Текст книги "Его самое темное желание (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Векс принял книгу, когда она протянула ее, проведя пальцами по потертой черной обложке.

– Вспышка сказала, что это дневник, принадлежавший страннику между мирами?

– Действительно, – он осторожно открыл книгу, разглаживая лежащий внутри пожелтевший пергамент, который был слегка поврежден по краям. – Она назвала себя Алитрией, что означает…

– Принесенная ветром?

– Именно так, – ответил Векс с улыбкой. – Это древний диалект неблагих.

На их сеансах чтения было много подобных примеров – чужеродных слов и названий, которые Кинсли инстинктивно понимала благодаря зелью. Первые несколько раз это было странно, но она постепенно привыкала к ощущению… знания.

– Итак, она была неблагой. Значит ли это, что она была похожа на тебя? – спросила Кинсли.

Векс закрыл книгу и движением запястья вызвал пару бесплотных зеленых рук, которые собрали еду, вино и кубки. Кинсли последовала за ним на их обычное место в уголке для чтения, где они разложили подушки и одеяла. Огоньки и таинственные руки Векса двигались прямо за ними.

– Я подозреваю, что это не так, – сказал Векс, садясь и раздвигая бедра, чтобы освободить место для Кинсли. – Алитрия не упоминает о своем народе в дневнике, но, вероятно, она была высокородной фейри.

Кинсли подтянула юбку, опустилась на подушку между ног Векса и откинулась на его грудь. Она улыбнулась и прижалась к его теплому телу, когда он обнял ее.

– Высокородные выглядят как…

– Королева?

– Да.

– Некоторые. Они неземные, красивые… холодные. Временами почти невозможно отличить благих от неблагих, когда речь заходит о высокорожденных. Независимо от их крови, высокорожденные могут путешествовать гораздо свободнее, чем другие фейри. Низшие существа в значительной степени боятся их. Отсюда мои подозрения относительно автора этого дневника.

Он протянул книгу Кинсли, и она открыла ее на первой странице. Огоньки парили прямо над ними, отбрасывая мягкое голубое свечение, придававшее чернилам на пергаменте слабый металлический отблеск. Волшебные руки расставили еду и напитки на небольшой полке, встроенной в уголок, на расстоянии вытянутой руки, прежде чем исчезнуть.

– Здесь я, взявшая имя Алитрия, опишу широту и размах моих путешествий, – начал Векс, его низкий голос прогрохотал по Кинсли. – По собственной воле я соизволила предпринять это путешествие, чтобы лучше понять, какие дары завещала мне моя кровь. Я буду путешествовать, словно слепая, в царства, доселе мне неизвестные.

Кинсли увлеченно слушала, как Векс читал, время от времени откусывая от закусок или потягивая вино, которое было налито волшебными руками. Он не разжимал объятий; Кинсли переворачивала страницы, когда он подавал знак, и кормила его маленькими кусочками еды, когда он склонял голову ей на плечо. Их взаимодействие не требовало слов. Они были настроены друг на друга, в гармонии.

Как и предполагал Векс, Алитрия предоставила скудную информацию о себе, сосредоточившись вместо этого на описании людей, мест и вещей, с которыми она сталкивалась в своих путешествиях.

Вместо того, чтобы преобразить всю комнату с помощью магии, Векс создал широкое иллюзорное окно – хотя для Кинсли оно было намного ближе к экрану кинотеатра. Изображения внутри были почти сказочными, показывая пейзажи и существ, слишком фантастических, чтобы быть реальными.

Стиль дневника словно бы намеренно принижал всю чудесную природу путешествий его автора по иным реальностям. Алитрия предлагала прозаические наблюдения и сухие факты, перемежаемые редкими мнениями и догадками, многие из которых казались почти нерешительными.

Но места… Векс показал Кинсли чужие миры, наполненные странной флорой и фауной, места с небом любого цвета, где магия струилась из каждого камешка. Алитрия обошла так много миров, так много повидала.

Кинсли оставалось только гадать, кем был таинственный автор. Как она выглядела, как звучала? Была ли она доброй и любопытной или черствой в своем желании увидеть все? Что заставило ее так долго скитаться, сталкиваться с такими опасностями?

