Текст книги "Аналогичный мир - 2 (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зубачева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 93 страниц)
– У меня есть еда, сэр, – попробовал было сказать Ларри, но Фредди и Джонатан словно не услышали его.
И только когда они уже заканчивали, Фредди сказал:
– До Спрингфилда теперь без остановки поедем. Пожуёшь в дороге.
Ларри кивнул.
– Теперь… теперь вот что, – заговорил Джонатан. – О чём бы тебя ни спрашивал врач, ну, что и когда с тобой случилось, что ты чувствуешь, где болит и так далее… говори правду. Хорошо?
– Да, сэр, – кивнул Ларри и улыбнулся. – На вопросы обо мне я отвечу правду.
Фредди с восхищённым удивлением молча покрутил головой.
– Идёт, – улыбнулся Джонатан.
Они доели, и Ларри снова залез в кузов, а Фредди и Джонатан сели в кабину, но на этот раз место водителя занял Джонатан.
– Гони до Спрингфилда, – сказал Фредди, закрывая глаза.
Джонатан кивнул, выводя грузовик на шоссе.
Ну, что ж, всё складывается не так уж плохо. Судьба дала им шанс, и они им воспользовались. Шанс даётся каждому. И горе нерасторопному.
Джонатан усмехнулся. Начинаешь задумываться – перестаёшь действовать. Да нет, какого чёрта! Много бы они с Фредди смогли, если бы не продумывали, не просчитывали свой каждый шаг…
…Мягкий розоватый от абажура свет. Ковёр на полу. Просторная почти квадратная – десять футов с каждой стороны – кровать с атласным вышитым покрывалом. Зеркальный трёхстворчатый шкаф. Детские фотографии на прикроватных тумбочках и свадебная на стене над комодом. Уютная супружеская спальня и пятеро мужчин, меньше всего уместных здесь. И они с Фредди. Все сидят на кровати, на пуфах, прямо на ковре.
– Почему вы выбрали нас?
– Потому что ты – Счастливчик.
– Да, ты удачлив.
– А ты, – говорящий смотрит на Фредди, – ты надёжен.
– Не обижайся, парень, – теперь смотрят на него. – В твоей надёжности никто не сомневается, но…
– Но ты из другого табуна, – говорящий смешно передразнивает ковбойский говор.
И все улыбаются, вежливо, показывая, что поняли шутку. Имён не называют. На всякий случай…
… И даже сейчас через столько лет, Джонатан, вспоминая, даже про себя не называет их ни по именам, ни по кличкам. На всякий случай…
…А разговор продолжается.
– Мы все битые.
– И ломаные.
– Точно. Когда придёт шанс вывалиться, надо что-то иметь на руках.
– Чтобы об этом никто не знал.
– Резонно, но…
– Стоп, парень. Мы все смертны, а в гробу карманов нет. И если мои деньги помогут вывалиться другому, я не в обиде. Кто выжил, тот и выиграл.
– Дело. Выжившие поделят.
– Но мы хотим, чтобы всё было у тебя.
– Да. Ты всегда выживешь.
– Ты счастливчик.
– Знают двое – знают все.
– Нас двое.
– Эту лапшу другим повесь.
– Вы одно.
– Хорошо, – кивает он, – но…
– Стоп, – опять не дают ему договорить. – Технику сам продумай. И нам…
– Каждому по отдельности, парень.
– Точно, так и скажешь.
– Верно. У тебя голова, а не вешалка для шляпы.
– За голову тебе и даём долю.
И все встают, показывая, что разговор закончен….
…Джонатан закурил и, придерживая руль одной рукой, посмотрел на спящего Фредди и в зеркальце. Как там в кузове? То ли спит, то ли так лежит. Что ж, год в санатории, конечно, удовольствие не из дешёвых, но если понадобится, то, значит, надо. Загадывать, конечно, рано, но, когда всё уладится, можно будет сделать в Колумбии вторую точку. Уже ювелирную. Самое главное – надёжный человек – есть. Лишь бы Ларри смог работать…
…Он разбирал заплесневевшие покоробленные книги в библиотеке. Многое ещё можно было сохранить. И попадались очень даже интересные экземпляры, хотя много и макулатуры, что не жалко на растопку. Отобранные книги связывал в стопки, чтобы потом перенести в их домик. И тут услышал топот и чавканье копыт. Две лошади? Это ещё что?! Поправив под руку кольт – автоматы они уже всё время не носили, только в ночных поездках и когда шарили по соседним имениям – он короткой перебежкой рванул к окну, из которого просматривался хозяйственный двор. Фредди? На двух лошадях? Привёз, что ли, кого-то? Он вылез в окно и пошёл навстречу Фредди, который вёл в загон своего Майора и серого мерина.
