Текст книги "Аналогичный мир - 2 (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зубачева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 93 страниц)
– Джонни, ты скоро?
– Сам собой займись, – отвечает Джонатан, не отрываясь от книги.
– До чего грубый лендлорд пошёл, – вздыхает Фредди. – Можешь закрыть свой справочник. Монти здоров. Как бык.
– Он скучный.
– Ему пободаться не с кем, вот и скучает.
Монтгомери Семнадцатый Уиллишоу Вудсворт – их последнее приобретение. Глава и основа их породистого молочного стада. Будущий глава будущего стада. Объект волнений Джонатана и заботы всех в имении. Интересно получается. К лошадям, в принципе, кроме Роланда, все равнодушны, заботливы, но… не душевны. К коровам… в общем, так же. Но вид двухнедельного бычка всех привёл… Фредди даже названия не смог сразу подобрать. Да, то же, что и у Эркина: Один, от мамки отняли… Ну, правильно, свой брат, а уж увидев свежее клеймо в ухе, чуть ли не за перевязками побежали. Ублажают теперь Монти… все, кому не лень. А он, стервец, лизучий, ласковый. Но они и подбирали такого. Фредди с удовольствием погрузился в воспоминания…
…Джонатан оглядывает выставленных на аукцион телят.
– По статям этот не в пример лучше.
– Угадай в бутоне розу, – фыркает он в ответ.
Джонатан улыбается. На самом деле это звучит куда сочнее и непристойнее, но больно много народу вокруг.
– Смотри на глаза, Джонни. Как тебе вон тот, третий слева?
Джонатан незаметно оглядывает шоколадного с проседью по шерсти телёнка.
– Да, прилично. Чем он тебе?
– Мы что, к быку отдельного скотника нанимать будем?
– Резонно, – кивает Джонатан. – Думаешь, здесь обойдётся без этого?
– Смотри сам, Джонни. Вон тот, черноголовый из той же обоймы.
– Я понял. Но тот мясной. А характер… в быке не это главное.
– Джонни. Ты помнишь быка Кренстонов? Он у тебя в каталоге одном старом.
– Ещё бы, призёр-производитель! Нам бы такого, – завистливо вздыхает Джонни.
– Мг. Эркин рассказывал. Как его на порку отправили, а этот призёр сорвался, и все рабы с надзирателями на крышах сидели. Мы с Эндрю животы от смеха надорвали. Но это про других хорошо слушать. А меня такая перспектива не привлекает.
Джонатан смеётся.
– Резонно. Убедил. Но только одно, Фредди. Чтобы бык сорвался, его надо спустить.
– И хвост накрутить, – кивает он. – Знаю эту механику.
– Но в остальном ты прав, – становится серьёзным Джонатан…
…И они купили Монти. За характер. Ну, и с учётом его статей, происхождения и родни. Недёшево он им обошёлся. Так ведь если подумать, во сколько влетело Перси Вудсворту сохранить зимой свой питомник… Так он чуть ли не в убыток себе продал. Джонни с Перси полдня просидел в баре, договорился, что тёлочек уже напрямую покупать будет, минуя аукцион. Но это когда Монти подрастёт.
Джонатан захлопнул ветеринарный справочник и убрал его на полку. Долго возился в баре и наконец сел в кресло со стаканом.
– Уф, не верится, что свалили.
– Кто в охотку вкалывает, тот и отдыхает в оттяг, – философским тоном, но по-ковбойски ответил Фредди.
– Это не отдых, а передышка, возразил Джонатан, укладывая ноги на решётку. – И весьма краткая. В Спрингфилд нам теперь когда?
– У Ларри месяц пошёл с девятого. Выпишут его…
– Восьмого ноября, в октябре тридцать один день.
– Резонно, – передразнил его Фредди. – Приедем седьмого. На всякий случай.
Джонатан кивнул.
– Тогда как раз сначала в Колумбию, а уже оттуда за Ларри.
– Да, надо посмотреть, как у Слайдеров дела пойдут.
Оба улыбнулись, вспомнив одно и то же…
…Двухэтажный домик ослепительно сиял свежей краской. Перед домом узенькая лужайка с осенней пожухшей травой, выложенная осколками плитки дорожка от калитки в низкой живой изгороди к крыльцу. Рядом с калиткой вывеска. «Братья Слайдеры. Массажный кабинет. Открыто: понедельник, среда, пятница с 9.00 до 13.00; вторник, четверг с 14.00 до 18.00». Они переглянулись. Две смены по четыре часа с часовым перерывом на ленч и уборку. Толково. Их, видимо, заметили в окно, потому что они ещё только подходили к крыльцу, когда дверь открылась. Найджел в светло-жёлтых просторных штанах и рубашке навыпуск приветствовал их такой счастливой улыбкой, что не улыбнуться в ответ было нельзя.