И почему Кинсли так хорошо понимала это стремление?

Проблески тех фантастических миров, которые предлагал дневник и иллюзии Векса, только раздули жажду приключений и исследований в сердце Кинсли. Ей всегда нравилось узнавать о далеких местах, но еще больше ей нравилось открывать их самой.

Она хотела своими глазами увидеть мир, где в небе плавают острова. Она хотела прогуляться по миру, где цветы были высотой с дом. Она хотела побывать в царстве, где города дрейфовали по бескрайнему океану на спинах гигантских морских существ.

Но когда в дневнике описывалось место под названием Силверфолл, что-то знакомое привлекло внимание Кинсли. Алитрия говорила о светящихся кристаллах, растущих из земли столбами, утесами, целыми горами, определяющими ландшафт, насколько хватало глаз.

Иллюзия Векса изображала мир, окутанный ночью – место с густыми зарослями лесов и болотами, которые располагались под и вокруг огромных образований из необработанного хрусталя, чей свет создавал столько же теней, сколько и разрушал. Поселения, даже целые города, располагались вокруг этих образований.

А в некоторых местах основания кристаллов уступали место прожилкам серебра, хотя было неясно, выросли ли кристаллы из драгоценного металла или он вытек из них.

– Векс, эти кристаллы… – сказала она, нахмурив брови. – Они очень похожи на те, что здесь. Просто намного больше.

Его пальцы сжались на ее животе, и он опустил руку, наклоняя книгу вниз.

– Потому что они одинаковые. Силверфолл – убежище для неблагих. Он был моей целью с помощью заклинания перемещения, и здесь Сильверфолл и ваш мир сливаются воедино. Отсюда обильный рост кристаллов

– Ты оттуда родом?

– Нет, мой лунный свет. Моя страна происхождения была гораздо более нестабильной. Алитрия подробно описывает это в более поздней записи. Она назвала его Домом Гнева. Место огня и тени, полудня и полуночи, хаоса и конфликтов. Где серебро и золото сталкиваются, и смерть окутывает землю. Я не знаю, как обстоят дела сегодня, но во времена моей юности это было королевство, раздираемое на части непрекращающейся войной между благими и неблагими.

Кинсли нахмурилась, уткнувшись головой ему в подбородок.

– Прости. Я не могу себе представить, каково это – оказаться втянутым в войну, охватывающую множество миров.

– Я избежал этого конфликта, придя в ваш мир. К сожалению, я лишь отсрочил неизбежное. Моя вторая попытка побега увенчалась гораздо меньшим успехом.

Придерживая дневник пальцем, он закрыл его и перевернул, разглядывая потертый кожаный переплет.

– По правде говоря, большая часть моих знаний о других мирах была почерпнута из этого текста и нескольких других. Если не считать этого лимба, я лишь единожды отважился путешествовать между мирами. В царстве моего рождения существовал портал, который я обнаружил только после долгих лет исследований. Его состояние было плачевным, когда я, наконец, обнаружил его, и боюсь, что мое использование, должно быть, истощило его без возможности восстановления. Но он перенес меня в иное место… И это было все, чего я хотел.

Кинсли почувствовала, как эти слова нашли отклик в ее душе. Она слишком хорошо понимала желание быть где-то еще, где угодно, кроме того места, где ты был. Именно оно провело ее через континент и океан. И она чувствовала эту жажду странствий, эту потребность двигаться все то время, пока жила со своей тетей. Хуже всего было смутное, но навязчивое чувство, что у нее… не было места. Не было места, в которое можно вернуться. Не было места, где бы она принадлежала.

Но каким-то образом Векс заглушил ее желание странствовать. Находясь с ним, она чувствовала себя как дома. Как будто она была именно там, где и должна быть. Как будто, куда бы ни забросила их жизнь, у нее всегда будет свое место – у нее всегда будет он, – куда можно вернуться.

