Текст книги "Вне закона"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Эд Макбейн,Энн Перри,Джеффри Дивер,Лоуренс Блок,Дональд Эдвин Уэстлейк,Джойс Кэрол Оутс,Уолтер Мосли,Джон Фаррис,Шэрин Маккрамб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 59 страниц)

11

На ленч они приехали слишком рано. Келп поставил автомобиль на стоянку у «Сикамор-хаус», среди нескольких автомобилей, владельцы которых не знали, что для ленча еще рановато. Они вышли из машины поразмяться. Джон даже несколько раз демонстративно присел и помассировал бедра, чего Келп предпочел не заметить.

– Пожалуй, я загляну в «Семь лиг», – сказал он.

– А я прогуляюсь. – Дортмундер давал понять, что мучается от боли. – Боюсь, как бы ноги не свела судорога.

Они разделились, и Келп зашагал к туристическому бюро «Семь лиг», которое занимало центральную часть одноэтажного оштукатуренного и выкрашенного белой краской дома. Справа от турбюро находился пункт проката видеофильмов, слева – багетная мастерская.

Келп открыл дверь «Семи лиг», и тут же звякнул колокольчик. Келп переступил порог, закрыл дверь за собой, и колокольчик звякнул вновь. Мгновением позже послышался женский голос:

– Одну минутку! У меня клюнуло.

Клюнуло? Келп оглядел пустую комнату, глубина которой только чуть превосходила ширину. Вдоль левой стены стояли бюро и два письменных стола, один перед другим. Все пустые вертикальные пространства были заняты туристическими постерами, даже боковина ближайшего к нему бюро и передние торцы письменных столов. Стол, что стоял ближе к середине комнаты, беспорядком напоминал трейлерную стоянку в Техасе, по которой только что прошел торнадо. Зато второй поражал чистотой и пустынностью. Им, очевидно, не пользовались. В дальней стене Келп увидел приоткрытую дверь, конечно же, с прикрепленным к ней постером: дамба, кусочек озера, крутой лесистый склон.

Келп, не очень-то понимая, о чем речь, и гадая, не требуется ли его помощь, пересек комнату, оставив позади оба стола, полностью распахнул дверь в дальней стене, сунулся в нее, увидел балкон без крыши, на нем – женщину, которая боролась с удилищем. Женщина была средних лет, то есть неопределенного возраста, не слишком полная. Одета в широкие светло-коричневые брюки, голубую мужскую рубашку с расстегнутым воротником и обрезанными выше локтей рукавами и матерчатую шляпу с узкими полями, с нацепленными на нее крючками и прочими рыболовными штучками. Огромные солнцезащитные очки довершали фантастическую картину.

– Ага! – воскликнул он. – У вас клюнуло!

– Не отвлекайте меня!

Келп застыл, наблюдая. Человек, мужчина или женщина, пытающийся вытащить рыбу из воды, выглядит довольно-таки странно, если леска остается невидимой. Поскольку большая часть удилища находилась за балконом, леску Келп не видел, вот и казалось, что женщина исполняет экзотический восточный танец, подпрыгивая, сгибая колени, расправляя плечи, перескакивая с ноги на ногу, ведя удилище то вправо, то влево, вертя катушку то по часовой стрелке, то против, что-то бормоча, пыхтя, ругаясь… И продолжалось это до тех пор, пока рыба не выскочила из воды и не перелетела через белое деревянное ограждение балкона, после чего начала биться об пол. Длиной рыба была с фут и переливалась несколькими цветами, названий которых Келп не знал.

Она тяжело дышала, женщина (рыба, конечно, тоже), но еще и улыбалась (рыба – нет).

– Хороша, не правда ли? – спросила дама, прислонив удилище к стене.

– Точно, – кивнул Келп. – Что это? Я понимаю, рыба, но как она называется?

– Форель. Я могу назвать ее и по-латыни, но, наверное, смысла нет.

– Нет. Она вкусная, не так ли?

