Текст книги "Гарри Поттер и… просто Гарри"

Автор книги: Светлана Исайкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

Глава Седьмая, в которой я начинаю новую жизнь

Уже на подходе к дому меня охватило ощущение, что должно произойти нечто отвратительное. Ну не может мне везти так долго. И как только я вошёл в дом, это «нечто» не заставило себя ждать.

Тётя Мардж.

О, тётушка Мардж! Сколько приятных воспоминаний! О тех временах, когда вы у нас не гостили.

Вообще-то, она мне не тётя. Эта огромная бабища с усами и вечной собакой подмышкой приходится сестрой дяде Вернону. В принципе, это и был дядя Вернон. Только женского пола. Меня она ненавидела ещё больше, чем все Дурсли вместе взятые.

Честно говоря, я её тоже не боготворил.

Стоило мне появиться в поле её обозрения, то сразу началось:

– Вернон, что за безобразия ты позволяешь этому мальчишке! Приходить в такое время!

А вот если бы я пришёл в три часа ночи и пьяный?

– Да за такое надо пороть!

Ага! Попробуйте, тётя Марж, попробуйте…

– А что это за вид!

Нормальный, по-моему…

– Я вообще не понимаю, что вы до сих пор с ним нянчитесь!

Это со мной-то?

– Это же малолетний бандит!

Конечно, а пистолет я спрятал в кроссовке.

– Если бы его подбросили ко мне, я бы сразу сдала его в приют!

Да я бы сам туда сдался в таком случае!

– Помяните моё слово, он вас ограбит, а потом смоется!

Неплохая мысль… только она забыла про массовое убийство…

– И вам добрый вечер, тётушка Мардж! – громко и радостно заявил я на всю гостиную, улыбаясь от уха до уха, и пытаясь утихомирить желание прибить эту глупую бабу. А лучше достать волшебную палочку и … И что? Да, за неимением опыта и правда можно ей только глаза выколоть. А неплохая идея, в принципе-то…

Дурсли вылупили на меня глаза. Они, наверное, подумали, что я сошёл с ума. Ну уж не дождётесь, родственнички! Как представлю, что меня завтра здесь не будет…

– Несказанно рад вас видеть, – продолжал я, – но не буду мешать вашему разговору.

И я ушёл в свою комнату под аккомпанемент шокированных взглядов.

* * *

Как только я зашёл в комнату, я закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул. Обычно это помогает. Всё хорошо. Завтра меня здесь не будет. Я пойду в эту школу (да-да, теперь я точно знал, что пойду), и меня здесь не будет целых десять месяцев. Мечта… Почти год не видеть Дурслей…

Я открыл глаза, включил свет и намерился завалиться на диван, но тут…

– Ты кто? – ошалело проговорил я. И подумал – или что?

На моём законном диване сидело какое-то существо. Крохотное создание имело хрупкое телосложение, огромные глаза размером с теннисный мяч и огромные уши. Из всей одежды на нём была лишь какая-то наволочка. Очень старая и очень грязная. Увидев меня, это существо спрыгнуло с моего дивана и отвесило мне глубокий поклон.

Моя первая мысль была – это гуманоид. Современные люди уже давно готовы в той или иной степени встретить представителя внеземной цивилизации. Но пришельцы вряд ли стали гулять в наволочках, поэтому второй моей мыслью было то, что это создание – вылитый Голлум. Таким я его и представлял. Если сейчас он у меня будет требовать «нашу прелесть»…

– Гарри Поттер! – воскликнуло существо, – Давным-давно мечтал Добби о знакомстве со славным Гарри Поттером… Такая великая честь…

– Какой такой Добби? – не понял я.

– Добби. Просто домовой эльф Добби.

Так это он о себе в третьем лице выражается… Эльф? А где же те прекрасные создания с длинными волосами и острыми ушами, о которых так заливался Толкиен? Н-да… Реальность оказалась прозаичнее.

– А… мммм… очень приятно познакомиться, Добби. Меня вы уже знаете…

– Кто же не знает Гарри Поттера! – воскликнул домовик довольно громко.

И до меня дошло. Если он будет так орать, и Дурсли его увидят, то мой последний день у родственников превратится в мой последний день на земле.

