Текст книги "Его самое темное желание (ЛП)"
Автор книги: Тиффани Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Осторожно Векс вынул книгу с ее места. Он открыл обложку и просмотрел страницы, заново переживая волны эмоций, которые многие из них вызывали. Затем он добрался до чего-то нового и остановился, уставившись на это сверху вниз.
Пара черных страниц. На этом черном фоне выделялись картины – не столько реалистичные, сколько полные жизни: изображения огоньков, выписанные с любовной тщательностью, чтобы передать их оттенки и сияние. Нарисованные огоньки блестели крошечными металлическими вкраплениями.
Эхо засияла от восторга, кружась, и даже Тень немного оживилась.
Векс улыбнулся. То, что она доставила его давним товарищам такую радость, согрело его сердце, но что-то еще на странице превратило это тепло в жар.
Пара алых глаз смотрела из темноты. Глаза, полные угрозы, удивления, интенсивности и глубины, тайны и тоски, страсти. Это были глаза Векса. И если Кинсли видела их такими, как она видела его…
Лунный свет пробился сквозь облака, падая прямо на Векса. Он поднял глаза, чтобы увидеть луну и небольшой участок звездного ночного неба. Когда он снова взглянул на книгу, слова, написанные Кинсли серебряными чернилами, засияли.
В темноте всегда можно найти волшебство.
Векс провел кончиком когтя по плавным буквам. Его сердце бешено заколотилось, распространяя по телу расплавленный жар.
– Вся магия, которая в моем распоряжении, будет твоей, – прохрипел он.
Голос Эхо, неуверенный и мягкий, прервал размышления Векса.
– Маг?
– Нам пора возвращаться, – сказал Векс, закрывая книгу и убирая ее обратно в контейнер.
– Все в порядке? – спросила Тень.
– Лучше, чем я мог надеяться, – Векс закрыл и защелкнул коробку, сунув ее под мышку. – Но мне давно пора принять ванну и по-настоящему поесть, хоть я и не желаю больше находиться вдали от Кинсли.
Огоньки заняли свои места по бокам от него, пока он шел, их призрачный огонь мерцал по краям поля зрения, но все его внимание было направлено вперед, к его дому.
К Кинсли.
Бессмертный или нет, Векс лучше других понимал, что время ограничено. Он не желает тратить больше ни минуты без нее. Он не проведет еще одну ночь в одиночестве и не проведет еще один день, не скрепив их брачные узы.
Он разделит с ней свою постель, и сделает это как ее пара – во всех отношениях.
Сегодня вечером он сделает Кинсли своей.
ГЛАВА 25
Нежнейшее прикосновение к лицу Кинсли вырвало ее из грез. Пальцы прошлись по ее лбу, ресницам, щеке, носу и губам, оставляя после себя шепот удовольствия. Она глубоко и удовлетворенно вздохнула и улыбнулась, поворачивая лицо навстречу этому прикосновению. Оно было теплым и нежным, но в то же время твердым.
Она знала их, чувствовала их раньше.
– Проснись, мой лунный свет.
Она знала этот глубокий, бархатистый голос. Он был ее защитником в темноте. Он защитил ее от лап смерти, вернул к жизни.
Векс.
Кинсли открыла глаза.
Векс склонился над ней. Он лежал на боку рядом с ней, опершись на локоть, темно-красные глаза ярко светились в тенях, отбрасываемых на его лицо отблесками огня. Черные волосы были зачесаны назад, открывая длинное изогнутое ухо, украшенное блестящей серебряной серьгой. Шрам в форме символа возле его глаза резко выделялся на фоне зеленой кожи в теплом оранжевом сиянии.
Ее взгляд скользнул вниз по его шее к обнаженной груди. Тени играли на мускулистых руках, придавая им скульптурное совершенство.
Жар, вспыхнувший внутри Кинсли, не имел ничего общего с потрескиванием огня.
Она положила руку ему на грудь, на сердце, которое бешено колотилось под ее ладонью. Его кожа была горячей и гладкой.
– Я все еще сплю, – сказала она. Иначе зачем бы Вексу быть здесь, в постели с ней, полуобнаженному, лаская ее лицо с такой нежностью?
