понял, что это не Дуэйн и что меня водят за нос. И тогда я спросил себя: кто это делает, а главное – зачем? Зачем, Окори?!

– А как вы догадались, что это не Уильямс?

– Дуэйн Уильямс был с ног до головы покрыт татуировками. А тело, которое мне предъявили, абсолютно гладкое.

Окори как-то странно улыбнулся.

– Мне понадобится много денег! – сказал он.

От радости у Фреда перехватило дыхание, но он постарался справиться с собой. Значит, подумал он, откидываясь на спинку барного табурета, его неспроста не подпускают к телу. Что-то здесь кроется – что-то весьма важное и… интересное. Может, «Метрополитен» все-таки раскошелится. Правда, платили в последнем бумажном журнале не слишком много, но престиж, престиж! Ну а если с «Метрополитеном» не выгорит, он всегда может предложить свой материал в веб-журналы, где у него есть знакомые и где платят, кстати, довольно щедро. Но в любом случае сначала ему придется доказать, что его сенсация – не вымысел и не клевета.

– Скажи, твоя информация имеет отношение к телу? – спросил Фред у Окори. – Я должен это знать, иначе и начинать-то не стоит. У меня есть выходы на людей, у которых имеются денежки, но ты должен сообщить мне хоть что-нибудь. Какой-нибудь интересный факт.

Окори немного подумал, потом кивнул.

– Да, моя информация имеет отношение к телу, и это настоящая бомба, – сказал он и, соскользнув с табурета, направился к выходу. Фред проводил его взглядом, потом опустил глаза и увидел рядом с допитым бокалом «крейфа» скомканный клочок бумаги с номером телефона. Оглядевшись по сторонам, он накрыл бумажку ладонью и сгреб к себе в карман. Когда-нибудь, пообещал себе Фред, он научится вести себя естественно и непринужденно, как и подобает настоящему журналисту, ведущему серьезное расследование.

43

Нат прекрасно понимал, что теперь – после попытки самоубийства – за ним будут следить еще тщательнее, чем раньше. Он также обратил внимание, что два-три человека из тех, кто ухаживал за ним, исчезли. Одним из них был Окори Чимве. Очевидно, их уволили за то, что они заснули на дежурстве или оставили открытой палату, где хранились лекарства. Нат жалел их, но не оправдывал. На месте Гарта он, скорее всего, поступил бы так же. Кроме того, он еще не мог позволить себе тратить силы, сокрушаясь о судьбе уволенных санитаров.

Как и предлагала Персис, в мозг Ната ввели еще какое-то количество стволовых клеток. Это было необходимо, чтобы увеличить количество проводящих путей, ведущих от переднего участка коры к лимбической системе, и таким образом гасить большую часть отрицательных эмоций, которые генерировал средний мозг. Результатов, однако, следовало ждать не скоро: даже с гартовским стимулятором рост новых нейроцитов мог занять несколько недель. Но хуже всего то, что покушение на самоубийство стало для Ната настоящим моральным и психологическим падением. Подобный шаг совсем не в его характере, и теперь он презирал себя за проявленную слабость. С другой стороны, Нат по-прежнему плохо представлял, как он сумеет адаптироваться к изменившимся реалиям.

Однажды вечером – через несколько дней после операции – к нему в палату постучалась Персис. Теперь все, включая санитаров и сиделок, обязательно стучались, прежде чем войти, словно боясь нарушить его уединение. Можно было подумать, что неудачная попытка покончить с собой сделала Ната полноценной личностью, обладающей собственной волей и правом на частную жизнь.

– Я хотела спросить, не хочешь ли ты немного прогуляться, – сказала Персис. Они уже давно были на «ты».

– Снаружи?

Нат давно мечтал о чем-то подобном, добивался, спорил, но теперь, когда ему выпала такая возможность, неожиданно оробел. У лифтов он заметил, что Персис приложила к сенсору большой палец, догадался, что система безопасности настроена на ее отпечатки. Ему очень хотелось самому иметь возможность вызывать лифт и выходить из здания, но пока это оставалось – увы – недостижимой мечтой.

У дезинфекционных камер Персис остановилась и показала на шкафчики с биозащитными костюмами:

– Ты должен надеть эту штуку, Нат. Это мое единственное условие.

