Текст книги "Драконьи грезы радужного цвета (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

12

На следующий день они мчались без привала, стремясь лишь к одному – достичь хотя бы к вечеру Болотных кочек – небольшого села, расположенного почти сразу же, как заканчивалась полоса болот и топкой земли. И все равно не успели.

С самого утра тучи нависали и вот-вот должны были лопнуть дождем. Они надеялись его перегнать, но не смогли, поэтому в Болотные кочки въехали, уже промокнув до нитки. Шельм, правда, порывался накинуть на них магический полог, чтобы не промокнуть, но Ставрас, заметив его манипуляции, коротко цыкнул на него и шут быстренько все свернул.

По-видимому, кроме обучения ратному делу лекарь еще решил заняться и закалкой юного королевича, причем по всем правилам. Тот морщился, кутался в уже не спасающий плащ, но молчал, давно уже поняв, что со Ставрасом спорить себе дороже, и про себя мечтая о том, когда Шельм научит его каким-нибудь магическим штучкам, можно будет не ждать манны небесной, а самому укрыть себя от непогоды, да и друзей тоже.

Село оказалось неожиданно большим и разросшимся и даже имело свою собственную харчевню, по совместительству являющуюся и гостиницей. Но лекарь отчего-то целенаправленно повернул Шелеста в сторону от призывно горящего голубого магического фонаря, которыми издревле отмечались таверны, харчевни и прочие заведения такого толка.

Вот тогда Веровек не выдержал.

– И куда же мы теперь направляемся, а? – вопрос прозвучал обиженно и почти зло.

Лекарь коротко хмыкнул и зачем-то прижал к себе молчавшего Шельма одной рукой. Тот не протестовал, но явно особого восторга от его действий тоже не испытывал, но ему хотя бы хватало выдержки помалкивать.

– К одному человеку. В харчевне я вас обоих селить не намерен.

– Почему?

– Потому что на фоне заговора масочников, мало ли кто может заглянуть на голубой огонек. А раскрывать тебя, да и себя самого, мне бы в ближайшее время не хотелось. Все ясно?

– Ясно, – пробурчал Веровек, чувствуя себя виноватым зато, что оказался столь невоздержанным и повел себя так по-детски. – А долго еще до этого твоего человека?

– Не очень, – бросил лекарь и, наконец, отпустил шута, снова взявшись за поводья обеими руками.

– А что за человек? – полюбопытствовал Шельм, вздохнув свободнее.

– Потомок одного из древних родов драконоборцев.

– Кого? – Веровек и Шельм выдохнули изумленный вопрос одновременно.

– Вам о таких вещах даже не рассказывают, но когда-то драконы и люди были злейшими врагами. Откуда, думаете, все эти сказки про похищенных принцесс и прекрасных рыцарей, отправляющихся их спасать от злобного дракона?

– Злобного? Но в сказках же совсем не так! – запротестовал Шельм и Веровек явно был с ним в этом солидарен. От переизбытка чувств, они даже на дождь перестали обращать внимание.

– Да? И что же рассказывают вам над люльками? – поинтересовался Ставрас, как будто и сам не знал.

Хотя, мелькнуло в голове Шельма, может, и правда, не знал. Сам же сказал, что уже двести лет не следит за потомками королевского рода, а значит, касательства к человеческим, а не драконьим детям вообще не имеет.

– Ну, – шут переглянулся с королевичем и непривычно робко начал: – Обычно в сказках королева сама сбегает к дракону, чтобы тот защитил её от нежеланного жениха. Или, наоборот для того, чтобы жить вольготно, потому что имеет просто до отвращения скверный характер и даром с ним никакому принцу не нужна. Она измывается над бедным драконом, который её к себе в пещеру по доброте душевной впустил, пока не появляется отважный рыцарь, объединяется с драконом и вместе они эту стерву изживают из пещеры и отправляют обратно во дворец к батюшке-царю, а потом вместе отправляются в странствие.

– Как, однако, быстро меняется мир, – пробормотал Ставрас над самым его ухом и тяжело вздохнул.

– А как было когда-то? – взволнованно уточнил Веровек.

– А когда-то сказки были куда как правдивее.

– Например? – поддержал кровного брата шут.

