Текст книги "Вне закона"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Эд Макбейн,Энн Перри,Джеффри Дивер,Лоуренс Блок,Дональд Эдвин Уэстлейк,Джойс Кэрол Оутс,Уолтер Мосли,Джон Фаррис,Шэрин Маккрамб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 59 страниц)

4

Нью-Йорк нервировал Кирби Куэрка. Все его нервировало, особенно необходимость не подавать виду, что он нервничает, не позволить другим догадаться, что испуган.

Он слишком долго отсутствовал, слишком много времени провел вне Нью-Йорка, да и остального мира. Шесть с половиной лет тюрьмы сломали его, лишили привычки жить своей жизнью. Тюрьма так соблазнительна, так комфортабельна, если ты сдаешься и перестаешь бороться с системой. Живешь по часам, их часам, их правилам, их порядку, делаешь все, что тебе говорят. Так проходит шесть с половиной лет, а потом, внезапно, тебе улыбаются, жмут руку, и вот она, открытая дверь, миновав которую ты предоставлен самому себе. Имеешь право делать что хочешь.

Имеешь право? Две предыдущие отсидки были короче, да и сам он был моложе, поэтому тюремная упорядоченность не становилась для него законом. Он находил в себе силы начать все заново. На этот раз, обретя свободу, он уже не знал, как ею распорядиться.

И это стало главной причиной, заставившей его прямиком направиться в Дербивилл к кузену Клоду, пусть они никогда не были близки, да и вообще мало общались. Клод всю свою жизнь чтил закон, тогда как Куэрк начал преступать его чуть ли не с детства.

Тем не менее Куэрк поехал в Дербивилл, предварительно позвонив Клоду и попросив подобрать ему жилье под предлогом того, что освоил в тюрьме профессию печатника (во всяком случае, думал, что освоил) и знал, что в Сикаморе, городке, расположенном неподалеку от Дербивилла, в сотне миль к северу от Нью-Йорка, находится типография «Сикамор крик». Клод, как человек порядочный, женатый, с четырьмя детьми, двое уже покинули родной дом, двое – еще нет, пригласил Куэрка к себе и выделил ему спальню старшего сына. Речь шла о том, что Куэрк поживет у кузена, пока не найдет себе жилье, но и теперь, полтора года спустя, он жил в доме кузена.

Куэрк не знал этого тогда, не знал и теперь, но поехал к кузену Клоду прежде всего потому, что ему требовался надзиратель, человек, который мог бы сказать, когда выходить на прогулку, когда тушить свет. Все получилось не совсем так, потому что Клод и его жена оказались слишком деликатными и доброжелательными, а навыки печатника, приобретенные в тюрьме, стали не фундаментом его новой жизни, а очень уж быстро лопнувшим мыльным пузырем. Но все в той или иной степени образовалось. В типографии ему дали работу – это хоть как-то упорядочило жизнь, и он нашел другого человека на роль надзирателя.

И пришло время позвонить ей.

В Нью-Йорке Куэрка много чего нервировало, в том числе телефоны-автоматы. Он боялся воспользоваться телефоном на улице, боялся говорить в гуще людей, многие из которых оказывались у него за спиной неизвестно с какими намерениями. Чтобы позвонить по телефону-автомату, приходилось останавливаться, а Куэрку не хотелось останавливаться на улицах Нью-Йорка. Он никак не мог отделаться от чувства, что его растопчут, раздавят, ограбят, изобьют, если он остановится. Так что, попадая в Нью-Йорк, он предпочитал пребывать в постоянном движении. Но ему все равно нужно было позвонить.

Гранд-Сентрал, центральный вокзал Нью-Йорка, конечно, не решал проблемы, но был разумным компромиссом. Во-первых, это помещение; во-вторых, пусть народу здесь не меньше, а то и побольше, чем на тротуаре, но он мог говорить по телефону, повернувшись лицом к людям, а спиной чувствуя надежную стену.

