Текст книги "Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить (СИ)"

Автор книги: Татьяна Маркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Аврора тоже беременна, – смущенно сказал Саша.

– Беременна? – Таня была так удивлена, что не могла поверить, не придумал ли он эту отмазку, чтобы выгородить Аврору.

– Да, мы подали заявление, второго ноября свадьба.

– И она мне даже не сказала, – посетовала Таня.

– Сначала Аврора считала, что на фоне такого горя с Максимом тебе будет неприятно слышать, что у других все хорошо. А потом вы поссорились.

– Да не ссорилась я с ней. А сколько уже?

– Что сколько?

– Ну, в смысле, когда ей рожать?

– Вроде в апреле.

– А так, вы даже не задумывались о свадьбе, если бы не ребенок?

– Почему же, задумывались, собирались весной, перед дипломом. А сейчас я предлагал ей зарегистрироваться в районном ЗАГСе, нас бы через месяц бы уже расписали, но Аврора сказала – только во Дворце бракосочетаний. А там очередь – три месяца.

– А отмечать где будете?

– Еще не решили. Тань, ты только сильно не обижайся, – начал Саша.

– Ну что еще? – устало спросила Таня, обидеть больше, чем ее обидели, уже не могли.

– Когда ты уехала в отпуск, Максим дал мне свой ключ от твоей квартиры. Для нас с Авророй. И когда вы на даче были, – сконфуженно произнес Саша и торопливо стал оправдываться, – но ты не волнуйся, мы все прибрали, постирали к твоему приезду.

– Это вполне в стиле Максима – пользоваться тем, что ему не принадлежит.

– Пользовались как раз мы с Авророй. Так что ты в какой-то степени причастна к нашей свадьбе. Аврора хотела, чтобы ты была ее свидетельницей на свадьбе. Так ты не сердишься на нас?

Таня махнула рукой:

– Да бог с вами, я не обижаюсь. Только не привлекайте меня к поимке маньяка.

– Танечка, пойми, это очень важно для всех: для Максима, его отца, и в первую очередь для всех женщин города.

– Меня не волнуют ни Максим, ни его папа, ни какие-то абстрактные женщины.

– Но очередной жертвой маньяка можешь стать и ты.

– Я точно ей стану, если соглашусь на эту авантюру.

– Это могут быть твои ученицы, подруги, Аврора, например. Что ты тогда почувствуешь? Ты ведь могла им помочь.

– Не уговаривай меня. Я твердо решила. Если ты не хочешь со мной поссориться, лучше не продолжай.

– Хорошо, я пока не буду, но ты все-таки подумай. От тебя зависит судьба многих женщин.

– Ты снова начинаешь.

– Все, все, молчу, – Саша поднял руки, – но я не теряю надежду.

Уходя, Саша предупредил:

– Я к тебе еще зайду. Может, ты передумаешь.

Она даже не собиралась запрещать Саше заходить к ней. Саша был единственным человеком, который знал все, с ним можно было не скрывать своих чувств, она могла раскричаться, поплакать перед ним – он поймет.

– Конечно, заходи, – ответила она, – но я не передумаю.

Саша зашел к ней через несколько дней, как и обещал. Дело Максима с места не двигалось.

– Я бы тебе налила чай, если ты пообещаешь, что не будешь меня уговаривать соблазнять маньяка.

– Наливай, я обещаю.

Чтобы избежать разговоров о Максиме, она стала расспрашивать его о предстоящей свадьбе. В разговоре Саша пару раз обмолвился:

– Жаль, Максима не будет.

Таня пропустила его слова мимо ушей. В третий раз Саша сказал прямым текстом:

– Если бы ты нам с Евгением помогла, то и Макс смог бы прийти на свадьбу.

– Саша, я не могу, правда.

– Ты просто не хочешь.

– Саша, мы же договаривались, – предупредила Таня.

– Хорошо, хорошо, – согласился Александр, – а ты завтра днем сможешь сходить со мной в одно место?

– Если ты таким образом собираешься меня использовать… – начала Таня.

– Ни в коем случае. Мы вместе сходим к одному человеку. Так ты завтра сможешь?

– А кто это?

