Текст книги "Вне закона"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Эд Макбейн,Энн Перри,Джеффри Дивер,Лоуренс Блок,Дональд Эдвин Уэстлейк,Джойс Кэрол Оутс,Уолтер Мосли,Джон Фаррис,Шэрин Маккрамб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 59 страниц)

Отсюда – знаменитый вопросник.

В половине седьмого вечера с заполненным вопросником Тол вернулся в свой кабинет. Ввел собранную информацию в базу данных, сам вопросник положил в папку с документами, подготовленными на подшивку. Какое-то время смотрел на экран, хотел уже закрыть файл, но передумал. Вышел в Интернет, просмотрел кое-какие базы данных. Потом прочитал короткий официальный рапорт по самоубийству Бенсонов.

Подпрыгнул, когда кто-то вошел в его кабинет.

– Эй, босс. – В голосе Шелли слышалось удивление. – Я думала, ты ушел.

– Захотел кое-что доделать.

– Я получила то, что тебе требовалось.

Он посмотрел на наклейку на папке:

«Приложение к отчету по делу 04-5432

Комиссии по ценным бумагам».

– Благодарю, – рассеянно ответил он, глядя на распечатки.

– Пустяки. – Она пристально смотрела на него. – Тебе нужно что-нибудь еще?

– Нет, иди домой… Доброй ночи. – Она уже поворачивалась, когда он вновь посмотрел на дисплей и добавил: – Подожди, Шелл. Ты когда-нибудь имела дело с группой осмотра места преступления?

– Нет. Билл любит смотреть полицейские сериалы. Эти ребята там на первом плане.

– Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы они обследовали дом?

– Дом?

– Где произошло самоубийство. Дом Бенсонов в Грили.

– Са…

– Самоубийства. Я хочу, чтобы группа осмотра места преступления провела полное обследование дома. Пока они установили только наличие порохового осадка. Адом не трогали. Но я не знаю, как это делается.

– Что-то не так?

– Я тут кое-что посмотрел… – объяснил он, – концы с концами не сходятся.

– Я позвоню. Ингрид вроде бы еще не ушла.

Она вернулась за свой стол, а Тол откинулся на спинку стула.

Красные лучи низкого апрельского солнца врывались в кабинет, расчерчивая стену, словно следы крови в доме Бенсонов. Перед мысленным взором возникла записка, буквы, написанные трясущейся рукой: «…навсегда останемся…»

Шелли появилась в дверях.

– Извини, босс. Они говорят, для двадцать один двадцать четыре слишком поздно.

– Для?..

– Так они сказали. Нужно прислать форму двадцать один двадцать четыре для того, чтобы группа осмотра приступила к работе. Но ты этого сделать не можешь.

– Почему?

– Там уже все затоптали. Тебе нужно было вызвать их сразу, а теперь требуется личное распоряжение шерифа. Так, во всяком случае, они мне сказали, босс.

Хотя Шелли работала еще с тремя детективами, этого титула удостоился он один… и в голосе женщины слышались искреннее уважение и привязанность. А вот с другими копами она держалась холодно и официально, хотя они частенько приглашали ее выпить чашечку кофе и заглядывались на высокую грудь.

Со стороны отдела реальных преступлений донесся голос:

– Эй, Медведь, ты уже заполнил вопросник?

Послышался смех.

– Нет, – ответил Ла Тур, – беру свой домой. Мне тут предложили билеты на очередную игру «Никс»,[61]61
  «Никс» – «Нью-йоркские никербокеры» – профессиональная баскетбольная команда, входящая в Атлантическое отделение Восточной конференции, старейшая команда страны (образована в 1845 г.).


[Закрыть] между прочим, в первый ряд, но я отказался. Решил, что получу больше удовольствия, посвятив вечер заполнению бумаг.

Опять смех.

Лицо Шелли превратилось в маску ярости. Она начала поворачиваться к двери, но Тол ее остановил.

– Эй, парни, потише. – Голос капитана Демпси. – Он нас услышит.

– Нет, – отозвался Ла Тур. – Эйнштейн уже ушел. Должно быть, сидит дома, обнимается с калькулятором. Кто за то, чтобы заглянуть в «Солс»?

– Я только за, Медведь.

– Тогда пошли.

