Текст книги "Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить (СИ)"

Автор книги: Татьяна Маркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

– До свидания, – сказала Таня, но женщина ее как будто не заметила.

Таня почти побежала в прихожую. Максим прошел за ней.

– Максим, ты ничего здесь не брал? – раздался крик из кухни.

– Нет, мама, – откликнулся сын.

На кухне загремела посуда, что-то упало и разбилось. В прихожей все было отлично слышно. Таня сунула ноги в сапоги.

– Я сейчас, – бросил ей Максим, возвращаясь на кухню.

– Я точно помню, что ставила ее сюда, – недоуменно произнесла женщина. – Максим, это ведь ты спрятал.

– Мама, прекрати. Я ничего не трогал.

Таня, как назло, не могла найти на вешалке пальто. А из кухни до нее доносились голоса.

– Симочка, дай мне ее. Ты видишь, как твой отец обращается со мной, я же этого не вынесу, – в голосе женщины послышались слезы.

Господи, да что это с ней, теперь она не может попасть в рукав.

– Мама, я не один. Мне надо проводить девушку.

– Отдай мне ее, и иди куда хочешь.

Как же открывается этот замок, ну вот, вроде все. Таня дернула дверь. Черт возьми, тут еще один замок.

– Можешь не искать, я ее выпил.

– Ты? Когда?

– Вчера, с Шуриком.

– Нет, я тебе не верю.

Ух! Таня наконец-то выскочила из квартиры. Она почти бежала до остановки. Таня взглянула на часы – пол-одиннадцатого, трамваи еще ходят. Впереди засветились два крупных огня, неужели повезло? К остановке подходил трамвай.

– Как тебе идут эти тени! – похвалила Света.

Девушки хлопотали у Светы на кухне. Таня крошила салат. Светлана чистила картошку.

– Новые? Где купила?

– Не знаю. Это Максим купил, – Таня не смогла произнести слово «подарил».

Он принес вчера набор теней и тушь для ресниц «Луи Филипп», при этом Таня заподозрила подвох:

– Вроде бы в последнее время ты меня нигде не забывал. Судя по всему, задумал какую-то подлость. Опять нужно куда-то поехать? – отказываться от подарка она уже не пыталась.

– Ты считаешь, что я уже не могу ничего подарить своей девушке просто так? Мне хочется, чтобы ты была красивой.

Таня так и не поняла, что задумал Максим.

А Света сказала:

– Макс у тебя золотой.

– Нет, бриллиантовый, – возразила Таня.

Света засмеялась:

– Извини, как я могла его недооценить.

Таня с досадой подумала: «Неужели она еще не поняла: не он – у меня, а я у него – подстилка». В последнее время Таня с каким-то мучительным удовольствием занималась самоуничижением. Она упивалась своим несчастьем, находя поистине извращенное наслаждение в своем унижении. «Чистый Достоевский, „Униженные и оскорбленные“» – отряхнулась Таня от жалости к себе.

Света спросила:

– А вы где с Максимом познакомились?

– В ресторане. А вы?

Света начала рассказывать.

– Мы знакомы еще со школы. У нас была очень дружная компания – человек пятнадцать. Сейчас некоторые парни в армии – Женька мой, Сергей. Оля и Генка в Томске, кто-то поступил в Новосибирск, Надежда вышла замуж. Аврора в девятом классе перешла в другую школу, потому что они переехали, но все равно почти каждый вечер приезжала. А Юля из ее нового класса, Аврора нас познакомила уже после окончания школы. Она так и осталась не нашей, – Света неожиданно замолчала, испуганно взглянув на Татьяну – не восприняла ли та ее слова на свой счет, а потом скороговоркой продолжала:

– Она учится в Новосибирске, и мы видимся только летом. Раньше веселее, конечно, было. Мы каждый день проводили вместе. Собирались в нашем дворе, ребята на гитаре играли. Одно время мальчишки дурили, до утра бродили по городу – искали приключений. И драки частенько были, разборки с другими компаниями, даже один раз в вытрезвитель попали. Это сейчас как-то успокоились, притихли, собираемся в основном на квартирах. И на гитаре давно не играли.

– Гитаристы разъехались? – спросила Таня.

