Текст книги "Гарри Поттер и… просто Гарри"

Автор книги: Светлана Исайкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

Глава Пятая, в которой я очень похож на своего отца

Прошло относительно три спокойных дня. Спокойных – потому что ко мне не приходили современные волшебники и не раскрывали тайны моей же биографии. Но, в принципе, я сам попросил у Дамблдора время переварить такую информацию. А относительно – ну так с такими друзьями, как Пат и Лу, у меня каждый день как именины в дурдоме. Лу чуть ли не переселилась к Рэндомам и умудрилась разбить три чашки, одну тарелку и сломать фен. А Пат чёрт знает откуда притащил чёрную кошку (он всегда испытывал слабость к этим животным), которая успела всех нас покусать. Лу, по одной ей известным причинам, решила, что кошка ждёт котят. «Время покажет», – сказал ей на это Пат. И назвал кошку Манхэттен по причине, которая осталась для нас загадкой. Мы долго уговаривали дать кошке более кошачье имя, но бесполезно. Если уж Пату втемяшится что-то в голову…

Дурсли меня не трогали, со мной не разговаривали и почти не кормили. Ну, это не страшно, это даже меня устраивало, а покормиться можно и у Пата.

Не мне одному требовалось время на переваривание информации, поэтому о колдовстве мы почти не разговаривали. Я сам удивляюсь, почему – ведь мы всегда с интересом обсуждали всё новое, что происходило в наших жизнях. Одно идёт на ум – это было НАСТОЛЬКО новое, что об этом лучше было помолчать. Лишь изредка проскальзывала эта тема в разговорах, да и то чаще в шутках, типа: «Не нравится мне этот тип, – А давай его сглазим?».

И вот как-то днём мы потащились к Лу. Зачем мы пошли к ней домой, я, честно, не помню. Но это определённо была не наша инициатива, а нашей сумасбродной подруги. Потому что сами мы к ней ходили редко (можно сказать, почти никогда), потому что Лу жила в огромном особняке в Мэйфэр, в этом аристократическом муравейнике, и лично я себя чувствовал там, мягко говоря, не в своей тарелке.

По дороге Пат первым вскрыл больную тему.

– Слушай, Лу, а почему твоя сестра ведьма, а ты – нет?

Проходящая мимо тётка опасливо на него покосилась и поспешила прочь.

– Ты бы, Пат, не орал так, – тихо сказал я, – думаю, сообщество волшебников не слишком обрадуется раскрытию их многовекового секрета.

– Ты что, Поттер, – вылупился на меня мой друг, – даже если я встану посреди Трафальгарской площади и буду в голос орать, что вокруг полно волшебников, мне всё равно никто не поверит!

Логично, не поспоришь.

– Ну, так что, Лу?

– Что, что! – передразнила Лу, – да ничего. Она ведьма, а я – нет. Вот и всё. Да не очень и хотелось, в принципе. Все эти палочки, заклинания…

– И она тоже училась, в … как его … Хогвартсе? – не унимался Пат.

– Нет, она училась во Франции. В какой-то академии.

– А почему не в Англии?

Лу издала что-то среднее между рычанием и фырканьем.

– Пат, зачем тебе это знать? Родилась она во Франции, вот и училась там. Бабушка у нас там живёт. Она – вейла.

– Кто? – одновременно воскликнули мы с Патом.

– Вейла, – терпеливо повторила Лу.

– Это типа ведьма? – уточнил я.

– Вейла – значит вейла! – сердито отрезала наша подруга.

Мы ничего не поняли, но спрашивать больше не стали.

* * *

– Это была потрясающая идея, Гарри, – саркастично процедил Пат, – а теперь объясни мне, простому и безгрешному, куда нас занесло?

Мы втроем стояли в отвратительно грязном проулке, подозрительно смахивающем на Лондон. В веке эдак так, шестнадцатом… Не хватает ещё помоев на голову.

Эта улица, казалось, полностью состояла из мелких магазинчиков и лавчонок, которые торговали, судя по витринам, предметами чёрной магии… Я, конечно, не специалист, но если все волшебники пользуются таким товаром, я лучше останусь нечего не подозревающим магглом…

– Дрянной переулок, – неуверенно прочитал я со старой деревянной вывески.

– О да! – воскликнул Пат, – это говорит мне о многом!

Мы стояли в полной дезориентации. Напротив, за грязным стеклом были выставлены на обозрение сушеные человеческие головы в тесном соседстве с клеткой, кишевшей огромными черными пауками.

