Текст книги "Звезды и стрелы (СИ)"
Автор книги: Стас Бородин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Глава 12
Обветренное загорелое лицо капитана было чисто вымыто, однако на шее и на мясистых оттопыренных ушах все еще лежал слой желтой пыли. Офицер выглядел усталым, но довольным, будто фермер, возвращающийся домой после тяжелого трудового дня.
– Черта с два мы будем участвовать в этой бойне! – Шеймус вызывающе выпятил грудь, раздуваясь перед капитаном, словно маленький бойцовый петушок. – Пусть этим занимаются твои техасские головорезы! Мы, в отличие от этих молодчиков, военные, а не убийцы!
– Кто бы уже говорил! – капитан фыркнул. – С каких это пор Шеймус Рэдсток стал бояться запачкать руки? У Волчьего ручья, помнится, ты особо не церемонился!
Физиономия ирландца побагровела от злости.
– Ты же знаешь, что меня в тот день скрутила диарея! – Шеймус злобно оскалился. – Я в тот день чуть Богу душу не отдал, раскорячившись над выгребной ямой! Не был я с федералами у Волчьего ручья, и руки у меня чисты!
– Да ладно, – капитан пренебрежительно отмахнулся. – Ты своих рук уже ни за что не отмоешь, так что для тебя парочка лишних трупов!
Ирландца буквально затрясло от ярости.
– Это тебе, рук не отмыть! Думаешь, я не знаю, что ты прослужил несколько лет надзирателем в Андерсонвилле, и что после войны тебя даже хотели вздернуть вместе с комендантом Генри Уирцем!?
Офицер только презрительно хмыкнул в ответ.
– Каждый делает то, что у него хорошо получается, Шеймус. Ты меня знаешь, я всегда выполняю полученные приказы, чего бы мне это не стоило.
– На этот раз тебе придется обойтись собственными силами, Брэдли, – ирландец кивнул на рослых молодых техасцев, энергично орудующих ложками. – Для них, похоже, это всего лишь очередная забава.
Капитан поморщился, и покачал головой, глядя на своих солдат.
– Никто из них еще не нюхал пороха, Шеймус, – глаза офицера сузились. – Зачистка индейского лагеря послужит им хорошим уроком. Заставит их встряхнуться и спуститься с небес на землю.
Лицо капитана застыло и стало похоже на вырезанную из дерева шаманскую маску.
– Нам предстоит большая драка с краснокожими, и я хочу, чтобы мои парни попробовали вкус крови. Я хочу, чтобы они почувствовали, как трещат кости врага от удара сабли, и услышали, как визжат индейские скво под копытами их лошадей!
Шеймус понимающе закивал.
– Ну и дерьмо же ты, Брэдли! Хочешь своих сосунков на крови повязать? Чтобы потом они у тебя по струнке ходили? – ирландец кивнул на смеющихся солдат, столпившихся вокруг котла с кашей. – Ты только посмотри на них! Это же совсем мальчишки! Им-то зачем жизнь калечить?
Капитан усмехнулся, и махнул рукой, подзывая к себе безусого капрала и двух крепышей рядовых.
– Я сделаю из них настоящих мужчин, Шеймус. Нравится тебе это или нет.
Толстяк презрительно фыркнул.
– Трибунал по тебе плачет, Брэдли. Посмотрим, что ты запоешь, когда генерал Грант узнает о твоих «подвигах»!
– Вяжите их, – спокойно скомандовал капитан, отправляя в рот ложку каши. – Завтра, после того как мы разберемся с индейцами, подыщем подходящее дерево, чтобы вздернуть и этих шпионов!
Приклад винтовки неожиданно врезался мне сзади под коленку, и я рухнул на землю ничком. Чуть поодаль румяный ковбой оседлал Шеймуса и с завидной ловкостью принялся вязать его кожаными ремнями, будто годовалого бычка на воскресной ярмарке. Солдаты улыбались, затягивая узлы, для них, судя по всему, это было лишь очередной веселой забавой.
