Текст книги "Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить (СИ)"

Автор книги: Татьяна Маркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Судя по запаху, девушки курили. Таня задержалась в туалете. Ей было интересно, по кому страдает миловидная Юля. А она продолжала:

– Ты посмотри, как она в него вцепилась, так и следит за ним, что он делает, куда смотрит.

– Скорее он следит за ней. Я же тебе рассказывала, как он буквально бесился от ревности.

– Это все уловки с ее стороны, чтобы вызвать его ревность. Нет, Аврора, это мой последний шанс и я постараюсь все выяснить.

Таня заставила себя выйти из туалета – подслушивать нехорошо. Она помыла руки на кухне и подошла к окну – из него открывался красивый вид с восьмого этажа. На улице уже стемнело, внизу лежали огни фонарей и светились окна пятиэтажек. Может ей незаметно уйти домой? И плевать на Максима. Она услышала, как открылась дверь ванной комнаты, в оконном отражении увидела вошедшую на кухню Юлю. Таня не стала оборачиваться, она подслушала ее тайну, и теперь ей было стыдно. Девушка зашла, наверное, выпить воды, и сейчас уйдет. Но Юля подошла и остановилась у нее за спиной рядом.

– Что, любуешься ночным городом? – в голосе Юли послышался вызов.

– Да, а что? – обернулась Таня.

На лице Юли играла недобрая усмешка.

– Думаешь, теперь можно отдохнуть. Нашла мальчика из престижной семьи и успокоилась?

Только теперь Таня поняла, что подруги в ванной говорили о ней с Максимом.

– Да он из престижной банды, а не семьи, – сказала она.

– Ах, вам теперь друзья его не нравятся. Думаешь, что прибрала его к рукам, и будешь решать с какой бандой ему дружить. Не надейся. Он тебя скоро бросит. Ты ему не подходишь. Ты его старше, причесана…как…как солдафон, идейная учителка! Ну что у вас может быть общего? Что вас связывает?

– Ты права, сестренка. У меня с ним нет ничего общего, кроме секса. Нас связывает только постель.

– А ты думаешь – одна у него такая? – слова Тани задели Юлию, – да он ни одну юбку не пропустит.

– Что же ты тогда волнуешься? Дойдет и до тебя очередь. Или уже дошла? И ты не удержала его?

Губы у Юли сжались в алую полоску, глаза сузились. Она сжала кулачок и ударила Таню по скуле. Таня была удивлена, сколько злости в этой худенькой девчонке. Она была выше Тани, ее кулак соскользнул по ее лицу, было почти не больно, синяк не должен появиться. Но Юля на этом не остановилась и вцепилась белыми перламутровыми коготочками ей в лицо. При этом она кричала:

– Ах ты, стерва, дрянь!

Таня схватила Юлю за руку и оторвала ее от своего лица. Но цепкие наманикюренные пальчики так и тянулись к ней, норовя выцарапать глаза. Таня с трудом держала Юлю за запястья, подальше от себя:

– Ты что, с ума сошла!

Юля вырвалась и опять целилась в лицо:

– Я тебя убью, гадина.

Таня схватила Юлю сзади за волосы и со всей силы потянула их вниз. Девушка перестала лезть ей в глаза и завизжала, она запрокинула голову и пыталась поймать руку, державшую волосы. В это время она умудрилась пнуть Таню, не переставая визжать. Таня тоже стала пинаться, не выпуская ее волосы. У нее самой выпали шпильки из пучка и волосы растрепались. На кухне появились люди. Кто-то схватил Таню сзади за руки, оттаскивая ее от Юли. Таня выпустила ее волосы, та еще раз пнула Таню. Таня продолжала пинаться, но ее уже оттащили вне досягаемости противницы. В кухне стало тесно. Сбежались, наверное, все. Аврора успокаивала Юлю. Парень, державший Таню сзади за руки, отпустил ее:

– Ну, вы даете, красотки.

Таня проскользнула в ванную и стала внимательно разглядывать себя в зеркало. Пусть сами разбираются. Три царапины на лбу и одна на щеке набухали, наливаясь кровью, только сейчас она почувствовала боль. Вот паршивка, отрастила когти. Тушь под левым глазом размазалась. Да, хорошо же она выглядит. Ну и поделом, зачем злила девчонку. Так вот почему Максим так хотел, чтобы она прекрасно выглядела – решил без слов продемонстрировать Юльке, что между ними все кончено. Юля тоже жертва в его руках, побаловался с девчонкой и бросил, ничего не объяснив.