Смех и удаляющиеся шаги.

– Я просто выхожу из себя, когда они так говорят, – пробормотала Шелли. – Как мальчишки на школьном дворе.

Это точно, подумал Тол, ботаники многое знают о поведении таких вот задир на игровых площадках.

Но сказал другое:

– Все нормально.

– Нет, босс, не нормально.

– Они живут в другом мире. Я понимаю.

– Понимаешь, как люди могут быть такими жестокими? Я вот – нет.

– Ты знаешь, что тридцать четыре процента детективов, занимающихся расследованием убийств, страдают от депрессии? Шестьдесят четыре разводятся. Двадцать восемь распускают руки.

– Ты приводишь эти проценты, чтобы оправдать их, босс. Не делай этого. Они не имеют права так себя вести. – Она перекинула лямку сумочки через плечо и направилась к двери. – Хорошего уик-энда, босс. Увидимся в понедельник.

– А шесть и три десятых процента сводят счеты с жизнью до выхода на пенсию, – продолжил Тол, хотя сомневался, что она его слышит.

В Гамильтоне, штат Нью-Йорк, проживали образованные, воспитанные, сдержанные люди, активно работавшие в сфере политики и искусства. И бизнеса тоже. Гамильтон они выбрали для проживания потому, что из всех практически закрытых для посторонних поселков Уэстбрука этот располагался ближе всех к Манхэттену. Так что трудолюбивые банкиры и адвокаты могли сидеть за рабочим столом уже в восемь утра.

Тупик Монтгомери-уэй, одна из самых красивых улочек Гамильтона, стал домом для двух банкиров, одного адвоката и одной пожилой семейной пары. Эта пара прожила в своем доме под номером 205 более двадцати пяти лет. Огромный тюдоровский особняк площадью в тысячу квадратных футов высился на ухоженном пятиакровом участке.

Сэмюэл Элликот Уитли в свое время учился в юридической школе, а его жена работала в отделе рекламы «Гимбелса», одного из старейших универмагов Нью-Йорка, расположенного на Шестой авеню. Он закончил школу в 1957 году и поступил на работу в юридическую фирму «Браун, Латроп и Сомс» на Броуд-стрит. Через неделю после того, как он стал партнером фирмы, Элизабет родила дочь, а после короткого послеродового отпуска продолжила обучение в школе бизнеса Колумбийского университета. Затем поступила на работу в одну из крупнейших косметических компаний страны и поднялась по служебной лестнице до должности старшего вице-президента.

Но рабочие будни для четы Уитли остались в прошлом, и теперь они наслаждались комфортабельной жизнью обеспеченных до конца своих дней пенсионеров.

Вот и в этот вечер ясного, но прохладного апрельского воскресенья Элизабет положила трубку телефона на рычаг, закончив разговор с дочерью Сандрой, перенесла оставшиеся после обеда тарелки в раковину. Налила стакан водки с тоником. Вышла во внутренний дворик, посмотрела на сгущающиеся лазурные сумерки. Потянулась, пригубила стакан, чуть навеселе, всем довольная.

Задалась вопросом, а куда поехал Сэм. После обеда он сказал, что нужно забрать какую-то вещь. Обычно она ездила с ним. Беспокоилась из-за его болезни. Боялась, внезапно откажет сердце или под действием лекарств он может потерять сознание за рулем. Но он настоял, чтобы она осталась дома. Собирался отъехать всего на несколько миль.

Вновь глотнув водки с тоником, Элизабет услышала урчание автомобильного двигателя и шорох шин. Повернулась к подъездной дороге. Но ничего не увидела. Вернулся Сэм? Но автомобиль не подъехал к парадному входу, а свернул на дорогу, что вела к двери черного хода, и, миновав боковой двор, скрылся из виду. Листва и сумерки не позволили хорошенько его разглядеть.

Логика подсказывала Элизабет, что есть повод для волнений. Но ей было так хорошо под бездонно-синим вечерним небом, в теплом кашемире… Она чувствовала себя такой счастливой, такой умиротворенной. Да и о чем?..

