Текст книги "Его самое темное желание (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Она вылезла из машины и закрыла за собой дверь. Стоя там, кутаясь в полы отцовского пальто, Кинсли смотрела в сторону леса. Она еще раз поискала проблеск голубого света между темными стволами.

По-прежнему ничего не было.

Слезы навернулись ей на глаза.

– Кинсли? – спросила Сесилия.

Кинсли посмотрела на тетю, которая теперь стояла перед коттеджем, держа дверь открытой.

Отец обнял Кинсли за плечи.

– Пойдем, малышка. Давай зайдем внутрь.

Эмили последовала за ними, когда они вошли в коттедж. Сесилия включила свет. Как и на фотографиях в объявлении, дом был полностью обставлен, старомоден и очарователен. Несколько месяцев назад он казался идеальным. В нем чувствовался слабый затхлый древесный запах, хотя он и не был неприятным. Когда-то он, возможно, даже казался немного уютным.

На диване и кресле лежали одеяла и подушки, на приставных столиках стояли кружки, а у стены – чемоданы.

– Вы остановились здесь? – спросила Кинсли.

– Мы приехали сюда, как только узнали об аварии, – сказала Эмили. – Он недалеко от того места, где ты пропала, и хозяева были очень добры. Гордон и Люси даже помогали в поисках.

Кинсли повернулась и посмотрела на свою семью, по-настоящему посмотрела на них. Ее сердце сжалось. Ее родители выглядели более изможденными, чем она когда-либо видела раньше, ее мать похудела и побледнела, а у отца появилось больше седых волос, чем она помнила. И у них всех были темные круги под глазами.

– Мне очень жаль, – сказала Кинсли.

Сесилия обняла ее.

– Тебе не за что извиняться. Все, что имеет значение, это то, что теперь ты в безопасности, – она отстранилась и с улыбкой обхватила ладонями лицо Кинсли. – Завтра мы вернемся в Лондон, и вы все можете пожить у меня, пока мы будем готовить документы для отъезда.

– Я не собираюсь возвращаться в Лондон, тетя Сиси.

Сесилия нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Я останусь здесь.

– Черта с два, – сказал Эйден, нахмурившись.

– Эйден… – нараспев произнесла Эмили.

– Нет, Эмили. Я не буду молчать об этом, – он провел рукой по лицу, и когда опустил ее, его глаза были красными и блестели. – Это уже второй раз, Кинсли. Второй раз… мы почти потеряли тебя. А здесь ты так далеко от всех, от всего. Что, если снова что-то пойдет не так? Что, если…

Он сжал губы и отвернулся, его плечи затряслись от судорожного вдоха.

Кинсли подошла к отцу и обняла его, прижавшись щекой к его спине. Он положил ладонь ей на плечо.

– Я знаю, и мне жаль, что я причинила вам всем столько боли. Но я… я не могу уйти, папа.

Кинсли шмыгнула носом и крепче обняла отца.

– Я не могу обещать, что что-то не пойдет не так. Так устроена жизнь. Но быть здесь… Это правильно для меня. Это то, чего я хочу, и в чем нуждаюсь.

– Откуда ты можешь это знать, любимая? – спросила Эмили. – Ты через многое прошла, и даже не рассказала нам ни о чем из этого. О… нем.

Эйден повернулся в ее объятиях, заставляя Кинсли опустить руки, и обхватил пальцами ее плечи.

– Кто он?

Она вгляделась в лицо отца. Она любила родителей, любила их очень, очень сильно, но она не солгала, когда сказала Вексу, что они никогда по-настоящему не понимали ее.

– Я… – ее плечи поникли. – Ты мне не поверишь, если я скажу.

Эйден закрыл глаза и опустил голову. Успокаивающе выдохнув, он сказал:

– Мы слушаем.

– Мы всегда рядом, несмотря ни на что, – сказала тетя Сесилия, – но было бы намного легче помочь, если бы мы знали, что случилось, Кинсли.

Эмили коснулась руки Эйдена, привлекая его внимание к себе.

– Давай позволим Кинсли принять душ и устроиться. Дай ей немного отдышаться, – она подошла ближе к Кинсли и поцеловала ее в щеку. – Тогда ты сможешь рассказать нам. Все, чем захочешь поделиться, хорошо?