– Ничего, – толстяк повернул ко мне перепачканное пылью лицо и подмигнул. – Еще не сплели веревку, которая сумеет удержать Шеймуса Рэдстока!
Капитан задумчиво хлебнул кофе из кружки, которую ему подал расторопный молодой адъютант, и удовлетворенно кивнул.
– Тащите сюда цепи, я не хочу, чтобы эти молодчики ненароком улизнули и предупредили своих краснокожих дружков.
Железные браслеты, от которых я только-только успел отвыкнуть, защелкнулись у меня на щиколотках, больно впиваясь в кожу. Капрал пропустил стальную цепь сквозь кольца на оковах, а ее второй конец пристегнул огромным навесным замком к колесу фургона с припасами.
– Знаю-знаю, не очень удобно, – Брэдли собственноручно обыскал лежащего на земле Шеймуса, ощупывая каждый шов его куртки. – Денек потерпите, а там вам уж будет все равно…
Подбросив мой нож в руке, капитан перехватил его за лезвие, и с любопытством принялся изучать инкрустированную перламутром рукоятку.
– Симпатичная вещица, – кивнул он, проверяя большим пальцем остроту клинка. – Вот завтра его как раз и опробуем!
Молоденький солдатик, решившийся прощупать усы Сета Кипмана на предмет припрятанных отмычек, внезапно завизжал как поросенок, которому к заднице прижали раскаленное тавро. Траппер зловеще ухмыльнулся и сплюнул на землю откушенный указательный палец. Челюсти у Кипмана были пострашнее, чем у медведя!
Тяжелый сапог с размаха врезался трапперу в небритый подбородок, однако тот только презрительно хмыкнул.
– Гляди, еще и ноги лишишься, сосунок!
Рассвирепевший рядовой неловко выхватил из кобуры револьвер, и страшно удивился, обнаружив, что стрелять без указательного пальца весьма неудобно.
– Оставь его, Шустер, – Брэдли ухватил солдата за шкирку и как котенка отшвырнул в сторону. – Я с ним по-свойски потолкую!
Нож все еще был зажат в волосатой лапе капитана, и я не на шутку перепугался, глядя, как техасец сгибается над лежащим на земле траппером.
– А ты молодец, – Брэдли осклабился. – Если пойдешь с нами завтра, сделаю тебя сержантом!
Кипман презрительно фыркнул и сплюнул на землю смесь из своей и солдатской крови.
– Да хоть лейтенантом!
– Очень жаль, – капитан вздохнул и покачал головой. Ему, похоже, и в самом деле было жаль. – Такой вояка мне бы очень пригодился. Ты вот не спеши, парень. Подумай чуток, а завтра утром, когда пенька защекочет тебе шею, дашь мне окончательный ответ.
Кипман проводил удаляющегося капитана насмешливым взглядом, и подмигнул солдату, прижимающему к покалеченной руке окровавленный платок.
– Ты, сынок, не серчай. Просто я терпеть не могу, когда кто-то лапает мои усищи, – глаза траппера хитро прищурились. – Ты вот пальчик подбери и сохрани. Я слыхал, что в Нью-Йорке есть доктор, который за двадцатку любой член назад приделать может. Один мой дружок божился, что своими глазами видел парня, которому назад пришили оторванные ноги!
Техасец, которому на вид было лет восемнадцать-девятнадцать, опасливо наклонился и, подобрав с земли палец, принялся вытирать его о пыльную штанину.
– Чо, правда штоли? – на его простоватом румяном лице появилась робкая улыбка. – А я уж думал, что теперь как па, буду всю жизнь мизинцем в носу ковырять!
– Правда-правда, – траппер закивал. – Только доктор тот бухает крепко. Безногому бедолаге он ноги перепутал, правую пришил на место левой, а левую на место правой.
Солдатик подозрительно нахмурился, внимательно изучая лицо траппера на предмет насмешки.
– Сдается мне, дядя, что ты решил надо мной подшутить, – техасец озадаченно потер кончик носа, измазав его кровью. – Ну да ничего, завтра мы с парнями посмеемся, когда ты в петле своими ногами задрыгаешь!