– Добрый день, джентльмены, прошу вас.
Они вошли в пустынный очень просторный холл.
– Не открылись ещё, что ли? – сразу спросил Фредди.
– Уже работаем, сэр, – сразу ответил Роберт. – Сейчас пересменка как раз. Через, – он посмотрел на круглые стенные часы в простенке между окнами, – через десять минут цветной вход откроем.
– Отлично, – кивнул Джонатан. – Показывайте пока, как устроились.
Длинный холл вдоль всего дома, шесть кабинок для массажа – четыре со столами и две с ваннами для гидромассажа, туалеты в маленьком боковом коридорчике, мебель, – всё сияло умопомрачительной чистотой.
– С этой стороны вход для белых, сэр. А с этой, – объяснял Роберт, – для цветных. И там своя вывеска. Мы двери изнутри запираем и портьеру задёргиваем. И всё, сэр.
– Клиентов много? – улыбнулся Джонатан.
– Пока не очень, сэр, – вздохнул Роберт.
– О нас ещё мало знают, сэр, – развёл руками Метьюз. – Но кто у нас побывал, снова приходит, сэр.
– Самое главное, – кивнул Джонатан.
Пока всё осмотрели, пришло время открываться, и Роберт предложил, если джентльмены не против, подняться наверх. Тем более что и все документы у них наверху. Джонатан согласился. И они уже поднимались по винтовой лестнице на второй этаж, когда внизу стукнула дверь и Найджел весело сказал:
– Привет. Спину, общий?
И низкий голос прогудел:
– Привет. Давай спину, парень, общий не потяну сегодня.
– Проходи.
– С почином, – тихо и очень серьёзно сказал Джонатан.
– В третий раз приходит, – так же тихо ответил Роберт.
Второй этаж сиял такой же чистотой и ещё большей пустотой, так как мебель фактически отсутствовала. В просторном холле стоял только массивный старый двухтумбовый письменный стол. Метьюз принёс из кухни табуретки, прислушался и убежал вниз. Роберт достал из письменного стола книги и гордо выложил их перед Джонатаном.
– Вот, сэр. Здесь, что мы тратили.
– Мг, – Джонатан быстро просматривал рисунки и цифры. – А что я формы вашей не вижу?
– Нам её в госпитале подарили, сэр. По четыре комплекта каждому, – улыбнулся Роберт. – Мы заплатить хотели, так нас чуть не побили, сэр.
– Это от остальных, что ли? – спросил Фредди.
– Да, сэр. А простыни и полотенца мы уже купили. Там же. Очень дёшево, сэр. По себестоимости, – старательно выговорил Роберт. – Вот они, сэр, – он осторожно перелистнул книгу и показал одну из первых записей.
– Понятно, – кивнул Джонатан. – А еда ваша где?
– А еду мы не записывали, сэр, – удивился Роберт. – Мы записываем только то, что для дела купили. А едим мы на свои, сэр.
– Ну-ну, – хмыкнул Джонатан. – А здесь что?
– А, сэр, это мы сами придумали.
Во второй тетради они записывали доходы. Наверху дата. Дальше столбиком рисунки: человечек, отдельно ноги, отдельно спина, отдельно руки. И напротив каждого рисунка палочки. Сколько было клиентов. А в конце листа крупно выведенные цифры общей суммы.
– Толково, – одобрил Джонатан.
– Так после каждого и бегаете наверх записывать? – усмехнулся Фредди.
– Мы запоминаем, сэр, – спокойно ответил Роберт.
– А деньги где?
– Вот, сэр, – он приподнял подол рубашки и показал закреплённый на поясе кошелёк. – Сюда складываем. А после смены уже здесь считаем и записываем, сэр.
– Так и носите на себе? – удивился Джонатан.
– Только сменные, сэр, – улыбнулся Роберт. – А так, – он помялся и нехотя сказал: – У нас тайник есть, сэр.
– Надёжно?
– Только мы найдём, сэр, – твёрдо ответил Роберт.
Джонатан посмотрел на Фредди. Тот кивнул: судя по рассказам Эркина, они это умеют.
– Хорошо. Ну, давай считать.