Кинсли кивнула.

– Хорошо.

Подойдя к одному из чемоданов, Эмили открыла его и перерыла содержимое, пока не вытащила одну из рубашек Эйдена и пару спортивных штанов. Она протянула их Кинсли.

– Прости, дорогая. Мне следовало подумать о том, чтобы заехать за одеждой, пока мы были в городе.

– Все хорошо. Спасибо, мам.

Кинсли вошла в ванную, закрыла дверь и тяжело прислонилась к ней, откинув голову назад и закрыв глаза. С каждым ударом сердца она ощущала пропасть, которая отделяла ее от Векса.

Кинсли положила руку себе на живот.

– Мы освободим тебя, Векс. Я обещаю, – открыв глаза, она посмотрела вниз на свой живот и улыбнулась. – А потом, малыш, я собираюсь надрать твоему отцу задницу.

Но попытка пошутить нисколько не улучшила ее настроения. Она чертовски сильно скучала по нему.

И хотя Кинсли действительно хотела рассказать семье все, она не могла этого сделать, не вспомнив каждое мгновение, проведенное с ним. Снова разбередить свежие раны, которые, вероятно, никогда не заживут.

– Нет, – прошептала она, качая головой. – На этот раз ты не будешь прятаться, Кинсли. Это не конец. Это интерлюдия. И как бы ни было больно… все еще есть надежда.

У них есть ребенок. Часть Векса растет внутри нее, и она будет нести эту жизнь, лелеять ее и защищать.

Они с Вексом снова будут вместе.

После того, как Кисли приняла душ, она оделась и присоединилась к своей семье в гостиной. Они сидели вместе с тарелками на коленях, на которых были безошибочно узнаваемые сэндвичи от тетушки Сиси. На кофейном столике ждал еще один сэндвич для Кинсли.

– Пойдем, любовь моя, – сказала Эмили, похлопав по диванной подушке. – Садись, поешь и расскажи нам.

Кинсли взяла тарелку, села рядом с матерью и, откусив кусочек, собралась с мыслями. В каком-то смысле ей казалось, что только вчера она сидела на заднем сиденье своей машины и ела сэндвич с ветчиной и сыром, который тетя Сиси упаковала для нее. В остальном казалось, что прошла целая жизнь.

– Я знаю, как все это прозвучит, – сказала она, – но, пожалуйста, просто… выслушайте меня, хорошо?

– Конечно, – сказала Эмили.

Эйден перегнулся через колени Эмили и ободряюще сжал колено Кинсли.

– Мы здесь ради тебя, малышка.

– Хорошо.

Кинсли сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и начала свой рассказ.

Удивительно, но труднее всего было рассказывать начало. Все, что она чувствовала той ночью, нахлынуло обратно – ее страх, ее горе, ее стремление жить, ее понимание того, что она вот-вот умрет. Сокрушительное одиночество от того, что находишься у черта на куличках, не сможет получить помощь, не сможет попрощаться.

Со слезами на глазах ее семья сидела тихо и слушала, как она рассказывала о том, как Векс встретил ее. О сделке, которую он предложил. Она решила не упускать из виду ничего из того волшебного, сверхъестественного, что ей довелось пережить, каким бы невероятным это ни казалось. Чем больше она рассказывала, тем легче это давалось.

Единственное, о чем она не упомянула, были ее интимные моменты с Вексом.

К концу она снова заплакала, но слезы были лишь легким катарсисом. Бремя стало легче, пусть и ненамного.

Ее мать, отец и тетя сидели в затянувшемся молчании, на их лицах читалась неуверенность, глаза были опущены. Было немного больно, но это была такая малая боль перед лицом всего остального.

Молчание нарушила тетя Сесилия.

– Однажды я видела огонек.

Эмили посмотрела на нее, нахмурив брови.

– Что?

– Когда мы были маленькими. Помнишь, как папа арендовал фургон, и мы отправились в поход в Уэльс с нашими кузенами? Было темно, и взрослые сидели у костра, пока мы играли в прятки в лесу.

Эмили нахмурилась, но вскоре ее глаза округлились.

