Текст книги "Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить (СИ)"

Автор книги: Татьяна Маркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– А до этого тебя тоже с нами не было? Отвечать так вместе. Но ты прошел как свидетель – отмазался, благодаря своему папочке, а он бы мог и за нас слово замолвить.

– Причем тут старые дела? Вы попались на последнем деле, а то, что за вами потянулся еще один эпизод – сами лопухнулись, нечего было болтать лишнего. Так вы еще меня хотели привлечь, хорошо, что свидетелем прошел. Так что, это ты мне, дядя, остался должен, за то, что почти не утянул за собой.

– Да, так было бы честно!

– Честно было бы бабки делить по-честному, а не по потребностям.

– Ты, крысеныш, зоны не нюхал, а меня учить будешь, сопля зеленая!

Официантка поднесла блюдо с мясом и водку в графине.

– А вот и горячее! – обрадовался Максим. – Не трепи нервы, братан, лучше поешь, на зоне вряд ли такое давали.

Максим налил Николаю и себе водки, замер с поднятым графином, посмотрел на Таню: «Выпьешь с нами?». Таня кивнула, она обратила внимание, что Максим Николаю налил в свою стопку, из которой тот уже пил, а себе взял чистую стопку от свободного прибора.

– Давай, Коля, за встречу, – Максим поднял стопку.

Они выпили, Николай начал есть, Максим тоже уткнулся в тарелку – к нему вернулся аппетит. Таня несколько раз поймала на себе оценивающий взгляд Николая. Максим ничего не замечал, он снова разлил водку.

– Ну что, по второй? – предложил он.

Продолжали есть так же молча, Таня только ловила цепкие взгляды Николая. После четвертой стопки Николай произнес:

– Макс, подлец, не надейся отделаться ужином.

– Тебе добавки, Сухой? – тотчас же отозвался Максим.

– Не ерничай, Данил, я серьезно. Это девки пусть тебе отдаются за ужин в ресторане, – Николай кивнул в сторону Татьяны.

Таня напряглась, недобро сверкнув глазами на Максима, но он не смотрел на нее, зато встретилась взглядом с Николаем – он нагло усмехался.

– Ты меня, земляк, обижаешь, – огорчился Максим. – Считаешь, что я недостоин любви за свое обаяние, внешний облик, наконец, богатый внутренний мир, черт возьми? Что девочки меня любят только за плату? Танюша не из таких.

– Конечно, ты у нас красавчик. Вдобавок еще и богатенький Буратино. Я тут прикинул, сколько ты мне должен за два потерянных года. Не волнуйся, для тебя это не будет обременительно. Всего две тысячи. По куску за год. По-моему справедливо.

– Даже два рубля для тебя слишком много, – обозлился Максим. – Две копейки – красная цена твоей глупости.

Максим вытащил из кармана брюк мелочь, перебрал на ладони монетки, и протянул Коле одну, достоинством в три копейки:

– Вот, возьми, меньше у меня нет. Сдачи не надо.

Николай выбил у него из рук деньги, монеты рассыпались, зазвенев по полу.

– Как хочешь, – пожал плечами Максим, – хватило бы прокатиться на трамвае.

– Слушай, засранец, даю тебе срок один месяц, чтобы ты принес мне деньги, – Николай начал зло цедить слова, – где ты возьмешь деньги, меня не волнует, можешь кассу ограбить, хотя где тебе, ты ж побоишься рискнуть, так что проси лавэ у папашки. А не принесешь, я тебя везде достану, не побоюсь, мне зона теперь – второй дом.

Максим рассмеялся:

– Ой, как страшно.

Николай встал из-за стола:

– Пока ты смеешься, я с твоей девочкой потанцую.

Николай обошел стол и положил руку Тане на плечо:

– Ну, матрешка, пойдем, потанцуем.

Максим дернулся вскочить, но Таня опередила его, сбросив руку Николая со своего плеча:

– Не лапай, еще не заплатил. Как говорится, кто платит, тот девушку и танцует.

Николай посмотрел на Максима:

– А говорил – не из таких.

– Из таких, из таких, – возразила ему Таня. – Только я сама выбираю, кто платит за мой ужин. И тебя, друг, увы, в этом списке нет. Включить тебя в него – себя не уважать.

– Значит, танцевать со мной – ниже твоего достоинства? – Николай угрожающе склонился над Таней.

