Текст книги "Его самое темное желание (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 44

Подложив одну руку под живот, чтобы поддержать его, Кинсли перегнулась через подлокотник дивана и вскрикнула, когда ее поразила очередная схватка. Боль началась в пояснице и быстро распространилась по всему телу. Она вцепилась пальцами в обивку, зажмурилась и стиснула зубы.

Схватки становились все более частыми, интенсивными и продолжительными, и эта была настолько ошеломляющей, что у нее перехватило дыхание.

Эмили погладила Кинсли по спине.

– Дыши, любимая. Просто продолжай дышать. У тебя все так хорошо получается.

Кинсли заставила свои легкие работать, делая глубокие, размеренные вдохи. Это немного помогло. Несмотря на то, что она просмотрела дюжину видео о дыхательных техниках и практиковала их множество раз, несмотря на то, что она изучила всю информацию, которую смогла найти о процессе родов и домашних родах, она чувствовала, что совсем не готова к родам в реальности.

И с каждой схваткой тревога и страх, которые она так упорно пыталась сдержать, накатывали приливной волной, обрушиваясь на нее.

У нее родится ребенок. Что, если что-нибудь случится?

Даже если я этого не переживу, главное, чтобы ребенок был жив, чтобы Векс освободился…

Схватка прошла, позволив Кинсли на мгновение передохнуть. Она знала, что следующая наступит слишком скоро.

– Хорошо, – сказала она, медленно выпрямляясь.

Эмили протянула ей бутылку с водой.

– Выпей.

Кинсли сделала несколько глотков, прежде чем передать бутылку обратно матери. Положив руку Эмили на поясницу для поддержки, Кинсли продолжила ходить кругами по гостиной. Вся мебель была отодвинута в сторону, чтобы освободить больше пространства. Как бы сильно Кинсли ни хотелось сесть, отдохнуть, уснуть, ходьба помогла.

Несмотря на все их приготовления, несмотря на то, что они знали, что этот день неизбежен, и Кинсли, и Эмили едва смогли подавить панику, когда накануне вечером у Кинсли отошли воды. Когда это произошло, они как раз собирались пойти к машине, чтобы отправиться на ежедневную встречу с огоньками.

Ее мать превратилась в торнадо, бросившись готовить постель, передвигать мебель и собирать все, что им понадобится для родов, пока Кинсли переодевалась в ночную рубашку на пуговицах. Каким-то образом, между всем этим, Эмили также сообщила их семье, что время пришло.

Это было много часов назад. И каждая минута тянулась медленнее предыдущей.

Кинсли ходила до тех пор, пока схватки не начали повторятся так быстро, что она не успевала оправиться от них. К тому времени в окна уже лился свет рассвета. Измученная, она лежала в постели, погружаясь в короткие приступы сна, прежде чем проснуться от очередного мучительного напряжения в животе. Каждый раз, когда она просыпалась, ее мать была рядом со словами ободрения, с водой для нее, чтобы сделать глоток, с салфеткой, чтобы осторожно вытереть пот с лица Кинсли.

Но как бы сильно она ни любила свою мать и как бы ни была благодарна за то, что она рядом, был только один человек, которого она хотела видеть рядом больше, чем кого-либо другого.

Векс.

Скоро. Он скоро будет здесь.

Шли часы, и Кинсли металась между прерывистым сном и болезненным сознанием, находя утешение только в мимолетные моменты между ними.

Только когда наступила ночь, оставив дом темным, если не считать золотистого сияния ламп, Кинсли охватило непреодолимое желание тужиться.

Кинсли вцепилась в постель и закричала.

ГЛАВА 45

Векс расхаживал по вдоль стен ритуальной комнаты, опустив глаза и уставившись в пустоту, пока внутри него бушевал водоворот.