– Вот ты сам мне как-то говорил, зачем дракону принцесса, так? Ведь не будь он бронзовым, он даже надругаться над ней не сможет.

– Ну, говорил, – стушевался шут. – Но это же была шутка!

– Знаешь, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Дракону, даже бронзовому, в те времена человеческая принцесса уж точно была без надобности. По крайней мере, той, что вы себе вообразить можете.

– А той, что не сможем? – очень тихо уточнил шут.

Лекарь помолчал, но потом все же ответил:

– Сказки времен Августа заканчивались в лучшем случае тем, что рыцарь-драконоборец убивал мерзкое чешуекрылое чудовище и возвращался в родной дом с победой и принцессой на седле перед собой. А в худшем, к тому времени, когда он достигал драконьей пещеры, принцесса оказывалась уже съеденной, и он сам заканчивал свой путь в брюхе дракона костями, устилающими пол его пещеры.

– Как, съедена? – севшим голосом выдавил из себя Веровек.

Шут промолчал, переваривая услышанное. Лекарь тоже не спешил нарушать повисшую тягостную паузу.

– Ставрас? – позвал Шельм, видя, что Шелест притормаживает у чьего-то добротного дома.

– Да?

– А Август, он тоже был драконоборцем?

– А как, по-твоему, мы познакомились?

– Как? – встрял в их разговор, тоже натянувший поводья, Веровек.

– Убивать меня пришел, – лаконично отозвался лекарь и легко спрыгнул на землю, не обратив внимания на вмиг запачканные сапоги.

– Но ведь ты же не дракон! – запротестовал королевич, понятия не имеющий об истинной природе Драконьего Лекаря.

– Сейчас нет, но когда-то был им, – откликнулся тот и открыл калитку, просунув через колышки в заборе руку и подняв удерживающий её засов.

Вошел во двор и сразу же направился к крыльцу. Королевич и шут переглянулись и тоже спешились, но входить не спешили. Ставрасу открыли, он переговорил с хозяином и уже через несколько минут вернулся вместе с мальчишкой лет тринадцати, который помог ему открыть ворота. Веровек с Шельмом ввели во двор коней. Ставрас оставил их с хозяйским то ли внуком, то ли сыном, а сам ушел в дом.

– Тебя как звать-то? – спросил у мальчишки шут, когда тот помогал им разместить коней в конюшне, где как раз оказалось ровно два не занятых стойла.

– Миколай, но все Миком кличут. А тебя как?

– Шельмом, а это Век. Ты, кстати, хозяевам кем приходишься?

– Внуком. Мамка меня к деду завсегда на лето отправляет.

– А сам ты откуда?

– Да из Драконьего Бастиона.

– Из города, значит, – покивал шут, расседлывая Шелеста и вовремя вспомнив, как назывался город, расположившийся прямо у подножия Драконьих Гор.

В свете всего рассказанного Ставрасом о былых временах, его название стало казаться ему куда понятнее, чем раньше, но и куда зловещее. Что могло понадобиться Драконьему Лекарю, а по совместительству Радужному Дракону у потомков драконоборцев, хотелось бы ему знать?

– А вы откуда? – тем временем вопросил любопытный, как и все дети, Мик.

– Из Столицы, – вместо погрузившегося в свои мысли шута, ответил Веровек.

– Правда? – восторженно выдохнул мальчишка.

– Правда, – подтвердил королевич, покосившись в его сторону.

– Ну, ничего себе! А к нам вы зачем?

– Вот и нам бы хотелось это знать, – очнулся от раздумий Шельм. – Кстати, ты не слышал, что там Ставрас, то есть наш третий спутник, твоему деду сказал, когда пришел?

– Нет, – отрицательно замотал головой Мик. – Я блины с брусничным вареньем трескал, когда в дверь постучали, а пока дожевал и выскочил в сени, они говорить уже закончили, и дед меня к вам отправил, показать что да как.

– Ясно. Значит, придется выпытывать, – пробормотал шут, словно для себя самого.

Веровек, услышавший его, коротко фыркнул:

– Так он тебе все и скажет!

– О, дорогой братец, главное, правильно попросить, – лукаво улыбнулся ему шут, потрепал по гриве уже вовсю хрумкающего свежим овсом Шелеста и пошел к выходу из конюшни.

Веровек и Мик поспешили за ним.