– Сколько себя помню, я всегда чувствовала себя во многом как Алитрия, – сказала Кинсли. – Даже в детстве я редко оставалась дома, проводя большую часть времени, исследуя лес за нашим садом. К большому разочарованию моих родителей, – она нахмурилась, пробегая пальцами по книге. – Если это связано с моей кровью, может быть один из моих предков тоже был странником между мирами?

– По крайней мере, один из них, несомненно, связан с фейри, – ответил Векс. – Однако не каждый потомок унаследует дары своих предков, особенно если учесть, что родословная все дальше и дальше отдаляется от прародителя фейри.

– Мои родители никогда по-настоящему не понимали меня. Они и сейчас не понимают. Моя мать пыталась заставить меня выбрать другую карьеру. Постоянную работу. Она всегда беспокоится о том, что я путешествую одна, особенно ночью. Я, э-э, думаю, ее опасения были обоснованными, учитывая, что я врезалась в дерево, когда ехала ночью.

Она вздрогнула при воспоминании, которое было одновременно ярким и смутным.

Рука Векса крепче обхватила ее, и он медленно, тяжело вздохнул.

– Меня всегда будет преследовать та ночь.

– Как и нас, – сказала Тень, подлетая ближе и оставляя след призрачного огня на руке Кинсли.

Кинсли улыбнулась огоньку, прежде чем положить свою руку поверх руки Векса.

– Я не виню тебя. Никого из вас, – она отодвинулась в сторону, чтобы посмотреть на него снизу вверх. – Я не жалею, что приехала сюда, но это был опыт, без которого я могла бы обойтись.

Нахмурив брови, Векс наклонился и поцеловал ее в висок.

– Я бы избавил тебя от этих страданий, если бы это было в моих силах.

– Того, что ты вообще был там, чтобы спасти меня, достаточно.

– Хотел бы я, чтобы я мог приписать себе заслугу того, что сделала судьба, – он снова поцеловал ее в висок, позволив своим губам задержаться там, теплым и успокаивающим касанием. – Если бы ты добралась до своего коттеджа, что бы ты делала? Утолило бы это твое желание странствий?

– Нет, – Кинсли улыбнулась и обхватила его подбородок, поглаживая большим пальцем щеку. – Я думаю, ты был единственным лекарством от этого.

Пальцы Векса сжались на ней, и его алые глаза засветились ярче, когда узкие зрачки сузились.

Она опустила руку, прежде чем жар в его глазах мог еще больше усилиться.

– Коттедж предназначался скорее как остановка на пути. Перевалочный пункт. Я планировала какое-то время вести видеозаписи своих походов и открытий здесь, прежде чем перейти к следующему приключению.

Убрав палец со страниц, он отложил дневник в сторону и провел когтями по ее волосам.

– Возможно, пришло время для новой истории. Не Алитрии, а твоей. Расскажи мне о местах, которые ты исследовала. Расскажи мне о своей земле за морем. Будь моими глазами, чтобы я мог увидеть то, что видела ты. Видеоблог для меня.

– Мы тоже хотим послушать, – сказала Вспышка, ее пламя разгоралось ярче по мере того, как она подплывали ближе.

Эхо взволнованно подпрыгнула рядом с Вспышкой.

– Кинсли, пожалуйста, сделай видеоблог для нас.

Кинсли рассмеялась.

– На самом деле это не видеоблог, но я бы с удовольствием рассказала вам о некоторых из моих любимых мест, – она положила голову Вексу на грудь, наслаждаясь ощущением его пальцев, перебирающих ее волосы. – Когда мне было двенадцать, мои родители взяли меня и мою сестру Мэдди в Большой Каньон. Несмотря на то, что Мэдди на два года старше меня, она была слишком напугана, чтобы подойти к ограждению. Она ненавидит высоту. Но я подошла прямо туда и увидела каньон.

– Он был захватывающим. Такой широкий, такой длинный и такой, такой глубокий. Стены из песчаника были красными, оранжевыми и коричневыми, и, как бы глупо это ни звучало, я помню, что подумала, что это похоже на слоеный пирог. А в самом низу протекала река Колорадо, ярко-бирюзовая и сверкающая на солнце. Я думаю, что, стоя там и глядя на этот огромный каньон, я впервые осознала, насколько огромен мир. Я была всего лишь крошечным человечком в огромном месте… Но это осознание никогда не пугало меня. Оно было захватывающим. Потому что такой большой мир означал гораздо больше возможностей для исследования.

