Текст книги "Вне закона"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Эд Макбейн,Энн Перри,Джеффри Дивер,Лоуренс Блок,Дональд Эдвин Уэстлейк,Джойс Кэрол Оутс,Уолтер Мосли,Джон Фаррис,Шэрин Маккрамб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 59 страниц)

– Хорошо, – кивнул Ла Тур. – Я проверю завещания и страховки. Скажи, как звали ледняков?

– Ле…

– Усопших, покойников… неудачников, которые покончили с собой, Тол. И их адвокатов.

Тол все аккуратно написал на листке бумаги и протянул Ла Туру, который небрежно сунул листок в нагрудный карман клетчатой рубашки, между двух сигар. Выдвинул ящик стола, достал большой хромированный автоматический пистолет.

– Что мне делать? – спросил Тол.

– Вызови группу СИНМП и…

– Какую группу?

– Разве ты не учился в той же академии, что и я, Тол? Группу сбора информации на месте преступления. – Таким тоном говорят с трехлетним ребенком. – Сошлись на меня, и Догерти все устроит. Пусть опросят всех соседей возле домов Бенсонов и Уитли. Может, найдут свидетеля, который кого-то видел поблизости до или после ВС. Это аббревиатура…

– Времени смерти.

Ла Тур выставил перед собой оба гигантских кулака с поднятыми большими пальцами.

– Поговорим во второй половине дня, когда я вернусь. Найду тебя здесь, скажем, в четыре часа?

– Конечно. Может, нам стоит выяснить, на каком автомобиле ездит дочь Уитли? Посмотреть, не совпадет ли колесная база.

– Дельная мысль, Тол. – Выражение лица Ла Тура говорило о том, что предложение Тола произвело на него впечатление. Здоровяк схватил несколько коробок с патронами калибра девять миллиметров и, тяжело ступая, покинул детективный отдел.

Тол вернулся за свой стол и договорился о подключении группы СИНМП. Потом позвонил в департамент транспортных средств, затребовал сведения об автомобиле Сандры Уитли. Взглянул на часы. Час дня. Понял, что проголодался. Еще бы, пропустил ленч с университетскими друзьями. Он спустился в маленькую столовую на втором этаже, взял сандвич с сыром и диет-колу, вернулся в кабинет. Ел и продолжал просматривать отчет группы осмотра места преступления, документы и другие улики, которые сам собрал в доме. Шелли прошла мимо его кабинета, резко остановилась, вернулась. Посмотрела на Тола, рассмеялась.

– Что такое? – спросил он.

– Это так странно, ты ешь за столом.

«Неужели раньше такого не бывало?» – удивился он.

Спросил Шелли. И получил ответ:

– Нет. Ни разу. Никогда… И ты ездишь на место преступления, заваливаешь стол бумагами… Послушай, босс, по пути домой…

– Что?

– Остерегайся летающих свиней. Сегодня их будет полным-полно.

– Привет, – поздоровался Тол с секретаршей.

Широко ей улыбнулся. Почему нет? Большие страстные глаза, рыжеватые волосы, лицо сердечком, стройная спортивная фигура.

Маргарет Ладлем, согласно надписи на табличке, посмотрела на него, кокетливо изогнула бровь.

– Да?

– Магги, не так ли?

– Чем я могу вам помочь? – Тон вежливый, но холодный.

Тол вновь улыбнулся, а потом показал жетон и удостоверение детектива, отчего на ее веснушчатом лице появилась легкая тревога.

– Я пришел поговорить с доктором Шелдоном. – Визитную карточку кардиолога Сэма Уитли Тол нашел в спальне супругов накануне вечером.

– Так вы… – Она всмотрелась в удостоверение.

– Детектив Симмс.

– Конечно. Одну секунду. Вы…

– Нет. О встрече я не договаривался. Но мне нужно поговорить с ним. Это важно. О пациенте. Бывшем пациенте. Сэме Уитли.

Она кивнула, понимая, о чем речь, лицо у нее чуть дернулось. Известия о смерти распространяются быстро.

– Пожалуйста, подождите.