– Одна девушка.

– Я ее знаю? – спросила Таня.

– Нет. Ну, так как насчет завтра?

– А как я могу ответить, если даже не знаю, кто это, куда мы пойдем.

– Все узнаешь, только скажи, сможешь завтра или нет.

– Не раньше трех.

– Я зайду за тобой в три. Договорились?

– Ну и зачем мы к ней пойдем?

– Завтра и расскажу.

– Да ты настоящий вымогатель! – возмутилась Таня.

– Ну потерпи немного, Танюш, – попросил Саша.

На следующий день, не успела она прийти из школы, как Саша был у нее на пороге. Они пошли на трамвайную остановку.

– Надеюсь, это не предсказательница, не гадалка, – сказала Таня.

– Гадалка сейчас ты – гадаешь, к кому мы идем.

– Так ты же мне ничего не говоришь.

– Ну, слушай, – начал Саша. – Оказывается, у этого маньяка было не четыре жертвы, а пять, а может даже больше.

– Первая была Берестова, – начала вспоминать Таня, – это было осенью; через год, следующей осенью он убил еще двух. И одна весной этого года. Правильно? Что, обнаружили еще одно тело?

– Нет. Девушка выжила. В милицию она не обращалась. Тоже студентка…

– А в больницу? Врачи обязаны в таких случаях сообщать в милицию.

– Да, там она сказала… Тань, ты можешь меня не перебивать? Слушай все по порядку. Как ты сама говорила, весной и осенью у этого маньяка сезонное обострение. Но после того, как он убил Берестову, следующую жертву он убивает через год, тоже осенью. В милиции решили, что сначала его болезнь протекала не так остро, и он смог продержаться год, а затем наверстал, убив прошлой осенью двоих. У нас с Женей возникли подозрения, что прошлогодней весной он все же попытался совершить нападение.

Подъехал трамвай. В вагоне все места были заняты, и они встали у окна. Но из-за грохота колес они не смогли разговаривать и ехали молча.

– Женя самостоятельно провел маленькое расследование в институте, опросив часть студенток, – продолжал Саша, когда они вышли на остановке «Первомайская», – может кто-нибудь из них помнит что-нибудь подозрительное. Ведь убийца не сразу находит свою жертву, какое-то время ищет ее, выслеживает, его могли вспугнуть, и тогда он начинал все сначала. А если кто-то из потенциальных жертв видел его, но не придал значения?

Трамвайные пути разделяли город в этом месте на «старую» и «новую» часть. С одной стороны рельс были только частные дома, с другой стороны трамвайных путей дома снесли и застроили панельными пятиэтажками. На «Первомайской» три пятиэтажки возвышались над «старым» городом. Они шли как раз среди пятиэтажек.

– А разве их не опрашивала милиция?

– Конечно, но Женька спрашивал конкретно о прошлогодней весне. Естественно, мало кто мог вспомнить что-нибудь, прошло больше года. Но ему неслыханно повезло. Одна девчонка рассказала, что слышала от первокурсницы о старшей сестре, которая чуть не погибла от насильника, она сильно пострадала, лечилась и взяла академ. Женя нашел эту первокурсницу. Она сначала не хотела даже говорить с Евгением, ведь сестра просила никому об этом не рассказывать, об этом знали только она с матерью.

Они прошли мимо пятиэтажных домов и вышли на пустырь, через него, среди старого строительного мусора, заросшего бурьяном, петляла тропинка к частным домам. Саша продолжал:

– Лена живет там, – махнул он рукой в сторону частных домов за пустырем, – но до дому она не дошла, ночью ее где-то здесь нашла мать, и притащила домой. Телефон-автомат есть возле пятиэтажки, да и тот почти всегда сломан. Младшую дочь она побоялась отправлять звонить с автомата, и старшую бросить не могла. А когда Лена пришла в себя, то запретила вызывать врачей. В больницу они пришли только на третий день, придумали какую-то невероятную историю – упала в погреб, лишь бы врачи не сообщали в милицию. Она долго лечилась, в институте взяла академ. Евгению удалось убедить первокурсницу познакомить его с сестрой. После разговора с ней у него не осталось сомнений, что на девушку совершил нападение разыскиваемый маньяк.

