Текст книги "Его самое темное желание (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Многие были сделаны из того странного материала, который он встречал только в этом автомобиле, или заключены в него. Они были легкими, но прочными, частично гибкими, частично жесткими. Не металл, дерево или стекло, не глина или хрусталь. Незнакомое вещество из незнакомого мира.

Он вернул вещи в сумку и уже собирался высунуться из автомобиля, когда заметил что-то за сиденьем. Ухватившись за подголовник, он еще больше наклонился вперед.

На полу за сиденьем Кинсли лежала полупрозрачная белая коробка. Он наклонился и взялся за ручку, покачивая коробку, чтобы высвободить ее из того места, где она была зажата. Отступив назад, чтобы иметь возможность выпрямиться, он осмотрел новую находку.

Контейнер был сделан из этого загадочного материала, хотя он был похож на запотевшее стекло. Несмотря на заметную трещину, идущую по одной стороне, он был целым и невредимым. Сквозь крышку он мог видеть многочисленные отделения, содержащие разнообразные предметы – разноцветную бумагу, нитки, ленты, прессованные цветы, пуговицы и другие предметы, которые Векс не мог идентифицировать.

Вспышка наклонилась, чтобы заглянуть в коробку.

– Эти бабочки настоящие?

– Они мертвы? – спросила Тень.

Векс поставил контейнер на крышу автомобиля, отпустил защелки и поднял крышку. Вспышка и Тень отпрянули назад, словно ожидая, что крошечная стайка бабочек внезапно взлетит, но трепещущие создания не двинулись с места.

Осторожно Векс снял одну из бабочек с ее места. Нахмурив брови, он осторожно потер крылышко указательным и большим пальцами и поднес его ближе к глазам.

– Пергамент.

Детализированность была впечатляющей. Человеческая изобретательность и мастерство, безусловно, улучшились, пока он был в заключении.

Когда он вернул бумажную бабочку на место, его взгляд привлек другой предмет. Книга в кожаном переплете с тисненым на ней деревом. Векс провел кончиками пальцев по дереву. В этой книге была сила, он чувствовал это, но она не имела ничего общего с магией.

Он открыл обложку и медленно перелистал страницы. Предметы, точно такие же, как в прозрачной коробке, и многое другое, присутствовали внутри в виде вспышек контролируемого хаоса. Изображения, некоторые из которых были настолько четкими и вибрирующими, что на них можно было смотреть через крошечное окошко, были перемешаны с кусочками ткани и бумаги, с листьями и кусочками мха, с сухими цветами, кружевами и печатями из красочного воска.

Там были страницы о природе, о лесах, растениях и животных, страницы о солнце, луне и звездах. И некоторые, которые заставили его ухмыльнуться, были о феях, наполненные сомнительной информацией и домыслами о народе фейри.

Но когда он приблизился к центру книги, то дошел до пары страниц, от которых замерла рука и перехватило дыхание. Они отличались от всех остальных; они были источником смутной силы, которую он ощущал.

Обе страницы были почти полностью покрыты нацарапанными черными линиями, многие из которых были сделаны с таким усилием, что на бумаге остались бороздки. В центре страниц была нарисована серебряная клетка. В клетке лежали две половинки разбитого кроваво-красного сердца.

Слова, написанные плавным, элегантным почерком, контрастирующим с остальными изображениями, бежали под клеткой, белые чернила на сплошном черном фоне.

Весь мир будет смотреть на тебя и никогда не узнает сокрушительной тяжести твоего разбитого сердца.

У него заныло в груди, а горло сжалось. Он почувствовал нечто большее, чем грубые эмоции, которые передавали эти страницы, – он почувствовал грубость, с которой это было написано. Всепоглощающую печаль, огорчение, гнев.

Глубокую душевную боль.

Векс провел жизнь в достижении своих целей, стремясь защитить то, что принадлежало ему, и он уделял мало времени эмоциям других. Ярости, тлеющей в его сердце, было достаточно, чтобы подпитывать его. Никогда еще он не чувствовал боль другого человека так ясно, как сейчас. Никогда еще он с такой неистовостью не стремился унять боль другой души.