Три вечера в неделю, или, как иногда говорил Тол, 42,8751 процента своих вечеров, он проводил вне дома. Встречался с девушкой, выпивал и обедал с друзьями, играл в покер (другим членам квинтета нравилась его компания, но они быстро выяснили, чем чревата игра с человеком, обладающим фотографической памятью и умеющим не хуже компьютера рассчитать вероятность того, что у кого-то на руках стрит-масть[62]62
  Стрит-масть – пять последовательных карт одной масти.


[Закрыть]).

Оставшиеся 57,1249 процента своих вечеров он проводил дома, с головой погружаясь в мир математики.

В это воскресенье, около семи вечера, Тол сидел в своей маленькой библиотеке, забитой книгами. В ней царили такие же порядок и чистота, как и в его кабинете на работе. За этот уик-энд он переделал много мелких дел, прибрался в доме, помыл автомобиль, позвонил отцу в Чикаго, пообедал с семейной парой, которая жила по соседству и реализовала свою угрозу познакомить его с кузиной (над пустыми тарелками произошел обмен адресами электронной почты). Теперь же, под классическую музыку, звучащую из радиоприемника, Тол отгородился от мира и работал над доказательством.

Это доказательство постоянно искали лучшие математики. На человека могло снизойти озарение по части чисел, но без доказательства, цепочки вытекающих одно из другого уравнений, которые подтверждают высказанный тезис, это озарение останется всего лишь теоремой, чистой догадкой.

Доказательство, которое в последние месяцы превратилось для него в навязчивую идею, имело непосредственное отношение к совершенным числам. То есть положительным числам, делители которых (за исключением самого числа) в сумме давали то самое число. Число 6, например, совершенное, потому что делится на 1, 2 и 3 (не считая 6), а 1, 2 и 3 в сумме равны 6.

Тол пытался ответить на следующие вопросы: как много существует совершенных чисел? И, что более интересно, есть ли вероятные совершенные числа? За всю историю математики никто не смог представить доказательства того, что вероятное совершенное число существует (или не может существовать).

Совершенные числа всегда занимали математиков… и теологов тоже. Святой Августин предполагал, что Бог намеренно выбрал совершенное число дней, шесть, чтобы сотворить мир. Раввины придают мистическое значение числу 28 – количеству дней в лунном цикле. Тол не рассматривал совершенные числа в духовном или философском аспектах. Для него они представляли собой лишь любопытные математические конструкции. Но от этого их важность не уменьшалась: доказательство теоремы о совершенных числах (или решение любых других математических загадок) могло привести к открытиям как в математике, так и в других науках и, возможно, позволило бы узнать что-то новое о жизни в целом.

Он склонился над аккуратными строчками расчетов, гадая, что же такое вероятные совершенные числа – миф или все-таки реальность? Может, они только и ждут, когда же их откроют. Прячутся где-то в численном ряду, уходящем в бесконечность.

Мысль эта взволновала его. Тол откинулся на спинку стула. Потребовалось несколько секунд, чтобы он понял, в чем дело. Мысли о бесконечности напомнили ему о предсмертной записке, которую оставили Сай и Дон Бенсон.

«Останемся навсегда…»

Он словно наяву увидел опять комнату, где они умерли, кровь, справочник, купленный ими, от одного вида которого по коже пробегал холодок. «Последнее путешествие…»

Тол поднялся, прошелся по кабинету. Что-то не так. Впервые за несколько лет он решил вернуться в офис воскресным вечером. Хотелось посмотреть, какая информация есть по таким самоубийствам.

Через полчаса он проходил мимо удивленного охранника, который поначалу его и не признал.

– Офицер…

– Детектив Симмс.

– Точно. Извините, сэр.

Еще через десять минутой сидел в кабинете за компьютером, выводил на экран информацию о самоубийствах в округе Уэстбрук. Поначалу раздражался, что пришлось прервать математические занятия, но скоро с головой ушел в мир других чисел, показывающих, сколько жителей округа Уэстбрук решили свести счеты с жизнью.

Сэм Уитли появился из кухни с бутылкой старого «Арманьяка», присоединился к Элизабет в гостиной.

То есть пятнадцать минут назад к дому подъехал именно он, только по каким-то причинам решил войти через черный ход.

Элизабет, по-прежнему в кашемировом свитере, наклонилась вперед, зажгла ароматизированную ванилью свечу, которая стояла на столе перед ней. Заметила бутылку в руках мужа, рассмеялась.