– Гарри Поттер ведь победил Сами-Знаете-Кого!

– Вы это про Волдеморта? – брякнул я, не подумав, – так я здесь не причём, это всё мама.

Добби, казалось, чуть не потерял сознания.

– Гарри Поттер не должен произносить вслух его имя! Нет! – зажал он костлявыми ладошками свои больший уши.

– Извините, не буду больше. Хотя он всё равно сдох. Так что думаю, ему всё равно.

Домовик со странным уважением посмотрел на меня. Наверное, подумал, что я весь такой из себя храбрый.

– Присаживайтесь, – предложил я, указывая на табуретку, – хотя я должен предупредить, что сейчас не лучшее время для приёма домовых эльфов…

К моему ужасу, Добби разразился довольно громкими рыданиями.

– Эй! Эй! Без истерик…

– О! Ещё … ещё не один волшебник не предлагал сесть Добби … как равному!

И он забился в новых рыданиях. Ну да, я понял. Хреновая была у этого эльфа жизнь.

– Извините, но вы не могли бы стонать потише? – сказал ему я, оглядываясь на дверь и прислушиваясь голосам в гостиной, – если Дурсли вас здесь найдут…

Добби высморкался в свою наволочку и посмотрел на меня. Жуткие всё-таки у него глаза.

– Славный Гарри Поттер! Добби пришёл, чтобы защитить славного Гарри Поттера…

Что-то мне с трудом верилось, что это создание способно меня защитить от чего-либо.

– От чего защитить? – поинтересовался я.

– О! Гарри Поттер не должен идти в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс! Только здесь он в безопасности!

– Почему это я не должен? – возмутился я, уже настроившись на обучение магии, – очень даже должен. Дамблдор так и сказал.

Я специально запустил имя старикана и не прогадал.

– Да! Дамблдор – великий волшебник, – голос эльфа наполнился уважением, – но он не всё знает. Славному Гарри Поттеру грозит опасность!

Я уже начал нервничать.

– Какая опасность? Что не знает Дамблдор?

– Страшные вещи произойдут в Хогвартсе! – драматическим шёпотом произнёс эльф, – существует заговор…

– Чей заговор?

Но тут Добби захлопнул свой рот, бешено завертел своей уродливой головой и как шандарахнется ею об стол. Мне кажется, полетели искры.

– Плохой Добби, – бубнило существо, – гадкий Добби…

– Всё! Всё! Хватит! – я сумел его схватить, пока он окончательно не разбил себе голову, – я понял. Вы не можете сказать.

Добби покивал и благодарно на меня посмотрел.

– Но я всё равно пойду в Хогвартс.

Тут у меня уже сработало не желание пойти в школу магии, а чистое упрямство и извечное чувство противоречия. Не надо идти? А я пойду назло!

Эльф опять разразился стенаниями.

– Нет, нет, нет! Будет очень-очень плохо, сэр!

– Да ладно! Я опять всех спасу! – попытался пошутить я.

Но Добби принял всё за чистую монету и воззрился на меня с благоговением.

– Гарри Поттер храбр и самоотвержен!

Кажется, я покраснел.

– И поэтому Добби сделает всё для блага славного Гарри Поттера!

И этот мелкий паршивец выскочил за дверь.

Я, честно, не понял, что он хотел сделать. Может, он хотел выскочить перед Дурслями во всей свой красе и перепугать их до смерти (ну этим он меня вряд ли спасёт). То ли хотел объяснить им всю опасность ситуации, в которой я оказался, и попросить их, чтобы они меня никуда не пускали (ну это они с радостью). Но, короче, как вышло…

Первая его увидела тётушка Мардж… И так завизжала! Я даже не предполагал, что эта коровенция может визжать, как школьница при виде крысы. Завизжала и забралась с ногами на диван. Представляете такую картину? Дадли, кажется, вообще ничего не увидел, но ноги с пола тут же убрал. Тётя Петуния и дядя Вернон тоже успели разглядеть Добби, но не заорали. Только лицо тёти Петунии побелело, а дядя Вернон весь покраснел и, казалось, готов был лопнуть.