Каждый вечер с тех пор, как он отослал ее, Кинсли посещала ведьмино кольцо, чтобы поговорить с огоньками. Каждый вечер, кроме первого, Векс приходил в эту комнату и внимательно слушал ее голос, когда она говорила в другом мире.

Эти визиты были его жизнью. Его пищей. Его смыслом. Слышать ее голос, даже если он не мог понять слов, было бальзамом для его измученной души. Он проводил свои дни в нетерпеливом ожидании ее визитов и с течением недель спускался в эту комнату все раньше и раньше, не желая находиться где-либо еще, когда ее зов впервые прозвучал из-за завесы.

Даже тогда он с трудом выдержал эти долгие месяцы. Если бы время без нее растянулось на годы, десятилетия, столетия, он бы погиб. Никогда еще он не был таким глупцом, как тогда, когда убедил себя, что сможет прожить вечность без Кинсли.

Теперь его держали воедино лишь самые слабые нити.

Кинсли так и не позвала их вчера вечером. Огоньки отправились на поиски, но не нашли никаких следов ее присутствия. Беспокойство терзало Векса всю ночь и весь этот день. Огоньки проникали в ее мир снова и снова, и результат всегда был один и тот же.

Когда она пропустила сегодняшний визит, в сердце Векса поселился ужас.

По коже пробежал жар, а пальцы зудели от беспокойства. Он держал руки за спиной, сжав их так сильно, что они покалывали, угрожая онеметь. Дрожь пробежала по его крыльям. Инстинкт требовал, чтобы он расправил их и взлетел, требовал, чтобы он полетел к своей паре.

Но ни его крылья, ни магия не могли донести его до нее.

– С ней все в порядке, – сказал он.

Единственным ответом было его собственное эхо, быстро последовавшее за словами и заглушившее их рокочущей насмешкой.

Если бы с ней все было в порядке, она бы пришла. Если бы с ней все было в порядке, она бы не отклонилась от привычного распорядка, которого придерживалась все это время, не… исчезла бы.

Я бы знал, если бы ей причинили вред. Я бы почувствовал это.

Я бы знал, если бы она…

Он замедлил шаг, и каждый его мускул мгновенно напрягся. Он схватился за грудь от приступа боли. Неглубокие, прерывистые вдохи вырывались из его горла, обжигая легкие.

– Она не умерла, – прорычал он.

Эхо снова наложилось на его слова, искажая их, искажая смысл.

Кинсли несла его жизненную силу. Они были связаны. Никакое расстояние не могло разорвать эту связь, никакая магия не могла сломать ее. Он бы знал.

Но это не могло его утешить. Буря, бушевавшая внутри Векса, состояла не из ветра и дождя, не из грома и молний, а из страха и тревоги, беспомощности и вины. Она была жива, но была ли в безопасности? Был ли в безопасности их ребенок?

Векс запустил руки в волосы, грубо откинул их назад и прохрипел:

– Где она?

Неизвестность глубоко засела в его сердце, и он не мог изгнать ее. Он не мог помешать ей проникать в каждую его мысль, искажать каждую эмоцию, не мог помешать ей становиться все больше и больше с каждым его шагом.

Эти эмоции были слишком сильны для него. Они были слишком сильны для его разума, для его тела, для его души. Они были зверем, переросшим свою крошечную клетку, давящим на прутья со все возрастающей силой.

И эти прутья уже гнулись. Они были опасно близки к тому, чтобы сломаться.

Реальность Векса дрогнула. На краткий, мучительный миг он ощутил мир Кинсли. Он не чувствовал ее.

Он знал, что сообщат огоньки, еще до того, как Тень сказала:

– Никаких следов, маг.

– Наши призывы остаются без ответа, – добавила Эхо.

– И наступила ночь, – сказала Вспышка.

Напряжение внутри Векса нарастало. Все его существо рвалось по швам. Его пара, его ребенок, вне досягаемости, вне поля зрения и слуха, потеряны.

Нет. Они не потеряны. Не может быть.