– Кажется, меня сейчас вырвет, – оповестил я своих друзей, пытаясь бороться с подступившим к горлу комком. Но, тем не менее, не мог оторвать взгляд от отвратительного зрелища.

– Во мне борется хладнокровие учёного с чисто человеческим отвращением, – сказал бледный Пат, – и второе, надо сказать, побеждает.

А Лу, как ни в чём не бывало, с интересом разглядывала грязную витрину.

– Может, купить парочку? – задумчиво протянула она, – сестре, может, пригодятся? Или вам?

– Мне – нет, – холодно отрезал Пат, – пойдёмте-ка отсюда.

Гениальная идея.

Мы прошли немного дальше по улице и редкие прохожие, крайне сомнительной наружности, с подозрением косились на нас. Мы засмотрелись на лавку, в которой, кажется, продавали живых и не очень летучих мышей, когда рядом с нами раздался голос, из-за которого мы все дружно подпрыгнули.

– Не это ищите, дорогуши?

Перед нами стояла древняя ведьма с подносом, заваленным чем-то до отвращения похожим на человеческие ногти. Она разинула пасть в ухмылке, показав при этом мшистые зубы.

Тут во мне проснулось что-то между гордостью и нежеланием выглядеть слабаком в глазах друзей.

– Да что-то они у вас больно свежие, бабуля, – попытался пошутить я, не смотря на то, что меня начало мутить, – нам бы посуше, посуше…

– Вот-вот, – вяло поддержал меня Пат, – на кладбище за такими вещами надо ходить, а не в морг. Там качественней. А то после всех этих заморозок…

Старушенция выглядела сконфуженной.

– Дык, ведь времена-то какие! – попыталась она оправдаться, – уж как выходит…

Лу внимательно оглядела поднос с тем же хладнокровием, что и ту витрину, и наморщила нос.

– Да это с ног! Кому они, на фиг, нужны?

Старая ведьма открыла рот, видимо, хотела опять оправдываться, но Лу подхватила нас под руки и потащила дальше. Вдогонку мы услышали только старческое ворчание:

– Слизеринцы чёртовы! Всё-то они знают!

– Как она нас назвала? – прошипел Пат.

– Неважно, – ответил я, оглядываясь по сторонам, – валить отсюда надо. Где эта чёртова Косая Аллея?

– А давайте спросим, – предложила наша полувейла, – вон магазин, вроде как поприличней.

Я покосился на витрину магазина под названием «Боргин и Берк». Магазин был побольше и почище, но вот как насчёт поприличнее… Но будем полагаться на интуицию Лу, она в магазинах больше смыслит.

Когда мы зашли в магазин, раздался звон колокольчика, но за прилавком никто не появился. Мы огляделись. Да…. Интерьер был … ммм … оригинален. Помещение было довольно просторное, но освещено хуже некуда. С современными маркетинговыми технологиями хозяева явно знакомы не были. Неподалеку стояла стеклянная витрина, в которой на подушках лежали морщинистая рука, запятнанная кровью колода карт и вытаращенный стеклянный глаз. Злобного вида маски висели на стенах, внушительная коллекция человеческих костей располагалась на прилавке, а ржавые, с острыми зубьями инструменты свисали с потолка.

– Нда… – протянул Пат, – это точно не бутик аксессуаров «Dolce&Gabbana».

– А ты уверен, что это не местный филиал инквизиции? – неуверенно сказал я, поправляя съехавшие очки.

– «Осторожно – руками не трогать. Проклято – на сегодняшний день погубило жизни девятнадцати владельцев-магглов» – прочитала вслух Лу с довольной улыбкой надпись под великолепным колье из опалов, – теперь я знаю, что подарю сестре на день рождения!

– Превосходный выбор, мисс!

Я аж подпрыгнул, потому что стоял спиной к прилавку, и не видел, как к нему вышел из недр магазина сутулый человек, на ходу приглаживая сальные волосы. И косясь на ноги нашей Лу (старикашка, а туда же…), потому что ей стукнуло сегодня в голову надеть короткую юбку. Потом посмотрел на Пата, который разглядывал свёрнутую в кольца верёвку висельника.

– Что-нибудь заинтересовало, молодой человек?

– Ага, – скривился мой друг, – всю жизнь мечтал такую хреновину купить, в рамку вставить и повесить. Над кроватью. Чтоб сладкие сны снились.