– Очень. Но эту никто есть не будет. – Она опустилась на колено рядом с бьющейся об пол рыбой. – Здесь мы их ловим и тут же отпускаем.

Келп наблюдал, как женщина сунула палец рыбине в рот, чтобы вытащить крючок из нижней губы. Представил себе такой вот крючок в своей губе и тут же пожалел о том, что представил.

– Поймать и отпустить? Вы собираетесь бросить ее в воду?

– Именно, – женщина схватила рыбину обеими руками и, прежде чем та выскользнула из ладоней, подняла и бросила в озеро. – До новой встречи, – крикнула, потом повернулась к Келпу: – Я только вымою руки и буду в вашем распоряжении.

В комнату они вернулись вдвоем. Женщина пошла в отгороженный угол, где и находился туалет. Открыв дверь, повернулась, указала на заваленный стол.

– Присядьте, я сейчас.

Келп кивнул, и она скрылась в туалете, захлопнув за собой дверь. Келп прошел к диораме торнадо и заметил среди нагромождения буклетов и проспектов бронзовую табличку с надписью «ДЖАНЕТ ТУИЛЛИ».

Побродил по комнате, разглядывая постеры, обратил внимание, что ни в одном не предлагался тур по Геррере. Только один постер рекламировал Латинскую Америку, с изображениями роскошных практически обнаженных бразильянок. В туалете спустили воду, а через минуту в комнате появилась Джанет.

– Я же вам сказала, присядьте.

– Я любовался постерами.

– Понятно. – Подойдя к столу, указала на стул: – Но теперь-то вы можете присесть.

Властная женщина. Они сели, и Джанет поинтересовалась:

– Так куда вы хотите поехать?

– Вот почему я и разглядывал постеры, – отозвался Келп.

Отметил, что солнцезащитные очки Джанет не сняла. Понял и причину: синева под левым глазом.

Она всматривалась в него сквозь очки.

– Не знаете, куда хотите поехать?

– Ну, не совсем.

На ее лице отразилось неодобрение.

– Обычно человек знает, зачем приходит в туристическое бюро.

– Видите ли, у меня проблема с часовыми поясами.

– Проблема?

– Смена часового пояса выбивает меня из колеи, – объяснил он. – Нарушает сон. Я не получаю удовольствия от поездки.

– Ваши биологические часы отказываются перестраиваться.

– Ну вот, вы знаете, о чем я толкую.

– Все об этом знают.

– Правда? Ну тогда вы понимаете, что меня тревожит. Я и моя жена, мы хотели поехать куда-нибудь, но остаться в том же часовом поясе.

– Канада, – предложила она.

– Мы были в Канаде. Очень милая страна. Но теперь нам хотелось испробовать другое направление.

Она кивнула.

– Хотите поехать во Флориду?

– Нет, в другую страну. Где другой язык, другие люди, другие обычаи.

– Тогда Рио. – Она указала на постер, которым только что восхищался Келп.

– Но это очень далеко. Слишком далеко. Может, что-нибудь поближе?

– В Мексике есть много…

– Мексика, – кивнул он. – Но ведь там полным-полно американцев? Нам бы хотелось что-нибудь не столь заезженное.

Десять минут она предлагала Аргентину, Белиз, Перу, Эквадор, страны Карибского бассейна, даже Колумбию, но ни разу не упомянула Герреру. Наконец он поднялся.

– Пожалуй, я еще раз переговорю с женой. Спасибо за интересные предложения.

– Поговорите, – голос звучал сурово, – но с тем, что вы хотите, лучше определяться до того, как приходите в туристическое бюро.

– Да, конечно, в следующий раз так и будет, – заверил он ее. – У вас есть визитная карточка?

– Конечно. – Карточку она нашла, но для этого ей пришлось сбросить половину бумаг со стола.

12

Ленч не заслуживал доброго слова. Выйдя из ресторана, Дортмундер и Келп обнаружили Куэрка, сидящего на ограждении террасы. Дортмундер рыгнул, прежде чем сказать:

– Посмотрите, кто тут сидит.