Векс обхватил ее щеку большой ладонью, заставив посмотреть ему в глаза, и сверкнул белыми клыками в улыбке.
– Если это сон, Кинсли, то наверняка мой собственный.
Кинсли нахмурила брови.
– Это не сон?
– Не сон.
Она посмотрела на свою руку у него на груди.
– Я не сплю?
Векс провел ладонью по ее руке, пока не накрыл ее пальцы, надежно удерживая на месте.
– Похоже на то.
– Я проснулась… Я… – ее глаза расширились. – Ты проснулся!
Она прикоснулась тыльной стороной другой руки к его лбу. Он больше не горел в лихорадке, и хотя при свете камина было трудно сказать наверняка, казалось, что его болезненная бледность исчезла.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
Уголок его рта приподнялся.
– Мне уже давно не было так хорошо. А ты, Кинсли? Мне сказали, что ты всю неделю почти не отдыхала.
Тепло залило ее щеки, когда она опустила руку к животу. Он отказался отпустить другую, крепче обхватив ее пальцами.
– Я в порядке. Я… – Кинсли оторвала взгляд от Векса, только тогда заметив, что ее окружает. – Я снова в твоей комнате. В… твоей постели.
– Тебе нужен был отдых, – ответил он, запуская пальцы в ее волосы, – поэтому я принес тебя сюда. Здесь гораздо удобнее, чем в лаборатории, не так ли?
Упоминание лаборатории только напомнило ей обо всем, что она видела во время его медленного выздоровления. Много раз его магия превращала комнату в давно минувшие места, и эти иллюзии были такими яркими, такими реальными. Такими душераздирающими.
Она видела, как ребенком Векс, испуганный и одинокий, смотрел на пылающие руины всего, что он когда-либо знал. Его люди, его семья, его дом – все исчезло, охваченное пламенем такой силы, что Кинсли почти ощущала его жар.
Его исцеляющий сон был каким угодно, только не безмятежным. Во время каждой призрачной сцены она видела боль, отражавшуюся на его лице, чувствовала напряжение в его извивающемся, охваченном лихорадкой теле. И он успокаивался, только когда она клала на него руки и говорила с ним.
Кинсли могла подумать, что эти кошмары проецируются из его подсознания, но огоньки сказали ей, что иллюзии вовсе не были снами – они были воспоминаниями. Его воспоминаниями.
Она видела одиночество в его глазах, когда он стоял в своей башне, глядя вниз на деревню гоблинов. Живая музыка, доносившаяся снизу, казалась печальной и призрачной из-за расстояния, отделявшего ее от Векса. Но она увидела нечто большее за его маской.
Тоска. Тоска и проблеск надежды.
Векс так много потерял в столь юном возрасте, и он, должно быть, так долго чувствовал себя одиноким…
Даже в те, казалось бы, безобидные моменты Векс – ее Векс в настоящем – был беспокойным во сне. Он корчился и бормотал, его тело было таким же напряженным, как и во время более ужасных сцен.
Она задавалась вопросом, почему эти воспоминания так взволновали его, пока не вспомнила, что он сказал в библиотеке.
Моя башня была разрушена. Вокруг меня разрушался камень за камнем. Все, что я построил, все, что я стремился защитить… уничтожено.
Его беспокойство было вызвано чувством вины, горем и болью из-за того, что он потерял.
Не только из-за того, что у него отняли, но и из-за того, кто это сделал.
Слезы тоски и ярости навернулись на глаза Кинсли. Все, что Векс выстрадал, все, что он пережил, меркло по сравнению с тем, что сделала королева фейри.
Она сделала Векса своим рабом и угрожала убить всех в его владениях, чтобы удержать его. И Кинсли знала, что угроза была приведена в исполнение.
Кинсли прижала пальцы к его груди.
– Векс, то, что я видела, пока ты спал…
Он стиснул челюсти и согнул пальцы, уколов когтями кожу головы Кинсли.
– Что ты видела?
– Я видела тебя. Твое прошлое, других гоблинов в твоей башне,… королеву.
Хотя его кожа побледнела, выражение лица Векса потемнело. Его тело не расслабилось.
– Ах. Это… прискорбно.
Слеза скатилась из уголка ее глаза и потекла по волосам под его ладонью.