– Еще ниже – на уровне плинтуса, – не согласилась Таня.

Максим напряженно следил за их разговором, готовый в любую минуту вскочить. Что я говорю? – удивилась сама себе Таня, – надо было идти танцевать с этим придурком, и пусть бы Максим подергался, эх, не догадалась сразу.

Николай выпрямился:

– Вы хорошо спелись, птенчики. А теперь слушай меня, красавица, если твой гаденыш через месяц не принесет мне деньги, тогда ты попадешь в мой список – станешь моей девкой. Я тебя заценил, сладкая моя, на две тысячи потянешь. Что ты теперь запоешь, моя прелесть?

– Еще не твоя, – ответила Таня и обратилась к Максиму, – милый, надеюсь, ты ценишь меня дороже и не продешевишь, – она плаксиво надула губки.

Максим встал:

– Ты, ублюдок, меня уже достал. Пойдем, выйдем.

– Пожалуйста, – согласился Николай, – только я добавлю это в свой счет.

Они двинулись к выходу, на них стали оглядываться из-за соседних столиков. Таня осталась сидеть. Она нисколько не волновалась за Максима, наоборот, было бы неплохо, если бы Максима немного побили, он того заслужил. Только почему немного? Много, даже очень много, за все то, что он причинил ей. Только пусть счеты сводить будет не Коля – это хамло, тоже мне, нашел шлюху. Ничего, Максим поколотит его. Неужели это от спиртного она стала такой кровожадной?

Принесли счет. Очень вовремя – боятся, что ее кавалер уже не вернется. Она открыла книжечку, посмотрела на «итого», у нее таких денег с собой не было, она закрыла и отодвинула книжку – остается надеяться, что Максима не прирежут. Перед глазами предстала до жути правдоподобная картинка – Коля с ножом идет на Макса, тот пытается выбить его, но Коля уворачивается и всаживает нож Максиму в живот, – море крови. Она постаралась побыстрей избавиться от этой картинки, и не из жалости к Максиму, а потому что не хотелось разбираться с администрацией ресторана, если придется платить ей. Она представила, как позорно будет выглядеть, выворачивая карманы у раненого, чтобы рассчитаться. Таня налила в бокал остатки вина и выпила одним залпом. Время тянулось, официантка убрала пустые тарелки, переложила книжку со счетом ближе к Татьяне, но пока ничего не сказала. Таня терпеливо ждала.

Вернулся довольный Максим:

– Солнышко, твои ставки повышаются, он запросил две с половиной тысячи.

Максим сел за стол, он практически не пострадал, кроме небольших ссадин над бровью и на скуле.

– Ты рада? – спросил он.

– Безумно, – сердито ответила Таня, – ты находишь это справедливым?

– Ну что ты, Танечка, тебе цены нет.

Максим улыбался, он был в великолепном настроении – вечер удался. Заметив счет, он спросил:

– Кофе будешь?

– Не хочу.

– Тогда домой?

Расплатившись, они ушли. По дороге домой Максим веселился:

– Ты бы видела свое выражение лица, когда сказала «Не лапай», ты выглядела как царица. Не думал, что ты его сможешь отшить.

– Само как-то вырвалось. Спиртное развязывает язык.

– Настолько, что ты меня назвала милым.

– Чего только не сболтнешь спьяну.

– А про плинтус было немного жестоко, ты не находишь?

– Жестоко было с двумя копейками.

– А, по-моему, очень даже весело.

– Максим, ты теперь будешь деньги искать?

– Ты что, с ума сошла? – испугался Максим. – Какие деньги?

– Сухому, две тысячи.

– Во-первых, уже две с половиной, а во-вторых – я же назвал его цену.

– Я так поняла, платить ты ему не собираешься.

– Нет, конечно.

– Значит, через месяц мне его ждать?

– Не принимай это всерьез, малыш. Он больной, они все с зоны приходят ненормальные. Я его так отделал, он к тебе за версту подойти побоится, – самодовольно хохотнул Максим.

– Максим, а что значит не при делах? – решила сбить его самодовольство Татьяна.

– Татьяна, давай, я не буду тебе отвечать. Очень не хочется портить такое хорошее настроение.

Таня громко запела:

«А ты – не летчик, а я была так рада,

Любить героя из лётного отряда!»