– Кого привёз, Фредди?
– Посмотри в кухне, – нехотя ответил Фредди. – Крупу, муку, сахар… всё купил. И вот… Серого. Спокойный.
– Мг, – кивнул он. – Думаешь, нам столько вьючных надо?
– Хороший конь лишним не бывает, – огрызнулся Фредди. – Дракона загоним к дьяволу. На хрена конь, что от тени шарахается?!
Фредди явно заводил себя, и потому он только кивнул и пошёл в кухню. Странно. Покупка лошади обычно приводила Фредди в размягчённое состояние, а сегодня… Продуктовая кладовка открыта, почему? А, Мамми покупки закладывает. А с ней кто? Этот негр здесь откуда? Он молча не спеша подошёл к кладовке, посмотрел, как Мамми уложила продукты, записал их в лежащую там тетрадь и кивнул Мамми.
– Всё, порядок.
– А и ладненько, масса, – заулыбалась Мамми.
Он посмотрел на длинного болезненно худого негра, покорно стоящего рядом с непокрытой головой.
– А масса Фредди привезли, – заговорила, не дожидаясь его вопроса, Мамми. – Сказали, работать здесь будет.
Что это с Фредди творится? Как поедет, так кого-то привезёт. То мелюзгу под кустом подобрал, а этого… под забором, что ли? Но перегаром от парня не пахнет, только застарелой грязью, и отменять решений Фредди тоже не стоит. Ладно. Сделаем так.
– Неделя испытательного срока, а там посмотрим. Тебе все условия объяснили?
– Д-да, масса, – неуверенно ответил негр.
– Ладно. Сейчас на кухню иди, устраивайся. Вши есть?
Негр молча понурился.
– Я всё сделаю, масса, – сказала Мамми.
– Ладно, – кивнул он, отпуская их, и пошёл к Фредди.
Фредди в конюшне разбирал и развешивал седловку.
– Фредди, ты под каким забором этот скелет подобрал? – попробовал он пошутить.
Фредди не ответил, занятый спутавшимися уздечками, и он сбавил тон.
– Кто это, Фредди?
– Ты что, не узнал его? – разжал губы Фредди.
– Нет, – удивился он. – Откуда? Или парень на меня сослался? Так тоже… неоткуда.
Фредди развесил на колышках уздечки и обернулся к нему.
– Не переживай, Джонни, я тоже не сразу узнал.
– Это откуда у тебя такие знакомства?
Фредди широко ухмыльнулся.
– Сейчас я тебе повторю, что он мне сказал, и ты всё поймёшь.
– Ну-ну.
– Шпинель в три карата, Джонни.
– Что?! – потрясённо выдохнул он. – Это что? Ларри?!
– Он самый, – кивнул Фредди.
– Где ты его нашёл?
– Там, где ты сказал. Под забором. Вернее, он подошёл ко мне. Это он меня узнал, Джонни.
– Дальше всё ясно, – кивнул он. – Чёрт! Конечно, ты сделал всё правильно, Фредди. Но, но чёрт возьми! Работать он сможет? Его работы у нас нет. Сейчас нет. И вообще работать?
– Спокойно, Джонни. Если он выжил, то у нас проживёт. Я ясно говорю? А насчёт работы… Подберём ему по силам. И вообще. На подхвате. С коня он не падал.
– Ну да, – хмыкнул он. – Ты его, небось, привязал. И ещё поддерживал.
– Были бы кости, а мясо нарастёт, – отмахнулся Фредди аризонским присловьем…
…Серая лента шоссе стремительно неслась навстречу. Зелёная трава, жёлтые и красные деревья, по-осеннему голубое небо. Индейская осень. А индейцев нет. Да, что русские сделали хорошо, так это то, что вывезли индейцев. Без них куда легче и спокойнее. И вообще… Даже если придётся сдать этот крест, даже если выкуп будет чисто символическим, тоже не страшно. Тот сейф теперь их. Вся пятёрка три с лишним года до прошлого страшного декабря, доверявшая им свои деньги, погибла. И по уговору весь сейф теперь их. И трогать пока не будем. То, что там лежит, не гниёт и не усыхает. И имение. Пусть медленно, но работа движется. Коров немного, но все удойные, ухожены, и молока хватает, даже творог и сметана есть. И масло. А с появлением Стефа Мамми стала готовить куда как лучше. Это Стеф ей кулинарную книгу читает. И разъясняет. Нет, с работниками тоже повезло. Так везёт, что аж страшно. Но когда-то же он должен начать жить нормально, по-человечески, а не загнанным зайцем. Иметь дом, своё место в жизни, семью наконец. Пусть не сейчас, не сразу, но когда-нибудь…
– Хорошо скорость держишь, – сказал, не открывая глаз, Фредди. – Поворот не проскочи.