– Я так сожалею обо всем, через что тебе пришлось пройти. Обо всем, что ты потерял.
Между его бровями образовалась складка, а губы приоткрылись в беззвучном вздохе.
– Тебе не о чем сожалеть, Кинсли. Все, чему ты была свидетелем, произошло давным-давно. Это в прошлом, где и останется.
– Прошлое остается с нами, Векс. Я знаю это слишком хорошо. Боль, которую я видела… это была не боль, которую ты похоронил в прошлом, это боль, которую ты все еще носишь в себе. Она все еще здесь.
Он задумчиво промурлыкал. Смягчая прикосновение, он взял густую прядь ее волос между большим и указательным пальцами и лениво погладил.
– После всех этих лет я должен был усвоить мудрость, которой ты только что поделилась. В глубине души я знаю, что, как бы сильно я ни хотел, чтобы было иначе, королева все еще со мной. Из-за ее проклятия.
Его алые глаза встретились с ее, блеснув чем-то грубым, но уязвимым.
– Ты могла бы позволить мне умереть, Кинсли. Ты могла бы стать свободной, освободиться от нашего договора. Почему же ты помогла мне?
Кинсли нахмурилась.
– Ты серьезно думаешь, что я такой человек? – она вырвала свою руку из его хватки. – Что я просто позволю тебе…
Векс зарылся пальцами в ее волосы, повернул ее лицо к себе и наклонился губами к ее губам.
Глаза Кинсли расширились, и она протянула руки, намереваясь остановить его. Но обнаружила, что не может сопротивляться. Его губы впились в ее, голодные и яростные, требовательные, страстные. Как и тогда, когда он впервые поцеловал ее, Кинсли закрыла глаза и отдалась ему.
Но на этот раз она ответила на поцелуй с таким же пылом.
Их губы прижались друг к другу, горячие, твердые и страстные. Каждый вздох был общим для них.
Рука Векса скользнула под нее, прижимая к себе, и ее затвердевшие соски коснулись его груди через ночную рубашку. Это ощущение отдалось толчком прямо в клитор, заставив ее застонать. В ответ он издал рычание.
Пламя свернулось у нее в животе, проникая в самую сердцевину, и его жар распространился по всему телу. Все мысли исчезли. Здесь, в этот момент, существовали только Кинсли и Векс. Она не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме него – твердости его тела, лежащего поверх ее, его пряного запаха, окутывающего ее, его тепла, согревающего ее, и его вкуса… О Боже, его вкус! Ей нужно было больше.
Сильная боль в ее лоне усилилась, и влагалище запульсировало от желания.
Кинсли скользнула ладонями вверх по груди Векса, чтобы зажать его лицо между ними. Когда она приоткрыла губы, его язык прошелся по ним и проник в ее рот, где его кончик разделился, лаская ее.
Это чувство – одновременно странное и сладострастное – заставило Кинсли вздрогнуть. С резким вдохом она оторвалась от его губ и оттолкнула его. На его лице мелькнуло удивление, когда он опрокинулся на кровать, давая Кинсли возможность отпрянуть.
Едва не споткнувшись о подол собственной ночной рубашки, она поднялась с кровати и повернулась к нему. Ее грудь поднималась и опускалась от учащенного дыхания, тело дрожало от неудовлетворенного возбуждения, а внутренняя поверхность бедер была влажной от желания.
Кинсли хотела Векса, жаждала его, и все же…
Она сжала в кулаках ночную рубашку, прижимая ее к себе.
Он чего-то хотел от нее, чего она не могла ему дать. И этот секрет был пропастью, широкой и глубокой, протянувшейся между ними.
Их связывало нечто большее, чем магический договор. Гораздо большее. Она чувствовала это глубоко в своем сердце, в глубине души. Быть с ним было правильно. Это было… предначертано судьбой.
Но как она могла поддаться своей похоти, храня этот секрет?
Скажи ему. Просто скажи ему, Кинсли.
Я… не могу.
Что он сделает с ней, когда узнает? Что он сделает, когда обнаружит, что она ввела его в заблуждение, солгала ему?