– А что вы хотите от меня?

– Хотим тебя с ней познакомить.

– Зачем?

– Понимаешь, все сходится, она тоже села на «Политехе», а вышла на этом пустыре. Наши предположения верны, насильник действует одинаково, выслеживает в трамвае жертву, а когда она выходит на остановке – преследует ее.

– Вы, конечно, молодцы, но зачем ты привел меня сюда?

Они подошли к первому за пустырем дому, у палисадника на скамейке сидел Женя. Увидев их, он встал.

– Женя, я никуда не пойду, – обратилась к нему Таня.

– Привет, Таня.

– Привет, – ответила Таня, – как Света?

– Нормально, её уже выписали.

– Зря вы это придумали. Я не пойду.

– Тань, от тебя ничего не требуется, ты просто сиди и слушай, говорить буду я, – теперь роль уговорщика принял на себя Евгений.

Интересно, ему известна вся подоплека ее отношений с Максимом? Таня взглянула на Сашу, но по его виду ничего не поняла. Мог бы предупредить, что их будет ждать Женя.

– Вы зря это затеяли, все равно я не буду приманивать вам убийцу, чтобы ни сказала эта девушка. Зачем мне к ней идти?

– Это тебя ни к чему не обязывает. Мы уважительно отнесемся к твоему решению, что бы ты не ответила. Даже если ты согласишься, то в любое время можешь сказать «нет», мы тебя поймем. А сейчас пойдем со мной, пожалуйста.

– Мне как-то неудобно, – начала оправдываться Таня, – меня никто не приглашал. Лезть в чужую жизнь – как-то не по себе.

– Не беспокойся, я предупредил, что ты придешь. Все будет нормально.

– Надеюсь, вы с ней не договорились, чтобы она убеждала меня принять участие в поимке маньяка, рассчитывая «надавить на жалость».

– Таня, ну что ты выдумываешь, – возмутился Александр, – Лена на самом деле чудом выжила после встречи с убийцей, ей не надо давить на жалость.

– Ты должна убедиться в этом сама, – подхватил Евгений.

– Ну, хорошо, – сказала Таня, не понимая сама, зачем она согласилась, неужели только потому, что Сашке показалась, что она слишком легковесно отнеслась к чужому горю.

И Таня пошла за Женей. Саша остался на улице.

Глава 23

Проснулась она как от толчка и поднесла будильник к глазам.

В полутьме она с трудом разглядела на светлом циферблате черную минутную стрелку – двадцать минут, не могла сообразить – которого? Потом поняла, что часовая стрелка аккуратно лежит под минутной – четыре двадцать утра. Еще есть время выспаться. Поставив будильник на место, она попробовала вспомнить от чего проснулась, и перед глазами всплыло лицо Лены. Вчера, выйдя из дома Лены, Таня повторила свое «нет» Жене и Саше, поджидавшему их у подъезда. Вечер прошел за тетрадями, за все время она ни разу не вспомнила Лену, а когда легла спать, то сразу же заснула. Таня закрыла глаза, собираясь опять заснуть, но сон не шел, в голове крутились обрывки беседы с Леной. А она думала, что смогла спокойно пережить разговор с жертвой маньяка. Вчера, согласившись пойти с Женей, Таня приготовилась к встрече с заплаканной, забитой, несчастной девушкой и была несколько разочарована, когда вместо хрупкой красавицы, с огромными, полными горя глазами, дверь открыла тихая, чуть полноватая девушка, с простым открытым лицом. Они прошли в комнату. Женя задавал Лене конкретные вопросы о нападении, Лена отвечала подробно, не смущаясь – да, он напал сзади, она не услышала, как он подошел, да, сразу начал душить. Женя продолжал задавать вопросы, Таня молчала. Когда пришла с работы мама Лены, Женя с Таней стали собираться. Мама была явно обрадована, что к Лене зашли друзья, просила их остаться на чай, приглашала заходить еще, а то Леночка из-за болезни совсем со двора не выходит, сидит взаперти, последний раз вышла за калитку три месяца назад. Они ушли, не оставшись на чай – их ждал Сашка.

