Текст книги "Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить (СИ)"

Автор книги: Татьяна Маркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

– Да иди ты, Аврора, – засмеялась Таня, – я пью чай без сахара и чёрный кофе.

– Ну тогда, как небо и горизонт, как смычок и скрипка…

– Ещё, как барабан и палочки, – подсказала Таня.

– Как колхозница и рабочий…

– Как Минин и Пожарский, – продолжала дурачиться Таня.

– Маркс и Энгельс, – не отставала Аврора.

– Деньги и кошелёк.

– Как Болек и Лёлик.

– Как тыква и Золушка.

– Нет! Как Золушка и принц. Вот! Точно!

– Какая же ты, Аврора наивная, – отсмеявшись, сказала Таня, – веришь во всякие романтические бредни. Только вот принц оказался чудовищем.

– Максим на самом деле не такой уж чудовищный! Ты все-таки его мало знаешь, Таня.

– Да, как-то не удалось с другими гранями его личности познакомиться! Мне он только с одной стороны показался, – обозлилась Таня.

– Ты просто была ослеплена ненавистью. А рядом с тобой Макс очень сильно изменился в лучшую сторону. Максим извлек из всего этого хороший урок. Он понял, что не всего можно добиться силой, и такие слабые и хрупкие девчонки могут оказаться в сто крат сильнее. Если бы ты смогла забыть все обиды и поверить, что Макс сможет искупить свою вину! Таня, дай ему возможность извиниться, выслушай его. А уж потом решай.

– Ты хочешь невозможного – помирить меня с человеком, который причинил мне столько зла.

– Но Максим на самом деле стал другим. Сначала Макс хотел только развлечься, а потом влюбился в тебя. Вспомни, как он к тебе относился, как оберегал тебя, заботился, а смотрел как!

– Это все наносное, показушное.

– Неправда! – воскликнула Аврора. – Столько времени играть? Если бы он притворялся, это бы ему быстро надоело, и он бы не выдержал. Макс восхищался тобой, гордился тобой!

– Да, я для него была очередным трофеем. Неужели вы ничего не видели, никто из вас не замечал, как он унижал меня?

– Ни разу.

– Ну хотя бы в тот раз, когда мы возвращались из бассейна и он повел меня в свой гараж заниматься любовью? Или в свой день рождения заставил меня остаться, спрятав сапог?

– Это сейчас, когда я знаю всю подоплеку ваших взаимоотношений, могу представить, что для тебя это действительно было унизительно. Но тогда это выглядело абсолютно естественно. У нас к таким вещам нормально относятся, вспомни на Чемровке то Костик с Маринкой, то Вовка с Любой уединялись в палатке. А Женька со Светланой на даче? Единственное, что мы замечали, каким влюбленным взглядом смотрел на тебя Максим. Такого с ним еще не было. Это могла быть только любовь.

Таня вспыхнула:

– Господи, что вы с Сашкой заладили все о любви. Любви нет. Это мне Максим сказал.

– Он даже себе боялся признаться, что любит. Таким способом он хотел защититься от любви, боялся проявить слабость.

– Вот в этом вся его сущность, – заметила Таня.

– Ну, да, есть у него такая черта, он боится показаться слабаком. Но в этот раз она проиграл, показав свою силу. Принудив тебя, он пропал сам – попал в сети любви. И уже трепетал от страха, что потеряет тебя, боялся ослабить хватку.

– Ты идеализируешь его. Мне ли не знать, как он относился ко мне, – не согласилась Таня, – ты ведь не знаешь как он вел себя, когда вы не видели.

– Он тебя бил? – Аврора сжала кулаки.

– Вообще-то нет, – задумалась Таня. – Замахнулся один раз, в первый раз на Чемровке. Ты, наверное, помнишь.

– Я так и думала, он бы не смог ударить женщину.

– Зато как он унижал меня перед своими бойцами, – Тане хотелось выговориться, – возил меня в машине по каким-то делам и к месту и не к месту говорил перед своими корешами, что мы сейчас отправимся в кровать. Сажал меня в машину и ездил со своими пацанами, словно хвастался, пока ему это не надоело.

Татьяна задумалась – впервые она попыталась разобраться в мотивах его поступков.