Они уже подходили к подъезду ее дома.

– Тише, – зашипел на нее Максим, – соседей перебудишь.

– С каких пор ты стал думать о других? – поинтересовалась Татьяна.

– Эх, зря я тебе налил водки, – покачал головой Максим, – ты от нее дуреешь.

Она обиделась и спросила:

– Максим, а Сухой сказал, что ты их кинул, это как?

Она думала, что он опять отшутится, но Максим начал рассказывать:

– Сначала шалили по мелочам, а потом решили одно дельце покрупней провернуть, – какое я тебе говорить не буду: меньше знаешь – крепче спишь. Сухой всем пытался доказать, что он – главный, он и, правда, был старше всех нас на два года. Нас четверо было. Деньги он делил по-честному, – мне, как менее всех нуждающемуся – меньше всех.

– Так в тебе говорит обида, что тебя обсчитали, – съехидничала Таня.

– Нет, тогда я, действительно, считал, что это справедливо, пока не понял, что сидеть будем-то одинаково. Но в то время мне был интересен сам процесс. Так вот, я начал разрабатывать план для нового дела, Сухой воспринял это как покушение на свое лидерство, торопил, хотел сделать наскоком. Я сказал, что нахрапом ничего делать не буду, пока не проверю, что на дело можно идти, мы тогда чуть не подрались, я плюнул и ушел, а они в тот же вечер попались. На следствии вылезло еще дело, их объединили в одно, я прошел свидетелем – папа немного помог.

Они уже были дома.

– Плохо, – сказала Таня.

– Что плохо? – переспросил Максим.

– Ты вынес еще один урок безнаказанности. Ты же со школы уверен, что тебе все позволено.

– Раньше, гораздо раньше, – он обнял ее за талию, приподнял над полом и закружил. – Такая умница, а не поняла – уже в детском саду я знал, что бы я ни сделал, воспитатели меня не накажут.

– Отпусти меня, – приказала Таня.

– Нет.

Максим продолжал кружиться по комнате. Было головокружительно страшно.

– Мы же упадем. Поставь меня на пол!

Максим прижал ее к себе еще крепче.

– Я тебе не воспитательница, я накажу тебя за это, как только ты отпустишь меня, – пригрозила Таня.

– Тогда точно не отпущу, – сказал Максим и покачнулся.

С трудом удержав равновесие, он остановился и поставил ее на пол, не выпуская из рук.

– Ну и какое будет наказание? Я заранее дрожу.

– Наказание телесное, – Таня схватила со стола самую толстую книгу – «Словарь иностранных слов» – и замахнулась.

– Не бейте меня, тетенька, только не по голове, это мое слабое место, – жалобно заскулил Максим, прикрывая голову руками.

Таня засмеялась:

– Не бойся, пустой голове это не повредит.

– Нет, чесслово, у меня очень редкое заболевание, меня нельзя бить по голове.

– Это заболевание называется «воспаление хитрости». Кстати, тебя сегодня уже били, – Таня показала на ссадины, – и, ничего, жив еще.

– Так то по лицу, а по темечку нельзя, я могу умереть, у меня «родничок» не зарос.

Таня снова замахнулась книгой:

– Не пытайся меня разжалобить.

Она хлопнула его по голове книгой.

– Я же тебя просил, – выдохнул упрек Макс, закрыл глаза и упал на пол, не картинно, как в театре падают актеры, а с громким стуком рухнул у ее ног, как мешок с картошкой.

– Очень правдоподобно, – сказала Таня и пошла в ванную.

Она довольно долго пробыла там, смывая макияж и расчесывая волосы. Когда она вышла, Максим лежал в той же позе.

– Можешь вставать, спектакль окончен, – произнесла она, но Максим не пошевелился.

Тогда она стала переодеваться, следя за Максимом, рассчитывая поймать его, если он будет подглядывать за ней. Но его ресницы ни разу не дрогнули. Завязав на халате пояс, она подошла к Максиму и потыкала его в бок босой ногой:

– Хватит притворяться.

Тело было тяжелым и неподатливым.

– Ну, как хочешь.

Она обулась и ушла на кухню, поставила греться чайник. Вернувшись в комнату, она опять ткнула Макса в бок, уже ногой в тапке. Он не пошевелился, тогда Таня присела на корточки и сказала:

– Кончай прикидываться.