Таня водой с мылом стала смывать краску с глаз. Защипало царапины. В ванную бесшумно вошла Света. Таня не знала чем вытереться, Света ткнула в полотенце, висящее на крючке:

– Возьми вот это.

Таня вытерлась. Царапины еще сильнее разболелись. Она осторожно потрогала их пальцем. Света сказала:

– Обработать нужно.

– Ты что, буду ходить как кошка полосатая.

– Перекисью ничего видно не будет, – и она открыла шкафчик на стене и вытащила из него темный бутылек и рулон ваты.

Понятно было, что она часто бывает в этом доме. Отщипнув кусочек ваты, она обильно намочила его перекисью и стала прикладывать его к царапинам. Перекись водорода зашипела, слабо пенясь.

– Больно? – спросила Света.

Для Тани все друзья Максима были чужими, враждебными ей людьми, и такое теплое отношение к ней обезоружило: она расплакалась. За дверью раздался голос Максима:

– Тань, ты здесь?

– Не пускай его, – заволновалась Таня, она боялась, что он увидит ее слезы.

Света подошла к двери и заговорила с Максимом через дверь. Пока они говорили, Таня овладела собой и перестала плакать. Она сполоснула холодной водой только глаза. Максим ушел.

– Я уйду незаметно, посмотри, никого нет в прихожей? – попросила Таня Свету.

Света помогла ей открыть замысловатый замок, и Таня не стала вызывать лифт, сбежав вниз по ступеням.

Примерно через полчаса после того, как она пришла домой, входная дверь снова открылась – это был Максим. Она знала, что он придет, и не ложилась спать, а сидела за письменным столом с книгой. Он встал сзади нее.

– Читаешь? – спросил он.

Таня промолчала.

– Ну что, Татьяна свет Викторовна, как ты объяснишь свое поведение? Напилась и драку затеяла?

Она не отвечала.

– Обиделась?

Таня пожала плечами.

– Из-за чего хоть подрались?

Она опять ничего не сказала, он явно хотел услышать в ответ свое имя.

– Не хочешь со мной разговаривать?

Она еще раз пожала плечами. Максим сел на диван, который стоял рядом со столом вдоль стены.

– Почему убежала так сразу, не подождав меня, я бы тебя проводил.

– Зализывать раны, – наконец открыла рот Таня.

Максим пересел в угол дивана, вплотную к столу.

– Ну-ка поверни личико, – приказал он.

Таня оторвала взгляд от книги, которую читала, и взглянула на Максима. Он взял ее за подбородок и присвистнул, разглядывая следы Юлиных ногтей.

– Красавица. Из-за чего подрались? – спросил Максим, опуская руку.

– А тебе еще не рассказали?

– Я бы хотел услышать твою версию.

– Да я сама толком не поняла, что на нее нашло, – притворилась Таня.

– Что она тебе сказала?

– Интересовалась, что у нас с тобой общего. Видимо на что-то рассчитывала с твоей стороны, уж очень волновалась. Я постаралась ее успокоить, сказала, что кроме секса у нас ничего общего нет, но ее это почему-то не успокоило, а, наоборот, разозлило, и она набросилась на меня. Может, ты сможешь объяснить, почему?

Максим, внимательно ее слушавший, рассмеялся:

– Ну, ты и стервочка! Не ожидал от тебя. Танюха, я тебя обожаю.

Она опустила глаза в книгу. И, не поднимая взгляда, начала:

– Максим, может, ты оставишь меня? Сколько девчонок готовы подраться между собой, чтобы стать твоей девушкой. Ну, зачем я тебе нужна?

– Танька, не нарывайся, хуже будет, – шутливо предупредил Максим.

Она замолчала, а потом неожиданно спросила:

– Ты спал с ней?

Максим засмеялся:

– Да ты никак ревнуешь?

Таня вздохнула:

– Я так и знала, что ты это скажешь. Как все-таки ты предсказуем. Поэтому с тобой не хочется разговаривать, потому что мне заранее известно, что ты ответишь. Я просто хотела узнать, насколько далеко у вас зашло. Она же верила, что у тебя серьезное отношение к ней.