– Он как будто злился на меня за то, что я оказалась равнодушна к его обаянию, его ласкам. И унижая меня, тем самым наказывал за свое же бессилие, неумение покорить.

– Бедная! Да он должен вымаливать у тебя прощение на коленях! За каждую твою слезинку он должен ползти на коленях от своего дома до твоего и обратно.

– Какая ты кровожадная, Аврора! – засмеялась Таня.

– Кто кровожадный, так это – ты! Ты мучаешь его больше, не желая выслушать его, дать оправдаться.

– И не собираюсь, даже не уговаривай.

– Понимаешь, он пытался добиться взаимности и бесился от бесплодности своих попыток.

– Странным способом он добивался взаимности.

– Ты ненавидела его, поэтому все воспринимала в другом свете. Он заботился о тебе.

– Так же, как заботился о своей машине. Интересно, ты бы так же рассуждала, если была на моем месте?

Аврора на секунду задумалась – даже нахмурила брови – и ответила:

– Нет, конечно. Разумеется, любой другой, кого я не знаю, был бы для меня преступником. Но только не Максим. Ведь не зря следователям и судьям запрещено вести дела родственников. А нас с Максом так много связывает, мы с ним как родные. У нас так много общего.

– Вечеринки, шашлыки, гулянки, – подсказала Таня.

– И не только это. Когда три года назад умирал мой папа, он достал лекарства, которые даже мама не могла найти. Правда, он все равно умер – рак.

– Мне жаль. Но, все равно, лекарства, наверняка, достал отец Максима, это больше заслуга его отца, – возразила Таня.

– А когда на первом курсе я решила отомстить Сашке – потащилась с какими-то придурками в подвал, там напилась и чуть не отдалась, то Максим нашел меня, отбил у них и еще волок меня пьяную к себе домой, а я обрыгала ему всю куртку.

– А почему Санька не пришел?

– Тогда бы я точно отдалась.

– Что? – не поняла Таня.

– Ну, Сашке назло. А Макс со мной возился весь вечер – приводил в чувство, кофе отпаивал. Потом он еще куртку свою стирал. И все время повторял, что мы с Сашкой придурки, и нас надо лечить.

– А вы часто с Сашей ссорились?

– Серьезно – один раз, после выпускного. Мы даже и не ругались толком, но обиделись друг на друга страшно и разбежались. Сначала хотели доказать, что нам с другими лучше, особенно я старалась так, чтобы ему больнее было. Ну и постаралась, что даже Максим не выдержал. Он в тот вечер убеждал меня, что Сашка любит меня. А я так же, как ты сейчас мне, не верила Максиму. Но после этого, с кем попало, девственности лишиться не хотела. Все-таки его слова достигли цели. И счастлива, что до Сашки у меня никого не было.

– Как? – не смогла скрыть удивления Таня.

– Вот так. Я на всех произвожу впечатление, что прошла и Крым, и рым, и медные трубы, потому что говорю обо всем, не стесняясь. А на самом деле у нас с Саней до этого ничего не было. Я, наверное, умнее стала, поняла, что любовь – это не слова, а поступки. Для некоторых, сказать люблю – что нос почесать – так просто. Были у меня такие, много красивых слов говорили, соловьем разливались. Просто у них язык хорошо подвешен, а за ширмой – пустота.

– Но если ты так хорошо стала разбираться в отношениях, почему не увидела, что и поведение Максима – та же ширма?

– Потому что он вел себя естественно, искренне. Разве за все это время ты сама ни разу не заметила проявления любви к тебе, не почувствовала доброты с его стороны? Подумай, вспомни, – попросила Аврора.

Таня покачала головой. Тогда за нее ответила Аврора:

– Он и Сашку-то избил даже не за то, что они с Женькой не уберегли тебя, оставили одну, а за то, что те вообще привлекли тебя. «Я же сказал тебе – не вмешивай Татьяну», – сказал Макс Сашке перед тем, как они вышли поговорить.

– Просто он не хочет быть у меня в долгу.

– Это не так! Таня, а тогда, когда ребята Сухого напали на тебя, – обрадовано вспомнила Аврора.

– Сам засветил меня, открыл свое уязвимое место, – сказала Таня небрежным тоном. – Не было бы в моей жизни Максима, я бы никогда не узнала Сухого.