– Не ожидал встретить вас, – откликнулся Куэрк.

Внес свою лепту и Келп:

– Мы должны пожать друг другу руки, удивленные тем, что столь негаданно свиделись.

– Я хочу осмотреть типографию, – заявил Дортмундер после рукопожатий.

– Кое-что я могу вам показать, – ответил Куэрк. – Но не оборудование, установленное в зданиях. К нему управляющие относятся очень трепетно.

– Я лишь хочу получить общее впечатление, – заверил Дортмундер.

Они подошли к перекрестку, дождались зеленого света, пересекли проезжую часть, повернули налево, миновали итальянский ресторан (к сожалению, ленч там не подавали), зашагали вдоль деревьев. Сквозь зелень глаза Дортмундера иногда выхватывали серую краску звуконепроницаемой стены.

У щита, выставленного на границе участка, являющегося частной собственностью, они повернули направо, нарушив грозное предписание «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», и двинулись вдоль двухполосной асфальтированной дороги. По левую руку текла река, на противоположном берегу которой рос настоящий лес, а по правую – высаженный человеком.

Большой грузовик медленно проехал мимо них к выезду на шоссе, пыхтя, как астматик. Чернокожий усатый водитель в темно-синей (цвета спортивной формы нью-йоркской профессиональной бейсбольной команды «Янки») бейсболке и с наполовину выкуренной сигарой во рту помахал Куэрку, который ответил тем же, потом сказал:

– Он доставил в типографию бумагу. А я во второй половине дня должен развозить ее по территории. – Куэрк взглянул на часы. – Следовало начать три минуты назад.

– Задержись после работы, – предложил Дортмундер.

У ворот стало ясно, что лесной барьер очень узкий. Росли деревья где в два, где в три ряда, но сажали их не абы как, а смещая один ряд относительно другого, благодаря чему создавалась видимость густого леса. За деревьями высилась десятифутовая стена, выкрашенная нейтральной серой краской.

Миновав распахнутые металлические ворота того же цвета, что и стена, Дортмундер спросил:

– Когда типография не работает, их закрывают?

– Еще и запирают, – ответил Куэрк. – Но замки – по моей части, помните? С воротами я разберусь до того, как мы возьмем грузовик. Оставлю их закрытыми, но не запертыми.

И если кто-то случайно окажется на дороге, подумал Дортмундер, закрытые ворота не позволят ему увидеть горящий на территории типографии свет.

За воротами их глазам отрылись несколько низких зданий с металлическими гофрированными стенами, выкрашенными в кремовый цвет. А может, это было одно здание, состоящее из нескольких блоков, окруженное асфальтированной дорогой, которая тянулась вдоль звукопоглощающей стены. Стена эта изнутри напоминала бесконечно длинную картонку для укладки яиц. Единственным высоким сооружением была серая металлическая водонапорная башня, расположенная в центре комплекса.

Прямо перед ними находилась широкая разгрузочная площадка. Несколько ворот в дальней стене вели в темные, глубокие и высокие, складские помещения. Один грузовик размером поменьше того, что привез бумагу, приткнулся к разгрузочной платформе, трое рабочих выгружали из него какие-то коробки, в то время как водитель наблюдал. На бетонном полу разгрузочной платформы лежали огромные рулоны бумаги.

– Моя сегодняшняя работа, – указал Куэрк на рулоны.

– Этот водитель неплохо устроился, – заметил Дортмундер.

Куэрк усмехнулся:

– Что Иисус Христос сказал тимстерам?[12]12
  Тимстеры – члены профсоюза водителей грузового транспорта.


[Закрыть] «Ничего не делайте до Моего возвращения».

– Где прессы? – спросил Дортмундер.

– Везде. – Куэрк широким жестом обвел весь комплекс. – Тот, что нам нужен, справа от нас. Мы сможем припарковаться прямо здесь, а провода протянем через окно.

– Охранная сигнализация? – спросил Келп.