И вот теперь, на рассвете, она вспоминает Лену и ее мать и не может заснуть.

Днем она поймала себя на мысли о том, как ей одеваться, если она будет ездить вечером на трамвае с ребятами. Она с негодованием отмела эту мысль – нет, они не заставят ее взять на себя груз ответственности за чужие жизни, не взвалят на нее бремя терзаний от угрызений совести. Но через некоторое время незаметно для себя вновь вернулась к мысли о том, в чем удобнее пойти вечером. Снова отбросив ее, она стала представлять внешность маньяка, задаваясь вопросом, сможет ли она узнать его в толпе. В итоге, вечером, когда пришел Саша – она не ждала его сегодня, но совсем не удивилась, увидев его, – Таня согласилась. Сашка очень обрадовался, назвал ее героиней и хотел расцеловать в обе щеки, но Таня остановила его – она пойдет с ними на поиски маньяка только при одном условии. Сашка был согласен на все.

Она огласила условия договора: когда этот подонок выйдет, чтоб не смел подходить к ней на расстояние пушечного выстрела, чтоб даже не попадался ей на глаза. Саша пообещал и сразу же убежал к Женьке. Через час он вернулся с другом – Саша был готов начать вылазки немедленно, но Евгений остановил его – он посчитал необходимым дать Татьяне несколько уроков самообороны. Сашка не мог понять, зачем это нужно:

– Мы же все время будем рядом. Татьяна будет в полной безопасности. Мы все берем на себя.

Но Женька настоял на своем:

– Начнем в понедельник. А эти два дня позанимаемся. И если будешь нам мешать, то лучше уйди.

Саша остался. Женька не только рассказал ей что делать, когда на тебя нападут сзади, и показал болевые приемы, но и заставил Татьяну их повторить. Он был настолько серьезен, что Таня испугалась:

– Я думала, что вы будете следить за ним, и мне не придется вступать с ним в контакт.

– Конечно, все так и будет, но береженого бог бережет.

Но когда они ушли, Таня все никак не могла успокоиться. И зачем только она согласилась?

На следующий день с утра Женя повел ее в спортзал, там занимались милиционеры, Таня очень стеснялась, но на нее никто не обращал внимания. У нее практически ничего не получалось, но Женя хвалил ее, не переставая.

– Может мне нож на всякий случай с собой носить? – спросила она Женю.

– Ни в коем случае. Чтобы он тебя этим же ножом прирезал? Не волнуйся, мы всегда будем рядом. Мы тренируемся, чтобы ты не очень испугалась, когда он неожиданно нападет.

Она уже жалела, что согласилась. Но она не могла найти изъяна в их плане, Евгений излучал уверенность и силу, а Саша – такой энтузиазм, что у них не могло не получиться. Так почему же она сомневается? Ну, разумеется, из-за Максима. Ей совсем не хочется ему помогать. Она представила, как он придет благодарить ее, когда все закончится и его выпустят. Но она гордо ответит ему – господи, что же она ответит ему? О, она знает, что ему скажет! И Таня поняла, что согласилась на этот риск ради этих сладких минут возмездия.

В понедельник Светлану снова положили на сохранение. Врачу не очень понравились ее анализы, к тому же Света опять набрала пару лишних килограммов, врач ее отругала, у нее поднялось давление, и вместо того, чтобы отправить на пересдачу анализа, ей тут же выписали направление в патологию.

– Это даже к лучшему, – заметил Женя, – не надо будет объяснять ей, куда я ухожу по вечерам – меньше поводов для волнения. Схожу к ней больницу в часы посещений, с четырех до семи, а после восьми можно начинать ездить.

Саша с Евгением, еще до того, как она согласилась, несколько вечеров катались на трамвае по всему городу, проанализировали, какие остановки более привлекательны для нападающего, и разработали маршрут их поездок. Они договорились, что в трамвай садятся по отдельности, как незнакомые люди, если подойдет трамвай из двух вагонов, Саша сядет в тот же вагон, что и Татьяна, а Женя – в другой.