– Я помню. Томми был так зол на тебя, потому что не мог найти. Ты прятался так долго, что мы подумали, что ты потерялась, и уже собирались сказать маме и папе, что ты исчезла. Потом ты вернулась с широко раскрытыми глазами и улыбкой.

– Я потерялась. Я была до смерти напугана. Но потом я увидела этот прекрасный голубой свет, – Сесилия улыбнулась. – Он не издал ни звука, но, клянусь, он звал меня. Я последовала за ним, и он привел меня обратно ко всем.

– Ты никогда мне не рассказывала.

– А ты бы мне поверила?

– Я… не знаю.

Сесилия усмехнулась.

– Никто бы не поверил. Но я его видела.

Она посмотрела на Кинсли и улыбнулась, в ее глазах светились тепло и понимание.

– И я верю тебе, Кинсли.

ГЛАВА 41

Лес был одновременно знакомым и чужим для Кинсли. Здесь не было ни тумана, ни кристаллов, ни пышной летней листвы. Повсюду вокруг только голые ветви. Вместо зеленого – или золотисто-красного, как до аварии, – только серые, коричневые и белые цвета.

За ночь выпал легкий снег. Его было ровно столько, чтобы рассеять серость. Ровно столько, чтобы подтвердить – она пережила осень, она выстояла среди перемен. Ровно столько, чтобы напомнить ей, что даже в суровой зиме можно найти красоту, для тех, кто готов ее увидеть.

Но независимо от пейзажа и времени года, это место ощущалось одинаково. Оно находило отклик в ее душе. Оно… пело для нее.

Кинсли легко представляла отца, расхаживающего по гостиной коттеджа, готового выскочить за ней в парадную дверь. Но она также представляла и маму с тетей, чья сестринская связь оставалась прочной, несмотря на расстояние, – как они вместе преграждают ему путь в дверь. Как говорят ему набраться терпения. Как призывают верить.

Хотя он, как ни странно, отнесся к истории Кинсли с пониманием, выслушав ее, он стал с ней еще более внимательным. Лишь после некоторых уговоров он неохотно согласился отпустить ее сегодня вечером одну.

Пока Кинсли шла, снег мягко хрустел под сапогами, которые она позаимствовала у тети. Эти леса были ей незнакомы, но она не боялась сбиться с пути. Что-то внутри Кинсли направляло ее. Что-то внутри нее знало дорогу.

Когда это шестое чувство заставило ее остановиться, Кинсли так и сделала.

Она посмотрела вниз и обнаружила, что находится именно там, где и предполагала, – в центре волшебного кольца. Грибы были не тронуты снегом, и земля вокруг каждого была чистой, как будто грибы были слишком теплыми, чтобы на них лег снег. Однако внутри кольца он был гуще и чище, чем где-либо еще.

Она скрестила руки на груди. Дыхание вырывалось маленькими облачками, которые лениво уносились прочь, прежде чем рассеяться. Она могла представить себя под переплетенными корнями могучего дерева Векса, окруженной светящимися вертикальными камнями.

– Ты думал, что сможешь так легко от меня избавиться, лорд Мудак? – голосом, более громким и резким от гнева, она потребовала: – Правда?

В глубине души она почти видела его обольстительную ухмылку, почти слышала мрачный смешок и дразнящий ответ. Она не хотела признавать, что это всего лишь игра ее воображения. Не хотела признавать, что даже если бы он услышал ее, то не понял бы ее слов.

– Тебе не следовало делать выбор за меня. Тебе следовало поговорить со мной, Векс. Тебе следовало спросить меня, чего я хочу, – она подняла руку и вытерла слезу. – Потому что я бы выбрала тебя. Я бы осталась с тобой. Что хорошего в свободе, когда половина моего сердца все еще в заточении?

Кинсли шмыгнула носом, и холодный воздух обжег ей нос.

– Я никуда не уйду. Так что твой план отослать меня не сработает.

Она повернулась на месте и оглядела лес, мечтая увидеть в тени горящие красные глаза. Когда-то весь этот лес и многое, многое другое принадлежало ему. В угасающем дневном свете она могла видеть сквозь деревья темные воды озера, в которых отражалось затянутое облаками небо, и едва различала смутные очертания холмов за дальним берегом.

Пейзаж отличался от того, что она видела с вершины башни волшебника – или паря в небе, – но это был ее первый настоящий взгляд на эти земли.

