Текст книги "Звезды и стрелы (СИ)"
Автор книги: Стас Бородин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Глава 3
Высоко на холме замелькали флажки семафорной службы капитана Александера.
– Огонь! – завопил сержант Акерс. От этого вопля у меня волосы на голове встали дыбом! Лицо сержанта исказилось в хищной ухмылке, а покрытые шрамами и веснушками руки сноровисто вскинули винтовку на уровень глаз.
Задержав дыхание, я поплотнее прижал приклад к плечу и нажал на курок.
От грохота мушкетных выстрелов тут же заложило уши, в горле запершило, а глаза заслезились. Пороховой дым на мгновенье окутал наши позиции белым саваном, скрывая от глаз наступающего противника.
Горячий вирджинский воздух наполнился криками раненных и лязгом вынимаемых шомполов.
Не теряя времени даром, я тоже опустил ружье прикладом на землю и полез в сумку за новым зарядом.
– Огонь! – вновь закричал сержант, деловито перезаряжая винтовку и сплевывая попавший в рот порох.
Вскинув мушкет к плечу, я застыл, всматриваясь в белесый туман, стелющийся по земле.
Спустя какое-то мгновение колонна янки вновь появилась перед нами. Вражеские ряды заметно поредели, а первая шеренга была практически полностью уничтожена. На земле повсюду валялись неподвижные трупы, и копошились стонущие раненные.
Бесследно пропал жующий толстяк, исчез «школьный учитель», не было видно и отца с сыном.
Янки на секунду остановились, ошеломленные внезапным нападением, но тут завыли трубы, послышались свистки сержантов, наводящих порядок, и лавина синих мундиров, перекатившись через мертвые тела, вновь неумолимо двинулась вперед.
– Заряжай! – во всю глотку завопил Акерс. – Огонь!
Я машинально нажал на курок. Ружье крепко ударила меня в плечо, выплюнув облако горького белого дыма.
Сержант, в которого я целил, взмахнул руками, выронил саблю и рухнул лицом вниз. Его затылок превратился в кровавое месиво, а фуражка взлетела высоко в воздух.
– Так его! – закричал Маленькая Птица по-шайенски, азартно орудуя шомполом. – Я раньше даже не мог представить, что это так просто, убивать бледнолицых!
Пламя полыхнуло из ствола трофейного ружья, и молоденький новобранец упал навзничь с простреленной грудью, выронив на землю винтовку со сверкающим штыком.
– Не жалей патронов, парни, – кричал Акерс, с неимоверной скоростью перезаряжая оружие, и выпуская пулю за пулей. – Еще пара залпов и они побегут!
Сноровка, с которой старый ветеран обращался с оружием, просто поражала! Шомпол так и мелькал в его пальцах, а все движения были отточенными и выверенными.
Не обращая внимания на потери, и не отвечая на нашу стрельбу, янки продолжали идти вперед сомкнутым строем. Я видел их бледные от страха лица, я видел их сведенные судорогой челюсти и вытаращенные глаза! Они выглядели как живые мертвецы!
– Огонь! – закричал Акерс, нажимая на курок.
Янки вновь попадали на землю как тряпичные куклы, у которых обрезали нити. Эти куклы, правда, были покрыты кровью…
Шомпол в моей руке так накалился, что уже обжигал пальцы. Губы покрылись соленой пороховой коркой, а глотку саднило от порохового дыма.
Мои соседи, в полосатых штанах, перезаряжали ружья методично и неторопливо, словно на охоте. Их грубые мозолистые пальцы иногда роняли пули и капсюли на землю, и они, чертыхаясь, лезли в сумку за новым зарядом.
Янки тем временем подошли к нам совсем близко. Так близко, что я уже мог видеть капли пота на их бледных лицах, и обкусанные ногти на пальцах рук сжимающих мушкеты.
– Огонь! – закричал сержант-янки, указывая на нас саблей.
Федералы остановились, машинально сбросили винтовки с плеч и направили их в нашу сторону. Их лица были перекошены от ужаса, а штыки дрожали, раскачиваясь, словно камыш на ветру.
