Текст книги "Пока смерть не заберет меня"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Глава 8

I can't see you

I can't feel you

I can't sense a distance to you

At all

Diary Of Dreams «Drop Dead»

– Впечатлителен, как викторианская девица, – продолжал ворчать голос Алана, а я продолжал не понимать, на каком свете нахожусь. Когти раз за разом вонзались в сердце, заставляя меня то задыхаться, то судорожно рвать ртом воздух, в глазах мутилось. Чья-то рука продолжала твердо поддерживать меня под локоть и вместе с тем влекла куда-то. Пришлось подчиниться ей. Несколько шагов – и меня усадили на что-то прохладное и упругое, а в губы ткнулось холодное стекло.

– Глотни воды, – приказал все тот же голос, я повиновался и закашлялся, пролив остатки воды. Кто-то забрал стакан, и жесткая ладонь прошлась по моему лбу, убирая в сторону волосы. – Ну, ну, все уже. Скажи, Илэр, ты часом мышей не боишься? Нет?

К этой минуте я уже почти убедился, что не брежу. Голос принадлежал, без сомнения, Алану. Придерживающая меня за плечи рука была его же. Осознав этот факт, я дернулся в сторону, и рука исчезла. Тем временем, боль в сердце понемногу отпускала, и зрение прояснялось. Я резко повернул голову и убедился: рядом со мной, на кожаном диване, стоявшем в холле гостиницы, сидел Алан собственной персоной. Он был в своей любимой, от старости потрескавшейся кожаной куртке, растрепанных кроссовках и полинявших джинсах. Не брился он, судя по щетине, с позавчерашнего утра. Удивительно, как его в таком виде допустили в приличную гостиницу. От него еще веяло холодом – видимо, только-только вошел с улицы. Перед нами, слегка наклонившись вперед, с выражением тревоги на лице, стоял парень-администратор.

– Все в порядке, спасибо, – улыбнулся самой своей обаятельной улыбкой Алан и сунул ему в руки пустой стакан. – У моего друга просто немного закружилась голова.

Администратор кивнул – не слишком, правда, уверенно, – бросил на меня опасливый взгляд и отошел за стойку. В течение последующего нашего с Аланом разговора он время от времени поднимал голову и посматривал на нас. На лице его застыло слегка удивленное выражение, словно он силился понять, каким образом тут оказался Алан, весьма смахивающий сегодня на бродягу, и почему его до сих пор не выведут.

Оставшись с Аланом тет-а-тет, я на всякий случай отодвинулся от него еще подальше и спросил негромко:

– Как вы тут оказались?

– Приехал поездом. Тебе уже лучше?

– Пожалуй, да. А как вы нашли меня?

– Я знаю Кристо не первый день, – терпеливо объяснил Алан, пристально на меня глядя. – И знаю гостиницы, в которых он предпочитает останавливаться в разных городах. Что еще?

– Ну а зачем вы вообще здесь?

– Как это «зачем»? Ты же просил меня о помощи?

– Вы же сказали "нет".

– Я поговорил с Авророй и решил, что дело серьезнее, чем кажется, – небрежно сообщил Алан. – Хэтери зашла слишком далеко. Между прочим, тебя я еще тоже поспрашиваю. Но для начала: что случилось вот прямо сейчас?

– Связь… – прошептал я, невольно поднося опять руку к груди. – Хэтери разорвала связь…

– Разорвала или попыталась разорвать? – он увидел, что я не понимаю вопроса, и уточнил: – Ты чувствуешь Агни или нет?

– Не знаю… – это была правда: кроме ноющей боли в сердце и недоумения от появления Алана я не испытывал никаких других чувств.

– Ладно, разберемся, – он поджал губы и покачал головой. – Подумать только: океан силы и абсолютное неумение ею воспользоваться! Я надеялся, что ты хоть чему-то научился. Но тебя нужно еще натаскивать и натаскивать.