Максим продолжал молчать, происходящее начинало ее злить. Устав сидеть на корточках, она встала на колени и, склонившись над ним, стала трясти его за плечо:

– Максим, перестань.

Максим поднял руки и соединил их у нее за спиной. Не открывая глаз, он засмеялся:

– Что, поверила?

– Ничего подобного, просто ты мне мешал пройти к столу.

Он открыл полные укоризны глаза:

– Малыш, как ты могла? Я от тебя такого не ожидал. Как ты могла пинать совершенно беспомощного человека?

– Это ты-то беспомощный? – она попыталась выпрямиться, но Максим крепко сцепил руки у нее за спиной.

– Это судороги, я не могу расцепить руки. Извини.

– Ничего, я тебе помогу, – Таня стала вырываться, но Максим только крепче сжимал руки.

Бороться с Максимом было весело, они возились как жизнерадостные котята, крепкие, нескромные прикосновения сильных рук вызывали приятные ощущения, ей понравилось трогать сильные мышцы рук, касаться твердой груди, притрагиваться к упругому животу. Неожиданно тесной стала одежда, она сковывала движения, мешала. Они избавились от нее, не прерывая игру. Между тем игра переросла в ласки, причем взаимные, и ласки закончились соитием прямо на полу. Таня не поняла, как все это произошло. Максим был прав, не надо было ей пить водку.

Когда они зашли на кухню, на дне чайника испарялись остатки воды. Пришлось кипятить воду заново.

Глава 19

После встречи с Колей Максим стал походить на настоящего Максима – такой же насмешливый и самоуверенный.

Уже в конце мая в воскресенье они сходили в кино с Авророй и Сашей. Скучные вышли из кинотеатра около девяти вечера – фильм никому не понравился. Чтобы поднять настроение, решили сходить в ближайший ресторан.

– Я не одета для выхода, – попыталась возразить Таня.

– Тогда пойдем в «Чарыш», – Сашка назвал ресторанчик недалеко от Таниного общежития, – зайдешь домой, быстренько переоденешься.

Не доходя до общежития, у соседнего дома их небольшая группа остановилась:

– Ты иди. Мы тебя здесь подождем, покурим пока, – сказал Максим.

Таня одна вошла во двор своего дома. Она пошла мимо кустов на детской площадке, ей оставалась всего два шага до асфальтированной дорожки, ведущей к подъезду, когда ее резко схватили сзади, больно вывернув руки. Не успела она возмутиться, чтобы Макс прекратил свои шуточки, как навстречу ей вышел незнакомец. Было уже темно, но Таня прекрасно разглядела, что не встречала его раньше.

– Поздно гуляешь, куколка, – сказал он.

– Слышь, а это точно она? – раздался над головой голос.

Она повернула голову на звук – за руку ее крепко держал высокий парень, посмотрела в другую сторону, там стоял еще кто-то.

– Ты Макса знаешь? – спросил ее этот кто-то.

Таня судорожно сглотнула, в горле пересохло. Она ничего не понимала, значит, все-таки это друзья Макса?

– Онемела от страха, – прокомментировал один из тех, кто держал ее за руки.

– А вдруг это не его девчонка, что делать будем?

– А давайте пострижем всех длинноволосых из этого дома, пусть ходят стриженые, – хохотнули слева.

– Да она это, она, волосы длинные. Ладно, будем делать, как договаривались, – сказал предводитель.

– Ну, давай, режь.

– Блин, ножницы в машине оставил, тащите ее туда, щас обкромсаем.

Ее поволокли в сторону проезда, где стояла какая-то машина. Она стала отчаянно вырываться, но ей еще сильнее выкрутили руки, так что слезы брызнули из глаз.

– Не рыпайся, детка, мы с тобой только немножко поиграем – причесочку поправим, а будешь брыкаться – можем нечаянно личико попортить, – предупредили ее.

Но она не послушалась, а стала пинаться. Где же Максим? Сейчас ее запихнут в машину. Или это он подстроил, гад?

– Не бойся, сегодня мы возьмем у тебя одну прядку, это будет предупреждение для твоего дружка, – уговаривали ее.

