Текст книги "Пробуждение"

Автор книги: Тина Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Нат слышал, как Карен несколько раз окликнула его, но не остановился. Неожиданно ему очень захотелось увидеть, что находится за углом, в другом коридоре, но свернув, он увидел лишь еще один ряд одинаковых пустых комнат. Вся разница в том, что свет в этом коридоре был приглушен, а стены выкрашены унылой темно-зеленой краской. Похоже, этим коридором никто не пользовался, но Ната это не остановило. Он упрямо зашагал дальше, снова свернул, миновал еще один полутемный коридор. Повернув в четвертый раз, он увидел Карен, которая с беспокойством поджидала его у дверей палаты, и понял, что прошел по четырем сторонам квадрата. Именно в этот момент Нат впервые подумал, что никакая это не больница, а что-то другое. Отдаленный гул, который он отчетливо различал, заставил его подумать о подвале какого-то гигантского здания, где размещены компрессоры и другое коммунальное оборудование.

– Куда ты убежал?! – воскликнула Карен. Ее щеки слегка порозовели, и Нат понял, что она, наверное, действительно очень волновалась. – Я уже собиралась вызвать охрану, чтобы они тебя разыскали. У нас здесь не очень-то уютно, – невесело добавила она.

Подковыляв к своей койке, Нат ничком рухнул на нее. Пока техник и санитар освобождали его от костюма, он пристально смотрел на Карен, и в глазах его светилось жгучее отчаяние. Наклонившись, она коснулась его лба тыльной стороной руки – совсем как любящая мать, которая проверяет, нет ли у ее ребенка жара, но Нат резко отвернулся. Пусть у него повреждено левое полушарие, но он не полный идиот. Почему они не говорят, где он и что с ним случилось? И где, черт возьми, его жена!?

Калифорния, университет Сан-Диего

31

То, что тело Дуэйна неожиданно нашлось именно в тот день, когда он вышел на прямой контакт с высокопоставленным сотрудником «Икор корпорейшн», сразу вызвало у Фреда подозрение. Любой репортер (даже такой неумеха, как он) сразу понял бы, что таких совпадений просто не бывает и что здесь что-то нечисто. Но Фреду слишком хотелось верить, что он нашел тело и что задуманная им статья наконец-то начинает обрастать подробностями. Кроме того, всю свою жизнь он занимался сбором «горячих» новостей и не обзавелся привычкой к медленной, методичной работе. Оседлав какую-то тему, Фред никогда не посвящал ей больше одного-двух дней, поэтому теперь он был более чем уверен, что все время и усилия, которые он потратил на поиски Уильямса, наконец-то окупились.

И не откладывая дела в долгий ящик, Фред выехал в Сан-Диего.

Университет он нашел довольно быстро. Доехав до конца обсаженного пыльными эвкалиптами бульвара, Фред остановил БМВ перед автоматическими воротами, преграждавшими въезд на территорию кампуса. Сенсорное устройство просканировало идентификационную панель его машины, и елейный электронный голос произнес:

– Добро пожаловать в университет Сан-Диего, Фред Арлин. Чем мы можем быть полезны?

– Я договорился о встрече с доктором Рахмани.

– Стоянка – прямо по дороге. Медицинский корпус находится сразу за стоянкой.

Ворота отворились, и Фред сразу увидел учебный корпус, в котором преподавал анатомию доктор Рахмани. Выглядел он в полном соответствии с канонами современной функциональной, техноцентричной архитектуры, согласно которым все энергосберегающие устройства без малейшего стеснения выставлялись на всеобщее обозрение, и имел форму корабельного носа. Сходство с кораблем еще более усиливалось благодаря каскадам воды, стекавшим по прозрачным металлопластиковым стенам здания, и солнечным батареям на крыше, напоминавшим огромные черные паруса. Вода действовала как охлаждающий агент, и Фред невольно подумал, что идея совсем неплоха.

Оставив машину на стоянке, Фред быстро прошел в вестибюль здания-корабля. Здесь он без труда нашел список профессорско-преподавательского состава, в котором значился и доктор Рахмани. Беда в том, что в списке не было абсолютно никаких указаний на то, где именно следует искать того или иного лектора или преподавателя. Интересно, подумал Фред, как лучшие умы страны, работающие в таком современном здании, не додумались пронумеровать аудитории и кабинеты?