– Зачем?

– Ты все еще слишком слаб и уязвим для внешних воздействий. Костюм защитит тебя от загрязненного воздуха.

– А когда я достаточно окрепну, чтобы выходить без костюма?

– Не знаю. Может быть, никогда. В наше время многие люди постоянно пользуются разного рода дыхательными аппаратами, масками, респираторами и прочим. В дни, когда воздух особенно сильно загрязнен, нам даже приходится прибегать к кислородным аппаратам. Правда, в последнее время большинство людей предпочитает больше сидеть дома, но мне это не нравится. Я не хочу бросать свои прогулки.

И Персис удалилась в кабинку, чтобы переодеться. Когда она вышла, Нат увидел, что у нее на шее висит на ремешке баллон с широкой отводной трубкой, которая издала негромкое шипение, стоило Персис снять защитный колпачок.

– Это очиститель воздуха, – пояснила Персис, перехватив его вопросительный взгляд.

Присмотревшись, Нат заметил что-то вроде полупрозрачного облака, окутавшего ее голову. Очевидно, это какой-то адсорбент, поглощающий вредные примеси.

Потом они поднялись в вестибюль, где за столиком охранника сидел Сирил, и вместе вышли наружу.

К этому моменту у Ната уже слегка кружилась голова, поэтому на ступеньках крыльца он споткнулся и чуть не упал. Персис успела вовремя подхватить его под локоть и помогла сохранить равновесие, но Нат этого не заметил. Выпрямившись во весь рост, он с жадностью оглядывался по сторонам. Позади него высилась башня из черного стекла, окруженная просторной парковкой. Парковку огораживала глухая стена – такая высокая, что перебраться через нее было бы затруднительно и не будь ее верх оплетен колючей проволокой, тускло блестевшей даже в темноте.

– Да, – сказал Нат, – есть вещи, которые не меняются.

– Какие, например? – спросила Персис.

– Заборы. Колючая проволока. Охрана.

Она ничего не ответила, и Нат стал рассматривать стоявшие на парковке машины. То, что это именно средства передвижения, он угадал без особого труда, однако они мало походили на автомобили, к которым Нат привык. Некоторые из них – с обтекаемыми капотами и короткими, словно зазубренными крыльями – выглядели достаточно комично.

– В южных штатах – особенно в пустынных районах – многие машины ходят на солнечной энергии, – объяснила Персис. – Преобразователи энергии вмонтированы непосредственно в кузов.

– Разумно, – согласился Нат, внимание которого привлекли гигантские купола, возвышавшиеся над некоторыми зданиями по соседству.

– Интересно, днем все это выглядит по-другому?

– Я думаю, некоторые наши архитектурные новшества могут тебя удивить, – сказала Персис. – Некоторые критики называют новый стиль брутально-индустриальным, но многим он нравится. Кое-кто даже находит его красивым. Кстати, большая часть города тоже снабжается энергией за счет солнечных батарей. У «Икора» – впрочем, как и у большинства медицинских учреждений – есть собственный, резервный источник питания – небольшая электростанция… – Она пристально посмотрела на него: – Я хотела извиниться перед тобой, Нат.

– За что?

– Я могла помочь тебе справиться с депрессией. Я могла бы дать тебе синтетические антидепрессанты, которые были популярны в твое время. Сейчас ими уже почти не пользуются, но несколько фирм все еще их производят… «Икор» в том числе. Словом, мне следовало использовать эти простые и эффективные средства, но не сделала этого, потому что антидепрессанты замедляют рост нейронов. Теперь мне кажется, что я допустила ошибку, и я прошу извинить меня…

Нат покачал головой:

– Я сомневаюсь, что от этого могло что-то измениться. Я все равно сделал бы то, что пытался сделать, потому что я не хочу жить в вашем мире. В этом проблема, а вовсе не в том, какое лекарство нужно было мне дать.

– Ты и теперь хочешь… уйти?

Нат усмехнулся:

– Сейчас это довольно сложно, потому что вы с меня глаз не спускаете, так что я пока выжидаю удобного случая и… и надеюсь, что-то переменится.

– Мы все на это надеемся, – сказала Персис и, улыбнувшись, стала смотреть на город. – Знаешь, Нат, – сказала она неожиданно, – тебе очень, очень повезло.