На то, что он потерял.

– Ты не потерял меня. Как бы ты ни старался, ты не сможешь потерять меня, – Кинсли повысила голос до крика, желая, чтобы он донесся до него сквозь реальности.

– Ты слышишь меня, Векс? Ты застрял со мной. Я буду преследовать тебя всю вечность, если это потребуется.

– Кинсли…

От этого низкого, нежного шепота у нее по спине пробежал холодок, но это ощущение не имело ничего общего со страхом. Она повернулась на голос.

Три огонька, с едва ясными очертаниями, парили на уровне ее глаз. Хотя в этом мире они были меньше, она узнала каждого из них с первого взгляда. Новые слезы затуманили ее зрение.

– Прошел всего день, но я так сильно соскучилась по вам троим, – сказала она сквозь комок в горле.

Огоньки подлетели ближе, касаясь ее щек маленькими завитками тусклого призрачного огня, и она подняла руки, чтобы коснуться их. Знакомое покалывание здесь, в этом мире, было не таким сильным. Несмотря на то, что они были с ней, прикасались к ней, казалось, что их сущности остались где-то в другом месте.

– Мы тоже скучали по тебе, – сказала Вспышка.

Эхо потерлась о ее плечо.

– Без тебя так тихо.

Тень опустилась на руку Кинсли.

– Печаль бродит по нашим коридорам.

Кинсли моргнула, и слезы потекли по ее щекам, от зимнего воздуха они обжигали еще сильнее.

– Как мне вернуться?

– Мы не знаем, – тихо ответила Тень. – Для огоньков это естественно.

– Если у меня в крови есть эта магия, если я странник между мирами, разве это не должно быть естественно и для меня? Разве я не должна иметь возможности вернуться, если это то, чего я хочу?

Свет Вспышки потускнел еще больше.

– Мы не знаем о путях такой магии.

– И хватит ли у тебя сил снова пересечь границу, – прохрипела Эхо.

Кинсли надеялась, что вернуться будет легко, что ее магия была разблокирована и она сможет использовать ее сознательно. Что она снова увидит Векса и окажется в его объятиях. Но эта надежда угасла.

К счастью, это была не единственная надежда, которую она питала. Это был не единственный способ воссоединиться с Вексом. Просто самый быстрый.

– Как… он? – спросила Кинсли.

Все три огонька уменьшились.

– Маг – всего лишь тень, – сказала Вспышка.

– Больше, чем тень, – поправила Тень. – Пустота, поглощающая свет и оставляющая только тьму.

Эхо погладила ее по щеке.

– Ты – его свет, Кинсли.

Кинсли закрыла глаза от боли, которую эти слова вызвали в ее сердце. Она ненавидела это. Она ненавидела то, что не могла утешить его, быть с ним рядом.

Я могу ему кое-что дать.

Надежда, однако, была опасной штукой. Как часто она цеплялась за нее только для того, чтобы ее забрали? Надежда может заставить почувствовать себя на вершине мира, а затем вырвать его прямо из-под ног.

Но надежда также могла поддерживать во тьме. Даже если она была такой же маленькой, как мерцающее пламя свечи, это уже что-то. Что-то, что могло согреть Векса долгими, темными ночами.

Если бы только Векс подождал, если бы только он поговорил с ней…

Но она знала, почему он этого сделал. Он пожертвовал собственным счастьем, чтобы Кинсли могла вернуть свою жизнь и семью. Если бы только он понял, что он – это та жизнь, которую она предпочла бы всему остальному.

Прерывисто вздохнув, Кинсли открыла глаза и посмотрела на огоньки.

– Я должна кое-что сказать Вексу, и, поскольку я не могу поговорить с ним сама, мне нужно, чтобы вы трое были моими посланниками.

– Что бы ты хотела, чтобы мы сказали? – спросила Эхо.

– Во-первых, что он мудак. И что я очень, очень зла на него.

Со стороны Вспышки донесся тихий шелест смеха.

– Но скажите ему, что я все равно люблю его, – продолжила Кинсли. – И что я не уйду. Я останусь здесь и буду его ждать. Так что его план дать мне свободу был глупым и бессмысленным.

– Ждать его? – Эхо склонила голову. – Я не понимаю.