– У меня есть ключи от всего, – ответил Куэрк. – Я изучил это место. Могу попасть куда угодно, никто не заметит. – Здесь, на своей территории, он держался увереннее и уже не напоминал перепуганного кролика.

– Что ж, это реальный вариант.

Куэрк повернулся к Дортмундеру.

– Что скажешь?

– Может получиться.

– Мне нравится ваш энтузиазм. Как насчет того, чтобы провернуть все на следующей неделе?

– У меня вопрос, – отозвался Дортмундер. – Насчет оплаты.

– В каком смысле?

– Когда мы получим деньги?

– Не понял.

Дортмундер указал на здание справа от них.

– Отсюда мы уедем с сиапами. Деньги мы получим от Родриго.

– Точно, – кивнул Куэрк.

– Как? Когда?

– Ну, сначала сиапы должны попасть в Герреру, – ответил Куэрк. – Потом Родриго обменяет их на доллары и привезет нам нашу долю.

– А если не привезет? – спросил Дортмундер.

– Послушай, я доверяю Родриго. Он все сделает как надо.

– У меня такой уверенности нет, – покачал головой Дортмундер.

Куэрк вновь посмотрел на часы. Похоже, ему не терпелось приступить к работе.

– Я с ним свяжусь. Мы договоримся о гарантиях. Я смогу приехать в город в субботу. Мы встретимся и все обсудим. Может, у тебя?

– В три часа, – ответил Дортмундер, которому не хотелось угощать всех ленчем.

– К тому времени мы все утрясем. Послушайте, мне пора садиться на мой погрузчик. Не хочу, чтобы меня уволили перед самым отпуском.

Он кивнул, прощаясь, и поспешил к разгрузочной платформе. Дортмундер и Келп развернулись и двинули к воротам. По пути к шоссе Келп высказал дельную мысль:

– Может, доллары должны появиться здесь до того, как сиапы отправятся туда?

– Я об этом думал, – ответил Дортмундер. – А может, одному из нас придется поехать туда.

– В Герреру? – изумился Келп. – Ты хочешь там побывать?

– Нет, – ответил Дортмундер. – Я же сказал: «одному из нас».

– Давай подождем до субботы. Послушаем Куэрка. – Они повернули к перекрестку. – Я заглянул в «Семь лиг».

– И что?

– Ее зовут Джанет Туилли. Властная женщина, и у нее фингал под глазом.

– Да? – Теперь удивился Дортмундер. – Куэрк вроде бы не из таких.

– Нет, не из таких. Думаю, нам надо разобраться, а нет ли еще и мистера Туилли.

13

Смена Роджера Туилли, монтера «Дерби телефон-энд-электроникс» (слоган: «Пятая самая большая телефонная компания штата Нью-Йорк»), каждый день заканчивалась в четыре пополудни, за час до того, как Джанет закрывала свое туристическое бюро, что его вполне устраивало. У него был целый час, чтобы послушать записи за день.

Энергичного, сухопарого, с выдубленным солнцем и ветром лицом Туилли коллеги по работе считали своим парнем: больше молчал, чем говорил. А вот если бы озвучил свои мысли, чего он делать не собирался, то мнение о нем изменилось бы кардинально, потому что Туилли их всех презирал и никому из них не доверял. Туилли презирал всех, кого знал, и не доверял никому из своих знакомых. Да и во всем мире, по его убеждению, не было людей, достойных доверия. Все, все они заслуживали только презрения. Отсюда и взялись пленки.

Будучи монтером телефонной компании, зачастую работая в одиночестве и испытывая страсть ко всяким электронным устройствам, которые так хорошо совмещались с телефонными линиями, Туилли установил «жучки» на телефонах людей, разговоры которых хотел прослушать. Прежде всего на телефонах матери, Джанет и полудюжины родственников и друзей, которые проживали в Сикаморе и окрестностях. «Жучки» активировались голосом, пленки находились в его «кабинете» в подвале, и Джанет знала, что лучше туда не соваться. Если, конечно, не хотела нарваться на неприятности.