– Ну, что, бежим? – осведомился мальчишка, глядя на завесу дождя, который, пока они с лошадями возились, только усилился.

– Зачем? – демонстративно пожал плечами Шельм. – Веровек, ну-ка иди сюда.

– Зачем? – тут же насторожился тот, но подошел и встал по левую руку от него.

– Учить тебя буду, вот зачем, – учительским тоном отозвался шут, скорчив смешную мордашку. Королевич недоверчиво фыркнул, но явно подобрался и приготовился внимать. А Шельм тем временем начал вещать: – Вот смотри. Протягиваешь руку под дождь…

– Угу, – в точности стараясь повторить его жест, прогудел сосредоточенный королевич.

– Чувствуешь, как по ладони барабанят дождевые капли?

– Ну.

– А теперь представь, что такие вот ладони у тебя над головой, над плечами и вообще полностью закрывают тебя, словно зонт.

– Представил. И что дальше?

– Как-то ты плохо представляешь, – проворчал шут, проведя у него над головой ладонью, в которой уже успела скопиться дождевая вода.

– Почему? – поинтересовался Веровек, задрав голову.

– А вот почему, – объявил шут и перевернул ладонь. На лицо королевича полился дождь из капель.

– Ты нарочно, да? – обиженно засопел тот, вытирая лицо и без того мокрым рукавом.

– Нет. Если бы ты представил все правильно и немного силы пустил, над головой у тебя был бы щит.

– Но ты не сказал мне заклинание!

– А зачем оно?

– Как это зачем?! Все магистры читают заклинания, что я не видел, как наш придворный волшебник работает?

– То магистры, а я… – начал Шельм, непроницаемым взглядом глядя на светящиеся теплым огнем окна дома, отделенного от них небольшим участком двора и сплошной стеной дождя.

– Ты? – напомнил Веровек, шагая к нему ближе.

– Я врожденный, Век, меня никто этому не учил, то есть учили, но совсем не этому, я не умею заклинаниями. Я просто представляю то, что хочу получить на выходе и добавляю толику сосредоточенности и все, остальное получается само собой.

– А дедушка говорит, – неожиданно вмешался притихший Мик, – что все эти заклинания нужны лишь для того, чтобы помочь сосредоточиться, но если мастер магии может это сделать и без лишних слов, то и не нужны они ему вовсе.

– Дедушка тебя магии учит?

– Не-а. Рано еще. Меня только после первого совершеннолетия ей учить начнут.

– А пока только меч?

– Угу. И дракот еще.

– Дракот?

– Ну, копье, – замявшись, отозвался мальчишка, отведя взгляд.

– Копье драконоборцев? – очень тихо уточнил Веровек.

Мик вскинул на них глаза и так же полушепотом уточнил:

– Значит, вы знаете?

– Мы дружим с драконами, но это не значит, что презираем и осуждаем драконоборцев, – мягко произнес Шельм, встречая настороженный взгляд темных глаз мальчишки прямо и твердо. Тот кивнул.

– Я – драконоборец, но это не значит, что я считаю всех драконов плохими, так дедушка говорит.

– Мудрый у тебя дедушка, – одобрительно произнес шут, протянул руку и потрепал мальчишку по мокрым от дождя волосам, а потом снова повернулся в Веровеку. – Ну, что, попробуешь еще раз или мне самому вас отсюда выводить?

– Попробую, – решился тот и снова протянул ладонь под дождь.

И у него получилось. Шельм, внимательно наблюдавший за ним, даже сам не ожидал, что со второго раза у королевича получится так хорошо. Он сумел накрыть пологом не только себя, но и их с Миком, и они спокойно добрались до дома. Правда, в сенях Веровек обмяк и безвольной тушкой осел на пол. Ставрас, стоящий в проеме двери ведущей в основные помещения дома, укоризненно посмотрел на взволнованного шута. Тот ответил виноватым взглядом.

– Мальчишка! – фыркнул лекарь, взвалил королевича на плечо и пошел с ним куда-то на второй этаж дома, не забыв бросить притихшим Шельму и Мику. – На кухню идите, стол накрывать помогайте.

Те, отмерев, сразу же кинулись выполнять его поручение, даже строптивый шут. Почему-то после всех открытий этого вечера со Ставрасом особенно не хотелось спорить. И дело было вовсе не в страхе, а в сочувствии и желании понять.