– Знаю, – улыбнулся Джонатан. – Дня два мы побудем. Пока не прояснится.
– Мг, – Фредди потянулся и открыл глаза. – А там в Колумбию. Посмотрим, что там и как. Оттуда, я думаю, к Крокусу. Купим бычка и оправдаем, почему на грузовике.
– Резонно, – кивнул Джонатан. – И ты прав. Легковушка нужна. Пожалуй… пожалуй, к Рождеству.
– Сделаем себе подарок? – усмехнулся Фредди.
– А почему и нет?
Между деревьями замелькали домики пригорода Спрингфилда. Они рассчитали точно, въезжая с ближней к госпиталю стороны.
Джонатан остановил грузовик на стоянке недалеко от госпиталя. Они с Фредди вышли из кабины, а Ларри спустился из кузова. Втроём – Джонатан и Фредди впереди, Ларри чуть сзади – они прошли вдоль ограды к ажурным кованым воротам. Часовой в будочке только кивнул на слова Джонатана:
– К доктору Аристоффу.
Если часовой и позвонил, предупреждая, то они этого уже не видели. Шли молча.
Они, похоже, попали во время посещений, во всяком случае, народу на дорожках хватало. Да и они – два ковбоя и негр в рабской одежде – смотрелись здесь достаточно экзотично. Джонатан и Фредди переглянулись, и Джонатан кивнул. Да, здесь они малость того, лопухнулись. По-ковбойски надо ходить там, где ковбои если не все, то большинство, надо было переодеться на ленче, не сообразили – два придурка. Но не смертельно.
Фредди оглянулся на Ларри. Напряжённое сосредоточенное лицо, страх если и есть, то хорошо запрятан, молодец. Ларри встретился с ним глазами и улыбнулся. Смог улыбнуться.
Вот и нужный корпус, лестница на второй этаж, дверь кабинета.
Постучал Фредди. И, как и раньше, им откликнулся голос. Что-то по-русски и тут же по-английски:
– Входите.
Аристов встал навстречу им из-за стола.
– Здравствуйте. Как доехали?
– Здравствуй, Юри. Нормально.
– Отлично доехали. Вот, Юри, мы об этом парне договаривались, – Фредди, положив руку на плечо Ларри, мягко подвинул его к Аристову.
Ларри вежливо склонил голову.
– Здравствуйте, сэр.
Но Аристов уже протягивал ему руку, и Ларри осторожно ответил на рукопожатие.
– Рад вас видеть. Садитесь.
Аристов усаживал их, разговаривал о дороге, шутил, но его глаза уже не отрывались от Ларри. И Ларри чувствовал этот взгляд, проникающий не только под одежду, но и под кожу. Разговора он не слушал, и слова русского доктора прозвучали для него неожиданно.
– Не будем тянуть время. Как вас зовут?
– Ларри, сэр, – машинально быстро ответил он и тихо добавил: – Лоуренс Левине, сэр.
Аристов кивнул.
– Давайте я вас посмотрю.
Ларри кивнул и встал. – Всё… – у него прервался голос, но он справился с ним. – Всё снимать, сэр?
– До пояса.
Аристов встал, шагнул к раковине и стал мыть руки. Джонатана и Фредди он уже словно не замечал. Ему явно стало не до них. И они, отлично понимая это, весь осмотр просидели молча, ни звуком, ни движением не напоминая о себе. А осмотр был долгим. Ларри послушно дышал, задерживал дыхание, кашлял по приказу и, конечно, зашёлся. Аристов переждал его приступ, дал успокоиться и продолжил осмотр. Наконец прозвучало:
– Всё, можете одеваться.
– Да, сэр, – тихо ответил Ларри.
Аристов вышел из-за ширмы. Лицо его было озабоченным. По-прежнему не замечая Джонатана и Фредди, он вымыл руки, так же тщательно вытер, сел к столу и, включив селектор, быстро приказным тоном произнёс несколько фраз по-русски.
