Текст книги "Вне закона"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Эд Макбейн,Энн Перри,Джеффри Дивер,Лоуренс Блок,Дональд Эдвин Уэстлейк,Джойс Кэрол Оутс,Уолтер Мосли,Джон Фаррис,Шэрин Маккрамб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 59 страниц)

18

Домашнее убранство палаты меня поразило. Темно-желтые стены, кровать из настоящего дерева, безделушки на полках и бюро… На самой свободной стене висела картина в раме не меньше шести футов в ширину и почти столько же в высоту. В цветовой гамме преобладали темно-желтый и голубой цвета. Пляж в момент рассвета. Почти лишенная деталей, картина показалась мне представлением о начале мира.

В небольшом кресле возле окна сидел тощий человек и смотрел на улицу, локтями упираясь в колени. На нем был серый халат, надетый поверх бело-голубой полосатой пижамы.

– Я… я… я думал, вы сюда за мной пришли, – тихонько выговорил он.

Единственным указанием на то, что мы находимся в медицинском учреждении, был металлический столик-подставка в кровати, с планшетом и врачебным формуляром. Беззаконец снял планшет и принялся читать.

– Да, – ответил он пациенту. – Мне сказали, что вы страдаете от легкого расстройства. Доктор Самсон вызвал меня, чтобы прописать хрономицин.

– Эт-т-т-о что?

Беззаконец поставил чемоданчик на металлический столик и раскрыл его. Извлек шприц с иглой, уже наполненный розоватой жидкостью.

Указывая на шприц, произнес:

– Это поможет снять беспокойство, что позволит вам поспать и проснуться безо всяких забот.

Интересно, подумал я, не этим ли эликсиром он и меня попотчевал.

– А чего же они… почему раньше этого не давали? – забормотал Лайонел Стрэнгман.

– Хрономицин очень дорогой препарат. Получилась волокита со страховкой. – Улыбка Беззаконца была почти доброй.

– Вы не похожи на врача. – Стрэнгман, казалось, обращался к кому-то за спиной громадного янтарного лжеца.

– Попробуйте найти меня в рабочее время и увидите, что я, как и все, хожу в белом халате.

– Может, мне лучше…

– Вытяните руку, – решительно перебил его Беззаконец.

Тощий белый сделал, что ему велели.

Беззаконец взял из чемоданчика ватный тампон со спиртом, протер руку Стрэнгмана, после чего принялся высматривать вену. Я повернулся к ним спиной. Даже не знаю почему. Может, подумал, если не увижу инъекцию, то не смогу предстать свидетелем на суде.

Я подошел к картине на стене. Она оказалась не оттиском, как я поначалу подумал, а оригинальным живописным полотном. К тому же старым. С расстояния в несколько шагов бежевое небо и бледная полоска воды казались слитыми воедино. Но, подойдя поближе, я различил тысячи крохотных мазков кисти, составленных из дюжины красок. Воображение нарисовало мне пациента дурдома из прошлого века, выписывающего маслом эту картину для нынешних обитателей.

– Как вы себя чувствуете, мистер Стрэнгман? – выспрашивал Арчибальд Беззаконец у человека в кресле.

– Хорошо, – не колеблясь ответил тот. – Покойно. Может, мне лучше лечь?..

– Одну минуточку. Сначала мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.

– Ладно.

– Доктор Самсон сказал, что вам стало плохо после кражи.

– Да, – кивнул пациент. И посмотрел на свои ладони. – Забавно, но сейчас это не кажется таким уж важным. Они, знаете ли, были восхитительны. Почти как рубины.

– Их украли из сейфа у вас дома? – спросил доктор Беззаконец.

– Да. – Глаза его полнились блаженством, словно им надлежало составить пару висевшему на стене изображению первобытного перводня. – Я очнулся, а их уже не было. Они, должно быть, оттащили меня, потому что в полиции сказали, сейф вскрыли взрывчаткой.

Он поднес руки к губам рефлекторным горестным движением, однако всю печаль из него теперь вымыл запущенный Беззаконием в вены эликсир.

– Вы знаете Бенни Ламарра? – спросил Беззаконец.

– А как же. Откуда вы про это узнали?

– Он заходил, чтобы справиться, как вам тут живется. Он и его приятель Уэйн Сакорлисс.

– Уэйн. Глядя на него, не скажешь, что он из Ливана, правда?

– Да, – беззаботно произнес Беззаконец. – Меня удивило, что он мусульманин.

