Текст книги "Ринсвинд и Плоский мир"

Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 87 (всего у книги 97 страниц)

– А, кенгуру!

– Из сказанного вовсе не следует, что существо именно так и называется, – встрял Думминг. – Не исключено, что в переводе на наш язык это означает «Не знаю».

– А с чего бы ему не знать, как оно называется? – возразил декан. – С виду он вполне дикий. Очень загорелый. Испытывает недостаток штанов. Сразу понятно, такой просто обязан знать, как называются представители местного животного мира.

– Он его нарисовал, – подал голос казначей.

– Неужели? Некоторые из этих диких парней – отличные художники.

– А он случайно не Ринсвинд? – уточнил Чудакулли, который редко утруждал себя запоминанием лиц. – Да, вижу, он несколько смугловат, но, с другой стороны, за несколько месяцев под таким солнцем кто угодно зажарится.

Остальные волшебники сразу сгрудились в кучку и принялись озираться по сторонам в поисках признаков мобильной четырехугольной штуковины.

– Но у него же нет шляпы, – указал Думминг.

Волшебники облегченно выдохнули и расслабились.

Некоторое время декан рассматривал каменную стену.

– Для наивного искусства очень неплохо, – похвалил он. – Весьма интересные… линии.

Казначей кивнул. С его точки зрения, рисунки были ЖИВЫМИ.Может, они и представляли собой так называемую «живопись кусочками цветной земли по камню», но это не мешало им быть столь же живыми, как только что ускакавший по своим делам кенгуру.

Теперь старик рисовал змею. Длинную изогнутую линию.

– Я как-то видел дворец из тех, что строили в своих джунглях тецуманы, – произнес, не отводя глаз от рисунка, декан. – Во всем здании ни грамма известки, а камни так подогнаны друг к другу, что даже ножик не вставишь. Ха, наверное, эти камни – единственное место, куда тецуманы не совали свои ножи, – добавил он. – Странные все-таки были люди. Крупные специалисты в оптовых человеческих жертвоприношениях и какао. Довольно своеобразная, на мой взгляд, комбинация. Сначала угробить пятьдесят тысяч человек, а потом расслабиться за чашечкой горячего шоколада. Прошу прощения, что несколько отошел от темы, просто я когда-то увлекался Тецуманской империей…

Даже Чудакулли опешил, когда декан вдруг взял из руки художника растрепанную на конце веточку и осторожно несколько раз прикоснулся ею к вертикальной каменной поверхности.

– По точке на каждый глаз, – улыбнулся декан, возвращая «кисть».

Художник тоже ему улыбнулся. Точнее, показал зубы. Как и многих других обитателей всевозможных астральных миров, волшебники ставили его в тупик. Их ничем не прошибаемая самоуверенность не имела пределов. Самим своим видом они словно бы говорили: о, то, что мы здесь, это нормально, это правильно, но, пожалуйста, не надо так из-за нас суетиться, занимайтесь, чем занимались, а мы тут пока побродим… А еще у волшебников был такой вид, словно они вот-вот вытащат из кармана классные журналы и примутся расставлять оценки.

За спиной у декана змея, извиваясь, уползла прочь.

– Никто ничего странного не чувствует? – осведомился профессор современного руносложения. – У меня покалывает в пальцах. Где-то поблизости только что творилось волшебство.

Декан поднял с земли почерневшую от огня палочку и выцарапал на камне корявую линию. У художника от такой наглости даже челюсть отвисла.

– Мне кажется, он оскорбился, – произнес Думминг.

– Ерунда! Хороший художник всегда готов учиться у своих старших товарищей, – возразил декан. – Что любопытно: судя по всему, у местных жителей начисто отсутствует представление о перспективе…

«Потому что всякая перспектива – ложь, – подумал (или воспринял чью-то мысль) казначей. – Если я знаю, что пруд круглый, с какой стати мне рисовать овал? Я нарисую его круглым, потому что это правда. Разве моя кисть должна лгать тебе только потому, что мои глаза солгали мне?»

Мысль прозвучала довольно сердито.

– А что ты там рисуешь, декан? – поинтересовался главный философ.

– А ты что, сам не видишь? Птицу, разумеется.

«Но птица должна летать, – произнес голос в голове у казначея. – Где же крылья?»

