Текст книги "Драконьи грезы радужного цвета (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Патрикова Татьяна
Драконьи грезы разужного цвета

Пролог

К нему пришел придворный шут. Опять. Драконий лекарь тяжело вздохнул и пошел открывать. Сам. Лично. Для этого посетителя служка, подрабатывающий в Драконьей аптеке, явно не подходил. Не того полета птица, как выразился бы все тот же шут. Век бы его не видеть!

Шут, как всегда, был смешон в своем шутовском колпаке с бубенцами и пестрой одежде. И печален, как никогда.

– Приветствую тебя, Шельм, – с непроницаемым лицом, обронил Драконий лекарь. Но проницательный шут легко уловил истинные интонации, казалось бы, стандартной приветственной фразы: "Век бы тебя не видеть. Зачем приперся?"

– И тебе привет-привет, Ставрас Ригулти, лекарь драконий, – завел привычную шарманку шут. В глазах его заплясали озорные чертенята, изгнав на время из них печаль, приведшую его сюда. – Я по пути заскочил вот к тебе. Чаем напоешь? Иль снова отравы подсыплешь, как раньше? Иль мне готовиться к новой беде?

– Прекрати! – рыкнул Саврас и хлопнул ладонью по дубовому столу, заменяющему в лекарской лавке прилавок. – Чай ты знаешь где, сходи на кухню и завари сам. И никаких стихов.

– Будет сделано! – отрапортовал шут как солдатский болванчик, которые ставили порой на ворота ночью, когда стражники мирно спали в своей каптерке, и унесся в подсобные помещения.

Ставрас вздохнул. Кажется, опять началось.

1

– Король хочет, чтобы ты сопровождал его сына в погоне за Радужным Драконом, – обронил Шельм в ответ на заинтересованный взгляд лекаря, заставшего его суетящимся на маленькой аптечной кухне.

– Что?! – Ставрас, уже морально приготовившийся отбиваться от очередной серии приставаний со стороны несносного шута, у которого, как было известно всем в Столице, вызывал далеко не здоровый интерес, так и сел. Поэтому, добротно сколоченная табуретка, которую подтолкнул в его сторону Шельм, оказалась очень даже кстати.

– Ничего. Вот, послали тебя уговаривать, – развел руками шут и снова отвернулся к магической горелке, на которой подогревал воду для будущего чая.

– Причем здесь я?! – возмутился лекарь, запуская в волосы обе руки и расчесывая непокорную шевелюру, вечно торчавшую наподобие драконьего гребня, растопыренными пальцами.

– Ну, как это "причем"? – отозвался шут, не поворачиваясь. – Ты у нас на ком специализируешься? Правильно, на драконах. Так что, лучшего спутника для избалованного мальчишки, вбившего себе в голову очередную дурость, просто не найти.

– И что же, личной охраны ему уже не хватает, он собирается с собой и меня еще прихватить?

– Вообще-то, об охране речи и не идет, – с тяжелым вздохом, повернулся к нему шут. Удивительно, но на юном лице не было ни тени привычных ужимок.

– Постой, король собирается отправить его только со мной одним?

– И со мной.

– Так, и чем же я обязан такому королевскому доверию? Неужели, наш Палтус Веринеевич не боится, что с его сынком в дороге беда какая приключится?

– А чего ему бояться, если его будет сопровождать человек, победивший в турнире Дюжины просто с разгромным счетом, и даже умудрившийся оседлать Черного дракона, и остаться не то что живым и целым, но и без единой царапины?

– Да, если бы не ты, я бы никогда не попал на тот турнир! – взвыл Ставрас дурным голосом, пряча лицо в ладонях.