– О нет! – воскликнул Стрэнгман писклявым женским голоском. – Христианин. Христианин. Мать его из Армении. Только теперь он американец.

– Вы с ним работали?

– Нет. Он работал на Бенни. Бедняга Бенни!

– Почему вы так говорите? – спросил Беззаконец.

– Он привел свою невесту на вечеринку ко мне домой. А уже на следующую ночь она лежала у меня в постели. – Даже под действием наркотика Стрэнгман оставался псом.

– Кто вы? – спросил я Арчибальда Беззаконца.

Мы сидели на подоконнике круглосуточной закусочной в вестсайдской подземке. На часах 2.57 утра.

– Ты опять сомневаешься в моем имени?

– Нет. Не в имени дело. Как вы проникли в больницу? Откуда узнали, какой препарат давать Стрэнгману? Как поняли, о чем думает тот убийца? Ни один человек не способен проделать все это в одиночку.

– Ты прав.

– Я так и думал. На кого же вы работаете на самом деле?

– Ты, Феликс, очень умный молодой человек. Но один ум не позволит возвыситься. Видишь ты ясно, яснее, чем большинство, но ты не постигаешь.

– Я, да и всякий человек, – это скрытый суверенитет, сам себе нация. Я несу ответ за всякое действие, совершаемое под моим именем, и за всякий шаг, какой я делаю. Или не делаю. Когда попадаешь в такое место, где видишь себя совершенно автономным, самоуправляемым существом, тогда все к тебе придет, все, что тебе понадобится.

Официант подал нам кофе. Я сидел, пил и думал о прошедших днях. Пропустил два семинара и встречу с научным руководителем. Дома не бывал, хотя сомневаюсь, что мой сосед это заметил. Был подвергнут аресту по подозрению в соучастии в убийстве, переспал с женщиной, которую, в сущности, не знаю, был пособником в убийстве и соучастником в незаконном использовании положения врача – в дополнение к незаконному применению контрабандных лекарственных препаратов. И несмотря на свою осведомленность обо всех этих аспектах минувших дней, я по-прежнему пребывал в полной темноте.

– Мистер Беззаконец, мы чем занимаемся? Во что влезли?

Он улыбнулся. Болото его глаз раскинулось до бесконечных, безнадежных просторов.

– Феликс, неужели ты до сих пор не свел все воедино?

– Нет, сэр.

Он улыбнулся и, подавшись ко мне, похлопал по руке. Было что-то успокаивающее в этом жесте.

– Отвечаю на твои вопросы, – заговорил Беззаконец. – Однажды я спас жизнь дочери человека, который пользуется большим влиянием в больнице Святого Ботольфа.

– И что?

– Ботольф содержит санаторий Обермана. Я позвонил этому человеку и попросил его вмешаться. Уговорились в цене – и вот мы здесь.

– Мне казалось, вам только то нужно было, чтобы я записи делал, – буркнул я, пораженный размахом связей Беззаконца.

– Сегодня вечером мы сходим в одно известное мне место за рекой, а завтра вернемся и все расставим по порядку. – Он полез в карман и вытащил оттуда две долларовые купюры. – Ой, кажется, мне немного не хватает. У тебя, сынок, наличных с собой нет?

– А как же ваш большущий бумажник, из которого вы платили сестре?

– У меня была только сумма, необходимая для взятки. А у тебя не осталось денег от тех, что ты в оставленной мне расписке обозначил?

Я расплатился по счету, и мы ушли.

Наискосок от вестсайдской подземки у ветхого причала нас поджидал моторный катер. Ступенек не было, так что пришлось прыгать в эту посудину, которая вверх по заливу доставила нас к странной речной гостинице на том берегу Гудзона, где простирался штат Нью-Джерси.

В гостинице имелся небольшой причал. Капитан нашего катера, темнокожий и совершенно молчаливый человек, там нас и высадил. Ключ от двери лежал в кофейной банке, прибитой к стене. Беззаконец вывел нас на место, частично ушедшее под воду залива.

В жилой части дома никого не было, во всяком случае, я не заметил. Открытая Беззаконием дверь вела в округлую комнату с четырьмя дверями и в просторный коридор.

– Номер второй твой, – сообщил анархист. – Завтракать, когда проснешься, будешь в конце коридора.

Кровать, похожая на койку в каюте, оказалась очень удобной. Может быть, лекарство, которое мне дали раньше, все еще действовало, только я уснул, едва забравшись под одеяло.