Считали долго. Отработав, поднялись Найджел и Метьюз, снова убежали вниз, вернулись и снова убежали… Наконец разобрались со всем. И с деньгами, и с документами. Убедившись, что Роберт всё понял и в принципе готов к возможным осложнениям, Джонатан встал.
– Ну, всё. Через месяц мы заглянем. Вдвоём или один из нас.
– Хорошо, сэр, – Роберт вытер рукавом лоб. – Будем признательны вам, сэр.
Он говорил машинально, явно прислушиваясь к шуму внизу. Фредди невольно напрягся, но внизу стукнула дверь, и всё стихло. Лёгкие быстрые шаги, и в холл поднялся Найджел. Его мальчишеское лицо было жёстким и неприязненным.
– Опять? – тихо спросил Роберт.
Найджел угрюмо кивнул и сказал явно не то, что собирался.
– Без десяти. Мет там дорабатывает. Закрываем?
Роберт свёл брови.
– Нет. Ровно в шесть.
– Как скажешь.
Найджел пожал плечами и повернулся к лестнице, но Фредди остановил его.
– В чём проблема?
– Это не проблема, сэр, – сразу ответил Найджел.
Фредди молча смотрел на него, и парень всё-таки ответил:
– Тут один приходит. Руки делать. И кочевряжится.
– Не хочет платить? – прищурился Джонатан.
– А пошёл он… – Найджел вдруг завернул такое ругательство, что Фредди невольно крякнул. – Прошу прощения, сэр, но ему охота за те же деньги ещё и поливать нас. Да кто мы, да откуда это знаем, да… да ну его, сэр.
– А ты с него за такое двойную плату бери, – серьёзно посоветовал Фредди.
Роберт улыбнулся, а Найджел рассмеялся:
– Спасибо, сэр, так и сделаем, сэр, – и быстро побежал вниз.
– Мы можем выйти не через холл? – спросил Джонатан.
– Да, конечно, сэр.
Они спустились по винтовой лестнице в коридорчик, и Роберт открыл левую дверь. Длинная терраса вдоль всего дома была пуста.
– Вот, налево, сэр.
– Спасибо, Роб. Мы найдём. До свиданья.
– До встречи, парень.
– До свиданья, сэр. Всегда рады вас видеть, сэр.
Когда Роберт ушёл в дом, они переглянулись, и Джонатан, прищёлкивая каблуками по дощатому полу, пошёл к калитке на «белую» улицу, а Фредди остался ждать…
…Джонатан, мечтательно улыбаясь, разглядывал свой стакан.
– Думаю, у Слайдеров пойдёт.
– Уже пошло, Джонни. Понемногу, но капает.
– Пусть капает, – разрешил Джонатан.
– Да, Джонни, как у тебя с Дэннисом?
– Взаимовыгодные соглашения тем и хороши, что взаимовыгодны.
Фредди кивнул.
– Дэннис здорово развернулся.
– Самое время. Кто не успел, тот опоздал.
– Ларри разместим в Колумбии?
Джонатан задумчиво отхлебнул, просмаковал и только тогда ответил:
– Такому мастеру место в большом городе. Но это не раньше весны. Зиму он проведёт здесь. Восстановит навыки. Разберёт наши завалы. И вообще…
Фредди оглядел свой стакан, медленно встал и пошёл к бару.
– Слайдеры, Дэннис, Ларри… нам придётся часто мотаться в Колумбию, Джонни.
– Да, ты прав, офис нужен.
– Мы не слишком разбрасываемся, Джонни?
– Не складывай все яйца в одну корзину, Фредди, – Джонатан сидел, не шевелясь и полузакрыв глаза, словно засыпал.
Фредди вернулся в своё кресло, оглядел переливающуюся всеми цветами радуги жидкость.
– Что это такое у меня получилось? – отхлебнул, задумчиво почмокал и решил: – А ничего вроде.
– Импровизируешь ты здорово, – усмехнулся Джонатан. – Если бы ты их ещё запоминал и повторял…
– То они бы не были импровизациями, Джонни. А тот парень так и не вышел.
– Побоялся?
Фредди пожал плечами.
– Он всё-таки пошёл за мной, но быстро отстал.
– Ты его не разглядел?
– Я… его… ощущал, – разделяя слова глотками, ответил Фредди. – Чёрт, что же это всё-таки такое? У этого парня неплохая техника. Но он не из полиции.
– С чего ты взял?
– Он пришёл в цветное время. Есть у меня одна мысль.
– Думаешь, телохранитель Ротбуса?