– Что такое? – спросил Сэм.

– Я читала рекомендации, оставленные тебе врачом.

Он кивнул.

– Там сказано, что вино в умеренных количествах тебе не повредит.

– Я тоже это читал.

Он стер пыль с бутылки, присмотрелся к наклейке.

– Тебе следует выпивать по стакану или два каждый день. Но коньяка в списке не было. Я не знаю, полезен ли он для твоего здоровья.

Рассмеялся и Сэм.

– Я чувствую, что жить нужно как хочется.

Он ловко открыл бутылку – пробка едва не рассыпалась от времени.

– Это у тебя всегда хорошо получалось, – заметила Элизабет.

– У меня никогда не было особых талантов… только важные навыки. – Он протянул ей стаканчик с жидкостью цвета меда, наполнил свой. Они выпили. Он вновь разлил коньяк.

– Так что ты привез? – Ей стало еще теплее. Она запьянела чуть больше, всем довольная, счастливая. И указала на выпирающий наружный карман пиджака спортивного покроя из верблюжьей шерсти, который в холодную погоду он всегда надевал по воскресеньям.

– Сюрприз.

– Правда? Какой же?

Он поднял свой стаканчик, они чокнулись. Выпили.

– Закрой глаза, – потребовал он.

Она закрыла.

– Ну сколько можно меня дразнить?! – Она почувствовала, как он пододвинулся ближе, звякнул металл.

– Ты знаешь, как я тебя люблю. – Голос у Сэма дрогнул. Иногда он становился таким сентиментальным…

– И я люблю тебя, дорогой.

– Готова?

– Да, я готова.

– Хорошо. Опля!

Вновь звякнул металл.

И Элизабет почувствовала что-то в своей руке. Открыла глаза, рассмеялась.

– Что… Господи, неужели это… – Он держала в руке кольцо с двумя ключами, каждый с логотипом «MG».[63]63
  «MG» – марка английского спортивного автомобиля компании «Ровер».


[Закрыть] – Ты… ты его нашел? – промямлила она. – Где?

– Не поверишь, но у дилера, торгующего импортными автомобилями, салон в двух милях от нашего дома. Модель 1954 года. Он позвонил месяц назад, но ему потребовалось время, чтобы довести автомобиль до кондиции.

– Так вот что означали эти загадочные телефонные разговоры. Я уже начала подозревать, что ты завел любовницу.

– Цвет, правда, не такой. Темно-красный, как бургундское.

– Будто это имеет значение, сладенький.

Первым автомобилем, который они купили, поженившись, был красный «MG». Они проездили на нем десять лет, пока автомобиль не развалился. И если подруги Лиз покупали «лексусы» и «мерседесы», она отказывалась последовать их примеру, оставаясь верной «кадиллаку» и мечтая о старом «MG», таком же, как и их первый автомобиль.

Она обняла его за плечи, наклонилась, чтобы поцеловать.

Фары приближающегося автомобиля осветили их через окно.

– Попались, – прошептала она. – Совсем как на нашем первом свидании, когда отец вернулся домой. Помнишь? – Она весело рассмеялась, почувствовав себя независимой второкурсницей колледжа Сары Лоренс,[64]64
  Колледж Сары Лоренс – престижное частное учебное заведение в Бронксвиле, пригороде Нью-Йорка. Основан в 1926 г.


[Закрыть] в клетчатой юбке и блузке с отложным воротничком, какой была сорок два года тому назад, когда встретила мужчину, с которым прожила всю жизнь.

Тол Симмс сидел, наклонившись вперед, внимательно изучая подробности самоубийства, делая пометки в блокноте, когда ожил динамик, связанный с линией 911.

– Всем патрульным экипажам в окрестностях Гамильтона. Сообщение о возможном самоубийстве.

Тол окаменел. Потом отодвинул стул, поднялся из-за стола, глядя на динамик. Голос не умолкал.

– Сосед сообщает, что в закрытом гараже дома двести пять по Монтгомери-уэй работает двигатель автомобиля. Патрульные экипажи, находящиеся в этом районе, проверьте, что там такое.