Вздохнув, он отправился в долгое путешествие по коридорам медицинского корпуса и в конце концов набрел на какую-то секретаршу, работавшую за стеклянным столом.

– Прошу прощения. Где я могу найти доктора Рахмани? – спросил Фред.

Секретарша ответила не сразу. Некоторое время она еще продолжала набирать что-то на клавиатуре компьютера, желая показать Фреду, что он отрывает ее от важного дела, и только потом процедила сквозь зубы:

– Третий этаж, первый поворот направо, потом сразу налево. Его кабинет – третий с левой стороны.

– Третий этаж, налево, поворот… – пробормотал Фред. – Спасибо большое.

Он, конечно, сразу же все забыл, а спросить во второй раз не решился. К счастью, двое студентов, встретившихся ему в коридоре, оказались более любезными. Следуя их указаниям, Фред сравнительно быстро обнаружил кабинет профессора, но он был пуст. Растерянно оглядевшись по сторонам, он порылся в разложенных на столе компьютерных распечатках (сплошная наука, ничего интересного) и уже собирался уходить восвояси, когда по коридору мимо кабинета быстро прошел молодой человек в белом халате.

Фред выскочил в коридор, но парень отошел уже достаточно далеко, а гнаться за ним журналист посчитал несолидным.

– Вы не скажете, где можно найти профессора Рахмани?! – крикнул Фред вслед удалявшемуся молодому человеку.

– Дома! – отозвался тот через плечо.

– Не может быть! Ведь мы же договорились о встрече!

– А… а вы подтвердили свой приезд? – Молодой человек – не то секретарь, не то лаборант – обернулся, и Фред увидел его характерное азиатское лицо. Скорее всего, кореец, определил он.

– Да.

– Сегодня утром подтвердили? – Судя по выражению лица лаборанта, он, похоже, испытывал немалое удовольствие от этого очередного подтверждения неаккуратности профессора.

– Сегодня утром я был уже в пути.

– В таком случае вы наверняка застанете его дома.

Фред позвонил профессору домой из его же собственного кабинета. Доктор Рахмани показался ему угрюмым, усталым и безразличным человеком. Говорил он практически без акцента, но выговаривал слова излишне правильно, растягивая гласные на аристократический манер, словно когда-то учился в английской частной школе. Веб-камера, впрочем, не работала, поэтому, как выглядит этот сноб, Фред так и не увидел. Назвав себя, он напомнил профессору об их договоренности.

– Я приеду минут через двадцать, – сказал Рахмани равнодушно. Судя по всему, встреча с журналистом не вызвала в нем ни малейшего воодушевления.

– А зачем, простите, вы приехали? – спросил Фреда давешний лаборант-кореец, заглядывая в кабинет профессора.

– Я хотел бы взглянуть на тело Дуэйна Уильямса, убийцы и насильника, казненного в прошлом году по приговору суда в тюрьме «Каньон Гамма» в Аризоне. Мне стало известно, что Дуэйн завещал свое тело для научных исследований. Буквально вчера мне позвонил его адвокат и сказал, что труп находится здесь.

Кореец озабоченно нахмурился:

– Боюсь, вас неправильно информировали, сэр.

– Но его адвокат совершенно определенно сказал мне, что из Феникса тело доставили сюда.

Кореец нахмурился сильнее и покачал головой:

– Если хотите, я могу отвести вас в хранилище. Может быть, мы его найдем.

Они долго шли по коридорам и наконец остановились перед широкими двойными дверями, сделанными из какого-то серебристого металла. Кореец нажал кнопку, двери отворились, и Фред почувствовал, как ему в лицо ударила волна холодного, сладковато пахнущего воздуха.

Он заглянул внутрь. Вереница низко висящих ламп отбрасывала вдоль центрального прохода длинные тени. Морг занимал довольно большую, но узкую комнату, вдоль стен которой высились металлические стеллажи с выдвижными полками, похожими на противни. На полках что-то лежало, но поначалу Фред не понял, что перед ним. Лишь когда его глаза привыкли к полутьме, он начал различать очертания человеческих тел – выступающие колени, торчащие плечи, руки и ступни, покрытые сверкающими кристалликами изморози. В морге было не особенно холодно, но все же Фред заметил, что при каждом выдохе у него изо рта вылетают облачка пара.

На его взгляд, в морге лежало около шести десятков тел.

– У нас сейчас образовался некоторый запас, – пояснил кореец.

– Скажите, какие люди обычно завещают свои тела медицинским учреждениям? – спросил Фред.