Векс повернул голову в сторону огоньков. Все три были тусклыми, их призрачное пламя уменьшилось. Истощилось.

Они пересекали границу бесчисленное количество раз с предыдущего вечера, и он не сомневался, что они неоднократно забирались так далеко, как только могли, от сердца этого королевства в своих поисках. Он никогда не видел их такими маленькими и слабыми.

И все же, к его стыду, отчаянная часть Векса требовала, чтобы он отослал их обратно. Для него не было ничего важнее Кинсли и его ребенка. Он не мог искать ее, но огоньки могли, поэтому им нужно было вернуться и возобновить поиски. Ему нужно было приказать им сделать это, нужно было умолять их сделать это.

– Отдохни, маг, – тихо сказала Эхо, когда огоньки подплыли ближе к Вексу. – Мы будем дежурить здесь, если она позовет.

Когда огоньки зависли перед Вексом, и он увидел их, когда почувствовал, что их сущность уменьшилась, его стыд превратился в громадное чудовище. То, что он даже допускал мысль о том, чтобы подвергнуть их риску, было непростительно.

Никто другой не заплатит за его выбор. Никто другой не пострадает из-за его глупости. Он никогда больше не подвергнет опасности тех, кого любит.

– Нет. Вам троим давно пора отдохнуть.

Векс провел пальцем по каждому огоньку, нахмурившись от слабого покалывания на своей коже. Каким-то образом его голос оставался ровным и спокойным, хотя сердце бешено колотилось, и в нем не было ни капли уравновешенности или умиротворения.

– Я бы не хотел, чтобы вы истощили свой огонь, друзья мои.

– Маг?

Тень склонила голову набок.

Векс осторожно отодвинул огоньки в сторону и прошел мимо них, нырнув под арку, образованную парой больших корней, чтобы войти в круг вертикальных камней. Сила лей-линий гудела у него под ногами, отражая беспокойство внутри него.

– Маг, что ты делаешь? – спросила Эхо.

В центре круга Векс остановился. Он поднял руки и потянулся к камням, желая, чтобы его магия смешалась с их магией, слилась с ней. Руны вспыхнули, их зеленый свет погрузил остальную часть комнаты в тень.

Ошеломляющая энергия вливалась в Векса. Она гудела в его костях, потрескивала в венах, бурлила под кожей.

– Маг, пожалуйста, – взмолилась Эхо. – Ты же знаешь, что это не сработает.

– Должно сработать, – ответил Векс сквозь стиснутые зубы, изо всех сил пытаясь сфокусировать эту магию. Это был настоящий прилив, и у него не было ничего, кроме собственной воли, чтобы придать ему форму, но другого выбора не было.

Не имело значения, что он пытался это сделать десятки раз за последние месяцы, и что у него ни разу не получилось.

Он должен найти свою пару. Он должен быть с ней.

– Ты не сможешь перейти, – крикнула Тень, но теперь ее голос звучал далеко, заглушенный ревущей песней магии.

Камни уже были настроены на мир Кинсли. Векс почувствовал ее, связь, настолько реальную и прочную, что, казалось, он мог протянуть руку и достать что-то с другой стороны. Но ему не нужно было ничего приносить сюда. Ему нужно было отправить туда самого себя.

Руки Векса дрожали от напряжения, когда он свел ладони вместе, сосредоточившись на этой гармонии, на мистическом пути, который камни проложили между мирами, когда Векс высвободил силу крови Кинсли. Он направил на это всю свою силу воли.

– Дверь открыта, – прохрипел он. – Открой проход.

Воздух задрожал вокруг него. Огонь заискрился в его венах, сопровождая магическую дугу, опаляя его изнутри.

– Откройся мне!

Сила набухла и устремилась вперед, но остановилась, так и не покинув его тело. Что-то поймало ее – сеть, сотканная из магии, настолько древней, что она существовала до начала времен, что была соткана из самой ткани мироздания.