На центральном вокзале он и остановился. Сначала разменял пару долларов на пригоршню четвертаков и десятицентовиков, потом выбрал кабинку с телефоном-автоматом – неподалеку от билетных касс компании «Метро норт», – в которой мог встать, повернувшись спиной к стене, наблюдая за потоками людей, спешащих к выходам, врывающихся во входы, снующих во все стороны, как протоны в циклотроне. Он мог поверх плеча смотреть на кнопки, набирая номер, мог бросить монетки в щель после того, как механический голос сказал бы ему, сколько будет стоить звонок.

Трубку сняли после первого гудка.

– «Семь лиг».

– Могу я поговорить с Френком?

– Не туда попали, – ответила она и положила трубку, а он посмотрел на большие часы в центре зала. Без пяти два пополудни, далеко не час пик, но народу на вокзале все равно полным-полно. Теперь нужно подождать пять минут, пока она дойдет до телефона-автомата около автозаправочной станции «Хесс». Клочок бумаги с его номером лежал в кармане.[4]4
  Американские телефоны-автоматы обеспечивают двустороннюю связь.


[Закрыть]

Ему не хотелось простоять эти пять минут у телефона-автомата, он полагал, что такое поведение может показаться подозрительным. Вдруг в толпе найдутся люди, которые обратят на него внимание, подумают: что-то тут не так, – запишут его приметы, действия… Он пересек зал, вышел на Лексингтон-авеню, обогнул угол здания Гранд-Сентрал, вошел в него со стороны Сорок второй улицы, спустился на нижний уровень, поднялся на верхний в тот самый момент, когда большие часы в центре зала показали ровно два.

Куэрк набрал уже другой номер в Сикаморе, и снова ему ответили на первом гудке.

– Привет.

– Это я.

– Знаю. Как дела?

– Я нашел пару парней. Думаю, они сгодятся.

– Ты сказал, что мы задумали?

– Пока нет. Мы должны проверить друг друга. Я увижусь с ними в четыре часа. Если скажут «да», если решат, что со мной можно иметь дело, я им все расскажу.

– Не все, Кирби.

Куэрк рассмеялся. Нервничал он уже заметно меньше, потому что говорил с надзирателем.

– Нет, не все. Только ту часть, которая им понравится.

5

Эту встречу они решили провести в автомобиле. Его раздобыл Келп. Первым подсадил Куэрка, на углу Одиннадцатой авеню и Пятьдесят седьмой улицы. Аккуратно подкатил на черном «инфинити» к тротуару, и Куэрк тут же раскрыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, сел.

– Я только что видел Лести Стохла! – воскликнул он.

– Ага, – ответил Келп и влился в транспортный поток, держа курс к Верхнему Манхэттену.

– Раньше я всегда смотрел «Шестьдесят минут»,[5]5
  «Шестьдесят минут» – еженедельная информационно-публицистическая передача; выходит в эфир с 1968 г. Лесли Стохл был одним из ее ведущих.


[Закрыть] – продолжил Куэрк. – Каждое воскресенье. Смотрю даже летом, когда показывают повторы.

– Ага.

– Когда сидел, для меня это был праздник.

– Ага.

– Теперь не смотрю. Не знаю почему.

Келп промолчал. Куэрк оглядел кабину.

– Я обратил внимание, что на номерных знаках у тебя буквы МD.[6]6
  MD – Doctor of Medicine, доктор медицины (англ.).


[Закрыть]

– Точно, – согласился Келп.

– Но ты же не врач.

– Я даже не владелец автомобиля.

На лице Куэрка отразилось удивление.

– Ты его украл?

– В больнице Рузвельта, чуть дальше по улице. Автомобили я беру только у врачей. Они так хорошо понимают разницу между удовольствием и болью. И я уверен, им понятен смысл слова «бесконечность».

– Но ты же совсем рядом с больницей… можно сказать, в двух шагах, на краденом автомобиле!

– Ты знаешь, много заставляют работать врачей? – Келп пожал плечами. – Владелец не хватится своего автомобиля до четверга. На стоянке для персонала я взял самую чистую. А вот и Джон.