Он вспомнил слова Тени.

У нее нежная душа, сильная, но погрязшая в страданиях.

– Вы трое смотрите на мир более ясными глазами, чем я, – прохрипел Векс.

– Мы видим не яснее, маг, – мягко сказала Тень. – Просто по-другому.

Вспышка провела призрачным огоньком по странице.

– Ты еще можешь облегчить ее страдания, маг. И если ты позволишь… Она может облегчить твою участь.

Векс уставился на книгу, когда эти слова обрушились на него всей своей тяжестью. Разве он не потерял достаточно, чтобы понять боль, которую она выразила здесь? Разве он не жаждал передышки от своей боли, даже когда использовал ее, чтобы подтолкнуть себя вперед?

– Свобода облегчит мои страдания, – сказал он, но сам себе не верил.

Он осторожно закрыл книгу, вернул ее на место и закрыл коробку. Кровь на сиденье под ней привлекла его внимание, когда он поднял ее за ручку. В свободной руке снова заструилась магия. С кожаного сиденья поднялись засохшие алые хлопья. Они расплавились и соединились в воздухе, образовав маленькую сферу из блестящей крови, которая в зеленой вспышке исчезла.

Она будет ждать его в лаборатории. Несколько простых тестов позволили бы получить некоторое представление о ее происхождении и, возможно, о ее скрытых способностях.

Векс отступил назад и ботинком захлопнул дверцу машины.

– Маг, – нараспев произнесла Тень, призрачный огонь пульсировал печалью.

– Осмотрите наши границы, – скомандовал Векс, когда его крылья обрели форму за спиной. Он широко расправил их. – Предупреждайте меня о любых нарушениях.

Он почувствовал невысказанные слова, исходящие от обоих огоньков; воздух потрескивал вокруг них. Но он вскочил с земли прежде, чем они успели сказать что-нибудь еще, и ломился сквозь ветви, пока, наконец, не выбрался из-под навеса крон.

Но даже ясное ночное небо не могло утешить его этой ночью. Почему, когда он нашел то, в чем нуждался все эти годы, его терзали сомнения? Почему он был полон нерешительности, когда ключ к его свободе был прямо здесь?

Почему боль Кинсли все еще пульсировала в его груди, как будто она была его?

Векс быстро вернулся в свой дом. Его крылья исчезли сразу же после приземления, а ноги понесли его внутрь, в спальню, прежде чем он успел принять осознанное решение уйти. Он тихо открыл дверь и вошел.

Кинсли лежала на боку на полу, в нескольких шагах от кровати. Ее волосы растрепались и разметались по половицам, кожа вокруг глаз порозовела и распухла, и она оставалась одетой только в простынь. Одну руку она закинула за голову, а другую подложила под подбородок.

Эхо, которая нависала над ней, повернулась, чтобы посмотреть на Векса, вспыхнув от удивления.

Векс стиснул зубы. Вид ее на холодном, твердом полу, где она плакала до изнеможения, заставил что-то ледяное обвиться вокруг его сердца и сжать его.

Моя пара.

Это было неправильно. Его пара не должна была терпеть такое унижение, такой дискомфорт, такие страдания.

И это было его рук дело.

Вздохнув, Векс зашагал через комнату, чувствуя на себе пристальный взгляд огонька всю дорогу. Он положил вещи Кинсли на стол, прежде чем подойти и встать над ней.

Сейчас она выглядела такой умиротворенной, несмотря на обстоятельства. Во сне она была свободна от проблем реальной жизни. Она была освобождена от Векса и его жестокости.

Мне не нужно быть таким жестоким.

Насколько приятно было бы заставить ее улыбнуться? Услышать ее смех?

Он жестом отослал Эхо прочь. Огонек колебался, мотая головой, пока переводил взгляд с Векса на Кинсли и обратно. Векс снова стиснул зубы, но спорить не стал. Вместо этого он опустился на колени и, со всей осторожностью, на какую был способен, просунул руки под Кинсли и привлек ее к своей груди. Она пошевелилась, повернув к нему лицо и обвив рукой его шею.