– Вот как? Это почему же?

– Аризона – один из самых чистых и безопасных штатов в стране. – Она повернулась лицом к темной пустыне. – И все же мне очень не хватает моря.

– Что мне делать с моей жизнью? – проговорил Нат. – Вот чего я никак не могу понять.

– Я думаю, со временем ты приспособишься, – сказала Персис.

– Не надо на меня давить, Персис. Ты сама сказала, что тебе здесь не нравится.

– Почему – не нравится? Я просто немного скучаю по морю…

– Дело не только в море, – заявил Нат категорическим тоном. – Я же не слепой и кое-что вижу… Кроме того, ты попала сюда, всего лишь пролетев несколько тысяч миль, отделяющих Западное побережье от Восточного, и при желании можешь с такой же легкостью вернуться назад. Во всяком случае, – добавил он, бросив на нее быстрый взгляд, – технически это возможно. Что касается меня, то мне пришлось преодолеть пропасть протяженностью в полсотни лет, и обратного пути у меня нет.

– Не понимаю, как Мэри могла поступить с тобой подобным образом, зная, что ты против…

– Я говорил ей – не вздумай меня замораживать, если я умру раньше. Я считаю, раз человек умер, значит, умер, и точка! Ариведерчи.

– Ты, наверное, очень на нее сердишься?

– Нет. Я вообще ни на кого не сержусь, в том-то и беда. Проблема в том, что я не… не чувствую себя собой. Во всяком случае, таким, каким я был раньше. – Нат машинально опустил взгляд и посмотрел на свое незнакомое, тренированное тело, скрытое под биозащитным костюмом. – Иногда мне кажется, что я существую… как бы отдельно от себя самого. Такое возможно или у меня не все в порядке с психикой?

– Почему же – не все в порядке? Как раз наоборот – чего-то подобного и следовало ожидать. Все дело в проблеме срастания, как мы это называем. Твоя нервная система еще не полностью восстановила свою функциональную целостность. Иными словами, с полной нагрузкой – и даже с перегрузкой – работают только основные проводящие пути, тогда как вторичные нервные цепи еще спят. Но это пройдет, Нат, не волнуйся. До сих пор твое выздоровление шло такими темпами, на какие мы не смели и надеяться, и я не вижу причин, почему что-то должно измениться. Я почти уверена – не пройдет и месяца, и ты вновь обретешь внутреннюю целостность.

– Да, все, кого ни спросишь, именно так и говорят. Вот ведь как получилось: Мэри больше меня верила в возможности криотехнологии, но воспользоваться ими у нее не получилось.

– Мэри хотела, чтобы ты жил, Нат, и ты – жив… По-моему, этот вариант устроил бы Мэри больше всех остальных. Я понимаю, что тебе здесь все незнакомо, чуждо, неприятно, но… Почему бы тебе не взять себя в руки и не попытаться приспособиться ко всему этому хотя бы ради нее? Думаю, она бы этого очень хотела.

Некоторое время оба молчали, глядя на темнеющую пустыню и на бескрайнее небо, усеянное бледными пятнами звезд и похожее на опрокинутую черную пиалу с розоватыми краями. Именно в эти минуты в голове у Ната созрело решение: как можно скорее вернуться в Лос-Анджелес и выяснить, что же случилось с его женой.

44

– Что ты скажешь, Нат, если я приглашу тебя поужинать у меня дома?

Гарт явно чувствовал себя неловко, хотя и говорил с Натом не лично, а при посредстве веб-камеры. Да и само предложение было неожиданным, почти невероятным.

– По-моему, – улыбнулся Нат, – на ближайшее время у меня не запланировано никаких важных встреч.

– В таком случае завтра вечером. Я сам тебя отвезу…

Ната тронуло намерение Гарта пообщаться в неофициальной обстановке, но если говорить откровенно, то этот визит его пугал. После всего, что ему пришлось пережить, он был склонен к застенчивости и замкнутости.

Для поездки ему дали другой защитный костюм – с легким шлемом, снабженным широким плексигласовым забралом, обеспечивавшим довольно широкий обзор. Нату, впрочем, это одеяние показалось смешным, однако пока они с Гартом ехали через пригороды Феникса, Нат заметил немало людей в таких же, как у него, головных уборах.