– Но наверняка было у вас и что-то хорошее. Напрягись, вспомни.

А Тане приходила на ум только его выходка в аэропорту…А еще так здорово было делать бабочек на снегу. А на даче… Нет, не было у них ничего хорошего.

– Если бы не он, я бы никогда не познакомилась с тобой, – стряхнула наваждение Таня.

– А как он переживал, когда я сказала, что ты собираешься сделать аборт.

– Что? – удивилась Таня. – С чего ты взяла? Когда это было?

– Зимой, помнишь, ты к моей маме приходила за консультацией, я тут же позвонила Максу, сказала, чтобы готовился стать папашей. Я не думала, что он сразу к тебе побежит.

– Ну, теперь немного понятно, о чем он говорил, – задумчиво сказала Таня.

– А что он сказал? – полюбопытствовала Аврора.

– Мы тогда с ним так поругались. Я все не могла взять в толк, чего он хочет. Думала – ревнует что ли? И в тоже время помощь предлагает. В общем наорали друг на друга и разошлись, а на следующий день приходит, как ни в чем не бывало.

– Он поздно вечером, уже ночью мне позвонил, говорит, Татьяна не признаётся, а я сказала – отбой боевой тревоги, ошибочка вышла. Теперь-то ты поняла, что он любит тебя?

– Аврора, как это у вас ловко с Сашей получается, вы во всем находите ему оправдание, все события истолковываете только в его пользу. Вас послушать – Максим несчастный, запутавшийся человек. А я? Кто я? Получается – кокетка, стерва, которая мучает несчастного беднягу.

– Танечка, ну зачем ты так? Я совсем не это имела в виду. Я тебя понимаю и сочувствую. Но я прямо разрываюсь между вами. Просто больно смотреть, как Макс мучается от своей вины, от любви к тебе. Он же по тебе сохнет.

– Пусть сохнет, ему полезно. Только не очень верится в это, – возразила Татьяна. – А ты как ребенок, придумала про его любовь и веришь в нее. Веришь, что он терзается от чувства вины.

– Ничего я не придумала! Когда я отхлестала его по щекам, у него вырвалось. Не помню дословно, но он как-то интересно выразился, что был бы счастлив, если бы вместо меня была Татьяна. Примерно смысл такой.

– Слишком легко хочет отделаться, – зло сказала Таня.

– Таня, боюсь, что из-за своей ненависти к Максу ты пропускаешь что-то важное в своей жизни. Ты смогла заставить полюбить себя такого циника и сердцееда, ты смогла изменить его, надо ценить это.

– А я хочу все забыть. Понимаешь, мне больно вспоминать.

– Бедненькая, как ты могла это терпеть, и молчала, что никто не догадывался. Представляю, что ты чувствовала, как ненавидела всех нас. У меня просто сердце разрывается.

– Аврора, не надо меня жалеть, а то я расплачусь. А если я начну плакать, то мне потом трудно будет остановиться.

– Хорошо, постараюсь, но я в последнее время стала такой сентиментальной, раньше над всеми смеялась, если кто-то немодно одет, краситься не умеет, или еще что-нибудь. А сейчас всех жалко. Это, наверное, из-за беременности, как ты думаешь? Иногда мне так страшно, в какой злой мир он попадет, мой малыш. Смогу ли я его защитить?

– Конечно, сможешь, и вас же двое – ты и Саша, – Таня рада была сменить тему разговора, – а ты кого хочешь, мальчика или девочку?

– Мальчика, наверное, – задумчиво сказала Аврора, – женщинам приходится столько страдать: роды, неприятности каждый месяц, да еще от мужчин столько терпеть приходится.

Наконец-то Аврора перестала упоминать имя Максим. Они поболтали о будущем, детях, а перед уходом она всё-таки напомнила:

– Танечка, милая, так ты поговоришь с Максом?

– Никогда.

– Но почему? Почему ты не хочешь просто поговорить с ним?

– Потому что ненавижу.

– Значит, еще не все потеряно. Говорят, противоположность любви не ненависть, а равнодушие.

– Мне и плевать на него.

– Можно изобразить любовь, труднее – ненависть, но труднее всего – равнодушие.

Таня пожала плечами. Аврора встала уходить.

– На свадьбу-то ты придешь?

– Не знаю.