К чести Добби, смекнул он быстро и, щёлкнув, пальцами, исчез.

– Вы видели ЭТО? – тонким фальцетом провизжала тётя Мардж, – Вы ЭТО видели?! Жуткий отвратительный карлик!!! Он был здесь!!!

Не хочу хвастаться, но тут меня буквально осенило.

– Какой карлик? – вкрадчиво и с бесконечным терпением, как врач-психиатр, спросил я.

Тётушку Мардж едва не трясло.

– Маленький! Гадкий!! С большими ушами!!!

Я приложил все усилия, чтобы сейчас не расхохотаться ей в лицо.

– Вы, наверное, устали с дороги. Мерещится всякое. Я не видел никакого карлика. А вы видели, дядя? – с нажимом на слове «видели», спросил я и уставился на дядю Вернона.

Это. Стоило. Видеть. Дядя Вернон, казалось, увеличился в размерах, весь покраснел, и видимо, давился собственными словами. О! Он бы сейчас душу дьяволу бы продал, только чтобы не соглашаться со мной. Но тогда бы пришлось вытащить самый страшный скелет из семейного шкафа Дурслей.

– Я … хм… гм… ничего не видел, Мардж.

– Мальчишка прав, – леденящим голосом произнесла тётя Петуния, – ты, наверное, утомилась с дороги.

Чтобы успокоить дорогую сестру, дядя налил ей стакан бренди. И свой выпил залпом.

Я уже забыл про всякий заговор. На душе моей в тот вечер пели ангелы. Чтобы так наколоть Дурслей вместе с тётушкой Мардж я готов был пойти на смертельный риск!

* * *

На следующее утро я проснулся рано и стал собирать свои вещи в рюкзак. Как вы понимаете, вещи я собирал с тем расчётом, что сюда больше никогда не вернусь.

Вещей было немного и всё уместилось. Конечно, какую-то ерунду я не стал брать с собой, но всё равно на меня накатило понимание, какой убогой была моя жизнь в этом доме. Но воспоминания, как надо мной измывалась эта семейка, полностью перекрывало знание, что я сюда больше не вернусь. Даже если Сириус выкинет меня из своего дома (что, конечно же, не случится). Всё равно не вернусь сюда НИКОГДА.

И тут я наконец почувствовал это. Свобода. Никогда у меня её не было, а теперь есть. Что и говорить, я часто завидовал своим друзьям. У Пата всегда была свобода действий, у Лу ещё и свобода финансов, у меня не было ни того, ни другого.

Я вздохнул, последний раз окинул свою комнатёнку взглядом, и вышел в гостиную. Дурсли уже проснулись, только тётушка Мардж ещё дрыхла. Видимо, давали знать нервный стресс и бутылка бренди.

Дядя Вернон прищурил свои и без того маленькие глазки и уставился на меня. Видимо, решил отплатить за вчерашнее. Ага, щас!

– Куда это ты собрался, парень?

Я позволил себе ухмылку.

– Дорогие мои родственники! – начал я, – довожу до вашего сведения, что я отправляюсь в гости к своему крёстному, Сириусу Блэку. И буду гостить у него до конца лета. Вашего разрешения, естественно, не спрашиваю, потому что на вполне законных основаниях он является моим главным опекуном.

Дурсли прибалдели от такой страшной правды.

– Потом, – продолжал я, – я собираюсь пойти в Хогвартс … да-да, я вижу по вашему лицу, тётя Петуния, что вы знаете, что это такое. Там я проведу учебный год, а там не за горами моё семнадцатилетие. И по моим законом я становлюсь совершеннолетним. Так что спешу вас обрадовать. Меня вы больше не увидите. Я сюда не вернусь. И хотел бы вам сказать напоследок…

Сколько я хотел им сказать напоследок! И сказать! И показать! И объяснить жестами! Они ненавидели меня, презирали меня, втаптывали в грязь и делали всё возможное, чтобы моя жизнь стала невыносимой. Я до одиннадцати лет жил в чулане под лестницей! Меня почти морили голодом! Я работал на них, как Золушка. Наверное, вся обида, вся ненависть на них читалась в моём взгляде и они молчали.

И я не мог сказать ни слова.