Нату пришлось изрядно напрячь зрение, чтобы разглядеть город через призматическое забрало шлема и сквозь стекла вместительного автомобиля Гарта. Большинство домов, которые они проезжали, напоминали Нату градирни мощной теплоэлектростанции, которую он видел когда-то на 405-м шоссе по дороге в Лонг-Бич: высокие цилиндрические башни, окруженные частоколом ажурных ферм, несущих мачт и стальных столбов. Как и говорила Персис, эти дома были необычны, но по-своему красивы.

Потом Нат посмотрел на небо. Над городом собирались могучие кучевые облака, в которых вспыхивали изломанные червячки молний.

– По-моему, погода портится, – заметил он, – не нравятся мне эти облака.

– У нас часто бывают так называемые «сухие грозы», – тотчас отозвался Гарт. – Намного чаще, чем в твое время. Но не беспокойся – вреда от них почти никакого, зато выглядят они весьма живописно.

– А эти огромные купола… – сказал Нат, насчитав примерно с дюжину странных построек. – Для чего они?

– Те, что поменьше, представляют собой электромагнитные табернакли. Люди ходят туда, чтобы расслабляться, медитировать, избавляться от депрессий. А в больших куполах мы выращиваем еду.

– Что-то вроде биосфер? – догадался Нат.

– Совершенно верно. К сожалению, в пустынных штатах только так и можно избежать загрязнения продуктов ядовитыми отходами, содержащимися в почве и воздухе. Как видишь, мы стараемся сами обеспечивать себя, насколько это возможно.

Тут Гарт свернул на боковую дорожку и вскоре остановил автомобиль перед массивными железными воротами.

– Береженого бог бережет, – заметил он чуть смущенно. – Еще недавно у нас были проблемы с бандами, но сейчас Национальная гвардия контролирует обстановку.

Ворота отворились. Дальше машина двигалась по плотно утрамбованной земляной дорожке, по обеим сторонам которой стояли довольно скромные кирпичные домики, наполовину скрытые за неровными, толстыми глинобитными стенами. Здесь машина бесшумно остановилась.

– Заряда осталось на семнадцать миль. Пора перезарядить аккумуляторы, – проговорил откуда-то из-под приборной доски мягкий, бархатистый голос робота.

Гарт провел Ната через изысканно красивый сад, в котором росли кактусы и ползучие растения в горшках. Их цветы наполняли ночной воздух своим тонким ароматом. В дальнем конце сада виднелась стена дома, из глубоко утопленных окон которого лился золотистый свет.

Перед самой дверью Гарт внезапно остановился:

– Должен тебя предупредить, Нат: моя жена все знает, но дети думают, что ты – мой коллега по работе. Мне показалось, им пока не стоит ничего объяснять. Кстати, в доме шлем можно снять…

Жену Гарта Клер они застали в кухне. То, как она выглядела, сразу пришлось Нату по душе. Казалось, все в ней чуть больше, чем нужно: мощные скулы, крупный, широкий нос с заметной горбинкой, полные губы. Почему-то Нату было приятно узнать, что Гарт заполучил себе в жены женщину столь героической наружности.

Гарт и Клер тепло поцеловались. Потом Клер повернулась к Нату и, взяв его за руку, сказала:

– Наконец-то вы приехали… Мне давно хотелось на вас взглянуть, ведь вы – настоящая звезда! – Она внимательно осмотрела его, словно желая удостовериться, что у него ничего не сломается, и крепко обняла.

– Как поживаете, Нат?

Нат улыбнулся:

– Мне кажется, неплохо…

Гарт тем временем схватил со стола кусок хлеба, какой-то подозрительный помидор и, торопливо затолкав все это в рот, стал жевать.

– Но я умираю с голода! – возразил он, заметив изменившееся лицо жены. Клер еще больше нахмурилась, а Нат, исподтишка наблюдавший за обоими, невольно позавидовал подобному проявлению интимности. Шутливые перепалки из-за какой-нибудь мелочи были, по его мнению, неотъемлемой частью счастливой семейной жизни.

– Помидоры я приготовила для салата! – строго напомнила Клер.