Векс замер. Долгое время единственными звуками в комнате были громовое биение его сердца и ее медленное, ровное дыхание. Ее аромат окутал его, такой сладкий, такой естественный, такой совершенный, а ее тело было теплым и мягким.

Боль зародилась внизу его живота, и член запульсировал, давление в нем нарастало с каждым биением сердца.

Он жаждал почувствовать ее руки на своей коже. Он хотел исследовать ее, успокоить все ее тревоги и страхи прикосновениями, подарить ей наслаждение.

Он жаждал продолжать обнимать ее, просто оставаться в ее объятиях.

Каким-то образом он встал. Каким-то образом он отнес ее на кровать, Эхо последовала за ним. Каким-то образом он призвал достаточно магии, чтобы откинуть постельное белье. И каким-то образом, хотя это было труднее всего на его памяти за последнее время, он уложил Кинсли. Хотя ему не хотелось отстраняться от нее, он высвободил руки, подоткнул ей одеяло и сделал один шаг назад от кровати.

Что-то в его груди согрелось и растаяло, распространяя тепло по всему телу, даже когда все внутри снова сжалось. Кинсли в его постели, теплая и безмятежная… это казалось правильным.

Она была человеком, незнакомым с его видом, с его миром. И временами она сводила с ума. Но так ли уж ужасно было бы находиться в ее обществе? Так ли ужасно было бы…

Что?

Быть с ней.

Хотеть ее.

Сделать ее своей парой по-настоящему.

ГЛАВА 13

Сладкий аромат корицы и меда пробудил Кинсли ото сна. Она улыбнулась. Когда она была маленькой, то часто просыпалась от того, что ее бабушка готовила завтрак. Дом наполнялся голосами и смехом, когда все собирались за столом, уставленным беконом, фасолью, помидорами, сосисками, яичницей-глазуньей и фруктами. Но этот запах корицы и меда был любимым для Кинсли, потому что так пахла овсянка ее бабушки.

Тетя Сиси готовила завтрак этим утром?

Кинсли открыла глаза. Тусклый, серый утренний свет лился в окно, оставляя полог кровати окутанным тенями, если не считать бликов по краям листьев плюща. Она лежала на мягком матрасе, укрытая теплым одеялом. Странно. У тети Сиси в доме не было кроватей с балдахином…

Кинсли в замешательстве наморщила лоб, прежде чем реальность обрушилась на нее.

Коттедж.

Векс.

Укол тоски по дому пронзил ее сердце. Да, она решила переехать в Высокогорье, какое-то время пожить одна, но не проходило и дня или двух, чтобы хотя бы не поговорить с матерью по телефону. Ее семья, должно быть, ужасно волновалась.

Мне тоже стоит сильно волноваться? Быть в плену у гоблина, спать в его…

В его постели. Она была в постели Векса, но не помнила, как забиралась в нее прошлой ночью. Векс был… здесь.

Кинсли села. Покрывало упало ей на колени, обнажив грудь. Она быстро натянула его обратно, чтобы прикрыться, и оглядела комнату. Его не было.

Но рядом с кроватью стоял деревянный поднос с миской дымящейся каши, посыпанной корицей, медом и орехами, тарелкой фруктов и чашкой с кувшином воды.

Один из огоньков завис рядом с посудой. У этого была более темная сердцевина и более тусклое пламя, чем у других.

– Доброе утро, Тень, – поздоровалась Кинсли.

Огонек отвесил ей легкий поклон и прошептал что-то, очень похожее на приветствие.

– Ты что… была здесь всю ночь?

Тень кивнула.

– Спят ли огоньки?

Она покачала головой.

Кинсли улыбнулась.

– Тебе, наверное, ужасно скучно, особенно когда приходится присматривать за мной.

Похожие на руки усики Тени изогнулись и поднялись, что выглядело как пожатие плечами.

Прижав покрывало к груди, Кинсли подвинулась к краю кровати и перекинула через нее ноги, свесив их. Покрывало, которое она надевала накануне, должно быть, сбилось, пока она спала, так как теперь оно было сбито в кучу под нынешним постельным бельем.