Первый раз она шла по пустынному переулку, сгорая от стыда. Только-только начало смеркаться, и когда она свернула к пустырю, ей казалось, что все на нее смотрят как на дуру, потому что постороннему человеку там делать нечего. Таня постоянно оглядывалась в сумерках, ища своих спутников для уверенности, но никого не видела – ни насильника, ни охраны. Пройдя пустырь, Таня вышла к частному сектору, зашла в переулок. Она все так же испытывала неловкость, встречая на улице людей – это были жители частных домов. Таня поняла, что испытывал Максим, когда она уговорила его искать Димку в спящих машинах, сама она тогда об этом не задумывалась, одержимая мыслью найти ребенка.

В частном секторе она долго не стала задерживаться и повернула назад. Она была уверена, что на улице, где все соседи знают друг друга чуть ли не с рождения, и сразу замечают чужака, не могло совершиться убийство. И вообще, она уже была готова отказаться от участия в операции.

Вернувшись на остановку, она даже не заметила, откуда вынырнули друзья, настолько хорошо они маскировались. К политехническому возвращались вместе. Женя похвалил ее, и она не посмела разочаровать его, отказавшись от их плана.

Когда она вышла на следующей запланированной остановке, уже совсем стемнело. Она была уверена в бессмысленности всей затеи, и боролась с желанием плюнуть на все и вернуться домой. Она заставляла себя не оглядываться, все равно ничего не увидит в темноте. Возвращаясь назад, к точке отправления, Женька как бы невзначай заметил, что на освещенных местах можно идти чуть помедленней, а в темных – ускорять шаг, – так будет выглядеть естественней.

Уже провожая ее домой, Женька вспомнил, как она вытряхивала камешек из туфли и спросил, нет ли у нее более удобной обуви. Таня почувствовала себя уверенней – значит, они внимательно следят за каждым ее движением, ни на секунду не оставляя ее без внимания. Она и сама для себя решила надевать кроссовки. Сашка тоже сказал, что в кроссовках она сможет идти быстрее, он был одержим идеей как можно быстрее поймать маньяка, и хотел делать больше вылазок. Саша, почему-то уверенный, что они сразу же смогут выйти на убийцу, был разочарован первым днем. Таня все меньше верила в эту затею. Один Евгений оставался спокоен.

Всю неделю каждый вечер они ходили к трамвайным путям, как на работу, не прекращая свои вылазки даже во время дождя. Ее маршрут всегда начинался на Политехническом, а выходила она на одной из четырех остановок: мясокомбинат, Зеленый клин, Первомайская или Сухачева. Недалеко от каждой из них был пустырь, который надо было пересечь Тане. За вечер она успевала сделать от трех до пяти поездок, возвращаясь домой на последнем трамвае. За все время ее всего несколько раз обгоняли мужчины. Услышав их шаги, Таня напрягалась, но каждый раз они проходили мимо.

В субботу она моталась дольше обычного – до часу ночи, сделав семь поездок, домой пришлось идти пешком, трамваи уже не ходили. В воскресенье сделали небольшой отдых – прокатились всего два раза, институт был закрыт, и студентки на Политехническом не толпились в ожидании трамвая. А в понедельник все началось сначала. Таня устала, она возвращалась домой в час ночи, а первые уроки начинались у нее в восемь тридцать. Она простыла, у нее начался насморк, Саша принес ей пригоршню таблеток, лишь бы она не слегла. Она уже не боялась ходить по переулкам, топала как автомат. Сашка чувствовал себя виноватым в этой мучительной задержке, и мрачнел с каждым днем, с каждой новой поездкой. Женя не уставал повторять, чтобы они не теряли бдительности. Его выдержке можно было только позавидовать. Но и она была не безгранична. Это они поняли в четверг, когда Женя сказал:

– Завтра выписывают Светку. Предлагаю завтра отдохнуть. Не хочу в первый же день бросать ее вечером.

– Я справлюсь без тебя, – согласился Саша.

– Нет, без меня вы не выйдете, отдыхаем вместе, – настаивал Евгений.

– Не волнуйся, мы с Татьяной справимся. Правда, Танюша?

Таня пожала плечами.

– Ты думаешь, что я с ним не справлюсь? – обиделся Александр.