Мужик за прилавком (интересно, Боргин или Берг?) не понял и нахмурился. Наверно, до него стало доходить, что мы определённо не относимся к категории его клиентов. Пора было разруливать ситуацию.

– Извините, – решительно обратился я к нему, – но вы не подскажите, как выйти на Косую Аллею?

Он как-то нехорошо улыбнулся, и хотел было что-то сказать, но тут взгляд его упал на мой шрам. Чёрт, я и забыл, что теперь мой лоб – это моя же визитная карточка.

– Великий Мерлин, – прошептал он, – это… может ли такое быть… Гарри Поттер…

Я попытался выдавить вежливую улыбку (думаю, получилось не очень).

– Да. Вы угадали. Как выйти-то?

– Как выйдите, прямо и направо, – пробормотал ошарашенный продавец.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил я и развернулся к двери.

Тут колокольчик опять зазвенел, и в дверь вошли двое. Первым был рослый мужик, весь в чёрном, с довольно длинными, почти белыми волосами. Вид у него был настолько высокомерный, что с него смело можно было писать картину «Я – король, а вы все – быдло». Вторым был парень наших лет, который не мог быть никем иным, как его сыном. У него было абсолютно такие же волосы, такое же бледное вытянутое лицо и такой же холодный, презрительный взгляд.

Мы столкнулись с ними почти в дверях, они вылупились на нас, а мы – на них. Правда, парень больше пялился на Лу, и, глядя на них, я понял, почему – мода у волшебников было более чем традиционная. У Пата же вид сделался настолько вдохновенный, будто его лабораторные мыши на глазах вымахали до абсолютно неприличных размеров.

А я вдруг понял, что сейчас мне больше всего хочется заржать во весь голос.

– Надо же, – манерно вытягивая слова, процедил мужик, – вот уж не ожидал встретить знаменитого Гарри Поттера в таком месте.

– Так всегда и бывает, – еле сдерживаясь от рвущегося наружу хохота, сказал я, – когда не ждёшь. Может, мы пройдём?

Парочка молча отошла от двери. Младший альбинос тоже окатил нас порцией презрительных взглядов, но мы уже вышли на улицу.

Мы пошли прямо, как сказал торговец. В молчании мы прошли пару магазинов, и одновременно разразились диким хохотом. Это было похоже на истерику – мы смеялись и не могли остановиться.

– Вы… вы… – пытался выговорить что-то сквозь смех Пат, – ви… видели… его волосы!

– Пергидроль, – только и смогла сказать Лу, что вызвало ещё больший приступ хохота.

– Какого дьявола вы здесь делаете? – вдруг раздалось рядом с нами.

Ух ты! Профессор Люпин! Хоть одно знакомое лицо!

– Мы… там… это… – попытался выговорить я. Не вышло.

– Не знал, что в Дрянном переулке так весело, – пробормотал мужчина, который стоял рядом с Люпином. Я немного отдышался и посмотрел на него.

Он был высок, в длинных чёрных волосах проскальзывали седые пряди, а серые глаза смотрели на меня очень внимательно. Лицо хранило следы былой красоты, но вообще он выглядел так, будто просидел полжизни в застенках. В застенках? Ага! Значит, это и есть мой крёстный.

– Да мы там встретили одного альбиноса, – попытался объяснить Пат, тоже немного успокоившийся.

– Вы встретили Люциуса Малфоя? – удивился мой крёстный.

Зря он так сказал. Хохот грянул по новой.

– Как? – задыхаясь от смеха, спросил Пат, – Лю… Люциус?!

– Можно просто Люци… – прошептал я, не в силах говорить громче.

– Похож на гомика, – внесла свою лепту наша прелестница. Тут засмеялся и крёстный.

– Не знаю, как вы сюда попали, но лучше пойдёмте отсюда. На нас уже оглядываются, – сказал Люпин.

В том, как мы туда попали, ничего сверхъестественного не было. Мы пришли к Лу и познакомились с её сестрой. Она, будучи волшебницей, конечно же, всё про меня знала. И предложила пойти с ней на Косую Аллею. Косая Аллея, как нам она объяснила, место, где тусуются волшебники Лондона. Ну и мы, недолго думая, решили пойти. Провести, как говорится, разведку боем.