Она взяла деревянную ложку.

– Ты принесла мне завтрак?

Тень снова покачала головой, переплывая на другую сторону подноса.

Обмакнув ложку в кашу, она всыпала сахар, мед и орехи.

– Значит, лорд Мудак принес мне завтрак?

Легкий смех донесся от кивнувшего огонька.

– По крайней мере, на этот раз он не забыл накормить ничтожного человека, – она откусила кусочек, и весь ее мир содрогнулся.

Это… это было лучше, чем бабушкина каша.

Ни за что. Не считается. Он использовал магию, и это дает ему несправедливое преимущество.

Черт возьми, кто скажет, считается ли это вообще едой?

Ты ведь пробуешь ее на вкус, не так ли?

Кинсли сморщила нос.

У бабушки по-прежнему лучше.

– Какой смысл в кухне, если он может просто создавать еду по волшебству? – спросила Кинсли, пока ела.

Тень просто наблюдала, ее молчание подтверждало то, что она и так знала – если она хочет получить ответ на этот вопрос, ей придется спросить его.

Кинсли вздохнула. Ее разрывало, когда дело касалось Векса. Хотя он был недобрым, а иногда и откровенно злым, он не был жестоким. Он грубо обращался с ней и командовал ею, но на самом деле не причинил боли. И под этой жесткой внешностью она иногда замечала кого-то… хорошего.

Она понимала, чего он от нее хочет, но не понимала, почему. Почему он хотел, чтобы у нее был его ребенок? Почему он так сильно этого хотел, что каким-то образом привязал Кинсли к себе и чуть не совершил с ней непростительное?

Точно так же, как она не понимала его мотивов, он, казалось, не понимал ее нежелания. Кинсли не верила, что он какое-то холодное, бесчеловечное существо, лишенное эмоций. Нет, в основе его взаимодействия с ней лежало отчаяние. Она просто не знала, почему.

Кинсли налила воды в чашку и сделала глоток, прежде чем посмотреть на Тень.

– Где он?

Огонек пожал плечами и что-то неразборчиво прошептал.

– Полагаю, мне следует придерживаться вопросов, предполагающих «да» или «нет», да? Хотела бы я тебя понимать.

Тень скользнула ближе, коснувшись рукой тыльной стороны ее ладони. Она снова заговорила, слова были так, так близки к тому, что она могла разобрать. Каждый раз, когда огоньки разговаривали, это было похоже на щекотку в мозгу. Нарастание на пороге понимания, на грани, но ничего не происходило. Это было то же самое чувство, которое она испытывала, глядя на записи в книгах Векса – чувство, что если она просто достаточно сильно сосредоточится, это внезапно обретет смысл.

– Мои родители живут в доме рядом с лесом, – сказала Кинсли, не отрываясь от еды. – Для меня, маленькой девочки, это был огромный, таинственный, волшебный лес прямо в нашем саду за домом. Я выходила туда почти каждый день, думая, что он полон маленьких лесных фей и бесенят. Я строила для них дома из картонных коробок из-под молока, которые украшала вещами, найденными в лесу, сажала для них цветы и приносила им еду. Каждый день, когда я возвращалась, еды не было.

Кинсли с ухмылкой взглянула на Тень.

– Я уверена, что ее просто съедали животные, но для маленькой девочки, что еще это могло быть, кроме фейри?

Тень наклонила голову, придвигаясь ближе.

– Когда я стала старше, я перестала навещать фейри, но не думаю, что когда-либо переставала в них верить, – она помешала остатки каши. – Каждый раз, когда я иду по лесу, мне всегда кажется, что вокруг меня царит какая-то… магия. Я всегда чувствовала себя на природе как дома больше, чем когда-либо в своем дома.

Она усмехнулась и села, выпустив ложку.

– Если бы я разговаривала с кем-нибудь еще, они бы подумали, что я сумасшедшая. Но вот я здесь, разговариваю с блуждающим огоньком и нахожусь в плену у гоблина-колдуна. Как тебе такое волшебство?

Огонек раздулся, его пламя стало ярче, словно от гордости.