– Может, правда, отдохнем, – предложила она вместо ответа.

– Но у тебя же уже прошел насморк, – ответил Саша.

– Всего один день, – жалобно попросила Таня.

Сашка раскричался:

– Уже октябрь! Вы что, не понимаете, мы его упустим! Никаких пропусков!

Сашка выругался. Он был в отчаянии. Женя оправдывался:

– Но я, правда, не могу.

– Значит, мы идем вдвоем.

Они подошли к остановке, но не разошлись, а остались стоять рядом. Саша перестал кричать, и уговаривал Таню:

– Пожалуйста, Таня. Ну, что мне самому переодеться женщиной?

Таня засмеялась.

– Господи, это не смешно. Пойми, каждый день в камере для Макса – это пытка.

– Ты его жалеешь, а кто пожалеет меня?

Она не услышала, что хотел ей ответить Александр – подходил трамвай, и она подошла к вагону. Да, пока Максим там – он жертва, мученик, и отказываясь ему помогать, она становится палачом. А она не собирается быть не только палачом, но даже ступенькой на его эшафоте.

Возвращаясь назад, Сашка продолжал ее «обрабатывать», уже не упоминая Макса:

– Смотри, сегодня целый день не было дождя, устанавливается сухая погода. А вдруг он боится сырости, и всю неделю сидел дома, а теперь, когда он вышел на охоту, мы устроим себе выходной!

– Ну, хорошо, я выйду завтра, – прервала Таня новый поток приготовленных им аргументов.

– Нельзя, это рискованно, – испугался Женя.

А Сашка вместо того, чтобы благодарить ее, как она ожидала, предъявил к ней претензии, что маньяк на нее не реагирует, потому что Таня выглядит как-то безлико. Надо привлечь его внимание.

– Надень завтра юбку что ли, – посоветовал он, – и зачем ты спрятала волосы?

– Так холодно, не май месяц, – раздраженно ответила Таня.

Она не стала напоминать Саше, что сам он был за то, чтобы она ходила в кроссовках, а вместо этого сняла берет и расстегнула заколку в волосах. Таня заученным движением завела руки под волосы на шее и встряхнула их несколько раз. Убрала руки, волосы свободно упали на плечи.

– Вот это другое дело, – оценил Саша.

В вагоне было свободно и она села у окна. Саша вошел в последнюю дверь, прошел в середину вагона, садиться не стал и остановился впереди слева от нее. Женя ехал в другом вагоне. Он боролся с собой, разрываясь между молодой беременной женой и своим гипертрофированным представлением о дружбе. Таня злилась на Сашку, на Женьку за то, что он не смог переубедить Сашу, на маньяка за то, что он не желает выдавать себя. Но, возможно, виноват не он, а просто их, казалось бы, безупречный план имеет изъян. И дело не в том, что она выглядит непривлекательно для маньяка. Да, конечно, велика вероятность, что этот человек едет сейчас в другом трамвае, но должны ведь были за все это время их пути пересечься. За эти дни она уже стала узнавать постоянных пассажиров.

Подъезжая к остановке, после которой она будет выходить, Таня с удовлетворением убедилась, что у нее неплохая память на лица. Внешность стоящего на краю остановки мужчины, которого она считала почти знакомым, нельзя назвать примечательной, но она запомнила его. Она видела его и раньше. Да, вчера он тоже попадался ей на глаза, и не однажды.

Трамвай остановился, мужчина остался сзади. Когда она проезжала этим вечером здесь в первый раз, этот знакомый незнакомец также стоял здесь. Но за это время прошел не один трамвай, почему же он никуда не поехал? Кого-то ждет? Таня оглянулась, человек стоял на том же месте, ехать он не собирался, равнодушно разглядывая выходящих. И вчера он также стоял здесь и кого-то ждал. Господи, какие же они дураки! Это же он! И ждет он свою жертву! Он не ездит в трамваях, выискивая жертву, а стоит на остановке рядом с пустырем – пустырь, через который ей предстояло пройти, лежал как раз между двумя остановками, и она всегда выходила по их плану на следующей. Нет, это невозможно, он слишком старый и невзрачный для маньяка. Маньяк должен быть молодым и высоким, ну, как Максим, например. Дура, это в ней говорят стереотипы, маньяк – это опасность, а опасность не может быть мелкой и неказистой. И Женька говорил, что эта типичная ошибка жертв, а такие вот серенькие личности и самоутверждаются за счет более слабых. А неприметность этого человека вовсе не означает, что он не способен на убийство, вполне может придушить. Это он, точно он!