– Уж не вы ли хотите взять на себя эту заботу? – огрызнулся я.

– Оставь фырканья на потом. Теперь вот что: где Кристо?

– У Хэтери, я полагаю, – поколебавшись, я все же протянул ему записку. Алан внимательно прочел ее и снова покачал головой.

– Глупец, – сказал он и задумался, опустив взгляд. Я терпеливо ждал целую минуту, отчаянно борясь с дурнотой, пришедшей на смену боли. Но он все молчал, и я не выдержал:

– Нужно ехать за ним?

– Погоди, не рви. Теперь время дорого, но торопиться не стоит, чтобы не наделать опрометчивых поступков, – взглянув на меня, Алан добавил: – И вообще, советую тебе немного отдышаться. Полчаса ничего не решают, а тебе нужно отдохнуть, иначе будешь ни на что не годен. Пойдем, поднимемся в твой номер. Приляжешь.

Мне не очень хотелось оказаться наедине с Аланом за запертой дверью, но делать было нечего. Хотя боль отступила, чувствовал я себя не лучшим образом. Алан был прав, отдых пришелся бы кстати. Кроме того, он вроде бы не собирался вот прямо так на меня накидываться. Вид у него был очень серьезный, и даже озабоченный.

В номере он запер дверь и повесил снаружи на ручку бирку "Не беспокоить". Я лег на постель поверх покрывала и закрыл глаза, но расслабиться не мог. Близкое присутствие Алана заставляло колотиться в бешеном ритме сердце и сводило напряжением тело. Это было что-то вроде полной несовместимости на физиологическом уровне. Если бы в ту минуту Алан попытался хотя бы прикоснуться ко мне, я, пожалуй, убил бы или его, или себя. Но он даже не приближался – отошел в сторону и сел в кресло у противоположной стены. Я подавил вздох облегчения.

– Можешь рассказывать связно? – спросил он. – Нет, лежи. Говорить можно и лежа. Я хочу услышать подробности о том, что именно вышло у вас с Хэтери.

Помедлив, я начал рассказывать. Алан был не тот человек, чьи чувства хотелось щадить. Да и не думаю, что он так уж переживал, услышав, как меня отколотили парни Хэтери. Когда я закончил, он некоторое время сидел молча и неподвижно, но вдруг заговорил тихо и о таком неожиданном предмете, что я приподнял голову и взглянул на него в недоумении.

– Впервые я столкнулся с Хэтери в году, кажется, тысяча пятьсот тридцать девятом. Во Флоренции. Она вовсю тогда обхаживала Лючио, но без особого успеха.

– Вы и с Лючио там же познакомились? – не удержался я от вопроса. Алан взглянул на меня и вскользь улыбнулся.

– Да. Лючио принадлежал к старинному и уважаемому, хотя и незнатному роду. Его отец был известным стекольных дел мастером и держал во Флоренции мастерскую и лавку. Его мать, как я выяснил позже, проведя небольшое расследование, была носферату, и вскоре после его рождения ловко разыграла собственную смерть и исчезла в неизвестном направлении. Лючио не знал ее и считал матерью мачеху – женщину во всех отношениях достойную. Когда Хэтери разыскала его, ему исполнилось девятнадцать лет, он недавно женился и надеялся вскоре стать отцом. Он был красив, как ангел, но совершенно не сознавал силы собственной красоты. Это был чистый, даже целомудренный юноша. Хэтери (звали ее тогда, разумеется, иначе) изображала из себя знатную даму, ценительницу редкостей и диковинок, и заказывала у отца Лючио для себя множество вещей. Причем настаивала, чтобы доставлял их сам Лючио. Положение ее было таково, что она не могла первой броситься ему на шею, и потому тонко его провоцировала. Слишком тонко, – усмехнулся Алан. – Она избрала неверную тактику: пыталась соблазнить его собственными прелестями, а нужно было соблазнять его им самим. Впрочем, она сама еще была относительно молода и неопытна, и только недавно обрела свободу.