Через двадцать минут общения с Литицией я понял, за что её так ненавидит Лу. За то, что она болтает без умолка и не слушает никого, кроме себя. Что значит, избалованный ребёнок… а ещё она всё время улыбается. Не знаю, как вас, а меня всегда пугают девушки, которые улыбаются двадцать четыре часа в сутки.

Пока мы добрались до Чаринг-Кросс Роуд я готов был её придушить. Пат косился на неё с плохо скрываемой злобой, а Лу корчила гримасы. А Литиция всё промывала нам мозги, как у английских волшебников всё по-варварски устроено и что во Франции всё намного цивилизованнее. Ну и вали во Францию – так и лезло на язык.

Потом мы подошли к крохотному, невзрачному на вид заведению со странным названием «Дырявый котёл». Литиция наморщила нос и вошла. В помещении было слишком темно и убого. В углу сидели несколько пожилых женщин, они потягивали шерри из крохотных бокальчиков. Одна из них курила длинную трубку. Низенький мужчина в цилиндре разговаривал со стариком-барменом, который был лыс и походил на беззубый грецкий орех.

И тут мы невероятным образом разделились. Не то, чтобы мы очень хотели продолжать своё путешествие вместе с Литицией, но стоило всё-таки спросить у неё, куда идти. Дальше мы каким-то невероятным образом вышли через бар в какую-то каморку, а потом в какой-то переход, и, в конце концов, попали на эту чёртову Дрянную аллею.

Всё это я рассказывал Люпину, пока он выводил нас на свет божий. Крёстного (это действительно оказался мой крёстный отец, Сириус Блэк) всё это очень рассмешило. Люпин выглядел немного рассерженным.

– Да ладно, Рем, – бросил ему Сириус, – вспомни, куда нас с Джеймсом только не заносило! Гарри, тебе ещё не говорили? Ты так похож на своего отца…

Глава Шестая, в которой я покупаю волшебную палочку

– А вы-то сами что там делали? – спросил я.

Мы сидели в кафе некого Флореана Фортескью. Угостить всех мороженым пообещал Сириус, но как только хозяин увидел мой лоб, то сразу пришёл в бурный восторг и угостил всех «за счёт заведения».

– Классно, – сказал на это Пат, – твой шрам не только твоя визитка, но и твоя кредитка. Дашь поносить?

– Ага, сейчас отклею, – угрюмо пошутил я.

Да что и говорить, знаменитость давалась мне нелегко.

– Хагрид попросил купить средство от плотоядных слизней, – ответил мне Люпин, – они портят его капусту.

– Рем стал специалистом по огородам, – ухмыльнулся Сириус.

– Главное, что не по чужим, – в тон ему ответил профессор.

– А кто такой Хагрид? – спросил я, чувствуя себя полным идиотом. Потому что Люпин говорил так, будто любому человеку на свете скажи: «Хагрид», и тот тебе сразу ответит: «А! Хагрид! Знаю, знаю…»

Почти та же ситуация, что и с Дамблдором.

– Ну… – протянул профессор, – Хагрид это… ммм…. Хагрид. Он работает в Хогвартсе. Привратник. И преподаёт Уход за магическими существами.

– Какими ещё магическими существами? – заинтересовался Пат.

– Разными, – ответил Люпин, – единорогами, гиппогрифами.

– Драконами, – в тон ему продолжил мой слегка ошарашенный друг.

– Нет, драконы слишком опасны. Они живут в специальных питомниках, – очень серьёзно сказал профессор.

Драконы?! Ну и бред. А я-то не верил в Лохнесское чудовище.

У Пата слегка отвисла челюсть. Лу, кажется, вообще нас не слушала и разглядывала магазин, в котором торговали совами.

– Да где же вы их всех прячете? – наконец пришёл в себя Пат, – думаю, дракона не загонишь в будку. Хотя, что я говорю, постоянно кто-нибудь видит каких-то чудищ. Во всяких газетёнках про это любят писать.

– Не очень-то работает Министерство Магии по сохранению секретности, – ухмыльнулся Сириус. Весь его вид говорил, что это самое Министерство он недолюбливает.

– Да ладно, – сказал я, – всю равно им никто не верит.

– Вот-вот, – согласился со мной Пат, – это особенность психики современного человека. Все в глубине души верят в волшебство, но если показать им настоящую магию, никто не поверит, и все будут искать, в чём фокус.

Молодец, Пат! Сумничал, не удержался.

– Это что, Гринготтс? – не с того, ни с сего спросила Лу, кивая в сторону.