– Ложись! – крикнул я, падая на брюхо, и увлекая за собой Маленькую Птицу.
Пули завыли у нас над головами как злобные духи, и поле вновь затянуло пороховым дымом.
– Заряжай! – послышалось из белесой клубящейся пелены. Тут же заскрежетали вынимаемые шомпола.
Акерс вскочил на ноги, и я увидел, что все плечо у него стало бурого цвета, а на месте левого уха зияет брызжущая кровью рана.
– Огонь! – закричал он, размахивая окровавленным кулаком.
Мы вскинули ружья и выпалили в противника почти в упор. В воздух полетели простреленные фуражки, шомпола и части тел.
На левом фланге грозно рявкнул «наполеон» и в строю атакующих появилась широкая просека, прорезанная картечью.
Зрелище было жуткое! Только что на нас катилась сплошная людская стена, и вот, вместо живых людей вся земля уже усеяна кровавыми ошметками и вопящими от боли раненными.
Янки побежали. Я бы и сам побежал на их месте! Бежали они быстро, на ходу выбрасывая сумки с патронами, ружья и ранцы со снаряжением. Они спотыкались, падали, вновь поднимались, и неслись, не разбирая дороги, к спасительной кромке леса, далеко у подножия холма.
– Огонь! – сурово приказал Акерс.
Наши позиции вновь окутало пороховым дымом. На этот раз совсем немногие федералы смогли продолжить отступление.
Я смотрел на одинокие фигурки, бегущие прочь, и мне почему-то больше не хотелось по ним стрелять.
– Заряжай! – закричал один из «тигров», подражая голосу сержанта. Вокруг все весело заржали.
Под гром барабанов навстречу беглецам из леса вышла свежая колонна синих мундиров. Увидев поле боя, усеянное десятками трупов, они нерешительно замялись на месте. Беглецы, между тем, на всем ходу врезались в колонну соратников, сея панику и нарушая строй.
– Славно мы им задали! – усмехнулся «тигр» слева от меня, старательно перезаряжая винтовку. – Вы видели, как я подстрелил очкарика? Всадил пулю ему прямо промеж глаз! Стеклышки так и брызнули во все стороны!
– Не расслабляться! – прорычал суровый Акерс, которому один из солдат торопливо перевязывал голову. – Сейчас они очухаются, и вновь полезут наверх! Как только они дойдут до лежащих на земле дружков, стреляйте без команды!
«Тигры» завозились, перезаряжая ружья и проверяя патронные сумки.
– Хотел бы я знать, где чертов обоз с боеприпасами? – озадаченно пробормотал худощавый ирландец, обнаруживший, что его патронная сумка почти пуста.
Солдаты стали тихонько переговариваться, делясь боеприпасами.
– У тебя много зарядов осталось? – спросил Маленькая Птица, демонстрируя мне свою полупустую сумку.
Отерев порох с губ тыльной стороной ладони, я отсыпал товарищу две горсти патронов.
– Береги боеприпасы, – сказал я. – Кто знает, когда обоз подойдет!
Маленькая Птица ухмыльнулся, многозначительно похлопывая по томагавку.
Акерс одобрительно кивнул.
– Вот это правильный настрой, сынок! – сказал он, подкручивая свои роскошные усищи – Угостим их сталью, а не свинцом!
Внизу под холмом вновь завыли трубы и загремели барабаны. Синее море мундиров, увенчанное серебристой пеной штыков, колыхнулось и выплеснулось из-под резных древесных крон. В тот же миг весело загремели пушки, и ядра запрыгали по полю как живые.
Не обращая внимания на канонаду, янки двинулись вперед, оставляя на земле убитых и корчащихся раненных.
– Ждите, когда они доберутся до мертвецов, – напомнил Акерс, проверяя большим пальцем остроту своего Боуи. – Чую, скоро янки дадут нам просраться!
Маленькая Птица привстал с земли, вытягивая шею, и вглядываясь в наступающие порядки противника.