– А вы-то каким образом оказались в курсе этих подробностей? – против воли заинтересованный, спросил я. Ведь жизнь Лючио до сих пор оставалась для меня тайной – Кристиан ничего о нем не рассказывал, да и вряд ли он знал что-то о столь давних событиях. Его самого тогда еще на свете не было.

– Я писал портрет Хэтери, – объяснил Алан. – Мы сразу раскусили друг друга и заключили было союз, но из-за Лючио быстро рассорились. Он пришел с выполненным заказом, когда Хэтери позировала мне, и меня поразила его красота. Я тут же предложил написать его портрет, но он отказался – он не был тогда тщеславен. Однако знакомство наше на этом не прекратилось. Лючио посмотрел мою работу, ему понравилось, и он попросил написать портрет его супруги. Конечно, я согласился, тем более что она тоже была красавица. Скажи, Илэр, ты читал Уайльда? – вдруг спросил он.

– Да, конечно, – ответил я, слегка сбитый с толку.

– Тогда ты поймешь, если я скажу, что стал для Лючио тем же, чем был для Дориана лорд Генри.

– То есть, вы отравили его, – тихо сказал я.

– Я открыл ему глаза, – возразил Алан. – И объяснил, какая великая сила заключена в его красоте. Несколько позже я понял, кто он такой, и тогда предложил ему вечную молодость. Не сразу, но он поверил мне и согласился…

– И стал вашим рабом…

– Учеником! Кроме того, он сумел освободиться уже через полсотни лет.

– Представляю, как он вас возненавидел! – искренне воскликнул я.

– Позже он сам действовал едва ли мягче, – спокойно сказал Алан.

– Это потому, что вы сделали из него чудовище…

– Нет. Мы сами делаем из себя чудовищ. В любом, самом чистом из сердец, таится тьма. Если дать ей волю, проявить слабость, она заполонит всю душу. Кроме того… скажи, ты всерьез считаешь Лючио чудовищем?

– Да.

– И меня, вероятно, тоже?

– Да.

– А себя?

– Да, – без колебаний в третий раз повторил я.

– И считаешь, что виноват в этом я?

– Ведь вы же показали мне всю эту грязь…

Снова странная быстрая улыбка проскользнула по тонким губам Алана.

– Ну а Кристо, он тоже – чудовище? Как, по-твоему?

– Кристиана оставьте в покое. Он в тысячу раз лучше и вас, и меня.

– Однако же он видел и испытал не меньше, чем ты. Кристо видел грязь и окунался в нее. Но к нему ничего не липнет. И, поверь, это происходит не от того, что учителя у него были из числа святых… Ты похож на него, Илэр, – продолжал Алан, – но тебе не хватает душевной твердости и решительности. Ты так же охотно, как Лючио, впустил в свое сердце тьму… Что до меня, то я никогда не был ангелом, – заключил он и рассмеялся.

– А где вы родились? – вдруг спросил я. Противоречивые чувства охватили меня: понимая умом, что не время и не место пускаться в откровенные беседы с человеком, чье присутствие рядом вызывало отвращение на физиологическом уровне, я все же ничего не мог поделать со жгучим любопытством. Прожив в непосредственной близости от Алана пять лет, я почти ничего не знал о нем. И впервые за все годы он вдруг пустился в подобные откровения. Упускать момент было нельзя.

Алан быстро взглянул на меня, его глаза блеснули удивлением.

– Какая разница? Того места, откуда я родом, не существует уже несколько сотен лет. Нет больше ни моей страны, ни моего народа.

– И все-таки?

– Стоял когда-то на реке Оронта город Антиохия,[3]3
  Пользуясь скудными познаниями Илэра в географии, Алан сгущает краски: та Антиохия, о которой он говорит, существует и поныне, и называется Антакья. Территориально, правда, относится уже не к Сирии, как в давние времена, а к Турции, очертания границ которой значительно изменились за десять веков.