Она указала на ослепительно белое здание, возвышавшееся высоко над соседними магазинчиками. Почему-то у меня сразу возникли ассоциации с колониальной Латинской Америкой. Белый – не цвет Лондона.

– Угу, – подтвердил Сириус, заинтересованно поглядев на Лу, – а откуда ты…

– Мой отец ведёт с ними дела, кажется, по обмену денег – махнула рукой наша подруга, скинув пустую вазочку из-под мороженого на землю, – упс…

Наткнувшись на наши вопрошающие взгляды, продолжила:

– Вообще-то, он тоже колдун. Но с магией у него не очень, знаете ли, даром, что сын вейлы. Так как считает он лучше, чем колдует, то он стал финансистом, а не волшебником.

– Можешь ты удивлять, Лу, – пробормотал Пат.

– Кстати, насчёт банка, – вспомнил Люпин и полез в карман, – это тебе Дамблдор просил передать.

И протянул мне крохотный ключик. Кажется золотой. Я взял его и внимательно на него посмотрел.

– Что это?

– Ключ, – ответил мне крёстный.

– Да я понял, что не замок. Зачем он мне?

Люпин и Сириус обменялись непонимающими взглядами.

– Это ключ от сейфа в банке, – медленно и внятно (будто я слабоумный) проговорил профессор, – там твои деньги.

– Наследство от родителей, – добавил Сириус.

– У меня есть деньги?! – удивлённо воскликнул я.

Дело в том, что даже карманных денег у меня никогда не было. Вернее, Дурсли давали мне их очень-очень редко на самые-самые необходимые нужды. Деньги у меня бывали только благодаря различным подработкам, которые мы с Патом часто практиковали. Поэтому факт моей финансовой состоятельности ошеломил меня больше, чем факт моей колдовской сущности.

– Обалдеть, – сказал я, – надо будет купить себе новые очки.

– Не надо, – ответил мне на это мой друг, – в этих ты похож на Леннона.

– Совсем не похож, – возразила Лу.

– А кто такой это Ленин? – заинтересовался Сириус.

– Леннон, – поправил Пат, – Ленин был совсем другой чувак. Но Гарри на него уж точно не похож.

* * *

После того, как все наелись задарма мороженого, Сириус предложил купить нам с Патом волшебные палочки.

– Зачем? – удивился Пат, – мы всё равно не умеем колдовать.

– А мы на что? – ухмыльнулся Сириус, – научим. У Луни уже трёхгодичный опыт преподавания.

– Луни? – я вопрошающе посмотрел на крёстного.

– Это моя школьная кличка, – ответил Люпин.

– Так вы учитель, – в утвердительной форме и немного не к месту вставила Лу.

– Да, – улыбнулся профессор, – я преподаю в Хогвартсе уже три года. Защиту от Тёмных Искусств. Кстати, насчёт Хогвартса…

Я не дослушал, потому что моё внимание привлёк магазин, мимо которого мы проходили мимо. Он назывался «Всё для квиддича» (что за чудо-юдо?) и в витрине была выставлена … метла. Ну, не обычная, дворницкая, а какая-то с наворотами.

– Ой, только не говорите, что вы и на мётлах летаете, – сказал я моим спутникам.

Сириус и Люпин пришли в некоторое замешательство.

– Летаем, – задумчиво сказал крёстный, – и в квиддич играем.

Я издал нервический смешок.

– Так это игра… Ладно, где там волшебные палочки?

* * *

Через минуту мы вошли в тесный и какой-то захудалый магазин с обветшалой вывеской, которая гласила: «Олливандеры: изготовители волшебных палочек с 382 г до н. э.»

– Что значит, вековые традиции, – пробормотал я, входя в крошечную лавку.

Когда мы вошли, где-то в глубине магазина звякнул колокольчик. Места для пятерых человек здесь явно было маловато. Наверное, поэтому Сириус и Люпин решили оставить нас одних и пообещали, что придут через минут десять. (Правда, взяли с нас обещание, что мы никуда не уйдём без них.) И оставили нам денег. Вы не поверите, но это были ЗОЛОТЫЕ монеты.

– Пиастры, пиастры, – вторил моим мыслям Пат.

– Не пиастры, а галеоны, – авторитетно заявила Лу.

– Дорогуша, ты слишком много знаешь, – заявил Пат, – пора тебя убить.