– Как тебе удалось выпросить для нас отдельную комнату? – спросил шут, переодеваясь ко сну.

– Сказал, что мы связаны драконьими узами, – пожал плечам Ставрас уже успевший принять ванну, впрочем, как и Шельм, и с наслаждением вытянувшийся на чистых простынях.

– И как отреагировал старик?

– Этот старик еще тебе фору даст, – ворчливо отозвался Ставрас, не питая иллюзий по поводу преклонного возраста и седых висков хозяина дома. – А как, по-твоему, он должен был отреагировать?

– Не знаю, – оставшись в одной тонкой и длиной, светло-голубой тунике, извлеченной все из того де кулона, отозвался Шельм. – Он же драконоборец, наверно, ему должны быть неприятны люди, связавшие себя с драконами.

– Он родился много позже, поэтому слышал лишь отголоски той дальней войны. Поэтому не комплексует на этот счет, уж поверь мне.

– Угу. Зато Веровек, по-моему, комплексует и еще как.

– С чего вдруг? – полюбопытствовал Ставрас, видя, как шут усаживается напротив него, спиной к изножью кровати.

– Ему не нравится, что мы с тобой любовники.

– Мы не любовники, – отрезал Ставрас так же непреклонно, как в первый день их путешествия, когда шут пришел уговаривать его отправиться на поиски Радужного Дракона.

И точно так же, как тогда Шельм вопросил с неизменной улыбкой, полной лукавства и замаскированного ехидства:

– А кто об этом знает?

– Мы оба знаем.

– Ну и что. Я никому не скажу… милый, – последнее слово он выдохнул с придыханием, перевернулся и на коленях пополз по кровати в его сторону.

Ставрас растерялся. Такой наглости от шута он просто не ожидал. А тот продолжал забавляться, то есть, ползти. И даже умудрился подобраться достаточно близко, прежде чем Ставрас опомнился. Хищно хмыкнул и резко сгреб его в охапку, опрокидывая на спину и вжимая в матрас собственным телом.

– Ставрас, я пошутил! – тут же вскричал Шельм, на что тот лишь жарко выдохнул ему в шею.

– Будешь орать, весь дом перебудишь, – и как ни в чем не бывало, с какой-то изощренной деловитостью начал покрывать поцелуями изгиб его шеи.

Шут орать перестал, но рванулся так, что ткань рубашки на широких плечах лекаря затрещала. Ставрас тут же оставил его шею в покое и поднял голову, чтобы заглянуть в лицо. Бирюзовые глаза метали молнии.

– Вот скажи, – успокаивающе вопросил он, тем не менее, не спеша освободить шута, чьи запястья все еще прижимал к подушке. – Неужели, нельзя обойтись без всего этого? Сам же каждый раз нарываешься.

– Я просто шутил!

– Я тоже. Думаешь, ты так просто отделался бы, если бы я хотел сделать с тобой что-нибудь этакое всерьез?

– Не думаю, – фыркнул Шельм, и глянул на него еще яростнее. – Ты меня вообще отпускать собираешься?

– А зачем? Мягонький, тепленький, чем не подушка? – осклабился Драконий Лекарь, сполз чуть пониже, и уткнулся лицом ему в живот через ткань туники, обнимая обеими руками за талию, стоило тому только попытаться вывернуться.

Шельм замер. Ставрас тоже не спешил, как и говорил, отпускать его.

– По-моему, – глядя в потолок, протянул шут, – мой живот у тебя вызывает явно не здоровые чувства.

– Почему это они нездоровые? – полюбопытствовал Ставрас, с видимой неохотой поднимая голову и заглядывая ему в глаза.

– Не знаю. Ненормально же, если один мужчина все время пытается потискать другого.

– А когда этот самый другой постоянно пытается вывести того из себя посредством грязных приставаний, это, значит, нормально?

– Чего это они грязные? Я, между прочим, всегда только о чистом и возвышенном говорил!

– Да, и когда это ты о нем говорил?

– А ты не помнишь? На том балу, когда я к тебе первый раз подкатил, забыл?

– Когда ты заявил во всеуслышание, что не можешь отдаться маркизу Лемуру, так как уже встретил свою судьбу и послал мне воздушный поцелуй?