Это же чистой воды бред получался. Какие еще погони за радужными драконами?! Да, этих самых драконов и не видели ни разу никто толком. Были красные, черные, золотые, бирюзовые, да мало ли, какие еще. Но таких, чтобы в их чешуе присутствовали все цвета, люди Драконьего королевства еще не наблюдали. Откуда? Даже, несмотря на то, что у каждого уважающего себя дворянского рода имелся свой личный дракон, а то и несколько. Драконов почитали, холили, лелеяли, оберегали. Самым ценным подарком на совершеннолетие юного отпрыска благородного семейства являлось яйцо дракона. И, если будущему лорду удавалось не только помочь маленькому дракончику вылупиться, но и вырастить его своим преданным другом, то это не просто прибавляло уважения его роду, но и продлевало жизнь самого дворянина. Ведь тот, кто был связан с драконами какими бы то ни было узами, непременно в награду обретал не просто долголетие, но и очень позднюю старость, редко умирая в своем номинальном возрасте и внешне до конца дней оставаясь молодым и полным сил. Это было так же незыблемо как то, что вода мокрая, а огонь обжигает. А, что может быть дороже, пусть не вечной, но долгой и деятельной жизни? Поэтому некоторые юноши, да и девушки побойче, отправлялись на самостоятельные поиски своих драконов, ведь не всем же уготовано судьбой получить вожделенное яйцо в подарок. Но, вот зачем могло потребоваться делать это отпрыску королевского семейства, имеющего в своем распоряжении целый выводок драконов? А все было просто, как дважды два. Легенда о Радужном Драконе переходила в королевской семье из уст в уста. Дескать, прародитель королевского рода стал самым великим правителем и основателем Драконьего королевства лишь после того, как его покровителем и спутником стал Радужный Дракон. Поэтому и великолепный дворец, в котором жили все короли, назывался Радужным. Похоже, наслушавшись романтичных повестей и рассказов о деяниях дальнего прадеда, юный наследник и решил отправиться на поиски не просто дракона, а непременно радужного. Славы захотелось, могущества.

Ставрас был так поглощен тягостными думами, что не сразу понял, что не ослышался.

– Прости, – едва слышно прошептал шут.

Лекарь оторвал руки от лица и поднял глаза на Шельма. Перед ним стоял мальчишка. Все такой же дерзкий, ветреный, но без колпака, который теперь держал в руках, выглядевший куда более юным и естественным, что ли. Ставрас замер. Он никогда не видел придворного шута таким… таким настоящим.

– Прости, я не расслышал, – протянул лекарь, пряча ухмылку в уголке губ.

Шут резко отвернулся. Светло-голубые волосы, доходящие лишь до плеч, взметнулись непокорными прядками, словно от сквозняка.

– Я сожалею, что так все получилось.

– О, неужели, ты так хочешь выслужиться перед своим королем, что готов признать даже это? – ехидно протянул Ставрас.

– Нет. Будь моя воля, я бы вообще никуда не поехал.

– И почему же? Так опротивел капризный принц? Что-то на балу в честь его совершеннолетия, это не помешало тебе ехидничать над ним весь вечер.

– Я просто не хочу искать и ловить именно этого дракона.

– Почему? – из голоса лекаря тут же пропало ехидство.

– Потому что, Радужные рождены свободными, и должны таковыми остаться.

– Радужные Драконы – лишь легенда.

– Ты – Драконий Лекарь. И знаешь, что это не так.

Ставрас встал и шагнул в его сторону. Юный шут повернулся к нему и вскинул голову. Взгляд бирюзовых глаз был тверд.

– Я знаю, но откуда знаешь ты? – уточнил лекарь, придвинувшись совсем вплотную. Он был почти на голову выше шута, но тот смотрел на него так, словно ниже был именно он. А потом во взгляде бирюзовых глаз заплясали бирюзовые чертенята. Шельм потянулся к нему, обхватил рукой затылок, притянул его голову к себе и зашептал на ухо. Томно, почти страстно.

– Не поверишь, но… – шут сделал театральную паузу, и проорал в самое ухо: – Секрет!

Лекарь дернулся и оттолкнул его от себя, в темно-карих глазах металась дикая, необузданная ярость. А шут смеялся. Просто-таки, хохотал ему в лицо. Заливисто, почти счастливо. И даже печаль в его глазах терялась на фоне этого смеха. Ставрас зарычал, схватил его за шкирку, как котенка, и попытался вытолкать за дверь, но шут уперся в косяк руками и ногами, и протолкнуть его никак не получалось. Лекарь пыхтел, как разъяренный дракон, выпихивал его изо всех сил, но все же соизмерял свои истинные возможности и хрупкость юного, хоть и невероятно гибкого, тела. Покалечить дерзкого мальчику совсем не хотелось, а тот упирался из последних сил.

– Так, ладно, – первым отступил лекарь, – почему он послал именно тебя?

