Текст книги "Пока смерть не заберет меня"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Пока мы располагали свободным временем, Алан предложил покончить с неприятным и неизбежным делом.

– Сначала ты почувствуешь себя нехорошо, – объяснил он. – Не знаю, сколько это продлится, у каждого индивидуально. Тебе нужно будет отдохнуть, поспать.

А у самого уже глаза горели в предвкушении! Я стиснул зубы и мысленно велел утихнуть занывшему сердцу.

– Давайте, чего уж…

Алан запер дверь своего номера, усадил меня на кровать и достал из заднего кармана джинсов маленький раскладной ножик.

– Вы всегда его с собой таскаете? – храбрился я.

– А как же. Сними свитер, Илэр, а то зальем его кровью. Позволь, я помогу тебе…

Он помог мне освободиться от свитера, и что-то в его прикосновениях мне не понравилось, но думать об этом было некогда.

Описывать дальнейшее бессмысленно и неинтересно, поскольку повторилось все точь-в-точь, как в прошлый раз, с участием Лючио вместо Алана. Только на этот раз ритуал был завершен, и мне пришлось таки наглотаться чужой крови. До чего это было омерзительно! – не передать словами. Меня едва не стошнило, но Алан очень строго велел терпеть и не позволил оторваться от раны на его запястье до тех пор, пока не счел, что я проглотил достаточно его крови. Тогда я без сил повалился на кровать; голова кружилась, в глазах темнело, во рту стоял отвратительный ржавый привкус. Из ранок возле ключицы продолжала сочиться кровь, и пока Алан не приложил к ним салфетку, кровью была закапана вся простыня.

– Горничная решит, что здесь была оргия с участием десятка девственниц, – засмеялся Алан, но я даже не смог улыбнуться в ответ. Меня сотрясала все усиливающаяся дрожь, а когда Алан накинул на меня одеяло, я провалился в забытье.

* * *

На закате я пришел в себя, а может быть, проснулся. Голова была такой тяжелой, что с трудом удалось оторвать ее от подушки. Ворочать глазами было больно, и в целом состояние походило на жестокое похмелье. То есть, следует сказать: «вероятно, походило», поскольку испытывать его мне еще не приходилось.

Первая мысль, толкнувшаяся в больной голове, была окрашена паникой: "Где Алан?!" Мне показалось, что если не увижу его сию минуту, то упаду замертво тут же. Странное ощущение. Погруженная в сумерки комната была пуста, и в сердце шевельнулся страх пополам с отчаянием. Где Алан? Он ушел? Он бросил меня? Преодолевая головокружение, я сел и спустил ноги на пол.

– Алан?! – позвал я и удивился тому, как хрипло и незнакомо звучит мой голос. – Алан!

Господи, что со мной? Почему мне без него так плохо? Неужели это и есть пресловутая зависимость от хозяина? Да лучше умереть, чем жить с тоской и страхом в сердце!

Что. Я. Наделал.

Застонав, я встал; пошатнулся и ухватился за спинку кровати, чтобы не упасть.

Неужели нельзя с этим никак справиться?

Кто я теперь? Слуга? Раб? Марионетка? Или вот еще противное словечко – "миньон"?

Почему осознание совершенной ошибки приходит, когда уже нельзя ничего переиграть?

Если окажется, что Алан ушел и оставил меня, как я себя поведу? Побреду искать его? Или потеряю сознание, упаду и буду лежать, пока кто-нибудь меня не найдет?

Как много вопросов – слишком много для одной, к тому же больной, головы.

Нет, все-таки вряд ли я куда-то побреду – ноги не держат. Не в силах сопротивляться земному притяжению, я опустился на колени и, когда этого оказалось недостаточно для сохранения устойчивого положения, уперся ладонями в пол.

Ну и что теперь?

Краем глаза я поймал какое-то движение и радостно вскинул голову: тихо отошла в сторону белая створка двери, ведущая в ванную, и комнату ступил Алан.

– Тебе нехорошо? – строго спросил он. – Лучше ляг опять в постель.

– Не уходи… те.

– Конечно, я не уйду, – он наклонился и помог мне встать; я уцепился за него, как будто он был последним живым существом в этом мире. – Успокойся, Илэр. Это пройдет, и ты не будешь нуждаться во мне… во всяком случае, не так остро.

– Вы знали, как это… бывает?