Она позвонила, и несколько минут спустя в приемную вошел лысеющий мужчина лет пятидесяти с небольшим. Поздоровался. Доктор Энтони Шелдон провел Тола в большой кабинет, стены которого украшали десятки дипломов и наградных листов. Роскошная обстановка указывала на то, что хозяин кабинета зарабатывает порядка десяти тысяч долларов в час.

Жестом предложив Толу сесть в удобное кресло перед столом, доктор Шелдон опустился на свой стул с высокой спинкой.

– Я потрясен случившимся. Просто потрясен.

– Мы расследуем причины их смерти. Если позволите, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Да, конечно. Всем, чем могу. Но… мы слышали, что они покончили с собой. Это так?

– Похоже на то. Но на некоторые вопросы у нас пока нет ответов. Как давно вы их лечили?

– Ну, во-первых, не их. Только Сэма Уитли. Его направил ко мне семейный врач.

– Рональд Уайнстайн, – кивнул Тол. И эту информацию он почерпнул из коробок с уликами, которые не дали ему заснуть до трех часов утра. – Я только что говорил с ним. – Кое-что Тол от Уайнстайна узнал. Из важного – два факта: Уайнстайн не прописывал никому из Уитли люминакс и никогда не встречался с Бенсонами.

Тол продолжил:

– Насколько серьезным было заболевание Сэма?

– Очень серьезным. Подождите… я не хочу что-нибудь упустить.

Шелдон нажал на кнопку аппарата внутренней связи.

– Да, доктор?

– Маргарет, пожалуйста, принесите медицинскую карту Уитли.

Мгновением позже женщина вошла в кабинет, полностью игнорируя Тола.

Он решил, что ему нравится такая вот внешняя холодность. И имя Маргарет, пожалуй, подходит ей больше, чем Магги.

– Благодарю.

Шелдон пролистнул карту.

– Его сердце работало лишь на пятьдесят процентов своих возможностей. Ему требовалась операция по пересадке сердца, но мы не могли найти подходящий трансплантат. Поэтому собирались заменить клапаны и несколько главных сосудов.

– Он бы выжил?

– Вы про операцию? Или потом?

– И про первое, и про второе.

– Прогноз был не слишком благоприятный. Больший риск приходился на операцию. Сэм был немолод, с сильно поврежденными сосудами. Если бы пережил операцию, на следующие шесть месяцев шансы у него были бы пятьдесят на пятьдесят. А вот потом это соотношение начало бы изменяться в более благоприятную для него сторону.

– Значит, положение не было безнадежным.

– Нет, конечно. Но, как я ему и сказал, могло случиться так, что после операции он остался бы на всю жизнь прикованным к постели.

– То есть вы не удивились, узнав о самоубийстве?

– Видите ли, я врач. Самоубийство для нас лишено здравого смысла. Но ему предстояла очень рискованная операция с трудным продолжительным периодом выздоровления, исход которого оставался неясным. Услышав о его смерти, я, конечно, огорчился, даже почувствовал собственную вину… может, не стоило мне ему все объяснять. Но, должен сказать, полной неожиданностью его самоубийство для меня не стало.

– Вы знали его жену?

– На прием она приезжала вместе с ним.

– На здоровье не жаловалась?

– Я не знаю. Выглядела здоровой.

– Они были близки?

– Да, жить друг без друга не могли.

– Доктор, что такое люминакс?

– Люминакс? Это комбинированный антидепрессант, одновременно снимает боль и тревогу. Я практически не знаком с принципом его действия.

– То есть вы не прописывали люминакс Сэму или его жене?

– Нет… и я никогда ничего не стал бы прописывать супруге моего пациента, если только она сама не лечилась бы у меня. А что?

– При вскрытии у обоих в крови выявлено необычайно высокое содержание этого препарата.

– У обоих?

– Вот именно.

Доктор Шелдон покачал головой:

– Это странно… Это и была причина смерти?

– Нет, их убила окись азота.

– Ага. Их автомобиль?

– Да, в гараже.

Доктор покачал головой:

– Полагаю, не самый худший способ ухода из жизни. И все же…

Тол взглянул на листок с пометками, сделанными по ходу расследования.

– В доме я нашел страховой полис из Центра поддержки кардиологических больных вашей больницы. Что это?

– Я предложил, чтобы он и Лиз обратились туда. Они работают со смертельно больными и теми, кому предстоит серьезная операция, с кандидатами на трансплантацию. В основном занимаются консультированием и психотерапией.