Они уже ехали по Вест-Энд-авеню, остановились на красный свет у пересечения с Семьдесят второй улицей, а Дортмундер стоял на противоположной стороне, залитой солнечным светом. Такой неопрятный, занюханный, словно попал на этот угол по ошибке. Не полагалось таким выходить на солнечный свет, они могли пребывать только в темных барах вроде того, где он совещался с Келпом. А здесь он словно дразнил копов, которые, увидев такого типа, наверняка усадили бы в патрульную машину и увезли в участок для установления личности.

Зажглась зеленая стрелка. Келп развернулся, остановился рядом с Дортмундером, и тот в соответствии с ранее согласованным планом скользнул на заднее сиденье.

– Привет.

– Энди украл автомобиль, – тут же выпалил Куэрк.

– Он всегда их крадет, – ответил Дортмундер и добавил, глядя в отражение лица Келпа в зеркале заднего обзора, когда они поворачивали на северные полосы Вестсайдской автострады: – Мои комплименты доктору.

Машин на автостраде было немного, и Келп не торопясь ехал в правом ряду. Все время молчали. Наконец Дортмундер наклонился вперед:

– Выкладывай.

– Э… – Куэрк смотрел прямо перед собой. – Я думал, мы куда-то едем.

– Едем, – подтвердил Келп. – Но ты можешь начинать.

– Ладно, хорошо.

Дортмундер откинулся назад, подвинулся так, чтобы сидеть за Келпом. Куэрк развернулся, чтобы видеть их обоих.

– Типография, в которой я работаю, печатает, среди прочего, деньги.

И, надо отметить, удивил их обоих.

– Я думал, деньги печатает Монетный двор, – поделился своими познаниями Келп.

– Наши деньги – да, – согласился Куэрк. – Но есть маленькие страны, у которых нет соответствующих технологий и специалистов, вот они и заказывают деньги в типографиях, которые располагают и технологией, и специалистами. Большинство денежных знаков государств Европы и Африки печатается в Лондоне. Большинство денежных знаков государств Южной Америки – в Филадельфии.

– Ты работаешь не в Филадельфии, – заметил Келп.

– Нет. Но моя типография, в Сикаморе, примерно десять лет назад подключилась к этому процессу. Они нашли крупного канадского инвестора, установили оборудование, наняли специалистов и начали предлагать те же услуги, что и филадельфийцы, но за меньшую цену.

– Свободное предпринимательство, – прокомментировал Келп.

– Само собой. – Куэрк пожал плечами. – Никто не говорит, что они делают деньги на том же уровне, что в Филадельфии, со всеми этими голограммами и степенями защиты. Но если страна достаточно маленькая и достаточно бедная, никому не захочется подделывать такие деньги. Вот Сикаморская типография и подписала договоры с четырьмя такими странами в Центральной и Южной Америке и печатает их деньги.

– Ты предлагаешь украсть деньги, которые ничего не стоят? – спросил Дортмундер.

– Ну, что-то они стоят, – возразил Куэрк. – И я не говорю о краже.

– Значит, о подделке. – По голосу чувствовалось, что Дортмундер не одобряет обе идеи.

Но Куэрк покачал головой.

– Я осуществляю контроль за поступающей бумагой, подписываю накладные водителям грузовиков, развожу бумагу к разным печатным машинам, в зависимости от ее качества. Каждая из этих стран использует для денег особую бумагу, с водяными знаками, скрытыми надписями и все такое. Но без высоких технологий, знаете ли, с заморочками, конечно, но ничего такого, что нельзя сделать на принтере.

– Бумага у тебя уже есть. – В голосе Дортмундера по-прежнему слышался скепсис.

– И я посматриваю по сторонам, – продолжил Куэрк. – Вы знаете, я собирался стать печатником, а не развозчиком бумаги, вот и приходится посматривать. Работать на будущее. Не хочу я до конца своих дней быть мальчиком на побегушках. Вы понимаете, о чем я.

– Угу, – ответил Дортмундер.