Алан улыбнулся странной мечтательной улыбкой, в полутьме шрамом прорезавшей его смуглое лицо.

– Да, знал. У меня тоже когда-то был хозяин. Недолго.

Голос, просто слушать его голос! Но почему он так мало говорит?!

– И… где он теперь?

– Нигде. Его больше нет. Илэр, не цепляйся за меня так; я не дерево, а ты не кошка. Ложись. Прошу тебя, не будь ребенком. Сейчас ты уснешь, а утром проснешься счастливый и радостный.

Я принудил себя улыбнуться.

– Счастливый… и радостный? Верится с трудом. Сейчас мне больше всего хочется умереть.

– Это пройдет.

Едва ли не силой он все-таки запихнул меня в постель и подоткнул со всех сторон одеялом, как ребенка. Такая заботливость умиляла, в теперешнем своем состоянии я едва удержал слезы.

– Как тебя развезло… – услышал я бормотание Алана. – Как девчонку, ей богу. Кто бы мог подумать…

И это было последнее, что я слышал в тот день. Наконец я крепко уснул.

Интерлюдия

Am I mortal, am I god -

Am I brighter than you thought?

Diary Of Dreams «Rumors about Angels»

– Могу я просить тебя об одолжении? – не очень уверенно спросил Кристиан за завтраком.

Илэр вскинул на него удивленные глаза.

– Как ты можешь говорить об одолжении, Крис? Я сделаю для тебя что угодно.

– "Что угодно" не потребуется. Я лишь хотел просить тебя навестить Лорену…

– Конечно! – Илэр с радостью ухватился за эту идею как за великолепный предлог отсрочить тягостное объяснение. – Конечно, я зайду к ней. Неужели ты думаешь, что я пренебрегаю ей настолько, что даже не пожелаю ее видеть?

Кристиан грустно улыбнулся.

– Мне трудно представить, какие чувства ты к ней испытываешь. Не знаю, как бы я сам относился к ней, оказавшись на твоем месте.

– Крис… – молодой человек заколебался и вдруг покраснел. – Как бы то ни было, она моя мать. Я обязан ей хотя бы тем, что она родила меня на свет. Хотя, – добавил он тише, – было несколько моментов, когда я жалел об этом.

– У всех бывают такие моменты, малыш.

– Наверное.

– Если хочешь, поедем к Лорене вместе, – предложил Кристиан.

– Это было бы здорово, Крис.

Кристиан по-прежнему предпочитал машины фирмы «шевроле» всем другим. Его новое темно-синее авто обтекаемой формы очень понравилось Илэру; а внутри оно выглядело еще более роскошно, чем снаружи.

– Этот автомобиль очень идет тебе, Крис, – одобрительно сказал Илэр. – Такой же стильный, как ты сам.

– Ты бы еще сказал, что мы похожи как две капли воды, – улыбнулся Кристиан.

Ход у «шевроле» был такой плавный, что глаза отказывались верить цифрам, высвеченным на спидометре; машину Кристиан вел, как всегда, легко и играючи. Илэр смотрел на его руки, почти незаметными движениями поправляющие положение руля, и они казались ему воплощением уверенности. С новой силой он ощутил, что вернулся домой. Рядом с Кристианом ему было так спокойно, и он знал, что не он один испытывает подобные чувства: от Кристиана исходила как бы волна спокойствия и уверенности, захватывавшая всех, кто оказывался поблизости. И ничего не менялось, даже если он сам был неспокоен или подавлен. В этом, вероятно, и состоит секрет его обаяния, подумал Илэр. Каждому хочется держаться к нему поближе, чтобы черпать в нем силу. Я и сам остался бы с ним до конца своих – или его – дней, но теперь это невозможно. Мне придется уехать, вернуться к человеку, рядом с которым я снова надолго позабуду, что такое спокойствие… И кто знает, удастся ли мне еще когда-нибудь сбежать от него?

За четверть часа они домчались до дома Лорены. Выйдя из авто, Илэр с удовольствием разглядывал двухэтажный коттедж, строгие и изящные линии которого говорили о хорошем вкусе как строившего его архитектора, так и живущих в нем людей. Впрочем, в данном случае приходилось говорить о хорошем вкусе человека, выбравшего этот дом для Лорены – а человеком этим был, конечно, Кристиан.