– Могли они прописать этот препарат?

– Возможно. У них в штате есть и врачи.

– Я бы хотел с ними поговорить. К кому мне обратиться?

– Директор центра – доктор Питер Дехоивен. Они находятся в корпусе «Джей». Вернитесь в главный вестибюль, на лифте поднимитесь на третий этаж, поверните налево и прямиком попадете к ним.

Тол поблагодарил доктора, вышел в приемную. Использование сотовых телефонов в больнице запрещалось, и он попросил Маргарет разрешить ему позвонить по одному из телефонных аппаратов, что стояли на ее столе. Она небрежно кивнула и вновь уткнулась в компьютер. Часы показывали 3.45. Через пятнадцать минут Тол должен был встретиться с Грегом Ла Туром.

Трубку взяла одна из секретарш отделения расследования убийств, и он попросил передать Ла Туру, что немного задержится.

– Но он уже ушел, – удивленно ответила секретарша.

– Ушел? Мы же договорились о встрече.

– Он ничего такого не говорил.

Разозленный, Тол положил трубку. Неужто Ла Тур просто посмеивался над ним, соглашаясь помочь в расследовании лишь для того, чтобы Тол от него отвязался?

Он позвонил в Центр поддержки кардиологических больных. Доктора Дехоивена на месте не оказалось, но Тол договорился о встрече с ним на следующий день, в половине девятого утра. Положил трубку и уже собрался спросить Маргарет, как добраться до Центра поддержки. Инструкции доктора Шелдона четко отпечатались в памяти, и вопрос он мог задать только, чтобы попытаться еще раз подкатиться к этой красотке. Но стоило ли? Он знал, какова статистическая вероятность того, что в этот вечер они отправятся куда-то потанцевать, а ночь проведут в одной постели, обсуждая особенности совершенных чисел.

– Все клапаны? – переспросил семидесятидвухлетний Роберт Коуви кардиолога, которая сидела напротив.

Надпись на нагрудном кармане белого халата гласила «Доктор Ленсдаун», но с ее светлыми волосами, забранными в пучок на затылке, и ярко-красной помадой на губах он воспринимал ее исключительно как «доктора Дженни».

– Совершенно верно. – Она наклонилась вперед. – И это еще не все.

Десять минут она объясняла, какие еще медицинские пытки придется ему выдержать, чтобы получить шанс встретить свой семьдесят третий день рождения.

Несправедливо, подумал Коуви. Чертовски несправедливо все складывается.

Действительно, при росте шесть футов весил он, насколько себя помнил, порядка ста восьмидесяти фунтов. Курить бросил сорок лет назад. Каждые несколько месяцев один уик-энд проводил с Вероникой в пешем походе. После того как потерял ее, присоединился к клубу туристов, в походах без труда обгоняя вдов, которые не переставали с ним флиртовать.

– Вы женаты? – спросила доктор Дженни.

– Вдовец.

– Дети?

– У меня сын.

– Живет неподалеку?

– Нет, но мы часто видимся.

– Рядом с вами живет кто-нибудь из родственников, близких друзей?

– Нет. Пожалуй, что нет.

Доктор Дженни пристально смотрела на него.

– Это тяжело, услышать все, что я сказала вам сегодня. А дальше будет еще тяжелее. Я бы хотела, чтобы вы кое с кем поговорили в больнице Уэстбрука. У них есть специальная служба для сердечников. Центр поддержки кардиологических больных.

– Психиатрическая служба?

– Скорее психотерапевтическая.

– Они ходят в коротких юбках? – спросил Коуви.

– Мужчины – нет, – сухо ответила доктор Дженни.

– Туше. Спасибо, но это не для меня.

– Все равно возьмите телефон. Вдруг захочется просто поговорить.

Она достала карточку центра, положила на стол. Коуви заметил, какие у нее аккуратные ногти: молочно-розовые, коротко остриженные, как и положено человеку, который регулярно вскрывает грудные клетки.

Коуви задал несколько вопросов о предстоящих операциях, спросил о своих шансах. Поначалу ей отвечать не хотелось, но она поняла, что он умеет держать удар.

– Шестьдесят на сорок не в вашу пользу.

– Это оптимистический прогноз или пессимистический?