Бережно завернув палец в платок, солдат осторожно спрятал его в карман и, высоко задрав нос, направился к своим товарищам, гордо неся перед собой раненную в схватке со «шпионами» руку.
Мистер Конноли не удержался и громко захохотал.
– Как вам не стыдно, господин профессор, морочить голову простодушному юноше такой антинаучной чепухой!
– Простите, не смог удержаться, глядя на эту техасскую рожу, – Сет Кипман хмыкнул. – Лет десять тому назад я бы запросто всучил ему пару-тройку чудо притирок, да еще и «Эликсир вечной бодрости» в придачу!
Увидев недоумение на моем лице, мистер Конноли ухмыльнулся.
– Дело в том, что наш дружище Кипман был когда-то профессором в Принстоне. Поговаривают, что оттуда его вытурили за драку с оппонентами, в которой профессор Догерти потерял ухо, а профессор Бертье правый глаз.
– Тоже мне секрет, – траппер пожал могучими плечами.
– После той славной победы, чтобы как-то свести концы с концами, бедолаге даже пришлось взяться за торговлю чудо снадобьями собственного изготовления.
Уши у Кипмана запылали как уголья.
– Некоторые из моих настоек действительно работали! – возмутился он, глядя на довольную физиономию ирландца. – Если бы мне только дали побольше времени, чтобы провести все клинические испытания…
Шеймус звякнул оковами, переваливаясь на бок.
– Ну и компания у нас подобралась! Профессор, умертвие, шпион и индеец – полукровка! – толстяк хмыкнул. – Да про нас можно баллады слагать!
Кипман фыркнул и небрежно сплюнул сквозь зубы, демонстрируя безупречные принстонские манеры.
– Этот Брэдли, похоже, серьезно настроен. Боюсь, конец пришел нашей песенке.
Воцарившуюся тишину нарушило звяканье цепи. Толстяк ирландец, извиваясь как червь, перевернулся на спину и шумно отдуваясь, принял сидячее положение.
– А ты, Кипман, соглашайся на предложение капитана, – на грязном потном лице ирландца появилась коварная ухмылка. – Хоть отомстишь потом за нас!
Воздух с шипением вырвался сквозь стиснутые зубы траппера.
– Думаешь, я об этом не думал? – Кипман посмотрел на толстяка и покачал головой. – Этот капитан хитер как лиса. Он наверняка придумает, как и меня прижать к ногтю.
Я сразу же понял, о чем подумал траппер.
– Он прикажет тебе перерезать нам глотки!
Шеймус пнул меня ногой.
– А я бы согласился, если бы мне предложили!
Мистер Конноли устало усмехнулся.
– Кто бы сомневался. Твоя верность долгу просто легендарна!
Толстяк ирландец обиженно засопел.
– Тебе-то хорошо зубы скалить!
Я перевел взгляд на мистера Конноли, который разом помрачнел и как-то весь осунулся.
В сгущающихся сумерках капитан Брэдли в сопровождении адъютанта подошел к нашей компании. В руке у него была початая бутыль мексиканского самогона.
– Освободи им руки, Мишель, – капитан пнул Шеймуса ногой в бок. – Только этого пройдоху не трогай. Не гляди, что на вид он такой рохля, глазом не успеешь моргнуть, как уже будешь ловить его между Мемфисом и Бостоном!
Пальцев рук я уже несколько часов не чувствовал. Как только нож адъютанта перерезал ремни, стягивающие мои запястья, кровь хлынула в онемевшие конечности, заставив взвыть от резкой боли.
Капитан засмеялся. Он вытащил из-за пояса нож и, приподняв Сета Кипмана за воротник куртки, освободил ему руки.
– Ну как, дружище, подумал о моем предложении? – Брэдли кивнул на меня с товарищами. – Неужели твоя жизнь стоит жизни этих оборванцев?
Траппер, тем временем, закусив губу растирал посиневшие предплечья.