Из-за ширмы робко вышел Ларри, держа в руках свою куртку. Аристов щёлкнул выключателем и кивком показал ему на стул. И только когда Ларри сел, заговорил по-английски:
– Необходимо подробное обследование. Диагноз я сейчас поставить не могу. Не хочу ни пугать, ни обнадёживать. В лёгких непорядок – это однозначно. И обязательно лечение.
Он смотрел на Ларри. И Ларри кивнул.
– Сейчас я вам выпишу направление в регистратуру. Там вас оформят, скажут палату.
– Если возможно, в отдельную, – спокойно сказал Джонатан.
– Это… это очень дорого, сэр? – тихо спросил Ларри.
– Это не твоя проблема, Ларри, – сразу вмешался Фредди.
Но Ларри упрямо продолжил:
– Я могу и в общей. С другими… цветными, сэр.
– Во-первых, – Аристов говорил, не прекращая писать, – палаты формируются по медицинским, а не расовым показателям. Во-вторых, обследуемые, как правило, находятся в боксах. И я не вижу причин делать для вас исключение. Держите, – Ларри взял голубой прямоугольник, исписанный неразборчивым почерком с треугольной печатью. – Теперь о плате. Через два-три дня станет ясно, что надо делать. Тогда с бухгалтерией и решите эти вопросы. Обследование можно оплатить сейчас. Можно и потом. Вместе с лечением.
Фредди легко встал, тронул Ларри за плечо.
– Пойдём. Посмотрю, как тебя устроят.
Аристов улыбнулся, заполняя другую карточку.
– Если пойдёте прямо сейчас, то полдник оформить не успеют, но ужин вы уже получите.
Ларри встал, взял свой мешок.
– Большое спасибо, сэр.
– Пошли, Ларри, – Фредди заставил себя улыбнуться. – А то ужина не получишь.
Аристов протянул розовую карточку.
– А это сразу в бухгалтерию, пусть сразу оформляют.
Когда Ларри и Фредди ушли и даже шаги затихли, Джонатан посмотрел на Аристова.
– Я оплачу всё, что надо, Юри. Всё.
– Верю, – усмехнулся Аристов. – Он давно у вас?
– С весны.
Аристов кивнул.
– А болеет?
– Заболел он раньше, – ответил Джонатан.
– То есть к вам он попал уже больным?
Джонатан нехотя кивнул. Он ждал подначек по поводу его прежних заявлений о благотворительности, но Аристова интересовало совсем другое.
– У остальных вы не замечали кашля, испарины…?
– Нет, Юри. Я понимаю, о чём вы. Но у каждого своя миска, своя постель, вернее, комната, всю посуду моют горячей водой, бельё вываривают. Всё с едким мылом. И питание нормальное.
– За этим следите вы, Джонатан?
– Главное, – Джонатан улыбнулся, – наладить порядок сразу, в начале, а затем идёт по заведённому.
Аристов кивнул.
– И всё же… обратитесь в ближайшую комендатуру и через комиссию по трудоустройству вызовите врача. Пусть осмотрит всех. Легче предупредить, чем потом лечить.
– Резонно, – кивнул Джонатан. – Врач обязательно из вашей… системы?
– Найдёте врача, видящего в бывших рабах людей, на здоровье, – голос Аристова на секунду стал резким. – Мы просто с этим сталкивались. Либо отказываются вообще лечить… цветных, либо… – Аристов не договорил.
– Понятно, – спокойно сказал Джонатан.
– И ещё. Дети в имении есть?
– Да.
– Позаботьтесь о прививках. Обычный детский комплект.
– Хорошо.
Аристов улыбнулся.
– Лишние хлопоты?
– Вы сами сказали, Юри, – пожал плечами Джонатан. – В случае чего мне оплачивать лечение. Профилактика дешевле.
Аристов засмеялся.
– Ну, слышу прежнего Джонатана.
Джонатан насторожился и не зря.
– А как со здоровьем у вас?
– Жалоб нет, – быстро ответил Джонатан. – Дырок тоже, – Аристов смотрел на него смеющимися глазами, и Джонатан вздохнул: – Упрямый вы, Юри, как… будто из Аризоны. Ну, ладно. До возвращения ковбоя успеем?
– Успеем, – кивнул Аристов, вставая и идя к раковине.
Джонатан встал и, комично вздохнув, стал раздеваться.
Когда Фредди постучал и вошёл, они сидели за столом, И Джонатан рассказывал Аристову, как они с Фредди и Стефом делали душевую. С приходом Фредди разговор естественно прервался.
– Порядок, – кратко сказал Фредди. – Обследование с утра, Юри?
– Да. Думаю, через два дня будет результат.