– Ни тот и ни другой. Реалистический.

Ему это понравилось.

Перед тем как назначать время операции, требовалось сдать дополнительные анализы, объяснила врач.

– Пожалуйста, договоритесь с Джейнис.

– Лучше раньше, чем позже?

Доктор ответила без тени улыбки:

– Это было бы мудрым решением.

Он поднялся, выдержал паузу.

– Это означает, что я должен полностью отказаться от энергичного секса?

Доктор Дженни моргнула, а потом оба рассмеялись.

– Хорошо быть стариком, а? Что ни скажи, все сходит с рук.

– Договоритесь с Джейнис об анализах.

Он направился к двери. Она последовала за ним. Он решил, что она хочет проводить его, но оказалось, он забыл карточку Центра поддержки кардиологических больных в Уэстбрукской больнице с номером телефона.

– Мне винить свою память?

– Она у вас лучше, чем у меня. – Доктор подмигнула ему и вернулась за стол.

Коуви согласовал с регистратором время сдачи анализов и вышел из здания, все еще держа в руке карточку Центра поддержки. Заметил урну. Направился к ней, поднял руку, чтобы бросить карточку в кучу пустых банок из-под газировки и мятых газет, но в последний момент передумал.

Чуть дальше по улице нашел телефон-автомат. С состоянием, превышающим пятьдесят миллионов долларов, Роберт Коуви считал сотовые телефоны ненужной роскошью. Положив карточку на полку у телефона, он надел очки для чтения и полез в кожаный кошелек за монетами.

Доктор Питер Дехоивен, высокий светловолосый мужчина, говорил с акцентом, который Тол никак не мог определить.

Пожалуй, европейский… может, скандинавский или немецкий. Иногда акцент проявлялся сильно и в сочетании с практически пустым кабинетом, пожалуй, указывал на то, что доктор прибыл в Соединенные Штаты недавно. В отличие от кабинета доктора Энтони Шелдона. Не говоря о бедности обстановки, на стенах не было ни одного забранного в рамку доказательства учености и заслуг мистера Дехоивена.

Они встретились ранним утром, как и договаривались, и теперь Дехоивен рассказывал Толу о миссии Центра помощи кардиологическим больным. Как выяснилось, сотрудники ЦП КБ помогали тяжело больным пациентам менять диету, подбирать комплекс физических упражнений, объясняли природу заболеваний сердца, боролись с депрессией и тревогой, находили сиделок, консультировали членов семьи. Помогали и с подготовкой похорон, заключением страховых договоров, завещаниями.

– В наши дни продолжительность жизни увеличивается. – Акцент Дехоивена то усиливался, то пропадал. – Поэтому нам приходится дольше жить со своими болезнями, более продолжительный период времени осознавать, что смерть рядом, на расстоянии вытянутой руки. Это трудно. Вот мы и помогаем нашим пациентам лучше подготовиться к последнему этапу их жизни.

Когда доктор закончил свой рассказ о ЦПКБ, Тол объяснил, что приехал по поводу Уитли.

– Вы удивились, узнав об их самоубийстве? – спросил он, поправляя узел галстука.

У доктора узел находился двумя дюймами ниже застегнутого на пуговичку воротника, что раздражало.

– Удивился… – Дехоивен помялся с ответом. Может, вопрос поставил его в тупик. – Я как-то не думал, следует удивляться или нет. Лично я Сэма не знал. Поэтому…

– Вы никогда с ним не встречались? – Тол определенно удивился.

– У нас очень большая организация. С пациентами работают наши консультанты. Я? – Он невесело рассмеялся. – Моя жизнь – бюджет, планирование и строительство нового здания на этой же улице. Вот на что уходит практически все мое время. Мы расширяемся, знаете ли. Но я выясню, кто работал с Сэмом и его женой. – Чтобы получить эти сведения, он позвонил секретарю.

Как выяснилось, Уитли консультировала Клер Маккаффри, как объяснил Дихоивен, дипломированная медсестра и социальный работник (консультант). В ЦПКБ она работала уже больше года.

– Она молодец. Представитель нового поколения консультантов, экспертов по старению, да. По этой теме защитила диплом.

– Я бы хотел поговорить с ней.