Душа Векса задрожала. Он знал эту магическую сеть, она была знакома ему так же, как его собственные руки. Проклятие королевы. Она сопротивлялась силе магии, но лишь слегка.

– Откройся, – повторил Векс срывающимся голосом. – Откройся мне!

Проклятие усилилось. Векс наклонился к нему, направляя все больше и больше магии на магический барьер, вкладывая в него всю силу своего разума, тела и духа, но сеть все равно начала сжиматься. Она затянула его, обратив поток магии вспять.

Боль пронзила его тело, когда мышцы напряглись.

– Откройся…

Нет, нет, нет! Не сейчас, не снова! Нет!

Зеленая энергия вырвалась из вертикальных камней, и волна силы обрушилась на Векса. Она ослепила его, оглушила, парализовала, раздавила. Обжигающий жар пронесся по еготелу, проникая до самых костей. И проклятие, этот жесточайший из даров самой жестокой из королев, крепко сжало сердце Векса.

Внезапно магия рассеялась.

Векс пошатнулся и резко втянул воздух. Отголоски агонии пульсировали в нем, жалящая, жгучая, пронизывающая боль, но это не шло ни в какое сравнение с холодной, ледяной хваткой на его сердце.

Он сотни раз испытывал подобные мучения в своих попытках перейти границу, многие из которых произошли именно в последние семь месяцев. Но на этот раз…

Он упал на колени, едва почувствовав толчок от удара, и взревел. Все его страдание, вся его беспомощность и вся его тоска проявились в этом звуке, ставшим прерывистым и хриплым, когда он рухнул.

Прижавшись лбом к земле, он вцепился в мох и землю под собой. Впился когтями и заплакал. Он проклял королеву за то, что она обрекла его пару, но это было его решение. Это был его выбор. И, несмотря на это, Кинсли держалась. Она вытерпела. Она осталась.

Но он все равно ее потерял. Он потерял ее именно тогда, когда «скоро» было ближе всего, и ничего не мог сделать, чтобы найти ее, ничего, чтобы ей помочь, ничего, кроме как любить ее из этой чертовой дали и надеяться, что она и их ребенок в безопасности.

Слезы, льющиеся из его глаз, были горячее, чем хватка проклятия, но ничто не могло остановить их поток.

Вспышка магии коснулась чувств Векса, когда огоньки приблизились к нему. Нежными прикосновениями и тихими голосами они успокаивали его, утешали, поддерживали его как делали это бессчетные годы. И все же в тот момент он был сломленным существом. Ничто не могло унять его агонию. Его пара, его жизнь, была за барьером, и он не мог преодолеть его. Его любви было недостаточно, чтобы разрушить стену.

Векс прижался лбом к земле, слезы капали с его носа.

– Кинсли…

Та сила, что еще оставалась в нем, медленно иссякла, и он осел, крылья безвольно опустились над ним.

Эта огромная, всепоглощающая боль в его сердце пересилила все остальное. Он подвел ее. Подвел их. Он поддался отчаянию за два дня, после того как его пара сохраняла веру, цеплялась за надежду месяцами.

Что-то ожило. Ни Векс, ни огоньки, ни вертикальные камни или дерево. Что-то за пределами всего этого, но каким-то образом являющееся частью всего сущего, что-то непостижимо огромное, но бесконечно нежное и крошечное, что-то вплетенное во все сущее и обернутое вокруг него.

По телу Векса пробежала дрожь. Движение этой едва ощутимой, непостижимой силы проникло в него. Если эта сила и была магией, то не похожей ни на что, что он когда-либо испытывал. Она была пугающей, но успокаивающей, зловещей, но наполненной обещанием.

Яд проклятия, словно в ответ, просочился в его вены, распространяя по нему огонь. Нити этой сети зашипели внутри него, натягиваясь все туже, сворачиваясь, как змеи. Он выдохнул.