– Ага.

– И где там про чистое и вечное было?

– А, по-твоему, говоря о судьбе, имеют в виду лишь приятное времяпрепровождение в постели?

– По-моему, ты и тогда дурачил всем головы и сейчас, только уже не всем, а лично мне. Хватит, Шельм. Я устал, да и ты тоже. А мне, между прочим, завтра еще не простой разговор предстоит.

– Бедненький ты мой, Ставрасеночек, – тут же протянул шут, голоском матери семейства.

Лекарь скривился. Разжал руки, которыми все еще обнимал его, и подтянулся, укладываясь на подушку рядом с его головой.

– Ты невыносим, ты знаешь об этом?

– Это комплемент, милый? Я польщен! – воскликнул тот, повернувшись набок к нему лицом.

– Шельм, – укоризненно выдохнул Ставрас.

Шут подумал-подумал, и глаза его посерьезнели.

– О чем ты хочешь с ним поговорить?

– О многом. В частности, я должен точно знать, что в краже яиц не замешаны драконоборцы.

– Ты думаешь, это могут быть они?

– Не думаю. Но хочу обезопасить тылы на всякий случай.

– А если он солжет? Или не солжет, а просто не знает, что делают другие драконоборцы?

– Он знает.

– Откуда?

– Белый кардинал всегда знает о своих подчиненных все.

– Что за кардинал?

– Глава ордена.

– Глава? И он тихо, мирно живет себе в этом захолустье?

– Если хочешь что-нибудь по-настоящему спрятать, совсем мне обязательно класть это на самое видное место, можно и не на самое, зато туда, где уж точно искать не будут. Слишком обычно, слишком.

– Учту на будущее.

– Учти. Кстати, я планирую пробыть здесь дня два-три. Чем собираешься заняться?

– Ну, Веровека учить буду.

– Завтра я бы на твоем месте все же дал ему отдохнуть. Сегодня он и так выложился.

– Да, знаю я! Но мне и без него есть чем завтра заняться.

– И чем же?

– Девок деревенских портить пойду.

– А по ушам?

– Да, ладно тебе, милый. Я же тебя совсем не интересую. А организм у меня молодой, пылкий, хочет любви и ласки…

– Шельм…

– Вредный ты и взрослый слишком.

– Поговори у меня еще. Так, кроме девок, чем займешься?

– Коня Веровека к кузнецу свожу.

– Тоже заметил, что прихрамывать стал?

– Не только заметил, но и провел инспекцию. У него подкова одна на ладан дышит, так что перековать бы его.

– Ясно. Тогда с утра прямо и иди.

– С чего это такая спешка?

– Не хочу, чтобы ты рядом вертелся, когда я с кардиналом говорить буду, ясно?

– Но…

– Шельм, считай, что это не просьба, это приказ.

– С каких это пор ты мне приказываешь?

– С таких. Ты обещал слушаться, когда в поход со мной собирался, помнишь?

– Помню, – буркнул шут обиженно.

Лекарь тяжело вздохнул, ну вот что с этим несносным мальчишкой будешь делать?

– После всего я покажу тебе, о чем мы говорили, – сдался Ставрас, давно уже поняв, что отказывать этому голубоволосому негоднику у него получается далеко не всегда.

Но шут не спешил радоваться.

– Знаешь, – не поднимая на него глаз, прошептал он, словно и не услышал его слов вовсе. – Я что-то чувствую здесь. Правда, все никак не могу уловить, что.

– Что-то плохое?

– Нет. Совсем, нет. И даже не враждебное, вроде. Но что-то затаившееся до поры до времени.

– И?

– И завтра буду его искать. Мне кажется это что-то важное.

– Ну, если тебе кажется, оставляю это тебе, только пообещай мне…

– Что? – Шельм поднял глаза.

– Не лезь на рожон, ладно? – попросил Ставрас, протянул руку и убрал пряди челки с его лица.

В глазах шута мелькнуло победное ехидство, он явно собирался посмеяться, ответив на просьбу колкостью, и Ставрас был готов к этому. Но неожиданно взгляд голубых глаз потух. Шельм придвинулся к нему вплотную, уткнулся лицом в область шеи и прошептал, словно извиняясь за все сегодняшние шалости:

– Я позову тебя, если не смогу справиться сам. Придешь?