– Нет. Надо позвонить Максу, пусть гитару принесет, сейчас картошку в воду брошу, и позвоню.

– А в тюрьме из ребят никто не сидел?

– Это ты, наверное, слышала про Колю Сухого. Но он не из нашей компании был. Это Максим с ним общался. Я подробности точно не знаю, поэтому ничего сказать не могу. Но Сухого посадили. Максим же прошел свидетелем, но, после суда, кажется, не завязал. Он же про эти дела ничего не рассказывает. Не нравится мне все это, как-то не по себе. Поменьше бы он общался со своими «корешами», тоже бы мог на красный диплом идти, как Саша. Ты знаешь, он и школу закончил с золотой медалью.

– Никогда бы не подумала, – удивилась Таня. У нее учились две круглые отличницы – тихие прилежные девочки, Александр мало походил на них. – А Максим тоже хорошо учится?

– Да, у него повышенная стипендия.

– Ему, наверное, ставят такие оценки из-за отца?

– Он тебе наврал с три короба, а ты веришь. Учти, словам этого балабола можно верить процентов на тридцать, в лучшем случае наполовину.

В дверь позвонили. Света пошла открывать. Таня услышала из прихожей голос Максима:

– Светка, ты не поверишь, что творится на улице. Горожане отмечают твой день рождения торжественными шествиями с цветами и массовыми гуляниями. Вот сподобился стырить букетик, все равно в твою честь. Я рад присоединиться к поздравлениям мировой общественности и пожелать тебе счастья в труде и успехов в личной жизни.

Света весело засмеялась:

– Проходи, умник.

Они вместе зашли на кухню.

– Привет, золотце, – Максим поцеловал Таню в щечку.

– Привет.

Света налила воду в вазу и ушла с букетом в гостиную. Максим не отходил от Тани:

– А я пришел узнать, смогла ли ты найти Светкину квартиру.

– Как видишь, – буркнула Татьяна.

– Я всегда считал, что через постель оно лучше запоминается. Значит, работает метод!

– Пошляк!

– Вот, ты и оживилась, а то у Светы праздник, нехорошо быть мрачной.

Вошла Светлана. Максим обратился к ней:

– Света, я тут пытаюсь выпытать у Татьяны, чем ты ее к себе заманила. Ты не представляешь, скольких трудов мне стоит вытащить куда-нибудь эту домоседку!

– Ты просто не умеешь общаться с девушками.

– Это ты мне? Ты меня ни с кем не перепутала?

– Тебе, тебе. Взял бы, спросил, чем, девчата, я могу вам помочь.

– Все, сдаюсь. Чем, девчаты, я могу вам помочь?

– Сходи в магазин и купи хлеба и сметаны. И еще, принеси гитару.

– Да ну, Свет, ее настраивать нужно. Лучше я кассеты с музыкой принесу.

Когда он ушел, Таня решила спросить про девушку, которую убил Максим.

– А помнишь, год назад убили студентку из вашего института? Она тоже была из вашей компании?

Света сразу ее вспомнила.

– Галя Берестова. Нет, мы учились на одном потоке, здоровались, разговаривали иногда. Кстати, когда она пропала, Максима несколько раз вызывали в милицию – оказывается, он был последним, кто ее видел.

– Они дружили?

– Нет, мы бы знали. В тот вечер они просто вместе дошли до трамвайной остановки. А ты знаешь, в сентябре еще одну девушку убили?

Таня кивнула.

– Она тоже училась у нас в политехническом, на втором курсе. А вдруг это маньяк?

– Будь осторожна.

– Раньше мы часто с Максом домой вместе возвращалась, а теперь он после занятий сразу исчезает. Признавайся, к тебе идет, ты же рядом с институтом живешь.

– Света, ты как следователь, сразу – признавайся.

– Ты обиделась? Я же пошутила.

– Нет, что ты, это я так, – Тане стало неловко.

Вскоре вернулся Максим с продуктами. Он остался на кухне. Света бегала открывать двери – начали собираться гости. На кухню зашла Аврора – она принесла торт. Ее прежде белая челка была теперь розового оттенка. Увидев Таню, она усмехнулась:

– Интересно, кто сегодня подерется, кому ходить с синяками? – громко спросила она. – Надеюсь, меня обойдет чаша сия.