– Юри, выпишите счёт на месяц содержания, усиленное питание, лечение и всё такое, – спокойно сказал Джонатан. – Я сразу сейчас оплачу. А через… – он прикинул в уме сроки, – через несколько дней мы заедем узнать результаты. И, если понадобится, доплатить.
Аристов сощурился.
– Как бывший раб он имеет право на бесплатное лечение.
– Юри, я не занимаюсь благотворительностью и не нуждаюсь в ней. Он – мой работник, и по действующему законодательству лечение работников оплачивает работодатель, не так ли?
Аристов с удовольствием рассмеялся.
– Вы молодец, Джонатан. Держите.
– Спасибо, Юри. – Джонатан взял счёт и встал. – До встречи.
– До встречи, – кивнул Аристов.
Фредди с каменным лицом открыл перед Джонатаном дверь, пропустил его, подмигнул Аристову и вышел следом. Аристов закрыл лицо ладонями и посидел так немного, пока не отсмеялся и не смог снова взяться за работу.
* * *
Эркин шёл домой. Как каждый вечер. Привычно опустив глаза, стараясь не привлекать внимания. Как всегда они с Андреем работали на станции. Таскали, грузили, ворочали… Нет, день выдался неплохой. Заплатили не так уж щедро, но неплохо. Ломит плечи и спину, гудят ноги, но это не страшно. В бумажнике на десять кредиток больше. Это еда на два дня. Да, если не покупать дорогой еды, то им троим хватит. На завтра и послезавтра. А завтра он заработает ещё. И Женя купит себе туфли. И эти… че-ре-ви-чки, смешное слово. Но скоро зима, и Жене нужна зимняя обувь.
Занятый своими мыслями, он в последний момент заметил идущего прямо на него беляка. Избежать столкновения удалось, но пришлось остановиться.
– Добрый день, сын мой.
– Здравствуйте, сэр, – ответил Эркин, разглядывая ботинки священника.
– Тебя зовут…
– Меченый, сэр, – поспешил перебить Эркин, а то ведь этот проныра, мог и узнать настоящее имя, а на хрена ему нужно, чтоб вслух да на улице…
– Ты работаешь на станции?
– Да, сэр.
– Один или вместе с другими?
«Ну, чего ты привязался, сволочь белая? Каждое воскресенье хожу, слушаю дребедень всякую, деньги без звука даю, а тебе всё ещё мало, да?!» – но всё это молча про себя, а вслух:
– Когда как, сэр.
– Но я видел, ты ведь работаешь и во дворе.
– Да, сэр.
– Ты много работаешь, сын мой, это похвально.
«Замолол. Как всем белякам свербит, чтобы мы много работали».
Сохраняя на лице почтительно внимательное выражение, Эркин покорно прослушал длиннейшую тираду о благотворности труда для души человека.
Эйб Сторнхилл чувствовал, стоящий перед ним с опущенной головой индеец слушает, но не слышит. Нет, всё-таки этот парень странный. И говорить с ним на улице бесполезно. Но многие стали заходить в церковь и вне служб, заглядывают, довольно охотно вступают в разговор, а этот приходит только на воскресную службу, сидит с таким же неподвижным лицом рядом с белым вихрастым парнем, что упрямо держится только с цветными, и так же молча уходит сразу по окончанию.
– В церкви надо поправить пол. Ты сможешь это сделать, сын мой?
– Надо посмотреть, сэр, – вздохнул Эркин.
Не было ещё случая, чтоб поп за работу в церкви заплатил, а придётся идти. Ведь не отвяжется.
– Приходи в пятницу вечером, после обеда, сын мой.
После обеда? Ах да, по-ихнему, обед, а на самом деле ужин. Придётся идти. А то ещё в дом припрётся. И Андрея позвать надо.
– Да, сэр.
Эйб Сторнхилл поблагодарил и попрощался самым сердечным тоном, но лицо индейца сохраняло угрюмое выражение. Странно: ведь парень трудолюбив, это видно по тому, как тщательно и умело он работает, и такая реакция.
Отвязался наконец. И как только священник отпустил его, Эркин побежал домой. Уже темнеет, а надо ещё в сарае… Вот не везёт, так не везёт. Ещё в пятницу идти. Ну, ладно, переживём…
Во двор он вошёл уже в темноте. Запер за собой калитку. Тронул дверь сарая. Заперто. Ладно, завтра сделаю. Нижнюю дверь на замок и вверх. Хорошо Андрей лестницу сделал. Даже в сапогах без шума получается. Эркин вошёл в крохотную прихожую и стал запирать за собой дверь.