– Гляди туда! – он мотнул головой, указывая на офицера, который восседал позади наступающей колонны на прекрасном гнедом жеребце.
Вокруг офицера толпились адъютанты и вестовые, а сам он время от времени подносил к глазам бинокль, осматривая наши позиции, и отдавал какие-то распоряжения.
– Слишком далеко! – я покачал головой. – Был бы он поближе!
Маленькая Птица протянул мне трофейное ружье.
– А ты попробуй! – его лицо расплылось в хитрющей улыбке. – Я-то знаю, что ты можешь!
Винтовка была неизвестной мне модели, и написано у нее на прикладе было что-то не по английски. Маленькая Птица уже успел любовно украсить ее нитками разноцветных бус и орлиным пером, выкрашенным в красный цвет.
– Почему бы и нет? – я пожал плечами, принимая оружие. – Хуже все равно не будет.
Достав из сумки патрон, я откусил верхушку, выбросил пулю и засыпал порох в дуло. Потом достал еще один патрон, заправил в ружье еще порцию пороха, и лишь потом затолкал пулю и утрамбовал ее шомполом.
– Ты что делаешь? – сержант Акерс вопросительно вскинул брови. – Смотри, рванет, без носа останешься!
– С чего бы это вдруг? – осклабился Маленькая Птица. – Мы так уже много раз делали!
Вытащив из-за пазухи связку оберегов, я обернул ее вокруг приклада винтовки и поднял ее к плечу.
Акерс только хмыкнул и постучал себя по лбу, закатывая глаза.
– Вы только поглядите на этого дурня, – сказал он. – Возомнил, наверно, что он Даниэль Бун!
«Тигры» с интересом подались вперед.
– Все равно промажет, – хмыкнул тощий немец, с двумя пистолетами за поясом. – Ставлю доллар!
Кто-то бросил на землю шляпу, которая с неимоверной быстротой наполнилась монетами и мятыми купюрами.
– Давай, сынок, не томи! – пожилой «тигр» с татуированными пальцами склонился над шляпой. – Поставлю на тебя пятерку!
Я тихонько выдохнул, упираясь локтями поудобнее в мягкую пахучую землю, а Маленькая Птица подбросил рядом со мной в воздух горсть сухой травы. Былинки лениво поплыли прочь, поблескивая на солнце.
Коснувшись пальцами оберегов, я осторожно потянул за курок. Приклад больно ударил в плечо, а весь обзор затянуло облаком порохового дыма.
– Попал? – Маленькая Птица вскочил на ноги, и вытянул шею.
– Ложись, дурень! – рявкнул Акерс. – В тебя самого только слепой не попадет!
Я глядел на всадника, не отрывая глаз. Сначала он замер в седле, словно к чему-то прислушиваясь, затем вскинул левую руку к лицу, посмотрел на нее, потом покачнулся и замертво рухнул с лошади.
Одна его нога застряла в стремени, а испуганный конь рванулся в сторону.
Адъютанты не растерялись, они мигом схватили скакуна под уздцы, высвободили офицера и быстро потащили его под прикрытие леса.
«Тигры» взвыли от восторга!
– Золотое ружье наше! – Маленькая Птица издал торжествующий боевой клич и хлопнул меня по плечу.
– Думаешь, это был генерал? – усмехнулся я.
– А кто же еще! – удивился Маленькая Птица. – Ты же видел, какая у него блестящая шпага и эполеты!
– Отличный выстрел, сынок! – сержант Акерс одобрительно кивнул, запуская руку в шляпу со ставками. – Я доложу о нем начальству!
Барабанная дробь отдавалась у меня в груди, а волна синих мундиров уже достигла середины холма. «Тигры» прекратили переговариваться, и настороженно прильнули к прикладам своих ружей.
– Стрелять без команды! – напомнил Акерс, пристраиваясь рядом со мной на земле. – Вы только поглядите, какое замечательное зрелище!