– Как правило, это люди с высоким уровнем социальной ответственности, – сказал лаборант. – Врачи, преподаватели, юристы и прочие. У нас даже есть один судья, вот он, смотрите… судья Рамирес.

Фред разглядел на полке иссохшее старческое бедро и кустик седых лобковых волос, покрытых кристалликами льда.

– Это будет весьма символично… – пробормотал он.

– Что именно? – вежливо поинтересовался кореец.

– Если Дуэйн Уильямс окажется рядом с судьей.

– В смерти все равны. – Кореец покачал головой. – Вы, кажется, сказали, что этот Дуэйн… был убийцей?

– Да. А что?

– Мозг разного рода социопатов представляет большой интерес для науки. Мы изучаем подобные образцы особенно тщательно.

– Вы знаете, где лежит тело Уильямса?

– Нет. Я же сказал – я вообще не уверен, что он у нас.

– Разве вы не должны вести… гм-м… учет?

– Конечно, мы ведем учет. Но…

– Тогда почему бы нам просто не заглянуть в ваш список?

– Эй! Что вы здесь делаете?!

Этот резкий, громкий окрик, эхом отразившийся от низких сводов комнаты, заставил обоих вздрогнуть и обернуться. Фред увидел еще одного азиата – высокого, болезненно худого субъекта, одетого в ярко-оранжевый комбинезон, который стоял у самой двери, небрежно прислонившись к стеллажам плечом. Длинные, иссиня-черные волосы неряшливыми прядями падали на низкий лоб, отчасти закрывая темные, чуть навыкате глаза.

– Я просто провожал нашего гостя, – сказал кореец и отвел взгляд.

– Никто не смеет заходить сюда без моего разрешения, – отчеканил оранжевый. – А ты вошел да еще притащил с собой журналиста!

Он пристально уставился на маленького корейца, и тот покраснел.

– Вы, вероятно, доктор Рахмани? – предположил Фред.

– Вероятно. – Субъект фыркнул. – А что?

– Я Фред Арлин, – представился Фред. – Не могли бы показать мне тело Дуэйна Уильямса?

– Его здесь нет. Он в секционном зале.

Рахмани снова фыркнул и, круто повернувшись на каблуках, стремительно вышел в коридор. Фред и кореец едва поспевали за его широкими шагами. В конце концов профессор привел их в просторный светлый зал.

– Не останавливаемся! Не останавливаемся!! Р-РАБОТАЕМ!!! – крикнул Рахмани, распахивая двери.

Когда глаза Фреда привыкли к яркому свету, он понял, что попал в университетский анатомический театр. Несколько групп студентов вскрывали разложенные на мраморных столах трупы. Рассеченные грудины, вскрытые бедренные артерии, болтающиеся зажимы, впивающиеся в плоть ножницы – при виде всего этого Фреда замутило.

– Вы хотели узнать о программе анатомических исследований тел, завещанных нашему университету? – прокричал у него над ухом доктор Рахмани. – Смотрите же! Этот проект существует уже несколько лет, и все благодаря мне. Если бы не я, во всей Южной Калифорнии не было бы сейчас ни одного мало-мальски приличного анатомического театра!

Фреду казалось – гипертрофированное эго доктора заполняет собой весь секционный зал и отражается от стен точно эхо. Все еще боясь, что его может стошнить, он робко огляделся по сторонам. В этом светлом зале со стеклянной крышей, защищенном от прямых солнечных лучей только поглощавшей ультрафиолет подвесной сетью под потолком, обыденность и заурядность смерти становилась настолько очевидной, что это могло угнетать само по себе. Фред невольно подумал о том, что эти трупы – а их было около десятка – когда-то были людьми, которые двигались, смеялись, разговаривали, плакали, любили. Теперь же они превратились просто в груды мяса на столах, в муляжи, в учебные пособия, которые будут разобраны на части и кремированы. Почему-то ему не хотелось кончить тем же, пусть даже его труп принесет огромную пользу науке.

Профессор Рахмани тем временем шагнул к столу, на котором лежало обезглавленное тело какого-то мужчины. Обрубок шеи был прикрыт хирургической салфеткой. Студенты дисциплинированно отступили в сторону, и Фред заметил, что обескровленная кожа сильно напоминает желтоватый воск.

– Вот тот, кто вам нужен! – прогремел Рахмани.

– А где же… голова?