– Сзади, – указал Куэрк, – та развилка. – Они съехали с автострады на Сто двадцать пятую улицу. – Разве это не Гарлем?

– Не совсем, – ответил Келп.

– Продолжай свою историю, – предложил Дортмундер.

– Не думаю, что уже могу. – Куэрк хмуро смотрел на ветровое стекло, словно задумался о правильности каких-то решений, принятых ранее.

– Скоро будем на месте, – заверил его Келп.

Все молчали, пока Келп не остановился у знака «Стоп», развернулся, объехав три гигантские стальные колонны, поддерживающие Вестсайдскую автостраду, проехал квартал складских зданий, на светофоре опять повернул налево, остановился на знак «Стоп», проехал нерегулируемый перекресток, пересек широкую площадку, огороженную невысоким забором, и после еще одного левого поворота въехал на длинную узкую автостоянку у самой реки Гудзон.

– Где мы? – спросил Куэрк.

– «Фэруэй», – ответил Келп и, заметив слева свободное место, припарковался. Передний бампер автомобиля замер в нескольких дюймах от забора. Снаружи было жарко, поэтому двигатель он не выключил, а окна остались закрытыми.

– Не понял, – пробормотал Келп.

– Дело в том, что в Гарлеме никогда не было большого супермаркета, позволяющего экономить на продуктах, только маленькие магазинчики на уличных углах, с ограниченным ассортиментом. Вот и появился «Фэруэй» – под него реконструировали один из складов, понимаешь?

Куэрк посмотрел на большой склад с таким же, как у всех супермаркетов, входом, кивнул.

– Вижу.

– Итак, они построили большой супермаркет, с огромным выбором товаров, все дешево, местным понравилось. Но понравилось и тем, кто пользуется этой трассой. Сам видишь, съехать нет проблем, покупаешь все, что тебе нужно на уик-энд, потом возвращаешься на трассу и едешь в загородное гнездышко.

– Но почему мы?.. Что мы здесь делаем?

– Если оглянешься, – объяснил Дортмундер, – то в припаркованных машинах увидишь одного, двух, может, трех человек. Жена, обычно это жена, идет за покупками, муж и гости, приглашенные на уик-энд, сидят в машине, не высовываются, рассказывают друг другу истории.

– Расскажи нам историю, Кирби, – добавил Келп.

Куэрк покачал головой.

– Я слишком долго пробыл за решеткой. Не хочу этого признавать, но деваться некуда. Не знаю, как жить дальше. Вот почему мне нужна заначка на черный день.

– Из южноамериканских денег, – уточнил Дортмундер.

– Именно. В типографии я по большей части предоставлен сам себе, а с техникой всегда ладил, начиная с замков, которые стали моей профессией. Так что в печатных станках я тоже разобрался, тем более что меня учили на печатника, пусть и на устаревшем оборудовании. В конце концов понял, как быть с номерами.

– С номерами? – переспросил Келп.

– На каждой купюре, что лежат у тебя в кармане, стоит номер, и в этой стране нет двух купюр с одинаковыми номерами. Это правило действует для денег любой страны. На купюре любого достоинства все одинаково, за исключением номера, который меняется от купюры к купюре, и возвращения к уже использованному не бывает. Выполнение этого правила обеспечивается специальным оборудованием, которое они купили, когда решили печатать деньги.

– Кирби, кажется, я тебя понял! – воскликнул Келп. – Ты нашел способ прокрутить номера назад.

Куэрк самодовольно улыбнулся.

– Я знаю, как сказать машине: «Прошлая партия была проверкой. А вот настоящие деньги». – Он повернулся к Дортмундеру: – Я также тот, кто занимается бумагой, проверяет ее расход, ведет учет. Теперь вы понимаете, какие у меня возможности.

– Настоящая бумага, настоящая машина, настоящие номера.

– Эта партия денег не будет проходить ни по каким документам, – ответил Куэрк. – Это не подделка, деньги будут настоящие, и они не будут украдены, потому что их как бы и не было.