– Его, случайно, строили не по твоему проекту? – обернулся к нему Илэр.

– Нет. Но я знаю человека, которому проект принадлежит. Пойдем, малыш. Я предупредил Лорену, и она уже, наверное, вся извелась.

Илэр с трудом узнал свою мать в вышедшей навстречу умопомрачительной красавице. Раньше она носила длинные волосы, и элегантная короткая стрижка изменила ее до неузнаваемости, добавив облику шарма. Светлая юбка-карандаш позволяла любоваться изящными стройными ножками, а приталенный пиджак удачно подчеркивал остальные достоинства фигуры. Лорена выглядела такой юной и свежей, что, встав рядом с Илэром, могла бы сойти за его сестру.

– Илэр! – она всплеснула руками, глядя на него отчаянными серыми глазами. – Боже мой, это вправду ты! Я так боялась, что никогда тебя больше не увижу…

Она шагнула к нему, намереваясь обнять, но что-то в его лице вдруг страшно ее поразило. Запнувшись, Лорена остановилась на полушаге, сдавленно охнула и закрыла рот ладонью. Она все поняла.

– Что… что с тобой случилось? – прошептала она в ужасе. – Кто сделал это с тобой? Кто тебя заставил?

Илэр сам мягко обнял ее и привлек к себе.

– Это было мое решение. Никто меня не заставлял.

– Нет, нет, не может быть! ты не мог… ведь ты же никогда не хотел…

– Не волнуйся так. Ничего страшного со мной не произошло. Видишь: я жив и здоров, и у меня все хорошо.

Не веря ему, Лорена вскинула глаза на Кристиана, который молча пережидал семейную сцену, встав чуть поодаль. Он ответил ей непроницаемым взглядом и спокойными словами:

– Илэр говорит правду, он пошел на превращение добровольно, без принуждения.

– Безумие… – прошептала Лорена и робкими пальцами коснулась щеки молодого человека. – Зачем ты это сделал?

– У меня были причины, – уклончиво ответил Илэр.

– И кому ты теперь… принадлежишь?..

Илэр поджал губы.

– Алану.

– Ох, нет, нет! Кристо?!

– Это так, – подтвердил Кристиан.

Глава 5

Feel my fingers in your wound while my eyes ascend the gloom

Diary Of Dreams «Rumors about Angels»

–

Чувствуешь, я вкладываю персты в твою рану, а глаза мои наполняет мрак?

– …Алан, ты все-таки сволочь. Захапал мальчишку себе?

– Тихо, не ори так. Я ведь сразу сказал, чтобы ты не рассчитывал заполучить его. Он – мой.

– Ты мог предоставить ему выбирать!

– Я так и сделал.

– Лжешь!

– Ничего подобного. Когда проснется, можешь сам у него спросить.

– Когда проснется… Сколько он уже спит?

– Со вчерашнего дня. Его накрыло сразу же – развезло, как девчонку. На шею мне вешался.

Я покраснел под одеялом и порадовался, что собеседники меня не видят и вообще думают, что я сплю. На самом деле, вот уже с четверть часа я бодрствовал и подслушивал разговор Алана и Дерека, которые сидели тут же в номере, завтракали и препирались. Вчерашние события вспоминались очень смутно, как сквозь туман, но слова Алана подвергать сомнению не приходилось. Действительно, мне было очень нехорошо, и плохое самочувствие как-то связано было с Аланом, вернее, с его отсутствием – это я кое-как помнил. Но – "на шею вешался"? Неужели правда?

– Чувствительный мальчик, – задумчиво проговорил Дерек.

– Чувственный, – поправил Алан.

– Ты снова за свое?

– Просто констатирую факт. Тебе что-то не нравится?

– Да, не нравится. Ты же знаешь, мне никогда не нравились твои… кхм… пристрастия. Они отвратительны.

– Не нравятся – ну и чудесно. Считай их отвратительными, ради бога, я же их тебе не навязываю. Но только не надо читать нотаций – вот этого я терпеть не могу.

О чем это они? – недоумевал я. Какие еще пристрастия, да еще более отвратительные, чем привычка (или необходимость) пить кровь?

– Ладно. Расскажи лучше, что тебе удалось накопать?

– Не хочешь подождать, пока проснется твой… подопечный?

– Расскажешь ему еще раз. Давай, Дерек, не заставляй меня мучиться от любопытства.