– Ты о чем? – спросил Максим

– О том, что как только появляется Татьяна, случаются всякие неожиданности, которые заканчиваются легкими телесными повреждениями. Один раз Андрей пострадал, второй раз они с Юлей подрались, а про то, что было в «Околице» – я вообще молчу. С виду такая скромница, а как накаляет атмосферу вокруг себя.

– Аврора, ну зачем ты так, она же не нарочно, – Светлана, как всегда бросилась на защиту. Она была миротворцем в этой компании.

– Заступница ты наша, – сказала Аврора.

– А ты что-то имеешь против? – спросил Максим.

– Отчего же? Это даже интересно, вносит какое-то разнообразие, а то совсем поскучнели. Но хотелось бы остаться только зрителем.

– Это просто совпадение, все будет хорошо, – сказала Света.

– Посмотрим, – ответила Аврора. – Если сегодня ничего не случится, то обещаю, что брошу курить.

С этими словами Аврора вышла из кухни.

– Не обижайся на нее, – попросила Света. – Она с виду такая грубая, а на самом деле Аврора – отличная девчонка. Резкая, конечно, сначала скажет, а потом думает. На самом деле она очень добрая.

Таня и не обижалась. Она поразилась наблюдательности Авроры, нашедшей закономерность во всех их встречах. Неужели она права? Как она сказала – «накаляет атмосферу». Может быть она, Таня, сама во всем виновата, притягивает к себе несчастья, потому что ненормальная, не как все – круглая дура из того анекдота. Потому что «Один – синий, другой – на юг».

Они опять остались со Светой на кухне одни. Пришло еще несколько гостей и все пошли раздвигать и накрывать стол. Света захотела для селедки ошпарить лук, чтобы пропала горечь. Таня сложила в дуршлаг лук, нарезанный кольцами.

– Я ошпарю, ты пока режь сыр, – сказала Светлана, сняла чайник с плиты, и подошла к столу.

Таня пододвинула разделочную доску, освобождая место Свете, и случайно столкнула нож. Он коротко звякнул, провалившись между столом и плитой.

– Нож упал – скоро придет мужчина, – сказала Света и направила струю из чайника на дуршлаг.

Таня присела, просунула руку в щель между столом и плитой, но сразу дотянуться до ножа не смогла – он упал далеко.

– Что уже можно нести на стол? – неожиданно раздался голос Максима.

Таня уже дотронулась кончиками пальцев до ножа и пыталась его подхватить, как вдруг ее бедро обожгло. Обе поварихи не видели, как вошел Максим. Светлана была так поглощена работой, что когда раздался голос Максима, она вздрогнула, ее рука дернулась, к тому же она обернулась на голос, и в результате вода из чайника полилась Тане на ногу. Таня вскрикнула и вскочила. Света тоже закричала. Было больно, Таня затрясла руками, сжав пальцы в кулачки. Максим рванулся к ней и поднял мокрый подол прилипшей к ноге юбки.

– Что ты тут трясешься, – он уже стягивал колготки. – Надо же сразу снять горячую одежду.

Таня немного пришла в себя и стала ему помогать.

– Тащи масло, – бросил он Светлане, растеряно стоявшей рядом.

– Какое?

– А фиг его знает, сливочное давай.

Света метнулась к холодильнику.

Таня нисколько не смущалась перед Светой, что Максим так по-хозяйски сдирает с нее дымящуюся от пара одежду. Она уже столько раз принадлежала ему, что сама поверила, что является его собственностью. И было само собой разумеющимся, что он так рьяно заботится о своем. И Тане не было стыдно, как не стыдно часам или машине, когда их вскрывают для ремонта.

Света достала масло.

– Танечка, прости меня, я не хотела, – и она набросилась на Максима – Разве можно так пугать людей?

На кухню зашли гости, встревоженные криками. Таня все-таки опустила юбку – мокрое пятно уже остыло. Она стояла босиком на полу.

– Не волнуйтесь, – сказал Максим. – Никого разнимать нет необходимости.

– Я ошпарила Тане ногу, – чуть не плакала Света. – Это ты, Аврора, накаркала. Танечка, тебе больно?