Кинсли отодвинула поднос в сторону и соскользнула с кровати, схватив покрывало и обернув его вокруг тела. Она посмотрела туда, куда бросила ночную рубашку, но ее там не было. Ее взгляд зацепился за что-то знакомое на столе, когда она посмотрела в сторону гардероба.

Нет… Это…?

Она поспешила к столу и потянулась за сумочкой. К ее удивлению, это действительно была она, а вовсе не иллюзия или плод ее воображения.

– О Боже мой.

В ее груди вспыхнула надежда. Кинсли открыла сумку и стала рыться в ее содержимом, пока не нашла свой телефон. Она вытащила его, повернула к себе и нажала на экран.

Ничего.

Она нажала кнопку включения, нажала еще раз, удерживая ее зажатой. Экран оставался черным. Он был мертв.

– Нет… – прошептала она, сжимая телефон обеими руками.

Ее надежда испарилась так же быстро, как и вспыхнула.

Она закрыла глаза, сдерживая подступающие слезы разочарования, и откинула голову назад.

Кинсли оказалась здесь в ловушке. Не было никакого способа покинуть это место, никакого способа позвать на помощь. Хотя она в отчаянии согласилась на условия Векса, она была связана клятвой. Даже если условия не могли быть выполнены.

Она была здесь, и останется здесь.

Тебе не обязательно проводить здесь время в страданиях, Кинсли.

Хотя Векса здесь не было, она все еще чувствовала его запах, все еще ощущала тепло его пальцев, когда он держал ее за подбородок, произнося эти слова, все еще чувствовала нежное прикосновение его большого пальца, когда он смотрел на нее, все еще могла видеть намек на печаль в его красных глазах.

Нет, ей не нужно было страдать, пока она была здесь. Помимо условия о том, что она застрянет, пока не родит ребенка от Векса, разве это не было именно тем, о чем она всегда мечтала? Красивый, волшебный коттедж в лесу, где фейри, гоблины и блуждающие огоньки были настоящими?

Если бы только она могла сказать своей семье, что жива. Что она… в безопасности.

Сделав медленный, успокаивающий вдох, Кинсли открыла глаза и подняла голову. Она могла исследовать и учиться, могла извлечь из этого максимум пользы. Ей не нужно было изолироваться в спальне. Векс не запирал ее, она могла свободно бродить по коттеджу и окрестностям. Хотя те были ограничены мистическим туманом, ее не заперли в сырой тюремной камере.

Это все еще тюрьма, Кинсли.

Да, так оно и было, но…

Ей не нужно было относиться к этому так.

Когда она убирала телефон обратно в сумочку, что-то еще привлекло ее внимание. Кинсли сняла свою сумку с прозрачного контейнера, на котором та стояла. В груди у нее все сжалось. Векс принес ее принадлежности для скрапбукинга. Она провела пальцем по трещине в пластиковой крышке.

Он не был обязан приносить какие-либо из ее вещей, но все равно сделал это. Возможно, это было минимальное усилие с его стороны, но это было усилие. Это было больше, чем она ожидала.

Наличие этих вещей не позволило бы ей сбежать. За исключением нескольких предметов в сумочке, это не были предметы первой необходимости. Но наличие кое-каких своих вещей было утешением, в котором она не могла себе отказать.

Она уехала из Штатов, чтобы начать все сначала, чтобы понять, как жить дальше. Чтобы… сбежать. Какое место может быть лучше для всего этого, чем кусочек волшебного леса?

Леса, в котором правит угрюмый, но красивый гоблин.

Но если она примет это место, если она примет этот поворот судьбы, она сделает это на своих своих условиях. Она не будет просто существовать, она будет жить.

Кинсли подошла к гардеробу и изучила одежду, которую предоставил ей Векс. Она взялась за юбку одного из платьев и приподняла ее. Прозрачный фиолетовый материал был нежным, легким и таким, таким мягким.

Она открыла нижний ящик и обнаружила там женское нижнее белье. Она вытащила одну вещицу и позволила ей болтаться на пальце. Крошечное кружевное белье.

Кинсли выгнула бровь.