– Ты за Юлю не волнуйся. Она уже не была девочкой.

Таня возмутилась:

– Господи, как ты примитивен. Сейчас не имеет значения, кто был у нее до тебя. Для нее главное как ты к ней относишься.

– Юлька скоро уедет в Новосибирск и все забудет.

– Может и забудет, только не сразу. Ты бросил ее, ничего не объяснив, а она продолжает думать, что у вас еще ничего не кончено.

– Ладно, не нуди, мы не в школе, чтобы меня воспитывать. С Юлькой я сам разберусь, тебя это не касается.

– Конечно, конечно, глаза у меня целы, ноги не переломаны, почему это должно меня касаться?

– Ты сегодня не в настроении, я тебя понимаю, мало приятного в том, что тебя побили. А ты еще за нее заступаешься.

– Ей тоже досталось, – буркнула Таня.

Он собрался уходить. Таня рискнула спросить, когда он придет завтра.

– Только не говори «мол, уже снова не терпится», или что-нибудь в этом роде, – просто я хочу спланировать день.

– Попробую ответить нетривиально. Завтра я вообще не приду. Можешь пригласить своего любовника.

Заметив ее ироничную усмешку, он спросил:

– Чем опять не угодил? Хочешь сказать, что предугадала мой ответ?

– Если бы ты остановился на том, что больше не придешь, это было бы нетривиально. А так я подумала, что ты скажешь «можешь бежать на свидание с любовником».

– Татьянчик, да ты просто читаешь мои мысли! А еще говоришь, что у нас ничего общего нет. Подумай на досуге, может, ты чего-то не понимаешь в этой жизни.

Он поцеловал ее в щечку на прощание.

– Пока, кошка драная.

Глава 8

Неумолимо приближалось первое сентября. Таня каждое утро замазывала царапины тональным кремом, но они все равно просвечивали. Учителя, вернувшиеся из отпусков, были возбуждены. Все нервничали, делили часы. Таня смотрела на все это со стороны, ее ничего не волновало. В этом году ей дали классное руководство в 5 «А».

Первое сентября – самый радостный и торжественный праздник в жизни учителя. Но если в твоей жизни черная полоса, то на душе становится еще тяжелее, потому что приходится весело улыбаться и изображать радость. Учитель – он немного артист. Ведь какие бы кошки ни скребли у тебя на душе, тема на уроке должна быть раскрыта.

Она очень устала первого сентября, хотя в День Знаний не было уроков. А еще вечером Максим повез ее в Мочище – жуткий район из частных домов, в котором, по разговорам, не было советской власти, и жили в основном уголовники. Они и были власть. Максим ездил по своим делам, а она сидела в машине как кукла.

По вечерам Таня громче включала телевизор, чтобы не слышать, что происходит за дверью, иначе бы она напрягалась от каждого шороха. А он не забывал дороги в этот дом. Часто приезжал на машине и возил Таню по городу, обычно на Мочище. Она сидела на переднем сидении, иногда с букетом гладиолусов или астр, который Максим бросал ей в машину на колени, купив у какой-нибудь цветочницы, проезжая мимо. Иногда он заезжал за кем-нибудь из приятелей, и тогда они втроем или даже вчетвером ехали еще к кому-то. Многие были младше его, но выглядели отъявленными уголовниками. Может, ей только так казалось, но она боялась их. Он оставлял ее в машине, а сам заходил в дом. Иногда он задерживался надолго, а она терпеливо ждала. И она и цветы были витриной. Максим еще и морщился, если ему не нравилось, как она одета, а однажды, когда она собиралась поехать в потертых джинсах, заставил надеть широкую шелковую юбку. В тот день он посадил сзади белобрысого молодого мужчину, и, разговаривая на общие темы, постоянно обращался к ней: «Верно, солнышко?». Он всегда так делал, если с ними ехал кто-то еще, к тому же частенько похлопывал ее по ноге. В этот раз, когда они остановились у светофора, Максим положил руку ей на колено, и заскользил, задирая юбку, вверх по внутренней стороне бедра. Таня окаменела. Он что-то сказал своему товарищу, но так тихо, что тот, не расслышав, наклонился вперед. Максим убрал руку, и Таня быстро поправила юбку, сгорая от стыда. В другой раз, высаживая у дома еще одного своего приятеля, Максим спросил его:

– К Володьке?