[Закрыть] – не очень охотно проговорил Алан. – В тысяча девяносто восьмом году от Рождества Христова, после долгой осады, в город вошли рыцари-латиняне. Многие жителей Антиохии, в том числе и мои родные, были убиты, остальных угнали в плен. Меня, как и многих других, увезли в Европу… Ничего удивительного, что среди норманнских рыцарей затесался один носферату, который носил на себе крест и вместе со своими приятелями со спокойной душой грабил и убивал во имя Христа. Этот рыцарь и стал моим хозяином. Превращение же состоялось только спустя два года, поскольку в девяносто восьмом мне было четырнадцать… Устроит тебя такая исторически-биографическая справка?

Хоть я всегда считал Алана европейцем – по большей части из-за его европейского, и наверняка ненастоящего, имени, – все же его южное – или, быть может, вернее сказать "восточное"? – происхождение удивления не вызвало. Надень он, скажем, арабское платье, получился бы настоящий сарацин. Заинтересовало меня другое.

– Вы были обычным человеком до превращения?

– Нет. Мой отец был носферату; я не знал его, так же как вы с Лючио не знали своих матерей. Агни счастливее многих, – добавил он задумчиво. – Она знает обоих родителей. Как все-таки странно: лишь очень немногие из нас способны зачать и родить ребенка, но если кому-то выпадает такое счастье, ребенка часто бросают без всяких сожалений на произвол судьбы… – он помолчал, потом взглянул на часы и заговорил уже совсем другим тоном:

– По-моему, ты отдохнул уже достаточно. Что скажешь?

– Я готов ехать, – отозвался я, приподнимаясь.

– Еще минуту подожди. Теперь чувствуешь Агни или нет?

Прислушавшись к себе, я покачал головой. Вообще Агни я чувствовал слабо, гораздо хуже, чем Аврору, и объяснял это незавершенностью связи. Теперь же не чувствовал ее вовсе. Алан поджал губы.

– Плохо. Возможно, Хэтери перекинула связь на себя. И это значит, что добром договориться Кристо не сумел…

– Но как это может быть? – разволновался я. – Вы ведь говорили, что существующую связь может перекинуть на себя только более сильный?

– Верно. Но еще я говорил, что ты не умеешь обращаться со своей силой… Ты упустил связь и даже не понял этого. Все, вот теперь вставай. Поехали.

Однако сам он не торопился покидать кресло. Проследил взглядом, как я шел к двери, стараясь держаться от него подальше, и вдруг проговорил резко, злобно перекосив рот:

– Прекрати дергаться. Сказано уже было, не собираюсь я тебя больше трогать. Или полагаешь меня насильником?

– Да, полагаю, – я вспыхнул, но посмотрел ему прямо в глаза, подивившись мельком несусветной наивности вопроса: даже если оставить в стороне всю физиологическую составляющую наших отношений, то чем, по его мнению, он занимался все пять лет, как не насиловал мой разум и мою душу?

– Зачем же обратился ко мне, если я тебе настолько противен? – поинтересовался он, и глаза его сузились. Неужели удалось задеть его больное место? с удивлением подумал я. Неужели и его можно ранить? Я-то думал, что от сердца его за столько лет осталась одна головешка.

Но не успел я ничего сказать, а он уже усмехался:

– Не трудись придумывать вежливый ответ. И так понятно: никто другой не стал бы связываться с Хэтери из-за тебя. Всем на тебя наплевать. А о моем особом к тебе отношении ты знаешь, им и воспользовался. Так?

– Какой же вы самовлюбленный ублюдок, – пробормотал я, и Алан в голос расхохотался. Нет, все-таки вместо сердца у него была головешка.

* * *

Телефон Кристиана по-прежнему оставался недоступным, и это был плохой признак. Очень плохой. Как бы и в самом деле с ним не стряслась беда.