– Немного, – когда причина боли была устранена, она почувствовала временное облегчение.

– Нельзя ожог мазать маслом, – сказала Аврора, увидев в руках Максима масло.

Максим попытался что-то возразить.

– Слушай сюда, – приказала Аврора. – Пусть подержит ногу под холодной водой. А потом ожог нужно протереть спиртом или одеколоном.

Максим послушался, и, взяв Таню на руки, унес в ванную.

– Ради того, чтобы меня носили на руках, я готова сама ошпариться, – прокомментировала Аврора.

За столом все советовали Тане побольше выпить, чтобы снять боль. Нога все еще болела, Таня не находила ей места.

– Надеюсь, сегодня больше ничего не случится, зато я смогу с чистой совестью покурить, – Аврора поднялась из-за стола и пошла на кухню.

Танцевать ушли в другую комнату, там было больше места. Таня не принимала участия в общем веселье, ссылаясь на ожог, и осталась в гостиной.

– Света, можно я что-нибудь почитаю, – спросила она хозяйку.

– Конечно, бери все, что захочешь в книжном шкафу.

И Света тоже вышла. Таня сразу обратила внимание на «кирпич» с пожелтевшими страницами. Она взяла в руки фолиант, он и весил как кирпич – полторы тысячи страниц. Это была Библия, Санкт-Петербург, 1889 год, первое издание. Таня положила ее на стол и села. Она листала страницы с почерневшими от времени уголками, и в ней боролись два чувства: благоговение перед реликвией, и брезгливость, от мысли, сколько рук давно умерших людей, листали эти страницы.

В комнату вошла Марина:

– Что читаешь?

– Библию.

– Как интересно!

И Марина предложила погадать на Библии. Она собрала всех, взяла у Тани книгу, положила перед собой и попросила, чтобы присутствующие называли страницу и номер абзаца.

Сначала узнать свою судьбу захотели девушки. Фразы, вырванные из контекста, казались непонятными, все начинали строить догадки, ребята выворачивали смысл прочитанного так, что все смеялись. Марина на всех шикала:

– Когда гадаешь, нельзя смеяться!

Затем Марина зачитала седьмой абзац на семьсот семьдесят седьмой странице, загаданный Максимом:

– Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные листья.

Когда дошла очередь Александра, он назвал страницу 666, абзац шесть.

– Не кощунствуй, Саша, это же число дьявола.

– Давай читай.

Стих был короткий.

– Ибо Господне есть царство, Он – Владыка над народами.

– Все мы под Господом ходим, – согласился Александр.

Марина обратилась к Татьяне:

– По-моему, только тебе еще не гадали. Говори.

– Страница 972, шестой абзац, – сказала первое, что пришло в голову.

Марина полистала книгу:

– Он пресытил меня горечью, напоил меня полынью. Все.

Эти слова запали Тане в душу, это было сказано точно про нее.

– Очень даже оптимистичный прогноз, настойка горькой полыни полезна, Танюха, повышает аппетит, – успокоила ее Аврора.

– Ну, все, – захлопнула книгу Марина. – Пойдем, потанцуем.

Постепенно боль в ноге стихла, Таня даже забыла о ней и протанцевала все танцы – во время танца она полностью отдавалась музыке, отрешаясь от невзгод. И только собираясь домой, когда вернулись родители Светы, полой пальто она задела больное место и вспомнила об ожоге.

Глава 10

Ольга прислала телеграмму. Она приезжала утром 13 ноября. Это было воскресенье. Таня сказала о приезде подруги Максиму. Тот сразу же заявил, что они вместе поедут встречать Олю. Тане эта идея не понравилась, она хотела поговорить с Ольгой до того, как та увидит Максима. В письмах Таня ничего о нем не писала. Но Максим, как всегда, был настойчив.

Поезд пришел по расписанию. Подруги уселись на заднее сиденье «Волги» и всю дорогу до дома, перебивая друг друга, говорили. Максим занес вещи в квартиру. Они договорились, что он зайдет в понедельник вечером, а сегодня они ждали в гости Людмилу. И Максим ушел. Ольга тут же набросилась на Таню:

– Почему ничего не написала про Макса? Постеснялась? Не захотела признать, что я была права? Вы такая красивая пара. Я же тебе сразу говорила, что с ним будет хорошо. И стоило бегать от него. Смотри, какой стал бархатный.