– Прощайте, – наконец негромко произнёс я и ушёл.

Ушёл из дома, который никогда не являлся для меня таковым.

Глава Восьмая, в которой самое главное – это мятая газета

Я шагал по улице в превосходном расположении духа, щурясь от ярко светящего солнца. День обещал быть жарким, и я был счастлив оттого, что сегодня покину город, пусть и любимый. Потому что, зная лондонскую погоду, мог смело сделать прогноз – весь день будет страшная духота, от которой вкупе с повышенной влажностью будет невозможно дышать, а уж про нормальный сон можно и вообще забыть. Сириус говорил, что он живёт где-то к югу от Бристоля, и я уже был весь в предвкушении деревенских равнин.

Загородом по-человечески я бывал только два раза в своей жизни. Первый раз – это когда тётя Мэг уломала Дурслей и взяла меня с собой (и, Пата, конечно) в гости к каким-то своим родственникам в пригороде Дувра. Мне было тринадцать, стояла сносная погода для английского побережья, и мы с моим другом почти всё время проторчали на пляже.

Вторая моя поездка загород была прошлым летом, тоже с Патом, но на этот раз мы оказались в окрестностях Колчестера, в заведении под названием Кэмп Хэмптон, летнем дисциплинарном лагере для трудных подростков с преступными наклонностями. Но об этом поистине незабываемом месяце я расскажу как-нибудь в другой раз – эта история требует отдельного разговора.

Но возвратимся на улицы Лондона. Я шёл себе и шёл, пока случайный порыв ветра не кинул мне прямо в лицо смятый обрывок газеты. Какая-то девочка со светлыми косичками, проходившая мимо, довольно злобно рассмеялась. Я кинул ей вдогонку пару укоряющих взглядов и машинально развернул мятую газету. Мои глаза тут же уставились на заголовок:

ТАИНСТВЕННАЯ СМЕРТЬ

Вчера полиции городка N на юге Шотландии представился невероятно загадочный случай. Ею был обнаружен труп человека, который называл себя Игорем Каркаровым. Как утверждает полиция, в доме, где он был найден, творился полный хаос, что указывает на следы неумелого обыска. Но, тем не менее, замки не взломаны. Неужели жертва сама пустила на порог своих убийц? Но это не единственная загадка в этом деле. По утверждению экспертов, на трупе не присутствуют каких-либо следов насильственной смерти. Ни шрамов, ни отметин. Полиция надеется, что после вскрытия многое встанет на свои места.

Да, это дело достойно незабвенного Шерлока Холмса…

На этом месте газета была оборвана. Я поискал число, но не нашёл.

Первая моя мысль была – какой идиот это писал? Руки оборвал бы за такую писанину. И из газеты бы выгнал с позором и пинками. «На трупе не присутствуют»? «труп человека, который называл себя»… бредятина.

И уже, подходя к дому Пата, в моей голове всплыло кое-какое воспоминание. Труп. Ни следов, ни отметин. Ни шрамов.

Совпадение? Или…

Я хотел было позвонить в дверь к Рэндомам, но она оказалась отпертой. Я осторожно зашёл в дом. В моей голове промелькнули кадры из полицейских хроник о взломах и ограблениях.

– Эй! Кто дома есть? – крикнул я.

– Поттер, я на кухне! – донёсся до меня невнятный отклик Пата.

Мой друг стоял босиком около плиты и пожирал что-то прямо со сковородки. Вилкой… по тефлону… тётю Петунию при виде такого святотатства стукнул бы инсульт.

Кошка по имени Манхэттен крутилась возле его ног и бросала на него жадные взгляды.

– Привет! А чего у вас дверь настежь?

– Здорово! – помахал мне вилкой Пат, и кинул кошке кусочек мяса, – чего это ты всякий мусор домой тащишь?

Я с удивлением посмотрел на зажатый в руке кусок газеты. Оказывается, я его так и не выбросил.

Я вслух прочитал Пату оборванную статью.

– Бред какой-то, – резюмировал Пат, – и что тут тебя так заинтересовало?

– Знаешь, – протянул я, комкая газету и кидая её в мусорное ведро, – Дамблдор говорил… Это смертельное заклятие… оно, типа, ни следов, ни шрамов не оставляет.