– Это ты-то мучаешься? Да тебя ничем не пробьешь!

– Дерек! – в голосе Алана пробились отчетливые рычащие нотки.

– Хорошо, хорошо. Только порадовать тебя – и мальчишку – все равно пока особенно нечем. Слишком мало исходных данных. В случае с Лючио можно говорить о шестидесятипроцентном совпадении генов, но, сам понимаешь, шестьдесят процентов – не сто и даже не восемьдесят. С таким набором Лючио может быть его отцом, а может и не быть. Для уточнения результата надо бы поработать с материалами Френе, но у меня их нет, а добиться разрешения на эксгумацию тела не так-то просто.

– А без эксгумации никак не обойтись? То есть без официальной?

– Никак. Лезть на кладбище ночью и раскапывать тайком могилу мне почему-то не хочется. Это прошло бы лет триста назад, но не теперь.

– Можно подумать, триста лет назад ты лазал тайком по кладбищам, – проворчал Алан.

– Всякое бывало, – невозмутимо ответил Дерек. – Это сейчас нашему брату раздолье, а тогда, знаешь ли…

– Знаю.

– Ах да, ты же и сам, помнится, кромсал трупы почем зря. Ну так вот. С имеющимися материалами я еще поработаю; может быть, удастся из них еще что-нибудь выжать, но особенно на это не рассчитывай. Только, по большому счету, какая тебе разница, кто был его папашей? Для твоих целей это неважно, а мальчишка достаточно крепок, чтобы пройти превращение и выжить.

– Достаточно крепок? – с сомнением повторил Алан и посмотрел в мою сторону. Я тут же закрыл глаза и притворился спящим.

– Кровь у него сильная, – пояснил Дерек. – Да ты и сам знаешь. А этот его обморок и ломка… мне кажется, это все последствия общения с Лючио. Нервы у мальчишки ни к черту, и неудивительно – Лючио кого угодно мог с ума свести, да и сам был сумасшедший.

Пожалуй, пора было уже дать понять, что я просыпаюсь. Я заворочался, вздохнул и приподнялся.

– Алан?

Он с улыбкой повернулся ко мне.

– Я здесь. Как ты себя чувствуешь?

– Точно пока не знаю, но, кажется, неплохо, – ответил я и почти не соврал. Во всяком случае, мне было гораздо лучше, чем накануне вечером.

– Тогда поднимайся и присоединяйся к нам. Тебе нужно поесть.

Десяти минут хватило, чтобы умыться и привести себя в относительный порядок. Относительный – поскольку выглядел я неважно, в чем и убедился, заглянув в зеркало. Лицо бледное, под глазами черно-синие тени – ни дать, ни взять, жертва Освенцима. Или нет – мне вдруг вспомнился Виктор из "Трупа невесты" Тима Бертона – вот на него, пожалуй, я был похож в полной мере. Этакий изможденный викторианский юноша. Впрочем, я и обычно выгляжу ненамного более жизнеспособным. Так что бледность можно не принимать в расчет; а о вчерашнем напоминал только пластырь у ключицы – там, где поработал своим ножиком Алан. Я не стал сдвигать повязку, чтобы посмотреть, на что похожа рана. Честно говоря, мне не хотелось ее видеть.

Стол в номере был накрыт на троих. Дерек уже закончил завтракать и пил кофе; Алан неспешно намазывал джемом разрезанную пополам бриошь. Мой завтрак ждал меня на закрытом крышкой подносе.

– Омлет уже, наверное, остыл, – сообщил Алан. – Но кофе еще горячий.

Действительно, едва оказалась холодной, но я с жадностью съел все до крошки, почти не чувствуя вкуса. Мой желудок вполне справедливо негодовал, полагая, что я морю его голодом. Вчерашняя кошмарная трапеза явно ему не понравилась. И сейчас, при воспоминании о ней, он болезненно сжался, так что мне с трудом удалось удержать в себе все только что съеденное. Алан заметил, как я переменился в лице.

– Поменьше думай об этом, Илэр. Со временем ты привыкнешь ко вкусу крови.

– А может, и нет, – заметил Дерек. – Некоторых и сто лет спустя едва не выворачивает наизнанку. Такова расплата за приобретенные радости жизни.