Вновь пауза, наконец Дехоивен произнес:

– Полагаю, это нормально. Могу я спросить почему?

Тол достал из брифкейса вопросник и показал доктору.

– Я статистик полицейского управления. Слежу за всеми смертями в округе и собираю о них информацию. Рутина, знаете ли.

– Ага, рутина. Но мы удостоены персонального визита. – В его глазах отражалось любопытство.

– Детали зачастую – самое важное.

– Да, конечно. – По голосу чувствовалось, что искренность Тола не показалась ему убедительной.

Он позвонил медсестре. Как выяснилось, Клер Маккаффри собиралась на встречу с новым пациентом, но могла уделить Толу пятнадцать – двадцать минут.

Дехоивен пояснил, как пройти к ее кабинету. Но Тол ушел не сразу.

– Еще несколько вопросов.

– Да, сэр?

– Вы здесь прописываете люминакс?

– Да, очень часто.

– Этот препарат выписывали Сэму? Мы не нашли в доме пузырька.

Дехоивен пробежался пальцами по клавиатуре компьютера.

– Да. Наши врачи несколько раз выписывали ему этот препарат. Он начал принимать люминакс месяц назад.

Тол рассказал Дехоивену о высоком содержании люминакса, обнаруженного в крови обоих Уитли.

– Как такое могло быть?

– В три раза больше нормы? – Он покачал головой. – Не знаю, что и сказать.

– Они также немного выпили. Но мне сообщили, что препарат не мог как-то повлиять на их смерть. Вы с этим согласны?

– Да-да, – быстро ответил Дехоивен. – Препарат не опасен. Может разве что вызвать сонливость и легкомысленность.

– Сонливость и легкомысленность одновременно? – переспросил Тол. – Странное сочетание. – Он в последнее время принимал только аспирин да таблетки против укачивания, которые на него совершенно не подействовали, что доказала недавняя экскурсия на небольшой яхте.

– Ничего странного. Люминакс снимает тревогу и позволяет человеку расслабиться, вот почему мы широко его применяем. Он одобрен Администрацией по контролю за продуктами питания и лекарствами. А нас это очень радует. Кардиологические больные могут принимать его без опаски усугубить проблемы с сердцем.

– Какая компания производит препарат?

Дехоивен взял с полки толстый том, пролистнул его.

– «Монтроз фармацевтик» в Парамасе, штат Нью-Джерси.

Тол записал название и адрес компании.

– Доктор, а был ли среди пациентов вашего центра… Дон Бенсон?

– Фамилия мне незнакома, но, как я вам и говорил, я знаю мало кого из пациентов. – Он мотнул головой в сторону окна, из-за которого доносился шум строительства нового здания ЦПКБ. Дехоивен вновь пробежался пальцами по клавиатуре. – Нет, у нас нет пациента по фамилии Бенсон.

– А в прошлом?

– В этом году не было. – Он кивнул на экран. – А почему вы спрашиваете?

Тол постучал пальцем по вопроснику.

– Статистика. – Убрал листок в брифкейс, пожал доктору руку и направился в кабинет медсестры, который находился в том же коридоре, через четыре двери от кабинета Дехоивена.

Клер Маккаффри оказалась стройной брюнеткой его возраста. Забранные в конский хвост волнистые волосы, открытое, симпатичное, в веснушках, но усталое лицо.

– Доктор Дехоивен звонил насчет вас. Детектив…

– Симмс. Зовите меня Тол.

– А я отзываюсь на Мак.

Они обменялись рукопожатиями, на запястье Клер зазвенели колечки браслета-амулета. Заметил он и золотое колечко на правой руке. А вот на левой драгоценностей не было.

Она предложила ему сесть. Места в просторном кабинете хватало для письменного стола, двух кресел, дивана и кофейного столика. Здесь было уютнее, чем в кабинете Дехоивена. Стены украшали фотографии и постеры с растениями, букетами цветов, морскими берегами, пустынями, лесами.

– Вас интересует Сэм Уитли, так? – В голосе слышалась тревога.

– Совершенно верно. И его жена.

Она кивнула, на лице отразилась печаль.

– Из-за этого я всю ночь не могла уснуть. Ужасно. Не могу поверить…

– У меня лишь несколько вопросов. Надеюсь, вас не затруднит ответить на них.