– Так это то, во что он хотел меня одеть?

Была ли такая одежда обычной для гоблинов или фейри?

Если нет, то это определенно одежда для занятий сексом с целью зачатия.

Кинсли быстро отвергла идею надеть что-нибудь столь откровенное. Она не испытывала стыда за свое тело и лишний вес, но никогда раньше не носила ничего подобного. Никогда не носила ничего настолько красивого. И все же…

И все же, она хотела этого. Кинсли заметила, как Векс смотрел на нее, видела жар в его глазах. На что было бы похоже, если бы он хотел от нее чего-то большего, чем ребенка?

Каково это было бы, если бы он страстно желал ее?

С усмешкой она взглянула на Тень, которая витала рядом.

– Полагаю, мне следует чувствовать себя как дома.

ГЛАВА 14

Кинсли вышла из спальни и провела влажными ладонями по тонкой юбке, струящейся вокруг ног при ходьбе. Она расчесала волосы, которые теперь мягкими волнами ниспадали ей на спину, нанесла немного макияжа после умывания и, наконец, надела платье.

Оно сидело идеально. Прозрачная ткань была толще у лифа, скрывая и поддерживая грудь, но в остальном оставляла мало места для воображения. К счастью, нижнее белье прикрывало ее лоно и задницу – пусть и едва. Свободные короткие рукава колыхались на руках, оставляя плечи обнаженными.

Уверенность пришла легко, пока она была заперта в спальне одна, но теперь, когда она покинула это относительно безопасное место, Кинсли не могла отрицать правду. Она нервничала из-за встречи с Вексом.

Она нервничала из-за того, что он ее увидит.

Их отношения начинались не совсем удачно, и при каждом общении казалось, что они идут по натянутому с противоположных концов канату, все больше и больше нарушая равновесие друг друга по мере сближения.

Но Кинсли чувствовала его одиночество. Более того, она чувствовала в Вексе то же глубокое желание, что и она сама, – установить с кем-то настоящую связь. Она так долго думала, что у нее есть кто-то, но, в конце концов, этого оказалось… недостаточно.

Ее было недостаточно.

Так что Кинсли будет делать то, что у нее получается лучше всего, – она постарается извлечь из этого максимум пользы. Она задаст Вексу все вопросы, которые придут на ум, изучит все интересные, загадочные предметы, которыми он владеет, поговорит с ним, независимо от того, насколько грубо или пренебрежительно он отреагирует. Она будет изматывать его до тех пор, пока он не примет ее такой, какая она есть, как часть его жизни.

В конце концов, это он выбрал ее. Он предложил эту сделку.

И если этому коттеджу суждено было стать ее домом, она хотела быть знакомой с ним. Были места, которые она еще не видела. Она знала, что кухня находится слева, но что было за закрытой дверью справа?

Определившись с местом назначения, она обошла могучий ствол дерева. Тень последовала за ней, ее свечение добавлялось к сиянию кристаллов, делая пространство таким же чудесным, каким оно было, когда Кинсли увидела его впервые.

Подойдя к двери, она остановилась и понюхала воздух. Здесь стоял слабый запах. Нет, не один запах, а набор ароматов, которые не были неприятными, несмотря на легкий привкус жжения. Это было похоже на ладан, попурри и трубочный дым. Узоры, вырезанные на дереве, отличались от тех, что были на двери спальни. Это были не узоры, имитирующие виноградные лозы, листья и деревья, а продуманные символы, пронизанные крошечными четкими рунами.

Это была такая дверь, за которой скрывались темные тайны или ужасные монстры, дверь, которую никогда не следует пытаться открыть.

Перед такой дверью Кинсли не могла устоять.

Она толкнула ее. Та не поддалась. Она взялась за металлическое кольцо и потянула, но дверь оставалась неподвижной.

Кинсли взглянула на Тень.

– Полагаю, мне туда нельзя?

Огонек покачал головой.

Ее глаза расширились.