Пат пожал плечами.

– Ну и что? Если в каждом «таинственном» преступлении, которое не в состоянии раскрыть наша дорогая полиция, видеть следы колдовства….

– Да, наверное, ты прав… – протянул я, – но всё же… хотя, какая разница.

Я попытался погладить кошку, она попыталась цапнуть меня за палец. Ни мне, ни ей не удалось осуществить задуманное. Счёт по нулям.

– А ты с кошкой подружился, – заметил я.

– Угу, – согласился Пат, усаживаясь за стол и начиная мазать тосты маслом.

Патрик Рэндом – великий притворщик. Если он захочет, по его лицу не прочтешь и грамма эмоций. Но это, конечно, не касается человека, который является ему лучшим другом вот уже долгие пять лет.

Чтобы догадаться, что Пата что-то гложет, посмотрите, как он намазывает масло на тост. Притом, если вам интересно, это одна из манер поведения моего друга, которые доводят меня до белого каления.

Он берет тост, кладёт на него масло, потом медленно-медленно размазывает его по поверхности тоста, приравнивая масло по краям. Притом делает это так старательно и аккуратно, будто от проделанных им манипуляций зависит как минимум спасение человечества от смертельной болезни. Я могу наблюдать за этим недолго. Возможно, минуты две.

– Пат, у тебя проблемы? – не выдерживаю я.

– Что? – выходит из забытья мой друг, делая невинные глаза, – с чего ты взял?

– Брось! Я тебя знаю. Что стряслось за неполные сутки с нашей последней встречи?

Пат скривил лицо и уставился в окно.

– А-а-а… – наконец выдал он, – не знаю. Ты как насчёт этой школы?

– А ты?

– Я первый спросил! – сощурился Пат.

– Не знаю, как ты, а я играю. Думаю, это будет довольно забавно.

Мой друг задумался.

– У меня нехорошее предчувствие, – внезапно выдал он.

Я офигел. Пат, говорящий о предчувствиях – это всё равно что Лу, решающая задачи по квантовой физике.

– Ты меня пугаешь, – сказал я, – кстати, только что вспомнил…

И я выложил ему историю о вчерашнем визите ко мне в комнату чьего-то домового эльфа. Когда я закончил, Пат затянулся сигаретой и после минутного раздумья сказал:

– Месяц назад бы сказал, что ты обкурился. Самая бредовая история из всех, что я слышал. Но в свете последних событий…

– Ты ещё не видел этого Добби. Вылитый Голлум. Ты думаешь, что байки про заговор и всё такое прочее – правда?

– Я теперь уже не знаю, где правда, а где нет. Притом, что мы ещё ровным счётом ничего не знаем про этих волшебников. Но если ты намекаешь на мои предчувствия, то они несколько… иного характера.

Я скептически хмыкнул.

– И какого же?

– Не хочу говорить с пафосом, но… – Пат с силой ввернул окурок в пепельницу, – у меня такое ощущение, будто у меня начинается новая жизнь… или что-то в этом роде.

Я фыркнул.

– Ну и? Так оно и есть.

Пат посмотрел на меня в упор.

– Ты не понял, Поттер. Меня старая вполне устраивала.

– А меня нет. Зато сегодня я ушел из дома и очень счастлив по этому поводу.

– Правда?

– Правда, счастлив.

– Нет, правда, ушёл?

– Конечно. Я туда в здравом уме не вернусь. И не в здравом тоже. И даже если мне будут угрожать все тёмные колдуны мира.

Пат хмыкнул.

– Интересно, что сейчас делают твои родственнички?

– Танцуют румбу от счастья и дезинфицируют мою комнату.

Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Вот таким вот образом я обычно вывожу Пата из состояния депрессии.

Минут через пять в дом также осторожно, как и я, зашли крёстный и Люпин. Вид у них был такой, будто они с минуты на минуту ожидали нападения. Увидев нас живых и здоровых, они расслабились.

– А почему у вас дверь открыта? – поинтересовался Люпин.

И, правда, почему? Пат так и не ответил.