– Проклятие остается, – сказала Тень. – Мы с магом не будем освобождены.

– Пока нет. Я должна сказать ему еще кое-что.

Кинсли улыбнулась им и положила руку на живот.

– Я беременна.

Огоньки стали ярче и увеличились.

Призрачный огонь Вспышки затанцевал.

– Ты ждешь ребенка?

Кинсли кивнула.

– Я думаю, что когда Векс спас меня, он полностью исцелил мое тело. Если… если не будет никаких осложнений, наш ребенок родится летом, и вы все будете свободны.

Они вихрем закружились вокруг нее. Кинсли чувствовала их радость. Тепло разлилось по ее телу, когда они прижались к ее груди, и она крепко обняла их.

ГЛАВА 42

Векс со стуком положил стопку книг на стол. Их тень, смягченная сиянием кристаллов, установленных на стене, растянулась по поверхности стола.

Что-то тяжелое сжалось в его животе, проползло клубком по всему телу и улеглось на дно. Это тянуло его вниз, вниз, вниз…

Вниз, в ритуальную комнату. Оно настаивало, чтобы он пошел туда. Настаивало, что там его место.

Стиснув зубы, он взял первую книгу из стопки, переплетенную в выцветшую красную кожу, с выгравированными слова, которые почти стерлись за долгие годы. Но он хорошо ее знал. Он перечитывал ее снова и снова, заучил содержащиеся в ней рецепты зелий и настоев.

Он положил книгу поверх другой стопки на столе, заполненной томами по зельеварении и алхимии.

Маленькая рука с бледной кожей легла на следующую книгу из стопки перед Вексом. Красивые, изящные пальцы, способные не только на нежность, но и на удивительную силу и ловкость, погладили обложку и прошлись по корешку, прежде чем взять книгу в руки.

Сердце Векса колотилось сильно, но глухо. Он поднял взгляд и увидел Кинсли, свою прекрасную, сияющую пару, изучающую том в своих руках.

– А как насчет этого? – спросила она, обратив к нему блестящие сине-фиолетовые глаза. Ее голос был слабым, призрачным, долетавшим до него сквозь разлом во времени.

Векс открыл рот. Что-то коварное внутри него сжалось, сдавливая грудь и заглушая любой ответ, который он собирался предложить.

Вместо этого ответ раздался у него за спиной. Его собственный голос, эхом раздавшийся через вечность, прошедшую с тех пор, как произошел этот обмен репликами между ним и Кинсли.

– Звери из топей Блейдмарша, – ответил Векс когда-то давно. – Место в королевстве, где я родился.

Кинсли улыбнулась.

– Думаю, мне она понравится.

Расплавленный жар затопил сердце Векса, но оно было окружено таким ужасным, непроницаемым холодом – холодом, который только усилился, когда Кинсли отошла от стола и исчезла, как пламя свечи, погасшее от легкого дуновения.

Он почувствовал, как невидимая нить, связывающая его с его парой, натянулась, требуя, чтобы он последовал за ней. Эта нить ни разу не ослабла со вчерашнего утра.

И Векс не мог последовать за ней.

Зарычав, он взял бестиарий, который оставался на самом верху стопки, и направился к полкам рядом с читальным уголком. Отодвинув в сторону два тома, он поставил бестиарий на полку.

– Природа. Фауна, – пробормотал он, прежде чем отвернуться.

Но остановился, когда вдохнул. В библиотеке всегда царил особый, успокаивающий аромат книг. В этом месте витал другой запах. Цветы апельсина, мед и дождь. Каждый компонент натуральный и по отдельности сладкий, но в таком сочетании они становятся еще более манящими. Они становятся неотразимыми.

Этот аромат принадлежал Кинсли.

Ее запах витал на подушках и одеялах здесь, где она и Векс так много раз сидели и читали вместе, смеялись вместе и мечтали вместе.

Где они занимались любовью.

Векс стиснул челюсти. Сколько пройдет времени, прежде чем ее запах исчезнет? Сколько пройдет времени, прежде чем в этом месте от нее не останется ничего, кроме его воспоминаний?

Смех Кинсли донесся из угла, царапая его сердце из недостижимого прошлого.

Векс отвернулся и закрыл глаза. Он не мог вынести вида еще одного призрака.