– Приду.

13

Утро для Ставраса началось с ломоты во всем теле.

Глубоко вздохнув, он рискнул открыть глаза и обозреть себя в пространстве и времени. Как он и думал, виноват во всем был снова голубоволосый мальчишка, вольготно раскинувшийся на нем. Причем не только голову на груди устроив, как на подушке, и за шею рукой обняв, но и ногу поперек бедер закинув. Да, так они с ним еще не просыпались. Как удобно было в лесу… Шельм всегда спал к нему спиной, потому что так теплее, а тут, по-видимому, расслабился в нормальной постели-то, вот Ставрасу теперь и расхлебывать.

Он вздохнул чуть глубже и шут сразу же зашевелился, повернул голову и открыл заспанные глаза.

– М?

– Мне вот интересно, а это правда, что вы всегда контролируете свой сон? – зачем-то перебирая пальцами волосы у него на затылке. Интересно, а это нормально, что они такие мягкие у парня, а не у девушки?

– Правда, – лениво отозвался тот и уткнулся лицом ему в грудь, зевая.

– Не выспался? – участливо осведомился лекарь.

– Не-а. Репетирую, как буду всем демонстрировать, что ты мне всю ночь уснуть не давал, – откликнулся тот и снова поднял голову, глаза у него смеялись.

Ставрас мученически вздохнул.

– А мне, видимо, остается только старчески кряхтеть от ломоты во всем теле, так что ли?

– Да, ладно. Тоже мне старик нашелся, да тебе внешне никогда не дашь больше тридцати!

– Зато тебе никогда не дашь твои не полные двадцать один.

– С чего это вдруг?

– С того, что выглядишь ты старше, хотя в толк не возьму, почему. Лицо у тебя совсем мальчишеское, улыбка и того хуже, почти детская, а вот глаза… Да, наверное, они и портят всю картину.

– Почему они? – из взгляда шута исчезли смешинки.

– Потому что, словно пеплом припорошены, когда смотришь по-настоящему, а не паясничаешь, как всегда.

– Если я всегда паясничаю, то когда же ты успел разглядеть мои настоящие глаза, а? – улыбнулся Шельм, но Ставрас уже не настроен был шутить и тем более пикироваться.

– Не сразу. Но все же как-то разглядел. Вставать пора, и так залежались.

– Угу, – рассеянно отозвался явно смущенный его откровенностью шут, и сполз с кровати. Потянулся всем телом, встав на носочки и закинув руки за голову, и потопал одеваться. Ставрас последовал его примеру.

– Ставрас? – ловко зашнуровывая полусапожки, позвал шут, стоящий на полу на одном колене.

– Что? – откликнулся тот от окна.

– А Веровека к этому кардиналу белому возьмешь?

– Зачем?

– Пусть учится быть королем, а то королева его совсем уж маменькиным сынком воспитала. Зверья не знает, уверен, основных торговых магистралей тоже. Она, похоже, вообще считает, что за него будут все советники делать, бред же, разве нет?

– Разве, да. Знаешь, я скоро начну тебя бояться.

– С чего это вдруг? – шут поднялся с пола и столкнулся с веселым взглядом желтых глаз.

– У меня такое чувство, что ты читаешь мои мысли, при этом я не чувствую вторжения твоего сознания в мой разум. С чего бы это?

– Не знаю. Тебе видней, – независимо пожал плечами Шельм, но было видно, что слова лекаря были ему приятны, и даже очень. Он улыбнулся в сторону, словно сам себе, и пошел к двери. – Ладно, пойду узнаю, где у них тут кузница, а вы тут можете секретничать, сколько влезет.

– Драконоборцы сильно отличаются от обычных магов, – неожиданно бросил ему в спину Ставрас, вынуждая замереть с рукой на ручке двери. – Их магия узко специализированна, но, как и драконы, они способны чуять масочников. – И, как ни в чем не бывало, добавил: – Удачи у кузнеца.

– Угу. И вам не болеть, – фыркнул в ответ шут и вышел за дверь.

Да, с такими хозяевами следует держать ухо востро, мало ли что. А то он совсем расслабился после того, как выяснилось, что ни Ставраса, ни даже Веровека его магическая природа не пугает.