– Как – не знаю? – бухнулась снова на табуретку Аврора.

– Я подумаю.

– Танечка, ну пожалуйста, приходи!

– Ну, хорошо, хорошо, я приду. Но до свадьбы не хочу его видеть.

– Точно придешь?

– Да. Ты, наверное, права. Если я буду избегать его, он решит, что я не забыла его. Пусть увидит, что он для меня – никто, пустое место

– Вот и ладно.

Аврора ушла. Они с Авророй совсем разные, и смотрят на жизнь по-разному. И хотя они не пришли к единому мнению в отношении Максима, Таня, излив душу, почувствовала огромное облегчение.

Глава 25

Иногда её навещала Люда. Ей Таня сказала, что упала с лестницы. Люда скептически поджала губы, но промолчала.

Она пришла на работу в тот же день, как закрыли бюллетень – нужно было нагонять программу, не на все ее уроки нашли замену, и они с завучем уселись за расписание, чтобы уплотнить ее график.

Работая в школе, Таня до этого ни разу не болела, поэтому очень удивилась тому, как обрадовались ее ученики, когда она вышла после перерыва. Особенно бурно выразил радость ее уже шестой «Б» – когда она вошла в класс, девочки захлопали в ладоши, а с задних парт раздалось нестройное «Ура!». Таня быстро успокоила класс, но в душе не могла не признать, что это очень приятно.

Таня, оказывается, соскучилась по школе. В первый же день задержалась после уроков. У нее была куча дел, еще она хотела дождаться когда освободится Люда, чтобы поговорить. Но после шестого урока, в учительскую вместе с Людмилой и другими учителями вошел милиционер в сопровождении директора. Директор отрекомендовал представителя закона и попросил Татьяну подойти к ним. Ничего не понимая, Таня вышла на середину комнаты, где стоял директор. Милицейский чин зачитал ей благодарность за проявленную храбрость и содействие органам милиции. Уши у нее запылали. Теперь вся школа будет знать, что она с друзьями шаталась вечерами по безлюдным переулкам. Женька ведь обещал, что никто ничего не узнает. Ей вручили благодарственную бумагу и пожали руку. Благодарность была оформлена солидно, с кучей подписей и печатей. Среди подписей ей бросилась в глаза знакомая фамилия – Данилов А.С. Так вот в чем дело! Максим не хочет оставить ее в покое. Ну он за это ответит!

Как только стихли хлопки учителей и милиционер вышел, Таня, не отвечая на вопросы и поздравления учителей, набросила пальто, сунула благодарность в бездонную сумку и, схватив шапку, вылетела из учительской, ни с кем не попрощавшись. Значит, таким образом Максим с папашей хотят задобрить ее, показать свою признательность. А то, как она будет выглядеть в глазах всей школы, их не волнует. В том, что это Максим упросил отца отблагодарить ее, она не сомневалась. И спешила к нему домой. Она выскажет ему все! Пусть не думает, что такими дешевыми приемами может заставить ее все забыть. Только бы он был дома, а не в институте, молила она, пока ехала в автобусе. Она совсем не вспыльчивая, но терпение лопнуло. Он постоянно посылает к ней то Сашку, то Аврору, но сегодня он перешел все границы.

Она в нетерпении несколько раз нажала на кнопку звонка – дверь не спешили открывать. Она еще не потеряла решимости высказать ему все, только бы он оказался дома. Наконец услышала за дверью шаркающие шаги, и как щелкнул замок. Максим распахнул дверь, он был голый по пояс, в спортивных брюках и босиком. Лицо у него было заспанное и недовольное. Но, увидев ее, Максим просиял радостной улыбкой, все лицо его озарилось светом и блеском восторга.

– Таня, – произнес он обрадовано, – здравствуй, Танечка.

Ну ничего, сейчас она испортит ему всю радость жизни, пусть не думает, что его уловка удалась.

– Прекрати меня доставать! – вместо приветствия набросилась на него Таня. – Оставь меня в покое. Ты уже совсем обнаглел, даже милицию задействовал!

– Таня, ты о чем? Проходи, объясни толком, что случилось, – не понял или сделал вид, что не понял Максим.

Она перешагнула порог, но дальше коридора проходить не стала.