– Голова? – Профессор небрежно взмахнул рукой. – Он был уже… Я-то откуда знаю? Должно быть, ее забрал факультет неврологии.

– Могу я на нее взглянуть?

– Там уже не на что смотреть, уверяю вас. Хотите перекусить?

Фред собирался ответить, что у него нет аппетита, но профессор уже подталкивал его к выходу.

– Скажите, почему вы привезли тело Дуэйна Уильямса из Феникса? – спросил журналист, делая последнюю попытку выжать из раздражительного профессора хоть каплю полезной информации. – Ведь это довольно далеко, и…

– Мы привозим сюда трупы со всей страны, – ответил Рахмани. – Так что пусть вас это не удивляет.

– Но вам, вероятно, известно, почему труп сначала отвезли в Феникс, в «Икор корпорейшн»?

Рахмани остановился так резко, что Фред едва не налетел на него. Обернувшись к нему, Рахмани прошипел:

– Мне ничего не известно. Может быть, они хотели взять образцы клеточной ткани, которая нужна им для работы, для экспериментов… Я не знаю. И не хочу знать.

Проклятье! Фред надеялся, что Рахмани подтвердит – тело Дуэйна побывало в Фениксе, но профессор упорно уходил от прямого ответа.

– Я думал, у вас на каждый труп заведено что-то вроде личного дела.

– Это не так.

– Но у вас должна быть его медицинская карта!

– Вовсе не обязательно. – Рахмани пожал плечами, а Фред подумал, что даже во лжи профессор был неаккуратен и ленив. А в том, что Рахмани врет, он почти не сомневался.

– Она… это строго конфиденциальный документ, – промямлил профессор, видимо, поняв, что журналист ему не поверил.

– Значит, все-таки есть карта?

Рахмани бросил взгляд на часы.

– Да, есть.

– Значит, мы можем взглянуть, что там написано?

– Послушайте… как вас?.. мистер Арлин, у меня сейчас нет времени. Я должен подготовиться к важной встрече.

– Но я приехал к вам из самого Лос-Анджелеса, меня направил к вам адвокат Уильямса…

– Хин, проводите этого очаровательного молодого человека в столовую, – повернулся Рахмани к корейцу. – И пожалуйста – больше никаких визитов в морг без моего разрешения.

Бросив на Фреда еще один раздраженный взгляд, профессор Рахмани ушел так быстро, что широкие штанины комбинезона полоскались вокруг его тощих икр, как белье на ветру. Глядя ему вслед, Фред почувствовал бессильную ярость. Столько времени его водили за нос! Интересно, почему Рахмани вообще снизошел до разговора с ним?

Всю обратную дорогу до Лос-Анджелеса Фред не переставал возмущаться приемом, оказанным ему в Сан-Диего. Раздражал его и сладковатый запах трупов, который как будто впитался в одежду и продолжал окружать его невидимым облаком, даже когда он вернулся в свой рабочий кабинет. Может быть, подумал Фред, ему следовало наплевать на эту историю. Наплевать и заняться чем-нибудь другим. Фред прекрасно понимал, что, если в Сан-Диего ему предъявили тело не Уильямса, а чье-то другое, доказать это он все равно не сможет. Но не исключено, что этот обезглавленный труп действительно принадлежал казненному преступнику. О'кей, он нашел тело, и что дальше? Что в этом такого интересного?..

В задумчивости Фред придвинул к себе обувную коробку с письмами, которые Дуэйн написал своей сестре Бобби. Вернуть их, как обещал, Фред так и не собрался, и сейчас он ощутил смутное раскаяние, перебирая их, он чувствовал легкое покалывание в пальцах от сознания того, что эти письма написаны рукой самого настоящего убийцы. Вынув несколько тук, Фред начал было читать их, но это занятие ему скоро наскучило. В письмах не нашлось ничего примечательного – написанные малограмотным и интеллектуально неразвитым человеком, они были полны злости к себе и ненависти ко всему свету: к жестоким охранникам, к мерзавцу-судье, к бездельникам-адвокатам, которые не сделали ровным счетом ничего, чтобы спасти Дуэйна от смертного приговора.

– Знакомая песня, – вслух сказал Фред, бросая письма обратно в коробку. – Виноват кто угодно, но только не сам преступник.