Фредди кивнул и отхлебнул полстакана.
– Всё, допиваю и ложусь. Так вот, Джонни. Тебя он тогда не видел, а меня очень даже разглядел. Учитывая всё остальное… Думаю, он.
– Чем это грозит Слайдерам?
Фредди пожал плечами.
– Если он думает их шантажировать прошлым, то здорово промахнулся.
– Да, этот крючок, спасибо Юри, срезан.
– Ну вот. Документы у парней в порядке, всё законно и легально. А морду ему, если будет очень надо, и сами набьют.
– А если он их пристрелит?
Фредди посмотрел на него и насмешливо улыбнулся.
– Он дважды держал меня на прицеле, но выстрелить без приказа не смог. Вспомни Гнуса.
– Да, у него был такой, – кивнул Джонатан. – Купил за бешеные деньги. Тоже гриновского.
– И вспомни, как Гнуса кончили. Вырубили голос, и телохранитель спокойно стоял и смотрел. Нет, настолько, чтоб нам переселяться в Колумбию, он не опасен.
– Зачем он пошёл за тобой?
– Я давал ему шанс подойти, – Фредди пожал плечами. – Он не захотел.
– В следующий приезд попробуем выманить, – решил Джонатан. – Но умён. Нашёл, где прятаться.
– В большом городе легче затеряться. Это тебе не прерия в Аризоне, где любого за мили видно, – хмыкнул Фредди. – Элементарно. На парней у него выхода нет, это главное.
Джонатан кивнул, потянулся.
– А хорошо дома.
Фредди усмехнулся и встал.
– Утреннюю дойку не проспи, лендлорд. И Монти ночью не тревожь. А то ты к нему каждые два часа бегаешь.
– Забыл, как сам ночевал на скотной, когда Розочка телилась? – засмеялся Джонатан.
– Монти телиться не собирается. Пока не собирается! – Фредди поставил пустой стакан в бар и потянулся, упираясь кулаками в поясницу.
– Тонкое наблюдение, – одобрил Джонатан и встал. – Засиделись мы сегодня.
– Так всё спокойно, – улыбнулся Фредди. – Можно и расслабиться.
ТЕТРАДЬ СОРОКОВАЯ
Они собрались, как и в прошлый раз, у Спинозы. Но сегодня Гольцев привёз ещё Аристова, а Золотарёв – неожиданно для всех – Бурлакова. Если Аристова знали все, так как все у него под ножом побывали, то высокий седой старик в штатском костюме, одновременно небрежном и элегантном, удивил их… не то слово.
– Бурлаков Игорь Александрович, – представил его Золотарёв. – Историк, профессор, боец Сопротивления.
– Здравствуйте, Игорь Александрович, – улыбнулась Шурочка. – Слышали о вас.
Старцева появление Бурлакова обрадовало. Он тоже слышал о нём, читал его довоенные книги, и лучшей кандидатуры на поездку к Бредли ему не найти. Нужно будет только улучить момент и договориться.
Общая сумятица и неразбериха первых минут. Неизбежный и обязательный чай, бутерброды, вопросы об общих знакомых, малопонятные непосвящённым реплики. Старцев поглядывал на Бурлакова. Но старика все эти непонятки, похоже, не смущали. Очень легко, очень естественно… чего не понимает, о том догадывается. А с Аристовым, похоже, уже знаком, поздоровался чуть сердечней, чем с остальными.
– Ну, – Золотарёв допил свой стакан и протянул его Гольцеву, сидящему рядом с чайником. – Налей ещё, Саш. Пусть стынет.
– Как ты можешь остывший чай пить? – пожал плечами Гольцев. – Это же помои.
– Холодный чай в жару очень даже ничего, – возразила Шурочка, подкладывая бутерброды своим соседям.
– Холодный и остывший… как говорится, две большие разницы. Держи стакан, Коля.
– Ага, спасибо. Ну, кто чего узнал о наших объектах, имел контакты и так далее. Спиноза, Юра, Гена?
– Есть кое-что, – кивнул Старцев.
– Игорь Александрович и я напоследок. Спиноза, ты начнёшь?
– Хорошо, – Спиноза поправил очки и улыбнулся. – Итак, по моей сфере. Джонни-Счастливчик и Фредди-Ковбой. Личности в этой среде известные. Как пишут в наших характеристиках, пользуются уважением коллектива. Не входят ни в одну группировку, работают только на себя, никому дорогу не заступают.
– А им?