– Потому что весь город знает, что мы с тобой любовники, – отозвался шут, оправляя одежду, сбившуюся в пылу проигранной лекарем схватки, и водружая на голову просто роскошный колпак с золотыми бубенчиками на кончиках.

– Мы. С. Тобой. Не. Любовники, – по словам припечатал лекарь.

– А ты это им скажи, – весело подмигнул ему Шельм и, как ни в чем не бывало, плюхнулся на одну из табуреток, разливая заварку из миниатюрного чайничка по чашкам из черного, вулканического стекла. Вся посуда в доме лекаря была сделана именно из него, что всегда удивляло шута.

Ставрас смотрел на него с выражением крайней брезгливости. Шут же не унывал даже под этим взглядом. Улыбался мило-мило, и прихлебывал обжигающе горячий чай. Как же он бесил его всеми этими ужимками! Просто до безумия. Но лекарь снова сдался первым. Вздохнул, разжал кулаки, которые даже не понял когда успел стиснуть, и сел напротив него, обхватывая поставленную перед ним кружку обеими руками, словно грея, хотя холодно в комнате не было, лишь чуть прохладно, в отличие от удушливой жары на улице.

Двое мужчин молча пили ароматный, пахнущий мятой и жимолостью чай. Шельм больше не улыбался, напротив, явно сосредоточенно думал о чем-то своем. Печаль в его глазах опять проступила настолько явно, что лекарь, завидев её вновь, так и сидел, разглядывая парня в шутовском колпаке с непонятным ему самому желанием узнать, в чем причина этой печали. Её в бирюзовых глазах шута, вот уже почти год уделяющего ему особое внимание на всех светских раутах, которые Ставрас был вынужден посещать время от времени, он замечал ни раз, и не два. Иногда она проступала более явно, иногда скрывалась где-то в глубине зрачков, словно отступая и прячась на время, но всегда была там. Всегда.

– Что будет с тобой, если я откажусь? – задал он какой-то странный, непонятный вопрос.

– Повесят, – пожал плечами шут. Но произнес это таким обыденным тоном, что лекарь нахмурился. Такого безразличия к собственной жизни со стороны Шельма он как-то не ожидал.

– И что, так просто расстанешься с жизнью, ради какого-то мнимого радужного дракона?

– Расстанусь? – шут посмотрел на него растерянно, потом понял о чем он, и улыбнулся. – Ну, или голову отрубит. Наследничек мне этим чуть ли не каждый день грозить пытается. Чудной такой, маленький, глупенький и наивный.

– Да, уж. И Палтус думает, что я соглашусь тащить это его глупое недоразумение, возомнившее себя невесть кем, через полстраны к Драконьим Горам в поисках Радужного Дракона?

– Палтус, может, и не особо рассчитывает на твое согласие, а вот наследничек уже всему двору уши прожужжал, как он поедет с тобой в странствия, как ты научишь его этому своему удару с левой, которым свалил явного фаворита Деметруса Аполлонского. Ну, помнишь, на турнире.

– Не собираюсь я его учить!

– Да, понял я уже. Не думай, глупости все это. Поорет, поорет и перебесится, – махнул рукой шут и отвернулся.

Ставрас очень внимательно посмотрел на него. Голубоволосый мальчишка давно интересовал лекаря, но все эти его нездоровые позывы, из-за которых их и считали теперь так называемыми любовниками, Ригулти дико раздражали. Но с другой стороны, шут, конечно, был обаятельной стервочкой, как для себя определил его Ставрас, и подводить его под монастырь ему как-то не хотелось. Да, и скучно будет без него. А то, на всех этих балах, Ставрас только тем и развлекался, что бегал от шута, настойчивого в своих домогательствах до неприличия. Вызывая шепоток светских сплетников, и в тайне от всех развлекаясь не меньше, все того же Шельма. У которого, кстати, была довольно забавная фамилия. Ставрасу всегда было интересно, настоящая или сценический псевдоним? А еще неожиданно пришла в голову мысль, что вот он, шанс отыграться на мальчишке, явно не рвущегося покидать столицу под только что выдуманным пафосным предлогом. Поэтому, Ставрас хитро прищурился и полюбопытствовал, словно между прочим:

– Скажи, а Ландышфуки – это настоящая фамилии или ты её сам себе выдумал?