И только тут она поняла, что сопротивляется молча, а ее похитители говорили очень тихо. И тогда она закричала, сначала очень неуверенно – из горла раздался только хрип. Она действительно онемела? Предводитель открыл заднюю дверцу машины, до нее оставалось несколько шагов. Она завизжала так пронзительно, что должны были вибрировать стекла в соседнем доме, ее конвоиры опешили и остановились.

– Заткнись, – сказал один, слегка ударив ее ребром ладони по шее, скорее от досады, чем для того, чтобы причинить ей боль.

От этой грубости Таня замолчала, и ее снова поволокли.

Таня вдохнула и продолжила визг. Кроме него она ничего не слышала – ни топот приближающихся ног, ни крики Максима и Сашки. Ее резко толкнули вперед и бросили. Она упала на колени и выставленные перед собой руки, пробороздив коленками асфальт, ударилась головой о крыло машины. Она охнула, искр из глаз не заметила, но перед ними поплыли круги. Острая боль вонзилась в коленки и не желала их покидать. Она села на землю, круги перед глазами исчезли. Вокруг нее кипела драка. Даже Аврора колотила по спине хулигана, которого держал за горло Сашка. С земли поднялся бандит и побежал к автомобилю, сев в него, завел двигатель. Таня отползла от машины – все равно плащ уже испачкан, нывшие коленки снова пронзила острая боль. Она склонилась над ними – колготки разорваны, кожа на ногах ободрана. Она хотела потрогать их пальцем, но заметила, что правая ладонь в крови, наверное, она рассекла руку камнем или стеклом. Она отвела руку в сторону, чтобы не запачкать плащ, отстирать кровь нелегко. Драка затихла. Она обвела глазами двор. Аврора, Саша и Максим стояли на ногах, один из противников сидел на коленях и держался рукой за нос, запрокинув голову вверх, из-под пальцев сочилась черная кровь. Второй бандит неподвижно лежал на спине, машина утробно гудела, но стояла на месте. Над ней склонился Максим:

– Ты в порядке?

– В каком порядке? – закричала она. – Ты что не видишь, опять колготки порвала.

– А что с рукой?

– Наверное, стеклом порезалась.

Максим вытащил из куртки носовой платок и вложил ей в руку, сжав ее пальцы в кулак. Он помог ей встать.

– Больно?

– Терпимо, – она захромала к подъезду.

Он подхватил ее на руки и понес к дому. Аврора подняла с земли ее сумочку и пошла за ними, матерясь на грязных подонков. Последним шел Александр, оглядываясь на шпану. На площадке Максим поставил ее на ноги и открыл дверь своим ключом. В квартиру она зашла сама, Максим помог ей снять плащ, она сразу же зашла в ванную промыть раны. Там она сняла колготки, выбросила их в мусорное ведро. Смыла засохшую кровь на правой руке, кровь побежала снова, левая рука тоже была исцарапана. Она намочила полотенце и промокнула колени – они снова разболелись. От воды царапины саднило и на руках. Она вошла в комнату, там ее уже ждала аптечка – Максим принес из кухни.

– Ну, что приступим к операции, – встретила ее Аврора.

– Кровожадно потер руки хирург, – прокомментировал ее слова Саша.

Таню усадили на диван, рядом сел Максим, Аврора – на стул напротив. Александр остался стоять. Аврора обрабатывала ей раны, Максим на них дул, когда она охала и стонала, а Саша все это озвучивал:

– Наконец-то у Авроры появилось поле деятельности, кроме игрушек. Танечкина, ты бы видела ее кукол и мишек, когда она училась в школе. Все в бинтах, без рук, без ног – это она училась делать ампутацию. Аврора, а почему ты в медицинский не поступила?

– Тебя побоялась одного оставить, ты бы здесь загулял без присмотра, если бы я в Барнаул уехала.

– Совсем не одного – с Максом.

– Вот и я про то же, так бы и прыгали оба из койки в койку, ты уж извини, Таня, за резкость, но это правда.

Ребята начали протестовать, но Аврора прикрикнула на Максима:

– Ты дуй, давай, не отвлекайся.

Аврора ловко забинтовала порезанную руку. Таня не хотела, чтобы ей колени мазали зеленкой – как в детском саду, но Аврора настаивала:

– Перекиси у тебя нет, а открытые раны йодом лучше не мазать – будет химический ожог. Походишь в брюках или юбку наденешь подлиннее.

– Да, да, Танюша, – согласился Максим.