– Таковые исчезают, не успев предпринять что-либо серьёзное.
– Лихо, – покрутил головой Гольцев.
– Далее. Фредди – киллер. Чистильщик. Работает с гарантией. Берёт очень дорого. Очень. Но работа всегда чистая. Последние три года практически заказов не брал. Десять лет назад вышел из Уорринга. Вернее его выкупили для работы. И где-то за четыре-пять лет сумел расплатиться. Уникальный случай. После этого работал только на себя. Молчалив, выдержан, не хмелеет от любого спиртного. Ни от карт, ни от женщин головы не теряет. Счастливчик-Джонни. Игрок. Знает всех и известен всем. Вхож во все круги. Везде свой. От притона до салона.
– Между ними существует разница? – хмыкнул Новиков.
– Браво, Костя, – улыбнулся Спиноза. – Но дальше. Как игрок не знает равных. Выигрывает у кого хочет и как хочет. Проигрывает только тогда, когда это действительно нужно. И ещё. Занимается камнями.
– Ого!
– Вот это да!
– С ума сойти!
Спиноза переждал взрыв эмоций, поправил очки и продолжил:
– Камнями занимаются многие, но по-настоящему в них разбирается только Бредли. И помимо всего прочего, зарабатывает весьма прилично на консультациях. А так… Обаятелен, инициативен, дамский угодник, но постоянных привязанностей нет. Фактически это тандем. Лидируют по очереди.
Спиноза улыбнулся и занялся бутербродом. Золотарёв обвёл всех довольным взглядом. Старцев прикусил изнутри губу, чтобы не выдать себя. Всё сказанное, несомненно, правда, но… додумать он не успел. Потому что заговорил Аристов:
– Как я понимаю, моя очередь. Но сначала ответьте вы мне. Чего вы к ним прицепились?
Общий полувздох-полустон пронёсся по комнате.
– Ну, Юра!
– Опять двадцать пять!
– То Гена нам душу мотал, теперь ты…
– Я врач, – Аристов с наслаждением отхлебнул чаю. – Хирург, мясник и так далее. И ваши тонкости, нюансы и изыски не для моих проспиртованных мозгов. Объясните просто и внятно.
– А чем они тебе так понравились, Юра, – лениво спросил Золотарёв.
Аристов улыбнулся.
– Коля, так и я умею. Мои рассказы после ваших ответов. Ясно?
Бурлаков слушал перепалку с явным удовольствием.
– Юра! – Новиков резко отодвинул свой стакан. – Тебе всё объясняли. И я, и остальные.
– А что ты мне объяснил? Что хочешь спасти несчастного спальника от страшного киллера? Тоже, понимаешь, нашёл Красную Шапочку. Да любой спальник киллеру сто очков по этой части вперёд даст. И вам всем, кстати, тоже.
– Ну, это ты загнул, Юра, – в голосе Гольцева было столько искренней обиды, что все рассмеялись.
– На правду обижается только дурак, – поучающим тоном заметил Аристов.
– Это ты сначала докажи, – потребовал Гольцев.
– Что доказать? Ч то ты дурак, Саша? – невинно поинтересовалась Шурочка.
Аристов жевал бутерброд, демонстрируя полную незаинтересованность.
– Ну, Юра, ну, будь человеком, – сменил тон Гольцев. – Ты их так расписывал. Мягкие, ласковые, привязчивые, нежные. Не парни, а…
– Клубничное мороженое, – подсказал Золотарёв.
– Что ж, Юра? – подхватил Новиков. – Ты в отчётах дезу лепил?
– Зачем? – Аристов прожевал бутерброд и пожал плечами. – Всё правда. Они такие и есть.
– Так чего ж ты…
– А это тоже правда. Кто из вас может убивать голыми руками без следов? Скажем… скажем, в душевой?
– Утопить можно в ванне, – сразу ответил Гольцев. – Но под душем? И без следов?
– А они это умеют. Или человек засыпает и не просыпается. Ни ран, ни травм. И ядов у них тоже никаких нет.
– Юра. Но… мотивы?
– Ах, вам ещё и мотивы?! – лицо Аристова стало серьёзным, даже жёстким. – И мотивы столь же… необъяснимы, как и способы. Киллер убивает за деньги, так? А они, скажем, за храп или за крики во сне.
– За что?!
– Юрка, ну…
– А вот, скажем, такое… Убить человека, с которым… которого только что ласкал, ублажал, не насиловал, нет, был нежен и страстен, подлаживался под его желания, выполнял все капризы. А после, когда… тот заснёт, кладут ему на лицо подушку и держат. Потом подушку подсовывают под голову, придают нужную естественную для сна позу, встают и уходят. Всё.