– Э-эрик! – ткнулась ему в ноги Алиса. – Ты сегодня денежку принёс?
– Принёс, – улыбнулся он, осторожно протискиваясь мимо неё в кухню.
– Значит, поиграем, – удовлетворённо вздохнула Алиса.
Вечернюю партию в щелбаны она уже считала столь же обязательной, как и ужин.
– Алиса, – строго сказала Женя. – Не приставай. Эркин с работы.
Как всегда он переоделся в кладовке, выложил заработок в шкатулку на комоде, умылся под рукомойником. Алиса подала ему полотенце. Всё по заведённому порядку.
– Алиса, за стол, – скомандовала Женя. – Эркин, чашки захвати, ладно?
– Ага, – кивнул он.
Задёрнутые шторы, зажжённая лампа на столе, дымящаяся картошка с кусочками мяса, чай в фарфоровых кружках – Женя называла их чашками – чёрный «русский» хлеб, кругляши печенья – не покупного, Женя сама пекла…
– День был удачным?
– Да, десятку принёс, – улыбается он Жене.
– Сильно устал?
– Нет, – мотает он головой. Ведь, в самом деле, совсем усталости не чувствует, так, только тянущая тяжесть во всём теле. – Женя, картошка ещё есть? А то, может, купить? – и с неожиданной для самого себя гордостью: – На рынке если взять мешок, дешевле будет.
– А держать где? – Женя подкладывает ему ещё картошки. – На кухне плита. Попортится быстро.
– Мг, – Эркин быстро заглатывает кусок. – Если в сарае дрова переложить, то… то два мешка встанут.
– Два ты не дотащишь.
– Андрея позову, – Эркин отодвинул тарелку. – Уф. Спасибо, Женя, вкусно как. Я раньше и не знал, что она такая вкусная.
– На здоровье, – улыбнулась Женя.
Убирая тарелки, она мимоходом погладила его по плечу, и он, быстро мотнув головой, прижался на мгновение щекой к её руке.
– Так я завтра дрова сделаю. И два мешка куплю, так?
– Так. Сахар клади. Алиса, доедай, не размазывай.
– А печенье?
– Картошку доешь, печенье к чаю, – строго говорит Женя.
Алиса обиженно надувает губы и косится на лежащие горкой в тарелке жёлтые в сахарных искорках кругляши.
– Да, Женя, в пятницу я поздно приду, – он виновато улыбается. – Меня этот… ну, поп отловил. И чтоб я пол в церкви починил.
– Ну, конечно, иди, – кивает Женя. – Раз уж так получается, то что поделаешь.
Пятница – тяжёлый день. В пятницу Женя на двух работах, придёт совсем поздно, когда Алиса уже спит. Обычно он приходил как всегда, возился в сарае, грел к её приходу чай, и Алиса не была одна. Ну, да ладно.
– Всё обойдётся, Эркин. Вдвоём с Андреем будешь?
– Без него я не справлюсь, – улыбнулся Эркин. – Он – мастер, а я так… при нём.
– Подмастерье, – кивнула Женя, и он шевельнул губами, повторяя про себя новое слово. – Алиса, если горячо, давай в другую чашку налью.
– Я подую, – возразила Алиса.
– Так дуй аккуратно, полстола забрызгала. И печенье не кроши.
Алиса вздохнула и подчинилась. Эркин засунул в рот печенье, прижал его языком к нёбу, и оно рассыпалось сладкой крошкой. Хорошо как у Жени получается. Всё вкусно так. И чай горячий, сладкий…
– Эрик, а играть когда? – Алиса заметила, что он просто сидит с чашкой в руке и не пьёт.
Эркин допил чай и кивнул.
– Давай сейчас.
– До десяти очков, – строго сказала Женя.
– До моих десяти, – быстро ответила Алиса.
Время от времени Эркин давай ей выиграть и подставлял лоб под её пальчики. Но больше пяти очков она ещё ни разу не набирала.
– До общих десяти, – заявила Женя не терпящим возражений голосом.
Эркин и Алиса переглянулись и одновременно кивнули.
Играли в одну руку, и счёт рос медленно, тем более, что Эркин немного тянул время, подстраиваясь под Алису. Больше ничьих – больше времени. Женя как раз закончила убирать, счёт стал семь-три в пользу Эркина. Алиса получила положенные ей четыре щелчка в лоб и очень довольная – ей случалось проигрывать и ноль-десять – пошла в уборную.
– Ещё чаю, Эркин?