– Бархатистый весь, а жальце есть.

– Да брось ты эти народные премудрости. Проще надо к жизни относиться.

Весь день, собирая Ольгины вещи, они не могли наговориться. Таня охотно рассказывала подруге школьные и городские новости, но мало говорила о себе. Оля сама пришла к выводу, что все у неё с Максом вышло добровольно, и Таня, почувствовав облегчение, не стала ее переубеждать. Она не знала, как рассказать, даже самой близкой подруге, о своем постоянном унижении. А Ольга все больше и больше радовалась за подругу, постоянно натыкаясь на вещественные доказательства расположения Максима:

– Таня, это же французская тушь! Тоже Максим подарил? Да, так можно жить. Какая ты счастливая.

По поводу приезда Ольги Таня запекла курицу и приготовила пару салатов. Пришла Людмила с Анжелой. Ольга советовалась с подругами, как можно вырвать из лап ГОРОНО ее трудовую книжку. Пусть там будет любая статья – за прогул, пьянку, лишь бы ей отдали трудовую. У Ольги появилась возможность по блату устроиться на завод по специальности химика-технолога, обещали закрыть глаза на причину увольнения, но обязательно требовали трудовую книжку. Оля очень хотела на это место. Она собиралась замуж, а в частном видеосалоне не платили декретных, не обещали держать за ней место. На государственном предприятии она становилась в очередь на жилье и получала другие социальные гарантии.

Люда была уверена, что если Ольга даст взятку, то ей вернут книжку с записью «по собственному желанию».

– Но я не знаю, сколько давать и кому. Как бы их еще больше не разозлить, – засомневалась Оля.

Таня вытащила из тумбочки еще не распакованные духи «Climat».

– Может этого будет достаточно? – отдала она Оле коробочку.

– Тоже от Макса? Не жалко? – спросила Ольга.

– Нет, не жалко. Это будет выглядеть как подарок, а не взятка, от такого трудно отказаться.

– Спасибо, подруга.

– Кто такой Макс? – заинтересовалась Люда.

– Максим – Танькин друг, – ответила Ольга. – Классный парень, с тачкой, они встретили меня сегодня утром на «Волге», довезли с ветерком.

Неожиданно в разговор вступила Анжела:

– И меня Макс тоже катал на машине.

– Когда? – удивилась Люда.

– Когда вы ездили на похороны, – ответила Таня.

– Это же еще летом было! Почему я обо всем узнаю самая последняя? Даже моя малолетняя дочь знает больше меня. Какая же ты скрытная, Татьяна. Давай колись.

– Да нечего и рассказывать. Встречаемся. Вроде все.

– Она боится, что его уведут, – засмеялась Ольга. – Знаешь, кто у него папа? Председатель горисполкома.

И повернулась к Тане:

– Ты даже внешне изменилась, еще больше похорошела, прямо расцвела.

– Я тоже заметила, – подтвердила Люда.

– Это все – французская тушь и тени, – засмущалась Таня.

– Прекрати, ты сейчас даже не накрашена. Ты стала женственней, задумчивее, и от этого еще красивее, – утверждала Оля.

– Ольга, а ты выглядишь счастливой и жизнерадостной, – отметила Людмила. – Как же любовь по-разному сказывается на людях.

Таня ушла на кухню мыть посуду, а когда она принесла чай, девушки уже забыли о Максиме, и Людмила пересказывала слухи о маньяке.

Ночью они долго не спали, Ольга все не могла угомониться, и уже лежа в постели, то приставала к Тане с расспросами, то строила планы будущей жизни.

– Если я устроюсь на завод, летом сыграем свадьбу. Тань, а как у вас в сексуальном плане?

«Он пресытил меня горечью, напоил меня полынью».

– Нормально.

Ольгу не удовлетворяли односложные ответы. Она рассказывала подробности своей интимной жизни, и требовала такой же откровенности от подруги.

– Танюшка, ты чего-то не договариваешь. Тебя что-то смущает?

– А тебя не смущало бы, если бы твой парень был убийцей, – не выдержала Таня.