Грудь Векса сжалась. Его сердце остановилось, а легкие отказывались дышать. Безумные, обеспокоенные голоса огоньков доносились до него, но он не мог понять их слов. Он едва ощущал их прикосновения, когда это движение в ткани мироздания усилилось и проникло в него.

Боль отступила, сменившись медленным, освежающим приливом. Нити проклятия, звенья цепей, которые королева давным-давно сковала из гордости, жадности и злобы, распались, когда эта сила поглотила их.

Сердце Векса бешено заколотилось. Он сделал резкий, прерывистый вдох и приподнялся на дрожащих руках.

С той же неторопливой неотвратимостью, с какой пришла, эта сила растворилась в эфире. За ней последовала тишина – та тишина, которая наступает только тогда, когда звук, который человек слышал непрерывно столько, сколько себя помнил, внезапно смолкает.

Судьба.

Этой силой была судьба.

Присев на корточки, Векс снова вдохнул. Он не мог вспомнить, когда в последний раз дышал так глубоко. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким… необузданным, раскованным. Таким… свободным.

Его глаза расширились, и новые слезы покатились по щекам.

– Ах, Кинсли. Мой лунный свет.

– Маг… – удивление и неверие наполнили голос Вспышки, когда огоньки поплыли перед Вексом.

Эхо развела руками.

– Мы …

– Свободны, – сказала Тень, нехарактерно для нее трепеща. – Мы свободны.

Векс мечтал об этом моменте бесчисленное количество раз на протяжении веков, представлял его снова и снова бесчисленными способами. Он никогда не представлял, что это произойдет вот так – тихо, сдержанно, проникновенно.

Но у него не было желания наслаждаться этим здесь и сейчас. Проклятие было снято, что означало…

Родился наш ребенок.

Сердце Векса замерло.

Это не означало, что Кинсли выжила.

– Нам нужно идти, – поспешно сказал Векс, обхватив огоньки руками и прижимая их к своей груди. Они приникли к нему, когда он подключился к лей-линиям.

Руны полыхали зеленой магией, воздух гудел, а земля пела. Впервые за столь долгое время сила текла через него свободно, не прерываемая проклятием. Он закрыл глаза и сосредоточился на одном.

Как добраться до своей семьи.

– Открой путь.

ГЛАВА 46

Неподвижность и безмолвие окутали Векса, настолько полные, что он был уверен, будто его стерли из существования. Там было только… ничто.

А потом появилась она.

Его сердцебиение разорвало тишину, разожжённое его Кинсли. Он ощущал её присутствие, её жизненную силу – такую, такую близкую. Она была жива.

Но этого было недостаточно. Ему нужно было знать, что она и их ребенок здоровы, нужно было держать их в своих объятиях, нужно было никогда, никогда больше не отпускать.

Он открыл глаза и увидел окутанный ночным мраком лес, освещенный серебряными лучами луны. Хотя вокруг все было незнакомым, оно чувствовалось знакомым. Он бывал здесь раньше, давным-давно. Магия бурлила в нем, больше не сдерживаемая проклятием, больше не отрезанная от этой земли, которая когда-то была такой знакомой, от земли, откуда он черпал столько силы.

Но это был не его дом.

Векс отпустил огоньки. Они взволнованно носились вокруг него, их призрачный огонь вспыхнул с новой силой, когда он уперся руками в землю, опустился на одно колено и расправил крылья. Он взмыл в воздух, едва ощущая ветви и листья, когда проломился сквозь крону деревьев.

Бесчисленные звезды мерцали в ночном небе, а луна, круглая и полная, отбрасывала свой свет на долину и озеро внизу. Верхушки деревьев мерцали в лунном свете, и вода искрилась. Он знал, что это было его царство в древности. Все это принадлежало ему.

Теперь его оно не волновало.