– Сначала ты подсылал ко мне своих друзей, чтобы они уговорили меня простить тебя. А когда это не помогло, ты обратился к папе. Решили достать меня через милицию? Сколько это будет продолжаться?

– Какая милиция? Причем тут папа? Таня, я ничего не понимаю.

– Хватит притворяться! Думаешь, я не знаю, кто это придумал? – Таня открыла сумку и вытащила отпечатанную благодарность.

– Что это? – спросил Максим.

– На, полюбуйся, – сунула она ему в руки бумагу.

Максим начал читать.

– Очень хорошо все написано, – сказал он.

– Ты понимаешь, что вы меня опозорили на всю школу! Зачем ты это сделал? Посмеяться надо мной захотел?

– Ну что ты! Я тут ни при чем.

– Посмотри на подписи. Думаешь, я не поняла, что это ты уговорил отца написать эту бумагу.

– Таня, я тут совершенно не при чем, честное слово, – оправдывался Максим. – Я ничего не знал. Правда. И думаю это инициатива со стороны милиции, а не отца, ему только дали подписать.

– И Аврору с Сашкой тоже не ты ко мне подсылал!

– Конечно. Не знаю, что они тебе наговорили, но я ни о чем их не просил.

– Разве тебе можно верить? – Таня хотела добавить что-нибудь обидное, но услышала из глубины квартиры женский голос:

– Максим, ты где? Что случилось?

– Я занят, – крикнул Максим.

Таня так и застыла с открытым ртом. А он время зря не теряет, наверстывает с девицами все, что упустил в тюрьме. Правильно, что не поверила Авроре, будто Макс по ней сохнет. Вот значит, как он переживает. Но пусть это останется на совести Авроры.

– Это мама, у нее сегодня выходной, – Максим заметил ее изумление.

Она только сейчас поняла, что это был голос Екатерины Николаевны. Таня сникла. Вдруг он, действительно, не при чем?

– Ладно, я пойду, – она забрала бумагу и положила в сумку.

– Останься, я кофе сварю, – тихим голосом пригласил Максим, – я мигом.

– Нет, – она развернулась и быстро вышла.

Сбегая по лестнице, она услышала голос Максима:

– Таня, Таня, не уходи!

Она только ускорила шаг и стремглав выскочила из подъезда. Подходя к углу дома, она оглянулась – Максим в одних брюках босиком выбежал из подъезда.

– Таня! – еще раз крикнул он.

Она решительно свернула за угол. Какую глупость она сделала, что пришла к нему. Максим не имеет отношения к этой бумаге. Что он теперь будет думать о ней? Она вела себя как взбалмошная дура, она сама, сама искала с ним встречи, найдя ничтожный повод. И с чего она взяла, что это выдумка Максима? Но в милиции-то о чем думают, как она завтра придет в школу?

– Ты почему вчера так сразу убежала? – набросилась на нее Люда утром следующего дня.

– Скромница вы наша, – прокомментировала историчка, – застеснялась, вот и убежала.

– Да, не смущайте вы Татьяну Викторовну, – заступилась Слинкова, – дайте ей успокоиться.

– А смущаться нечего, тут гордиться надо. Татьяна Викторовна смогла остановить убийцу, на счету которого несколько невинных жизней, – сказал учитель физики.

Прозвенел звонок, и учителя разошлись на первый урок, в учительской остались Таня, Люда и Антонина Сергеевна – у них было «окно». Люда подсела ближе к Тане:

– Танюш, ты как будто не рада, что тебе вручили грамоту.

– А чему радоваться? Представляю, что обо мне теперь думают. Помнишь, как на меня накинулись, когда я сказала, что надо объявить, что в городе появился маньяк. Нечего по ночам шляться!

– Ты что же, думаешь, что тебе поверили, будто ты упала с лестницы? – возразила Людмила, – ты забыла, где работает муж у Козловой.

– Да и без нее слухи разные ходили, – присоединилась к их беседе Антонина Сергеевна.

– А что говорили? – Таня переводила взгляд то на подругу, то на Слинкову.

– Да всякое, – вздохнула Людмила, – не бери в голову, теперь-то слухи прекратились.

– А все-таки? – настаивала Таня.

– Говорили, что тебя чуть не убил маньяк, и ты лежишь в реанимации. Но я сказала, что ты дома, ничего страшного.