– Какие темные, грязные секреты он там хранит? Там семья порабощенных эльфов шьет ему одежду? Секретная коллекция человеческих памятных вещей, которую он украл у проходящих мимо туристов? – она прикрыла рот рукой в притворном шоке. – Или это ритуальная комната, где он каждое утро засовывает себе в задницу зачарованную палочку?

Пламя Тени запульсировало от смеха, но огонек не сделал ни жеста, чтобы подтвердить или опровергнуть ее предположения.

– Думаю, мне придется вернуться в эту комнату в другой раз, – сказала она, отходя от двери и направляясь к передней части зала. – Может быть, я даже научусь вскрывать замки. У меня ведь полно времени, верно?

Вместо того чтобы спуститься по ступенькам в фойе, Кинсли подобрала полы длинной юбки и поднялась по винтовой лестнице на следующий этаж.

Наверху была большая арочная дверь, украшенная замысловатой абстрактной резьбой. Дверь легко открылась, когда она толкнула ее. Она прошла и оказалась в библиотеке – самой фантастической библиотеке, которую когда-либо видела.

Стоящие на полу и закрепленные на стенах бра были украшены люминесцентными кристаллами, которые излучали оранжевый и желтый свет, подобный огню, заливая пространство теплым сиянием. В стены было встроено множество полок, некоторые секции были достаточно высокими, чтобы к ним можно было приставить стремянки. Все они были заполнены книгами и свитками.

Ветви и виноградные лозы вились вдоль полок и между ними, их пышная листва придавала помещению ощущение жизни, но, казалось, они нигде на самом деле не касались книг. На дальней стене несколько таких ветвей переплетались, обрамляя большую круглую нишу, поперек которой стояла мягкая скамья с несколькими плюшевыми подушками, разложенными на ней.

Кинсли прошлась по библиотеке, которая огибала центральную комнату коттеджа в обоих направлениях. Путь привел ее обратно ко входу после того, как она увидела то, что, должно быть, было тысячами книг и свитков. Она провела пальцами по корешкам. Как и книги в спальне Векса, они были старомодными, но в отличном состоянии, и большинство из них были помечены символами, которые Кинсли не могла прочитать.

Она остановилась и достала книгу в синем кожаном переплете с серебряными украшениями и надписями на обложке. Открыв ее, она пролистала страницы одну за другой. Хотя она не могла понять надписи, рисунки внутри выходили за рамки языка – карты звезд и созвездий заполняли многие страницы, некоторые сопровождались изображениями существ, как обычных, так и мифических. Там же были таблицы, посвященные Луне и ее фазам.

– Должен ли я беспокоиться из-за того, что в твоих руках книга, смертная?

Кинсли взвизгнула, рефлекторно подпрыгнув и выпустив книгу из рук. Она попыталась поймать ее, но была недостаточно быстра. Та с глухим стуком упала на пол открытой, страницами вниз.

Векс встал перед ней, его темно-красные глаза загорелись, когда он легко присел и поднял книгу с пола.

– Безопаснее для меня, но не хорошо для тома.

Она отступила назад и указала на него.

– Это ты виноват, что напугал меня.

– Да? – он держал книгу в одной большой руке, пальцем другой неторопливо перевернул несколько страниц, прежде чем аккуратно закрыть ее. Затем он вернул ей книгу. – Тогда я постараюсь больше не пугать тебя ради моей библиотеки.

Кинсли взяла книгу и вернула ее на полку, взглянув на Тень.

– Ты могла бы, по крайней мере, предупредить меня, что я не одна.

Еще раз слегка пожав плечами, Тень что-то прошептала.

– И что она сказала? – спросила Кинсли.

– Что их текущая обязанность – наблюдать за тобой, Кинсли, – ответил Векс. – Не за мной.

– Значит, они шпионят для тебя.

– Шпионят? – Векс придвинулся ближе к ней.

Она инстинктивно отступила на шаг, не в силах отвести взгляд, пока он пожирал ее глазами.

– Да.

– Они наблюдают, смертная. Прислушиваются. Чтобы защитить тебя.

– Чтобы защитить меня? От чего? Ты – единственное опасное существо здесь.

– Если бы твои слова были правдой. Ты, безусловно, самое прекрасное создание в моем царстве, а также самое уязвимое.