– Как всегда, – улыбнулся он.
Вторая «разговорная» чашка. Святое время – костровой час. Женя уложила Алису, поцеловала, подоткнула одеяльце и села к столу, устало взяла чашку.
– Женя, – нерешительно начал Эркин, – а у тебя, ну, на работе, как?
– Всё нормально, – улыбнулась Женя. – У меня простая работа. Сижу, на машинке печатаю.
Эркин кивнул.
– Да, я это в питомнике видел. А… а вторая работа очень нужна? Ты устаёшь там сильно. А деньги… я заработаю, Женя, правда.
– Я там не из-за денег, – помрачнела Женя. – Понимаешь, пошла я туда из-за денег, конечно, но давно, ещё прошлой осенью, нет, уже зима началась. Как раз перед капитуляцией или сразу после… Не помню, неразбериха была. А вообще-то удобно. Ни контракта, ни договора. Пришла, отработала и получила, – Эркин слушал внимательно, напряжённо сведя брови. – А летом, ну, в День Империи, я их увидела, ну, тех, кто там работал. Норман, Перри, Рассел… Я рассказывала тебе.
– Я помню, – кивнул он. Лицо его потемнело, напряглось.
– Ну вот, я и решила бросить эту работу. Но Норман, он там за главного, он встретил меня и… ну, он не то что угрожал, но… но я испугалась, Эркин. Вот я и хожу туда два раза в неделю, печатаю.
Эркин медленно кивнул.
– Понятно. Значит, не из-за денег.
– Да. И устаю не от работы, – Женя невесело улыбнулась, вертя в руках чашку с остывшим чаем. – Я от них устаю, оттого, что с ними в одной комнате сижу, их разговоры слушаю, – она почти бросила чашку и закрыла лицо ладонями.
Эркин очень легко передвинулся со стулом к ней, чтобы сидеть рядом. Осторожно обнял. Женя положила голову к нему на плечо, вздохнула.
– Женя, – у Эркина перехватило горло. – Что, ну, что мне сделать для тебя? Скажи, Женя.
– Ничего, – всхлипнула Женя. – Ты… ты будь осторожным, Эркин. Я так боюсь за тебя.
– Ты не бойся, – он плотнее обнял её, накрывая своими руками. – Я сильный. И глаза держать книзу умею. Я… я всё выдержу, Женя. Женя… тебе никак нельзя уйти оттуда?
Она молча покачала головой.
– Ну… ну, тогда не слушай их. Женя, – он взял обеими руками её голову с боков, приподнял, чтобы быть с ней лицом к лицу. – Женя, обещай мне.
– Что?
Она впервые видела его таким.
– Обещай.
– Ну, обещаю, – она улыбнулась, но он не ответил на её улыбку, лицо его оставалось строгим, даже ожесточённым.
– Обещай. Что бы ты ни услышала. Про меня, про… таких, как я, – он заставил себя выговорить: – про спальников, про индейцев, просто про цветных, ты… ты не ответишь. Надо будет – согласишься. Бить нас, меня… ну, что бы ни было, ты смолчишь, не вмешаешься.
– Эркин…!
– Не надо, Женя. Дважды, как тогда, с клеткой, не везёт. Я… я всё сделаю, чтобы тебя, чтобы вас с Алисой прикрыть. А ты меня не прикроешь. Я же, – он усмехнулся, дёрнув шрамом, – я Меченый, с номером. А с Алисой если…
Он не договорил. Потому что Женя заплакала, и он стал успокаивать её, целуя в мокрые глаза и щёки, посадил к себе на колени, покачивал, обнимая. И чувствовал, что сам плачет.
Сонно вздохнула, заворочалась Алиса, и Женя сразу метнулась к ней. Эркин вытер лицо ладонями и встал. Собрал и унёс на кухню их чашки и чайник. Сложил чашки в тазик и стал мыть. Прибежала Женя.
– Нет, спит. Я к окну подошла, так холодом тянет, уже подтапливать можно.
– Я тогда с утра больше дров принесу. И на плиту, и на печь.
– Ага. Тебе не холодно на полу?
– Нет. Я под дверь войлок подбил. Мне даже жарко.
Они полоскали чашку, держа её одновременно за ручку и край, и не замечали этого. Наконец Эркин разжал пальцы, дав Жене поставить чашку на сушку. И словно не было этого разговора. Женя ушла в комнату. Эркин набрал ковш тёплой воды, разделся, намочил конец полотенца и обтёрся. Полоска под дверью слилась с темнотой. Значит, Женя погасила лампу и легла. Ну вот, ещё один день кончился. Он ещё раз оглядел чуть подсвеченную топкой плиты кухню, проверил дверцу. Вроде надёжно. Можно и на боковую. Эркин вошёл в кладовку, притворил за собой дверь, вытащил и развернул постель. И с наслаждением вытянулся под одеялом.