– А еще что?

– Еще говорили, что тебя изнасиловали, – сказала Антонина, – а твои друзья убили насильника. Но тут уже Козлова, опровергла слухи, сказала, что маньяк только ранен.

Таня поняла, что им удалось сохранить в секрете, что они намеренно гуляли по вечерам, чтобы выследить убийцу.

– Так что вчерашний визит милиции положил конец всем слухам и недоразумениям, расставил все точки над i, – продолжила Слинкова.

Таня сочла нужным рассказать разработанную ими легенду про детскую ванночку. Удовлетворив любопытство коллег и получив заслуженную дозу сочувствия и восхищения, Таня пошла в класс.

После уроков кабинет математики заполнился ребятами из ее класса – кроме дежурных пришли несколько учеников с вопросами по новой теме, ведущие классного часа, кто-то ждал друга. Эта неформальная обстановка была нарушена «каменной» Тамарой Анатольевной, классной руководительницей 6 «А». Сорокалетняя дама была всегда настолько подтянутой и строгой, что ее в глубине души побаивалась даже Татьяна, не говоря о ее шестиклашках. А сталкиваться по работе им приходилось часто, Тамара Анатольевна вела в шестых классах русский язык, а Таня – математику, в том числе и в ее 6 «А». Кроме того, между «ашками» и «бэшками» шло негласное соперничество.

Тамара Анатольевна привела красного и взъершенного Ильина Диму. Вслед за ними в класс прошмыгнули несколько девочек. Строгая и беспристрастная Тамара Анатольевна сейчас была сильно разозлена. Она сообщила Тане, что Ильин избил ее ученика Аркашу Евдокимова, потребовала разобраться и принять меры. Тамара Анатольевна хотела уйти, но Таня стала расспрашивать ее о причинах конфликта. Кто начал потасовку Тамара Анатольевна не знала, она вмешалась, когда драка была в самом разгаре. Ильин был настолько агрессивен, что буквально измолотил совсем не слабого Аркашу, а когда она стала их разнимать, то ничего не замечавший вокруг Дима, отмахнулся от нее и чуть не сломал ей палец на руке, и сейчас она идет в медпункт. Тамара Анатольевна ушла.

Надо будет поговорить с Димой наедине, в присутствии одноклассников Дима вряд ли пойдет на откровенность. Как она и боялась, Дима не отвечал на ее вопросы, и тогда Таня вынуждена была обратиться к трем девочкам, которые вошли в класс последними. Они наблюдали за дракой с самого начала. Задав им несколько вопросов, Таня выяснила, что Евдокимов нехорошо выразился о их 6 «Б» классе. Девочки очень смущались, но Таня решила, что они стесняются повторить те нелитературные выражения, которые услышали из уст Аркаши.

– Дима, как бы ни обзывался Аркаша, это не повод распускать кулаки. Понимаю, ничего приятного в том, что твой класс обзывают, нет. Но на такие глупости лучше вообще не обращать внимания, или сказать что-нибудь вроде: «Это ты от зависти, что у нас такой дружный класс».

Дима уставился в пол. Таня перевела взгляд на девочек, они натянуто улыбнулись в ответ.

– Но отчего такая жестокость, ты даже чуть не сломал палец Тамаре Анатольевне?

После тягостного молчания за Диму ответили девочки:

– Аркашка говорил о вас плохое, Татьяна Викторовна, – первой осмелилась сказать Женя Сайнова.

– Да, он сказал, что вы сами виноваты, что вас…, – продолжила ее подружка.

– Молчи, дура! – набросился на неё Дима.

Таня удержала его за рукав.

– Что нечего было шляться по ночам, – пришла на помощь подружкам третья свидетельница.

– Ну вы и дуры! – крикнул им Дима, пытаясь вырвать свою руку.

– Девочки, не надо уподобляться Евдокимову и пересказывать то, что он услышал от плохих людей, – она пресекла вдруг прорвавшуюся разговорчивость девчушек.

– Он сказал, это правда, и поэтому вы на работу не ходили, – глядя в пол, тихо произнесла Сайнова.

Надо же, а ведь, действительно, обидно, поняла она Димку.