– Ничего, как-нибудь! – весело откликнулся Гарт.

– Я прошу вас извинить моего мужа, – повернулась Клер к Нату. – Он бывает таким невоспитанным!

– У вас прекрасный дом, – проговорил Нат, пытаясь отвлечь Клер и Гарта от их счастья. – И такой уютный!

– Спасибо. Насколько мне известно, ему лишь немного недостает, чтобы стать историческим памятником. Этот дом построен еще в 1986 году… Гарт, можешь сделать мне одно одолжение? – добавила она тоном, не допускавшим никаких возражений.

Рука Гарта с зажатой в ней хлебной коркой остановилась на полпути к губам.

– Какое? – настороженно спросил он.

– Поговори с Сьюзен. Она что-то не очень хорошо себя чувствует.

– Сьюзен – моя дочь, – пояснил Гарт, намазывая на остатки хлеба творожистую белую массу (поразмыслив, Нат пришел к выводу, что это какая-то разновидность сыра). – Ей тринадцать лет, и у нее рак. Несколько недель назад у нее появились характерные злокачественные новообразования в брюшной полости, на спине и в печени. Инвазивный штамм… – добавил он совершенно обыденным тоном, и это поразило Ната больше всего. В его время подобный диагноз означал смертный приговор, но Гарт говорил о болезни, вызывавшей у современников Ната иррациональный, чуть ли не суеверный ужас, без каких-либо иносказаний, недомолвок и умолчаний.

– И… что вы собираетесь предпринять? – нерешительно спросил он.

– Вы помните ингибиторы роста сосудов? Они, кажется, появились как раз в ваше время.

– Только как одно из многих разочарований, – сказал Нат. – А ведь на них возлагалось столько надежд.

– И эти надежды оправдались! – Гарт поднял вверх указательный палец. – Мы до сих пор используем их для лечения опухолей. А с измененными клетками отлично справляются моноклональные антитела. Разумеется, методику лечения приходится определять индивидуально для каждого конкретного случая, но это совсем не так трудно, как может показаться. В этом нам помогают диагностические компьютеры – замечательные машины, которые обрабатывают результаты биопсии и гистологических тестов и выдают специальные рекомендации для производства лекарственных препаратов, приспособленных для борьбы именно с этой разновидностью болезни на ее конкретной стадии. Когда-нибудь я покажу вам, как они работают; вам это должно быть интересно.

– В настоящее время, – вмешалась Клер, – Сьюзен нужны не лекарства, а чтобы родной папочка обнял ее и немного подбодрил.

– О'кей. Извини, Нат, я сейчас вернусь, – сказал Гарт и вышел, оставив Ната и Клер в кухне.

– Вкусно пахнет! – заметил Нат, чтобы поддержать разговор.

– А как же! Ведь мы ждем в гости очень важных персон.

– Это кого же?

– Во-первых, вас. Кроме того, собирались заехать Рик и Персис. Они не часто у нас бывают – мы слишком обыкновенные.

Нат улыбнулся:

– Муж Персис тоже работает в «Икоре»?

– Рик? Да, конечно. Разве вы с ним не знакомы?

– Насколько я помню – нет. Впрочем, моя память частенько меня подводит.

– Рик Бандельер – директор всего здешнего филиала. Благодаря чему ему удалось пристроить Персис в проект «Пробуждение».

– Мне очень повезло, что Персис работает со мной, – сказал Гарт, появляясь в дверях. – И даже если Рик ее «пристроил», как ты выражаешься, я готов от души поблагодарить его за это.

Следом за ним в кухню вприпрыжку ворвался девятилетний сын Баннерманов Чарли. Последней вошла Сьюзен. Судя по припухшим глазам, она недавно плакала, и Гарт обнял ее за плечи.

– Наш мистер Грей пропал, и вы должны помочь нам найти его! – выпалил Чарли, не переставая скакать.

– Это наш кот, – пояснил Гарт. – Он часто забирается далеко в пустыню, что довольно безрассудно с его стороны, учитывая количество проживающих по соседству койотов. А что, Нат, может быть, вы действительно сходите с нами?

– А для этого нужно надевать шлем?

– Да, обязательно.