19

Восход солнца над Манхэттеном – зрелище великолепное. Лучи искрились в воде и ярко светили прямо в мою комнатенку-ракушку. Почти на целую минуту, уже проснувшись, я забыл о невзгодах.

Передышка, впрочем, закончилась весьма скоро. Когда я сел на постели, у меня уже голова шла кругом от беспокойства. Быстро оделся, по коридору прошел во вместительное помещение под низкой крышей, большую часть которого занимал необычной формы стол, накрытый на двоих.

– Доброе утро, Феликс.

Арчибальд Беззаконец поедал омлет. Возле стены на маленькой табуретке сидела миниатюрная азиатка. Когда я вошел, она встала и подставила стул поближе к анархисту. Кивком пригласила меня сесть и, когда я опустился на табуретку, торопливо вышла из комнаты.

– Мистер Беззаконец.

– Не напускай на себя тоску, сынок. Сегодня все наши задачки будут решены.

– Мы где? – спросил я.

– А-а… – произнес он. Полуулыбка делала Беззаконца похожим на главное божество буддистского племени, которое вечность назад обнаружило, что его зашвырнули в Африку. – Это посреднический дом. Местечко, куда приходят утратившие популярность зарубежные знаменитости и агенты, когда им приходится вести дела в Америке.

– Например?..

– Здесь останавливались активные борцы, свергнутые диктаторы, сочувствующие коммунистам, даже анархисты. Президенты и короли, не пользовавшиеся расположением тех кругов, которые на то время правили Америкой, спали в той же постели, что и ты, ожидая встречи с посредниками либо дипломатами из ООН.

– Но здесь же никакой охраны…

– Никакой – тобой замеченной. – Беззаконец хранил на лице выражение святости. – Тем не менее тут под рукой хватает защиты, чтобы отразить штурмовой отряд нью-йоркской полиции.

– Шутите, – выдохнул я.

– Хорошо, – пожал он плечами. – Думай как тебе угодно.

Миниатюрная женщина вернулась с тарелкой омлета и селедкой, чашечкой риса и кружкой, полной исходящего ароматом чая. Обслужив меня, азиатка вернулась на свое место возле стены.

Какое-то время я занимался едой. Беззаконец рассматривал в окно Манхэттен.

– В конторе, значит, вы разглядываете Нью-Джерси, а тут любуетесь Нью-Йорком.

Он хмыкнул, потом засмеялся и схватил меня за шею своей мощной лапищей:

– Ты мне нравишься, малыш. Знаешь, как меня рассмешить.

– Кого вы намерены сегодня прикончить?

Он вновь засмеялся.

– Я вчера вечером с твоей подружкой беседовал…

– С кем? – А сам подумал, уже не добрался ли он до Шари.

– С Ланой. Они с мистером Ламарром формально обручились до того, как она совратила Стрэнгмана.

– Понял.

– Он ей такого порассказал!

– Какого?

– О людях, кому доверял… о местах, где обделывались определенные делишки.

– И где же это могло быть?

Сегодня мы отправляемся в отель «Полуостров», – уведомил он. – Там все наши трудности и закончатся.

Мы покинули постоялый двор «Беженец» (так прозвал речную гостиницу Беззаконец), взобравшись по крутой тропке, которая вывела нас на грязный проселок, шагов через пятьсот превратившийся в мощеную дорогу. Там нас ожидал Дерек. Он тронулся в путь, не спрашивая, куда надо ехать.

В пути Беззаконец растолковывал мне мои обязанности писца. Я устал спорить с ним да и побаивался немного, увидев, с какой легкостью он прикончил убийцу Уэйна Скорлисса, а потому выслушивал наставления без возражений.

За квартал до отеля на меня мандраж напал.

– И что мы собираемся тут делать? – спросил я.

– Завтракать.

– Мы только что позавтракали.

– В данном случае мы должны пойти на эту жертву. Иногда приходится барахтаться в грязи с жирными котами и следовать их примеру. На-ка, надень это.

Беззаконец протянул мне очки в толстой темной оправе и парик из светлых волос.

– А это зачем?

– Ты будешь здесь инкогнито.

Я нацепил очки с париком, поскольку успел уже осознать, что в каждом шаге моего будущего работодателя есть логика. К тому же я продолжал надеяться, что из-за нелепого прикида нас просто вышвырнут из отеля.