Каждый день, скинув темно-синий комбинезон «Дерби телефон» и открыв банку пива, Туилли спускался вниз и слушал, что говорили эти люди. Он знал, что некоторые плетут против него сети заговора – мать, скажем, и Джанет, – но пока не смог их поймать. Однако не сомневался, что это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно они собственным ртом подпишут себе приговор.

Такое поведение Туилли объяснялось многими причинами. Одна состояла в том, что его отец ушел из семьи, когда мальчику только-только исполнилось шесть лет. Этого предательства он так и не смог пережить. Вторая причина – мать после ухода отца, лет десять или более того, постоянно меняла мужчин. Стоит упомянуть и чуть ли не первую любовь, Рене, которая публично унизила его в седьмом классе. Так или иначе, но Туилли был говнюком.

И теперь этот говнюк уже тридцать пять минут сидел за столом и слушал дневные разговоры. Начал он, понятное дело, с Джанет. Сегодня ее разговоры были сугубо деловыми: она говорила с клиентами, заказывала авиабилеты, отели. Никто не просил позвать Френка, чтобы услышать в ответ: «Не туда попали». Туилли, разумеется, сразу понял, что этого Френка не случайно позвали к телефону. Звонок был условным сигналом.

Этот отрывок записи он прокрутил множество раз: «Могу я поговорить с Френком?», «Могу я поговорить с Френком?», «Могу я поговорить с Френком?» – и узнал бы голос, если б его обладатель позвонил снова.

На другой пленке его мать и ее подруга Элен, как обычно, перезванивались целый день. Обменивались рецептами, рассказывали, кто какую увидел птичку, зачитывали забавные газетные заметки, советовали переключиться на тот или иной телевизионный канал. Как обычно, Туилли всю эту галиматью прокручивал, задерживаясь на сплетнях вроде «…она сказала, что, по ее мнению, Эммалайн выглядит беременной…». Если бы он слушал все подряд, то на это ушел бы не один час. И какую же скуку навевала на него женская болтовня!

На других пленках тоже не нашлось ничего интересного. Туилли прокрутил их назад, приготовив к завтрашней записи, и поднялся наверх. Сел на диван в гостиной, открыл ящик комода, стоявшего рядом, и увидел, что колода карт Таро сдвинута. Он всегда клал ее между подставкой для стакана и блокнотом, аккуратным рядком, а теперь кто-то все сдвинул – колоду чуть больше, чем подставку и блокнот.

Он оглядел комнату. Джанет здесь хозяйничать не могла. Она не посмела бы открыть его ящик. Кто-то побывал в доме?

Он поднялся, прошелся по дому, небольшому коттеджу с двумя спальнями, но не заметил ничего подозрительного. Все стояло на своих местах, и Туилли решил, что случайно задел комод.

Он разложил карты на кофейном столике, торопливее, чем обычно, потому что хотел убрать их до прихода Джанет. Он не стеснялся того, что ежедневно консультировался с картами: в собственном доме он мог делать все, что вздумается, но почему-то не хотелось, чтобы Джанет видела, как он тасует и раскладывает карты.

Ничего особенного карты ему не открыли. Какие-то незнакомцы появились на горизонте, но они появлялись постоянно. Жизнь, согласно картам Таро, была в норме.

Он аккуратно убрал колоду на место и к приходу Джанет уже лежал на диване и смотрел выпуск новостей. Солнцезащитные очки она сняла, как только вошла в дом, чтобы осрамить его. Он искоса глянул на жену и решил, что по прошествии четырех или пяти дней от его удара такого следа остаться не должно. Видно, она ткнула себе в глаз пальцем, чтобы его заела совесть.

«Ты хочешь, чтобы тебе ткнули пальцем в глаз, не так ли? Ты этого хочешь?»

– Как прошел день? – спросил он.

– Я поймала рыбу. – Джанет так давно говорила с ним монотонным голосом, что он принимал это за норму. – Сейчас займусь обедом. – И она прошла на кухню.