– Да нет, – сказал он. – Просто мне сразу не понравилась твоя харя, господин хороший…
От капитана разило спиртным на десять футов, однако он не выглядел пьяным. В лагере техасцев стояла полная тишина, костров они не разводили, а на окрестных холмах чернели фигурки дозорных.
– Ты бы меньше слушал россказни этого жирдяя, – Брэдли кивнул на Шеймуса, который лежал на земле, повернувшись к нам спиной. – На самом деле я хороший парень, стоит только узнать меня получше!
Тихонько булькнув, на землю опустилась бутыль с самогоном.
– Вот, я подумал, что выпивка скрасит вашу последнюю ночь на этой грешной земле, – капитан осклабился. – Завтра вы уже вовсю будете махать крылышками, и бренчать на арфах!
Капитан махнул рукой на прощанье.
– Не надо меня благодарить!
Как только фигуры техасцев скрылись в сгущающихся сумерках, я склонился над путами Шеймуса, и вонзил зубы в кожаные ремни. Толстяк громко застонал. Вздувшиеся пальцы, на его пухлых руках, напоминали теперь почерневшие скрюченные сосиски.
Кипман, не теряя времени даром, деловито выдернул из горлышка бутылки пробку и подозрительно принюхался.
– Ежели нас решили травануть, – его усищи задорно встопорщились. – То тут даже яд не нужен! От этого мексиканского пойла даже паралитик пустится в пляс!
– «Эликсир вечной бодрости», – кивнул мистер Конноли. – Жаль, что на меня спиртное больше не действует, я бы к вам с радостью присоединился!
Сделав большой глоток, Кипман замер, прислушиваясь к ощущениям. Из глаз траппера брызнули слезы, а острый кадык на жилистой шее запрыгал вверх-вниз.
– Осторожно, Джонни, эта дрянь взрывается в желудке как нитроглицерин!
Траппер дохнул на меня ядовитым перегаром и громко икнул. – Похмелье у нас завтра будет такое, что виселица покажется даром небес!
Задержав дыхание я глотнул огненной отравы, и громко закашлялся, давясь хлынувшей изо рта слюной. Мой желудок словно пронзило раскаленным штыком, в ушах зашумело, а весь мир закачался и задрожал, рассекая черное небо серебристыми росчерками звезд.
– Не пил бы ты натощак, – проворчал Шеймус, когда я протянул ему выпивку. – Слей мне лучше на руки…
Я наклонил бутыль и осторожно плеснул на почерневшие распухшие пальцы ирландца. Скрипя зубами и громко пыхтя, толстяк принялся растирать онемевшие запястья.
– Вы меня простите, парни, – его голос дрогнул. – Если бы не я, Брэдли бы вас не тронул…
Траппер только презрительно фыркнул в ответ.
– Хорош трепаться, передайте-ка мне лучше кукурузный сок!
* * *
Как Кипман и предсказывал, проснулся я с жуткой головной болью. Осколки разбитой бутыли валялись на земле, а сам траппер громко храпел, выводя носом замысловатые рулады.
– Джонни, – тихонько позвал меня мистер Конноли. – Ты только туда погляди! Ну и пройдоха же наш Шеймус!
С трудом повернув гудящую как пчелиный рой голову, я тупо уставился на лежащий на земле конец цепи, с расстегнутыми ножными кандалами.
– Удрал-таки, мерзавец! – мистер Конноли довольно заулыбался. – Я знал, что этого мерзавца ни один замок не удержит!
Капитан Брэдли почему-то совсем не обрадовался, узнав о пропаже. Дело закончилось тем, что нерадивые часовые с разбитыми носами отправились к ручью чистить кастрюли, а нам на руки нацепили стальные наручники.
– Капитан, беглый шпион забрал с собой аппалузу индейца, трех вьючных лошадей, ящик с виски и два ящика с магазинами для пулемета «Гатлинга», – адъютант, стоящий на вытяжку перед разъяренным капитаном был больше похож на провинившегося мальчишку, чем на бравого техасского рейнджера. – И еще…
– Это еще не все? – Брэдли с деланным удивлением вскинул брови. – Ну надо же!