– Они что, и женщину так могут? – вырвалось у Шурочки.
– Могут, – кивнул Аристов. – Для них это без разницы.
– Но… но кто же они тогда?!
– Люди, – твёрдо ответил Аристов. – Со своими представлениями о гордости, чести. Очень памятливые. Мстительные и благодарные сразу. Очень верные, заботливые…
– Убийцы?! – возмутился Золотарёв.
– От пацифиста слышу, – огрызнулся Аристов. – И ты бы посмотрел, Коля, как они тяжелораненых выхаживают! – Аристов достал сигареты, закурил и продолжал уже внешне спокойно: – Ни один из них сам себе этой судьбы не выбирал. У них была одна задача – выжить. И только сейчас они учатся жить. Они люди.
– Ладно, – примирительно сказал Золотарёв. – К этому мы ещё вернёмся. А вот Трейси и Бредли…
– Что Трейси и Бредли?! – взорвался Аристов. – Что они сделали?! Все их… противозаконные деяния совершены до капитуляции Империи. Какой закон они нарушают сейчас?
– Я согласен, – не выдержал Старцев. – Имение Бредли приобрёл законно, трудовое законодательство блюдёт….
– Играет напропалую, – перебил его Золотарёв.
– Азартные игры не запрещены, – огрызнулся Старцев.
– Как и махинации с камнями? – ехидно спросил Золотарёв.
– В списке выведенного из торгового оборота драгоценности не значатся. Купля и продажа законны.
– Это скупка краденого законна? Генка, ты чего?!
– Это ещё надо доказать. С нами, с военной администрацией у Бредли конфликтов нет, а с местной криминальной пусть он сам разбирается. Она уже функционирует. И у Трейси то же самое.
– А убийство Ротбуса?
– Их алиби доказано. Ротбуса мы сами поставили вне закона. Его убийство подлежит расследованию, но без последствий.
– Гена, это мы уже обсуждали, – остановил его Спиноза. – Как я понимаю, и ты, и Юра за Бредли и Трейси. Так?
– За – это против кого-то, – сразу возразил Старцев. – Да, я общался с ними. И летом, и недавно. Летом с Бредли, а сейчас с обоими. Был в имении. Говорил с работниками. Они могут быть уголовниками по деяниям, но психология у них… качественно иная. Они оба, прежде всего, работники. Им не надо дармового. У уголовника взгляды другие. Весь мотивационный комплекс другой.
Аристов кивнул.
– Согласен. Хорошие мужики.
– Киллер и шулер?
– Коля! – Гольцев резко поставил стакан. – Мы сами, мы ангелы? И всегда строго по закону действуем?
– Инкриминировать им мы можем только их уголовное прошлое, – сказал Спиноза. – И то мало доказуемое. Но…
– Вот именно, но! – Старцев закурил.
Наступило молчание. Нарушил его Бурлаков.
– Никак не думал, что окажусь свидетелем такой дискуссии.
– Игорь Александрович, – сразу оживился Золотарёв. – А вы что скажете?
– Об этих людях ничего. Я работал в архивах. А там… – он улыбнулся. – Я нашёл там упоминания о Джонатане Бредли. Но тот Бредли умер тридцать с лишним лет тому назад, сейчас ему бы было сильно за восемьдесят. И сколько лет, кстати, вашему Бредли?
– Где-то тридцать – тридцать пять, – не слишком уверенно ответил Старцев.
– Да, около этого, – кивнул Спиноза. – Трейси чуть постарше. Да, и не надо так на меня смотреть. Я люблю точность, но сейчас мы говорим об их реальном возрасте, а не о том, что написано в их документах.
– Так что, этот Бредли годится тому только во внуки? – усмехнулся Новиков.
– Может, действительно, внук? – предположил Гольцев.
Бурлаков пожал плечами.
– Да нет, – сразу сказал Золотарёв. – Вряд ли такой тип будет жить под своей подлинной фамилией.
Спиноза молча кивнул.
– Логично, – согласился Бурлаков. – Так вот. Тот Бредли принадлежал к десятку богатейших людей Империи, хотя основа богатства была заложена гораздо раньше. Но стремительно разоряется. И уже в начале войны семья сходит на нет. После смерти Джонатана Бредли из всего его потомства и ближайших родственников остаётся старший сын Леонард с женой и детьми. Леонард с женой погибают в автокатастрофе. Но семья уже разорена, и с девяносто пятого года перестаёт упоминаться.