Зря Женя беспокоится, совсем не холодно. Но что же делать? Как избавить Женю от этих сволочей? Если… если это свора, то уходить ей с этой работы нельзя. А если… нет, пугануть их он никак не может. Только Женю подставит. Поганый городишко какой. В Бифпите было легче. Да и остальные говорили. Где есть комендатура, там беляки не наглеют. А здесь… А если… если уехать?!
Он рывком сел, отбросив одеяло. Чёрт, и Андрей говорил, что надо сваливать. Если и в самом деле уехать. В другой город. Где есть комендатура. Да… да в тот же Гатрингс. Найдёт же он там работу. Мужской подёнки везде хватает. Уехать всем вместе, втроём, нет, вчетвером, Андрей же, конечно, тоже. Даже если Женя не найдёт сразу работы, тоже не так уж страшно. Надо – он сутками вкалывать будет. Но чтоб Женя этих сволочей не видела.
Эркин снова лёг, закутался в одеяло. Надо будет завтра с Андреем поговорить. И у других поразузнать потихоньку. А там… Женя снимет квартиру и сдаст ему койку. А если и Андрей где-нибудь по соседству будет, так и совсем хорошо. Но всё продумать надо. С наскока такое не решишь и не сделаешь. И говорить Жене пока не стоит. Вот он разузнает всё… А пока… пока завтра вечером переложить дрова и послезавтра за картошкой. Ах, чтоб тебя, послезавтра же пятница, в церковь придётся идти. А картошка… картошка в субботу. И как раз, все ж по субботам закупают. Вот и послала его хозяйка. Даже к лучшему так. Можно будет хорошей купить.
Он потянулся ещё раз, засыпая. За квартиру до Рождества уплачено. И на жизнь запас есть. Ну, значит, и решить надо тоже до Рождества. А сейчас спать.
Сны он теперь видел редко, а проснувшись, не помнил. Да и зачем? Сон – он и есть сон, был, и нету. А верить в сны он никогда не верил. Ещё с питомника, с тех снов наяву, туманных картинок.
Андрей идею переезда поддержал. Но вариант Гатрингса отверг.
– Хрен редьки не слаще. Там, говорят, с работой совсем хреново.
Эркин нехотя кивнул. К ним оттуда приезжали работу искать, так что понятно всё.
– Так что, здесь сидим?
– Рвать надо, – Андрей, крякнув, взваливает на спину мешок и, покачиваясь, пружиня всем телом, несёт его через пути в склад.
Хреновая работа сегодня. Вагон от склада далеко, носить неудобно. Но в городе всё меньше работы, и всё больше народу толчётся на станции. А тут ещё повадились с собственными грузчиками приезжать. Приходится на любое соглашаться. Они и раньше особо разборчивыми не были, но хоть насчёт оплаты можно было поторговаться, а теперь…
Они таскают мешки бегом, зорко поглядывая по сторонам: не вывернет ли откуда маневровый. Есть люди: и посигналят тебе, и замедлят ход, пропуская, если видят, что ты под грузом, а не так просто, а есть такие… стервы сволочные, гоняют не глядя, им цветного задавить, как окурок растоптать. И раньше можно было там куртку снять, повесить. А сейчас… всё на себе и то в оба гляди. Работы нет, а жрать всем охота. Кто в имениях на лето приткнулся, тоже возвращаться стали. Прав Андрей. В больших городах ещё хуже. И с работой, и с жильём. А в маленьких комендатур нет, и беляки что хотят творят.
Наконец они сваливают последний мешок. И беляк с выпирающим над поясным ремнём колышущимся брюхом отсчитывает им десять кредиток. И подчёркнуто вручает их Андрею.
– Дашь ему там сам, сколько решишь.
Андрей кивает, забирая деньги, и они уходят.
За штабелями шпал Эркин усмехнулся.
– Не думал, что ты удержишься, смолчишь.
– Что я, совсем дурак? – Андрей быстро отсчитывает и передаёт ему половину замусоленных бумажек. – В дерьме копаться… Айда, перекусим.
– Давай, – кивнул Эркин. – До эшелона успеем?
– С запасом.
Они пробираются в их закуток с краном. Как всегда появляются «кофейная» девчонка с братишкой.