– Угу, – ответил юноша, открывая дверцу.

– А мы сейчас прямо в постельку, – он притянул Таню к себе, обняв за плечи.

Таня вспыхнула. Парень ухмыльнулся.

– Счастливо, – захлопнул он дверцу.

– Максим, зачем ты это сказал? – спросила она, когда машина тронулась.

– Но это же правда.

– Ну, зачем ты так? – протянула она.

Он ответил ей позже дома, как только оторвался от нее. Он приподнялся, опершись на согнутую в локте руку.

– Я скажу тебе зачем.

Таня подняла на него глаза. Его пепельные волосы растрепались и упали на лоб.

– Ты всегда такая сердитая, нахохлившаяся, а если я ляпну непристойность, то сразу смущаешься, теряешься и становишься естественной и очаровательной. Только я не пойму, в чем это очарование – в глазах, или надутых губках. Сейчас мы проверим.

Максим наклонился и прошептал ей на ухо:

– Я хочу трахать тебя всю ночь.

Тане показалось, что она сумела сохранить каменное лицо. А Максим радостно сказал:

– Ну, вот опять, – и осторожно положил ладонь ей на лицо, закрыв глаза, и опустил руку ниже к подбородку.

– Конечно, все кроется в глазах, – восхитился он. – Чудо мое, – он поцеловал сначала один, затем другой глаз, прижался к губам.

Занимаясь любовью, Максим не был груб, наоборот, в постели с ней он размягчался и таял от источаемой нежности. Для него это было необходимым условием близости. Но Татьяне его нежность не приносила облегчения. Эти поглаживающие, ощупывающие руки, изучающие, пожирающие губы не оставляли без внимания ни одного самого интимного уголка ее тела. Она задыхалась в его объятьях. Он растекался по ней, растворялся в ней, поглощал ее; ей было невыносимо это слияние. Таня закрывала глаза, но даже с закрытыми глазами, даже лежа к нему спиной, она видела его напряженное, сосредоточенное лицо, словно в этих ритмичных движениях был заключен весь смысл жизни.

В середине сентября, в субботу он зашел к ней днем. Таня сидела за столом, писала план урока.

– Как всегда киснешь над тетрадочками? – участливо спросил Максим, подойдя к столу.

Таня не подняла головы.

– Ладно, бросай это сомнительное дело, тебе нужно развлечься, пока совсем не закисла. Идем в ресторан.

– Максим, я не могу, у меня столько работы.

– Работа – не член, сто лет простоит. Не спорь и одевайся.

– Ну, Максим.

– Да не стони ты так. Мы поедем в «Околицу» – классный ресторан, ты была там?

– Даже не слышала о таком.

– Тебе понравится. За городом, почти в лесу есть такой миленький ресторанчик.

Уже полностью готовая, в бирюзовом облегающем платье, она еще раз сказала:

– Максим, я не могу. Мне не по себе в больших компаниях.

Максим не преминул воспользоваться:

– Значит тебе хорошо только когда мы вдвоем?

– Может, ты все-таки сходишь один? Не вписываюсь я в вашу компанию.

– Не комплексуй. Вечно ты какая-то зажатая, замороженная. Все свои, ребята простые, добрые. Веди себя естественно, выпьешь, как ты любишь, водочки, расслабишься, и все комплексы пропадут.

– Я уже пробовала быть естественной, и получила между глаз.

– Что за выражения, Татьяна Викторовна? Как-то нелитературно для педагога. Да ты не волнуйся, сегодня Юли не будет.

– А перед этим пострадали другие.

– Ты про Андрюху что ли? Теперь буду знать, что для тебя естественное состояние флиртовать, чтобы поддразнить меня. Учтем на будущее.

– Максим, ты же ничего не понял.

– Ладно, хватит болтать, пошли.

Пошли так пошли. Если он хочет, она будет естественной и непринужденной, выпьет и расслабится.

Собралось восемь человек. Было тепло – стояли последние дни бабьего лета. Они долго прождали на остановке – восьмой маршрут ходил редко. Выехав за город, автобус проехал по трассе в аэропорт, а потом свернул в лес. Через пару минут лес расступился, и автобус выехал на площадку перед одноэтажным бревенчатым строением.