– Эта птица стоит на земле. И крылья не видны, – произнес декан. И тут же осознал, что ответил на вопрос, который никто не задавал. – Проклятье! Знаете, рисовать на камне труднее, чем может показаться…

«А я ВСЕГДАвижу крылья», – произнес голос в голове у казначея. Казначей зашарил по карманам в поисках бутылочки с пилюлями из сушеных лягушек. Как правило, голоса не звучали так четко и уверенно.

– Какая ПЛОСКАЯптица, – сказал Чудакулли. – Ну хватит, декан, у нашего нового друга не слишком-то довольный вид. Лучше пойдем и придумаем какое-нибудь хорошее корабельное заклинание…

– Как по мне, это больше похоже на дурностая, – сообщил главный философ. – И хвост какой-то неправильный.

– Палочка соскользнула.

– К тому же утка должна быть толще, – высказался заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – И не пытайся пустить нам пыль в глаза, декан. Когда в последний раз ты видел утку не в обрамлении бобов?

– На прошлой неделе!

– Ну да, подавали жареную утку. В сливовом соусе. Дай-ка палочку…

– Ну вот, теперь у нее три ноги!

– Я ПОПРОСИЛу тебя палочку! Вежливо! А ты ее у меня вырвал!

– А теперь послушайте-ка меня, – вмешался Чудакулли. – Я хорошо знаю, как выглядит утка, и то, что вы здесь изобразили, просто смехотворно. Дайте-ка мне сюда… СПАСИБО…Клюв рисуется вот так…

– Ты его нарисовал не на том конце, к тому же он чересчур большой!

– По-твоему, это клюв?

– Послушайте, из вас троих никто рисовать не умеет. Дайте сюда палочку…

– Художник тоже мне выискался! Ха! И ни к чему выхватывать…

Незримый Университет был построен из камня – настолько из камня, что трудно было сказать, где кончается дикая скала и начинается одомашненный, ручной камень.

Но, говоря в общем, из чего еще можно построить университет? Если бы Ринсвинду понадобилось составить список потенциальных строительных материалов, вряд ли ему бы пришло в голову включить туда гофрированные железные листы. И все же, словно бы повинуясь своего рода наследственной волшебной памяти, создатель университетского входа при помощи разнообразных кузнечных орудий очень постарался придать этим листам вид каменной арки. Над аркой, выжженная в железе, изгибалась фраза: «НУЛЛУС ТРЕВОГАС».

– Ну, почему я не удивлен? – спросил Ринсвинд. – Будь спок.

Ворота, также выполненные в технике прибивания гофрированных железных листов к кускам древесины здоровенными гнутыми гвоздями, были наглухо заперты. Собравшаяся возле университета толпа дубасила в ворота кулаками.

– Похоже, ты не одинок в своем желании посетить университет, – произнесла Найлетта.

– Должен быть еще вход, – ответил, отходя в сторонку, Ринсвинд. – Из какого-нибудь переулка… Ага, вот. Значит, так, каменных стен здесь нет, следовательно, вытащить несколько кирпичей не получится, а стало быть… – Он потыкал в железные листы, и один сместился. – Ну да. Разболтавшийся железный лист. Очень удобно пользоваться, когда ворота уже заперты.

– Откуда ты все это знаешь?

– Это же университет? Давай, пролезай.

Рядом с разболтавшимся листом мелком было нацарапано: «Нулли Чертовскус Шейла». Ринсвинд поскреб в затылке.

– Но тебя ведь не Шейлой зовут, так что к нам это не относится.

– Если это значит то, что я думаю, это значит, то это значит, что женщинам сюда нельзя, – возразила Найлетта. – Надо было тебе захватить Дорогушу.

– То есть?

– Так, ничего. Забудь.

К некоторому удивлению Ринсвинда, по другую сторону их ждал коротко подстриженный, очень приятный газон, озаренный светом из окон большого приземистого здания. Приземистыми здесь были всездания, и при этом крыши у всех были большими и широкими. В результате создавалось впечатление, как будто стоишь на поляне, усеянной множеством квадратных грибов. А если бы кому-нибудь пришло в голову их покрасить, это стало бы поистине историческим событием, стоящим где-то между Открытием Огня и Изобретением Колеса.

И, разумеется, была башня. Правда, высотой футов в двадцать.