Федералы наступали безукоризненно ровным строем, который постоянно ровняли пятящиеся спиной сержанты, с обнаженными саблями.
На солнце сверкали начищенные пуговицы и примкнутые штыки, ветер лениво шевелил тяжелые расшитые полотнища флагов, а длинные лакированные барабаны рассыпались бодрой дробью.
На этот раз среди наступающих не было мальчишек и школьных учителей. Лица солдат были суровыми, а глаза злыми. На нас двигалась настоящая стена злых глаз!
У меня даже мурашки побежали по спине! Эти воины, несомненно, были ветеранами! Многие из них, вероятно, прошли и мексиканскую войну, и бесчисленные индейские войны. С этим противником будет не стыдно сразиться! Эти солдаты точно не побегут!
Маленькая Птица привстал на одно колено, поднял винтовку и выстрелил. Пуля попала здоровенному янки прямо в шею, однако тот продолжал шагать как ни в чем ни бывало.
– Огонь, черт вас дери! – закричал сержант Акерс. – Вы что, заснули!?
«Тигры», очарованные зрелищем наступающего противника, тут же пришли в себя. Грохот сотен мушкетов слился в один низкий утробный рев. Янки на миг остановились, словно наткнувшись на невидимую стену. Их лица стали белее мела, а глаза выпучились, вылезая из орбит.
Сержанты, не обращая никакого внимания на свистящие вокруг них пули, расхаживали перед строем, следя за порядком.
– Держать строй! – вопил пожилой сержант, с которого пулей сбило фуражку. – Держать строй!
В сплошной линии синих мундиров образовались огромные бреши. Трупы лежали повсюду, а те солдаты, что остались на ногах, были с ног до головы забрызганы кровью.
Барабаны янки замолкли и во внезапно воцарившейся тишине загудели трубы.
– Огонь! – закричали офицеры.
– Огонь! – вторили им сержанты.
Уцелевшие федералы подняли свои ружья. Передний ряд опустился на колено, а второй ряд сделал шаг вперед, целясь поверх голов товарищей.
Залп сотен мушкетов хлестнул, словно бичом. Казалось, что сам воздух ожил, и зашевелился вокруг нас!
Закричали, падая на землю раненные «тигры», мертвые падали молча.
Недолго думая, мы ответили залпом. Теперь пришел черед янки, согнуться под свинцовым ливнем!
Казалось невероятным, но здоровяк, которому Маленькая Птица попал в шею, был все еще жив! Он решительно поднял винтовку, тщательно прицелился в моего друга и выстрелил. Пуля чиркнула Маленькую Птицу по щеке, однако тот даже не моргнул! Перезарядив мушкет, он хладнокровно прицелился и выстрелил в ответ.
Янки покачнулся, и его синий мундир почернел на груди от крови.
Не обращая внимания на рану, здоровяк сунул руку в патронную сумку и принялся перезаряжать ружье.
Пуля сержанта Акерса ударила его прямо в лоб. Голова янки дернулась назад, но и это не смогло опрокинуть гиганта. Обливаясь кровью, он продолжал стоять, сжимая в руке патрон, который так и не успел донести до рта, и наполовину вытащенный шомпол.
Пули жужжали вокруг нас, как свинцовые пчелы, в поисках кровавого нектара. Поле боя опять затянуло пороховым дымом, и нам приходилось раз за разом палить наугад.
Подняв ружье, я ждал, пытаясь угадать в клубящемся тумане хоть какое-нибудь движение. В дыму что-то полыхнуло, и вражеская пуля вспорола мне брюки прямо между ног!
Сердце заколотилось как сумасшедшее! Не решаясь даже посмотреть вниз, я выстрелил туда, где только что увидел вспышку.
Вновь загрохотали «наполеоны» на левом фланге, но было слишком поздно! Прямо перед нами из порохового дыма появились сверкающие штыки!
– Бей их! – закричал сержант и первым бросился на врага, сжимая ружье за ствол, как дубинку.
С жутким воем «тигры» ринулись вперед, на ходу вынимая свои страшные тесаки и отбрасывая в сторону разряженные ружья.