Шут подавился и закашлялся. Постучал себе кулаком в грудь. На глазах у него выступили слезы. Он жадно глотнул воздуха, отдышался и все же выдавил из себя:

– Конечно, настоящая.

Лукавства в его глазах лекарь не увидел.

– Хорошо, – протянул Ставрас, медленно, словно намеренно дразня, облизал губы, неотрывно глядя в глаза замершему шуту, который тут же заподозрил какой-то подвох. И добавил: – В таком случае, идем.

– Куда? – Шельм растерянно моргнул.

– Как "куда"? – притворно изумился Ставрас. – Во дворец, конечно.

– Зачем? – еще больше насторожился шут, уже догадываясь к чему все это.

– За королевичем, да и об оплате не мешало бы договориться.

– Ты это назло мне, да?

– Конечно, – насмешливо протянул Ставрас, чувствуя себя как никогда победителем. – Не все же тебе мне жизнь портить, пора бы и мне для тебя расстараться.

– Ты собираешься пленить Радужного Дракона? – напряженно вопросил тот.

– А почему бы и нет?

– Для нахального, избалованного мальчишки, ничего не сделавшего в этой жизни для того, чтобы заслужить честь, хотя бы просто увидеть полет такого дракона?

– Да, – уверенно кивнул Ставрас, откровенно забавляясь.

Похоже, шут не врал о своих теплых чувствах к Радужному Дракону. Интересный, однако, спутник у него будет. Ой, какой интересный! С таким явно не соскучишься.

– Именно для него, – подтвердил он еще раз, и опешил, когда глаза шута сузились, и тот зашипел на него, разъяреннее кота, узревшего соперника.

– Презираю тебя!

– О, а как же любовь, любовничек мой дорогой?

– А нет её и не было! Думаешь, я с тобой поеду? Так вот, не дождешься! – от переизбытка чувств шут вскочил на ноги, его колпак съехал набекрень, но бирюзовые глаза все равно метали молнии.

Ставрас нахмурился и тоже поднялся. Обманчиво медленно, словно дракон, в полете готовившийся к быстрому падению, чтобы одним нырком схватить с земли добычу.

– А вот это, Шельм Ландышфуки, не тебе решать, – обронил он, схватил шута, не нашедшего что ему на это ответить за руку, и потащил за собой к выходу.

– Пусти! – дернулся было тот.

Но пальцы лекаря, словно вылитые из цельного железа, сжали его руку еще сильней, так, что захрустели кости, хотя ломать их Ставрас никогда бы не стал.

– Не раньше, чем мы доберемся до дворца, – бросил лекарь, и вывел его на улицу.

Вот так и началось их путешествие

2

Ригулти торговался самозабвенно: до хрипоты и нервного тика. Правда, последний наблюдался скорее у Его Величества Палтуса Третьего, нежели у лекаря, у которого по прошествии двух часов, все еще горели бешеным азартом глаза. Шут, поначалу, еще пытался вклиниться в ожесточенный спор, но плюнул на это дело. И, вальяжно развалившись на пафосном королевском троне отделанном золотом и красным бархатом, закинул одну ногу на подлокотник с некоторой нарочитой ленцой во взгляде, призванной замаскировать искусно скрываемое отвращение ко всему происходящему, разглядывал пыхтящего, как огнедышащий дракон, короля и лекаря, лыбящегося с каждой минутой все победнее. (? Лучше сделать в кавычках или «улыбающегося»?). Ставрас явно вознамерился отыграться не только на Шельме, но и на Палтусе, за все, чем тот успел ему насолить. Например, за попытки неоднократно женить его на какой-нибудь светской барышне, от чего Ригулти отбивался всеми правдами и не правдами, и пока успешно. Наследника в тронный зал не пустили. Лекарь уперся, как баран, и пред не в меру упитанным парнишкой, прыскающим своей чванливостью во все стороны, демонстративно захлопнули входные двери. Как он орал на пороге!.. Шут до сих пор умилялся, честно признав, что эта выходка Ставраса, каким бы гадом он ни был, однозначно подняла настроение, причем, похоже, даже самому королю.

– А я говорю, что горсть изумрудов, горсть рубинов и три, три, – тыча в лицо королю тремя растопыренными пальцами, продолжал гнуть свое лекарь, – горсти алмазов.