– Он срезал со всех седел стремена, и подрезал подпруги, – казалось, что адъютант вот-вот расплачется.
Поглядев на своих растерянных солдат, капитан неожиданно расхохотался.
– Ай да толстяк! Ай да мерзавец! – Брэдли вытер тыльной стороной ладони выступившие из глаз слезы, и кивнул адъютанту. – Пусть немедленно начинают починку. Выступаем сразу же, как только закончите!
Солдаты подняли нас на ноги и погнали к фургону с припасами, стоящему у подножья холма. Когда мы проходили мимо стопок седел, сложенных аккуратными рядами, вокруг которых суетились мрачные техасцы, Кипман ткнул меня локтем в бок.
– А Шеймус времени зря не терял, пока мы дрыхли без задних ног! Для него, похоже, мексиканский самогон – что материнское молоко!
Вытерев со лба пот трясущейся рукой, он горестно вздохнул.
– Что-то мне совсем худо, Джонни! Скорей бы нас уже вздернули!
Я был полностью согласен с траппером. Такого жуткого похмелья, как после «кукурузного сока», у меня отродясь не было.
– Ха! А вон, вроде, подходящее дерево! – Кипман подергал за рукав конвойного. – Гляди, парень, какое прекрасное раскидистое дерево! Только прошу, повесьте меня в тенечке, очень не хочется на солнце жариться!
Молоденький рядовой прыснул в кулак. Юноше было на вид лет восемнадцать, однако ростом и шириной плеч он мог уже померяться с мистером Конноли.
– Смешной ты, старик! – техасец добродушно хлопнул Кипмана по плечу. – То-то мы вчера повеселились, когда ты оттяпал Шустеру палец!
Солдат наклонился и понизил голос.
– Ты, это… Соглашайся на предложение капитана. Мы такому сержанту завсегда будем рады!
Траппер тихонько застонал и покачал головой.
– Ну, нет… С бабами и детьми я воевать не стану… – Кипман с благодарностью принял от солдата флягу с водой, и тут же плеснул себе в лицо.
Конвойный удивленно вскинул брови.
– Так это же краснокожие дьяволы! – сказал он. – А они в сто раз хуже мексиканцев! Вот преподобный Фэйрчайлд, который крестил тысячу мексов в Санта-Розе, тот едва не погиб от рук апачей, когда попытался принести им слово Божье! Индейцы привязали его на самом солнцепеке к муравьиной куче, а из одежды оставили лишь Святое Писание, которым в насмешку прикрыли ему чресла!
– Весьма мило, с их стороны, – хмыкнул мистер Конноли, ковылявший рядом с траппером. – Неужели Господь ничем не помог несчастному мученику?
Солдат сверкнул глазами, подозрительно глядя на полуобнаженного ирландца, который внешне сам очень походил на «краснокожего дьявола».
– Господь послал капитана Брэдли, который и спас преподобного от мучительной смерти. Господь наказал ему, не медля выступить в новый Крестовый поход, и не медля очистить землю от языческой скверны!
– Крестовый поход? – пробурчал траппер, возвращая солдату флягу. – Не много ли на себя берет, этот ваш Брэдли?
– Вы не подумайте, капитан человек хороший, – солдат приложил руку к груди и заулыбался. – Даже душевный, можно сказать. А то, что он велел вас вздернуть, так это не со зла. У нас в Новом-Техасе каждый день шпионов вешают. Без этого, сами понимаете, никак нельзя. Грядки нужно полоть, чтобы они совсем не заросли сорняками!
От таких сравнений мне совсем стало дурно. С трудом передвигая ноги, я дотащился до подножия холма, и со стоном привалился к борту фургона. Солдат придвинул маленькую лесенку, взобравшись по которой, мы смогли, наконец, опуститься на узкие скамейки, размещающиеся вдоль увешанных сковородками бортов.
Плечистый повар, с толстенными волосатыми руками, похожими на лапы гориллы, подозрительно уставился на нашу компанию.
– Нужно было сразу привести их ко мне! Я бы их на ночь как свиней на крюках подвесил!