– Да, похоже, просто взял себе это имя.
– Да, это довольно распространённая практика, я говорил вам, Николай Алексеевич. Имя подлинное, но носителя заведомо нет. Что ещё? Разорялись и гибли Бредли не сами по себе, а им очень умело и целенаправленно помогали. И по косвенным признакам там немалую роль сыграла Служба Безопасности Империи. Если заняться детально и отследить кому, в конечном счете, ушло имущество Бредли, то получим и инициатора процесса. Да и сам по себе этот процесс достаточно интересен. Когда-нибудь, – Бурлаков мечтательно улыбнулся, – я этим займусь.
– Интересно, – согласился Старцев.
– Но к нашему делу не относится, – закончил фразу Новиков, смягчая смысл улыбкой.
Спиноза принёс горячий чайник, а в опустевший налил воды и поставил на плитку.
– Конвейер, – усмехнулся Гольцев.
– А что с вами, чаехлёбами, поделаешь? – хмыкнул Спиноза, садясь обратно к столу. – Ну что? Из всего вышесказанного вывод. И Бредли, и Трейси на редкость обаятельны и контактны.
Аристов кивнул, и Спиноза продолжил:
– Всё верно. И что они уголовники, и что их уцепить не за что. И незачем. Но интересно. Юра, всё-таки без ора и прочего, что ты о них думаешь?
– Хорошие мужики, – улыбнулся Аристов. – И ты сам сказал, Олег, – удивлённые взгляды большинства скрестились на нём: как-то забылось, что Спинозу на самом деле зовут Олегом Арсеньевым. Но Аристов, словно не заметив, спокойно продолжал: – это тандем. Слаженный, сработанный, но в то же время… мальчишки. Подначивают, дразнят друг друга, берут на слаб о.
– Зд орово! – засмеялся Гольцев. – А после того раза они ещё приезжали?
– Да, привезли работника на обследование и лечение.
– И что у парня?
– Они боялись туберкулёза, я, кстати, тоже. Высокий, измождённый, кашель, одышка… Но оказалось не так страшно. Процесса нет. Плеврит. Хронический плеврит травматического происхождения. А на языке бывших рабов «отбитая дыхалка».
– Это его Трейси так отделал?
– Да ну тебя, Коля, повёз бы он его тогда к врачу?! – возмутилась Шурочка. – Сам подумай.
– Этот работник цветной?
– Да, Костя. Негр. Сейчас… да, Левине.
– Мг. Поговорить любит?
– Нет, – Аристов немного насмешливо улыбнулся. – Как раз нет. О себе рассказывает, вернее, отвечает на вопросы о здоровье. Ему тридцать лет, где-то с десяти, а может, и чуть раньше был у хозяев. В основном, домашним рабом, то есть работал по дому, и последние два года перед освобождением дворовым в имении. Зимой, в период, как все здесь говорят, заварухи голодал, его избивали, причём били в основном бывшие же рабы. У него развивалась дистрофия. Где-то с марта он в имении Бредли. Ему давали работу по силам и кормили. А вообще-то он на контракте.
– Бредли нанял больного?!
– Получается так. Интересно, но Левине избегает называть их по именам. Говорит «он», а если об обоих, то «они».
– Действительно, интересно, – кивнул Гольцев.
– И что же? – подался вперёд Новиков. – Забит, запуган, так?
– Я бы не сказал, – задумчиво возразил Аристов. – Тихий, да, но это уже характер. Молчаливый. А теперь держитесь. Грамотный.
– Негр?!
– Раб?!
Удивился и Бурлаков.
– По законам Империи обучение раба грамоте преступно. Обучивший подлежал помещению в лагерь, а раб уничтожался. Бредли знает?
– Возможно, – пожал плечами Аристов. – Я не спрашивал. Бредли оплатил обследование, месяц стационара, процедуры, усиленное питание… всё, что нужно. И еще, похоже, самому Левине оставил деньги. Фредди сходил в общежитие, поговорил с нашими… работниками. Попросил морально поддержать парня.
– Ни……. себе! – выдохнул Гольцев.
Шурочка укоризненно посмотрела на него, но промолчала. Остальные явно высказались не слабее, но про себя.
– Во-во, – кивнул Аристов. – Даже наши парни пришли от этого в лёгкое обалдение. Они попробовали попугать Фредди, зажали его в кольцо и были потрясены его выдержкой. Как мне его охарактеризовали: «беляк, а мужик стоящий».