– Это не похоже ни на что, что я когда-либо видел, – тихо сказал Векс. – И маленькая Кинсли бесстрашно подошла к его краю и с нескрываемым любопытством смотрела на него.

– Я так и сделала. И моя мама очень напугалась, когда я взобралась на перила, – Кинсли хихикнула. – Она подумала, что я упаду. Я имею в виду, если бы это сделал мой ребенок, я бы, вероятно, тоже испугалась. Но я просто хотела подойти поближе, заглянуть дальше. Я хотела спуститься прямо на дно и окунуть пальцы ног в воду. Конечно, я, вероятно, была бы слишком уставшей, чтобы подняться наверх, и моему отцу пришлось бы вытаскивать меня оттуда… Но дети обычно не думают так далеко вперед.

Векс рассмеялся и провел костяшками пальцев по ее руке.

– В нашем маленьком королевстве нет каньонов, но я бы с радостью отнес тебя туда, куда ты пожелаешь, неважно, как далеко и как глубоко.

Что-то потеплело внутри нее, но затем потенциальный смысл его слов прояснился. Она посмотрела на него.

– Нести меня? В смысле… летать?

– Мы могли бы парить среди звезд.

Она широко улыбнулась.

– Правда?

– Да, – Векс взял ее за подбородок и улыбнулся. Желание вспыхнуло в его глазах. – Тебе будут завидовать небеса, мой лунный свет, – он понизил голос почти до шепота. – И я знаю, как заставить тебя сиять еще ярче.

Сердце забилось быстрее, дыхание перехватило, она посмотрела ему в глаза. В его словах было что-то большее. Намек на обещание, подтекст. И что бы он ни замышлял, Кинсли хотела этого.

Ее взгляд опустился к его рту, и она приоткрыла губы, когда он провел большим пальцем по нижней.

– Мы полетим с тобой, – сказала Эхо.

Чары рассеялись, Кинсли моргнула, и румянец залил ее кожу.

– Нам лучше не настаивать на непредложенных приглашениях, – сказала Тень.

Эхо склонила голову.

– Прошу прощения, маг.

– Никаких извинений, – рассеянно ответил Векс, его собственный взгляд упал на губы Кинсли. – Я буду эгоистом и потребую первый полет Кинсли для себя. Но потом мы полетаем с вами, друзья мои.

– Не могу дождаться, – сказала Вспышка.

– А теперь, – Векс погладил ее по щеке – Расскажи нам больше о своих приключениях, Кинсли.

Эхо подпрыгнула в воздухе.

– Пожалуйста, поделись еще!

– Мы хотели бы услышать больше, – сказала Вспышка.

– Э-э, верно. Мои приключения.

Кинсли прочистила горло, выигрывая еще одно мгновение, чтобы восстановить самообладание. После слов Векса было трудно снова сосредоточиться, особенно когда она лежала рядом с ним, уютно устроившись в его объятиях, и ее окутывал пряный аромат дубового мха и амбры.

Он действительно подразумевал то, чтоона подумала? Секс во время полета?

Не думай об этом сейчас, Кинсли!

К ее чести, она больше ни одного раза не подумала об этом.

Она подумала об этом еще пару раз. Ну… может быть, еще несколько раз. Определенно, не больше полудюжины.

Каким-то образом она сосредоточилась достаточно, чтобы рассказать Вексу и огонькам о некоторых других местах, которые она посетила, – местах, которые оставили у нее неизгладимые впечатления. Чем больше она говорила, тем больше успокаивалось ее колотящееся сердце, разгоряченная кожа и трепещущий живот.

Она рассказала им о своей поездке в Национальный лес Дикси в штате Юта, где вертикальные образования из красного песчаника возвышаются среди высоких сосен под бескрайним голубым небом. Векс задал несколько вопросов об этом странном ландшафте, в результате чего Кинсли описала пустыню, занимающую большую часть юго-запада Соединенных Штатов, и то, как она меняется от места к месту.