Не мешкая, нас пристегнули к полу цепью, продетой сквозь ножные кандалы.
Солдаты с распухшими носами, кряхтя и ругаясь, бесцеремонно втиснули между скамеек закопченные котлы, пахнущие пригоревшей кашей, а мрачный повар занял место возницы.
Я осторожно потянул за цепь, и она тихонько звякнула, цепляясь за массивные ржавые скобы, вбитые в пол повозки.
– Даже не думай, парень, – широкая физиономия повара повернулась ко мне, привлеченная шумом. – От меня еще никому не удалось убежать!
Кипман прижался лбом к холодному котлу и блаженно застонал. Судя по всему, мысли о побеге даже не приходили ему в голову.
Помощник повара тщательно подвязал брезентовые борта фургона, и подергал за ремни, проверяя прочность узлов. Солнце ударило мне в глаза, заставив зажмуриться, а порыв налетевшего из прерий ветра, застучал по бортам повозки сковородами и поварешками.
– Все готово, Том, можем отправляться! – крикнул солдат, взбираясь по лесенке, и устраиваясь на скамейке рядом с мистером Конноли.
Выглянув наружу, я увидел, как техасцы торопливо сворачивают лагерь и седлают коней. Капитан Брэдли разговаривал с пешими скаутами кикапу, только что вынырнувшими из густых кустов, окружающих ручей.
Индейцы выглядели встревоженными: у одного из них была разорвана куртка, а другой прихрамывал, опираясь на самодельный костыль из свежесрезанной ветки.
– Похоже, что они наткнулись на команчей, – мистер Конноли кивнул на скаутов. – Глядите, у одного из них торчит обломок стрелы!
– Тихо там сзади! – рявкнул повар, а его помощник с готовностью вытащил из кобуры револьвер. – Если я хоть звук от вас услышу, быстро все зубы пересчитаю!
Спрыгнув на землю, повар решительно затопал, направляясь к капитану.
– У вашего старика крутой нрав, – хмыкнул мистер Конноли, поворачиваясь к развалившемуся на скамейке конвойному. – Чего это он не в духе?
– Том сам был когда-то командиром отряда рейнджеров, – солдат ухмыльнулся. – Они с Брэдли не больно-то жалуют друг дружку. Я вот ума не приложу, почему старик вообще согласился на должность повара в нашем отряде.
Кипман, сидящий в обнимку с котлом, презрительно фыркнул.
– Доживешь до его возраста, может и поймешь!
Потрепанных кикапу капитан отправил в наш фургон, напоследок вручив каждому по большой серебряной монете. Я слышал, как скауты переговариваются между собой на ходу, но из всего разговора сумел разобрать лишь несколько слов.
В повозке резко запахло застарелым потом, пылью и кровью. Волосы у воинов на головах были затянуты в тугие косички, и смазаны прогоркшим жиром. Выгоревшие на солнце армейские куртки были перевязаны расшитыми бусами поясами, из-за которых выглядывали побитые рукоятки револьверов и блестящие лезвия томагавков.
Увидев среди нас мистера Конноли, индейцы на мгновение оторопели, и тут же потянулись к оружию.
– Ты не черный! Ты есть один из них! – зашипел воин с обломком стрелы в ноге. Его смуглое лицо даже посерело от страха. – Нужно быстро-быстро предупреждать белого вождя!
Я бросил взгляд на рисунки, покрывающие потертые мокасины скаутов, на резные рукоятки томагавков и засаленные пучки человеческих волос, привязанных к их поясам. Эти кикапу, судя по всему, были обычными бандитами. Преступниками, которых давным-давно изгнали из племени, за какие-то злодеяния.
– Почему у вас на пальцах татуировки «Небесного змея»? – спросил я, отвлекая их внимание от мистера Конноли. – Кто вы, люди, или демоны, принявшие людское обличье?
Я заговорил на языке шошонов, но, судя по выражениям лиц кикапу, индейцы меня прекрасно поняли.