– Если только у меня в руках не будет книги.

Уголок рта Векса дернулся.

– Действительно.

Когда он снова придвинулся ближе, она не сдвинулась с места, схватившись за края юбки.

Он опустил глаза, и в его взгляде вспыхнул огонь.

– Ты надела одно из платьев, которые я оставил для тебя.

Не стал ли его голос в этот момент немного глубже?

– Ну, либо это, либо покрывало, – сказала она.

Он протянул руку и провел пальцами по руке Кинсли. Дрожь пробежала по ее телу. Ей не следовало стоять здесь и позволять этому происходить, но она была не в состоянии пошевелиться, завороженная его прикосновением.

Его рука задержалась на ее локте, и он слегка обхватил его пальцами, чтобы провести большим по ее рукаву. Его когти укололи кожу Кинсли ровно настолько, чтобы она осознала их опасность.

Реакция ее тела была немедленной – соски затвердели, сердце учащенно забилось. Ей было стыдно, что она не могла сказать, было ли это от страха… или от возбуждения.

Низкий гул зазвучал в его груди, когда его взгляд вернулся к ней.

– Ты прекрасна и в том, и в другом.

Кинсли покраснела не только из-за его слов, но и из-за пристального взгляда.

Сейчас все было по-другому. Он был другим. Она не привыкла к… этому Вексу. Он был намного спокойнее, намного собраннее. И каким-то образом это делало его более могущественным, более пугающим.

Она попятилась, уклоняясь от прикосновения, и повернулась, чтобы обойти библиотеку. Хотя она не могла его видеть, она чувствовала на себе его пристальный взгляд, который напомнил ей, насколько откровенным было это платье.

Он пялится на мою задницу?

Она посмотрела на него через плечо.

Он определенно пялится на мою задницу.

Жар на ее коже усилился, разливаясь внизу живота.

Кинсли прочистила горло.

– Так ты был заперт в той комнате внизу и размышлял?

– Я был в той комнате, – ответил он, поднимая взгляд и шагая за ней, – но я не размышлял.

– Значит, дулся?

– Нет. Я также не присматривал за эльфийскими рабынями, которые шьют мне одежду, поскольку их не существует, – он сцепил руки за спиной. – И хотя у меня действительно есть несколько зачарованных палочек, ни одна из них никогда не была и никогда не будет – как ты там сказала? – засунута мне в задницу.

Кинсли наклонилась вперед и прикусила губу, чтобы сдержать смех, но она не смогла сдержать вырвавшийся приглушенный звук.

– Ты это слышал, да?

Тень тихо рассмеялась рядом с Вексом.

– Не то чтобы ты пыталась говорить тихо, человек, – ответил Векс.

– Ну я и не то чтобы кричала, – Кинсли провела пальцами по плющу, растущему на полках. – Что это за комната?

– Моя мастерская. Или, может быть… точнее, лаборатория.

– Лаборатория? – она остановилась и повернулась лицом к Вексу, сморщив нос. – Так у тебя там в банках плавают части человеческих тел, ожидающие, когда их сошьют вместе?

Векса нахмурился. Он снова изучал ее, тщательно изучал, но почему-то в его взгляде не было осуждения.

– У тебя богатое воображение, не так ли?

– Учитывая то, что я здесь увидела и пережила, это не так уж и надуманно. И знаешь, есть больные люди, которые занимаются подобными вещами.

– Я прекрасно осведомлен.

– Так что же тогда там, внизу?

Мышцы его челюсти задрожали. Как раз когда она была уверена, что он не ответит, он сказал:

– Зелья, мази, настойки и мириады реагентов и тайных предметов, которые одновременно могущественны и опасны, особенно для смертной. Отсюда и запертая дверь, которая таковой и останется.

– Ой. Я так и не увижу твою темницу? – Кинсли надула нижнюю губу.

Его глаза остановились на ее губах, и жар снова закружился в их темно-красной глубине. Он рассеянно ответил:

– Это не темница, как я уже говорил, но ты ее не увидишь. Я бы не стал подвергать тебя неоправданному риску..