Новостной выпуск сменился рекламным роликом средства от изжоги, а Туилли сказал себе: «Она что-то замышляет против меня». А знал он это по одной простой причине: Джанет перестала возражать. Больше не злилась на него, отказалась от попыток сделать из него подкаблучника.

Давным-давно, когда они только поженились, она пыталась изменить все к лучшему, и он был ее самым главным проектом. Не единственным – она пыталась командовать всем и везде, – но самым главным. Вышла за него замуж потому, что он нуждался в улучшении – и они оба это знали, – а потом верила, что со временем, когда он станет лучше, она обретет с ним счастье.

Но нет. Никому не дано помыкать Роджером Туилли. Роджер всегда готов ответить ударом на удар.

Но больше она ничего от него не хотела. Лишь изредка вдруг начинала давить, как несколько дней назад. Вот почему он знал – Джанет что-то задумала.

«Могу я поговорить с Френком?»

14

Куэрк не собирался оставаться в городе на ночь, а потому не стал брать мини-вэн Клода, а поехал на своей развалюхе «хонде», которая стоила не больше кирпича. Однако он знал, что доедет на ней до Нью-Йорка, вернется обратно, да и потом она ему еще послужит столько, сколько потребуется. Хотя и не сомневался, что ездить ему на «хонде» осталось недолго.

Три часа. Припарковав автомобиль, он пешком направился к дому Дортмундера и нажал бы на кнопку звонка, если бы Келп его не опередил. Он стоял перед дверью, вытаскивая из кармана бумажник.

– Что скажешь, Кирби? – спросил он, доставая из бумажника кредитную карточку.

Кредитная карточка? Чтобы войти в дом?

– Что ты делаешь? – спросил Куэрк, но тут же все понял. Тот сунул карточку в зазор между дверью и косяком, сдвинул ее вниз, словно срезая верхний слой с мягкого сыра, и дверь распахнулась с легким щелчком.

– Заходим. – Келп первым переступил порог.

– А почему ты не позвонил? – поинтересовался Куэрк, следуя за ним.

– А чего его беспокоить? Мы и так вошли без проблем. Опять же практика.

Куэрк не порадовался, но и не удивился, когда Келп тем же манером открыл и дверь квартиры; тихонько, словно киношный призрак, вошел в коридор, а уж там крикнул во весь голос:

– Привет! Есть кто-нибудь? – Обернувшись к Куэрку, пояснил: – Мэй не нравится, когда я вот так проникаю в квартиру.

– Я ее понимаю, – ответил Куэрк, и тут из гостиной появился Дортмундер, с программкой бегов в одной руке и красным карандашом в другой.

– Черт побери, Энди! – воскликнул он. – Владелец дома потратил кучу денег на звонки.

– На что только не тратят люди деньги, – пожал плечами Келп.

Куэрк, войдя в квартиру следом на Келпом, закрыл за собой дверь и тут же подумал: а зачем?

Дортмундер покачал головой, признавая, что Келпа не исправишь, и вернулся в гостиную.

– Мэй дома? – спросил Келп, двинувшись за ним.

– Пошла на дневной сеанс. – Дортмундер посмотрел на Куэрка. – Любит смотреть кино. Поэтому, если у меня дела, идет в соседний кинотеатр.

– А ты? Любишь кино?

Дортмундер пожал плечами:

– Иногда смотрю. Садитесь.

Куэрк устроился на диване, Дортмундер и Келп – в креслах.

– Раз уж мы собрались, Кирби, развей наши сомнения, – предложил Келп.

– Попытаюсь. – Куэрк прекрасно понимал, что ступил на тонкий лед, но надеялся не провалиться в воду. – Может, сначала расскажу об еще одном участнике нашей операции?

– О Родриго? – полюбопытствовал Келп.

– Нет, о турагенте.

– Да-да, – покивал Келп. – Ты говорил о турагенте, который повезет сиапы на юг.

– Это женщина, – поправил его Куэрк. – Джанет Туилли, так ее зовут. Ей принадлежит туристическое агентство в Сикаморе.