И так хитро действует. Как же они не увидели изъяна в своих предположениях? В трамвае маньяк может нацелиться на объект, а она возьмет и выйдет на центральной остановке. Нет, он караулит девушку на подходящей остановке, и если она идет одна, преследует ее. Какая же все-таки она умница, догадалась, как действует маньяк. Все эти мысли пронеслись у нее в голове за доли секунды и, даже не оформившись четким решением, вылились в импульсивный порыв – надо действовать сейчас же, чтобы не упустить его.

Таня вскочила и бросилась к выходу. Из вагона все, кто хотел, уже вышли, и поднимались новые пассажиры. Таня громко позвала Сашу и, лавируя между людьми, выскочила из вагона. Она повернулась лицом к трамваю, чтобы дождаться Сашу, но дверь уже медленно ползла, отделяя ее от вагона, и Александра не было видно. Таня беспомощно огляделась по сторонам – она не нашла на прежнем месте подозрительного типа. На мгновение ей стало стыдно – ее догадка оказалась неверной, и он вошел в заднюю дверь. Но тут же она увидела спину мнимого маньяка – он медленно шел от остановки. На нее навалилось горькое разочарование. Ее «маньяк» возвращался домой, никого не дождавшись. Она сорвала операцию!

Таня с грустью следила за разрушением своей гипотезы. Но почему же она решила, что он никого не дождался? Впереди него, на приличном, чтобы заметить между ними связь, расстоянии, торопливо шла стройная девушка в коротком плаще светло-кремового цвета. Таня обернулась в сторону тронувшегося трамвая, и разглядела за стеклом Сашу, с опозданием пробравшегося к двери. Она махнула рукой в сторону переулка, к которому приближалась незнакомая девушка. Трамвай уходил. Тане показалось, что Саша кивнул ей.

Минут через десять-пятнадцать ее друзья вернутся на остановку. Конечно, она не будет бесцельно ждать их, чтобы не потерять преступника из виду. Таня медленно двинулась следом за предполагаемым убийцей. Наблюдая за ним, она все больше и больше убеждалась, что он преследует девушку, которая, видимо, ехала в том же трамвае, но в первом вагоне.

До этого времени Таня действовала спонтанно, теперь же она могла рассчитать ситуацию на несколько шагов вперед. Если девушка войдет в один из домов, то маньяк, скорей всего повернет обратно на остановку. В этом случае, Тане тоже нужно будет зайти в ближайший подъезд, чтобы преступник ее не заметил. Если же «мишень» маньяка повернет в сторону частных домов и выйдет на пустырь, то маньяк попробует напасть на нее, но, скорей всего, прежде убедится, что его никто не видит и осмотрится по сторонам. Что делать ей в таком случае? Прятаться, чтобы не вспугнуть маньяка? И ждать Сашу с Женей? Или выдать себя, чтобы нарушить планы маньяка и спасти девушку? Скорей бы прибежали ребята.

Девушка миновала переулок и вышла к пустырю. В темном пространстве пустыря кремовый плащ выделялся светлым пятном. А ее преследователь в черной куртке, наоборот, растворялся, сливаясь с глубоким вечером. Таня немного прибавила шагу, чтобы не терять его из виду. Если он набросится на девушку, то она нападет на него, вдвоем они с ним справятся, а там прибегут ребята и сдадут его в милицию.

Впереди навстречу светло-кремовому плащу выплыла серая куртка, их хозяева о чем-то мирно заговорили и пошли уже вместе. Девушку в опасном месте встречал отец или муж. Таня хотела развернуться и пойти назад, но еще раньше это сделал объект ее погони – в темноте к ней приближался белый овал его лица. Повернуться и броситься назад от прохожего она постеснялась. Во-первых, ей стыдно было выглядеть такой трусихой, во-вторых, честного человека ее бегство должно бы обидеть, если она ошиблась и это вовсе не маньяк. И она продолжала идти вперед, только немного медленнее.