Тол Симмс еще с мгновение смотрел на динамик, а потом выбежал из кабинета. Только выехав со стоянки и разогнав «тойоту» до семидесяти миль в час, он понял, что не пристегнул ремень безопасности. Потянулся к нему, но автомобиль повело в сторону. Тол сдался, вновь обеими руками схватился за руль и помчался к Гамильтону-на-Гудзоне, в пяти милях от здания полицейского управления округа Уэстбрук.

Трудно назвать какую-то часть округа Уэстбрук пустынной, но Гамильтон окружен парками и поместьями очень богатых мужчин и женщин, которые любят тишину и покой. Площадь большинства участков, на которых построено по одному особняку, составляет пять – десять акров, а некоторые гораздо больше. Так что Тол мчался мимо старых деревьев, вьюнов, кустов, торчащих из земли скал. Не так уж далеко от этих мест, подумал он, Вашингтон Ирвинг написал мрачную историю о Всаднике без головы.

Обычно очень осторожный и аккуратный водитель, в этот вечер Тол метался с полосы на полосу, то и дело сигналя. Но он не находил ничего алогичного в своем поведении. Перед глазами мелькали бурые пятна крови в кабинете дома Бенсонов, неровный почерк их предсмертной записки.

«Мы навсегда останемся друг с другом».

Он проскочил через центр Гамильтона, чуть ли не в три раза превысив разрешенную скорость. Будто следом галопом несся Всадник без головы.

Его серый седан не вписался в последний поворот длинной подъездной дороги к дому Уитли, скатился с асфальта, снес клумбу с цветущими азалиями.

По инерции автомобиль вынесло к парадной двери. Тол поморщился, подумав о нанесенном уроне, выскочил из автомобиля. На площадке уже стояла патрульная машина полицейского участка Гамильтон-Виллидж и «скорая помощь». Два полицейских и два фельдшера подскочили к нему, а потом все вместе побежали к воротам гаража. Пахло выхлопными газами, он слышал, что внутри работает двигатель.

Пока коп барабанил в ворота, Тол заметил записку, липкой лентой прикрепленную к стене.

«ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. Гараж заполнен опасными для жизьни выхлопными газами. Мы оставили пульт дистансионного управления на земле перед цветочным горшком. Пожалуйста, откройте им ворота и проветрите гараж, прежде чем заходить».

– Нет! – Тол выронил записку и поспешил к воротам, запертым изнутри. В темноте они не смогли быстро найти пульт, так что пожарный с топором подбежал к боковой двери и вышиб ее одним ударом.

Но они опоздали. Не успели спасти ни его, ни ее. Вновь двойное самоубийство. Муж и жена.

Сэмюэл и Элизабет Уитли находились в гараже – сидели в кабриолете, старинном спортивном автомобиле марки «MG». Пока один полицейский выключал двигатель, а пожарные пытались проветрить гараж, фельдшеры вытащили мужа и жену из автомобиля и положили на асфальт подъездной дороги. Попытки оживить стариков оказались тщетными. Супруги провели основательную подготовку. Закупорили и заклеили изоляционной лентой все щели, опустили жалюзи. Снаружи никто не мог увидеть, что творится в гараже, и попытаться помешать им свести счеты с жизнью. И только шум работающего двигателя насторожил соседа, прогуливавшего собаку, вот он и поднял тревогу.

Толбот Симмс, окаменев, смотрел на покойников. На этот раз обошлось без крови, но смерть супругов произвела на него ужасное впечатление. Он смотрел на тела и думал о записке, о легкости тона, стремлении не причинить вред другим людям, усилиях по герметизации гаража. Не укрылись от него и орфографические ошибки, как и в предсмертной записке Бенсонов: «жизьни», «дистансионного».

Опрос соседей ничего не дал. Никто ничего не видел.

Полицейские осмотрели дом, чтобы убедиться, что внутри никого нет и больше никто не отравился окисью углерода. Тол тоже зашел, остановился, почувствовав сильный запах. Потом понял, что пахнет не выхлопными газами, а дымом из камина. Заметил два стаканчика для бренди, пыльную бутылку на столике перед диваном. Они выпили, сидя перед камином, а потом умерли.

– Есть кто-нибудь в доме? – спросил он копов, когда те вернулись к парадной двери.

– Нет, пусто. Никогда не видел такого чистого дома. Нигде ни пылинки. Непонятно, зачем прибираться перед тем, как покончить с собой.