В ресторан мы зашли примерно в десять тридцать. Никто и не думал на меня пялиться.

Когда Беззаконец представился, метрдотель проводил нас к столику в укромном уголке главного обеденного зала. Беззаконец устроился на стуле, повернувшись спиной к залу. Я сидел в нише, скрытой от посторонних глаз банкеткой.

Мы заказали мелко порубленную семгу с яйцами пашот, а еще я взял блинчики с обжаренным беконом в яблоках.

Когда завтрак подали, я заговорил:

– Знаете, я не буду с вами работать.

– Я знаю, что вы не собираетесь соглашаться на эту работу, но день еще только начался.

– Нет. Я с вами не работаю ни при каких условиях. Я ведь даже не знаю, чем мы сейчас занимаемся. Как я могу согласиться на работу, из-за которой даже представить не могу, где поутру проснусь?

– Тебе больше нравится, когда все известно от сих до сих до конца твоей жизни? – хмыкнул он.

– Конечно, нет. Только не хочется связываться с уголовниками и грязной политикой.

– Ты тот человек, Феликс, кто заявляет, что всегда платит налоги, – начал Беззаконец. – Это вводит тебя в элиту уголовного и политического класса. Если покупаешь бензин, или вязаный свитер, или хотя бы бананы, уже принадлежишь к величайшему преступному семейству на земле.

Сам не знаю, зачем я с ним спорил. Я знался с людьми вроде него с тех пор, как в колледж попал. «Обмаранное политикой дурье» – так называл их мой отец. Люди, которым грезятся заговоры в нашей экономической системе, люди, которые верят, что Америка и в самом деле настроена против идеи свободы.

Я говорил ему про Конституцию США. Он говорил мне про миллионы умерших в Африке, Камбодже, во Вьетнаме, в Нагасаки. Я ему – про свободу слова. А он в ответ – про миллионы темнокожих мужчин и женщин, которые большую часть своей жизни томятся в тюрьме. Я ему – про международный терроризм. Он же отмахивался и толковал про экономические блокады Ирака, Ирана, Кубы и Северной Кореи.

Я уже собрался ударить по нему из тяжелой артиллерии: американский народ и роль, какую он сыграл во Второй мировой войне. Но в этот момент подошел человек, лицо которого мне было знакомо, и сел к нам за столик.

– Точно в срок, Рэй, – произнес Арчибальд Беззаконец.

Наш гость был одет в темно-синий костюм и белую сорочку, рукава которой скреплялись сапфировыми запонками. «Рэймонд, – подумал я, – это, должно быть, его имя». Я же знал его под единственным титулом – капитан Дельгадо.

– Приветствую, Арчи, – сказал он. – Приветствую, Феликс. Что стряслось?

Имя мое он произнес уважительно, будто я заслужил место за столом. Как ни хотелось мне опровергнуть это, щекотание для самолюбия оказалось приятным.

– Через два столика справа от вас, – сообщил Беззаконец капитану полиции. – Мужчина и женщина ведут беседу за икрой и омлетом.

Я подался вперед и скосил глаза, пытаясь разглядеть эту пару. Сквозь прозрачную оправу маскировочных очков я узнал Валери Локс, агента по недвижимости с Мэдисон-авеню. Все это время, пока мы вели беседу, она сидела рядом с человеком, мне незнакомым.

На ней был красный ансамбль от Шанель и оранжевый шарф. Ее спутника я раньше не видел. Он очень походил на свинью и тем не менее был красив. Движения его были уверенными до небрежности.

– Вы ведь недавно узнали о краже бриллиантов, не так ли, капитан Дельгадо?

– Вы меня посвящаете или у меня выпытываете? – поинтересовался коп.

– Красные бриллианты, – ответил Беззаконец. – Миллионы стоят. Синдикат, представляемый Лайонелом Стрэнгманом, известил о краже свою страховую компанию.

– Я весь внимание.

– Феликса все еще разыскивают в связи с убийством Генри Лансмана?

– И будут, пока не отыщем другого кандидата.

– Погодите, – встрял я. – Почему вообще на меня подумали?

Дельгадо пожал плечами, но ничего не ответил.

– У мальчика есть право знать, почему его разыскивают, – веско произнес Арчибальд.

– Драгоценности, – отозвался капитан полиции, словно это было совершенно очевидно. – Специальная группа стала расследовать все связи Ламарра, как только поступило сообщение о краже. Лансмана, Брейеля, Корнелла и мисс Локс взяли под колпак. Ее телефон прослушивался. Когда она позвонила Корнеллу, мы услышали ваше имя. Потом, когда вас сфотографировали на месте убийства Лансмана, вы стали подозреваемым.