– Ты просто режешь меня без ножа, Ставрас, я хоть и король, – на последнем слове Палтус героически выпятил грудь и, как следствие, довольно упитанное бочкообразно брюшко, – но не бог же!

– Да у вас, Ваше Величество, – в глазах лекаря, однозначно, не просто поселились, прописались черти, – сокровищница ломится от самоцветов. Хотите развлечения для сыночка, так еще, чтобы живым вернулся и относительно целым – платите!

Палтус, набрав в грудь воздуха, быстренько сдулся, услышав его последнее уточнение.

– Что значит "относительно целым"? – настороженно протянул король, сурово сдвинув брови.

– Ну, к примеру, рухнет твой Боровок…

– Не Боровок, а Воровек! – запротестовал король на вопиющее перековеркивание имени собственного отпрыска.

– Да, хоть Боробек, мне все равно, – фыркнул лекарь, отмахнувшись от него, как от назойливой мухи, и продолжил: – Что же касается его относительной целости, вы, Ваше Величество, как думаете? Вот сверзиться ваше чадушко с лошади, к примеру, про дракона я даже думать не хочу, отшибет себе что-нибудь об неудачно подвернувшийся камушек, и все, – лекарь демонстративно развел руками.

– Что "все"? – насторожился король.

– Да, вот, думаю, молодой он у тебя, – панибратски переходя с королем на "ты", похлопал того по плечу Ригулти. – Детками еще не обзавелся, а тут такая оказия случиться может.

– Повешу.

– Думаешь, я такой дурак – возвращаться на виселицу? – уже без смеха, спросил Ставрас резко посерьезнев. Развалившийся на троне шут, резко подобрался. Он давно уже раскусил, что когда голос лекаря становился таким, глубоким, завораживающим, и в тоже время едва уловимо угрожающим, лучше вовремя прикусить язык и слушать. Слушать и мотать на ус.

– Тогда твоего паяца вздерну! – запальчиво пропыхтел король, и вот тогда глаза лекаря сузились в жуткие щелочки.

– Тогда, однозначно, вернусь, – обронил Ригулти, неотрывно глядя на короля.

Тот самодовольно улыбнулся, но спал с лица, услышав продолжение.

– Чтобы уничтожить ни тебя – весь ваш род.

– Да, как ты смеешь мне угрожать, лекаришка! – взвыл король раненой белугой, но в глазах его поселился ужас.

О силе и хитрости Драконьего Лекаря уже не первый десяток лет ходили по городу легенды одна страшнее другой. Так, плюсом ко всему, никто не знал, сколько ему лет. Внешне не больше тридцати, а там, кто знает. Его лавка всегда стояла на пересечении улицы Бубенцовых Перезвонов и Квартала Чайный Розочек. Всегда. Никто не помнил, откуда она там появилась, напротив, всем казалось, что она всегда там была. Особо разговорчивые вообще утверждали, что лавка Драконьего Лекаря стояла на том самом месте, когда и Столицы-то не было, лишь Лавандовая Пустошь одна. Потом, когда пришли люди, они построили свои дома, создав город. Но какие бы перипетии истории не проносились на буйных конях по улицам города, перекраивая их орнамент, Лавка всегда оставалась тут, неизменно.

Лекарь не ответил королю, просто молчал. Но вовремя вмешался шут.

– О, рыцарь мой ненаглядный! – вскричал Шельм и кинулся на шею лекарю, вмиг растерявшегося от такого нахальства и широко распахнувшего уже совсем не страшные, а ошеломленные глаза. Ставрас даже обнял шута за талию, в ответ, чисто по инерции. Просто положив руки туда, где, казалось, им было самое место, когда мальчишка повис у него на шее. А Ландышфуки, тем временем, томно шептал ему в губы: – Это так благородно, мой верный рыцарь, убить всех, кто посмеет обидеть бедного, несчастного и такого лапочку меня!

Король, хитро улыбаясь в пышные, золотисто-рыжие усы, расправил плечи и снова почувствовал себя хозяином жизни, наблюдая, как зарвавшийся лекарь меняется в лице, а потом и вовсе рычит и чертыхается, отталкивая от себя совсем распоясавшегося шута. Хороший у него шут, однако, верный, и главное, как вовремя все удумал.