– Да, конечно.

– Вы виделись с ними в день, когда они умерли? – спросил Тол.

– Да. У нас была плановая встреча.

– И что вы делали?

– То же, что и с остальными пациентами. Следила, чтобы они соблюдали диету, помогала заполнять страховые формы, убеждалась в действенности препаратов, которые они принимали, помогала с тяжелой работой по дому… Возникли проблемы? Полиции что-то неясно?

Глядя в ее встревоженные глаза, Тол решил не прикрываться вопросником.

– Это необычная смерть. Она не укладывается в статистический профиль большинства самоубийств. По их разговорам у вас не возникло ощущения, что они намерены покончить с собой?

– Разумеется, нет, – быстро ответила она. – Я бы постаралась помешать этому. Естественно.

– Но?.. – Он почувствовал, что Клер выговорилась не до конца.

Клер смотрела на стол. Переложила какие-то бумаги, закрыла папку.

– Просто… понимаете, есть один нюанс. Последние два дня я только и думала о том, что они мне говорили, искала какие-то намеки. И вспомнила, как они сказали, что им очень нравилось работать со мной.

– А что тут странного?

– Сказали об этом в прошедшем времени. Не «нравится», а «нравилось» работать со мной. Тогда я тоже не распознала в этих словах ничего странного. А теперь… Мне следовало вслушаться в то, что они говорили.

Чувство вины. Похоже, у Клер Маккаффри, как у адвокатов двух покончивших с собой супружеских пар, как у их врачей, чувство это могло задержаться надолго.

Может, навсегда…

– Вы знали, что они приобрели книгу о самоубийствах? «Последнее путешествие»?

– Нет… – Клер нахмурилась.

За спиной Клер Маккаффри, Мак, висели фотографии обнявшейся пожилой пары, двух больших черных лабрадоров, ее самой с собаками.

А вот фотографий бойфренда, мужа или подруги не было. В округе Уэстбрук женатые или сожительствующие пары составляли семьдесят четыре процента взрослого населения, вдовы – семь процентов, вдовцы – два, остальные семнадцать процентов приходились на неженатых – незамужних – разведенных – несожительствующих. Из последней категории только четыре процента вписывались в возрастной диапазон между двадцатью восемью и тридцатью пятью годами.

В этом он и Мак были похожи: оба являлись членами клуба «Четыре процента».

Она взглянула на часы, поэтому Тол вновь сосредоточился на главном:

– Они принимали люминакс, так?

Клер кивнула.

– Это хороший препарат, снимающий тревогу. Мы следим за тем, чтобы он был у пациентов под рукой и они могли принять его, если их вдруг охватит паника или начнется депрессия.

– После смерти Сэма и его жены в их крови обнаружено необычно высокое содержание люминакса.

– Правда?

– Мы пытаемся выяснить, куда подевался рецепт, пузырек. В доме их найти не удалось.

– Они у них были, я знаю.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Я не знаю, сколько еще таблеток они могли получить по рецепту. А пузырек… Может, они как раз выпили все таблетки и выбросили его?

«Разрозненные, неопределенные сведения, – подумал Тол. – И как их истолковывать? Может, я задаю не те вопросы? Грег Ла Тур мог бы помочь».

Но Ла Тура в Центре поддержки не было. Математик мог рассчитывать только на себя.

– Уитли никогда не упоминали Дона и Сай Бенсон? – спросил он.

– Бенсонов?

– Из Грили.

– Нет. И я никогда о них не слышала.

– В тот день был в доме кто-нибудь еще?

– Не знаю. Пока я находилась там, мы были одни.

– А когда вы уехали?

– В четыре часа. Чуть раньше.

– Вы так уверены во времени?

– Да. Я знаю, потому что по дороге домой слушала свою любимую радиопередачу. «Час оперы» на Эн-пи-эр. – Грустный смех. – Они транслировали отрывки из «Мадам Баттерфляй».

– Это не о японке, которая… – Он не договорил.