Вынырнувший из клубящегося облака штык оцарапал мне шею. Янки с перекошенным лицом и окровавленными оскаленными зубами что-то закричал, нанося один удар за другим, целя мне в лицо.
Отпрыгнув назад, я поднял мушкет, с торчащим из дула шомполом, который так и не успел достать, и нажал на курок. Грянул выстрел, и шомпол, как стрела, пронзил грудь янки и вышел у него из спины.
Поднырнув под окровавленный штык, я воткнул дымящееся дуло мушкета солдату прямо в глаз, и сильным толчком повалил его на землю.
Вокруг меня кричали люди. Мелькали полосатые штаны и синие мундиры. Гремели пистолетные выстрелы, и лязгала сталь.
Выхватив из-за пояса томагавк, я бросился вперед, и тут же споткнулся о клубок из сцепленных тел, с нечеловеческим рыком катающийся по земле.
Протянув руку вперед, я ухватил одного из дерущихся за волосы, и потянул на себя. Солдат был одет в синий мундир, а его грязные окровавленные пальцы впились в глазницы «тигра», которого другой янки крепко держал за руки.
Ударив томагавком янки в висок, я почувствовал, как его тело обмякло, а освободившийся ослепший «тигр» впился зубами в лицо противника, раздирая в клочья плоть, и скрежеща зубами по кости.
Такой схватки я еще никогда не видел! Люди дрались как дикие животные, пуская в ход все, что только попадало под руку.
Насколько хватало глаз, земля была покрыта извивающимися и дергающимися телами. Мелькали лезвия ножей, брызгала кровь, слышались стоны, хрипы и проклятья.
От одуряющего запаха Смерти кружилась голова! Этот запах дразнил, сводил с ума, пробуждал в сражающихся все самые древние первобытные инстинкты, дремлющие под личиной цивилизованного человека!
Это была схватка, о которой потом у костров будут слагать песни, и многие поколения воинов будут вспоминать о ней с благоговением и содроганием!
С правого фланга, возле нашей батареи, артиллеристы, окруженные со всех сторон, из последних сил отбивались от наступающего противника.
Линия, которую занимали «тигры», выгнулась теперь дугой, и вот уже первые янки начали просачиваться нам в тыл, и нападать на защитников сзади, нанося удары штыками и стреляя из револьверов.
Еще несколько минут и все будет кончено! «Тиграм» ни за что не удержаться против превосходящих сил противника!
Я выдернул томагавк из груди поверженного янки и едва успел отразить удар штыка. Острое лезвие пронзило мою куртку и запуталось, проткнув сумку с патронами.
Дико визжа, молоденький солдатик, перепуганный до полусмерти, дергал винтовку из стороны в сторону, не желая выпустить ее из рук. Я подался вперед, чувствуя, как трещит куртка, а ремень от сумки затягивается у меня на горле, ухватил янки за пояс и потянул его на себя, одновременно нанося удар томагавком.
Скользкая от крови рукоять переломилась у меня в руке, а лезвие осталось торчать у солдатика во лбу.
Сбросив сумку и разодранную куртку на землю, я отпихнул в сторону хрипящего противника, который все еще был жив и отчаянно царапал собственное лицо, пытаясь ухватиться за торчащее из него стальное лезвие.
Где-то сзади раздался бодрый рев трубы, и земля под моими ногами задрожала!
Я упал на колени, и лихорадочно зашарил руками по земле, в поисках чего-нибудь, что могло сойти за оружие.
Кавалерия капитана Александера налетела как ураган! Темные силуэты скакунов с легкостью перепрыгивали через горы трупов, а сабли в руках всадников сверкали как молнии!
Врезавшись в плотную массу наступающей пехоты, кавалеристы разметали ее, как кучу палых листьев. Янки развернулись и побежали, преследуемые грохотом копыт и свистом сабель, рассекающих воздух и плоть с одинаковой легкостью.