– Спасибо тебе, Дима, что ты вступился за меня, – она отпустила дергавшегося мальчика, – но я сама могу постоять за себя. Да на меня напал убийца, когда я вечером одна шла по улице, но я не только отбилась от него, но и ранила, а потом на помощь пришли мои друзья, и его задержала милиция. Мне, конечно, пришлось нелегко, у меня была трещина челюсти, поэтому я была на больничном. А вчера мне из милиции вручили вот эту грамоту, – Таня вытащила из-под кипы тетрадок на столе благодарность, которую с утра выложила из сумки, не предполагая, как она сможет ей пригодиться.

Она протянула благодарность успокоившемуся Диме. Дети, внимательно ее слушавшие, сгрудились возле учительского стола. Кто-то заглядывал через плечо Димы, кто-то уже тянул у него из рук бумагу.

– Осторожно! – прикрикнул на них Дима.

Прочитав благодарность, он давал читать ее другим, не выпуская ее из своих рук. Как хорошо получилось с грамотой, зря она злилась на милицию… и отца Максима.

Женя Сайнова взяла Таню под руку и прижалась к ее боку.

– Татьяна Викторовна, вы – героиня, – прошептала она.

С другой стороны ее также под ручку взяла подружка Сайновой Наташа.

– А я потом журнал в учительскую вам отнесу, ага? – попросила она.

Таня кивнула. В этом возрасте у девочек любовь к старшим все еще ищет выхода в телесном контакте, и Таня не стала их резко одергивать. Когда во время учебы она отрабатывала педагогическую практику в лагере, девочки висели на ней гроздьями. Дождавшись, когда все прочитают грамоту, она мягко освободилась от объятий учениц и забрала благодарность у Димы.

– Дима, ты поступил как настоящий ры…,– Таня передумала, поняв, что рыцарь – это слишком книжно, – как настоящий друг. Но избивать Аркашу было ни к чему, – ну ударил бы пару раз и довольно, подумала про себя Таня, и продолжила, – нужно было сказать, что он глупец, раз повторяет за другими, то чего не понимает.

Как еще всё это объяснить Тамаре Анатольевне? Но в любом случае наказывать Диму она не будет.

До учительской ее проводили девочки, одна несла журнал, другой Таня дала понести тетради. В учительской ей сразу бросилась в глаза забинтованная рука Тамары Анатольевны. Неприятно сжалось в груди. Димке крупно не повезло.

– Перелом? – спросила Таня.

– Нет, вывих, – ответила Тамара Анатольевна, – а вы разобрались в причинах такой жестокости?

Таня рассказала ей то, что узнала.

– Я понимаю, вам неудобно наказывать Ильина, – сказала Тамара Анатольевна, – я сама позабочусь, чтобы его наказали по всей строгости. Иначе он всех нас покалечит.

Таня попыталась защитить Диму, но коллега не стала слушать ее возражений и ушла домой, гордо держа перед собой поврежденную руку.

На следующее утро Тамара Анатольевна успокоилась и выслушала Таню. Она смягчилась, когда Таня рассказала, как Димка любит свою собаку, и как трогательно печется о младшем брате, который учится во втором классе. Тамара Анатольевна и сама понимала, что Дима вывихнул ей палец непреднамеренно, без злого умысла. Они договорились с Таней, что Дима извинится перед Тамарой Анатольевной, а она в свою очередь поговорит с Евдокимовым. Таня обещала, что после уроков они с Димой придут в кабинет русского языка, Таню очень заботило, чтобы в кабинете больше никого не было, главное – ребят из 6 «Б». Она понимала, как это будет нестерпимо для Димы. Лучше понимать этого строптивого мальчишку ей помогли Саша с Максимом.

Но до конца уроков ей еще раз пришлось испытать любопытство учеников к своей персоне, на этот раз старшеклассников. В 11 «Б» Таня начала новую тему, предварив ее замечанием, что из-за ее нездоровья они отстали от плана.

– А чем вы болели? – громко поинтересовался со своего места в первом ряду Сергей Ефимов, самый умный из ее учеников, щелкающий любые задачи как орешки.

Таня стояла у стола перед проходом между первым и вторым рядами и заметила, что Миша Носков показывает Сереже под партой кулак. Сережа лишь улыбался, ожидая ее реакции.