– Не слишком-то похоже на университет, – усмехнулся Ринсвинд. Он позволил себе подпустить в голос толику самодовольства. – Башня в двадцать футов высотой? С такой только… – Он осекся. – … Плевать хорошо. Гм, ну что ж…

Он двинулся к входной двери. В этот же самый миг падающий из здания свет вдруг ярко полыхнул и приобрел оттенок октарина, восьмого цвета, свойственного магии. Приоткрытая входная дверь с громкими стуком захлопнулась.

Ринсвинд заколотил в нее кулаком.

– Мои приветствия, братья! – прокричал он. – Я принес вам… Силы небесны…

Мир преобразился. Вот Ринсвинд стоял перед ржавеющей дверью, но в следующую секунду он уже оказался в центре круга из полдюжины волшебников.

Взмахнув руками, Ринсвинд обрел равновесие.

– Гм, пятерка за старание! – похвалил он. – Не хочу показаться несколько занудным, хотя некоторые утверждают, что Зануда – мое второе имя, но там, откуда я пришел, мы, как правило, ходим через двери. Так, знаете ли, много проще.

– Всех ворон наперекосяк, с каждым разом у нас получается все легче и легче! – воскликнул один из волшебников.

Перед ним были именно волшебники. В этом не возникало и тени сомнения. Как и полагается, они были в остроконечных шляпах – правда, столь широкие поля Ринсвинд встречал разве что в окрестностях Анк-Морпорка, и все они были заполнены капустой. Волшебные балахоны заканчивались где-то на уровне пояса, а далее следовали шорты, длинные серые носки и большие кожаные сандалии. Данная волшебная униформа несколько отличалась от той, к которой привык он, – и все же перед ним были волшебники. Все они как один смахивали на огромные надутые воздушные шарики, готовые вот-вот взлететь.

Один волшебник – судя по всему, главный – кивнул Ринсвинду.

– Добрый вечер, господин Зануда. Должен признать, ты прибыл сюда гораздо быстрее, чем мы предполагали.

«Так я ж за дверью стоял», – хотел было ответить Ринсвинд, но прикусил язык.

– Э-э, по пути мне немного помогли, – уклончиво пояснил он.

– Вид у него не слишком демонический, – заметил кто-то из волшебников. – А помните, кто явился в прошлый раз? Шесть глаз, три…

– Лучшие из них способны менять обличье, декан.

– В таком случае этот, наверное, из самых лучших. Просто гений маскировки.

– Большое спасибо, – буркнул Ринсвинд.

Аркканцлер кивнул в сторону Ринсвинда. Он был пожилым (впрочем, это само собой разумеется), с лицом словно бы выжатым, а потом снова разглаженным и короткой седеющей бородкой. И было в нем что-то неощутимое, странно ЗНАКОМОЕ.

– Мы вызвали тебя, Зануда, – произнес аркканцлер, – ибо хотим узнать, что случилось с водой.

– А она разве не пропала? – удивился Ринсвинд. – Мне казалось, она ушла.

– Она НЕ ХОДИТ,– пояснил декан. – Потому что это ВОДА.И она есть всегда – надо только вырыть колодец поглубже.

– Но если мы еще немножко углубимся, слон под нами может испытать крайне неприятное потрясение, – добавил аркканцлер. – Поэтому мы…

Его реплика была прервана оглушительным лязгом – это грохнулись об пол университетские двери. Волшебники попятились.

– А это что за дьявольщина? – пробормотал кто-то.

– О, всего лишь мой Сундук, – пожал плечами Ринсвинд. – Он сделан из…

– Ящик? На ножках? А это… ЖЕНЩИНА?

– Лично я бы подобных вопросов ему не задавала, – посоветовала Найлетта, выступая из-за Сундука. – Он в данной теме не слишком-то хорошо ориентируется. И прошу прощения, но Сэнди надоело ждать, вот она и…

– Нога женщины не должна ступать в университет! – воскликнул декан. – На этих дамочек никакого шерри не напасешься!

– Декан, будь спок, – перебил его аркканцлер, раздраженно взмахнув рукой. – Так что сталось с водой, Зануда?

– Думаю, ее всю вычерпали, – ответил Ринсвинд.

– И где нам теперь брать воду?

– А почему вы у меня об этом спрашиваете? У вас что, нет заклинаний для вызова дождя?

– Опять это слово, – сказал декан. – Когда небо брызгается водой! Я поверю в это только тогда, когда увижу собственными глазами!

– Мы пробовали создать… как бишь его? Большой белый мешок с водой. Моряки иногда видят такие на небе.