– Да, отцепись ты от меня, извращенец юный! – взвыл Ставрас и довольно сильно толкнул Шельма. Тот отлетел от него. Лекарь явно на этот раз даже не подумал соизмерять силы, но ушлый шут легко перевернулся прямо в воздухе, вверх тормашками встав на руки и скорчив хитрющую мордашку, весело подмигнул, стоя на одной руке.

– Ты так горяч, мой верный рыцарь, – протянул он, вставая на ноги и шутовски разводя руками. Сначала одной, потом другой, затем подпрыгнул и сделал легкий, совсем не мужской реверанс. И все это с неизменной улыбкой с затаенной печалью в глазах.

Ставрас закатил глаза к потолку: ну, вот как на такого обалдуя злиться?

– Так, ладно, но чтобы я сегодня ни про каких рыцарей больше не слышал.

– А завтра? – сразу же поинтересовался приставучий шут, подбираясь ближе.

Ригулти внимательно следил за его перемещениями, но не спешил отходить. Что его, мальчишка, что ли испугает?

– И завтра.

– А послезавтра?

– Еще шаг и я не знаю, что с тобой сделаю.

– Поцелуешь?

– Не дождешься.

– А так хочется… Ну, неужели, даже в носик? Смотри, лапа моя ненаглядная, какой он у меня миленький и аккуратненький, просто созданный для поцелуев.

– Та-а-а-ак, – прорычал лекарь, хватая вконец зарвавшегося шута за руку и поворачиваясь к взгромоздившемуся на троне королю, который все же решил попробовать задавить его авторитетом. Но, встретившись с карими, почти желтыми глазами Ставраса, Палтус понял, что ничего не получится.

– Хорошо, – быстро проговорил он. Дразнить гусей и дальше совсем расхотелось, уж больно недоброй вышла ухмылка Ригулти, стиснувшего ладонь шута так, что последний скривился, хоть и явно паясничая, но промолчал. А король, поспешил продолжить: – Я согласен на твои условия, но сына ты вернешь мне, в любом случае, в целости. И никакой "относительности", ясно тебе?

– А вот это, – растянул губы в улыбке тот, – уже совсем другой разговор. И, кстати, ты все еще настаиваешь, чтобы я и этого, – мотнув головой в сторону притихшего шута, уточнил лекарь, – с собой взял?

– Я настаиваю? – искренне изумился Палтус. – Это не я, это Воровек его с собой тащит. Но, если ты против…

– Нет, я "за", – осклабился лекарь, и все же разжал тиски пальцев, в которых сжимал руку Шельма. Тот сразу же начал демонстративно её растирать и коситься в его сторону обвиняющее, почти обижено.

Лекарь все его взгляды и жесты пока демонстративно игнорировал.

– Ну, тогда я прикажу седлать драконов, да?

– Каких драконов? – чуть ли не пропел подозрительно осчастливленный Ставрас.

– Ну, тех, на которых вы к горам полетите, – пролепетал король растеряно.

– Полетим? О, нет, мы в лучшем случае, поскачем, если вы, конечно, найдете в своей конюшне лошадь, способную не пасть под твоим Боровком.

– Веровеком! И чего это ей пасть-то?

– Под тяжестью, Ваше Величество, это же очевидно! – тут же очухался Шельм и принялся строить рожицы, справедливо рассудив, что если об излишнем весе его сыночка скажет в своей привычной манере Ставрас, то бедного короля может и удар хватить от ярости. И на кого же, тогда он будет работать, а? Ну, не на лекаря же!

– Мой Веровек вовсе не толст, а лишь в меру упитан, – тут же опечалился король, и погрозил им обоим пухлым пальцем. Шельм переглянулся с Ригулти и сделал страшные глаза. Тот вздохнул, но язвить и ехидничать не стал.

– Так вы найдете ему коня?

– Конечно, тогда я прикажу оседлать трех лучших коней и собрать все необходимое.

– Зачем трех?

– Ну, как же: Веровеку, тебе, Ставрас, и Шельму.

– Не беспокойтесь, конь у меня свой, а Шельм поедет со мной.

– В смысле, с тобой.

– В смысле, на одном коне.

– Что?! – вскричали одновременно и шут, и король.

– А это мой личный бонус за труды, – заявил лекарь, весело глядя в возмущенные бирюзовые глаза шута.