У нее громко стучало сердце, когда они встретились на тропинке, она крепко сжала сумку в руке, приготовившись обороняться, как учил ее Женя. Но «маньяк» спокойно прошел мимо, бросив на нее немного виноватый взгляд, как будто извинялся за то, что ведет себя столь нелогично, повернув назад на середине пути и, тем самым, пугая ее в столь позднее время. Неужели она ошиблась, и это не он? Но почему он повернул назад? Понял, что жертва ускользнула от него? И теперь идет к отправной точке, ждать новую жертву? А зачем, собственно, возвращаться и снова ждать, когда жертва уже есть и эта жертва – она, Татьяна? Значит это не маньяк, раз не стал нападать на нее? Или его вспугнул мужчина в серой куртке? Таня вгляделась вперед – девушки с приятелем уже не было видно.

Таня услышала позади себя шаги. Это Саша с Женей! Как они быстро обернулись! Молодцы, не стали ждать трамвая в обратную сторону, а пришли на пустырь с другой стороны. Но как они догадались, что она уже здесь, а не ждет их на остановке? Таня развернулась навстречу друзьям и замерла – ее догонял знакомый незнакомец. Наверное, он не сразу понял, что она является подходящим для него объектом или не хотел вспугнуть ее – ведь он всегда нападал на своих жертв сзади, хватая их за горло и опрокидывая на спину.

Таня словно окаменела, нужно было разворачиваться и бежать назад, вернее вперед, неважно куда, только подальше от него, но она не могла сдвинуться с места. Наконец, она заставила себя повернуться и, преодолевая оцепенение, сделала первый шаг, а затем побежала. Но вскоре услышала чужое ровное дыхание совсем близко у себя за спиной – ее догоняли. Она поняла, что для него все повторяется, он уже не раз догонял и нападал сзади, а она находилась в невыгодном положении. Тогда она резко развернулась и бросила в него сумочку, как учил ее Женя. Это помогло ей выиграть время – преследователь растерялся, она набросилась на него и сильно толкнула его. Он не упал, как делал Евгений на тренировках, но все-таки пошатнулся и замер. Таня рванула бежать, громко призывая Сашу и Женю – это тоже должно отпугнуть насильника. Замешкавшись, он позволил Тане увеличить расстояние между ними, но ее преимущество исчезло, когда она споткнулась о камень и приземлилась на колено одной ноги. Она тут же вскочила, но едва сделала новый шаг, как ее опрокинули на спину, сильно дернув за воротник. Но она не упала, потому что нападавший обхватил ее за шею и поволок за собой в сторону от тропинки. Она вцепилась в его локоть руками, иначе он бы оторвал ей голову.

Наконец остановившись, он повалил ее на землю. «Нужно что-то делать, нужно что-то делать» – отбойным молотком стучала в голове мысль, пока она отпихивала от себя руки преступника, успевшего сесть ей на живот и тянувшегося к горлу. Но эта настойчивая мысль, бившаяся в ее голове, заглушала все остальные, она не могла вспомнить, что Женя говорил ей делать в такой ситуации, а до автоматизма, чтобы тело само могло вспомнить, как действовать, ей было далеко. Да еще что-то твердое и острое впилось ей в спину, прямо в позвоночник, причиняя невыносимую боль.

Таня вновь позвала Сашу – Женя учил ее, что обычное «Помогите» звучит беспомощно, а когда выкрикивают имена даже несуществующих друзей, это может напугать преступника. Мужчина размахнулся и со всей силы ударил ее кулаком по лицу. Она только смогла охнуть, задохнувшись от боли. Голова дернулась, в ней как будто что-то хрустнуло, разорвавшись огненным жаром. Ее еще никогда так не били. Даже Проха только боролся с ней. Быть может, ей сломали челюсть. Ее калечили, убивали по-настоящему. И как только она смогла набрать в легкие воздуха, сразу же закричала от ужаса умирания.