Потом он заметил на дне коробки компьютерный диск, на котором было нацарапано «Я в «Каньоне Гамма». Заранее зная, что он там увидит, Фред вставил диск в компьютер, и на экране перед ним возник Дуэйн. На первом ролике он откровенно валял дурака, выделываясь перед снимавшим его сокамерником: принимал картинные культуристские позы, размахивал полотенцем, гримасничал в объектив. Были там и одиночные снимки: Дуэйн валяется на койке, Дуэйн злится, Дуэйн заигрывает, но они Фреда почти не заинтересовали. Потрясенный, он заново запустил клип, где Уильямс демонстрировал бицепсы и рельефный, как стиральная доска, живот. Оказывается, его торс был почти сплошь покрыт самыми разнообразными татуировками. А между тем тело, которое он видел в Сан-Диего, – совершенно гладкое.

Фред и раньше подозревал, что доктор Рахмани подсунул ему чей-то чужой труп, но теперь, когда он в этом убедился, перед ним встало сразу несколько очень серьезных вопросов, на которые он пока не знал ответа. Почему кто-то – кто именно, Фред пока не знал, – приложил столько стараний, чтобы пустить его по ложному следу? И если этот неведомый кто-то решил пустить его по ложному следу, почему он проделал это так неуклюже? Фред знал, что не производит впечатления полного кретина, да и кое-какая профессиональная репутация у него есть. И все же его попытались обмануть таким примитивным способом, причем едва не преуспели… Последнее соображение разозлило его еще больше, и Фред, чувствуя настоятельную необходимость выпустить пар, позвонил Джиму Хаттону.

– А ведь вы послали меня искать ветра в поле, мистер адвокат! – заявил он, как только на экране возникло лицо Хаттона. – С вашей стороны это по меньшей мере свинство!

Адвокат поморщился:

– Что вы имеете в виду, Фред?

– Вы отправили меня в Сан-Диего, где якобы находится труп Уильямса. Там мне действительно показали тело без головы, но это не тело Дуэйна!

– Вы уверены? Расскажите-ка поподробнее!

В голосе адвоката звучал такой искренний интерес, что Фред, понемногу успокаиваясь, начал рассказывать о своей поездке в университет, о странном равнодушии доктора Рахмани и – самое главное – о том, чем обезглавленный труп, который он видел в секционном зале, отличается от тела Дуэйна Уильямса.

– Знаете что, Фред, мне это напоминает классическое дело о подмене трупов, – сказал Хаттон, когда Фред закончил. – Не исключено, что вам повезло и вы наткнулись на сенсационный материал. Простите, что я думал, будто вам это не по плечу.

– Ну и что мне теперь делать? – жалобно спросил Фред.

Хаттон чуть заметно усмехнулся:

– Я не ваш преподаватель журналистики, юноша. Попробуйте для разнообразия воспользоваться головой.

– Не надо читать мне нотаций, мистер Хаттон. Лучше помогите. Например, от кого вы узнали, что тело Дуэйна находится в Сан-Диего?

Фред чувствовал, что адвокат начинает ему нравиться. Его податливой натуре были приятны и манера Хаттона говорить коротко и властно, и его насмешливые реплики, которые били точно в цель.

– От одного человека в «Каньоне Гамма».

– Вы не могли бы назвать мне его имя?

– Нет. Могу вас только заверить, что я был введен в заблуждение так же, как и вы. Тем не менее картина вырисовывается достаточно ясная: если «Икор корпорейшн» имеет ко всему этому какое-то отношение, значит, кто-то из руководства корпорации очень не хочет подпускать вас к этой истории.

– Так что же мне делать? – снова спросил Фред.

Джим Хаттон раздраженно выдохнул:

– Оставьте пока Дуэйна в покое. Попробуйте подобраться поближе к тем людям, которые чинят вам препятствия.

Фред угодливо рассмеялся:

– О'кей, мистер Хаттон, о'кей. Отличная идея!

Весь остаток дня Фред с неослабевающим энтузиазмом рыскал в Сети. В конце концов ему удалось отыскать финансовые отчеты университета Сан-Диего. В них-то и таилась главная новость, о существовании которой Фред уже догадывался. Главным и чуть ли не единственным спонсором университетской анатомической программы была «Икор корпорейшн».

Откинувшись на спинку кресла, Фред некоторое время наслаждался своим триумфом. Впервые за его журналистскую карьеру ему попалось что-то стоящее. Все-таки, подумал Фред, у него есть голова на плечах, и попытка обмануть его столь наглым образом еще выйдет «Икору» боком. Оставалось только решить – каким…