– Покончила с собой. – Мак посмотрела на постер национального парка Гранд-Титон, потом на другой, с приливом на Гавайях. – Моя жизнь посвящена увеличению продолжительности жизни тяжело больных людей. Это известие, о Сэме и Лиз, потрясло меня. – Она еще сдерживала слезы, но не без труда. – Я говорила с доктором Дехоивеном. Он приехал из Голландии. Там на смерть смотрят иначе. К эвтаназии и самоубийству относятся благожелательнее… Узнав о смерти Сэма и Лиз, он лишь пожал плечами. Будто это пустяк. Но я не могу выбросить их из головы. – Она моргнула, вновь посмотрела на часы. – У меня встреча с новым пациентом. Но если я смогу чем-нибудь помочь, дайте мне знать. – Клер поднялась, посмотрела на Тола. – Кто вы… на самом деле? Детектив из отдела расследования убийств?

Он рассмеялся:

– На самом деле я математик.

– Мм…

Но прежде чем он смог объяснить ситуацию, запищал его пейджер. Звук этот стал для Тола настолько неожиданным, что он уронил бриф-кейс и сшиб со стола медсестры несколько папок, когда наклонился, чтобы поднять его. Подумав при этом: «Хорошая работа, Симмс, изящный способ произвести впечатление на коллегу по клубу „Четыре процента“ округа Уэстбрук».

– Он там, и я не могу его выгнать. Не знаю, что делать, босс.

В панике Тол подумал, что разъяренная Шелли, указывая на его кабинет, говорит о самом шерифе, который спустился с последнего этажа, чтобы лично уволить Тола за команду 2124.

Но нет, она имела в виду совсем другого человека.

Тол вошел в кабинет и от изумления застыл на пороге, увидев Грега Ла Тура.

– Я думал, мы договаривались встретиться вчера…

– Так где ты был? – пробурчал Ла Тур. – Проспал? – Здоровяк доедал вчерашний сырный сандвич Тола, засыпая все вокруг крошками.

И сидел, положив ноги на стол Тола. Именно сообщение от Ла Тура пришло на пейджер Тола в кабинете Маккаффри: «Через двадцать минут в офисе. Ла Тур».

Худощавый коп с тоской посмотрел на следы, оставленные на поверхности стола ботинками Ла Тура. Здоровяк этот взгляд заметил, но проигнорировал.

– Значит, так. Я получил информацию по завещаниям. Оба изменены…

– Что ж, это подозрительно.

– Дай мне закончить. Нет, не подозрительно. Они не оставили все свои деньги какому-то гуру, который взял под контроль их разум. У Бенсонов детей не было. Поэтому они добавили в завещание несколько благотворительных фондов и создали фонды для нескольких своих племянников и племянниц, на обучение в колледже. По сотне тысяч долларов каждый. Ерунда. Дочь Уитли ничего от них не получила.

Далее, сами Уитли по прежнему завещанию оставляли дочери, сука она или нет, треть своего состояния. Она получает столько же и по новому завещанию, но может получить больше, если займется созданием семейной библиотеки Уитли. – Ла Тур зыркнул на Тола. – В гребаном месте, где семейные пары смогут проводить время по воскресеньям, во второй половине дня… Они тоже добавили несколько благотворительных фондов, а некоторые вычеркнули… И если ты собираешься спросить, это были другие фонды, не те, что упомянуты в завещании Бенсонов.

– Я не собирался.

– А следовало. Всегда ищи связи, Тол. Это ключевой момент в расследовании убийств. Связи между фактами.

– Совсем как…

– Только не говори – в гребаной статистике.

– В математике. Общие характеристики.

– Как скажешь, – пробурчал Ла Тур. – Короче, завещания отпадают. Та же история со…

– …страховками.

– Именно это я собирался сказать. Страховка Бенсонов идет на уплату некоторых долгов и на вознаграждение ушедших на пенсию сотрудников его компаний. Двадцать – тридцать тысяч. Нет там ничего подозрительного… Что нашел ты?

Тол рассказал о докторе Шелдоне, кардиологе, потом о Дехоивене, Мак и Центре поддержки кардиологических больных.

– И Бенсон, и Уитли – пациенты Шелдона? – тут же спросил Ла Тур.

– Нет, только Уитли. То же и с Центром поддержки.

– Твою мать… Мы… в чем дело?

– Ты вроде бы хочешь убрать ноги с моего стола.

В раздражении Ла Тур опустил ноги на пол.

– Нам нужна связь, как я и говорил. Что-нибудь…

– Похоже, одна есть, – быстро вставил Тол. – Наркотики.