«Тигры» медленно поднимались с земли. Раненных было много, одежда была разорвана в клочья, однако убитых было гораздо меньше, чем я ожидал!
– Подобрать оружие! – закричал у меня за спиной сержант Акерс. – Заряжай!
Я оглянулся, и увидел бравого ирландца стоящего над двумя мертвыми янки. В одной руке у него была сломанная сабля с золотой окровавленной кистью на витом шнурке, а второй рукой он зажимал вспоротый живот, из которого наружу торчали внутренности.
– Славная была драка! – Маленькая Птица подбежал ко мне, тяжело дыша. Он был перепачкан кровью с ног до головы. В каждой руке у него было по томагавку, а из одежды на нем остались лишь разорванные брюки да расшитая цветными бусами сумка на поясе.
Охнув, я схватился за промежность, однако мои страхи тут же улетучились, когда я обнаружил, что все мое хозяйство в целости и сохранности. Пуля лишь слегка задела внутреннюю сторону бедра, да разорвала брюки снизу доверху.
Глядя друг на друга, мы с Маленькой Птицей рассмеялись. Это был не веселый смех, мы просто радовались, что остались живы.
Вновь завыла труба, подавая на этот раз сигнал к отступлению. Я подобрал с земли облепленный грязью Спрингфилд, и сорвал с трупа янки патронную сумку и коробку с капсюлями. Маленькая Птица поспешно последовал моему примеру, закинув на спину три сумки и две винтовки.
Подхватив с обеих сторон раненного сержанта, мы стали осторожно спускаться по обратной стороне холма, скользя окровавленными мокасинами по сухой траве.
– Займите позицию за изгородью, на кукурузном поле! – приказал Акерс, булькая кровью, и тихо испустил дух. Его мозолистая рука, зажимающая рану в животе, бессильно повисла, и нам под ноги вывалились окровавленные внутренности.
– Крепкий мужик был этот Акерс! – с уважением присвистнул Маленькая Птица. – Прямо как мой старик!
Мы уложили тело бравого сержанта в тени у изгороди. Один из солдат заботливо подложил ему под голову скатанную куртку, а другой накрыл его трофейным одеялом.
«Тигры» один за другим ловко перепрыгивали через забор, занимая новую позицию. Завидев мертвого сержанта, они молча снимали с голов помятые шляпы, и что-то бормотали себе под нос, осеняя покойника крестным знамением.
– Что-то подмоги не видать! – пробурчал здоровяк ирландец, с рассеченной надвое верхней губой, сквозь которую были видны окровавленные зубы. – Так, глядишь, мы сами всю войну и выиграем!
– Жалко, только, что старик Акерс этого не увидит! – добавил кто-то. – Слава «Тиграм Уитта»!
«Тигры» одобрительно заревели, потрясая оружием.
С громким свистом и гиканьем на гребне холма появились всадники капитана Александера. Окровавленные сабли больше не сверкали на солнце, а сами кони и люди были с ног до головы заляпаны красной грязью.
Я сразу же узнал среди кавалеристов гигантскую фигуру Майора Уитта, его сапоги и перчатки тоже были забрызганы красным.
– Мы им славно всыпали, парни! – засмеялся майор, сдвигая шляпу на затылок и внимательно осматривая своих солдат. – Подкрепление уже в пути! Нужно еще хоть немного продержаться!
Кавалерия легко перемахнула через наши головы и скрылась в зарослях, оставив за собой лишь запах крови, да поломанные кукурузные стебли.
Пехотинцы проводили всадников завистливыми взглядами.
– Вот это я понимаю, – протянул какой-то коротышка, сжимающий в руках точильный камень и громадный зазубренный нож. – Не то, что мы, все время на своих двоих топаем!
Я осторожно опустился на землю и вытянул ноги.
– Дай-ка я гляну на твою царапину! – сказал Маленькая Птица, расстегивая сумку на поясе. – Сам знаешь, чем ближе рана к земле, тем легче в нее пробраться злым духам!