– Ты все еще веришь в эту чушь? Люда же сказала, что это был маньяк. Поговори с Максом откровенно, я уверена, что он просто хотел придать себе значительности. Хочешь, я сама завтра у него спрошу?

– Ради бога, не нужно ничего спрашивать, – испугалась Таня.

– Как хочешь, но, по-моему, ты слишком придираешься к Максу. Что тебе еще от него надо? Завалил тебя подарками, пылинки сдувает.

– Это же все показушное, неестественное.

– Ну пусть он любит тебя не так, как тебе хочется. Самое главное – любит! Я еще на вокзале заметила, как он к тебе относится.

Таня усмехнулась:

– О какой любви ты говоришь? Я ему нужна для удовлетворения собственного самолюбия.

– Ты просто боишься привязаться к нему, не веришь в его искренность, потому что постоянно ждешь, что он бросит тебя. Надо больше доверять любимым. Я вот Коле все рассказываю.

Ольга настолько была переполнена счастьем, что весь мир для нее излучал счастье. Также как Татьяна не могла поверить в любовь, Ольга не представляла себе, как пары могут быть вместе без любви.

Уснули они поздно, и утром Таня с трудом встала на работу. Неизвестно какую роль сыграли французские духи, но уже в понедельник Ольге выдали трудовую книжку с записью «по собственному желанию». В тот же день она пошла в паспортный стол выписываться. Вечером Максим не воспользовался ключом, а тактично позвонил в дверь. Он был с бутылкой вина, Ольга обрадовалась:

– Выпьем за мое освобождение!

В среду ей должны были вернуть паспорт с выпиской, а в четверг она уезжала.

– Если ты отсюда выписываешься, то на твое место поселят еще кого-нибудь, – предположил Максим, когда сели за стол.

– Наверное. Но, думаю, до лета, пока не приедут молодые специалисты, никого не поселят. Наша бюрократическая машина такая неповоротливая. Я на них уже насмотрелась, что здесь, что в Челябинске.

– А ты ещё не лезешь на стенку от своих ученичков? – спросила Оля подругу.

– Истинный учитель должен уметь держать дистанцию от своих учеников, – с легким высокомерием ответила Таня, потому что её раздражало Ольгино восхищение Максимом.

– Чтобы они не могли до него доплюнуть, – продолжил Максим.

Ольга рассмеялась. Как же всё-таки Максим умеет извратить всё ею сказанное, хотя в остроумии ему не откажешь. Вон как Ольга весело смеётся.

– Что я и сделала, – закончила Оля.

– Давайте выпьем за истинных учителей, – предложил Максим, разливая вино – девчонки, если честно, я никогда не встречал более очаровательных учительниц, чем вы. За вас!

Максим поднял бокал. Таня, ссылаясь на то, что ей завтра на работу, пить не стала. Максим был таким приятным и обходительным, мило шутил, и в Ольгиных глазах читалось недоумение, что же еще ей, Тане, нужно от такого замечательного парня. А Таня с каждой его шуткой мрачнела все больше. Когда Ольга вышла в туалет, Максим спросил:

– Ты чего такая хмурая?

– Противно смотреть, как ты перед Ольгой корчишь из себя эдакого невинного ангелочка, только крылышек не хватает.

– А ты бы хотела, чтобы я попросил ее погулять часок, пока мы перепихнемся? Я могу. Хочешь?

Таня отрицательно помотала головой. Она так и знала, что Максим все перевернет с ног на голову.

– Вот видишь. А мы уже четыре дня не занимались сексом, меня можно уже записывать, если не в ангелы, то хотя бы в монахи.

Вернулась Ольга. Таня решила не омрачать больше ни себе, ни Ольге настроения, и попросила, чтобы ей тоже налили вина.

На вокзал Ольгу отвез Максим. Вещей у нее набралось много. Ольгу также пришла проводить и Людмила. Таня подозревала, что Люда к тому же надеялась взглянуть на Максима. В школе она шепнула Тане:

– Я бы тоже прятала такого красавца ото всех.