– Я еще ничего не приобрел, а уже расплачиваюсь…

– Предоплата, – сверкнул зубами Алан. – В кредит ты никогда ничего не получишь.

Дерек бросил взгляд на свои наручные часы и отодвинул опустевшую чашку.

– Мне пора идти. Алан, я позвоню, как только еще что-нибудь выясню. А молодому человеку я порекомендовал бы подольше погулять сегодня на свежем воздухе. И съесть хороший сытный обед. И ужин тоже. И, Алан… не тереби его с неделю.

– Это ты как врач советуешь? – насмешливо поинтересовался Алан.

– И как врач тоже.

Дерек ушел, а я задумался, уставившись в чашку, может ли быть носферату хорошим врачом, и совместимы ли вообще эти два понятия? Потом вспомнилась одна фраза из разговора Алана с Дереком, и я заколебался: задать ли вопрос и тем самым выдать, что все слышал, или промолчать и мучиться любопытством? Выбрал я первое.

– Алан, вы действительно выкапывали на кладбище покойников?

– Что? – он едва не выронил рук намазанную джемом булку.

– Дерек сказал, что вы резали трупы, – напомнил я.

– Так ты все слышал? Маленький негодник! Ты сильно огорчен?

– Чем? Отсутствием однозначного результата? Нет, не очень. Может быть, на самом деле я не так уж и хочу знать наверняка… Так что же, правда это?

Алан расхохотался.

– Судя по твоему лицу, ты готов обвинить меня, самое меньшее, в некрофилии! Но нет, я не извращенец. Если коротко: видишь ли, в старые времена, когда медицина была совершенно не развита, анатомических атласов не существовало, а некоторым людям позарез хотелось разобраться в строении человеческого тела, ради удовлетворения исследовательского зуда приходилось идти на некоторые неблаговидные поступки. Тогда к этому относились еще серьезнее, чем теперь, можно было и на костер угодить; но охотники находились. Во время одной из таких вылазок мы с Дереком и познакомились: он уже тогда любил испытывать на пациентах зелья собственного приготовления, и не все они действовали так, как он задумывал; он хотел разобраться, в чем дело, и что он делает неправильно.

– А вы? разве вы тоже занимались медициной?

– Ты думаешь, одних медиков интересует строение тела? Никогда не встречал анатомические атласы для художников?

– Об этом я не подумал, – согласился я. – А ваше первое имя, случайно, не Леонардо да Винчи?

– Нет, – весело ответил Алан. – Мы даже не были знакомы.

Я прикинул даты и вытаращил на него глаза. Вопрос был задан наугад, без всякой задней мысли, а в результате выяснилось, что Алан старше Кристиана по крайней мере на сто пятьдесят лет!

* * *

Остаток дня прошел незаметно. Алан все же решил, вероятно, воспользоваться советом Дерека и вытащил меня на прогулку. Хотя я предпочел бы остаться в номере и еще поспать, поскольку все еще ощущал некоторую слабость и сонливость. Но возражения не принимались.

В целом, прогулка получилась весьма приятной. Широкие, просторные улицы Л*** купались в апрельском солнце; кроны деревьев уже окутывались легчайшей зеленой дымкой, сквозь которую просвечивало ясное весеннее небо. День был такой яркий и светлый, что я позабыл все свои опасения и мрачные мысли. Алан тоже пребывал в самом веселом расположении духа; захваченный, вероятно, идеей угулять меня до смерти, он принялся таскать меня по достопримечательностям, которых в Л*** имелось в избытке. Преимущественно это были храмы разного толка: христианские, мусульманские, иудейские, и даже один буддийский. Не знаю, сложилось ли так исторически, что большинство архитектурных памятников города оказались религиозными сооружениями, или просто Алан сделал такую странную выборку и из каких-то своих соображений устроил мне экскурсию по местам отправления религиозных культов. У меня сложилось впечатление, что он знает город очень хорошо – так хорошо, как если бы долгое время прожил в нем; и даже более того – о каждом здании у него находилось что рассказать, словно он специально изучал архитектурную историю города. Причем мы не ограничивались внешним осмотром храмов – он обязательно заставлял меня войти внутрь, хоть я и сопротивлялся изо всех сил. Я человек неверующий, не принадлежу ни к какой религии, так что же мне делать в храмах? Я задал этот вопрос Алану, и услышал насмешливый ответ: "Получать эстетическое удовольствие".