Маленьким ножичком он ловко срезал остатки штанины и осторожно вытер кровь тряпицей.
– Все не так страшно как кажется, – на закопченном лице моего друга появилась улыбка. – Я тебя живо заштопаю!
Огромные ручищи Маленькой Птицы двигались с поразительной ловкостью. Сразу было видно, что у сына целителя большой опыт в подобных операциях.
Высыпав на ладонь горсть черных изогнутых колючек, он уверенными движениями принялся скреплять края раны, одновременно жуя какие-то листья, которые тоже достал из поясной сумки.
Сплюнув густую темно-зеленую кашицу на рану, он осторожно размазал ее поверх пореза и туго перетянул широким кожаным лоскутом.
– Ну вот, успели вовремя! – по лицу Маленькой Птицы катились крупные капли пота, оставляя на грязном лице дорожки, похожие на боевую раскраску команчей.
Я посмотрел на глубокие порезы, покрывавшие руки и грудь Маленькой Птицы, но ни один из них не кровоточил.
– Это боевая магия! – мой друг важно надулся. – Меня этому отец научил на последнем Фестивале Сновидений. Еще немного, и я сам стану настоящим целителем!
Лейтенант Юб Иверкс, перепрыгнул через забор, вынимая из кобуры револьвер.
– Ага, вот и наши скауты! – на его худощавом лице, с тоненькой ниточкой усов под носом, появилась недобрая усмешка. – Прохлаждаетесь? А я, значит, должен вместо вас разведкой заниматься? Ну-ка, живо на ноги!
Офицер был грязный и злой. От него остро пахло порохом и потом.
– Делайте что хотите, лейтенант, – сказал я, поднимая с земли ружье. – Противник вон в том направлении!
Лицо офицера побагровело. Он молча развернулся на каблуках и ринулся прочь, раздвигая кукурузные стебли.
– Мог и пристрелить, – усмехнулся Маленькая Птица. – Если бы у него был револьвер заряжен!
Я только кивнул в ответ, а «тигры» захихикали.
– Не обращайте на него внимания, парни, – сказал один из них. – Он просто спятил от страха.
– Хорош тут трепаться! – из зарослей позади нас высунулась физиономия незнакомого мне сержанта, из «Рейнджеров Дельты», которого, судя по всему, прислали на смену покойному Акерсу. – Вижу, распустили вас совсем!
«Тигры» тут же принялись поспешно точить свои ножи и проверять винтовки. Сердитый сержант был куда страшнее лейтенанта!
Мы с Маленькой Птицей поделили сумки с патронами и принялись счищать грязь с трофейных винтовок.
– Отличное ружье! – Маленькая Птица любовно погладил Спрингфилд по прикладу. – Жаль, если опять придется выбросить!
– Тут этого добра хватает, – хмыкнул солдат с заплывшим глазом и выбитыми передними зубами, проверяя свой Дерринжер. – Жизнь она дороже!
Тем временем на гребне холма появились первые янки. Они поспешно строились в ряды, мимо которых бегали крикливые сержанты с саблями, ровняя строй и отдавая команды.
– Какого черта? – хмыкнул один из «тигров», надевая на голову красную феску, которую достал из ранца. – Они что, к параду готовятся?
Наш сержант осторожно выглянул из-за изгороди и пренебрежительно сплюнул.
– Они даже не догадываются, что мы здесь! – сказал он, ухмыляясь. – Думают, наверно, что мы драпанули до самого Ричмонда!
– То-то они удивятся! – Маленькая Птица протянул мне один из своих томагавков.
Рукоятка, обернутая кожаным ремнем, была липкой от крови, а к узкому лезвию пристали какие-то волосы и нитки. Вытерев оружие о траву, я сунул его за пояс.
– Будет, что дома порассказать! – Маленькая Птица мечтательно улыбнулся и сжал мое плечо.
Над нами вновь грозно загремели барабаны и завыли трубы. Строй янки качнулся и двинулся вперед, чеканя шаг и вздымая клубы пыли.