Таня захлопнула дверцы платяного шкафа. Надеть было абсолютно нечего. Гардероб в основном составляли строгие блузки, несколько юбок и пара пиджаков к ним. Это было очень удобно для работы, но не для вечеринок. На юбку от красного костюма она как-то посадила пятно и только сейчас заметила; выводить пятно уже было некогда. В бирюзовом платье она смотрится великолепно, но оно ей уже надоело, она слишком часто надевала его на вечеринки, затеваемые Максимом с друзьями.

Таня плюхнулась на диван. Скоро четыре, а она совершенно не готова. Максим велел ей быть в четыре у него. Как она устала от этих гулянок, шумных компаний, где чувствовала себя чужой. Даже одета она была не так, как другие девчонки. Правильно тогда ей сказала Юля, что выглядит она, как солдафон. Все-таки профессия наложила свой отпечаток. Вещи у нее были в основном импортные (спасибо маме с папой) или сшиты на заказ. Но эта одежда была вневозрастная, ее могла носить и двадцатилетняя и сорокалетняя женщина. В компаниях, куда водил ее Максим, девчонки были моложе ее всего на три года, но одеты совсем по-другому, модно, весело, совмещая несочетаемые вещи, не выглядя при этом безвкусно. И они носили свои зачастую экстравагантные, не обязательно дорогие, тряпки с какой-то небрежной легкостью, словно им все равно во что они одеты, хотя, наверняка, их наряды были тщательно продуманы. Впрочем, профессия здесь даже не при чем. Просто она другая. Еще маленькой девочкой, когда все дети спешили скорей вырасти и стать взрослыми, Таня не хотела расти. Наоборот, она мечтала снова стать маленькой, чтобы мама могла носить ее на руках. Уже в девятом классе она с тоской думала, что через год придется расставаться со школой. И когда после окончания школы ее одноклассницы одна за другой начали выходить замуж и рожать детей, она только удивлялась их нетерпению, жажде жить, все испытать. Татьяна словно стояла на берегу океана и боялась замочить ноги, со стороны наблюдая, как другие бросаются в воду. Но вот и ее жестокий океан жизни, накрыл своей волной, выплеснувшейся на берег, и потянул куда-то в глубину.

Ее размышления прервал звук открываемой двери. В комнату вошел Максим.

– Я так и знал, что ты еще дома и даже не одета.

– Максим, давай я сегодня не пойду.

– С какой стати?

– Мне даже надеть нечего.

– Не говори глупостей.

Максим открыл шкаф и ткнул пальцем в костюм, в котором она была, когда они познакомились.

– Чем это тебе не одежда?

– На нем пятно.

– Тогда это, – он вытащил бирюзовое платье.

– Я его уже надевала сто раз.

– Ну и что. Мне оно очень нравится.

– Может, ты хотя бы раз обойдешься без меня.

– Я и так тебя берегу, не везде беру. На прошлой неделе Женька из армии вернулся, отмечали без тебя.

– Так может, и сегодня без меня обойдешься?

– Только не сегодня. У меня день рождения, и я хочу, чтобы ты была со мной.

– Поздравляю, – сухо сказала она, ибо радости по этому поводу не испытывала, а воспитание не дало проигнорировать эту новость. – У тебя круглая дата – двадцать лет?

– Двадцать один. Ладно, одевайся пошустрее. Нехорошо будет, если ребята придут, а меня нет.

С черной прямой юбкой она надела блузон от красного костюма. Максим одобрительно хмыкнул.

Дома его уже заждалась мать:

– Я уже начала переживать, что мне придется встречать гостей одной, без виновника торжества.

– Мама, это Таня, – Максим помог Тане раздеться. – А маму зовут Екатерина Николаевна.

Екатерина Николаевна скользнула по ней взглядом:

– Очень хорошо, Танечка мне поможет. Когда все сядут за стол, я сразу уйду, только подам горячее. Таня, пойдем на кухню, я тебе покажу, где что лежит. Вы не волнуйтесь, раньше двенадцати я не вернусь, веселитесь на здоровье.