Конечно, внутреннее убранство храмов производило сильное впечатление. Проникновенность православных икон и фресок; великолепие витражей католических соборов; затейливость и пестрота росписей, ковров и мозаик мечетей; разнообразие буддийских статуй привели меня в восторг. Но, пялясь по сторонам, я чувствовал себя неловко. Люди ведь сюда не посмотреть на убранство приходили. Даже если ныне храм превратился в музей, первоначально же его строили для других целей! И когда Алан усадил меня на скамью рядом с входом в католической церквушке, я попытался донести до него свои соображения. Но он ответил беззаботно, что все места с точки зрения «святости» одинаковы, и что совершенно необязательно забивать голову религиозной чушью, есть множество других, более важных и интересных вещей.

– Бог существует только у людей в головах, – добавил он. – Будь иначе, подобные мне существа давно исчезли бы с лица земли. Не буду говорить «все», но многие религии учат, что такие как я – да и ты, кстати, тоже, – нечисть и дьявольское отродье. Однако добрые и светлые силы, которые воплощает собой бог, что-то не очень торопятся нас изничтожить.

– Спорный аргумент, – возразил я неуверенно.

Алан пожал плечами:

– Меня он устраивает.

– Вы говорили на эту тему со священниками?

– И не однажды. И пока никто еще меня не убедил. Может, ты хочешь попробовать? Нет? а может, ты веришь в бога?

– Нет.

– Тогда зачем же ты споришь?

– Затем, что мне, может быть, хотелось бы верить, – ответил я.

Алан рассмеялся и потрепал меня по плечу.

– Любопытное заявление из уст юноши, который всем музыкальным направлениям предпочел блэк, где что ни произведение, то оскорбление в адрес Христа или призыв поклоняться Сатане!

– Вовсе нет! – я был уязвлен.

– Ага, задел за живое? Ну хорошо, возможно, я несколько преувеличил. Не все подряд, а через одно. Сатана, злые языческие боги и природа как олицетворение сил, противостоящих богу христианскому – вот основные темы творчества этих раскрашенных ребят, которые изо всех сил стараются казаться жутко суровыми и страшными. И при этом напрочь забывают, что находятся-то они на территории Христа – а Европа является ею вот уже две тысячи лет, – и что породила их христианская культура. Так каким же образом, объясни мне, в тебе уживается блэкерская идеология и желание поверить в бога?

– Не думаю, что это подходящее место для подобных разговоров, – буркнул я. Хорошо еще, что церковь пустовала, и нас никто не слышал.

– Почему же неподходящее? – живо возразил Алан. – Как-никак, мы говорим о христианском боге, и ничего странного, что мы делаем это в его присутствии, ибо сказано, что храм – дом божий! Пусть послушает… если он все-таки существует.

Но мне совершенно не хотелось продолжать разговор, тем более в таком тоне.

К счастью, из бокового прохода показался пожилой священник и направился прямиком в нашу сторону.

– Могу я вам помочь? – спросил он, остановившись рядом и строго на нас глядя.

Алан поднялся. Глаза его блеснули, и я ожидал, что он сейчас ляпнет что-нибудь провокационное или, еще не легче, непристойное, но он ответил очень вежливо, хотя и опустив традиционное обращение к священнику как к святому отцу:

– Нет, благодарю вас, мы уже уходим.

Я пулей вылетел из сумрачного собора под начинающее темнеть апрельское небо. Приближался вечер.

– Не думай, что я оставлю тебя в покое, – тихо сказал мне в ухо подошедший со спины Алан. – Меня очень интересует, что творится у тебя в голове. Эта музыка… она кажется мне не совсем здоровой. Во всяком случае, она должна наводить на странные мысли.

Странных мыслей у меня действительно хватало, но я вовсе не собирался обсуждать их с Аланом.

– Вы сами должны знать, на какие мысли она наводит. Ведь вы же сами ее слушаете.

– Вот я и хочу сравнить твои и свои мысли, – улыбнулся он. – Вдруг они похожи?

– Не думаю, – отозвался я.

* * *

Но на этот вечер он все-таки отстал от меня с расспросами. Мы поужинали в маленьком уютном ресторанчике и вернулись в гостиницу. С приближением ночи я начинал испытывать давящее беспокойство и какое-то томление; мне не хотелось оставаться одному. Но не мог же я просить Алана, чтобы он посидел со мной, пока я не усну; в одурманенном и болезненном состоянии, как вчерашним вечером, еще возможно было допустить такую слабость, но не сегодня. Поэтому я спокойно ответил на его дружелюбное «спокойной ночи» и стал готовиться ко сну.