– Ты не команч, – воин постарше подозрительно прищурился. – Почему ты спрашиваешь о секретных знаках?
– Я был охотником на «Небесных змей», – сказал я. – Жаль, что мы с вами не встретились раньше.
Скауты переглянулись и засмеялись.
– Не важно, кем ты был раньше, – индеец постарше спрятал револьвер за пояс и склонился надо мной. – Важно то, кто ты сейчас!
Раненный воин закивал соглашаясь.
– Ты был охотником, а мы были «змеями». Теперь, все поменялось. Ты в цепях, а мы на свободе! Разве это не смешно?
Индейцы заулыбались, разглядывая мои кандалы.
– Гляди, – раненный воин разгладил на колене облезлый скальп. – Я снял его с головы старого вождя на Волчьем ручье! Я, презренный кикапу, которого презирает любой команч, теперь отмахиваюсь от мух скальпом знаменитого воина шайена!
Холодный пот покатился по моим щекам, а сердце заухало с такой силой, что даже перехватило дыхание. Лица скаутов задрожали, расплываясь в кровавом мареве, превращаясь в чудовищные хари кровожадных Вендиго.
Сорвав со стены тяжелую сковороду, я размахнулся, целя в пылающие глаза ближайшего ко мне демона, однако сильная когтистая пятерня впилась мне в горло и с легкостью отбросила назад.
– Я узнал тебя, сын Черной рубахи, – зашипели мне на ухо. Воин вцепился мне в косицу и принялся наматывать ее на кулак. – Но теперь ты никто, и ты ничего не сможешь нам сделать!
Из кровавого клубящегося марева вынырнуло перекошенное от злости лицо индейца. Глаза у него больше не светились, однако ощеренные острые зубы делали его похожим на разъяренную росомаху.
– Что тут происходит?! – повар Том отшвырнул в сторону вцепившегося в меня скаута. – Чего это ты надумал, Пестрая Тряпка?
Револьвер старика уперся индейцу снизу в челюсть.
– Хочешь добавить еще один скальп в свою коллекцию? – повар надавил на ствол с такой силой, что у скаута глаза полезли из орбит. – Придется тебе подождать, пока мы его не вздернем! Сдерешь потом скальп с трупа, тебе ведь не в первой!
Пестрая Тряпка захрипел и выпустил мои волосы.
– Какая вам есть разница, – быстро выпалил он на ломаном английском. – Повесите его за голову без волос!
Повар без предупреждения ударил скаута по губам рукояткой пистолета. Брызнула кровь, и индеец откинулся на скамье, зажимая рот рукой.
– В моем фургоне говорят только тогда, когда я разрешаю, – бывший рейнджер уставился на меня своими вытаращенными немигающими глазами. – Это и к вам относится, господа шпионы!
Скрипнув колесами, фургон тронулся, занимая свое место позади колонны кавалеристов. Повар Том громко свистнул, подзывая к себе нескольких всадников.
– Пол, Нед, прикрывайте нас сзади. Не нравится мне все это!
Техасцы молча кивнули, коснувшись полей своих шляп, и тут же пристроились с обеих сторон повозки.
Раненный скаут наклонился ко мне, делая вид, что разглядывает засевшую в ноге стрелу, и зашипел.
– Манетоа и Маква не снимают скальпов с мертвецов! – от головы индейца невыносимо смердело, а к волосам прилипли мертвые насекомые и паутина. – Черная Рубаха визжал точно скво, умоляя о пощаде!
Я вздрогнул, словно от удара, но не подал виду, что понял слова скаута. Кикапу криво ухмыльнулся, обнажая острые желтые зубы.
– Я сунул голову старика в костер, и держал его за ноги до тех пор, пока с нее не слезло все мясо! Потом мы пошли от типи к типи и передавили всех детишек, которых смогли найти!
Окровавленная рука индейца машинально пропустила сквозь пальцы засаленные пряди скальпа.
– Жаль, только, что нам не досталась твоя мать, – скаут шмыгнул носом и ухмыльнулся. – Ее выпотрошили штыками солдаты, пока мы забавлялись с твоим отцом у костра.