Выйдя из дома, они двинулись по грунтовой дороге в сторону, противоположную въездным воротам. Вскоре перед ними замаячили резкие очертания скалистых холмов. Где-то вдали завывали койоты. Чарли убежал далеко вперед, и Нат различал его в полутьме только благодаря светлым брюкам. Чем больше сгущались вечерние сумерки, тем сильнее охватывало его чувство нереальности происходящего. Казалось, в том, что он отправился разыскивать пропавшего кота, нет ничего странного, и все же Ната не оставляло какое-то смутное беспокойство. Ни на секунду он не забывал, что Баннерманы – другое поколение, хотя при иных обстоятельствах это милое, неплохо обеспеченное семейство, принадлежащее к среднему классу, показалось бы ему до тошноты банальным. Должно быть, именно обыденность, банальность того, что он считал невозможным, и действовали на него столь сильно.

– А вы работаете вместе с папой над его проектом? – спросила Сьюзен.

– Да, – коротко ответил Нат.

– Значит, вы тоже будете знаменитым, как он?

– Надеюсь, что нет.

– Пап, объясни мне еще раз, почему это твое вещество не сработало с другими головами, – попросила Сьюзен, и Нат заметил, как Гарт поморщился.

– Послушай, Сьюзи, ты не могла бы догнать Чарли и попросить его вернуться? Я не хочу, чтобы он убегал далеко вперед.

– Нет, сначала скажи, почему у тебя ничего не получилось с другими головами! – настаивала девочка.

– Потому что разработанный нами стимулятор роста был еще далек от совершенства, – буркнул Гарт. – Новые нейроны между головой и телом росли недостаточно быстро, поэтому в первых экспериментах нам не удалось добиться сколько-нибудь значительного обмена информацией между донором и реципиентом. А теперь беги, догони Чарли!

Сьюзен неохотно потрусила по дороге.

– Твоя дочь знает о твоей работе! – воскликнул Нат, как только девочка удалилась на значительное расстояние. – Мне казалось… ты говорил…

– Сьюзи знает о моей работе, но не знает, что это – ты, – объяснил Гарт.

Нат покачал головой. Он все еще не мог оправиться от потрясения.

– Я имел в виду другое, хотя и это тоже… Разве не опасно рассказывать детям такие… о таких вещах?

– Чарли ничего не знает, следовательно, он не проболтается. Что касается Сьюзен, то я просил ее никому ничего не рассказывать. Она большая девочка, и я уверен – она сдержит слово.

– И все равно она может…

– Может, но не станет.

– Кроме того, ты говорил, что я – единственный…

– Ты единственный, кто выжил. Мы действительно сделали несколько попыток… до тебя. В этих экспериментах мы использовали самые старые головы, какие только смогли найти, – они были заморожены в 60-х и 70-х годах. Увы, в те времена применялись еще слишком примитивные и грубые методы замораживания. Процент поврежденных клеток в них неизменно оказывался столь велик, что с самого начала было понятно: оживить этих людей мы не сможем ни при каких условиях.

– То есть вы на них… тренировались?

– Можно сказать и так. А можно сказать – отрабатывали методику предстоящей операции.

– А тела? Откуда вы брали тела?

– Из местного морга, – солгал Гарт.

– Я только что видел мистера Грея! – Выбежав из темноты, Чарли с размаху ткнулся отцу в живот. – Правда видел! Но Сьюзен схватила меня и потащила назад!

– Никуда я тебя не тащила! И вообще – там никого не было! – возразила Сьюзен, появляясь из темноты следом за братом.

– Я думаю, мистер Грей прекрасно нас слышит, – сказал Гарт, обнимая обоих своих детей. – Но ведь вы знаете, какой он… независимый. Идемте лучше домой – ужин стынет. А мистер Грей придет. Проголодается и придет.

И они повернули назад. Уже у самой калитки сада Нат невольно замедлил шаг, потом и вовсе остановился и оглянулся на теряющуюся во мраке дорогу. Сейчас ему больше всего хотелось шагать и шагать сквозь тьму, покуда хватит сил, пока не подогнутся колени и он не упадет от изнеможения… И тогда, быть может, милосердная смерть сама придет за ним.

Гарт заметил его колебания.

– Идем же, – сказал он, но Нат не двинулся с места.