Как удобнее всего отыскать что-нибудь нужное в поселке, в котором не был ни разу в жизни? Правильно, спросить у знающих людей. Шельм усвоил эту простую истину еще, когда в четырнадцать лет отроду до Столицы добирался. Поэтому первым делом направился к колодцу, куда за водой ходили как матери семейств, так и молоденькие девушки. И, разумеется, именно внимание последних он и привлек, стоило ему только появиться возле колодца.

– А чей это красавец мужчина? – вопросила одна из тех, что побойчее, с тугими черными косами по обе стороны от круглого, продолговатого лица.

– Чей-чей, да уж точно не ваш, – неожиданно вместо Шельма ответила какая-то девица, подошедшая к колодцу с коромыслом и ведрами с той же стороны, что и он.

Шут обернулся и весело посмотрел на нее, нарочно не обратив внимания на суровый взгляд пепельно-русой красавицы.

– Маришка, не твой ли? – сразу же вопросила у нее та, что первая обратилась к шуту.

– Не мой. Но знаю, чей.

– И чей же? – вмешался в девичий разговор Шельм, которому тоже стала весьма любопытна своя принадлежность.

– Что я не видела, как ты ночью спать пошел в одну комнату с тем мужиком, что у вас главный? – неожиданно отведя глаза в сторону, пробурчала девица.

Шельм картинно округлил глаза.

– О! Так ты из дома деда Михея. Что ж сразу не сказала, я бы тебе с ведрами помог, – подскочил он к ней, не дав толком опомниться, стащил с коромысла ведра, и, к тому времени, когда девицы отошли от такой прыти, уже вынимал из колодца второе ведро.

Девицы зашептались.

– Слышь, Маришка, это что же получается, к вам гости, что ли, пожаловали?

– Ну, пожаловали, как видишь.

– И что он, правда, что ли с мужиком тем, ну того… лямур водит?

– Простите, девушки, кого я с ним вожу? – просто не удержался Шельм, заинтересованно хлопая ресницами.

Все пять девушек, вместе с той, что оказалась из одного с ним дома, начали старательно отводить глаза.

– Да ладно вам, может быть, ваша подруга и ошиблась, а вы тут уже про какого-то лямура судачите, – насмешливо произнес шут, забавляясь их реакцией. Все-таки люди, по мнению масочника Ландышфуки, были на редкость забавны.

– А она ошиблась? – сразу же полюбопытствовала одна из девиц.

– Ну, спал-то я с ним в одной постели, но это же не значит, что не могу эту постель сменить еще на чью-нибудь.

– Да, он тебя собственными руками придушит, если изменять вздумаешь, что я не видела, как он на тебя смотрел! – выпалила пепельнокосая.

Шут картинно округлил лаза.

– И когда же это он на меня так смотрел?

– За столом вчера вечером.

– Что-то не помню тебя за нашим столом…

– Я из людской подглядывала.

– И много разглядела?

– Достаточно.

– А тот второй, он какой? – неожиданно вмешалась девица, которая до этого в разговор не вмешивалась и вообще молчала, но явно все слушала и мотала на ус.

Барышня из дома Михея горестно вздохнула:

– Еще красивее, чем этот. И чем им девки-то не угодили?

– Наверное, тем же, чем мельнику с кузнецом, – вмешалась в разговор еще одна.

А вот тут заинтересовался уже Шельм:

– А что, неужели у вас тут мельник с кузнецом этого вашего лямура водят?

– Водят не водят, но только вместе их и видишь, а на девиц они совсем не смотрят. Вон, Ксанка к мельнику сама даже приходила, красивая вся, в новом платье, а ему хоть бы что. Продержал бедную дивчину у себя до ночи, разговорами замучил и даже губ сахарных неполобызал. А Ксанка-то, знаешь, какая красавица! – поведала чернуля и вздохнула еще горестнее, чем Маришка до того.

– А вы, собственно, от нее об том узнали? – почуяв подвох, уточнил шут.

– Скажешь тоже, от нее. Так она нам и призналась, что не по нраву ему пришлась. Мы под окошком с Келькой стояли и все слышали, между прочим. А Денька с Симкой под другим окошком, так что все задук… задокументированно, вот!

– Ну, если задокументированно, тогда понятно, – важно закивал Шельм, а сам подумал, что будь он на месте мельника, из принципа девицу и пальцем бы не тронул, при такой-то негласной публике, тоже мне, театр бесплатный нашли.