– Облако?

– Совершенно верно. Но эти облака не держатся. На прошлой неделе мы запустили одно такое с башни, так оно угодило прямо в декана.

– Я никогда не верил в эти древние басни про облака, – пожал плечами декан. – И вам я, кстати, не верю. Вы наверняка поджидали, когда я пойду мимо.

– Но облака не нужно делать: они существуют сами по себе, – вмешался Ринсвинд. – Послушайте, я не знаю, как вызвать дождь. Мне казалось, любому хоть сколько-нибудь приличному волшебнику известно заклинание для вызова дождя, – добавил он тоном человека, который такого заклинания точно не знает.

– В самом деле? – несколько зловеще осведомился аркканцлер. – Так уж и любому?

– Я никого не хотел обидеть, – поспешно заявил Ринсвинд. – Уверен, это прекрасный университет. Разумеется, не НАСТОЯЩИЙ,но, принимая во внимание обстоятельства, вполне даже ничегошный.

– А чем тебе не нравится наш университет? – поинтересовался аркканцлер.

– Ну… башня у вас, к примеру, низковата. Даже по сравнению с окружающими зданиями. Нет, не то чтобы…

– По-моему, пришла пора продемонстрировать господину Зануде нашу башню, – сказал аркканцлер. – Он, по-видимому, не принимает нас всерьез.

– Я ее уже видел, – сказал Ринсвинд.

– Сверху?

– Нет, разумеется, не сверху…

– У нас нет на это времени, аркканцлер, – перебил его какой-то невысокого роста волшебник. – Давай отправим этого как-его-там обратно в преисподнюю и вызовем кого-нибудь поквалифицированнее .

– Прошу прощения?! – спросил Ринсвинд. – Преисподняя – это такое слишком теплое, преимущественно красного цвета место?

– Да!

– Ну надо же! Интересно, а как иксиане ее отличают? Там пиво теплее?

– Довольно препирательств, – прервал аркканцлер. – Мы осуществили ритуал призвания, и этот демон явился быстрее всех. Значит, он-то нам и нужен. Итак, Зануда, приступим. Не бойся, это будет быстро.

Думминг покачал головой и направился к костру. Госпожа Герпес скромно присела на камень. Прямо перед ней, постаравшись расположиться как можно ближе к огню, грелся библиотекарь. Он по-прежнему был чрезвычайно маленьким. «Может, его временной железе требуется больше времени, чтобы прийти в себя?» – подумал Думминг.

– Эй, госьпода, чем ви там заняты? – поинтересовалась госпожа Герпес.

Чтобы перекричать спорщиков, ей пришлось повысить голос, но даже если бы сейчас волшебники отбивались огненными шарами от всяких тварей, лезущих из Подземельных Измерений, госпожа Герпес все равно бы спросила нечто вроде: «Господа, что, возьникли какие-то затрюднения?» Она любила, чтобы ее информировали о таких вещах.

– Они встретили человека, который рисует настолько ЖИВЫЕкартинки, что ничего подобного я никогда не видел, – ответил Думминг. – И теперь, соответственно, преподают ему основы живописи. Всем кагалом. То есть комитетом.

– Госьпода проявляют интерес ко всемю, что их окрюжает, – заметила госпожа Герпес.

– Господа вечно суют свои носы в то, что их не касается, – возразил Думминг. – Не знаю, наверное, это у волшебников врожденное, но они не могут быть просто СТОРОННИМИ НАБЛЮДАТЕЛЯМИ.Сейчас, к примеру, они спорят, как правильно рисовать утку, но я слегка сомневаюсь, что у утки четыре лапы, а пока что они изобразили именно столько. И, откровенно говоря, госпожа Герпес, они ведут себя как котята на кухне, когда там ощипывают кур… А это что такое?

Библиотекарь обнаружил у костра мешок и теперь, подобно всем молодым млекопитающим в любой части света, пробовал на вкус его содержимое.

Сейчас он держал в лапках плоский и изогнутый деревянный предмет, раскрашенный многоцветными полосками – слишком многоцветными; в своей живописи старик пользовался куда меньшим количеством цветов. Думминга это насторожило. Библиотекарь проверил предмет на аппетитность, потом, думая о чем-то своем, постучал им по земле и, когда ничего не произошло, разочарованно отшвырнул прочь. После чего вытянул из мешка плоский деревянный овал на шнурке и попробовал на вкус шнурок.