Векс встал на четвереньки и уставился на нее своими горящими красными глазами. Кинсли могла только наблюдать, как он крадется к ней, словно охотящийся кот, его движения были сильными, грациозными, чувственными. Ее сердце билось быстрее с каждым дюймом расстояния, которое он сокращал.
Но вместо того, чтобы наброситься на нее, Векс спустил ноги с края кровати и сел перед ней, положив свои длинные пальцы с когтями на бедра. Пряди волос падали ему на лицо, грудь и плечи, отчего отвести от него взгляд было только труднее.
– Ты бежишь так, словно я обжег тебя, Кинсли, – сказал он низким и хриплым голосом. – Но это я горю.
Что-то затрепетало у нее в животе.
Я тоже горю.
Губы Кинсли приоткрылись, а брови нахмурились.
– Нам не следовало этого делать.
– Я вижу ту же тоску в твоих глазах. Почему бы нам не взять то, чего мы оба хотим?
У нее сдавило грудь.
– Договор. Это… это все, ради чего все это затевается.
– Мое желание к тебе не имеет ничего общего с нашим договором, Кинсли. Я хочу тебя. Я хотел тебя с того самого момента, как впервые увидел.
– Но это только из-за того, чего ты хочешь от меня.
– Нет, – прорычал Векс сквозь оскаленные клыки. – Это потому, что ты моя. Договор или нет, я хочу тебя. Тебе всегда было суждено быть моей.
Сердце Кинсли учащенно забилось.
Договор или нет, я хочу тебя.
Она покачнулась, сделав небольшой шаг к нему, прежде чем заколебаться.
– Чего ты хочешь, Кинсли? – спросил он. – Ради чего горит огонь в твоих глазах?
– Тебя, – прошептала она. Это единственное, простое слово отозвалось в самой ее душе.
Его подбородок опустился, и он согнул когтистый палец.
– Тогда иди ко мне, мой лунный свет.
ГЛАВА 26
Завороженная этими темно-красными глазами, Кинсли шагнула к Вексу. Он протянул руку ладонью вверх. Это было предложение, приглашение, искушение. Все, что ей нужно было сделать, это принять его.
Ты хочешь этого, Кинсли. Ты хочешь его.
Она так и сделала. Она была отвергнута, так долго чувствовала себя нежеланной, недостойной, нелюбимой. Она жаждала связи и близости, которые обещал пылающий взгляд Векса.
Отбросив колебания, Кинсли взяла его за руку.
Медленная улыбка растянулась на его губах, когда он обхватил пальцами ее руку, притянув ближе, пока она не оказалась между его бедер. Хотя объятия были нежными, она не смогла бы сопротивляться, даже если бы захотела.
– Если бы у меня был выбор, – он зацепил когтем низкий вырез ее ночной рубашки, – меня бы мучило только одно воспоминание.
Под его когтем замерцали искорки зеленой магии. Его рука опустилась, и коготь без сопротивления прорезал ткань. Глаза Кинсли расширились, когда она посмотрела вниз.
– Твое тело, – он опустил руку еще ниже, и магия распространилась зеленым пламенем по краям разрыва, ткань исчезла вслед за ним, – обнаженное для меня, но недосягаемое.
По коже Кинсли пробежали мурашки, заставляя ее задрожать, когда ночная рубашка, нитка за ниткой, исчезла, оставив ее обнаженной. Соски, открытые как воздуху, так и Вексу, напряглись.
Векс взял ее за подбородок, возвращая ее взгляд к своему.
– Никогда больше ты не будешь вне моей досягаемости.
Кинсли подняла руку и слегка провела по шрамам возле глаз.
– Я здесь, Векс. И я твоя.
Он одобрительно зарычал. Одна его ладонь скользнула вверх по ее руке, а другая – вниз по шее. Темнота в его глазах стала еще больше, а их жар усилился. Они поглотили Кинсли, и она приветствовала это.
Его большой палец нежно провел по ее горлу, прежде чем ладони опустились на плечи. Кончики пальцев скользнули вдоль ключицы, когти слегка царапали кожу, разжигая в ней внутренний огонь. Затем его руки двинулись ниже. Тыльной стороной пальцев он провел по округлостям ее грудей и с нарочитой нежностью, сводящей с ума, коснулся затвердевших сосков.