Пока они спорили, я разглядывал длинные штабели узких коробок. Почему-то по спине побежали мурашки.

– Добрый день, – сказал внезапно появившийся пожилой человек, большие бледные глаза которого светились в темноте магазина, как две полные луны.

– Здрастье, – пробормотал Пат.

Старичок (видимо Олливандер) посмотрел на нас, как на старых знакомых.

– Ну, разумеется, – сказал он. – Разумеется. Хотя я предполагал, что увижу вас немного раньше. Гарри Поттер.

Это не был вопрос.

– У вас глаза вашей матушки. Подумать только, ведь кажется, только вчера она сама была здесь, покупала свою первую волшебную палочку. Ивовая, десять с четвертью, гибкая. Особенно хороша для чар.

Он подошёл ко мне поближе, видимо, что бы получше рассмотреть. Хоть бы моргнул, что ли, старый хрыч. А то такое ощущение, будто под рентгеном.

– А ваш батюшка, в свою очередь, предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Пластичная, помощнее. Великолепно подходит для превращений. Я сказал, что предпочел ваш батюшка – но на самом деле, конечно же, выбирает сама палочка.

– Вы что, помните каждую проданную палочку? – изумился Пат.

– Конечно! – воскликнул Олливандер, – каждую до единой.

Мне бы такую память в его-то годы.

А старичок переключил своё внимание на Пата. Я с облегчение выдохнул. Оказывается, я слегка забыл дышать, пока он на меня пялился.

– И вы тоже припозднились, мистер Престон.

– Рэндом, – исправил его Пат, – Престон – фамилия моей матери.

– Ну, конечно, – ничуть не смутился Олливандер, – необычайно талантливая волшебница. Хорошо помню её палочку – клён, шерсть единорога, девять с половиной. Хлёсткая. Хотя для вас… хммм…

Он критически оглядел Пата, в глазах мелькнула какое-то воспоминание, но он, ещё раз глянув на моего мрачного друга, промолчал.

– А вы?… – он вопросительно посмотрел на Лу.

Честно, мне стало легче на душе, когда он с ходу не назвал её по имени.

– А я здесь в сторонке постою, – живо ответила наша подруга.

Старичок тоже просканировал её взглядом, хмыкнул и хлопнул в ладоши.

– Что ж, начнём, пожалуй, с вас, мистер Поттер, – с этими словами он достал из кармана длинный портновский метр с серебряными насечками. – Какой рукой вы предпочитаете колдовать?

– Пока никакой, – сказал я, – но, в принципе я правша.

Тут портновский метр стал сам по себе отмеривать расстояния на моём теле. На лице Пата явственно читалось – «никогда не привыкну к этим штучкам».

А тем временем Олливандер рассказывал нам.

– Внутри каждой олливандеровской волшебной палочки находится мощнейшая магическая субстанция, молодые люди. Мы используем шерсть единорога, перья из хвоста феникса и жилы дракон.

На этом со мной он закончил и перешёл к Пату.

– Я левша, – только успел вклинить мой друг в лекцию изготовителя палочек.

– Все олливандеровские палочки разные, потому что не может быть двух совершенно одинаковых единорогов или фениксов. И, разумеется, вы никогда не достигнете тех же результатов, пользуясь палочкой другого колдуна.

А затем начался какой-то кошмар. Олливандер доставал палочки, попутно комментируя, из чего они сделаны и для чего их удобно использовать, а потом давал нам со словами: «Попробуйте вот эту».

До сих пор ненавижу эти слова.

Когда он вручил Пату первую палочку (берёза, шерсть единорогу одиннадцать дюймов), мой друг сделал импровизированный выпад и ухмыльнулся.

– Мне нравится. Не знаю, как насчёт магии, но глаз выколоть можно точно!

Я же в ответ взмахнул своей (красное дерево, жилы дракона, восемь дюймов) – и половина верхних коробок свалилась на пол.

– Извините, – пробормотал я.

Но Олливандера это не волновало. Он с неутомимым усердием доставал нам новые и новые палочки. Но, кажется, становился только счастливее, наблюдая за растущей горой коробок опробованных палочек.

– Покупатели с запросами, а? – радовался старичок и отправлялся на новые поиски, – но не волнуйтесь, где-то здесь вас ждёт ваша единственная … и мы обязательно … найдём.

– Маньяк, – одними губами произнёс Пат за его спиной. Лу сидела на колченогом стульчике и откровенно зевала.