– Вообще-то это достаточно интимный вопрос, – сказала Таня, – в твоем возрасте уже пора понять, что такие вопросы не всегда уместны.

– Да я просто хотел узнать, как ваше здоровье, – невинным тоном ответил Сережа, глядя ей в глаза.

– Спасибо за заботу, я чувствую себя прекрасно. Но сдается мне, что тебя, да и остальных тоже, больше интересует, сколько вреда причинил мне убийца, напавший на меня. Ведь, наверняка, вы уже все слышали и обсуждали это между собой.

В классе зашумели, зашевелились.

– Ну что вы, Татьяна Викторовна…Мы ничего плохого… Ефим, прекрати выступать, не мешай вести урок, – раздавались голоса с мест. Молчал лишь Сережа, продолжая смотреть на нее.

– Тихо! – остановила шум в классе Таня.

Когда она поддалась на уговоры Саши и Жени, она и не предполагала, чем все это обернется, что придется вот так стоять перед детьми гиперсексуального возраста, которых интересует только один вопрос – изнасиловали ее или нет. Но и стесняться ей нечего.

– Сережа, наверное, прав, и вам лучше все узнать из первых уст, чем питаться слухами. Я расскажу вам, что мне пришлось пережить, хотя это не так просто для меня, потому что в том, что произошло, нет ничего приятного, а тем более забавного, – она выразительно посмотрела на Сережу, он опустил глаза в парту.

Ученики притихли. Таня в нескольких словах описала, что с ней произошло.

– И я рада, что смогла остановить преступника, на счету которого было четыре жизни, – закончила она словами учителя физики. – А сейчас – новая тема, мы и так потеряли много времени.

В одиннадцатых классах уроки алгебры были сдвоенные, и поэтому после звонка на перемену многие остались в кабинете. Возле учительского стола столпилось несколько девочек, не решаясь о чем-то спросить.

– Вам не терпится узнать, как решить 305 уравнение? – оторвалась Таня от своих записей. – Мы на уроке все разберем.

– Нет, вовсе нет, – испуганно отреклись ученицы, она так и знала – математики им хватает на уроках, – Татьяна Викторовна, мы хотели спросить, а вам страшно было?

На секунду она задумалась и ответила:

– Да, потом – очень, я даже пройти мимо него боялась, мне казалось, что он снова набросится, хотя уже приехала и милиция, и «Скорая». А вначале не успела испугаться, думала только о том, как вырваться.

– Вы такая смелая.

– В милиции тоже так считают, – Таня показала им благодарность.

К ним подошло еще несколько человек, бумага пошла по рукам.

Как ни старалась Таня не быть предвзятой, у нее выходило, что Дима Ильин поступил правильно и наказывать его нельзя. Но, так или иначе, Тамара Анатольевна пострадала от его руки, и защищая честь одной учительницы, нельзя калечить здоровье другой. Она попыталась объяснить это Диме после уроков и повела его к Тамаре Анатольевне. К облегчению Тани, она была одна в кабинете. Дима встал перед Тамарой Анатольевной и сказал, что совсем не хотел ударить учительницу, это вышло нечаянно.

– Простите меня, – наконец произнес он долгожданные слова.

На этом инцидент был исчерпан.

Аврора заходила к ней все реже – приближалось время свадьбы, и у подруги было много хлопот. А сама Таня к Авроре перестала заходить после того, как чуть не встретилась у нее с Максимом, хорошо, что в тот раз Саша позвонил невесте и сказал, что через десять минут они с Максом заедут.

А свадьба готовилась веселая. Света с подружками готовили стихи, плакаты, сценарий выкупа невесты. Таня в участии отказалась, ссылаясь на занятость в школе, ведь жениху помогает в первую очередь свидетель, а свидетелем, конечно, будет Максим.

В день свадьбы Таня поменялась уроками, чтобы уйти с работы пораньше. Регистрация была назначена на два часа дня, а еще надо было выкупить невесту. Таня находилась в одной комнате с Авророй, пока ее подружки чинили препятствия для жениха. Аврора спокойно ждала своего суженого, но когда Саша преодолел последний рубеж, с таким радостным визгом бросилась ему на шею, как будто он спас ее, зарубив Змея Горыныча, державшего ее взаперти. Невозможно было не позавидовать такому счастью.