– Это йо-йо? – полюбопытствовала госпожа Герпес.

– Когда я был маленьким, у нас такие штуковины назывались «ревунчиками», – сказал Думминг. – Вы раскручиваете «ревунчика» над головой, и он начинает забавно гудеть. – Думминг проиллюстрировал сказанное неопределенным взмахом руки.

– И-ик?

– О, ню разве он не прелесть? Посьмотрите, он повьторяет ваши движения!

Библиотекарь предпринял попытку раскрутить игрушку над головой. Шнурок сразу намотался ему на шею, а овалом малыша треснуло по затылку.

– О, бедняжька! Прошю вас, господин Тупс, распютайте его!

Пока Думминг высвобождал библиотекаря, малыш скалил клыки.

– Надеюсь, он скоро вернется в свой привычный облик, – сказал Думминг. – Иначе нашей библиотеке грозит нашествие картонных книжек про всяких кроликов и птичек…

Башня была ну слишком уж короткой. Фундамент в свое время сложили из камня, но потом строителям, судя по всему, надоело, и они прибегли к излюбленному методу: обиванию деревянного каркаса ржавой жестью. Витая расшатанная лестница вела вверх.

– Впечатляет, – вздохнул Ринсвинд.

– С крыши впечатляет еще больше. Поднимись наверх.

Пока Ринсвинд переползал со ступеньки на ступеньку, лестница угрожающе раскачивалась. Добравшись наконец до самого верха, он без сил распростерся на железной крыше. «Наверное, причиной всему пиво и волнение, – попытался успокоить себя Ринсвинд. – Не может быть, чтобы какая-то жалкая лестница так подействовала на меня».

– Отсюда разворачивается прекрасная панорама, не правда ли?

Аркканцлер приблизился к краю крыши и взмахом руки указал на город.

– Да уж, разворачивается, – подтвердил Ринсвинд, неуверенно ковыляя к гофрированным зубцам. – Видно аж до самого забо… Аргх!

Аркканцлер схватил его за воротник и оттянул от края.

– Это же… это… – Ринсвинд хватал ртом воздух.

– Хочешь спуститься обратно? Ринсвинд яростно глянул на аркканцлера и очень осторожно двинулся назад к лестнице. Готовый в любой момент отпрянуть, он посмотрел вниз и тщательно пересчитал ступени.

Затем бочком приблизился к парапету и рискнул бросить вниз еще один взгляд.

Весь Пугалоу был как на ладони: вон – огненное пятно пивоварни а вон – порт…

Ринсвинд перевел взгляд дальше.

Насколько хватало глаз, вдаль простиралась поблескивающая под лунным светом красная пустыня.

– Эта башня… – просипел он. – Какая у нее высота?

– Снаружи? Примерно полмили, – ответил аркканцлер.

– А изнутри?

– Ты же только что на нее поднимался. Два этажа.

– То есть, ты хочешь сказать, эта башня наверху выше, чем внизу?

– Здорово, правда? – довольно спросил аркканцлер.

– Очень… очень изобретательно, – выдавил Ринсвинд.

– О да, в нашей стране живут весьма изобретательные лю…

– Эй, Ринсвинд!

Голос донесся снизу. Ринсвинд очень осторожно взглянул на нижнюю ступеньку. Это был один из волшебников.

– Да? – отозвался он.

– При чем здесь ты! – рявкнул волшебник. – Я звал аркканцлера!

– Но Ринсвинд – это ведь я, – недоуменно произнес Ринсвинд.

Аркканцлер похлопал его по плечу.

– Совпадение, друг, – сказал он. – Меня тоже так зовут.

Думминг опасливо вернул «ревунчика» малышу-библиотекарю.

– На, на, бери, – сказал он. – Я отдаю его тебе,а тыперестаешь кусать меня за ногу – договорились?

Из-за скалы донесся урезонивающий голос:

– Господа, господа, нет никакой нужды драться. Предлагаю голосование: пусть поднимут руку все, кто считает, что у утки лапки перепончатые…

Библиотекарь еще несколько раз крутнул «ревунчика».

– Не самый удачный экземпляр, – прокомментировал Думминг. – Звук довольно слабый… Честно говоря, хотелось бы знать, когда они наконец угомонятся.

…Вввиимм…

– И-ик!