– Так ты действительно написал это от руки? – спросила она. – Я не понимаю, как у тебя рука не отвалилась. Почерк такой мелкий.

Хотя его губы шевелились, слова исходили из уголка для чтения, а не изо рта.

– Ты сомневаешься во мне, человек? Вспомни, как легко скука овладела тобой за твое короткое время здесь. И затем подумай, как долго я здесь нахожусь.

Она снова рассмеялась.

– Справедливое замечание. Но это не оправдывает того, что твое письмо такое сухое.

Векс открыл глаза и направился обратно к столу. С каждым ударом сердца узлы внутри него затягивались все туже, но он не позволил им помешать ему делать свою работу.

Должен идти вниз…

– Нет, – он рассортировал большую часть стопки, раскладывая книги в соответствии с их категориями.

Должен идти, если она позвала.

– С какой целью? – Векс захлопнул фолиант по гербологии, пальцы дернулись на обложке. – Разве я не потратил впустую весь вчерашний день в той сырой комнате? И к чему это привело?

Должен идти…

Когда не так давно по дому разнесся голос Кинсли, зовущий из другого мира, желание Векса спуститься в ритуальную комнату стало сильнее, чем когда-либо. Он знал, что она была в каменном круге по другую сторону завесы. Если бы он только последовал за огоньками туда, он мог бы…

Что мог бы?

Мог быть ближе к ней.

Ближе к ней, но в разных мирах.

Мог бы услышать ее, но никогда не понять.

Мог бы почувствовать ее, но не коснуться.

Мог бы получить еще более явное напоминание о том, что он сам это выбрал. Что он отослал ее прочь, прекрасно зная цену, которую заплатит за это.

– Ничего не выйдет, – пробормотал он, продолжая просматривать стопку. – Лучше потратить мое время здесь. Присматривая за нашим…

Его горло сжалось, и он стиснул зубы, прижимая руку к груди, как будто это могло унять пустую боль.

– Моим дом.

Но это исправление было ложью, горькой и подлой. Это место больше не принадлежало ему. За то короткое время, что Кинсли провела здесь, это место стало их домом и это никогда не изменится.

Векс отложил в сторону еще одну книгу, открывая последнюю в стопке. Том в переплете из потертой черной кожи, пожелтевшие страницы повреждены по краям. Он осторожно поднял ее дрожащей рукой и провел большим пальцем по обложке.

Кинсли снова заговорила из уголка для чтения.

– Я чувствовала себя во многом как Алитрия, сколько себя помню.

Он сжал фолиант. Эта сила внутри него сжала его сердце. Давление только усилилось, когда он услышал свои собственные слова, сказанные той же ночью.

– Какое из мест, где ты побывала, дороже всего твоему сердцу?

– Нет, – сказал Векс, качая головой. – Межпространственные исследования. Небольшой фрагмент, но…

– Ммм… Вот, – сказал Кинсли.

Опустив глаза, Векс подошел к полкам рядом с уголком для чтения. Если бы он хоть немного повернул голову, то снова почувствовал бы ее запах, снова увидел бы ее.

Это не она.

– Определенно здесь, – закончила она.

Векс положил дневник странника между мирами на полку.

– У меня нет времени предаваться воспоминаниям.

Она никогда больше не увидит свое любимое место.

И это место больше никогда не будет чувствоваться как дом.

– Но нет никакого другого места. Не для меня. Она, возможно, найдет что-то еще.

Она должна была найти место для себя, иначе все это… Нет. Это не могло быть напрасным. Она исцелится. Она будет жить.

Голос Кинсли снова всплыл из памяти и стал преследовать его, на этот раз в его голове – в его сердце.

Я счастливее, чем когда-либо в своей жизни.

Воздух встал комом в его горле, а пульс бешено стучал в висках.

– Маг? – позвала Тень от входа в библиотеку.

По коже Векса пробежал жар. Он не почувствовал возвращения огоньков.

Если бы ты только последовал на ее зов…

– Мы принесли вести, маг, – взволнованно сказала Эхо.

Все три огонька полетели к Вексу, их призрачный огонь был ярким и энергичным.

– Она в безопасности? – Векс спросил сквозь ком в горле.