– Тебе мало пяти горстей самоцветов?

– Конечно, мало, – протянул довольный собой Ставрас. – Материальное, дорогой мой шут, это не главное. Помнится, ты сам на одном из балов толкал мне эту идею. Надо же и мне приобщаться к прекрасному.

– О, дорогой мой рыцарь, – томно закатил глаза к потолку шут. – Неужели, это был скрытый комплемент? Да? Да? Ну, скажи, что да? – стал прыгать он вокруг него.

Лекарь снисходительно улыбался, а потом сграбастал его за шкирку и выдохнул в губы:

– Если намекаешь, что я назвал тебя прекрасным, то… – сделал паузу лекарь, притянул мальчишку к себе еще ближе, успев заметить, как в бирюзе его растерянных глаз, мелькнуло нечто похожее на испуг, и отомстил, крикнув прямо в ухо, как тот орал в аптеке: – Да!

Шут дернулся, и лекарь отпустил, самодовольно за ним наблюдая. Шельм коротко вздохнул.

– Ты совсем не нежный, радость моя, – обвиняющее поджал губы шут.

– Ну что ты, дорогой, я буду очень нежен холодными ночами, которые мы проведем под одним одеялом, – промурлыкал лекарь.

В глазах шута мелькнул гнев. Ставрас его таким еще не видел. Признаться, засмотрелся. Мальчишка был красив, даже в шутовском колпаке и нарочито пестром камзоле, этого точно было не отнять.

– Вы что, собираетесь и дальше при мне все эти мерзости обсуждать?! – возопил король, и лекарь отвлекся от затягивающих в свои омуты глаз шута, в которых теперь стоял не только вызов, но и некоторая, просто восхитительная, по мнению Ставраса, непримиримость. Кажется, ему все же удалось его раздраконить. По-другому не скажешь. Путешествие намечается, однозначно, захватывающее, хоть и безрезультатное. Не говоря об этом шуту, Ставрас тоже не собирался отдавать радужное чудо этому жиртресту Воровеку. (можно заменить на "жирдяя")

– Ну, что вы, Ваше Величество, мы уже уходим.

– Куда?

– Ко мне в лавку, конечно, – заявил Ставрас, и вовремя успел схватить за руку уже вознамерившегося слинять шута. – Нам же нужно собираться.

– И его что ли, с собой заберешь?

– Заберу.

– Ну, как знаешь, – махнул рукой король, утомленный всем этим разговором. Ему уже давно хотелось избавиться от этих двоих, чтобы спокойно предаться праздному безделью. – А, да, – бросил он уже в спину лекарю, тащившему за собой слабо упирающегося шута. – За Веровеком вы хоть, когда заедите?

– Я заеду? – протянул лекарь, посмотрев на него через плечо. – Этот он пусть, как соберется, к лавке моей подъезжает.

– Но…

– И никаких "но". Кстати, свои самоцветы я жду тоже сегодня.

– Но…

– Хотите поторговаться?

– Нет уж, наторговался! Идите уже!

– Идем, идем…

Они вышли, и вот тогда шут попытался вырвать руку по-настоящему. Лекарь не пустил, резко, каким-то неуловимым движением повернулся к нему и, вжав спиной в стену, уперся ладонями по обе стороны его лица.

– Зачем ты понадобился мелкому Борову?

– Отойди, – холодно бросил шут, вздернув подбородок.

– Ответь.

– Какая тебе разница?

– Я хочу заранее знать, чего ожидать от двух обуз, которых мне навязали.

– Я не навязывался!

– Ну, хорошо, положим от одной обузы и одной редкостной стервочки, – протянул Ставрас примирительно, искривив губы в намеке на улыбку.

Бирюзовые глаза шута сверкнули яростью.

– Зачем тебе ехать со мной на одной лошади, лекарь? Ты же сам кричал на каждом углу, что я извращенец, а ты теперь кто же?

– То же, – чуть шире усмехнулся тот. – Должен же я оценить товар лицом. Точнее, – склонившись еще ниже, прошептал ему на ухо Ригулти: – Руками.

Шут замер, просто заиндевел. Довольный собой лекарь прекрасно это почувствовал, но не отстранился.

– Где твоя комната? – поинтересовался он.

– Двумя этажами ниже, – больше пока не рискуя паясничать, и все еще переваривая услышанное, отозвался Шельм.