Возбуждение пронзило Кинсли, и у нее перехватило дыхание, когда она положила руки ему на плечи.
– Это само совершенство, – сказал он низким, хриплым, страстным голосом. – Ты само совершенство.
Если бы эти слова исходили от кого-то другого, Кинсли опровергла бы их. Но от Векса… им она поверила. Почувствовала их.
Он обхватил ладонями ее груди, сжимая и разминая, в то время как длинные, ловкие пальцы поглаживали и пощипывали ее соски. Ее клитор реагировал на каждую его ласки. Нахмурив брови, Кинсли вцепилась в его плечи и прикусила нижнюю губу зубами. Тепло разлилось по телу, и ее киска набухла от желания.
Слабая дрожь пробежала по его рукам, и он прерывисто вздохнул.
Затем до нее дошло – Векс был заперт в этом месте на протяжении веков. Один.
Кинсли откинула с лица прядь волос, заправив ее за длинное заостренное ухо.
– Ты не должен сдерживаться, Векс.
– Ах, Кинсли, – промурлыкал он. – Я сдерживаюсь не ради тебя, а ради себя самого. Я намерен наслаждаться каждым моментом.
Векс наклонился вперед. Его язык выскользнул, и он провел языком дорожку между ее грудями, заставляя ее сердце учащенно биться.
– Я так долго ждал этого. Ждал тебя.
Повернув лицо, он захватил губами ее сосок и пососал.
Кинсли ахнула от волнующего ощущения.
Он опустил другую руку на ее задницу, сжимая пальцы в крепкой, собственнической хватке и притягивая ее ближе. У Кинсли вырвался всхлип, и ее веки закрылись. Она запустила пальцы в его волосы, нуждаясь в чем-нибудь, за что можно было бы ухватиться, на что можно было бы опереться.
А потом она почувствовала его язык. Он обвился вокруг ее соска и раздвоился, два заостренных кончика ласкали ее плоть. У нее чуть не подогнулись колени. Это был рай, это было блаженство, от которого по телу пробегали мурашки, а лоно сжималось. Она хотела, чтобы это никогда не прекращалось.
Жидкий жар вытекал из нее, увлажняя внутреннюю поверхность бедер, которые она сжала вместе. Это никак не облегчило тяжелую, пустую боль, растущую в ее сердцевине. Ей нужно было больше.
– Векс, – выдохнула Кинсли.
Он отпустил ее сосок, хотя и не раньше, чем прикоснулся к нему клыками.
– Тебе не нужно умолять, Кинсли… Но я не стану тебе запрещать.
– Пожалуйста, – она вцепилась ему в волосы и выгнулась навстречу. – Пожалуйста, не останавливайся.
Он усмехнулся, проводя носом между ее грудей, горячее дыхание коснулось ее кожи.
– Может быть, я должен заставить тебя умолять. Мне нравится, как это звучит.
Кинсли открыла глаза и встретилась с ним взглядом. В глубине его глаз таился дразнящий огонек, как и в изгибе приподнятых в улыбке губ. Это была та сторона Векса, которую она никогда не видела, и о существовании которой она, возможно, и не подозревала.
И почему-то она знала: он никогда никому не показывал ее. Только ей.
– Прикоснись ко мне, Векс, – она отпустила его волосы, чтобы обхватить подбородок. – Поцелуй меня.
Неземной взгляд Векса смягчился, и он протянул руку, чтобы обхватить ее сзади за шею, притянув к себе, пока их губы не оказались на расстоянии одного вдоха друг от друга. Кинсли смотрела в эти глаза, мерцающие в свете камина.
– Мой лунный свет, я отдам все, что у меня есть, чтобы исполнить любое твое желание.
Он прижался горящими губами к ее рту. Ресницы Кинсли снова дрогнули и закрылись, когда она отдалась поцелую. Их губы ласкали, а зубы покусывали, их языки скользили и уговаривали, и Векс держал ее в плену, углубляя поцелуй.
Его когти впились в ее задницу, но это ощущение только усилило охватившее Кинсли наслаждение. Она снова положила руки ему на плечи и еще сильнее наклонилась навстречу поцелую, вдыхая его пьянящий аромат дубового мха и амбры.