– А почему не Сакорлисс? – спросил я.

– До него не добраться, – пояснил Дельгадо. – Работает на ФБР – осведомителем.

– И невзирая на это, – буркнул Беззаконец, – Сакорлисс – вот кто ваш убийца.

– А на кого он работает? – спросил Дельгадо.

– Как вы указали, – выговорил Беззаконец не без драматизма в голосе, – на тех самых людей, на кого работаете вы. Он же убил Бенни Ламарра и Кеннета Корнелла. Если вы станете искать материалы по этим убийствам, то обнаружите, что они исчезли. Отправились в Аризону, как я слышал.

– Вот остолопы, мать их!.. – пробормотал Дельгадо.

– Согласен, – кивнул Беззаконец. – Впрочем, у вас есть еще одна головная боль.

– Что?

– Человек, сидящий с мисс Локс, это Рудольф Бикелл, один из самых богатых людей в Канаде. Бриллианты она передает ему. Возможно, уже успела передать.

– Вы хотите, чтобы я арестовал богатейшего канадца на основе вашего устного доноса?

– Тут как в орлянке, мой друг. Резко бросите – и, возможно, все потеряете. Вообще не бросите – упустите шанс, какой раз в жизни бывает.

Беззаконец знаком попросил официанта принести счет, а потом обратился к Дельгадо:

– Вам по карману оплатить наш завтрак, господин полицейский? Поскольку даже простой арест Уэйна Сакорлисса поставит вас в выгодное положение в глазах вашего начальства. Пошли, Феликс.

Он покинул ресторан, как всегда не оплатив счета.

20

Сообщение об аресте миллиардера Рудольфа Бикелла появилось даже в «Уолл-стрит джорнал». Там же выяснялось, каким образом таинственный предприниматель сумел добиться отпуска под залог и покинуть страну уже через три часа после того, как был арестован при выходе из отеля «Полуостров» в Нью-Йорк-Сити. Девица, отвечающая у Бикелла за связь с прессой, поведала журналистам, будто промышленник понятия не имел, что покупаемые им бриллианты краденые и что ни один закон не запрещает приобретать драгоценные камни у официального представителя продавца алмазов. Валери Локс, угодившая в тюрьму, работала на человека по имени Бенни Ламарр, который погиб в автокатастрофе, не имевшей к делу никакого отношения.

В «Джорнал» не сообщалось об убийстве торговца оптическими материалами Уэйна Сакорлисса. Мне пришлось читать об этом в разделе городских новостей «Нью-Йорк таймс». С мотивами преступления полиция так и не разобралась, но не исключала ограбления. Поступали сведения, что Сакорлисс имел при себе крупные суммы наличными, о чем знали многие.

Никому не пришло в голову связать Сакорлисса с Ламарром. И полиция больше не дежурила у дверей моего дома.

На следующее утро в пять пятьдесят я уже стоял возле стойки в здании «Тесла» и мутным от усталости взглядом разглядывал праведную Жанну д'Арк.

– Мистер Орлеан, – обратился ко мне рыжеволосый охранник.

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Мистер Беззаконец дал нам вашу карточку, чтобы мы пропустили вас, даже если вы придете после без пяти шесть.

Он открыл дверь еще до того, как я успел постучать. В то утро он был одет в белый комбинезон и кроваво-красную рубаху. В ответ на приглашающий жест я прошел в кабинет и сел на тот же ствол дерева, что и несколькими днями раньше.

– И что все это значит? – спросил я.

– И за этим ты сюда пожаловал, Феликс?

– Да, сэр.

– Ты хочешь знать зачем, – улыбнулся Беззаконец. – Не по себе сидеть одному в комнате, раздумывая, а не врут ли газеты, а не покрывает ли полиция преступление. Очень беспокоит, что всего несколько слов, сказанных во время дорогостоящего завтрака в центре Манхэттена, способны избавить тебя от подозрения в деле об убийстве. Это не тот мир, в каком, как тебе казалось, ты живешь.

Будь я суеверным, то с ходу поверил бы, что он читает мысли. Атак я подумал, что у него невероятные способности к логике и интуиции.

– Верно, – признался я, – только есть и еще кое-что.

– Во-первых, позволь, я расскажу тебе, что сам знаю.