Неудивительно, что он никогда не видел пустыню. О таких местах он знал только из книг.

Из Юты она перескочила на Средний Запад, подробно рассказав о неделе, проведенной в Национальном лесу Шони в Иллинойсе. Она не могла удержаться от улыбки, описывая разнообразные лиственные деревья, скалистые утесы, ручьи и очаровательные водопады. Хотя песчаник там тоже был заметен, он сильно отличался от песчаника в Большом Каньоне и в Юте – серый и относительно гладкий, его слои более тонкие в одних местах и поразительно заметные в других.

Ее любимым местом в этом парке был Сад Богов, где эти уникальные скальные образования возвышались над лесами, откуда открывался потрясающий вид на окрестности. Сидеть на одной из этих скал, глядя на раскинувшийся перед ней лес и небо, окрашенное заходящим солнцем в красные и оранжевые тона, было таким переживанием, которое она не могла описать.

В тот вечер в радиусе нескольких сотен миль от нее находилось так много городов – Чикаго, Индианаполис, Цинциннати, Луисвилл, Нэшвилл и Мемфис, Сент-Луис. Но на той скале она чувствовала себя за миллион миль от всего этого. Она чувствовала себя полностью окруженной природой, единым целым с ней.

– Если бы мы могли лежать вместе на этих камнях и нежиться в лунном свете, – сказал он, проводя губами по ее шее, – пока лес мирно дремлет под нами.

Дрожь пробежала по ее телу, когда эти губы запечатлели поцелуй на местечке прямо у нее за ухом. Она поймала прядь его длинных волос и накрутила ее на палец.

– Мы могли бы найти похожий камень здесь.

– Возможно, – промурлыкал он. – Но ты еще не удовлетворила мое любопытство.

– Какое любопытство я не удовлетворила?

Он прижался губами к ее уху, позволяя своему дыханию ласкать ее кожу, когда выводил маленькие круги внизу ее живота

– Из мест, где ты побывала, какое дороже всего твоему сердцу?

– Ммм… Это.

Кинсли закрыла глаза, трепеща от ощущений, которые он вызывал. И она знала, что он полностью отдавал себе отчет в том, что делал.

– Определенно это.

Векс усмехнулся, создавая возбуждающую вибрацию, и прикусил мочку ее уха клыком, отчего у нее перехватило дыхание.

– До того, как ты попала сюда.

Как он мог ожидать, что она будет ясно мыслить, когда он вот так играл с ней? Ее кровь была горячей, соски напряжены и пульсировали, а клитор жаждал внимания. Все, чего она хотела в тот момент, – это взять его руку и просунуть себе между бедер, чтобы он почувствовал, какая она влажная, и избавил ее от этих страданий.

– До того, как я попала сюда…

Продолжая накручивать его волосы на свои пальцы, Кинсли открыла глаза. Несмотря на отвлекающие факторы, ответ на его вопрос пришел довольно легко, и связанные с ним воспоминания вызвали улыбку на ее лице.

– Место под названием Национальный парк Секвойя. Он находится высоко в горах, и довольно популярен, но он просто… Он особенный. Парк назван в честь деревьев, которые там растут, гигантских секвой. Это самые большие деревья в мире. Я имею в виду, что твое дерево больше, но оно волшебное и технически все равно находится в другом мире, так что это не считается. Во всяком случае, секвойи такие высокие, что если встать у основания одной из них и посмотреть вверх, то можно подумать, что она пробивает само небо.

Она вздохнула, улыбка стала шире.

– Я побывала там взрослой, но, стоя среди этих деревьев, я снова почувствовала себя ребенком, впервые смотрящим на Большой Каньон. Они возродили во мне ощущение огромного, захватывающего дух мира вокруг меня. Я думаю, у меня действительно заболела шея от того, что я так долго смотрела на них, пока шла по тропинкам.

Ее улыбка дрогнула, но сменивший ее хмурый взгляд казался скорее задумчивым, чем печальным.