Поцелуй был плотским и нежным, ненасытным и щедрым, совершенно опьяняющим. Его раздвоенный язык обвился вокруг ее языка, каждое его движение заставляло пульсировать ее лоно. Влага текла по внутренней стороне бедер, и казалось, что Кинсли вот-вот кончит от одного только его поцелуя.
Слишком быстро он оторвался от ее губ. Кинсли качнулась к нему, отчаянно желая большего, но сильная рука остановила ее, наклонив голову набок. Прикосновение его губ и царапанье клыков прочертили след на ее челюсти, опускаясь все ниже и ниже.
– Я попробую каждую частичку тебя, Кинсли, – прохрипел он ей в шею.
Его язык прошелся по ее ключице, прежде чем поцелуи продолжились ниже, между грудей, которые ныли от желания и трепетали при воспоминании о его внимании. Но он только продолжал спускаться, его рука скользила по ее позвоночнику, чтобы проследить за его продвижением.
Добравшись до ее живота, он откинул голову назад. Отпустив ее задницу, он зацепил кончиком когтя пирсинг в пупке, осторожно приподнимая его. Каплевидный лунный камень сверкнул, когда свет упал на него под новым углом.
– Мне это нравится, – он провел большим пальцем по камню. – Но он слишком простой.
Мягкий зеленый свет, похожий на тусклый, призрачный огонь, окутал его руку, но тепла от него не было. Этот свет – эта магия – зазмеилась по обе стороны от ее пирсинга, затвердевая в крошечные, нежные звенья цепочки. Кожу Кинсли покалывало, когда ее касался холодный металл.
С цепочки свисали крошечные лунные камешки, каждый из которых переливался своей радугой в свете камина. Когда магия исчезла, цепочка обвивала ее живот.
Охваченная благоговением, Кинсли провела пальцами по ее плетению. Твердый металл согревал кожу.
– Намного лучше, – рука Векса проследила путь цепочки к ее бедру, где та остановилась.
– Она прекрасна, – сказала Кинсли.
Он поднял на нее взгляд.
– Твоя красота гораздо ярче, мой лунный свет. Ты затмеваешь даже самые яркие звезды на ночном небе.
Тепло наполнило щеки Кинсли, и она улыбнулась, лаская его подбородок. Повернув лицо навстречу прикосновению, он поцеловал ее ладонь, заставив ее сердце затрепетать.
– Если я – твой лунный свет, то кто ты для меня? – спросила она.
– Я – твоя тьма. Твой плащ, твоя защита. Тень, которая защищает тебя от разрушительных воздействий дня, саван, который убаюкивает тебя, чтобы ты могла блуждать в блаженстве своих снов.
Слезы защипали ей глаза, а грудь сдавило от нахлынувших эмоций.
– Ты будешь ждать меня в моих снах?
Не отрывая от нее глаз, Векс обхватил пальцами цепочку на животе и притянул ее ближе, касаясь губами чуть выше пирсинга. Он положил руки ей на бедра.
– Спишь ты или бодрствуешь, Кинсли, я всегда с тобой.
Он произнес эти слова с такой страстью, с такой торжественностью, что они прозвучали как обет, клятва, обязывающее обещание. Как могли его слова обрести такой смысл спустя столь короткое время? Они с Лиамом были лучшими друзьями много лет, прежде чем поженились, и его клятвы… Что ж, в конце концов, они ничего не значили.
Сейчас должно было быть то же самое. Кинсли и Векс едва знали друг друга, и обстоятельства, которые свели их вместе, которые удерживали их вместе, были ужасными. Он с самого начала ясно дал ей понять о своей цели.
Но она верила ему. Несмотря ни на что, она верила ему всем сердцем.
– Векс, – тихо сказала она. Это было единственное, что она могла сказать в тот момент, хотя ей так много хотелось ему рассказать.
Он глубоко вдохнул и вздрогнул, прищуренные зрачки расширились, когда его хватка на ее бедрах усилилась. Тени сгустились позади него, превратившись в крылья, похожие на крылья летучей мыши.
– Ах, Кинсли… Я чувствую запах твоего желания.