– Да, – ответила Тень, поворачивая голову, пока они осматривали библиотеку. – Ее тело при переходе не пострадало.

Подтекст был ясен.

Следующие слова Векса прозвучали с раздражающим жаром и жалящей твердостью.

– Тогда мне не нужно больше ничего слышать, – он двинулся к столу, но только для того, чтобы огоньки метнулись у него на пути, остановив его.

– Маг… – в тоне Вспышки звучало предупреждение, более свирепое, чем они когда-либо показывали за все время, что Векс их знал.

– Оставьте меня.

– Мы не оставим, – заявила Эхо, разгораясь почти до такой же интенсивности, как и Вспышка.

– У меня есть дела, которые нужно сделать. Не буду повторяться.

– Какие дела? – спросила Вспышка.

Векс развел руками.

– Реорганизация этой библиотеки.

– Посмотри вокруг, маг, – сказала Тень, подражая его жесту. – По-настоящему посмотри.

Ряды стеллажей были пусты. Стопки книг, некоторые из которых были почти в рост Векса, лежали не только на столе, но и по всему полу. Некоторые из них выглядели настолько ненадежными, что даже магического вмешательства могло оказаться недостаточно, чтобы предотвратить их падение.

В библиотеке царил беспорядок. Лабиринт из кожаных переплетов.

– Временный хаос. Необходим для достижения конечной цели, – Векс махнул рукой в сторону полок возле уголка для чтения. – Я расставляю их по темам. Гораздо более логичная система.

Тень подплыла к одной из этих полок, отбрасывая свой свет на стоящие там книги. Она мягко сказала:

– Они расположены не по темам.

– Конечно, они…

– Это не так, – сказала Вспышка.

Эхо присоединилась к Тени у полки и указала на тома.

– Ты лишь собрал книги, которые больше всего нравились Кинсли, в одном месте, маг.

Векс нахмурился. На этих полках было едва ли две дюжины книг, но он мог бы поклясться, что их было больше. Мог бы поклясться, что они были правильно распределены по категориям. И все же он узнал каждую книгу на этой полке, которую читал вместе с Кинсли, особенно две последние.

«Звери из топей Блейдмарша» и «Дневник Алитрии» стояли в конце, бок о бок. Разве он не ставил их на разные полки, в отдельных секциях? Может быть… может быть, они пересекались, и он просто на мгновение отвлекся?

– Прошел лишь один день, маг, – прошептала Тень.

– Один день… – Векс невесело усмехнулся. – Каждый удар сердца был вечностью.

Тень и Эхо подплыли к Вексу, первая коснулась его руки.

– Это ничего не изменит.

– Но, возможно, эти новости принесут тебе облегчение, – сказала Вспышка, присоединяясь к остальным.

Эхо замерцала от возбуждения.

– Послание от Кинсли.

Внутри Векса все сжалось, остановив и дыхание, и сердце. Как бы сильно он ни хотел услышать, что она сказала, он не был уверен, что сможет вынести эту боль. Не был уверен, что сможет вынести, если услышит ее слова откуда угодно, только не из ее собственных уст.

– Говори, – наконец выдавил он.

– Ты мудак, – без колебаний заявила Вспышка.

Это резкое заявление подействовало на Векса как удар. Он вздрогнул, плотно сжав губы.

– Слова Кинсли, маг, – ответила Эхо.

Вспышка указала на себя.

– И мои слова тоже.

Тень погладила руку Векса усиком.

– И она сердится на тебя.

– Очень, очень сердится, – поправила Вспышка.

Пустота в сердце Векса становилась все шире, глубже, холоднее. То, что он полностью заслуживал ее гнева, не уменьшало причиненной им боли. Но лучше ее гнев, чем ненависть.

– И все же она все еще любит тебя, – Тень поднялась и зависла прямо перед лицом Векса, окруженная другими огоньками. Их призрачный огонь был сильным, устойчивым… Вселяющим надежду.

– Она останется поблизости, – сказала Эхо, – ожидая тебя.

Напрягая челюстные мышцы, Векс покачал головой.

– Я действовал, чтобы она могла двигаться дальше. Я не позволю ей задержаться здесь из-за меня.

Призрачный огонь гипнотически вспыхнул вокруг темной сердцевины Тени.