Они и еще несколько человек вышли из автобуса, в салоне оставались еще пассажиры. Автобус поехал дальше в лес.

– На турбазу, – пояснил ей Максим.

Внутри ресторана было мило и уютно: вышитые крестом бело-красные скатерти, некрашеные деревянные стулья, расписные стены на самоварную тему.

Зал был большой и узкий, столы стояли в два ряда вдоль стен до самой эстрады, между ними широкий проход. Они заняли два столика, сдвинутых вместе. Принесли закуски и спиртное. Таня пила водку, как предлагал Максим. Если он хочет, чтобы она была естественной и веселой, он такой ее и увидит. И если по какой-либо причине ему это не понравится, пусть пеняет на себя. Полупустой зал постепенно заполнился. Когда все пошли танцевать, Таня была уже в легкой стадии опьянения и с удовольствием танцевала. Не успела Таня сесть за столик во время паузы, как ее по плечу хлопнула Аврора:

– Пойдем, пожурчим.

Конечно, не помешало бы, но с Авророй идти не хотелось. Неприязнь между ними сохранилась до сих пор, может потому что «один – синий, другой – на юг»?

– Не хочется.

– Учти, в здании сортир сломался, другой – на улице, в лесу. Потом одна будешь искать.

Таню испугала перспектива одной гулять по лесу, и она встала. Вместе с ними пошли Света и Марина. Они обошли здание ресторана и углубились в лес. Было еще светло, но впереди уже горела лампочка над входом деревянного маленького домика.

– Осторожно, тут ручей, – предупредила Аврора, которая шла первой.

Таня в полутьме разглядела узенькую струйку воды, и легко перешагнула через нее. Внутри туалета было чисто и сухо, резко пахло хлоркой, густо посыпанной вокруг каждого кружка. Возвращаясь назад, девчонки остановились покурить у входа с ребятами. Таня одна зашла внутрь. За их столом никого не было, она сама налила себе водки и выпила. Еще дожевывая колбасу, пошла в круг с пригласившим на танец мужчиной. Они протанцевали медленный танец, а потом и быстрый, во время которого новый знакомый не выпускал ее руку. Звали его Виктором, двадцать шесть лет. Он был невысок, с черной шевелюрой и такими же усами, и все время говорил что-то смешное, а может, просто Таня была настолько пьяна, что ей все казалось смешным, в любом случае, она не преставала смеяться. Виктор проводил ее на место, сам он сидел за соседним столиком, как раз сзади нее. За ее столом все уже были на своих местах.

– Плесни-ка мне еще, – попросила она Максима, протянув ему свою стопку.

– А не пора ли остановиться? – спросил он.

– Кому-то не нравится, когда я веду себя естественно? Или денег жалко?

Максим со злостью выплеснул в ее стопку из графина оставшуюся водку. Она с удовольствием проглотила ее. Она уже не знала, пьет ли, чтобы позлить Максима, или уже втянулась в сам процесс.

Столики в зале расставлены были очень тесно и стулья между соседними столами стояли вплотную. Когда Виктор окликнул ее, и она, обернувшись, наклонилась к нему, головы их почти соприкасались. Он отпустил какую-то шутку. Таня засмеялась и повернулась обратно. Во время медленного танца Виктор пригласил ее танцевать, и она пошла с ним, даже не взглянув на Максима. Когда танец закончился, Виктор пригласил ее за свой столик, он был с друзьями, но их пока на местах не было. Таня села с Виктором как раз спиной к Максиму.

– Слушай, налей мне выпить, а то я пришла с такими жмотами, наливают по глоточку.

Она громко смеялась шуточкам Виктора, и не потому, что прекрасно представляла, как ее смех слышит Максим, а просто потому, что ей было весело с Витей, и даже если он острил неудачно и пошло, она все равно смеялась, хороший ведь парень. К ним подошел Максим.

– Танюша, пойдем, потанцуем, – обратился он к ней. Она встала.

Во время танца Максим начал ей выговаривать, как строгий отец.

– Не волнуйся, сладкий мой, – ответила Таня, – все в порядке. Просто с твоими друзьями я чувствую себя не в своей тарелке, а с ним мне легко.

– Конечно, легко – он же простой, как батон за семь копеек. Тракторист сельский.