На кухне они нашли еще одну записку, написанную тем же почерком, что и предупреждение об опасности выхлопных газов.

«Нашим друзьям и родственникам.

Мы делаем это с радостью в наших сердцах и с любовью ко всем членам нашей семьи и к тем, кого мы знаем. Не печальтесь, мы никогда не чуствовали себя более счастливыми».

Заканчивалась записка именем, адресом и телефонным номером их адвоката. Тол достал из кармана мобильник, позвонил по указанному номеру.

– Алло?

– Мистера Уэллса, пожалуйста. Говорит детектив Симмс из окружного полицейского управления.

Пауза.

– Да, сэр?

Теперь помолчал Тол.

– Мистер Уэллс?

– Совершенно верно.

– Вы адвокат Уитли?

– Совершенно верно. А в чем дело?

Тол набрал полную грудь воздуха.

– К сожалению, должен сообщить вам, что они… ушли из жизни. Самоубийство. Мы нашли ваше имя в их предсмертной записке.

– Господи, нет… Что случилось?

– Вы хотели спросить, как и где? В гараже. В их автомобиле.

– Когда?

– Этим вечером. Чуть раньше.

– Нет!.. Они вместе? Не может быть!

– К сожалению, это так.

Последовала долгая пауза. Наконец адвокат, несомненно, потрясенный, прошептал:

– Мне следовало догадаться.

– Почему? Они об этом говорили?

– Нет-нет. Но Сэм болел.

– Болел?

– Сердце. Грозило вот-вот отказать.

Как у Дона Бенсона. Еще одна сходная черта.

– А его жена? Она тоже болела?

– Элизабет? Нет. Она на здоровье не жаловалась… Дочь знает?

– У них дочь?

– Она живет в этом же районе. Я ей позвоню. – Адвокат вздохнул. – За это мне и платят… Благодарю вас, детектив… Повторите, пожалуйста, вашу фамилию.

– Симмс.

– Благодарю вас.

Тол убрал мобильник и медленно двинулся из комнаты в комнату. Дом как у Бенсонов – богатство в сочетании со вкусом. Только чувствовалось, что у Уитли денег побольше.

Он долго смотрел на фотографии на стене. Многие запечатлели симпатичную маленькую девочку, которая превращалась в красивую молодую женщину.

Тол порадовался, что звонок дочери адвокат взял на себя. Прошел на кухню. Никаких календарей. Никаких намеков на то, что они намеревались покончить с собой. Вновь посмотрел на записку.

«…с радостью… более счастливыми».

Рядом лежала другая бумажка. Он взглянул на нее, нахмурился. Любопытно. Чек на покупку отреставрированного автомобиля «MG». Задаток Уитли внес заранее, но только сегодня оплатил полную стоимость.

Тол вернулся к гаражу, но не смог сразу заставить себя войти. Однако собрал волю в кулак и вошел, стараясь не смотреть на тела, накрытые брезентом. Посмотрел на номерной знак. Тот самый, что и на чеке.

Уитли купил дорогой отреставрированный автомобиль, приехал на нем домой и тут же покончил с собой. Почему?

Тол вернулся в дом.

С подъездной дороги послышался шум мотора. К дому подкатил длинный темно-серый фургон с надписью «Похоронное бюро Лайфи» на борту. Уже? Кто вызвал, полицейские или адвокат? Двое мужчин вылезли из кабины и направились к копу. Похоже, знали друг друга.

Тол замер, заметив кое-что знакомое. Взял со стола в кабинете книгу. «Последнее путешествие…»

Та же книга, что и у Бенсонов.

Слишком много общего. Справочник для самоубийц, опасная, но не обязательно смертельная болезнь сердца у мужа, одновременная смерть супруги.

Тол прошел в гостиную и увидел, что старший из копов заполняет какой-то бланк, не его вопросник, хотя каждому из сотрудников управления шерифа полагалось иметь вопросник с собой.

– Что вы собираетесь делать с телами? – спросил Тол у сотрудника похоронного бюро.

– Мы получили указание кремировать их как можно быстрее.

– Можете задержать кремацию?

– Задержать? – переспросил мужчина и посмотрел на гамильтонского копа.

– Ради чего, детектив? – спросил тот.

– Провести вскрытие.

– Зачем?