– У нее есть на то веские причины, маг.

– На это нет веских причин…

– Кинсли ждет ребенка, – сказала Вспышка.

Челюсть Векса отвисла, оставаясь в таком положении, пока его разум пытался осознать слова Вспышки.

– Что ты сказала?

– Кинсли носит твоего ребенка. Твое семя пустило корни в ее утробе.

Теперь это было не просто давление изнутри – Векса давило со всех сторон одновременно, вся вселенная обрушилась на него.

– Этого… Этого не может быть, – наконец прохрипел он. – Она…

– Беременна, – хором произнесли огоньки.

Векс знал, что они не лгут. Он также знал, что Кинсли не стала бы им лгать, особенно об этом. Но это не должно было быть возможным. Она приняла меры к тому, чтобы не допустить зачатия, чтобы защитить себя от всей той душевной боли и опасностей, с которыми столкнулась.

– Боги, – выдохнул Векс, запустив пальцы в волосы. – Она ждет ребенка. Моего ребенка. И я изгнал ее. Отослал ее как раз тогда, когда она больше всего во мне нуждается. Блядь! – его когти впились в кожу головы, когда пустота внутри него разверзлась. – Я должен найти способ добраться до нее.

Прерывисто дыша, он поспешил к ближайшей стопке книг, отбрасывая их в сторону одну за другой в поисках чего-нибудь, касающегося путешествий между мирами.

Дрожащим голосом Эхо произнесла:

– Маг, пожалуйста.

– Она не должна быть одна, – прорычал Векс. Он не мог заставить голос Кинсли перестать звучать в его голове, заново рассказывая о том, через что ей пришлось пройти, о том, что случалось в другие разы, когда она была беременна.

Он прогнал ее, но отказывался терять.

Он переходил от книги к книге, бормоча названия на корешках. Где-то было решение. Что-то он понял неправильно, что-то упустил из виду, что-то не учел. Определенно, должно быть что-то.

– Маг, – с беспокойством произнесла одна из огоньков.

– Пожалуйста, – взмолилась другая, пока Векс копался в новых книгах.

– Векс.

Это имя, произнесенное голосом Тени, заставило Векса сфокусироваться, и его руки замерли. Бешеный стук сердца отдавался во всем теле, заставляя содрогаться саму душу.

– Тебе не нужна книга, чтобы понять, Векс, – сказала Тень, и ее слова были подобны прохладному, ласкающему ветру в жаркий летний день. – Ты знаешь, что нужно сделать. Знаешь, что тебе нужно.

Кинсли.

Она была всем, что ему было нужно.

И эта новость… это означало, что он мог бы получить ее снова.

Нет, это означало, что он получит ее снова.

Векс выпустил книгу, которую держал в руке, и медленно выпрямился.

– Терпение и вера. Немалые вещи, чтобы требовать от себя, учитывая обстоятельства

Кинсли носила их ребенка, и он не сможет дотянуться до нее, не сможет помочь ей, не сможет быть рядом, если что-нибудь пойдет не так. Теперь он действительно бессилен – и он сам выбрал это.

– Она приняла твою жизненную силу, – сказала Эхо.

– И в ней самой есть сила, – добавила Вспышка.

Да, пара Векса была сильной. Сильной, храброй, самоотверженной и упрямой. Она сможет справиться с этим. Она справится. И он будет проводить каждую ночь в беспокойстве, будет проводить каждый день, проклиная не солнце, а барьеры, отделяющие его от его пары. Беспомощность и беспокойство будет поедать его.

Но он вытерпит все это. Он вытерпит свою вину, вытерпит и гнев своей пары, и ярость, которую он затаил на самого себя. И он не произнесет ни слова жалобы, потому что никакая цена не будет слишком велика, чтобы заплатить ради нее.

Кинсли уже вернула то, что, как он думал, было потеряно для него навсегда после вчерашнего – надежду.

– Я должен просить вашей помощи в отправке ей послания завтра, если она вернется, – сказал Векс.

– Все, что мы можем сделать, маг, считай, уже сделано, – сказала Тень.

– Спасибо. Всем вам.

Огоньки приблизились, и Векс нежно обнял их. Их магия гудела рядом с ним, принося облегчение и радость, которых он не ощущал уже много-много лет.