Когда они возвращались по Вестсайдской автостраде в Мидтаун, каждый потягивал пиво, три бутылки которого Келп купил в «Фэруэе».

– Знаешь, – заметил Дортмундер, посмотрев на Куэрка, – мне кажется, в этой истории не одна глава.

– Тебя интересует, что мы будем делать с деньгами после того, как напечатаем их?

– Мы же не сможем частями носить их в банк и каждый раз менять по сотне долларов.

– Нет. Полагаю, мы сможем поехать в эту страну и купить отель или что-то еще… – начал Келп.

– За наличные? – встрял Дортмундер.

– Именно. А потом продать за доллары. – Келп покачал головой. – Слишком сложно.

– У меня есть человек. – Куэрк повел плечами.

Дортмундер и Келп молчали, ожидая продолжения.

– Он из этой страны, она называется Геррера. Мелкий жулик.

– Откуда ты его знаешь?

– У меня есть подруга. Она занимается туризмом, часто там бывает и знает этого парня.

Дортмундер и Келп переглянулись через зеркало заднего вида, чего Куэрк, похоже, не заметил.

– Мы напечатаем деньги, из машины они уже выйдут в картонных коробках, затянутых металлической лентой. Коробки мы вывезем с территории типографии – я знаю, как это сделать – и отдадим этому парню, который даст нам по пятьдесят центов за доллар.

– Половину, – кивнул Келп. – И о какой сумме мы говорим?

– Самая удобная купюра для Родриго, так зовут моего парня, двадцать миллионов сиап.

– Двадцать миллионов? – переспросил Келп.

– И сколько это на наши деньги? – полюбопытствовал Дортмундер.

– Сто долларов. – Куэрк пожал плечами. – У них там проблемы с инфляцией. Но теперь они вроде бы взяли ее под контроль.

– Так о какой сумме идет речь? – повторил вопрос Келп.

– Сколько мы напечатаем? Сто миллиардов.

– Не долларов, – уточнил Дортмундер.

– Нет, сиап. Пять тысяч банкнот, каждая по двадцать миллионов сиап.

– И сколько это выходит по деньгам? – спросил Дортмундер.

– Пятьсот штук, – ответил Куэрк.

– Теперь я запутался, – вмешался Келп. – Пятьсот. Это уже в долларах?

– Пятьсот тысяч долларов, – кивнул Куэрк.

– И мы получаем половину. Двести пятьдесят тысяч. Сколько достанется Келпу и мне?

– Половина половины, – без запинки ответил Куэрк.

В этом числовом диапазоне Дортмундер мог считать в уме.

– Шестьдесят две тысячи пятьсот долларов на каждого.

– И небольшой отдых в горах, – добавил Келп.

– На следующей неделе, – вставил Куэрк.

Они посмотрели на него.

– На следующей?

– Ну, может, через неделю. Во всяком случае, когда типография остановится.

– Похоже, нам есть еще о чем поговорить, – решил Дортмундер.

6

– Мэй? – позвал Дортмундер и прислушался, застыв в дверях. Ему не ответили. – Еще не вернулась, – и прошел в квартиру. Келп и Куэрк последовали за ним.

– Уютно, – отметил Куэрк.

– Благодарю, – кивнул Дортмундер. – Гостиная здесь, по левую руку.

– Когда-то я жил в Нью-Йорке, – добавил Куэрк. – Давным-давно. Но сейчас такой ритм не по мне.

Они прошли в гостиную квартиры на Восточной Девятнадцатой улице, и Дортмундер оглядел просиженный диван, свое кресло с подставкой для ног перед ним, кресло Мэй с прожженной сигаретами обивкой (слава Богу, курить она бросила), телевизор, который вечно путал цвета, окно с видом на кирпичную стену, что находилась чуть дальше вытянутой руки, кофейный столик с кругами от различных жидкостей и царапинами на поверхности.

– А я вот живу. И ритм меня не беспокоит. Садитесь. Кто-нибудь хочет пива?