Его взгляд метнулся к источнику света на земле. Крошечный коттедж, стоящий на краю луга и леса.

Там.

Ветер хлестал вокруг него, откидывая назад волосы, когда он мчался к коттеджу, мощно взмахивая крыльями. Он больше ничего не видел, кроме этого дома и желтоватого света, льющегося из его окон.

Магическая волна опередила его как раз перед тем, как он приземлился на твердую грунтовую дорожку перед коттеджем, распахнув дверь. Внутреннее освещение мигнуло и погасло. Откуда-то изнутри донесся женский крик.

Когда Векс переступил порог, огоньки заняли свои места позади него, отбрасывая голубое сияние на комнату, где вся мебель была сдвинута к стенам. Воздух был пропитан ароматом Кинсли, но в нем чувствовалось нечто большее.

Ее пот. Ее кровь.

Ноги сами собой понесли его через комнату. Каждый шаг усиливал его предвкушение. Грудь вздымалась, готовая разорваться, когда он приблизился к открытой двери, ведущей в другую комнату. Спальню.

– О, Боже мой, – выдохнула женщина внутри, когда Векс шагнул в дверной проем.

Но он не видел женщину. Его взгляд упал на кровать, и какое-то мгновение он мог только смотреть.

Его Кинсли полулежала на кровати, укрыв ноги одеялом. Ее кожа была бледной и блестела от пота, а волосы были заплетены в толстую косу, перекинутую через плечо. Глаза Кинсли, эти прекрасные фиолетово-голубые глаза, встретились с его глазами.

– Векс, – прохрипела она, прежде чем разразиться рыданиями.

Он бросился к кровати, обхватил ладонями ее затылок, наклонился и крепко поцеловал. Вся тоска и боль последних семи месяцев, вся его душевная боль и вина, вся его любовь вылились в этот поцелуй.

Кинсли запустила пальцы в его волосы и сжала их. Она ответила на поцелуй так же пылко, хотя и тихо плакала.

Сквозь его закрытые веки пробивался голубой свет, а огоньки возбужденно танцевали над кроватью.

Она сильнее вцепилась в его волосы, и боль пронзила кожу головы, заставив его зашипеть.

– Никогда больше, черт возьми, не отсылай меня прочь.

– Никогда, – прорычал он. – Никогда больше, мой лунный свет.

Кинсли прижалась своим лбом к его.

– Я так сильно по тебе скучала.

Боль в груди усилилась, сжимая сердце, и слезы обожгли глаза. Он снова поцеловал ее, прежде чем прерывисто вздохнуть.

– Я проведу вечность, зарабатывая твое прощение, Кинсли.

Что-то легонько ударило его в грудь.

Векс отодвинулся от своей пары, чтобы посмотреть вниз. Там, завернутый в одеяло и прижатый к ее груди, лежал их малыш.

У него перехватило дыхание. Он никогда не смел позволить себе надеяться, что найдет пару. Это казалось таким недостижимым. А сейчас? Этот драгоценный ребенок, созданный в результате их любви, был чем-то, что он никогда по-настоящему не считал возможным. Это чувство, охватывающее его, наполняющее, согревающее, превосходило все, что он когда-либо мог себе представить.

Средство достижения цели… Как он мог когда-то подумать такое о Кинсли или об их ребенке?

– Наша дочь, – сказала Кинсли, поднимая ребенка к нему.

Со всей осторожностью, на которую он был способен, Векс взял малышку на руки. Она была такой крошечной, такой нежной, такой совершенной. Зеленая кожа на несколько тонов светлее его собственной, заостренные уши с черными кончиками, короткие черные волосы, маленькие коготки на пальцах. Он чувствовал маленькие крылья на ее спине сквозь одеяло, в которое она была завернута.

И ее глаза… они завораживали. Ярко-синий на черном – синий цвет ее матери с легким оттенком фиолетового. Он провел подушечкой пальца по ее подбородку. Крошечная ручка переместилась, поймала его палец и сжала.