Прежде чем она успела даже подумать над ответом, он схватил ее за задницу и посадил себе на живот, а сам лег на кровать, раскинув свои большие крылья по сторонам. Кинсли взвизгнула, ее глаза округлились, волосы упали вперед. Она уперлась руками в его грудь, чтобы удержаться.
– Я должен вкусить тебя сполна, – сказал он. – Должен испить твою эссенцию.
Кинсли уставилась на него.
– Ты… ты что?
Он ухмыльнулся, обнажив эти порочные клыки, когда его взгляд опустился к ее обнаженному лону.
– Если я должен говорить более откровенно, я это сделаю, – он потянул ее дальше вверх по груди, покрывая свою кожу ее скользкой влагой. – Я хочу, чтобы мой язык был в твоем влагалище.
Глаза Кинсли расширились.
О Боже.
– Подожди, подожди, подожди! – она положила руки ему на плечи, останавливая свое движение. – Я… Ты… Ты хочешь, чтобы я села… – щеки Кинсли пылали, и она подняла руки, закрыв лицо. – Я никогда этого не делала, Векс.
Несмотря на то, что у нее всегда был лишний вес, он никогда не мешал ей заниматься тем, что ей нравилось. Она любила свои формы. Но, как и у любого человека, у нее бывали моменты смущения, уязвимости, и это… это был один из таких моментов.
Векс взял Кинсли за запястья и опустил ее руки вниз, запечатлев поцелуй на каждой из ее ладоней.
– Тебе нечего бояться. Ни этого. Ни меня.
Кинсли посмотрела на него сверху вниз. В его глазах было чистое обожание – обожание и тоска.
– Я не боюсь тебя, – сказала она. – Я просто… стесняюсь.
Он усмехнулся, звук завибрировал у ее лона.
– Отбрось свои сомнения, Кинсли. Я предлагаю только удовольствие, – он сунул один из ее пальцев себе в рот и пососал, обводя его кончиками языка и медленно вынимая. – Я изголодался по тебе. Жажду тебя.
Еще один болезненный импульс пронзил Кинсли, за ним последовало предвкушение. Ее сердце билось так быстро, что она подумала, не вырастут ли у него крылья и не улетит ли оно прочь.
Она кивнула.
– Хорошо.
Векс зарычал, обхватил ее за задницу обеими руками и потянул вперед, пока ее колени не оказались по обе стороны от его головы. Дрожь пробежала по телу Кинсли, когда она почувствовала его теплое дыхание на своей гладкой интимной плоти.
– Свет, поглоти меня, ты такая мокрая, – подняв свои алые глаза на нее, Векс сказал: – И ты моя.
Его рот коснулся ее лона, и Кинсли ахнула.
Обхватив руками ее бедра, он провел языком по киске снизу вверх, где кончики языка коснулись клитора.
– Векс! – прохрипела она, когда ее таз дернулся от всплеска удовольствия. – О черт.
– Восхитительно, – он сжал ее бедра, впиваясь когтями в кожу и крепко удерживая на месте. Его глаза встретились с ее взглядом, когда он провел языком по ее складочкам. Он лизал, посасывал и покусывал, не оставляя нетронутой ни одной части, дразня клитор, но не уделял ему всего внимания.
Она откинулась назад и, протянув руки за спину, обхватила его за бока. Ее дыхание стало прерывистым. С каждым движением горячего, восхитительного языка он приближал Кинсли к пику. Она чувствовала, как ее наслаждение становится все сильнее, чувствовала, как внутри нее нарастает напряжение. Кожу покалывало от ошеломляющих ощущений.
Но Векс не стал давить дальше. Его непоколебимый, собственнический взгляд пронзал ее насквозь, удерживая на месте так же надежно, как и его руки.
– Пожалуйста, – прошептала Кинсли, покачивая тазом. – Пожалуйста, Векс. Если ты хочешь, чтобы я умоляла, я умоляю тебя сейчас. Заставь меня кончить.
Он провел кончиком носа по клитору, и Кинсли почти упала на него, жаждая большего. Он еще раз вдохнул ее аромат и замурлыкал.
– Пока нет, – снова магическое свечение окутало его руки, но на этот раз оно отделилось, приняв форму их парящих бесплотных копий. – Я жажду от тебя большего.