– Да, такая характеристика… – покачал головой Спиноза.
– Кстати, – улыбнулся Старцев, – цветные пастухи на перегоне прозвали Фредди «грамотный и не сволочь».
– Ого! – вырвалось у Гольцева. – Это надо заслужить.
– Да, – кивнул Новиков. – Я тоже это ещё в Мышеловке слышал. И он же председатель ковбойского суда чести.
Гольцев задумчиво оглядел бутерброд и откусил сразу половину.
– Саша, ешь спокойно, я тебе ещё положу, – Шурочка оглядела тарелки мужчин. – Что ж, Фредди личность примечательная, кто бы спорил. Кстати, с его профессией киллера плохо сочетается. Юра, а ещё что интересно у тебя есть?
– О Левине? Да главное я сказал.
– А со здоровьем у Бредли с Трейси как? – улыбнулась Шурочка. – Чтоб ты да не осмотрел их, в жизни не поверю.
– И не надо, Шурочка. Осмотрел, конечно. Оба практически здоровы. У Фредди есть старые дырки, все заделаны весьма квалифицированно. А у Джонатана ни одного шрама.
– В него что, не стреляли? – удивился Золотарёв.
– Значит, не попадали, – справился наконец с бутербродом Гольцев.
– Думаю, Фредди их заранее отстреливал, – засмеялся Спиноза. – Но в целом интересно. Очень интересно. Спасибо, Юра.
– На здоровье, – хмыкнул Аристов.
– Интересно было бы на них посмотреть в домашней, так сказать, обстановке, – улыбнулась Шурочка.
Старцев пожал плечами.
– В принципе ничего особо выдающегося. Обычные люди.
– Ты был у Бредли в имении?
– Да, заезжал, – Старцев решил не распространяться о цели своего визита и поэтому стал рассказывать: – Бредли купил это имение ещё в январе, на одном из первых наших аукционов, это вы знаете, разрушенным, в полном развале. И многое успел. Протащил меня по всем постройкам, показал, похвастался… Ну, что? Он и здесь оригинален. Хозяйственные все постройки, сараи там, загоны, конюшня, скотная, птичник, кладовки… всё в полном и почти образцовом порядке. Дыры залатаны, окна вставлены, двери навешены. А Большой Дом, это…
– Знаем, Гена, не надо.
– Ну, так что с ним? Не приступали?
– Более того. Его разбирают, используя как строительный материал для всего остального. В ход идёт буквально всё. Ну, – Старцев улыбнулся. – Ну, например, тщательно собраны все осколки стекла и фарфора, до мельчайших!
– Зачем?!
– Крупные осколки оконного стекла на окна и пошли, а всю мелочь смешали с цементом и этой смесью обмазаны птичник и кладовки, прежде всего продуктовые. Как мне объяснили, чтоб крысы не наглели.
– Остроумно, – засмеялся Бурлаков.
– Да, – кивнул Старцев. – Естественно, меня интересовали отношения с работниками. В принципе, там работали наши комиссии, как и везде. Так что ничего особо нового я не увидел. Кроме одной детали.
– Ну?
– Ну, Ген, давай!
– По имению бегают пятеро негритят от пяти до десяти лет. Их ни одна комиссия не видела и по документам там детей ни у кого не было. Похоже, они прятались, или, что точнее, их прятали. Мне сказали, что они в имении с весны. Говоря по-ковбойски, – Старцев перешёл на английский, – приблудились.
– Как?
– Чьи они?
– Мне сказали, что ничьи. И спросили моего совета, что с ними делать.
– И что ты сказал?
– То, что есть. Безнадзорные дети моложе двенадцати лет должны быть в приюте. Альтернатива – усыновление.
– Ну, и что?
– Вариант приюта не понравился. Особенно Фредди.
– Я перебью, Гена, – вмешался Аристов. – У нас есть отличный психолог, работает со всеми бывшими рабами. Так вот он говорит, что у этого Левине в имении остался сын, восьмилетний, и он сильно переживает, как бы сын не забыл его, потому что они, цитирую, вместе всего два дня были.
– Значит, разобрали малышню по семьям, – кивнул Старцев. – Так вот, всю весну и лето их кормили и одевали. Одеты чисто, во всё целое, щекастые, сытые… Причём сам Бредли любит рассуждать о выгоде и невыгоде.
– Благотворительностью не занимаюсь, – Аристов попытался передать интонацию Джонатана.