Все тело у меня затряслись от ярости, дыхание перехватило, а из глаз брызнули предательские слезы.
Кикапу довольно осклабился и откинулся на спинку скамьи.
– Я чувствовал то же самое, шайен, когда твои люди спалили наше становище! Я чувствовал то же самое, когда откапывал на пожарище черепа своих детей! – улыбка медленно сползла с лица индейца. – Жаль, что капитан решил тебя повесить, я бы с огромным наслаждением прикончил бы и твою жену, и твоих детей, и твоих внуков!
Стальные пальцы Сета Кипмана впились в мою руку как клещи.
– Не верь ему, Джонни! – прошептал траппер. – Он просто хочет тебя разозлить!
С трудом втягивая в легкие воздух сквозь намертво сцепленные зубы, я глядел на остроносую физиономию кикапу, и никак не мог отделаться от ощущения, что уже когда-то видел это лицо.
Возможно, индеец много лет назад гостил в нашем племени, а может, просто проходил мимо, остановившись лишь для того, чтобы напиться воды, выкурить трубку и рассказать последние сплетни с побережья.
Я глядел на скаута, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку этого отвратительного лица. Лица убийцы и предателя.
– Твоя смерть будет мучительной! – произнес я одними губами.
Скауты переглянулись и заулыбались.
– Если ты останешься в живых, ненависть пожрет тебя, – второй индеец ответил мне на языке жестов. – Лучшей пытки нам и не придумать!
Повозка со скрипом перевалила через вершину холма и неожиданно остановилась. От резкого толчка сковородки и поварешки весело застучали по деревянным бортам.
– Что там, Том? Уже приехали? – сопровождающий нас техасец бесцеремонно оттолкнул меня в сторону и протиснулся к сидящему на козлах вознице.
Сквозь поднятый борт фургона я увидел стоящие вдали голубоватые треугольники типи, и белые ниточки дыма, поднимающегося от костров. У самой воды чернели силуэты вытащенных на берег каноэ, возле которых суетились крошечные фигурки рыбаков.
– Все тихо, нас никто не ждет! – фыркнул солдат, поворачиваясь к скаутам. – Незачем было паниковать, вы наверняка столкнулись с индейцами из какого-то другого племени!
Кикапу заворчали, вынимая из-за поясов револьверы.
– Не понимаю, зачем белым нужны глаза, если они ими не пользуются, – сказал индеец постарше.
Приглядевшись, я заметил цепочку всадников, движущихся от становища в нашем направлении. Расстояние было слишком большое, чтобы рассмотреть детали, однако я без труда насчитал два десятка воинов, на рослых армейских скакунах. Индейцы двигались быстро, не скрываясь, и уже через несколько минут они оказались в нескольких сотнях ярдов от колонны техасцев, перестраивающихся для атаки.
Отряд индейцев развернулся веером, преграждая техасцам путь к становищу. Рослые жеребцы, на которых восседали всадники, очень отличались от низкорослых лошадок, которых обычно предпочитали индейцы Великих равнин. От холки до копыт скакуны были покрыты магическими рисунками, делающими их похожими на каких-то мифических животных.
В руках у воинов я разглядел длинные копья, со стальными наконечниками, ритуальные щиты, расшитые разноцветными перьями и иглами дикобраза. Лица всадников были скрыты под кожаными масками, отороченными волчьим мехом и украшенными ракушками.
– Это «Воины Призраки»! – пробормотал старший скаут. – Как же их много!
Повар Том презрительно сплюнул.
– Много? Их всего-то два десятка! Нам даже не придется вынимать сабель из ножен!
Техасец одним движением расчехлил длинное кентуккийское ружье, и пристроил его у себя на колене.
– Гляди туда! – Сет Кипман, звякнул натянувшейся цепью, и привстал со скамьи.
По дальнему склону холма поднимался всадник-великан на громадном косматом скакуне, похожем на дикого бизона, а подле него грациозно переступая ногами, гарцевал стройный аппалуза, с коротышкой-толстяком в седле.