В полночь я все еще не мог заснуть. Как назло, полная луна светила через окно прямо мне в лицо, и свет ее жег сомкнутые веки. Я встал и задернул шторы, но это не помогло – ее лучи загадочным образом проникали через плотную ткань и щекотали ресницы. Луна была округлая, как беременная женщина, но это вовсе не придавало ей добродушия. С каждой минутой ее свет наливался холодной яростью, и эта ярость предназначалась мне. Я метался по комнате, пока не отыскал единственный угол, куда луна не могла заглянуть, и скорчился там, обхватив руками колени. Комнату до краев наполнял белый холодный свет, луна искала меня и не могла найти, и злилась все сильнее. Когда она наконец зашла, я свернулся на полу клубочком и уснул беспокойным сном.

Наутро Алан только поглядел на меня и тут же спросил:

– Худо было? Почему не пришел?

– Не хотел вас тревожить, – соврал я. На самом деле такая мысль меня даже не посещала.

– В следующий раз давай-ка без церемоний, – строго сказал Алан. – Мало ли как может обернуться. Луна – это не шутки. Понял?

– Понял. А как вы узнали насчет луны?

Он сощурился на меня.

– Потом объясню. А пока – собирайся, мы возвращаемся домой.

Оказалось, рано утром ему звонил Дерек, который сообщил, что всю ночь провозился с препаратами и ничего не добился. Больше он ничем не мог нам помочь. Удивительно, но я был страшно рад это услышать, хотя ехал в Л*** с твердым намерением разобраться со своими семейными связями.

Интерлюдия

От Лорены оба возвращались в состоянии подавленном. Та, как всегда, не давала себе труд хоть сколько-нибудь сдерживать эмоции, и ударилась в слезы; имя Алана почему-то нагоняло на нее еще больший страх, чем имя ее прежнего господина Лючио. Впрочем, Илэр подозревал, почему: он сам, на своей шкуре уже испытал, что значит находиться под властью Алана, и мог предположить, что и Лорене когда-то довелось это изведать; он даже начинал думать, что Лючио, пожалуй, был не худшим из хозяев.

Лорену пришлось успокаивать совместными усилиями, убив на это целых полчаса. Илэр отчаянно жалел, что решил с ней повидаться, и знал, что Кристиан думает о том же. Лучше бы ей оставаться пока в неведении относительно судьбы сына. После, когда – и если – все наладится, к ней можно было бы прийти. Из нынешнего же визита не вышло ничего хорошего, одна только нервотрепка. И небольшая отсрочка неприятного разговора.

Откинувшись на мягкий подголовник сиденья «шевроле», Илэр теребил пальцами нижнюю губу и поглядывал то на дорогу, то на Кристиана.

– Послушай, Крис, – тихо проговорил молодой человек. – Я хочу рассказать тебе, что было после того, как я вошел в группу Алана. Это… не очень веселая история, но тебе стоит ее знать.

– Стоит ли? Если тебе неприятно вспоминать…

Илэр нетерпеливо махнул рукой.

– Приятно, неприятно – какая разница? Это было, и все тут. Я хочу, чтобы ты знал – именно ты, понимаешь? Это довольно личное, но ближе тебя у меня никого нет, и никому другому я не смогу рассказать… А ведь начиналось-то все неплохо. Я долгое время считал, что встретить именно Алана, а не кого-нибудь другого из старших носферату, было большой удачей. Он казался таким доброжелательным! Ничего похожего на тех кровожадных высокомерных монстров, которыми ты пугал. Я продолжал так думать еще некоторое время после превращения. Но потом… Алан кое-что сделал, дал понять, что жизнь моя и моя свободная воля больше ничего не стоят. Их попросту нет. И вот тогда-то до меня дошло, как я ошибался.

– Что он сделал с тобой, Илэр? – тихо спросил Кристиан, на несколько секунд оторвавшись от дороги и взглянув на молодого человека. Тот поджал губы и покачал головой.

– Это, Крис, единственное, что я не могу рассказать даже тебе. Но до того, как это случилось…