– Тогда и ему намажь зеленкой, – Таня ткнула пальцем в поцарапанный нос Максима.

– Ну, на лице некрасиво зеленкой-то, – в один голос стали возражать Максим с Авророй.

– Да у некоторых коленки покрасивей будут, чем отдельные расквашенные лица, – произнес Саша.

– Так, Шура, лучше иди на кухню, поставь чай, нечего тут коленки чужие разглядывать, – приказала Аврора.

– А я что, я ничего, – развел руки Саша, – я же не сказал, чьи коленки. Я о том, что лицо у Макса с таким расцарапанным носом, что с зеленкой, что без зеленки – все равно задница. А вот то, что у меня ухо распухло, никому и дела нет.

– И, правда, Аврора, я уже сама, а ты займись мальчиками, – засмущалась Таня, уши у Александра выглядели не совсем симметрично.

– Их очередь еще подойдет, – ответила Аврора и стала обрабатывать ободранные колени зеленкой.

– Да, после моих слов, шанса спастись у этих коленок не осталось, – вздохнул Сашка.

– Ты еще не на кухне? – строго спросила Аврора.

Когда Саша с Максом ушли на кухню, Аврора стала оправдываться:

– Таня, ты не подумай, что я из вредности зеленкой. У нас на первом курсе девчонка вечером тоже от какого-то пьяницы убегала, и уже перед домом упала на колени и все ободрала. Вроде обработала йодом. Так у нее потом два месяца раны не затягивались, все время мокли. Хорошо, ей старушка одна посоветовала хозяйственным мылом каждый день раны мыть, и постепенно затянулось.

На кухне Таня неловко держала забинтованной рукой чашку с чаем. Когда взгляд Максима натыкался на белый бинт, лицо его принимало виноватый вид. Упиваясь победой, чересчур возбужденно вспоминали подробности драки – началась эйфория или «отходняк», как сказал Саша. По самому ничтожному поводу звучал смех.

– Я думал, ты умом тронулась, когда про колготки услышал, – подтрунил над Татьяной Сашка.

– Это у нее пунктик такой, с колготками, – откликнулся Максим.

– Человек в шоке был, не понятно, что ли, – вступилась за Таню Аврора.

– А я сначала ничего не могла понять, – начала рассказывать Таня. – Они сзади неожиданно схватили меня за руки, я их и не видела. Я просто остолбенела. Уже потом догадалась закричать, рот открываю, а звуков нет, только какой-то сип. Лишь когда приволокли к машине, смогла завизжать, – она быстро жестикулировала рукой и снова поймала виноватый взгляд Максима. – Это твои шуточки? Признавайся, что это вы решили меня напугать.

– Я люблю, конечно, пошутить, но чтобы так грубо… – начал отпираться Максим.

– Ты им просто подвернулась, – рассуждал Александр.

– Эти ублюдки хотели тебя изнасиловать, – заключила Аврора.

– Молча напали и потащили в машину? Ничего не сказали? – уточнил Максим.

– Они что-то говорили про длинные волосы, про стрижку, поэтому, я решила, что это твои шуточки, – Таня начала говорить спокойно, но, рассказывая то, о чем не знал Максим, до нее постепенно начало доходить, что произошедшее, действительно связано с Максимом, но по-другому.

– Они тебя с кем-то спутали, – предположил Максим.

– Нет, они ждали именно меня, понимаешь, поджидали, когда я пройду! – сорвалась Таня. – Это все из-за тебя, скотина, из-за тебя, ты во всем виноват! – набросилась она на него.

– Успокойся, Таня, Макс-то тут причем? – спросил Саша.

– Надо было проводить ее до дома, а не отправлять одну, в этом моя вина, – согласился Максим.

– Ты, что не понимаешь, они меня караулили, – кричала, не сдерживаясь, Татьяна, – им нужна была я!

– Успокойся, глупыш, тебе показалось, – Максим взял ее за руку.

Таня вырвала руку:

– Не называй меня глупыш, это ты – дурак, ничего не понимаешь, дубина стоеросовая. Они спросили, знаю ли я Макса, это что-нибудь тебе говорит?

– Это истерика, реакция на стресс, – спокойно сказала Аврора, – схожу за аптечкой, там, кажется, была настойка пустырника.