Векс улыбнулся, и слезы потекли из его глаз, когда он прошептал:

– Наконец-то я дома.

Огоньки собрались вокруг его дочери, отбрасывая на нее свое голубое сияние.

– О, маг, – сказала Вспышка, проводя усиком по головке ребенка.

Призрачный огонь Эхо вспыхнул.

– Она прекрасна.

– И я уже вижу пламя ее духа, сильное и яркое, – сказала Тень.

Краем глаза Векс уловил движение. Он повернул голову и увидел, как женщина подошла ближе к кровати. Ее карие глаза были широко раскрыты, когда она смотрела на Векса и огоньки, и, несмотря на их цвет, он не мог не заметить их сходства с глазами своей пары. Она положила дрожащую руку на плечо Кинсли.

Векс подавил инстинктивное желание предостерегающе зарычать. Женщина и так выглядела сбитой с толку, и она не заслуживала такого обращения.

– Кинсли, – сказала женщина, – это…

– Векс. Моя пара, – несмотря на то, какой уставшей казалась Кинсли, она засияла, когда посмотрела на него и положила свою руку на руку женщины. – А это огоньки. Вспышка, Эхо и Тень.

Каждый огонек слегка поклонился, когда их представляли.

– Ты Эмили. Мать Кинсли, – Векс склонил голову, прижимая свое дитя чуть крепче. – Моя благодарность тебе навеки. Я обязан тебе всем.

– Конечно, нет. Она моя дочь, а она, – Эмили кивнула на сверток в его руках, – моя внучка.

У нее вырвался нервный смешок.

– Хотя не могу сказать, что я не была удивлена ее внешностью. Несмотря на то, как Кинсли описала тебя, я была не совсем готова. А ты… Ну, ты…

– Он красивый, – сказала Кинсли.

– Да, но еще он большой и пугающий.

– Тебе не стоит меня бояться, – сказал Векс.

Его дочь издала тихий звук, за которым последовал крик. Этот звук, такой тихий, такой печальный, пронзил его сердце. Обеспокоенный, он посмотрел на свою пару.

– Я сделал что-то не так?

– Нет, – Кинсли подняла руки. – Наверное, она просто проголодалась.

Векс передал ей ребенка. Кинсли покачивала ребенка, одной рукой расстегивая перед ночной рубашки и обнажая грудь. Она притянула их дочь ближе, и малышка немедленно потянулась к соску Кинсли и вцепилась в него, чтобы пососать.

Пораженный этим зрелищем, Векс подавил бурлящую в нем магию. Когда он восстановил контроль, странные беспламенные факелы, освещавшие комнату, снова вспыхнули. Убрав крылья, он осторожно забрался на кровать рядом с Кинсли и обнял ее за плечи, наблюдая, как она нежно гладит щечки ребенка во время кормления.

Снова быть так близко к своей паре, чувствовать ее тепло и кожу, вдыхать ее запах… Векс стиснул челюсти, сдерживая волну эмоций, бушующих внутри него.

Огоньки спустились вниз и зависли прямо над кроватью, тоже наблюдая.

Это… Это была его семья.

Кинсли шмыгнула носом, повернула к нему лицо и запечатлела долгий поцелуй на его щеке.

– Ты свободен.

Он притянул ее ближе к себе.

– Я твой.

Его пара прерывисто выдохнула ему в шею.

Эмили вытерла слезу со щеки.

– Как вы ее назовете?

Векс промурлыкал, нежно поглаживая темные волосы ребенка.

– Настоящее имя – это то, что нужно беречь. Его нужно защищать. Это не то, что дается легко.

– Мы можем дать ей имя, когда останемся одни, – Кинсли положила голову ему на плечо и посмотрела на их дочь сверху вниз. – Но как нам ее назвать?

Ответ пришел к нему без раздумий.

– Хоуп³.