– Ага! – воскликнул Олливандер, – так, интересно… а почему бы и нет… необычное сочетание – остролист и перья феникса, одиннадцать дюймов, приятная, податливая.

И протянул мне очередную палочку.

Когда я взял её в руку, то сразу почувствовал, как по кончикам пальцев побежало тепло. Потрясающе-необъяснимое ощущение. Я взмахнул ею, и пыльный воздух вслед за палочкой заструился потоком красных и золотых искр.

– Здорово, – сказала Лу.

Олливандер же приговаривал:

– Любопытно… любопытно…

– Что тут любопытного? – спросил я

– Я помню каждую из проданных мною волшебных палочек, мистер Поттер. Каждую. И так уж случилось, что феникс, чье хвостовое перо содержится в вашей палочке, дал еще одно перо – всего одно. И вы согласитесь, что это и в самом деле интересно – что вам суждена именно эта палочка, в то время как ее сестра – боже, ее родная сестра ответственна за ваш шрам.

Мне стало не по себе.

– Да-да, тринадцать с половиной дюймов. Подумайте! Занятно, когда случаются подобные вещи. Так, теперь вы, мистер Рэндом…

Пат пробовал и пробовал. Успели вернуться Сириус и Люпин, а Пату всё не удавалось найти подходящую палочку.

– Потрясающе, – наконец произнёс абсолютно счастливый Олливандер, – давно такого не было – чтобы не нашлось нужной палочки.

– Значит, не судьба, – устало скривился Пат.

Старичок его, наверное, даже не расслышал, потому что ещё раз внимательно уставился на нашу подругу.

– Любопытно, – опять пробормотал он, – но стоит попробовать. Не могли бы вы мне дать свой волос, юная леди?

Лу вздрогнула и вышла из дрёмы.

– Да ради бога, – и одарила старичка длинным светлым волосом. Он внимательно осмотрел его и хмыкнул.

– Я не использую волосы вейл в качестве составляющих волшебных палочек. Они получаются слишком темпераментными. Но, думаю, стоит иногда отходить от традиций.

– Я вейла только на четверть, – слабо возразила Лу.

– Думаю, чёрное дерево, тринадцать дюймов, – бормотал Олливандер, – Зайдите в конце месяца, мистер Рэндом. Ваша палочка будет готова.

Когда мы расплатились и вышли из магазина, все издали вздох облегчения.

– Ну и денёк, – сказал я.

Денёк, вообще-то, уже клонился к закату. Крёстный и профессор вывели нас через «Дырявый котёл» в маггловский Лондон. И по дороге Люпин крепко озадачил нас с Патом.

Он заявил, что Дамблдор хочет, что бы мы этой осенью пошли не в свою обычную школу, а в их знаменитый Хогвартс.

– Как это? – не понял я.

– Это, конечно, не практикуется, но в качестве исключения… совет попечителей согласился. Вы поступите сразу на шестой курс, где ваши ровесники, а конце вместе с пятикурсниками будете сдавать СОВ.

– Сдавать сов? – удивился Пат, – куда? В питомник?

Сириус и Люпин засмеялись.

– Это экзамен на Совершенно Обычное Волшебство.

– А-а, типа аттестата, – протянул Пат, – это обязательно?

Короче, мы обещали подумать. А на что мы ответили согласием сразу, так это на приглашение Сириуса погостить у него до конца лета. Вот это здорово! В какой шок придут Дурсли, когда я скажу им, что отправляюсь в гости к бывшему уголовнику!

* * *

Короче, я опять шёл домой с целым ворохом новой информации, с волшебной палочкой подмышкой и болящей головой от усталости. Хотя (и я не первый раз замечаю это) вечерний Лондон действует на меня крайне успокаивающе. Люди, проносящиеся автомобили, сверкающие яркими красками магазинчики, высотные здания – всё это потихоньку возвращало меня в реальность, к которой я привык. Но, тем не менее, я нёс с собой настоящую волшебную палочку, и, по-видимому, собирался в школу волшебства.

Мы чуть ли не силком усадили Лу в такси (потому что провожать её пешком до Мэйфэр сил не было, да и с нашим везением на неприятности…) и дошли без приключений до нашего квартала.

– Ну и что ты думаешь насчёт этой школы? – спросил я на прощание у Пата.

– Не знаю, – помотал головой мой друг, – но меня терзают смутные сомнения, что мы ввязываемся в какую-то бузу.