Пива захотели все, и Дортмундер, в роли хозяина, потопал на кухню. Когда возвращался в гостиную, расплескивая пиво на руки (взял три стакана, на один больше, чем мог донести), в другом конце коридора открылась дверь и вошла Мэй, одной рукой пытаясь вытащить ключ, второй держа большей пакет с продуктами. Высокая худая женщина с легкой проседью в волосах, она обычно подрабатывала кассиром в «Сэйфуэе»,[7]7
  «Сэйфуэй» – сеть кафе быстрого обслуживания.


[Закрыть] если деньги, добытые Дортмундером, подходили к концу, и брала пакет продуктов в качестве премиальных. А что думали на этот счет владельцы «Сэйфуэя», ее не волновало.

– Черт, Мэй. – Дортмундер вновь плесканул пиво на пальцы. – Никак не могу тебе помочь.

– Ничего, справляюсь сама. – Она вытащила ключ, захлопнула дверь, сосчитала стаканы. – У нас гости.

– Энди и еще один парень. Заходи и поздоровайся.

– Только разберу пакет.

Когда Мэй проходила мимо двери в гостиную, оттуда донеся голос Келпа:

– Привет, Мэй.

Она кивнула, проскользнула мимо Дортмундера на кухню, а тот направился в гостиную, где оба мужчины стояли словно ранние гости на вечеринке.

Дортмундер раздал стаканы, вытер пальцы о рукава рубашки.

– Мэй придет через минуту. Поздороваться.

Келп поднял стакан:

– За преступление.

– Хороший тост, – кивнул Куэрк, и все выпили.

Вошла Мэй, со своим стаканом.

– Привет, Энди, – поздоровалась с Келпом.

– Мэй, это Кирби Куэрк, – представил ей Дортмундер второго гостя. – Может, присядем? Вы оба устраивайтесь на диване.

На лице Куэрка отразилось удивление.

– Ты хочешь, чтобы я рассказывал все при этой женщине?

– До чего приятно. – Мэй уселась в кресло, улыбнулась Куэрку.

– Я же ей все равно расскажу после твоего ухода, – ответил Дортмундер, – так что сэкономь мне время.

– Ну… хорошо.

Когда все сели, Дортмундер повернулся к Мэй.

– Куэрк предлагает работу в типографии в северной части штата, где, среди прочего, печатают деньги одной южноамериканской страны, и он знает, как напечатать партию денег без чьего-либо ведома.

– Это хорошо, – кивнула Мэй.

– Только теперь выяснилось, что существует некий крайний срок. Вот об этом мы и хотим поговорить.

– До сих пор мы не знали, удастся ли нам сработаться, – пояснил Келп, – поэтому встречались в других местах.

– Само собой, – кивнула Мэй.

– А теперь давай послушаем, что нам скажет Куэрк насчет крайнего срока, – добавил Дортмундер.

Все посмотрели на Куэрка. Тот поставил стакан на кофейный столик, добавив пятно к уже имеющимся.

– Типография называется «Сикамор-крик», потому что через город протекает речушка,[8]8
  Крик – от англ. creek.


[Закрыть] перегороженная дамбой, по которой проложена дорога. В дамбе установлены турбины, вырабатывающие электроэнергию, на которой работает типография. Но каждый год в августе они на две недели открывают шлюзы и просто пропускают воду, потому что летом всегда случается засуха, река мелеет и рыба может погибнуть. Поэтому на две недели типография закрывается, все идут в отпуск. Без электричества машины работать не могут, но они используют эти две недели для ремонта и технического обслуживания.

– То есть ты предлагаешь проделать все это, пока нет электричества, – уточнил Дортмундер.

– Мы привезем его с собой, – ответил Куэрк.

Дортмундер представил себя с двумя пригоршнями электричества, от которого во все стороны летят голубые искры. Зрелище получилось не очень.

– И как мы это сделаем?

– С помощью дизельного генератора. Видишь ли, пожарные и спасательные команды округа формируются из добровольцев и мой кузен, у которого я живу, пока не найду другого места, – командир объединенной пожарно-спасательной команды округа Дерби. И у них, кроме «скорой помощи» и пожарной машины, есть большой грузовик с дизельным генератором на случай чрезвычайных обстоятельств.