– Идем, – повторил Гарт. – Вот увидишь, все будет хорошо. К тому же Клер отлично готовит.

– …То есть вы хотите сказать, что к семьдесят третьему году ваш филиал должен начать приносить прибыль? – переспросила Клер.

– Я дал такое обещание, когда меня назначили сюда, в Феникс.

Повернув голову, Нат взглянул на человека, который произнес эти слова. Это был неправдоподобно красивый мужчина – молодой, с правильным острым носом и быстрыми глазами. Кто это, ему объяснять не пришлось – Нат сразу сообразил, что перед ним не кто иной, как Рик Бандельер, муж Персис. Генетически Модифицированный Супермен… Даже если бы Монти не проговорился ему, что Рик – гемод, Нат бы и сам без труда догадался. В каждом жесте и интонации мистера Бандельера сквозило сознание собственного превосходства. Даже в том, как он скрещивал ноги и наливал себе вина, была отчетливо видна врожденная грация высшего существа.

Заметив вошедших, Рик непринужденно обернулся.

– О, привет! – воскликнул он с таким видом, словно сам был хозяином, пригласившим гостей на вечеринку.

Нат, впрочем, заметил, что Персис метнула на мужа быстрый сердитый взгляд. Похоже, ей не по душе манера Рика держаться так, словно весь мир принадлежит лично ему. Сама она помогала Клер, поливая оливковым маслом готовый салат.

– Надеюсь, ваша деловая хватка, о которой я столько слышала, вас не подведет, – сказала Клер. В ее устах эти слова прозвучали не как лесть и не как дежурная любезность, а как самый настоящий вызов.

– Прошу прощения, вы, вероятно, Нат?! – воскликнул Рик Бандельер, вскакивая со стула и с несколько преувеличенным рвением пожимая Нату руку. – Я о вас наслышан, но познакомиться времени не хватило. В последнее время я слишком занят вопросами управления…

Чушь, подумал Нат. Интуиция подсказывала ему, что Рику просто не хотелось оказаться в ситуации, в которой он бы выглядел полным профаном по сравнению с собственной женой.

– Вы, я вижу, быстро поправляетесь… Уже и по гостям ходите! Впрочем, я за вас рад.

Нату очень хотелось, чтобы Рик ему понравился, но он не мог себя пересилить. В произнесенной фразе не было ничего особенного, если не считать несколько искусственной приветливости. Похоже, все, что Рик говорил или делал, носило на себе отпечаток сознательного усилия. К примеру, в данный момент он твердо решил показать себя внимательным и заботливым руководителем.

– Надеюсь, мои сотрудники не дают вам скучать?

– У меня нет времени даже для того, чтобы думать, – ответил Нат.

– Насколько мне известно, благодаря вам команда Гарта трудится не покладая рук. Я уж и не припомню, когда мы с женой в последний раз ужинали вместе.

– Конечно, по сравнению с Нью-Йорком, где я почти не видела тебя, перемена прямо-таки разительная! – не удержалась от шпильки Персис.

И снова Нат перехватил холодный, почти враждебный взгляд, которым обменялись супруги.

Клер тем временем открыла дверцу духовки и вытащила оттуда глубокую миску, из которой выглядывала поджаристая корочка.

– О'кей, прошу к столу, – сказала она с натянутой улыбкой. – Давайте наконец поедим.

Ужин был сервирован во дворе, накрытом стеклянной крышей, которую Нат сначала не заметил. Теперь же, когда он узнал о том, что двор герметически закрыт, сладковатый запах многочисленных цветов показался ему удушающим.

– Как называется это блюдо? – вежливо осведомился он, пытаясь отвлечься от неприятных ощущений в горле.

– Боботи, – объяснила Клер, кладя ему на тарелку ломтик чего-то коричневатого, отдаленно напоминающего вспененную резину. – Южноафриканская кухня.

– Это боботи… оно из мяса?

– Из сои, – ответила Клер извиняющимся тоном. – Мяса у нас почти не бывает. Только курятина, да и то редко. Мы приписаны к большому биокуполу, но даже там получают не слишком много мяса, поэтому мы, как правило, обходимся без него. Говорят, это полезно, но сидеть на овощной диете очень надоедает.