– Ты понимаешь, что я теперь из дому выйти не смогу, – твердила Таня, – они же будут меня караулить, чтобы меня обрить, все из-за тебя!

– Зачем им твои волосы?

– Откуда мне знать? Какая разница? – опять психанула Таня.

– Большая, может я смогу понять, кто это был.

Вернулась Аврора, стала капать в стакан с водой настойку, которую иногда принимала Ольга перед уроками.

– Лучше бы, конечно, водочки – отлично стресс снимает, – попытался пошутить Александр, разглядывая флакончик, – хотя эта дрянь тоже на спирту.

– Сказали, это предупреждение для моего друга! – вспомнила Таня. – Тут и понимать нечего – их прислал Сухой. Я ж теперь шагу ступить не смогу – они могут подстерегать везде.

– Сухой? Он уже вышел? – удивилась Аврора, – откуда ты его знаешь?

– Имела счастье познакомиться, на свою беду, благодаря этому паршивцу, – Таня показала на Максима пальцем и заплакала.

– Таня, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч! – продекламировал Саша.

Таня заревела громче.

– Ты что, совсем уже? – набросилась на Сашку Аврора, передавая стакан с пустырником Максиму.

– Я только пытаюсь разрядить обстановку, – поднял вверх руки Саша.

– Танюша, ну не плачь, я их найду, из-под земли достану, – Максим взял стакан у Авроры, – только это выпей, дорогая, – он приобнял ее за плечи и поднес стакан к ее рту.

Таня оттолкнула руку со стаканом:

– Не трогай меня!

Жидкость в стакане расплескалась, выплеснувшись на стол.

– Черт, Таня, что ты делаешь! – вскричал Максим.

– Правильно, лучше налейте девушке водки, да и нам бы всем сейчас водка не помешала бы, – подытожил Саша, – у тебя в доме есть водка?

Таня прекратила рыдать:

– У меня нету, – она всхлипнула.

– Макс, недоработка с твоей стороны, почему у девушки в доме нет водки?

Аврора уже на глаз ливанула в стакан настойки и снова предложила Татьяне:

– Танюшка, выпей, ради меня, пожалуйста.

Таня вытерла слезы ладошкой, взяла стакан из ее рук и выпила одним залпом.

– Вот и хорошо, – обрадовался Максим.

– Ничего не хорошо! Ничего не хорошо! – вспылила Таня. – Я что теперь, должна бегать по улицам, шарахаясь от собственной тени? В любое время ждать Сухого? И это – благодаря тебе, сволочь!

– Может это еще не Сухой, не накручивай себя без причины.

– Ну, конечно, не Сухой! Тогда кто же? Может это мои пятиклашки наняли шпану за то, что я им двойки поставила?

– Я не знаю, Танечка. Это вряд ли Сухой, я тогда его так отделал, что он подойти к тебе побоится. Но я обязательно узнаю, кто их послал.

– Только мне от этого не легче!

– Ты будешь в безопасности, не волнуйся, Таня. Я позабочусь об этом.

– Ах, какие мы заботливые! Лучше бы ты оставил меня в покое! Забыл о моем существовании! Навсегда! И твои друзья-подонки тоже!

– Успокойся, родная, – пытался утихомирить ее Максим.

Александр шепнул Авроре:

– Пойдем домой, пусть выясняют отношения наедине, – он потянул ее за руку в коридор.

Таня не обращала на них внимания, как не слышала Максима, потому что продолжала кричать:

– Как же ты меня достал своей заботой! Как стервятник, кружишься вокруг! Ты меня достал! Достал! Достал вместе со своими уголовниками! Со всякими Прохами, Сухими и прочими!

– Да успокойся же!

Аврора не хотела уходить:

– Ну, интересно же, как она познакомилась с Колькой, неужели это он подослал ребят?

– Много будешь знать – скоро состаришься! Они без посторонних быстрее разберутся, – Сашка буквально силком вытолкал Аврору в прихожую.

За ними вышел Максим. Вслед ему неслись крики:

– Стервятник! Гриф-падальщик!

– Ты что, так ее бросишь? – удивился Александр.

– Пусть выкричится, – ответил Максим. – Ты моим звякни, что я ночевать не приду.

Сашка кивнул, Максим вернулся на кухню. Услышав стук закрываемой двери, Таня замолчала, она осознала, что Саша с Авророй ушли, не желая становиться свидетелями ее некрасивого поведения. Ей стало стыдно.