Эти магические руки прошлись по ее коже, поглаживая живот Кинсли, пока не достигли ее грудей и не сомкнулись на них. Какими бы призрачными они ни казались, их прикосновения были реальными, осязаемыми, волнующими, они массировали и ласкали так схоже с прикосновениями Векса.
Кинсли со стоном выгнула спину, когда эти пальцы ущипнули и покрутили ее соски.
– Я хочу, чтобы ты извивалась, – Векс прикусил внутреннюю поверхность бедра зубами, заставляя ее снова ахнуть, затем смягчил жжение языком. – Я сделаю так, что у тебя перехватит дыхание, ты потеряешь голову от желания.
Он обвел языком ее клитор, и она чуть не зарыдала от удовольствия, которое это вызвало, прежде чем он резко отстранился.
– Я хочу, чтобы ты растворилась в экстазе, купалась в море удовольствия. Нет места для мыслей, только ощущения. Только я.
Призрачные ладони растекались по ее телу, касаясь, успокаивая, поглаживая, стимулируя каждую ее частичку в то время, как Векс царапал ее бедра когтями.
– Векс… – выдохнула Кинсли.
Он зарычал и принялся ласкать ее клитор, вытягивая из нее еще больше жидкого жара.
– И когда я закончу, я погружу свой член в это восхитительное влагалище и наполню тебя своим семенем.
– Да! Да, просто пожалуйста. Ты нужен мне сейчас.
– Скоро я предъявлю права на тебя, моя пара.
Пара?
Он проник глубоко в нее языком.
– О Боже, – простонала Кинсли, ее лоно сжалось вокруг него.
Язык Векса безжалостно двигался, проникая все глубже, и Кинсли ничего не оставалось, как двигаться вместе с ним, жаждая облегчения от бурлящего внутри нее водоворота. А эти призрачные руки продолжали свое дразнящее исследование ее тела.
Схватив его за волосы одной рукой, она двигала тазом, нуждаясь в его языке глубже, нуждаясь в большем, и вскоре потерялась в ощущениях.
Если бы она была сторонним наблюдателем, то не узнала бы существо, в которое превратилась в тот момент. Женщина, полная страсти, женщина, обладающая властью, женщина, получающая удовольствие от гоблина под ней, который был готов отдать ей все. Все ее запреты рухнули.
Она подпрыгнула на нем, прижимаясь к его рту, и он ободряюще зарычал, звук резонировал внутри нее, раздувая пылающее там пламя.
Но этого было недостаточно. Ее тело дрожало от желания разрядки.
Словно услышав ее невысказанную мольбу, Векс убрал язык, обхватил губами клитор и втянул его в рот.
Оргазм поразил ее подобно удару молнии. Ее нервы гудели от чистой, мощной энергии, а мышцы напряглись от раскаленного добела удовольствия.
– Векс! – зажмурив глаза, она откинула голову назад, резкие, хриплые крики вырвались из ее горла, и жар затопил ее внутренности.
Его язык безжалостно ласкал пульсирующий клитор, вызывая крики и удерживая ее на этом пике. Он не позволял ей опуститься, не позволял ощущениям даже немного притупиться. Кинсли упала вперед, упершись ладонями в кровать, и прижалась киской к его рту, не в силах остановиться, ведомая исключительно инстинктом.
Руки Векса обхватили ее зад, удерживая и направляя ее движения, пока ее не захлестнул новый прилив наслаждения.
Она закричала, сжимая одеяло в кулаках, когда из нее выплеснулось еще больше влаги, что стекала по внутренней стороне бедер, а Векс пил из ее лона, как будто не желая потерять ни капли.
– Пожалуйста, не надо больше, – взмолилась она, когда ее лоно снова сжалось. – Достаточно!
Призрачные руки исчезли. Хватка Векса усилилась, мир Кинсли перевернулся, и она приземлилась на спину, смягченная мягкой постелью. Прежде чем она поняла, что произошло, он переполз через нее, втиснувшись бедрами между ее ног. Его крылья распростерлись за спиной, заслоняя свет камина. Остались только эти горящие глаза, опасные, напряженные и устремленные на нее.
Он схватил ее за подбородок и прорычал:
– Мне никогда не будет тебя достаточно.