– Да, да, очень хорошо…

…Вввиимм… Вввиимм… вввИММММ…

Думминг поднял голову. В небе над побережьем образовался круг синего неба, откуда начал распространяться солнечный свет.

Дождь перестал.

– И-ик?

«А интересно, что этот старик тут делает? – вдруг подумал Думминг, хотя об этом следовало задуматься давным-давно. – Сидит на пустой равнине только что появившегося континента, рисует какие-то картинки…»

Внезапно на континент навалилась тьма.

Старик удовлетворенно улыбнулся и обозрел свое последнее творение. Последний выполненный им рисунок изображал множество фигурок в остроконечных шляпах. А затем фигурки слились с камнем…

Он радостно принялся рисовать всяких пауков и опоссумов, когда вдруг заметил, что на камне чего-то не хватает.

Очень странное и грустно выглядящее утконосистое создание тихонько скользнуло в текущую неподалеку речку.

– Наверное, мы какие-нибудь дальние кузены, – сказал аркканцлер. – Это имя не так уж и часто встречается. Выпей еще пива.

– Однажды я просматривал университетские документы, – мрачно отозвался Ринсвинд. – До меня в Университете Ринсвиндов не было. – Перевернув банку вверх дном, он одним большим глотком допил пиво. – Если уж на то пошло, у меня и этих, ну, как их, родственников-то никогда не было. То есть… некому было… присылать мне… всякие, эти, шарфы на стр'ш'д'ство…

– А какое у тебя имя? Меня, к примеру, Биллом зовут…

– Шикарное имя. Билл Ринсвинд. А у меня… и не припомню даже, было ли у меня когда-то имя…

– И как к тебе обычно обращаются, друг?

– Обычно? «Держи его!» Или типа того. – Ринсвинд открыл еще одну банку. – Это типа прозвище. А если официально: «Эй, не дайте этому паскуднику уйти!»

Прищурившись, он стал разглядывать банку.

– А это пиво г'раздо лучше, – произнес он. – Что тут написано? «Туннельный паук»? Забавное название для пива.

– Это ты читаешь перечень игредиентов, – сообщил Билл.

– В самом деле? – пробормотал Ринсвинд. – Так на чем я остановился?

– На остроконечных шляпах. И на том, как кончилась вода. И на говорящем кенгуру. И оживающих картинках.

– Совершенно верно, – подтвердил декан. – Если ты на трезвую голову такое плетешь, интересно будет тебя послушать, после того как ты выпьешь еще чуток пива.

– Видишь ли, когда встанет солнце, – сказал аркканцлер Билл, – я должен буду отправиться в тюрьму к премьер-министру и объяснить ему, куда делась вода. А мы этого не знаем. Так что, если ты нам хоть чем-нибудь поможешь, мы будем тебе крайне признательны. Дай ему еще баночку, декан. Кстати, ворота, похоже, вот-вот снесут – слышите, как колотят? Но то ли еще будет, когда и пиво закончится…

Ринсвинду казалось, что кругом все окутано теплой янтарной дымкой. Он среди старых добрых волшебников, потому что только волшебники постоянно ругаются друг с другом. А пиво… кстати, пиво очень помогает думать.

Через его плечо перегнулся волшебник и положил на стол раскрытую книгу.

– Это копия фрагмента наскальной живописи из Кангули, – сообщил он. – Но что за странные точки над головами у этих людей?

– Эт' дожжь, – с первого взгляда определил Ринсвинд.

– Ты уже не первый раз произносишь данное слово, – заметил Билл. – Дождь – это такие летучие капельки воды?

– Нелетучие, – поправил Ринсвинд. – Дожжь п'дает.

– Но когда тебя колотит водой, это, наверное, больно?

– Нисколечко.

– Вода ведь тяжелая. Как представлю большие белые мешки, доверху наполненные водой и висящие у меня над головой… Знаете, от этой мысли как-то не по себе становится.

Ринсвинду не довелось изучать метеорологию, в этой области он всегда был потребителем конечного продукта.

Он неопределенно поводил в воздухе руками.

– Обл'ка похожи на… пар, – сказал он и икнул. – Точно. Симпатичный такой п'шистый пар.

– Они еще и КИПЯТ?

– Да не… Откуда ж? Очень холодные, эти облака. А 'ногда они оп'скаются так низко, что аж землю задевают…

Волшебники переглянулись.