– Тётка пошла к соседке, – пожал плечами заметно взбодрившийся мой друг, – наверное, забыла закрыть.

Сириус огляделся:

– А где твои вещи, Гарри? – спросил он.

Я похлопал по своему худенькому рюкзаку.

– А я налегке.

Крёстный мгновение помолчал, а потом задумчиво протянул:

– Да, жаль, что мне не удалось заглянуть к твоим дяде с тётей. На чай. Поболтать.

Я рассмеялся. Правда, жаль. Я бы на это посмотрел.

– Не стоит портить людям праздник, – тем не менее, ответил я, – не каждый день добропорядочное семейство избавляется от малолетнего бандита.

Сириус издал смешок, похожий на отрывистый лай. Всё-таки знал мой папаша, кого себе в друзья звать. Нравится мне он, мой крёстный. Чувствую, мы с ним споёмся.

– А на чём мы доберёмся? – спросил Пат.

На ковре-самолёте – чуть не вырвалось у меня.

– На машине, – спокойно ответил Рем, – Сириус за рулём.

– Где сейчас мой мотоцикл?… – ностальгически протянул тот.

– Кстати, – вспомнил я, – Сириус, что там говорил Дамблдор насчет тебя, твоих секретов и визитов ко мне?

Сириус слегка замялся, а потом улыбнулся.

– Ну, знаешь, должен же был я посмотреть, как ты живёшь, хоть Дамблдор и запретил… Мне было несложно навещать тебя, потому что я – анимаг.

– Ани – что? – спросил Пат.

– Анимаг, – повторил Люпин.

– Я умею превращаться в животное по собственному желанию, – объяснил Сириус.

– В любое? – изумился я.

– Нет, только в одно. Животное отражает характер человека. Я, например, превращаюсь в собаку.

– Покажи, – безапелляционно заявил Пат.

Сириус пожал плечами, встал и через секунду на его месте стоял чёрный, как ночь, волкодав размером с некрупного медведя. Я, честно, был в шоке.

Крёстный ещё и побегал по кухне для пущего эффекта. Кошка с безумным шипением запрыгнула на стол.

– Что это у вас за балаган? И дверь почему нараспашку?

На кухню зашла Лу, с бумажным пакетом в руках и с интересом разглядывая Сириуса в его новом обличье.

– Прикольная собачка.

– Это не собака. Это Сириус. Он анимаг, – сказал Люпин, и тут же собака снова превратилась в моего крёстного.

– А я вам пончики принесла, – ничуть не удивившись, сказала Лу.

Вдруг я вспомнил:

– Так это тебя мы кормили гамбургерами из Макдоналдса пару месяцев назад?

Сириус хохотнул.

– А это сложно? – спросил Пат, у которого сделался заинтересованный вид.

– Сложно, – ответил Сириус.

– И довольно опасно, – добавил Люпин, – превращение в животных может пойти совершенно не так, как ожидаешь – именно поэтому в Министерстве столь тщательно следят за анимагами.

– Нам с Джеймсом это не мешало, – рассмеялся крёстный.

– Мой отец тоже был анимагом? – удивился я.

– Да, – подтвердил Сириус, – он превращался в оленя.

Обалдеть. Всё чудесатее и чудесатее. Я – сын оленя.

– А ты тоже превращаешься, Рем? – спросил Пат у профессора.

Сириус слегка помрачнел, а Люпин кривовато ухмыльнулся.

– Превращаюсь. Только раз в месяц. Когда на небе полная луна. Я – оборотень.

На пару секунд повисло молчание. Потом у нас троих хором вырвалось:

– Круто!

Сириус и Ремус были явно удивлены.

– Теперь я понял Альбуса, когда он говорил о полном отсутствии стереотипов, – пробормотал Люпин.

– Надеюсь, вы в волка превращаетесь? – поинтересовался Пат.

– Ну да, – удивился, и даже немного смутился Рем, – а в кого же ещё?

Мой друг вздохнул с облегчением.

– Это вы голливудских фильмов не смотрели. Там оборотни превращаются в каких-то странных существ, ничего с волками общего не имеющих.

Крёстный и профессор недоумённо переглянулись. Ну да, куда им понять больную фантазию современных режиссёров!