– Нет, он – директор кооператива, он сам мне сказал.

– Тогда я – космонавт. Ты ему говорила, что пришла не одна?

– Ага.

– Что ты сказала?

– Что пришла с любовником, который мне до чертиков надоел.

– Понятно.

После танца Максим посадил ее на свое место, к стене, а сам сел у прохода. Таня заметила новую бутылку водки.

– А, стыдно стало, еще заказал, – сказала она, – тогда наливай.

– Все, тебе хватит, – отрезал Максим.

Он налил себе и Сашке. Света отказалась от водки, попросив налить вина.

– Она отказывается в мою пользу, – обрадовалась Таня, и сама наполнила свою стопку.

– Дорогая, если ты вырубишься, я тебя нести не буду, пусть твой кооператор с тобой возится.

Света смотрела на них с любопытством, и в тоже время испуганно – боялась скандала. А еще Таня прочитала в ее взгляде одновременно брезгливость и радость, что она не опустилась до такого свинства, напившись как Таня. «Тоже мне, чистенькая какая», – подумала Таня и тут же забыла о ней, тем более что та с Сашей пошла танцевать. Подошел Виктор и пригласил ее на танец.

– Она не пойдет, – не разрешил Максим.

Виктор ушел.

– Дурак, он так классно танцует, – надулась Таня.

– Да ему от тебя только одно нужно, – начал Максим.

– А тебе другое? – перебила его Таня.

– Он сразу забудет о тебе, как только получит свое.

– Нет, он не такой! Он меня любит.

– Так сразу и полюбил.

– Да, с первого взгляда, он мне признался.

– Какая же ты дурочка.

Танцевавшие вернулись за стол. Все, кроме Тани, выпили. Веселость куда-то испарилась, была только злость на Максима и желание потанцевать с Виктором, и она придумывала, как ей вырваться из-за стола, но в голову ничего не приходило. Через некоторое время Максим сам ушел с Сашкой покурить. Таня стала озираться, ища Витю. Он оказался рядом, сзади нее.

– Выходи немного погодя на улицу, буду ждать, – шепнул он.

Таня с опаской взглянула на противоположный край стола – что они видели? Но Света с Авророй оживленно разговаривали, близко наклонившись друг к другу – громкая музыка заглушала слова. Тогда Таня встала и отодвинула стул.

– Ты куда? – Света повернулась к ней.

– В туалет.

– Я с тобой пойду.

– Я сама дорогу найду, мне стукачи не нужны. Отвяжись от меня, – грубо сказала Таня.

– Смотри, не упади, – язвительно предостерегла ее Аврора.

Таня презрительно фыркнула и пошла к выходу. Ступала она осторожно и мягко, чтобы, действительно, не упасть на уплывающий из-под ног пол. На улице она огляделась – нет ли поблизости Максима, и свернула за угол.

Вернувшись, Максим сразу набросился на Свету:

– Где Татьяна?

– Ушла в туалет.

– И вы ее одну отпустили?

– А я в сторожа не нанималась, – ответила Света.

– К тому же госпожа учительница грубо выражалась, нам с такими не по пути, – сказала Аврора.

– Да она же на ногах еле держится, свалится еще в канаву, – и он, махнув рукой, бросился к выходу.

Сашка остался, сел за стол.

– Значит в канаве ей и место, – сказала ему Аврора.

– Никогда не видел, чтобы Макс так напивался, – задумчиво сказал Саша.

– По нему не видно, – возразила Света.

– По нему никогда не видно. Но вот куда он убежал? Раньше девушки бегали за ним, а теперь…, – и он точно так же, как Максим перед этим, махнул рукой.

Максим выскочил из ресторана, побежал по тропинке к туалетам – там никого не было. Он бросился дальше в темноту. Он метался по лесу как зверь. Наконец он услышал голоса, пошел тише – вдруг там какая-то другая парочка милуется. Подойдя поближе, прислушался.

– Вить, ты меня любишь?

– Люблю, люблю. Какая же у тебя юбка узкая и колготки еще.

– Вить, ты что? Не надо.

– Тань, мы быстренько, давай, помоги мне колготочки снять.

– Я не хочу.

– Да не бойся ты, мы скоренько.

– Прекрати сейчас же!