– Вы не замечали, последнее время пиво получается особо забористым? – спросил Билл.

– Как по мне, эти облака чертовски опасны, – ответил декан. – Они нам тут все дома посшибают.

– А-а, но. Но. Они ж МЯГКИЕ,понимаш?! Как дым.

– Да ты ведь только что сам утверждал, что они холодные!

Неожиданно Ринсвинду пришло в голову идеальное объяснение.

– Сушьте, вы когда-нибудь дышали на холодное зеркало? – радостно спросил он.

– Не то чтобы я постоянно это делал, но в принципе мы понимаем, о чем ты говоришь.

– Во! Эт' и есть облака! Мжно исчо пива? С ума с'ти, стока выпил, а ни в едином глазу… Зато думатся все лучш' и лучш'…

Аркканцлер Ринсвинд побарабанил пальцами по столу.

– Ты и вся эта канитель с дождем как-то взаимосвязаны? Как только у нас закончилась вода, тут же появился ты…

Ринсвинд рыгнул.

– У мня тут дела к'какие, – сказал он. – Остроконешные шляпы, ну и далее так…

– Где ты их видел в последний раз?

– В пи'варне. Без пива. Где вроде прив'дения водятся. Шляпные присраки, ха-ха-ха…

Билл вытаращился на него.

– Ну, ТОЧНО,– вдруг произнес он и окинул внимательным взглядом жалкую фигурку своего дальнего родственника, нагрянувшего с неожиданным визитом. – Идем туда.

Бросив на Ринсвинда еще один взгляд, аркканцлер словно бы на мгновение задумался.

– И прихватим с собой пиво, – добавил он.

Думминг Тупс пытался думать, но мысли словно бы едва ползли. Кругом стояла тьма хоть глаз выколи, он не мог пошевелиться, но почему-то не слишком от этого страдал. Состояние было примерно таким, какое бывает в блаженные предрассветные минуты, когда просыпаешься и понимаешь, что еще можно спать да спать.

Но поразительно, как быстро течет время.

Ведерная цепочка стала огромной: теперь она тянулась от гавани до самой пивоварни. Несмотря на запоминающийся, знаменитый дубовый привкус своего шар донне, иксиане были не из тех, кто разбрасывается своими пивоварнями. Это был вопрос принципа.

Сопровождаемые невнятным рокотом толпы и время от времени язвительными замечаниями, бросаемыми с самого заднего и безопасного ряда, волшебники прошествовали к пивоварне.

Из взломанных тараном ворот валил густой дым.

Аркканцлер Ринсвинд, таща за собой своего блаженно улыбающегося родственника, отважно шагнул в пивоварню.

На полу валялся тлеющий остов плаката с «Пивом Ру».

– Он все размахивал руками и твердил про остроконечные шляпы, – сообщила Найлетта.

– Проверь плакат на магию, декан, – приказал аркканцлер Ринсвинд.

Декан взмахнул рукой. Полетели искры.

– Ничего, – сообщил он. – Я говорил, мы…

Вдруг на несколько секунд в воздухе возникли остроконечные шляпы и тут же растворились.

– Это не МАГИЯ, —заметил один из волшебников. – Это привидения.

– Всем известно, что в этом месте водятся привидения. Злые духи.

Найлетта указала на люк.

– Но он никуда не ведет, – пояснила она. – Оттуда есть дверца на улицу. Ну и там пара кладовых.

Волшебники заглянули в люк.

Оттуда на них воззрилась непроницаемая тьма. Что-то крохотное метнулось прочь; судя по звуку, ног у твари было куда больше четырех. Пахнуло очень старым, очень застоявшимся пивом.

– Будь спок! – Ринсвинд широко помахал банкой. – Я пойду первым.

Это было ВЕСЕЛО.

К люку тянулась ржавая лесенка, крепящаяся к стене болтами. Под весом Ринсвинда она судорожно заскрипела, а потом, когда до пола оставалась пара футов, и вовсе обвалилась. До оставшихся наверху волшебников донесся радостный хохот Ринсвинда.

– Эй, а кто-нибудь из вас знает Достабля? – окликнул Ринсвинд.

– Это который Честная Сделка? – уточнил Билл.

– Ага, его. Поскольку на улице сейчас толпа, он наверняка где-нибудь рядом крутится.

– Весьма вероятно.

– А может кто-нибудь сходить и купить у него суповик с двойной порцией кетчупа? Мне бы сейчас пирожок в самый раз.