– Ага. – Келп многозначительно улыбнулся. – У нас там что-то происходит, Кирби?

– Нет-нет, – торопливо ответил Куэрк. Он не хотел, чтобы они так думали. – У нас чисто деловые отношения. Мы разделим нашу долю так же, как и вы.

– Половину половины, – уточнил Келп.

– Совершенно верно.

– Ты ей доверяешь? – подал голос Дортмундер.

– Абсолютно.

– Между вами ничего нет, отношения сугубо деловые, ты ей полностью доверяешь, – уточнил Дортмундер.

Куэрк ответил, тщательно подбирая слова:

– По правде говоря, я думаю, семейная жизнь у нее не сложилась. Похоже, ей нужны деньги, чтобы уехать из Сикамора.

– Но не с тобой, – ввернул Келп.

– Нет, не с бывшим заключенным. – Тут Куэрк решил еще больше принизить себя, дабы его слова показались убедительными. – Она просто хочет меня использовать, чтобы заработать деньги и получить возможность бросить мужа.

Дортмундер пожал плечами.

– Понятно. Значит, она повезет сиапы Родриго. И ты уверен, что она вернется с долларами. Но у нас остается тот же вопрос. Почему мы должны ей доверять?

– Мы это обсуждали, – ответил Куэрк. – Джанет и я. И нашли только один приемлемый вариант. Кто-то из вас должен поехать с ней.

Келп кивнул Дортмундеру.

– Что я говорил.

– Значит, так. – Разговор пошел в нужном направлении, и Куэрк заспешил, выкладывая заготовленный вариант. – Она готовит тур, пятнадцать – двадцать человек, которые хотят поехать в эту южноамериканскую страну. Сначала самолет. Потом автобус. Коробки с сиапами она положит в общий контейнер, где будут вещи остальных туристов. Еще одного человека сможет взять бесплатно: если едет целая группа, авиакомпания и принимающая сторона идут навстречу, – но вы должны сказать, кто полетит, чтобы она знала, на кого заказывать билет.

Дортмундер и Келп переглянулись. Келп вздохнул:

– Я знал, что к этому мы и придем.

– Не такая уж и плохая поездка, – успокоил его Куэрк. – Несколько дней отдыха, и ты вернешься.

– Может она сделать два билета? – спросил Келп.

– Хочешь сказать, что вы поедете вдвоем?

– Нет, – покачал головой Келп. – Я говорю о моей подруге. Я могу полететь и один, но будет проще, если она составит мне компанию.

– Конечно. – Куэрк знал, что никакого тура не будет, поэтому не имело значения, сколько он пообещает бесплатных билетов, порадовавшись тому, что все прошло гораздо легче, чем он предполагал. – Только мне нужны ее имя и фамилия. Напиши их на чем-нибудь.

Дортмундер поднялся.

– На кухне есть блокнот. Кто-нибудь хочет пива?

Пива захотели все. Дортмундер ушел, а Келп повернулся к Куэрку:

– Ее зовут Мэри-Энн Капринау. Твоя приятельница… Джанет?.. они друг другу понравятся.

– Не сомневаюсь, – ответил Куэрк, а потом, потому что нервничал, повторил: – Не такая уж и плохая поездка. Несколько дней отдыха, и все дела. Ты хорошо проведешь время.

– Я на это рассчитываю.

Дортмундер вернулся с блокнотом и тремя закрытыми банками пива.

– Вот. Открывайте сами.

Келп взял блокнот и записывал имя и фамилию своей подруги, пока остальные двое открывали банки. Дортмундер плесканул пивом на брюки.

– Черт!

– Вот. – Келп протянул Куэрку вырванный из блокнота листок.

– Благодарю. – Куэрк сложил листок, убрал в карман. – Какой у тебя был тост? За преступление?

Келп ослепительно улыбнулся:

– За преступление, совершаемое с друзьями.

– Именно так, – поддержали его Дортмундер и Куэрк.