Максим разглядел в темноте силуэт Виктора, стоявшего к нему спиной. Саму Таню из-за спины Виктора Максим не видел, она стояла, прислонившись спиной к старой осине, только бросалась в глаза алебастровая ножка в узенькой туфельке, словно голый копошащийся червяк – она пыталась пнуть Виктора.

– Ну, ты чего, ты чего? – возбужденно говорил тот. – Сейчас будет хорошо.

И вдруг червяк резко согнулся пополам – Таня присела и, потеряв узкую опору за спиной, упала на землю, нескладно подняв колени. Директор со стоном навалился на нее. Таня вскрикнула.

Максим вышел и своей засады и наклонился над парнем, схватил его за плечо, приподнял и, развернув к себе, сильно ударил кулаком в лицо. Тот покатился по земле.

– Максим, – обрадовано сказала Таня, увидев его.

Вся злость на нее сразу пропала. Одно слово, и столько благодарности услышал в нем Максим. А ведь он в темноте почти не видит ее лица: ни золотых лучиков в карих глазах, ни нежных складок в уголках губ, и все равно растаял. Да, тоже перебрал сегодня.

Она с трудом села и всхлипнула. Ее дружок неловко поднимался, задом кверху. Максим пихнул его ногой по заду и тот снова упал. Таня еще сильнее захлюпала носом.

– Вставай, хватить рассиживать, – грубо прикрикнул на нее Максим.

Она попробовала встать и снова повалилась на спину. Максим схватил ее за руку и рванул на себя. Подняв ее таким образом, он приказал:

– Платье поправь, непосредственная моя.

Узкий подол трикотажного платья был завернут почти до талии.

– Хорошо, хорошо, – бессвязно забормотала она, одергивая платье.

И вдруг возмущенно вскрикнула:

– Этот наглец порвал мне колготки.

– Пошли быстрее, пока твой директор не очухался, – и Максим потащил ее за руку.

– Нет, ты не понимаешь, я их первый раз надела.

Она ковыляла позади Максима, держась за его руку, и постоянно спотыкалась, при этом она очень переживала из-за колготок:

– Они у меня одни такие были, ой, со швом. Как он мог, нахал противный, ой. Они совсем новые были. Ой, подожди, я ногу намочила, ой, ну куда ты так быстро.

Наконец они вышли на асфальтовую дорожку. Татьяна догнала Максима, они пошли рядом. Она продолжала причитать:

– Такая большая дыра. Ну, зачем он это сделал?

Вдруг она потеряла равновесие и стала оседать, медленно опускаясь на землю, Максим подхватил ее и прижал к себе. Она навалилась на него и возбужденно заговорила:

– Я все поняла. Он меня не любит!

Она висела на нем, уцепившись за шею.

– Пошли быстрее. Ну, шагай. Давай, шевели колготками.

Но Таня, потрясенная открытием, не трогалась с места:

– Он мне все врал.

Сзади, громко топая и тяжело дыша, приближался неудачный любовник. Поравнявшись с ними, он процедил:

– Ты меня, шалашовка, еще попомнишь. И козел твой получит.

И он побежал к ресторану.

– Штаны застегни сначала, – крикнул ему вслед Максим.

Парень замедлил шаг, схватившись за брюки. Обнаружив, что его обманули, он выругался. Максим взглянул на часы и сплюнул:

– Автобус будет только через полчаса. Пошли, хватит болтаться, – прикрикнул он на Таню.

Они уже открывали дверь в ресторан, когда здание осветил свет фар. Максим оглянулся. На площадку заехало такси. Максим потянул Таню назад, они пересекли по тропинке широкий газон и подошли к «Волге». Максим открыл заднюю дверь, запихнул в салон Татьяну.

– Шеф, подожди чуток, никого больше не бери, сейчас ее подружки подойдут. Я мигом.

И захлопнув дверцу, убежал. Таня заплакала. В левой туфле хлюпала вода, она замерзала, устала, ее обманули, порвали колготки. Она рыдала все громче и громче. Таксист – крепкий мужик лет тридцати пяти, обернулся к ней:

– Чего ревешь-то?

– Колготки порвала, – сквозь рыдания ответила Таня.

Шофер рассмеялся. Потом сказал:

– Тю, вот беда-то, разве из-за этого плачут?

– Так они были со швом, таких нигде не найти.

Из ресторана вышло несколько человек.