– Я ужасно боюсь, – сказала она в свое оправдание, прекрасно осознавая, что они ее не слышат.

Максим обнял ее и прижал к себе.

– Не бойся, милая Танечка, тебе ничего не сделают, я обещаю, – прошептал он ей в самую макушку, касаясь губами волос.

Они стояли посреди кухни, тихонько покачиваясь. Злость и страх отступали. Наконец Максим разжал объятия:

– Ты устала. Ложись спать.

Максим помог ей умыться и почистить зубы, чтобы она не намочила бинт на руке. Таня могла обойтись без него, но не сопротивлялась, она действительно страшно устала. Она легла в кровать, а он выключил свет в комнате, свет остался гореть только на кухне, очерчивая силуэт Максима. Когда он уйдет и везде выключит освещение, она останется в темноте. Одна. И будет прислушиваться ко всем шорохам, не взламывают ли дверь ее квартиры.

– Максим, – позвала она. Она хотела попросить его оставить свет в прихожей перед уходом.

– Я не хочу пока спать, попозже лягу, – откликнулся он, – еще посижу на кухне. Утром провожу тебя в школу, а потом встречу. Спокойной ночи.

Таня заснула быстро – Аврора не пожалела пустырника. Утром она проснулась по звонку будильника. Максим спал на диване, укрывшись пледом. Он помог ей собраться, чтобы не тревожить руку, они выпили чаю. Перед выходом Таня размотала бинт на руке и так пошла в школу – порез начал затягиваться. Максим был озабочен, он проводил ее до школы и взял с нее слово, что она не уйдет домой без него, пообещав встретить ее возле школы в четыре.

Но в четыре у ворот школы ее ждал Александр, уши у него выглядели уже вполне симметрично.

– Макс пытается найти этих подонков, – объяснил он замену. – Аврора тоже к тебе собиралась прийти попозже.

Они зашли в кулинарию, купили свежих булок к чаю. Пришла Аврора. Спросила, не болит ли рука. Сашка уже все знал о Сухом от Максима, а Авроре за чаем пришлось рассказать о встрече в ресторане, и с подробностями. Потом они втроем играли в карты, болтали, дурачились. Учебный год заканчивался, и готовиться ей к урокам не было надобности. На ужин пожарили картошку. Пришел Максим. Он выяснил, что за вчерашними пацанами стоял Сухой, и злился на себя, что недооценил его. Сухой, таким образом, собирался напомнить Максиму, что не собирается прощать долг. После ужина Аврора с Сашей ушли.

– Когда у тебя отпуск? – спросил Максим у Тани.

– С четвертого июня, работаю последнюю неделю. Завтра еще проведу уроки, послезавтра – классный час, уборка кабинета – и все.

– Четвертое – понедельник? – деловито уточнил Максим. – Ты куда-нибудь собиралась уезжать?

– В начале июля в Челябинск, Ольга на свадьбу приглашала.

– А до свадьбы?

– Нет, больше мне некуда ехать. А что?

– Да так. Это хорошо, что у тебя занятия заканчиваются, ты без меня лучше никуда не ходи.

И он опять остался ночевать.

На следующий день Максим попросил у нее паспорт:

– Оформлю тебе турпутевку на ближайшие дни.

– Где ты достанешь в это время путевку, и билетов уже нет – за сорок пять дней все раскуплено.

– Это мои проблемы, – ответил Максим, забирая у нее паспорт.

После школы ее опять ждал Александр.

– Мне так неудобно перед тобой, – сказала ему Таня, – у тебя, наверное, и своих дел полно.

– Неудобно брюки через голову надевать. И потом это же не даром.

– То есть? – удивилась Татьяна.

– Проводить такую красивую девушку, уже само по себе награда.

– Слышала бы тебя Аврора.

– Я могу и при ней повторить, кстати, вон она уже идет, – Саша махнул рукой через дорогу. – Как всегда опаздывает, обещала к четырем подойти.

Оставшийся день до вечера они опять провели втроем, но уже не так весело, Аврора принесла конспект и готовилась к зачету, Сашка ей помогал. У Тани накопилось много белья после стирки, она стала его гладить. Когда пришел Максим, ребята ушли. Максим выложил на стол путевку и билет на самолет до Адлера через Новосибирск.