Декан посмотрел на аркканцлера Ринсвинда.

– Сколько пива он выпил?

– Банки три-четыре. Бедняга, он, наверное, аллергик.

– Даже, пожалуй, двойную порцию! – донеслось снизу.

–  ДВОЙНУЮ?

– Будь спок. Ни у кого факела не найдется? Здесь темно хоть глаз выколи.

– А тебе пироги деликатесные или обычные? – осведомился декан.

– Обычные вполне сойдут. Я их одной левой.

– Бедняга…

Покачав головой, Билл принялся отсчитывать мелочь.

В подвале действительно было темно, и все же через люк просачивалось достаточно света, чтобы Ринсвинд мог разглядеть тянущиеся сквозь мрак гигантские трубы.

Очевидно, некоторое время после закрытия пивоварни (но до опечатывания всех дверей) помещение использовалось всякими молодыми людьми, которым обрыдло жить в тесных комнатушках с родителями, тогда как мотоциклы, на которых можно было бы «убраться-из-этой-вонючей-дыры-ко-всем-чертям», на ИксИксИксИксе еще не изобрели.

Одним словом, стены были исписаны вдоль и поперек. В тусклом свете Ринсвинд пригляделся к надписям, которые сообщали всякую полезную информацию, типа «Б.Смот – Полная Поцца». Что такое «поцца», Ринсвинд понятия не имел, но почему-то не сомневался, что Б.Смот вряд ли был бы в восторге, узнав, что его причислили к племени поцц. И все-таки поразительно, как знакомо звучат все оскорбительные словечки, пусть даже написанные на неизвестном вам языке.

За спиной раздался глухой стук. Это на каменный пол приземлился Сундук.

– А, старушка Сэнди пожаловала! – поприветствовал Ринсвинд. – Будь спок!

Из люка спустили еще одну лестницу, по которой вниз осторожно слезли волшебники. Аркканцлер Ринсвинд сжимал в руке посох со светящимся набалдашником.

– Что-нибудь обнаружил? – осведомился он.

– Пожалуй, да. Например, человеку по имени Б.Смот лично я никогда руки не подам.

– Ну-ну. Наш декан не так уж и плох. Вот подожди, узнаешь его поближе… Что такое?

Ринсвинд указывал в дальний угол помещения.

Там, на двери, неведомой рукой были нарисованы остроконечные шляпы. Красные. В темноте они блестели.

– О боги, это кровь, – стуча зубами, вымолвил Ринсвинд.

Его родственник провел по изображению пальцем.

– Охра, – возразил он. – И глина…

Дверь вела в следующий подвал. Там обнаружились несколько пустых бочек, пара сломанных деревянных ящиков и все тот же затхлый мрак.

Шаги поднимали в воздух пылевые, перевернутые вверх ногами смерчики. Очень смахивающие на все те же остроконечные шляпы.

– Н-да, кругом стены, – произнес Билл. – Выбирай направление, друг.

Ринсвинд глотнул, закрыл глаза и ткнул пальцем наугад.

– Туда!

Сундук, чуть склонив крышку, ринулся вперед. В стороны полетели кирпичи, и волшебникам открылось темное пространство.

Ринсвинд сунул голову в пролом. Воздвигнутая строителями стена скрывала за собой подземную пещеру. Судя по консистенции воздуха, пещера была довольно большой.

Вслед за Ринсвиндом в проем пролезли Найлетта и волшебники.

– Когда строили пивоварню, этого здесь не было! – уверенно заявила Найлетта.

– Здоровенная какая пещерища, – заметил декан. – Интересно, откуда она взялась?

– Это все вода, – сказал Ринсвинд.

– О чем ты? Вода что, может точить камень?

– Еще как. Только не спрашивай, как она это делает… Что это было?

– Где?

– Вы что-нибудь слышали?

– Да. «Что это было?» – спросил ты.

Ринсвинд вздохнул. Холодный воздух подействовал на него отрезвляюще.

– Слушайте, вы ведь волшебники, да? – спросил он. – Самые настоящие, без подделок? Шляпы у вас скорее широкополые, чем остроконечные, и университет у вас жестяной, и башня крохотная – хотя, не стану отрицать, снаружи она куда выше – и все же вы самые настоящие волшебники, так что, будьте добры, ЗАТКНИТЕСЬнаконец все!