– Это была также моя первая поездка после ухода Лиама. Очевидно, мне было больно, но там… Я осознала, что есть так много вещей, которые больше, чем моя боль. Эти деревья… они приспособлены к выживанию в большинстве лесных пожаров. На некоторых обгоревших стволах можно увидеть черные пятна, но со временем они зарастают. У них заживают раны, остаются шрамы, и они продолжают расти.

– Мои шрамы никогда не исчезнут. Они – часть меня. Но благодаря им я стала сильнее. Я выстоялаа, несмотря на то, что иногда мне хотелось упасть. В том парке какая-то часть меня решила, что мне нужно исцелиться. Что я исцелюсь. Мне просто нужно было время.

– Ах, Кинсли, – прохрипел Векс хриплым голосом и крепко обнял ее.

Кинсли повернула к нему лицо, поймала его взгляд и удержала его.

– Ты тоже исцелишься, Векс.

– Да, мой лунный свет.

Он нежно поцеловал ее, и хотя в этом поцелуе не было прежнего жара, Кинсли растаяла.

Но ее мысли приняли печальный оборот. Векс попросил ее рассказать ему о своих приключениях, поделиться своим опытом и описать то, что она видела, когда он был заперт здесь на века, в то время как внешний мир обходил его стороной. В то время как все шло своим чередом без него.

Кинсли провела пальцами по его запястью, вспоминая, как Векс стоял на вершине своей башни, отделенный от гоблинов, которых он защищал.

– Ты когда-нибудь покидал свою башню? То есть до встречи с королевой.

– Очень редко, – ответила Эхо.

Векс повернул голову, чтобы прижаться щекой к ее волосам.

– Несмотря на то, что мне нечасто этого хотелось, я время от времени отваживался выходить. Моей целью были знания и власть. Я видел, как вырезали мой клан, и я был свидетелем бесчисленных других зверств до того, как достиг совершеннолетия. Всегда именно низшие фейри, существа вроде гоблинов, платили самую высокую цену в конфликтах, опустошавших мое королевство. Я искал способ использовать свою магию для защиты. Мои иллюзии не спасли никого, кроме меня самого. Все, что я мог сделать, все, что могли сделать мои люди, это прятаться и надеяться. Надеясь, что мы переживем еще один день, еще один час, еще одно сердцебиение. Я хотел большего, чем просто способ спрятаться. Я жаждал сражений. Противостояния тем, кто обращался с нами как с паразитами.

– Это требовало путешествий. Я охотился за малоизвестными томами и артефактами, добывал информацию, рыскал по древним местам в поисках секретов. Я имел дело как со смертными, так и с фейри – даже с благими, когда это служило моим целям. И я принес все это обратно в свою башню, где и хранил, – он невесело усмехнулся, мягко покачав головой. – Каким же я был дураком, путешествуя по вашему миру, наполненному красотой, я все равно снова и снова возвращался в ту башню, отгородившись от всего этого. Никогда по-настоящему не видя, никогда по-настоящему не переживая. Слишком сосредоточенный на своих целях, чтобы ценить что-либо, кроме стремления к ним.

Вспышка немного покрутилась перед Вексом и Кинсли.

– Я велела магу танцевать и петь во время празднования.

На этот раз смешок Векса был теплым.

– Я бы только отпугнул всех.

Кинсли усмехнулась, вырвалась из объятий Векса и вскочила с подушки. Встав, она оправила платье вокруг ног, повернулась к нему лицом и протянула руку.

– Ты потанцуешь со мной?

Огонь вспыхнул в его глазах, когда он перевел взгляд с ее руки на лицо. Его губы изогнулись в греховной улыбке.

– Не здесь.

Поднявшись, он взял Кинсли за руку и притянул к себе, удерживая на месте, обхватив рукой ее спину. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами и приоткрытыми губами.

– Позволь нам перенести этот танец в небеса, любовь моя.

Прежде чем Кинсли смогла ответить, Векс приподнял ее, оторвав ее ноги от земли, и потащил к дверному проему. Ахнув, она обхватила его руками и ногами, наблюдая, как мимо размытым пятном проносятся книжные полки.

– Мы подождем здесь! – крикнула Вспышка. Смех огоньков последовал за уходом Векса и Кинсли.