– Хорошо. Идем, – бросил лекарь уже на ходу, протягивая ему руку.

Шут не принял. Фыркнул, гордо вскинул голову и пошел рядом с ним, демонстративно убрав руки в карманы. Лекарь не стал настаивать. Зачем? Но, спустившись на этаж ниже, они столкнулись с пышущим самодовольством наследником. Толстенький, низкорослый, напоминающий воздушные шарики, которые продавали, порой, на ярмарках. Завидев их, он тут же осклабился.

– Идете, голубки, – протянул он ехидно, скользя каким-то явно нездоровым сальным взглядом по Шельму. – Так значит, папенька, все же тебя убедил, – выпятив грудь, а точнее брюхо, которое у него было даже больше, чем у родителя, протянул он.

Лекарь сдвинул брови. Глупый королевич намека не понял. Шельм, тоже недолюбливающий Воровека, схватил лекаря за рукав и потянул в сторону к лестнице на нижний этаж, осознав, что такими темпами страна может лишиться наследника. Мальчишка явно не знал, когда нужно остановиться и вообще, как следует вести себя с человеком, от которого в самое ближайшее время будет зависеть твоя жизнь и здоровье.

– Убедил, королевич, – попытался сгладить эффект от его слов шут. – Вот видишь, бежим собираться, и тебе того же советуем.

– Посоветуй мне еще, – осклабился тот, и когда Шельм, целенаправленно буксируя за собой все еще не проронившего ни слова, но хмурого как туча, лекаря, проходил мимо него, потной ладошкой шлепнул его по попке и тут же взвыл.

– Ай!

Захрустели кости. Не перелом, конечно, но болезненно.

– Пусти! Пусти, урод драконий, я папе пожалуюсь! Он тебя повесит, лекарь!

– Ставрас, хватит, – попытался урезонить Ригулти Шельм.

Тот молчал, продолжая сдавливая запястье принца, посмевшего распускать руки. А потом шагнул к нему и очень ровным голосом произнес:

– Слышал слухи, что Шельм – мой любовник?

– Слышал! Пусти, гад!

– И что же тебя натолкнуло на мысль, что я позволю всяким там толстопузам лапать то, что принадлежит мне?

– Как ты меня назвал?! – но лекарь сдавил чуть сильнее. Королевич осекся, но потом все же осмелился вякнуть: – Он не твоя собственность, он на королевской службе, а значит…

– Ни черта это не значит, – все так же ровно, обронил Ставрас. – А теперь будь послушным мальчиком, Боровок…

– Я Веровек!

– Так вот, Боровок, повторяй за мной. Шельм… Ну?

– Шельм…

– Ландышфуки.

– Ландышфуки…

– Принадлежит Ставрасу Ригулти.

– Да, что за бред?!

– Ну?

– Ай! Принадлежит Ставрасу Ригулти!

– И я больше никогда не позволю себе быть с ним столь фамильярным.

– Я не… ай!.. не позволю себе быть с ним фамильярным!

– Молодец, – отпуская его, наконец, удовлетворенно произнес Ставрас.

– Да я… я тебя…

– Будешь слушаться, как бобик псаря, ясно?

– Да, как ты…

– Иначе, завезу в дебри, подвешу вверх тормашками на ближайшей осине, и зверям диким скормлю.

– Мой отец убьет тебя за это!

– Ой, ли? С теми деньгами, что он мне за твой выпас выплатит, мне вовсе нет необходимости возвращаться сюда.

– Но здесь твоя аптека!

– И что? Захочу, новую отрою, еще лучше нынешней. А всем этим байкам, что, дескать, я к этой магией страшной и древней привязан, я бы на твоем месте, Боровок, не верил, – подмигнул ему Ригулти. Взял за руку молчавшего шута и увел его за собой, оставив королевича в тихом, бессильном бешенстве.

– Но ничего! – завопил он им в спины. – Вот добуду Радужного Дракона, попляшите у меня, голубки!

– Ну да, конечно, – процедил Ставрас, скрываясь вместе с Шельмом за поворотом.

Шут вопросительно покосился на него. Но лекарь и не подумал признаваться, что уж кому-кому, а этому чванливому поросенку с человеческим лицом, Радужный Дракон точно не достанется.