– А почему нет?

– Вы из управления, поэтому вы босс, – ответил коп. – Но этого недостаточно. Если нужно вскрытие, вы должны дать команду на двадцать один двадцать четыре.

Оставалось только понять, что же это значило.

Тол взглянул на спортивный автомобиль.

– Хорошо. Даю команду на двадцать один двадцать четыре.

– Двадцать один двадцать четыре, – многозначительно повторил коп. – Вы уверены? – И в недоумении посмотрел на сотрудника похоронного бюро, который, похоже, знал об этом чертовом 2124 больше Тола.

Статистик выглянул в окно и увидел, что второй мужчина из похоронного бюро выкатил из катафалка тележку и направляется к телам.

– Да, – твердо ответил он и постучал в стекло, чтобы привлечь внимание мужчины с тележкой и остановить его.

Наутро в понедельник Тол увидел, как руководитель группы осмотра места преступления вошел в детективный отдел и направился к кабинету Ла Тура. В руках он держал полдюжины папок.

У Тола возникло предчувствие, что все это связано с произошедшим в доме Уитли, и он выскочил из кабинета, чтобы перехватить главного эксперта.

– Доброе утро. Вы по делу Уитли?

– Да. Это всего лишь предварительные результаты, но их просили принести побыстрее. Грег на месте? Ла Тур?

– Думаю, это для меня.

– Вы…

– Симмс.

– Ах да. – Мужчина взглянул на сопроводиловку. – Я не заметил. Думал, это для Ла Тура. Все-таки он руководит расследованием убийств.

Как выяснилось, команда 2124 отдавалась, когда возникали подозрения, что смерть насильственная. Словно кнопка пожарной тревоги, эта команда запускала механизм экспертизы. Группа осмотра выезжала на место преступления, собирала улики, проводила поиск отпечатков пальцев, фото– и видеосъемку места преступления, определялась с местом и временем проведения вскрытия, ставила в известность прокуратуру о проведении расследования убийства. За пять лет работы в управлении шерифа до десяти утра Толу никогда так часто не звонили, как в этот понедельник.

Он посмотрел на дверь кабинета капитана, потом на дверь кабинета Ла Тура. Никто вроде бы не заметил, что статистик, который раньше не выписывал даже штрафа за неправильную парковку, хватается за папки с результатами осмотра места преступления.

За исключением Шелли, которая подмигнула ему, довольная тем, что видит.

– Вы говорите, это предварительные результаты? – спросил Тол руководителя группы осмотра. – А чего еще вы ждете?

– Фотографии, экспертизу почерка, результаты вскрытия. Послушайте, меня раздирает любопытство. Что вы нашли там подозрительного? По мне, это классическое самоубийство.

– Есть зацепки.

– Зацепки. – Умудренный опытом коп задумчиво кивнул. – Зацепки. Ага. Определились с подозреваемым?

– Пока нет.

– Понятно. Ладно, тогда удачи вам. Она не помешает.

Вернувшись в кабинет, Тол аккуратно сложил распечатки, с которыми работал, и убрал. Открыл папки ГОМП. Разложил бумаги по столу.

Мы начинаем с озарения, теоремы, неподтвержденной идеи: существует вероятное совершенное число; есть точка, в которой повторяется «пи»; Вселенная бесконечна.

Потом математик пытается найти доказательство, которое однозначно устанавливает правильность или неправильность высказанной идеи.

Тол Симмс знал, как создавать такие доказательства, если речь шла о числах. Но как доказать теорему, что в смерти Бенсонов и Уитли есть что-то подозрительное? В этом навыка у него не было, вот он с нарастающей неуверенностью в своих силах и смотрел на иероглифы экспертных заключений. Конечно, азы детективной работы преподавали в академии, но на практике он ни разу не участвовал в расследовании убийства.

Но Тол вдруг четко осознал, что его талант логически мыслить, без которого в математике делать нечего, очень поможет в этом.

Тол принялся тщательно анализировать предварительные результаты, полученные группой осмотра места преступления. Начал с фотографий тел супругов Уитли. Четких, цветных, вызывавших неприятные ощущения в желудке. Но заставлял себя не отводить взгляд. Поразмыслив, он решил: нет доказательств того, что Уитли заставили сесть в автомобиль или они с кем-то боролись.