– Слышь, молодец, а звать-то тебя как? – встряла другая девица.

– Шельмом, – бросил шут и растянул губы в самой обольстительной своей улыбке.

– О, какое имя интересное, – протянула она, не обратив внимания на косые взгляды товарок, и шагнула ближе. – А меня вот Стешкой кличут.

– Будем знакомы, мадам, – протянул шут и даже реверанс по последней столичной моде сделал.

Девица зарделась и захлопала длинными ресницами, хотела шагнуть к нему еще ближе, но не тут-то было. Между ней и шутом, уперев руки в боки, встала Маришка.

– На чужой каравай рот не разевай! – объявила она, мотнула головой, откидывая со лба непокорную прядку, и скомандовала через плечо. – А ты чего встал, шут гороховый? Бери ведра, раз уж вызвался помочь, и домой пошли. Там, небось, завтрак вам уже накрыли.

– Да, я вообще-то не голодный, – отозвался шут, но ведра подхватил.

– Постишься, что ли?

– Нет. Просто дела у меня поутру.

– Это какие же дела-то?

– К кузнецу хочу коня отвести, чтобы перековал, – прогулочным шагом идя за суровой дивчиной, пояснил шут.

Та покосилась на него, видя, что и без коромысла он полные ведра не только с легкостью тащит, но и умудряется шагать так плавно, что вода в них и не плескается почти. Просто загляденье, а не мужчина.

Мариша еще раз тягостно вздохнула. Оглянулась через плечо на девиц, прожигающих их спины взглядами, оставшихся у колодца, и из вредности показала им язык. Шельм сделал вид, что не заметил, но улыбаться стал шире.

– Что? – возмущенно вопросила она, повернувшись в его сторону.

– Ничего-ничего, – поспешил заверить её он. – А ты Михею кем приходишься?

– Племянницей.

– Тоже из города?

– Нет.

– Драконоборка или у вас только мужики по этой части?

– Тебя не касается, – рыкнула та и отвернулась, задрав к небу курносенький носик.

Шут независимо хмыкнул и легко сменил тему:

– А к кузнецу как пройти, покажешь?

– А чего не показать-то, коль с водой мне помог.

– Вот и я думаю, чего, – отозвался он философски, пронося свою ношу через калитку. – Куда ставить-то?

– В сени занеси и на лавку поставь, – скомандовала она.

– Угу, – отозвался шут и задрал голову, почувствовав на себе взгляд.

Из окна второго этажа ему махал улыбающийся Мик.

– Доброе утро, – заорал он во всю глотку.

– И тебе доброе, – с улыбкой отозвался шут.

– А ты что, Маришке помогаешь?

– Как видишь.

– Зря. Дед не любит, когда в воспитательный процесс вмешиваются.

– Это он её что же, коромыслом воспитывает?

– Ты больше слушай этого щенка, – обиженно воскликнула девушка.

– А за щенка и в лоб получить можно! – скорчив злобную рожицу, заорал на нее мальчишка.

Шут фыркнул и зашел в дом, занося ведра. Как и сказали, поставил на лавку и собирался уже снова слинять сначала в конюшню за конем Веровека, а потом в кузницу, но его окликнули уже в дверях.

– Задержись-ка, милок.

Шельм замер и медленно повернулся. В сенях стоял сам хозяин дома. Крепкий, молодцеватый старик. На вид ему было не больше пятидесяти пяти-шестидесяти, но глаза выдавали, что он старше, много старше. Шельм прямо встретил его взгляд, и не стал отводить глаза, даже почувствовав, что на него сейчас смотрят еще и магически.

– А Ригулти не соврал, ты действительно связан с ним. Никогда не думал, что этот старый дракон кого-нибудь к себе подпустит так близко, – протянул он с типичной дедовской усмешкой.

– И что с того? – деланно пожал плечами Шельм.

– И каково это, пройти через запечатление с ним?

– Приятного мало.

– Да? А я думал, что обычные люди этого даже не чувствуют.

– Я похож на обычного человека?

– Нет. Я видел, как ты второго мальчишку, что с вами приехал, вчера магии учил. Просто все понять хочу, что он нашел в тебе, почему принял именно тебя?