– Что, старики толкали наркоту? – В голос Ла Тура вернулся сарказм.

Тол рассказал о люминаксе.

– От него человек одновременно становится сонным и счастливым. Может принять неправильное решение. Согласиться на самое дикое предложение.

– К примеру, вышибить себе мозги? Чертовски хорошее предложение.

– Если принять тройную дозу…

– Ты думаешь, кто-то накормил их люминаксом?

– Возможно, – кивнул Тол. – Консультант из Центра поддержки кардиологических больных уехала из дома Уитли в четыре часа. Они умерли около восьми. Достаточно времени для того, чтобы кто-то заехал к ним в гости и попотчевал люминаксом – скажем, растворенным в спиртном.

– Ладно, Уитли его принимали. А Бенсоны?

– Их кремировали на следующий день после смерти, помнишь? Мы никогда не узнаем.

Ла Тур доел сандвич.

– Ты не возражаешь? Проголодался, пока здесь сидел.

Тол оглядел поверхность стола.

– Ты везде накрошил.

Коп наклонился и сдул крошки на пол. Отхлебнул кофе из кружки, которая оставила липкое пятно на одной из папок, полученных от группы осмотра места преступления.

– Ладно, твоя… как ты там ее называешь? Теория?

– Теорема.

– Состоит в том, что кто-то подсыпал им это дерьмо? Но кто? И почему?

– Эта часть мне еще не известна.

– Эти части, – поправил его Ла Тур. – Кто и почему. Две части.

Тол вздохнул.

– Ты действительно думаешь, можно дать кому-то наркотик, сказать, что они должны покончить с собой, и они это сделают?

– Давай это выясним.

– Как?

Статистик просмотрел свои записи.

– В компании, которая производит этот препарат. Она находится в Парамасе. Съездим и поговорим.

– Черт. В Нью-Джерси.

– У тебя есть идея получше?

– Мне не нужны никакие гребаные идеи. Это твое расследование.

– Может, я и отдал команду двадцать один двадцать четыре. Но теперь это общее расследование. Поехали.

Она выглядела бы прекрасно в короткой юбке, решил Роберт Коуви, но, к сожалению, пришла в брюках.

– Мистер Коуви, я из Центра поддержки кардиологических больных.

– Зовите меня Боб. А не то я чувствую себя таким же старым, как ваш старший брат.

На его вкус, она чуть не вышла ростом, но тут же он напомнил себе, что она здесь с одной целью: помочь пережить тяжелые моменты жизни, когда ему в грудь будут вставлять свинячьи органы да латать прохудившиеся вены и артерии. А кроме того, он всегда говорил, что не в его правилах встречаться с женщинами, которые прожили на свете в три раза меньше, чем он (возможно, он шутил, возможно, флиртовал, но после смерти Вероники ему больше не хотелось встречаться с женщинами).

Он распахнул дверь и с легким поклоном пригласил ее войти. Провел в гостиную, усадил на диван.

– Добро пожаловать, мисс Маккаффри…

– Может, лучше Мак? Так звала меня мама, когда я хорошо себя вела.

– А как она звала вас, когда вы вели себя плохо?

– Тоже Мак. Только с другими интонациями. Так что начинайте.

– Начинать что?

– То, что собирались мне высказать. Что я вам тут совершенно не нужна. Что вы не нуждаетесь в чьей-либо помощи и пригласили меня лишь для того, чтобы ублажить вашего кардиолога. Что вас не нужно водить за ручку и гладить по головке, вы не собираетесь менять диету, не хотите заниматься физическими упражнениями, не собираетесь бросать курить и не желаете отказываться от… – она посмотрела, какие бутылки стоят в баре, – от вашего портвейна. Правила у нас следующие. Я не собираюсь водить вас за ручку или гладить по головке. Это моя часть сделки. Но да, вам придется бросить курить…

– Бросил еще до того, как вы появились на свет, спасибо вам большое.

– Хорошо. И вы будете заниматься физическими упражнениями и перейдете на кардиологическую диету, продукты, полезные для вашего сердца. Что же касается портвейна…

– Подождите…

– Думаю, мы ограничимся тремя стопками на вечер.

– Четырьмя, – быстро вставил он.