– То есть сначала мы должны украсть грузовик, – вставил Дортмундер.

– Это я сделаю с закрытыми глазами, – заверил Куэрк. – Замки там детские, можете мне поверить. А ключи во всех трех автомобилях оставляют в замках зажигания.

– Мы это сделаем днем или ночью? – спросил Келп.

– Ночью, – отозвался Куэрк. – Думаю, грузовик мы возьмем в час ночи – там в это время все уже спят, – перегоним его в типографию, отпечатаем все, что нам нужно, на это уйдет часа три, вывезем коробки с деньгами и вернем грузовик с генератором на место, покончив с делом до рассвета.

– Придется зажигать свет, да и без шума не обойтись, – заметил Дортмундер.

– Не проблема, – ответил Куэрк.

– Почему? Типография в лесу или как?

– Не совсем. Но нас никто не увидит.

– Как это? – полюбопытствовал Келп.

– Высокие стены. Низкие здания. Насколько я понимаю, раньше типография сливала все отходы в речку, и люди, которые жили ниже по течению, делали ставки, какого цвета будет вода завтра. Всякий раз, когда власти штата проводили инспекцию, слив прекращали и вода текла чистая, пригодная для питья. Но лет тридцать назад их поймали. Люди жаловались также на шум и вонь, идущую от типографии, и хозяевам пришлось раскошелиться. Они построили очистные сооружения и звуконепроницаемую стену, посадили деревья, чтобы стена не мозолила людям глаза. Теперь деревья выросли и можно подумать, что это лес, если бы не две дороги с воротами. Одна – для рабочих, вторая – для грузового транспорта. Обе проложены вдоль реки, где нет жилых домов.

– Мы должны побывать там заранее, оценить обстановку, – произнес Дортмундер.

– Естественно, – кивнул Келп.

– Дельная мысль, – согласился Куэрк. – И поможете мне уточнить детали. Я могу отвезти вас завтра. У меня мини-вэн моего кузена. Я сплю в нем в Гринич-Виллидже.

– Милое местечко, – прокомментировала Мэй.

– Это точно.

– Там понадобятся свои колеса, – возразил Дортмундер. – Встретишь нас там.

Куэрк улыбнулся.

– Еще одному врачу придется идти домой на своих двоих?

– Возможно. – Келп неопределенно махнул рукой. – Говоришь, этот городок в сотне миль к северу? Примерно два часа езды?

– Да, не больше. Если поедете по Таконик.

– Если это типография с рабочими, там должно быть место, где они могут поесть, – предположил Дортмундер.

– Да, неподалеку от дамбы есть придорожный ресторан, «Сикамор-хаус». По существу, бар, но там можно заказать ленч.

Дортмундер кивнул.

– У тебя не возникнет проблем, если ты появишься в нашей компании?

– Нет, это не такой маленький городок. Вы просто проезжали мимо, и мы случайно встретились.

– Перед отъездом нарисуй нам карту, – попросил Дортмундер. – Мы приедем туда, скажем, в час дня, остановимся на ленч, а потом отправимся дальше.

– Отлично.

– А если в ту ночь что-нибудь случится и кому-то потребуется дизельный генератор? – спросил Келп.

– В три часа ночи в августе? – Куэрк пожал плечами. – Пурги не будет точно. В гараже у всех трех автомобилей отдельные боксы с воротами. Если даже кому-то и потребуется «скорая помощь» или пожарная машина, они и не заметят, что грузовика с генератором нет.

– Но если?.. – настаивал Келп.

– Тогда мы попали, – признал Куэрк. – Причем я больше, чем вы, потому что сразу станет ясно, кто пригнал грузовик с генератором в типографию.

– Но ты готов рискнуть? – не унимался Келп.

– Очень уж велики шансы на успех, – ответил Куэрк. – Если один из вас не иуда, волноваться не о чем. На такой риск я готов пойти.

Ему никто не ответил.