Тол отложил фотографии в сторону и взялся за документы. Признаков взлома не обнаружилось, хотя передняя дверь не была заперта, поэтому в дом могли просто войти. Но раз уж следов насилия обнаружить не удалось, такое казалось маловероятным. Опять же драгоценности, наличные деньги, ценные вещи остались на месте.

Впрочем, одна из находок указывала, что не все так просто. На обеих записках, помимо отпечатков пальцев Сэма Уитли, Тола и полицейских, обнаружились пятна, оставленные руками в перчатках или пальцами, прикрытыми материей или бумагой. Перчаточные отпечатки эксперты нашли также и в кабинете, где супруги в последний раз в жизни выпили коньяку, в комнате, где осталась записка, в гараже. Однако не представлялось возможным определить, когда появились эти отпечатки: до или после смерти.

«Перчатки? – повторил про себя Тол. – Любопытно».

Эксперты обнаружили также свежие следы шин на подъездной дороге. Рисунок протектора отличался от «MG» и других машин, принадлежащих Уитли, а также автомобилей полиции, медиков, похоронного бюро. В заключении указывалось, что автомобиль подъезжал к дому менее чем за три часа до смерти. Следы были слишком нечеткие, чтобы установить марку шин, но по колесной базе определили, что автомобиль был маленький.

Принес результаты и поиск вещественных улик: на теле Элизабет Уитли и на диване в гостиной обнаружились белые хлопковые нити, которые не подходили к одежде покойных: ни к той, что была на них, ни к той, что висела в шкафах. Инвентаризация лекарств в аптечных шкафчиках и на кухне выявила отсутствие антидепрессантов, которые могли, хотя бы косвенно, указать на то, что в последнее время супругов посещали мысли о самоубийстве.

Тол поднялся, открыл дверь, позвал Шелли.

– Привет, босс. Утро выдалось бурным, не так ли?

Он закрыл глаза.

– У меня к тебе просьба.

– Ты не заболел? У тебя усталый вид.

– Нет-нет, все отлично. Просто много работы по этому делу.

– Какому делу?

– Самоубийству.

– Ага. А какое…

– Мне нужно выяснить, покупал ли кто-нибудь книгу, которая называется «Последнее путешествие». Там еще есть подзаголовок… что-то насчет самоубийства и эвтаназии.

– Книга. Конечно.

– Название я точно не помню. Но начиналось оно то ли с «Путешествия», то ли с «Последнего путешествия».

– Хорошо. И мне нужно проверить…

– Покупал ли кто-то эту книгу.

– Везде? Мне представляется, это…

– Для начала только в округе Уэстбрук. За последние две надели. В книжных магазинах. И через Интернет, в самом большом магазине – Буксос точка ком.

– Послушай, а когда я буду звонить, мне косить под полицию?

Он замялся с ответом.

– Черт, конечно. Если хочешь, представляйся детективом.

– Точно! – воскликнула она. – Детектив Шелли Бингэм.

– А если они ни одной такой книги не продали, оставь им мои координаты, чтобы они позвонили, как только продадут.

– Нам нужен ордер или что-то в этом роде? – спросила детектив Бингэм.

«Нужен ордер?» – задался он вопросом.

– Гм-м… Не знаю. Давай попробуем обойтись без ордера и посмотрим, как они отреагируют.

Пять минут спустя Тол почувствовал упавшую на него тень. Едва ли не весь дверной проем заняла могучая (рост шесть футов три дюйма) фигура капитана Рональда Демпси, в неизменной полосатой рубашке с неизменно закатанными рукавами.

На круглом лице капитана играла улыбка. Но Тол вдруг подумал: «Я уволен».

– Доброе утро, капитан.

– Привет, Тол. – Демпси привалился к дверному косяку, оглядел заваленный бумагами стол. – Есть минутка?

– Конечно.

Тол понимал, что начальство обязательно узнает про 2124, и собирался в скором времени поговорить об этом с Демпси. Но хотел подождать, пока появятся улики, подтверждающие, что с самоубийством не все чисто.

– Мне тут сказали насчет двадцать один двадцать четыре в доме Уитли.

– Да, конечно.

– А в чем дело?

Тол рассказал об одинаковых особенностях двух групповых самоубийств.