Беззаконец откинулся в кресле и сложил ладони, словно в христианской молитве.

– На заводах компании «Агиню армаментс» готовится партия оружия для отправки в Эквадор в конце следующего месяца. Заказчик, вернее якобы заказчик, – подставная корпорация, хозяин которой консервативный владелец плантаций в Венесуэле. Несложно понять, куда направляется товар и кто пустит в ход оружие.

– Значит, Бикелл снабжает консервативных повстанцев в Венесуэле?

– Бикеллу нужны были бриллианты, а Сакорлиссу деньги на то, чтобы революцию устроить.

– Зачем?

– А вот это, друг мой, довод, над которым нам еще придется не раз поломать голову. Насколько выяснилось благодаря моим деньгам, Сакорлисс был хорошо обученным агентом на службе у правительства Соединенных Штатов. Задача его состояла в разработке плана ограбления для оказания финансовой поддержки в осуществлении наших тайных интересов в Южной Америке. Ты, наверное, веришь, что не такой уж это и далеко идущий заговорщицкий акт. Тут лишь время да кровь способны сказать свое слово.

– А что с Валери Локс и Ланой Дрексел?

– Локс выпустили из тюрьмы. Она заявила, что знать ничего не знала про украденные драгоценности, что Ламарр всегда имел репутацию респектабельного торговца. Прокурорские решили поверить ей, и это еще раз убеждает меня в том, что и она правительственный агент. Я отослал Дрексел ее деньги. Она перебирается в Голливуд. Я попытался разгадать шифр компьютера Сакорлисса. Когда-нибудь мне это удастся, и я докажу тебе, что я прав. Единственное, что нам осталось обсудить, – это окончательные условия твоего найма.

– Вы что имеете в виду? – взвился я. – Уж не ждете ли, что пойду к вам работать после всего, что довелось испытать?

– Именно этого я и жду.

– Зачем?

– Из-за тетушки твоей, разумеется. Ты соглашаешься работать у меня на определенный срок, а я соглашаюсь сделать то, от чего отказался твой отец – освободить твою тетушку из тюрьмы.

У меня волосы на затылке дыбом встали. Мне этот вариант в голову пришел лишь прошлой ночью. Удивление, должно быть, слишком легко читалось на моем лице.

– Ты мне нужен, Феликс, – вздохнул Беззаконец. – Ты связал в моем сознании воедино разорванную было цепочку. Оставайся со мной на три года, которые твоей тетушке осталось отсиживать по приговору, и я все сделаю, чтобы она вышла на свободу уже в следующее воскресенье.

– И все равно ни в каких преступлениях я участвовать не буду, – упрямо твердил я.

– Согласен. Я ни за что сознательно не поставлю тебя в положение, когда придется нарушать закон. Ты будешь записывать все стоящее внимания из сказанного мною независимо от твоих собственных воззрений на этот счет. Я со своей стороны открою тебе глаза на совершенно новый мир. Ты как журналист от меня узнаешь куда больше, чем из тысячи семинаров.

Мне больше не о чем было спорить.

– Ладно, – буркнул я. – Только у меня есть две потребности и один вопрос.

– Я слушаю.

– Первое – жалованье.

– Сорок две тысячи долларов в год, выплачиваемые из фонда, учрежденного фирмой «Аушлюс, Энтерби энд Гренелл», крупнейшим мировым страховщиком редких драгоценностей. По моей просьбе счет они уже приготовили.

– Второе, – продолжил я. – Вы соглашаетесь не лгать мне. Все это, разумеется, при условии освобождения моей тети Альберты.

– У тебя еще вопрос был, – напомнил Беззаконец.

– А-а… да. Он к контракту отношения не имеет.

– Все же спрашивай.

– Кто была та женщина, что приходила к дверям вашей квартиры, той, в Гарлеме? По-моему, она называла себя Мэдди.

– А-а. Так, никто. Она к нашим делам не имеет отношения.

– Но кто же она?

– Моя невеста. Она меня уже пару лет разыскивает.

Я все еще учусь, все еще в размолвке с родителями. Тетю Альберту выпустили из тюрьмы по формальному поводу, как выяснил коллега моего отца. Она переезжает в Нью-Йорк.

Я работаю у анархиста по меньшей мере четыре дня в неделю. И в каждый из этих дней мы ведем споры. Я по-прежнему считаю, что он безумен, зато успел понять – это далеко не всегда означает, что он не прав.