Алан хоть и назвал его глупцом, но сам поступал едва ли умнее, собираясь пойти к Хэтери сам-друг, без всякой охраны. Когда я выразил свои сомнения на этот счет, он только усмехнулся и показал извлеченный из внутреннего кармана куртки небольшой автоматический пистолет.

– И вы умеете им пользоваться?

– А ты знаешь, сколько войн случилось в мире за последнюю тысячу лет? – спокойно парировал он. – Поживешь с мое, научишься не только из пистолета стрелять.

Пистолет так ловко лег в его руку, и так удивительно подходил к его облику в целом, что не возникало сомнений: стрелять он умеет. И если возникнет нужда, спустит курок, не колеблясь.

– Уберите пистолет, – сказал я. – Не дай бог, кто увидит.

Засмеявшись, он небрежно сунул оружие обратно в карман.

– Заглянем сначала к Хэтери на квартиру, – заявил он, направляясь к стоянке такси. – Вряд ли, правда, она сама сейчас там. Скорее всего, оставила кого-нибудь, чтобы перехватить тебя.

– Зачем тогда ехать туда?

– Чтобы убедиться в этом лично, – он распахнул заднюю дверцу свободного такси. – Залезай.

– И все-таки было бы умнее взять с собой хотя бы Грегора, – пробурчал я, протискиваясь в салон.

– Грегору я в таких делах доверять не могу, – отозвался Алан и повернулся к водителю, чтобы объяснить дорогу.

Такси тронулось. Алан вывернулся на переднем сиденье, чтобы видеть меня, и сказал:

– Я ведь знаю, что он спит и видит, как бы от меня избавиться. Болван! И ведь понимает, что не совладает с ошалевшей от психического шока компашкой. Потому и подмазывался к тебе с предложением занять мое место.

– Кто вам рассказал? – удивился я.

– Никто. Догадаться нетрудно. Что, ведь было такое?

– Было, – признался я, не видя смысла отрицать и покрывать Грегора, особой любви к которому не питал. – А почему вы от него не избавитесь, если знаете о его нелояльности?

Алан пожал плечами.

– Сильных носферату мало. Зачем разбрасываться добром? Пока он не выступает против меня открыто, ищет способ подкопаться втихую… Ну, а я за ним присматриваю. И за ним, и за Кати.

Вряд ли стоило продолжать этот разговор в присутствии постороннего человека. Алан хотя и говорил тихо, все же сидящий рядом с ним таксист вполне мог разобрать слова. Если так, то упоминание носферату должно было его насторожить. Возможно, он даже принял нас за сумасшедших. Мне показалось, что он вздохнул с облегчением, когда такси остановилось и Алан, расплатившись, выбрался из салона, а я – за ним.

Хэтери жила в многоквартирном доме – не в небоскребе, как Алан, а в обычной многоэтажке. Впрочем, дом был относительно новой постройки и выглядел прилично, да и располагался в хорошем районе. Но внутри не чувствовалось роскоши: ни тебе консьержа, ни цветов в кадках, ни зеркального лифта.

– Не ожидал встретить в ней такой аскетический вкус, – заметил я.

– Ты не видел ее загородный дом, – ответил Алан. – Вот где она развернулась во всю ширь! Впрочем, еще увидишь, если я прав, и если ее здесь нет. И вот что, Илэр, не суйся ты вперед. Парни у нее нервные, неизвестно, что им взбредет в голову при виде тебя.

В лифте он расстегнул молнию на куртке и сунул руку за полу – видимо, чтобы удобнее было выхватывать пистолет. Я смотрел на него во все глаза: и не подозревал за ним подобных спецназовских замашек! Алан был жестким человеком, но выглядел так, будто всего и всегда добивался силой характера и никогда не касался оружия. Однако, поди ж ты: таскает во внутреннем кармане пистолет…

К двери Алан направился первым, еще раз повторив указание не лезть вперед него. И он знал, о чем говорил: дверь открыл плечистый парень, один из моих давних знакомых. При виде Алана он заметно растерялся, взгляд его забегал по нашим лицам. За его спиной виднелась часть обширной прихожей, оформленной в очень сдержанных бежевых тонах.

– Что это ты такой нервный? – дружелюбно обратился к амбалу Алан, не вынимая, впрочем, руку из-за полы куртки. – Случилось что?

– Добрый день, господин Сандерс, – откашлялся парень. Наконец, он определился, куда смотреть, и теперь таращил глаза на меня. – Мы… э-э-э… мы вас не ждали.

– Ничего страшного. Хозяйка дома?

– М-м-м… нет. Но госпожа Хэтери очень хотела поговорить с господином Френе и предупредила, чтобы мы передали ее просьбу остаться и подождать ее возвращения, – выкрутился амбал, и глаза его злорадно блеснули. Вот бывают же такие люди: ну что, спрашивается, я ему сделал? С чего он так радуется возможности прижать меня? И ведь, наверное, получал удовольствие, избивая меня в парке… Вот он, настоящий извращенец. Я ответил ему злобным взглядом, продолжая, однако, торчать за плечом у Алана.

В глубине квартиры послышались тяжелые шаги, и рядом с первым амбалом возник второй, деловито вопрошая:

– Что тут у тебя?

– Да вот, гости пожаловали.

– Господин Сандерс, – заметно сдулся второй громила, наткнувшись взглядом на Алана. – Простите, но хозяйка не говорила, что вы можете придти, и мы…

– Не мельтеши, – оборвал его Алан. – Не говорила, и ладно. Тогда мы пойдем. Всего хорошего.

– Э-э-э! – снова подал голос первый, продолжая поедать меня глазами. – Френе придется остаться.

– С какой стати? – демонстративно удивился Алан, умудрившись спиной и затылком изобразить недвусмысленный приказ: "Молчи!". Я дернулся было вперед, но лицо обдало нестерпимым жаром, – Алан делом подкреплял мысленный приказ, – и я остался на месте. – Френе не подчиняется вашей хозяйке и не обязан исполнять ее распоряжения.

– Она хотела его видеть, – хмуро проронил второй.

– И увидит, не беспокойтесь. И не делайте резких движений, – добавил он значительно. – Вы ведь не хотите со мной ссориться?

Парни мрачно промолчали. Мы повернули к лифту, но из-за притворяющейся двери вдруг донеслось тихое:

– Надо же, сам явился… Не зря говорят, что этот щенок его подстилка…

Не дослушав фразу, я рванулся назад, но Алан оказался быстрее. По лестничной клетке стремительно пронеслась волна обжигающего воздуха, дверь сама собой распахнулась, со всей силы ударившись о стену, а оба амбала, как подрубленные, грохнулись на пол с перекошенными от боли физиономиями. Алан уже стоял над ними, и в глаза его полыхало то адское пламя, которое лично меня всегда пугало до чертиков.

– Совсем распустились, – негромко проговорил он, глядя вниз, на поверженные тела. На лбу у него выступили крупные капли пота, и билась жила. – Вообще не соображают, с кем говорят, недоумки. Надо будет побеседовать с Хэтери на этот счет.

Несколько раз глубоко вздохнув и резко выдохнув, он поднял голову и посмотрел на меня. Пламя в черных глазах уже улеглось, и он выглядел почти как обычно.

– Сорвался, – сказал он с сожалением и несильно пнул ближнего к нему амбала.

– Они живы? – спросил я хрипло – горло перехватило от злости.

– Разумеется.

– Жаль.

– Действительно, жаль, – согласился Алан и вдруг улыбнулся и подмигнул мне. – Ну ничего, вот вернем Агни, и можно будет повторить визит и довести дело до конца. А еще лучше, перекинь связь на себя – чего добру пропадать. Только не сейчас. Не будем обострять.

– Я подумаю над этим, – хмуро согласился я.