Екатерина Николаевна была в черном элегантном костюме, который стройнил ее полнеющую фигуру. На кухне она показала Тане, что подать на десерт, где лежит заварка и другие мелочи. Ровно в пять раздался звонок. Максим открыл дверь, и квартиру затопила смеющаяся, орущая толпа. Екатерина Николаевна вспомнила, что забыла нарезать хлеб. На кухню забежали Аврора со Светой – не помочь ли чем-нибудь. Их отправили отнести хлеб, а следом в гостиную вошли Таня с Екатериной Николаевной с мясом и картошкой. На столе не было никаких салатов, да и зачем строгать овощи, отнимая у себя уйму времени и сил, если в природе существует множество других закусок. Кроме соленых грибов, томатов и огурцов, в больших количествах были нарезаны красная рыба, сыр, копченые колбасы, мясо разных сортов, названия некоторых Таня даже не знала. А красную и черную икру даже не разложили на бутерброды, а выложили в маленькие вазочки. Мать Максима попрощалась со всеми и ушла.

За столом никто завистливо не восторгался обилием редких для многих из них закусок, но и не делал вид, что это они едят каждый день на завтрак. Смуглый парнишка с восточными глазами, которого Таня раньше не видела, рассказывал, чем его кормили в армии, извиняясь за свой аппетит:

– Я до армии так гречку любил, но дома она бывала редко – дефицит. А в армии нас последние полгода этой гречкой кормили каждый день, а то и по два раза, из каких-нибудь запасов, срок годности которых заканчивался. Меня за это время от одного ее запаха воротить стало. Вернулся домой, мать само собой, хочет побаловать сыночка, нашла где-то гречку и сварила. Что делать? Сидел, давился, еще нахваливал, чтобы матери угодить.

Парень сидел рядом со Светой, бросающей на него быстрые, осторожные взгляды. Таня вспомнила, что Светлана рассказывала о своем парне в армии, и поняла, что это Женька отслужил свой срок. Но Света почему-то не выглядела счастливой. Два года – большой срок, люди меняются, особенно в армии, и им придется узнавать друг друга заново.

Аврора – сегодня уже с фиолетовой челкой, – попросила поставить кассету с видеофильмом, но через пятнадцать минут просмотра какого-то западного боевика внимание гостей рассеялось, все начали болтать, и Максим мудро поменял фильм на кассету с видеоклипами. Начались танцы. Таня пересела ближе к телевизору – клипы были еще редкостью. Она довольно долго с интересом смотрела зарубежные клипы, пока не включили магнитофон и не вырубили звук у видика – не под все клипы можно было плясать. Максим повел ее танцевать, а затем увлек ее в свою комнату. Там, не включая света, он обнял ее.

– Ой, совсем забыла, твоя мама просила меня согреть чайник и принести на стол торт. Мне надо на кухню, – «вдруг» вспомнила Таня, и, выскользнув из его рук, вышла из комнаты, оставив Максима одного.

До конца вечера она старательно избегала Максима. В первом часу начали собираться, хотя Екатерина Николаевна еще не пришла. Все толпились в прихожей, Таня тоже стала одеваться. Максим вышел их проводить, наблюдая в стороне за сборами. Сегодня он мало шутил и весь вечер был необычно серьезен. Таня долго не могла найти левый сапог, сначала она думала, что не заметила его среди многочисленной обуви, стоящей в прихожей. Но когда все обулись и оделись, пара к ее правому так и не нашлась.

– Девчонки, посмотрите на ноги, все ли свои сапоги надели? – приказал Саша. – Помните, Вовка ушел однажды раньше всех, и надел один сапог свой, а другой Костика.

– Он тогда так напился, что не заметил, что его сапог был на каблуке, а у меня на прямой подошве, – подхватил Костя, – и до дома ведь шел пешком.

Вспомнив этот забавный случай, принялись искать второй сапог с новым рвением, советовали Тане шарить в самых неожиданных местах, отодвигали полки и открывали ящики прихожей, даже подняли половик, и поискали на полке для шапок.

– Как же я пойду? – сокрушалась Таня.

– Надо меньше пить, тогда бы не забыла, куда сунула сапог, – сказал Максим. – Ладно, вы идите, а то мы только мешаемся друг другу, – обратился он к остальным, – без вас мы его мигом найдем.

– Подождите меня на улице, – попросила Таня.

Когда все вышли, в коридоре стало просторно, но это не помогло.

– Где теперь его искать? – спросила Таня.

– Может быть в моей комнате, – предложил Максим.