– Твои друзья? – спросил водитель.

Таня пригляделась. Впереди шагали Света с Авророй, следом шли Александр и Марина. Света и Марина сели с двух сторон на заднее сиденье, Татьяна оказалась между ними. Двери автомобиля они не закрыли. Света положила Тане на колени ее сумку. Аврора осталась стоять. Саша заглянул в машину и обратился к Тане:

– Танюха, дом свой помнишь еще?

– Ага, синий, пятиэтажный

Все засмеялись.

– Номер какой, дуреха.

– Тридцать пятый, сам дурак, ставишь вопрос некоррек-н-тно, – ей показалось, что слово прозвучало не совсем правильно, но не могла понять в чем ошибка.

А Саша ее уже не слушал:

– Шеф, завези сначала на Линейный, тридцать пять, третий подъезд, а потом тебе девчонки скажут куда.

Шеф назвал цену. Саша не стал спорить. Он выпрямился, вытащил из пиджака деньги, отсчитал несколько бумажек и отдал Авроре:

– Будь умницей, проводи Таньку до квартиры, а шеф пусть подождет.

Аврора села рядом с водителем, она хлопнула дверцей, и как эхо лязгнула входная дверь ресторана. Из «Околицы» вывалилась, как показалось Тане, целая толпа народа. Они что-то кричали и жестикулировали. Когда один из них упал на газон, Таня поняла, что это не жестикуляция, а вульгарная драка. Саша уже был среди дерущихся.

– Ну, что, красавицы, едем? – спросил таксист.

– Нет, подождите, пожалуйста, еще чуть-чуть, – попросила Аврора.

– Я уже почти полчаса жду.

– Вы бы и без нас все равно стояли еще неизвестно сколько, – настаивала на своем Аврора.

– Ладно, – согласился шофер и вышел из машины размять ноги.

Аврора последовала его примеру. Дверцы они не закрывали. Света с Мариной остались на месте. Девушки вели себя спокойно, как будто привыкли к таким ситуациям и были уверены в исходе драки.

Из живого клубка дерущихся, двое, как будто обнявшись, упали на землю и покатились по траве. Таня узнала Максима и Виктора.

– Ого, – весело сказал их шофер и оперся на машину, положив руки на крышу «Волги», чтобы удобнее было наблюдать.

Таня вся сжалась и закрыла лицо руками – она устала. Она ничего не хотела видеть, но, как камни на голову, сыпались комментарии водителя:

– Во, салага дает… Хорошо врезал. Из-за чего подрались-то? – спросил он у Авроры, которая стояла напротив.

– Да из-за этой королевны, которая первая к вам села.

Таня собиралась сказать, что ничего подобного не хотела, но не смогла и расплакалась. Водитель продолжал обсуждение:

– Эх, упал. Вот это он хорошо вмазал… Вроде всех уложили.

Из леса выехало еще одно такси. Таксисты хорошо знали, что в это время здесь можно найти выгодных клиентов. Неожиданно Таня услышала голос Максима:

– Шеф, подожди еще, нужно расплатиться.

– Да вы вроде уже рассчитались.

Максим рассмеялся:

– Не с этими. В ресторане.

– Ладно, других клиентов все равно нет – лежат родимые.

И Максим пошел в сторону ресторана. К Марине подошел Костя и увел ее во второе такси.

– Из-за тебя, Танюха, раньше времени сорвались, – Аврора сердилась.

– Что ты на нее кричишь? Ну, выпила лишнего, бывает, – вступилась за Таню Светлана и, заметив в волосах у Татьяны сосновые иголки, стала вытаскивать их.

– Ага, бывает, особенно с такими вертихвостками. Да брось ты ее чистить, она еще десять раз вываляется, – зло сказала Аврора.

Тане стало очень обидно, о ней говорили, словно она пешка, а не человек. Судя по тому, как хладнокровно отнеслись девушки к тому, что их друзьям пришлось помахать кулаками, Аврора злилась на Таню не из-за того, что она спровоцировала драку. Это была «личная неприязнь». Таня не выдержала и снова заплакала. Наконец подошел Максим и уселся на место, где сидела Марина, рядом с Татьяной. Они поехали. Водителю хотелось поговорить, он поглядывал в зеркало заднего вида, обращаясь к Максиму: