Текст книги "Гарри Поттер и… просто Гарри"

Автор книги: Светлана Исайкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

– Оборотное зелье? – переспросил я, пытаясь не обращать внимание на выстрелившую вверх руку Гермионы и хихикающего Малфоя (вспомнил! вспомнил!), – эм-м-м… пиявки…спорыш… толчёный рог двурога… мухи шелкокрылые… – состав стал всплывать из глубин моей памяти, будто сам по себе, – водоросли, собранные во время прилива… шкурка бумсленга…и частицы тех, в кого надо превратиться.

Малфой перестал хихикать, ухмылка Снейпа превратилась в гримасу, Гермиона смотрела на меня с возросшим уважением, а Пат – с удивлением. Видимо, я ответил правильно.

Весь остаток урока мы что-то записывали (а вы пробовали писать пером? У меня были кляксы через строчку), а я занимался сравниванием Пата и профессора Снейпа. В принципе, анализ ДНК тут вряд ли понадобится. Взять Пата, вырастить его в шкафу, отрастить ему волосы (и не мыть их), накинуть ему лет двадцать. А так – глаза, линия губ и скул, подбородок, нос. Даже мимика, в принципе, та же. За одним большим исключением.

Пат умел улыбаться.

* * *

– Ты молодец, Гарри, это был сложный вопрос, – поздравила меня Гермиона, когда мы вышли из кабинета.

– Да уж, приятель, удивил, – заявил Пат с другой стороны, – откуда такие познания?

– Да мы же с тобой ржали над этим рецептиком минут десять, не помнишь? – напомнил я, – особенно над шкуркой бумсленга?

– Почему? – не поняла Гермиона.

Я замялся.

– Ну, не знаю. Слово смешное.

Тут наша кудрявая сокамерница внезапно вспомнила, что у неё Руны, и убежала в другую сторону.

Мы молча вышли во двор. На нас таращились. Я, конечно, думал, что все смотрят на знаменитого Гарри Поттера. Мне ведь тогда и в голову не могло прийти, что спокойно идущие рядомгриффиндорец и слизеринец – это зрелище покруче Мальчика-Пережившего-Аваду-Кедавру.

На улице светило осеннее солнце, ничто не напоминало вчерашнюю мерзость.

Когда Пат достал сигарету я заметил, что у него трясутся руки. Хотя, нет. Его всего как-то потряхивало.

– Ты это видел? – наконец спросил он, безуспешно пытаясь извлечь из зажигалки огонёк, – ты предмет этот видел? Зелья… бред собачий…

– Тебе же всегда нравилась химия… – осторожно начал я.

Он в ужасе воззрился на меня.

– Ты что сравниваешь?! Химия – это наука! А это… это… – он, не находя подходящего слова, выкинул бесполезную зажигалку, – это суп!

Я хохотнул. Подходящее словечко. Мне нравится.

Пат достал свою палочку, извлёк из неё крохотный огонёк и с наслаждением прикурил.

– Ещё этот чёртов факультет! – продолжал изливать мне свои несчастья Пат, – чёрт, я ведь мог с тобой попасть на твой Гриффиндор!

– В смысле?

– Эта драная шляпа никак не могла выбрать факультет. И буквально предоставила мне полный выбор!

– А! Меня она тоже звала в Слизерин!

– А ты?

– Ну я, как бы, отказался…

Пат негодующе возвёл глаза к небу.

– А я сидел и думал – почему это шляпа разговаривает?

Я засмеялся.

– В стиле Пата Рэндома.

Пат мрачно усмехнулся.

– Да. Таким меня создал господь!

– Не знаю насчёт господа, – не удержался я, – но один знакомый носатый дядька тут явно постарался!

Пата передёрнуло.

– Не говори мне о нём. Куда смотрела моя мать?!

Не знаю, куда точно смотрела мама моего друга, но точно не на внешние данные.

– Лучше бы он был бандитом, – мрачно заявил Пат.

А через пару секунд осторожно спросил меня:

– Скажи честно, мне кажется или я правда на него так похож?

Пат посмотрел на меня с надеждой, которая свойственна смертельно больным людям. Я не мог врать своему лучшему другу.

– Убей меня, – грустно попросил меня Пат.

– Мистер Рэндом! – вдруг раздалось за нашими спинами.

Около нас появилась похожая на ястреба профессор МакГоноголл. Она с яростным негодованием смотрела на Пата.

– Что? – не понял он.

– Курение запрещено на территории Хогвартса!

– Я же не в замке! Тем более, такого правила нет, я лично посмотрел.

Профессор взмахнула палочкой, и сигарета Пата испарилась. Вид у него сделался как у ребёнка, у которого конфету вырвали прямо изо рта.

– Не волнуйтесь, теперь будет. Правда, мне всегда казалось это очевидным! – воскликнула МакГоноголл, – пять баллов со Слизерина.

Глава Тринадцатая, где я узнаю чем отважный лев отличается от скользкой змеи

– … а кабинет ты видел? Подземелья! Кошмар… Полная антисанитария… Вот когда я был в университете… – голос Пата принял мечтательную интонацию.

– Какого ты там делал? – лениво удивился я, жмурясь на осеннее солнышко.

Мы сидели на берегу озера, наслаждаясь не по-осеннему тёплой солнечной погодой.

– Да ходил к знакомому парню, он там учится… Ну так вот там я понимаю – лаборатория! Реактивы, микроскопы… Всё чисто, стерильно…

– Ты кухню тёти Петунии не видел. Вот там действительно стерильно!

– Поттер, хватить меня перебивать, – недовольно пробурчал Пат.

– Да ты забодал меня уже! У тебя, кстати, лучше всех получается.

– Это генетическое. Наследуется вместе с носом.

Уже две недели прошло с тех пор, как мы приступили к занятиям в Хогвартсе, и на Зельях Пат хоть и не показывал себя с лучшей стороны своего непростого характера, но результаты его работы неожиданно превосходили всех. Гермиона пыхтела над котлом, но даже с её мозгами (а они всё-таки у неё ого-го какие!) было непросто; Малфой, больше времени тративший на язвительные оговорочки, особо не преуспевал ни в этом деле, ни в зельях; мой процент успехов и неудач был примерно шестьдесят к сорока (а я за эту пару недель, кажется, вызубрил учебники по Зельеварению за все пять курсов).

А Патрик Рэндом, не утруждая себя чрезвычайными усилиями, готовил всё, что надо, вызывая одобрительные ухмылки своего папаши и, кажется, интересуя его всё больше с каждым занятием. Притом что Пат умудрялся сохранять весь урок такое выражение лица, которое говорило яснее ясного, что всё, что он сейчас делает, ему глубоко омерзительно и противоречит всем его жизненным принципам.

А сейчас, как и всегда после общения со своим папашей и его котлами, Пат много и в подробностях критиковал Зелья. Достало жутко.

На нас как всегда глазели. Дружба гриффиндорца и слизеринца в этих стенах была настолько в новинку, что являлась бесконечной темой для разговоров, пересудов, усмешек и т. д. и т. п. А уж если гриффидорец – сам Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, юный бунтарь с опасными наклонностями поджигателя учебных заведений, а слизеринец – Пат Рэндом, который не боится профессора Снейпа (а это значило то же самое, что вообще ничего и никого не бояться), и благодаря которому за две недели со Слизерина сняли уже пятьдесят баллов (за курение, за использование нецензурного лексикона, за пребывание вне спальни после отбоя, за шум в библиотеке, ещё за что-то)…

У наших с Патом разговоров тоже были неиссякаемые темы. Их было три штуки.

Первое – Зелья. Тут Пат всегда кривил лицо и выкладывал всё, что он думает об этом предмете и о преподавателе. Тут же был переход на вторую тему – Северус Снейп.

В первый же день после Превращений мы пошли в гости к Люпину. Рем не успел поздороваться, как Пат с порога выпалил:

– Скажи мне честно, Рем, неужели на вашем курсе не было адекватных симпатичных парней?

Рем начал улыбаться, когда мы вошли, но теперь его улыбка застыла в странном недоумённом выражении.

– О чём ты?

– О том, как я появился на свет.

Рем помолчал, видимо не зная, что сказать.

– Хотите чаю? – вдруг предложил он.

– Давай, – тут же согласился я.

Люпин оживился и быстро соорудил нам по чашке чая. Пат хмуро смотрел на Люпина.

– Как первые день в школе? – попробовал беззаботно спросить Рем.

– Паршиво, – тут же отозвался мой друг.

– Мы будем ходить на дополнительные занятия по Превращениям, – добавил я.

Это была идея Пата. С Превращениями и правда было сложно, просто так их было не нагнать, и Пат после урока потащил меня прямо к МакГоноголл и заявил, что нам не помешали бы дополнительные занятия. Притом меня не предупредил, и я стоял, хлопая глазами и понимая, что уже поздно идти на попятный. МакГоноголл, помолчав, согласилась. Хотя я не был в этом уверен, так как Пат смутил её на только что прошедшем уроке вопросом, есть ли практическийсмысл в превращении ёжиков в тапочки.

На мой взгляд, смысл был. Вот просыпаешься ты утром, а вокруг полным полно ёжиков. А тапочек нет. Вот тогда-то и вспомнишь уроки профессора МакГоноголл…

– Поэтому паршиво? – всё ещё пытался улыбаться Рем.

– Нет, – всё ещё хмурясь, ответил Пат, – просто первым уроком были Зелья. Ты на мой вопрос так и не ответил.

Рем вздохнул.

– Пат, мы с твоей матерью были старостами в школе, часто общались и я её хорошо знал. Она была замечательным человеком…

– Я это знаю. А мой отец – козёл, – прервал его Пат, и с каким-то странным удовлетворением добавил, – и ведь я всегда знал об этом!

Рем устало потёр глаза и немного помолчал.

– Я не могу тебе сказать, что было между Снейпом и твоей матерью, Пат.

А я вот догадываюсь…

– Теперь это может тебе рассказать только он сам. Я только знаю, что Мишель никогда не испытывала к нему неприязни как… многие. Она никогда не говорила в открытую, что он ей нравится… или что-нибудь в этом духе. Но она всегда его, как бы, жалела…

– Жалела? – внезапно улыбнулся Пат, – не знал я, что от жалости дети появляются! Пожалела, нечего сказать… Его не жалеть надо, а обходить на добрую сотню футов! Да от него даже дементоры, наверное, в страхе шарахаются!

Люпин усмехнулся.

– Что, правда шарахаются?! – изумился Пат.

– Нет, просто Сириус однажды сказал то же самое…В классе… шестом, наверное. Но я не стал бы так категорично…

– Как будто тебе он нравится, – прервал его Пат

– Не нравится, – согласился Рем, – но и неприязни не вызывает. Тут ведь вопрос, доверяешь ли ты суждениям Дамблдора. Я, естественно, полностью доверяю Северусу…

Кажется, Рем пошёл не в ту степь.

– При чём здесь Дамблдор и его доверие? – не понял я.

Рем замолчал, поняв, что сказал что-то лишнее. А Пат, что-то моментально подсчитав в уме, как-то слишком спокойно спросил:

– Он, что, был Пожирателем Смерти?

Ого, как всё интересно складывается.

Люпин несколько секунд смотрел в пол, потом вздохнул и поднял на нас глаза.

– Поймите, Снейп перешёл на нашу сторону задолго до падения Лорда Волдеморта. Он был двойным агентом, передавая нам информацию, очень сильно рискуя своей жизнью…

– Мало он ей рисковал, – хмуро заявил Пат. Вид его был мрачнее тучи, – теперь понятно…

– Что понятно? – спросил я.

Мой друг растянул губы в кривой усмешке.

– Понятно, почему тётя Мэг заставила меня поклясться всеми святыми, что я не буду притрагиваться к тёмной магии.

* * *

И, наконец, третья тема – чем отличается лев от змеи? Или можно – чем отважный лев отличается от скользкой змеи? А можно и по-другому – чем отличается благородная змея от тупого льва?

О дебильной традиции вражды между этими двумя факультетами я тоже узнал в первый день учёбы (как видите, он вообще выдался чрезвычайно насыщенным).

Вечером всё того же дня в общей гостиной факультета Гриффиндор я пытался разобраться с кучей учебников по Превращениям. Рядом сидела Гермиона и с упоением листала рунический словарь и что-то оттуда выписывала.

Пытался-то я пытался, но ничего не получалось из-за того, что на меня все глазели. Ну, не напрямую, конечно, но я просто чувствовал спинным мозгом, как каждый в гостиной пытается хоть раз изредка взглянуть на меня, будто я сейчас залезу на стол и станцую джигу. Я всегда ненавидел быть в центре внимания.

– И когда это закончится? – вздохнул я, обращаясь к самому себе.

– Что? – оторвалась от книги Гермиона.

– Я говорю, когда всем надоест на меня таращиться?

Она усмехнулась.

– Не волнуйся. Рано или поздно все поймут, что ты ничем не отличаешься от обычных людей.

– Надеюсь, что рано. Потому что я и правда ничем не отличаюсь от обычных людей.

– Гарри, пойми, для всех твоё имя – легенда. Про тебя написано в «Новейшей истории магии» и в «Расцвете и падении тёмных искусств», про тебя знает каждый ребёнок. Притом, что тебя никто не видел, в Хогвартс ты не пошёл – тут какие слухи только не ходили! Вплоть до того, что тебя якобы обучает магии сам Дамблдор! Ещё эта статья в Пророке…

Я уныло посмотрел на неё.

– Реальность намного прозаичнее.

Тут я заметил, как в гостиную зашли два парня из моего класса – Дин и Симус. Они что-то горячо обсуждали и (меня почему-то это совсем не удивило) подошли ко мне.

– Слушай, Гарри, – начал тот, что Дин, – а правда, что … что ты поджёг школу?

Видимо, это вопрос очень всех интересовал, потому что многие затихли и прислушались.

– Нет, неправда. Это была случайность. И вовсе не школу, а только химический класс. И вообще его быстро потушили.

Гермиона вылезла из-за своего словаря и с удивлением посмотрела на меня.

– Ты поджёг химический класс?

Я вдохнул и выдохнул воздух, чтобы успокоиться. Видимо, я плохо объяснил.

– Просто я и Пат решили проверить, правда ли, что если смешаешь бензин и замороженный концентрат апельсинового сока, то получается напалм [1]1
  Рецепт из «Бойцовского клуба», результат не гарантирую, проверять не советую…


[Закрыть].

– Что, правда? – изумилась Гермиона.

– Оказалось, что да, – хмуро ответил я.

– И что с вами за это сделали? – восторженно спросил Дин.

– На две недели отстранили от занятий в школе и направили в одно местечко для трудных подростков.

Я вспомнил, что эти две недели я просидел запертым в своей комнате с паршивой кормёжкой один раз в день.

– А этот Рэндом – ты его знаешь? – спросил Симус.

– Да, это мой друг, – ответил я, не видя в этом ничего такого.

Парни переглянулись и с многозначительным «ммм…» отчалили.

– И нечего на меня так смотреть, – сказал я Гермионе, чувствуя её взгляд.

– Зря ты это рассказал. Теперь об этом будут говорить ещё месяц, – задумчиво проговорила Гермиона.

– Я сказал правду, – уже начиная сатанеть, пробурчал я, – и, кстати, что не так с этим Слизерином?

Гермиона вздохнула и объяснила. Я бы сказал, доступно. Что Гриффиндор и Слизерин находятся в состоянии открытых боевых действий из принципа, по традиции. Что в Слизерине учатся самые высокомерные и злобные придурки, презирающие магглов и магглорождённых волшебников. Что с этого факультета вышло намного больше тёмных волшебников, чем со всех других вместе взятых. Что…

– Гермиона, – возмущённо перебил её я, – ты же умный человек, ты должна понимать, что повально весь факультет не может быть таким!

Она обрадовалась, когда я назвал её умной, но, тем не менее, прискорбно констатировала.

– Конечно, теоретически, так не может быть. Но знаешь, Гарри, за все годы учёбы я не видела от Слизерина ничего хорошего.

* * *

– Наша популярность в этом местечке бьёт все рекорды, – заметил мой друг и, оглянувшись по сторонам, достал сигарету.

– За баллы волнуешься? – усмехнулся я.

Пат фыркнул.

– Вот ещё. Баллы эти – чушь. Просто достало, когда на меня орут. «Рэндом! Что вы себя позволяете?» – удачно изображая МакГоноголл, воскликнул Пат, – «Хотите сказать, что вам дома позволяют курить?». Я говорю – да. А она не поверила, представляешь?

Я вяло пролистал учебник по Превращениям, которые были у нас сегодня после обеда, и помахал в ответ рукой братьям Криви, которые смотрели на меня как на божество.

– Не надоело им ещё? – вздохнул я.

– Вот вы где!

Гермиона. Значит, Руны закончились. Сейчас будет обед, а потом – к грозной женщине-кошке.

Гермиона неодобрительно посмотрела на Пата. Тот азартно сверкнул глазами и выдохнул вместе с дымом:

– Давай! Накажи меня! Сними с меня баллы!

Гермиона недовольно фыркнула, но ничего не сказала. Поняла уже, что с Патом ничего не поделаешь.

– Превращений не будет, – с недовольным лицом сказала она, – и ваших занятий сегодня тоже.

– Почему? – спросили одновременно мы.

– Вы у меня спрашиваете? Спросите лучше у МакГоноголл, но вряд ли она вам ответит.

– Хочешь? – расщедрился на сигареты Пат.

– Ты же знаешь, что я не курю! – возмутилась Гермиона.

Пат пожал плечами.

– Как хочешь. Хотя я считаю, что девушки с сигаретами очень сексуальны.

– Интересные у тебя представления о женственности, – протянул я.

– Причём тут женственность? И вообще, кто бы говорил! Сью дымила как паровоз!

Гермиона и Пат подружились довольно быстро. Этому было несколько причин. Первое – она с самого начала знала его, как моего друга и познакомилась с ним до того, как он попал на «чумной» факультет. Второе – он пришёл в бурный восторг при виде её кота с жутким именем Живоглот (как по мне, так с виду это было огромное рыжее чудовище). Третье – Живоглот тоже пришёл в восторг от Пата, а мнению своего кота Гермиона очень доверяла (по слухам, первым Петтигрю раскрыл именно он). Ну и последнее – Пат тоже любил коротать время в библиотеке, уровень интеллекта у него был выше, чем у многих, а Гермиона, как я понял, остро ощущала нехватку друзей «по разуму».

Друзей у неё вообще было немного. Она была старостой, её уважали, но … не любили. Джинни Уизли – но они не так часто общались, она была на курс младше. Ну и, наверное, Невилл, который испытывал к ней чувства, представляющие собой смесь симпатии и благодарности. Как он объяснил мне однажды, за её постоянную помощь на уроках у Снейпа. Конечно, она была немного всезнайкой, и (что греха таить) частенько не гнушалась это показать. Это, бывало, раздражало, но в принципе Гермиона была нормальной симпатичной девчонкой. Не вижу никаких причин, чтобы ей не иметь кучу друзей.

– Гермиона, можно тебе задать вопрос? – поинтересовался Пат, флегматично выдыхая дым.

– Можно, – как-то осторожно, будто ожидая подвоха, ответила она.

– Вот скажи как девушка – Снейп симпатичен как мужчина?

Гермиона нервно хихикнула. Я сам еле удержался от подобного смешка.

– Я так и думал, – констатировал Пат.

Я заметил, что к нам приближается девушка. Судя по цветам – слизеринка. Это, значит, к Пату. Ну да, вот он ей рукой помахал.

– Знакомьтесь, это – Дейдра МакЛален, учится на пятом курсе.

Девушка, как это не странно, пожала нам руки. Рукопожатие у неё было крепкое и решительное.

– Тебя я знаю, ты – Гермиона Грейнджер. Лучшая на шестом курсе.

Гермиона даже смутилась. Видимо не ожидала комплиментов от Слизерина. Хотя, это и комплиментом-то не было – так, констатация фактов.

Девица эта была похожа на лису. Это первое, что пришло мне в голову. Серые глаза, чёрные волосы, гладко зачёсанные в хвост. И вид такой – решительно-настойчивый. Кого-то мне напоминала…

– Слушай, а ты с Блэками в случае не в родстве? – спросил я.

Дейдра повернулась, посмотрела на меня и слегка дёрнула плечами.

– Все чистокровные семьи в родстве друг с другом, – без каких-либо эмоций сказала она. Опять только констатация факта, – с Блэками мы через третье колено или что-то вроде того.

– Тебя Снейп вызывает, – обратилась она к Пату.

– Зачем? – спросила почему-то Гермиона.

– Видимо хочет узнать, как дела у его любимого … ученика, – выдал Пат, безошибочно передав интонацию своего папаши. Все рассмеялись.

– Ладно, пойду, – сказал мой друг, перекидывая ремень сумки через плечо, – встретимся после обеда. И чего ему надо?

– Главное, ничего не подписывай кровью, – напутствовал его я.

Пат усмехнулся и ушёл вместе с Дейдрой. Зазвонил колокол на обед.

– Ты очень много занимаешься, – сказала мне Гермиона по дороге к замку.

Я пожал плечами.

– Вообще-то, я не фанат учёбы. Просто не хочется, чтобы говорили, что «Мальчик-Который-Выжил» – полный дуб. Мне Снейпа хватает.

Гермиона закатила глаза.

– Гарри, сколько раз тебе говорить – он ко всем так относится, а не только к тебе. Ты бы видел, как он издевался над Невиллом.

– Извини, Гермиона, но тут ты не права. МЕНЯ он ненавидит. Я же вижу.

Это было правдой. Снейп меня ненавидел со страшной силой. Стоило мне появиться на горизонте, на его лице появлялась маска отвращения. И все меня пытались убедить, что он ко всем так относится. Согласен, он всех вокруг терпеть не может (и это взаимно, надо сказать), но меня он выделял. Люпин что-то знал, но отмалчивался. Сириусу я ещё не успел написать о Снейпе. Один только Пат согласился – да, Снейп тебя ненавидит. И на том спасибо.

Глава Четырнадцатая, в которой готовится Великая Слизеринская Революция

– Боже, опять тыквенный сок! – возмутился я, уныло глядя в кубок, – у меня скоро дизбактериоз разовьётся.

– Чего? – переспросил Рон, и с опаской посмотрел на свой кубок с вышеупомянутым соком.

– Да ничего. Просто чаю хочется, – грустно пробормотал я.

Мы сидели на обеде. За учительским столом МакГоноголл действительно не было. Впрочем, как и Дамблдора. Неужели у старичков свидание?!

Я посмотрел на слизеринский стол. Пат и его знакомая Дейдра видимо только уселись, и мой друг с нехорошей ухмылкой что-то сообщил сидящему напротив семикурснику с перебитым носом. Тот также усмехнулся и послал уничтожающий взгляд Малфою, который обитал где-то на другом конце стола и выглядел дёрганым и раздражённым.

– Вы заметили, что слизеринцы ведут себя как-то странно в последнее время? – сказал Рон, тоже таращась на крайний правый стол.

– Это ещё слабо сказано, – согласилась Джинни, сидящая неподалёку, – сегодня перед зельями Харпер, этот жуткий придурок с крысиной мордой, обозвал Колина … ну, сами знаете как, а МакЛален велела ему заткнуться!

– Эй, Уизли! Я тебя повсюду ищу, – грубовато прозвучало сзади меня.

Я обернулся и увидел высокого парня с жёсткими волосами. Я знал его, это был Кормак МакЛагген, семикурсник и полный идиот. И потом мне говорят, что все придурки попадают в Слизерин…

Джинни недовольно посмотрела на него.

– Слушай, когда будет отбор в команду? А то уже сезон скоро начнётся.

Он сказал это таким тоном, будто это он был капитаном гриффиндорской команды по квиддичу, а не Джинни.

– Отбор будет в эту субботу, – спокойно ответила она.

– Понятно, – хмыкнул МакЛагген, – надеюсь, отбор будет … компетентным.

И кинув на Рона презрительный взгляд, отвалил. Рон, чьи уши стали красными и едва не засветились, пробурчал ему вслед:

– Ну и урод!

И немного помолчав, обратился ко мне:

– А ты, Гарри, за какую команду в квиддич болеешь?

– Я же тебе говорила сто раз, Рон, что он ничего не знал о нашем мире, как он может болеть за какую-то команду? – внезапно выпалила Джинни, не дав мне и рта раскрыть.

Потом покраснела и осторожно спросила меня:

– Ведь правда?

Я не успел ей ответить (мне и слова здесь не дают вставить!), как прямо передо мной приземлилась большая белая полярная сова. Она глянула на меня круглыми жёлтыми глазами, радостно ухнула, и протянула лапку с письмом с какой-то коробочкой.

– Видимо, тебе, – пробормотала Гермиона, – странно, письма обычно приходят к завтраку.

Но, разворачивая письмо, я уже смутно догадывался, от кого может прилететь полярная сова и принести письмо к обеду. И не ошибся.

Лу! Наша милая подружка. Вы думали, мы с Патом о ней забыли? Как же! Вспоминаем о ней каждый день. Скучно без неё как-то. Невесело. Пат вон вообще две недели в тяжёлой депрессии (здесь, конечно, дело в его папаше, в зельях, в Слизерине и вообще в волшебстве, но отсутствие Лу тоже сказывается).

Я хотел было уже прочитать письмо, как сова недовольно клюнула меня за палец.

– Чего тебе? – возмутился я, – кушать хочешь?

Я предложил ей кусочек бекона, и она с радостью его схватила. Я вздохнул и отвлечённо констатировал про себя, что половина стола глазеет на это действо. Такое интересное зрелище! Умереть, не встать! Просто первая полоса – «Знаменитый Гарри Поттер скормил полярной сове кусочек бекона».

Сова сожрала бекон и с видимым удовольствием уткнулась в мой кубок с тыквенным соком. Да я всё равно его пить не хотел…

«Привет, Гарри и Пат!– завихрились крупные, не очень разборчивые буквы, – хочу вам сразу сказать – вы оба жуткие козлы! Уехали – и не письма, и не открытки. Ждала, ждала. Думала, вас там тролли пожрали»

Не сожрали, подавились бы. Я почувствовал укор совести. Ведь какие мы придурки – вспоминали Лу, вспоминали, а написать забыли…

«Короче, не дождалась, и решила сама написать. Сходила на Косую Аллею и купила сову. Как она? Нравится? Её зовут Хэдвиг. Это я купила «Историю магии» (кстати, лучше не читайте, я потом полночи уснуть не могла) и методом научного тыка выбрала птичке имя».

Интересно, зачем Лу понадобилась история магии?

«Кстати, встретила там того белобрысого чувака. Ну, вы вспомните его сами, Сириус говорил его имя, я забыла просто. И с ним был мужик, жуткий такой, нос крючком, волосы немытые, весь в чёрном. На Пата похож (прости меня, Пат, но это страшная правда). Подозрительная, кстати, парочка»

Снейп и Малфой-старший на Косой Аллее? Подозрительно… А может и нет. Может, встретились два приятеля, то да сё, надрались в «Дырявом котле» и по бабам…

А то, что это был Снейп, сомнений не возникало. Лу может и бестолковая, но в наблюдательности ей не откажешь. Да и по описанию…

Потом шли долгие рассуждения, что без нас ей скучно, не с кем гулять и из всех развлечений у неё и осталось, что ходить на чай к тёте Мэг, которая рассказала ей уже кучу историй о детстве Пата (я нехорошо улыбнулся мыслям о том, как будет возмущён мой друг).

Заканчивалось письмо выводом, что лучше бы мы вообще никуда не уезжали. И в самом конце:

«P.S. Это вам от меня презент. А письмо не знаю к кому попадёт, я сказала Хэдвиг – отдай на своё усмотрение. Пока, целую вас обоих, хоть вы и козлы неблагодарные»

Вот такие мы, оказывается плохие. И… вы не поверите, она прислала нам по перьевой ручке! И ведь находились же уроды, которые называли Лу глупой!

* * *

– Э-хей, Тёмный Патрик! Что от тебя хотел Ужасный и Вездесущий?

Мы встретились на том же месте, где и коротали время до обеда. Не с того, не с сего небо стало заволакивать тучами. Похоже, к вечеру собирался дождь. Вот тебе и тёплая солнечная погода!

– Малфою кто-то напихал муховёрток в кровать. Они его так покусали, что его час не могли на пол опустить. Он был уверен, что это моих рук дело, – безмятежно улыбался Пат.

– А что, твоих? – поинтересовался я.

Драко Малфой был редкостным придурком (тут первое впечатление нас не обмануло) с замашками скинхэда. Я даже не знаю, кто больше с ним цапался – я или Пат. Наверное, Пат – у него больше возможностей. Он же с ним в одной комнате живёт, бедняга.

– Стал бы я мелочиться, – возмутился мой друг, – я бы сразу напихал тарантулов. Так, кстати, Снейпу и ответил. Это стопудово кто-то из малышни, они же всем скопом ненавидят этого юного нацика. Ты что-то потерял?

– Я ищу Саамах.

Моя гадюка жила на улице (и хорошо, а то я не у кого не видел ручных змей). Она просто пришла в змеиный восторг от Хогвартса. Ползала, где ей вздумается, хотя на мой зов всегда приходила. Но не в этот раз.

– Странно, – пробормотал я.

Пат задумчиво посмотрел на меня.

– А ты в курсе, что Волдеморт тоже со змеями разговаривал?

– Чё, правда?

Пат покивал головой.

– А ты-то откуда знаешь? – уставился на него я.

– Рассказали. В Слизерине вообще много чего знают.

Мы побрели вдоль озера. Вокруг никого не было, будто все повымерли. Неужели ухудшение погоды всех спугнуло?

– А кто этот парень с поломанным носом? – поинтересовался я.

– Джейкоб МакНейр. Кстати, племянник бывшего Пожирателя Смерти. Ну, из тех, что типа раскаялись, осознали, перевоспитались и т. д. и т. п. И, знаешь, Малфой-старший…

– …тоже из той же компании, – прервал его я, – не один такой умный, мне тоже это рассказали. В принципе, нетрудно догадаться.

– Кстати, Джей – полукровка. Его выперли из квиддичной команды, чтобы засунуть туда Малфоя. Так что у Джея к нему личные счёты.

– Да ты просто кладезь информации! – присвистнул я.

Пат закатил глаза.

– О! Если бы ты знал, сколько тайн скрывают в себе подземелья Слизерина! Поломанные судьбы, несбывшиеся надежды, разбитые сердца…

– Да уж. Один призрак чего стоит! – усмехнулся я.

– Зря смеёшься, – серьёзно сказал Пат, – какова история Кровавого Барона! Любовь, ревность, предательство… Короче, чистый Шекспир.

– Я вижу, и тебя сегодня пробивает на лирику. Кстати…

Я достал из кармана письмо и протянул его Пату. Он, улыбнувшись, стал его читать.

– Лу в своём репертуаре… Малфой и Снейп? Неужели я такой же урод?!.. Чего она ей рассказала?!

В голосе Пата нарастало возмущение.

– Наверное, как ты пускал пузыри и мучил котят.

– Я не пускал пузыри и уж тем более никогда не мучил котят! – ещё больше возмутился Пат, – а что за презент?

Я достал ручку и отдал Пату. Он внимательно на неё посмотрел, потом вздохнул, и на лице его отразилась непривычная ностальгия.

– А помнишь, как мы на колесе обозрения застряли на сорок пять минут? – мечтательно протянул мой друг.

– Угу, – такое разве забудешь? Пат тогда громко насвистывал нам «Боже, храни королеву» (и даже подбивал петь нас гимн хором), у меня иссяк весь запас анекдотов и историй про моих родственников, а Лу клеили парни из кабинки выше. Снимали нас с помощью пожарной лестницы.

– И в морду получить-то не из-за кого, – также задумчиво продолжил Пат.

– Можешь получать за убеждения, – предложил я.

– За убеждения я и сам кому хочешь врежу, – нагло заявил Пат, и поплотнее запахнул мантию, – что-то холодать стало…

Мы как-то сами собой прибрели к хижине Хагрида. Я просто знаю, что это хижина Хагрида, но раньше я здесь не был. Тыквы, размером с покрышку хорошего тягача, пугало… смешное какое-то, наверное, отпугивает ворон, доводя их до икотки от смеха. А это кто здесь пасётся?.. ой-ой-ой, кажется, гиппогриф…

– Обалдеть, – прошептал Пат, глазея на это причудливое создание природы, – я, конечно, читал… но в живую… Знаешь, подобные мутации даже под воздействием радиации…

– Эй! Ну-ка, отойдите! – прорычало сзади нас.

Мы подпрыгнули и резко обернулись. А вот и сам хозяин. Масса волос и впечатляющие размеры. Вот только что-то смутно знакомое…

– Ой, Гарри! – вдруг расцвёл при виде меня Хагрид. Я уже давно забыл удивляться, что меня все знают.

– Здравствуйте, – хором сказали мы с Патом, и мой друг добавил, – профессор.

Хагрид продолжил, невзирая на наш официальный тон:

– Ну, надо же! Копия папаша, – я заметил, как Пат вздрогнул. Видимо подумал, что это про него, – а глаза-то, глаза как у мамки. А я тебя во-о-от таким помню! – Хагрид показал неопределяемую величину руками, – это я ж тебя к тётке-то отвозил. Да…

– На летающем мотоцикле? – озарило меня. Пат покосился на меня, и, кажется, хотел покрутить пальцем у виска.

– Ну да! – ещё больше обрадовался Хагрид и пригласил нас к себе в гости.

Хагрид разрешил нам погладить гиппогрифа по имени Клювокрыл и напоил нас чаем с каменными булочками. Я честно пытался погрызть одну, но когда у меня что-то хрустнуло во рту (или попавший в булку таракан, или зуб), я решил больше не экспериментировать.

Хагрид, не смотря на свои великанские габариты, оказался добродушным дядькой с ярко выраженной любовью к живой природе. Особенно к той природе, что кусалась, царапалась, бодалась и плевалась огнём. Эх, не знают о нём «зелёные». С таким единомышленником они бы добились больших успехов.