Синие мундиры перекатывались через гребень холма и ряд за рядом спускались вниз, заполняя собой все видимое пространство. На пути этой синей лавины стояла только хлипкая изгородь, да тоненькая цепь притаившихся за ней «тигров».
– Огонь! – рыкнул сержант, поднимаясь на одно колено.
Если не глядеть назад, можно было представить, что старина Акерс все еще с нами! Сержанты были похожи друг на друга как родные братья!
Я положил ружье на ограду, прицелился, и нажал на курок.
На этот раз залп наших мушкетов был не таким слаженным и мощным, однако на янки он произвел большое впечатление!
Убитые и раненные покатились кубарем вниз, и остановились лишь наткнувшись на изгородь, у самых наших ног.
На голом склоне холма укрыться было некуда, и мы стреляли, практически не целясь. Промахнуться было невозможно!
Позади нас в кукурузе зазвучал сигнал к атаке.
– Похоже, что кто-то спятил! – проворчал сержант, оглядываясь через плечо.
Однако сигнал звучал все громче и настойчивее, приказывая нам идти в наступление.
С правого фланга через ограду начали перебираться «Рейнджеры Дельты», а с левого в атаку пошли «Катахула геррилас».
– «Тигриные Ружья», вперед! – закричал сержант, и первый перемахнул через ограду, оставив на ней кусок своих брюк.
Мы с Маленькой Птицей переглянулись и засмеялись.
Янки встретили нас настоящей стеной огня! Весь холм затянуло пороховым дымом, а пули завыли со всех сторон, впиваясь в тела наступающих «тигров», вспахивая землю, и срезая кукурузные стебли у нас за спиной.
– Ложись! – закричал сержант, подавая всем пример.
Мы вжались в землю, ожидая, что невидимая рука смерти может коснуться нас в любую секунду. Посеревшее от страха лицо Маленькой Птицы было всего в нескольких дюймах от моего. Я прекрасно понимал, что и сам выгляжу не лучшим образом.
– Вперед! – неутомимый сержант вскочил как пружина, когда канонада на миг ослабла. – Вперед «тигры»!
Сквозь дыру в брюках перед нами замелькало сержантское исподнее.
С диким ревом «Тигры Уитта» ринулись вверх по холму.
Янки нас уже ждали. Они ощетинились непроницаемой стеной штыков, а задние ряды стрелков торопливо скусывали пули и засыпали в винтовки порох.
Маленькая Птица на бегу метнул трофейный Спрингфилд как копье. Штык вонзился усатому ветерану в грудь прямо между блестящих на солнце медалей. Солдат упал навзничь, а вопящий как голодный Вендиго индеец уже ворвался сквозь брешь в строй противника, размахивая своим томагавком.
«Тигры» ловко сбивали штыки прикладами своих винтовок и с утробным рычанием доставали свои жуткие ножи.
Рукопашная быстро превратилась в резню! Янки больше не могли орудовать своими штыками, а от ножей «тигров» не было спасения.
Мы опрокинули передние ряды синих мундиров за несколько секунд, и, ступая по трупам, двинулись вверх.
Раненные хватали нас за ноги, и мы добивали их, не останавливаясь ни на секунду. Боевой клич рвался из наших глоток, опоясывая подножие холма.
Создавалось впечатление, что нас не несколько сотен, а целая армия! Армия, которая может с легкостью втоптать в грязь наступающую на нас бригаду!
Федералы побежали со всех ног. Они второй раз за день показали нам спины. Зрелище гибнущих товарищей и разъяренных окровавленных «тигров», могло бы ужаснуть любого!
Не медля, мы одним махом взлетели на вершину холма и остановились, вытирая заливающий глаза пот, и переводя дух.
Представшая перед нами картина оказалась устрашающей! Полчища янки, насколько хватало глаз, покрывали землю сплошным синим ковром! Солдат было так много, что казалось, можно дойти до самого горизонта по их головам, не ступая даже раза на землю!
Я огляделся по сторонам. Кроме меня, нового сержанта и Маленькой Птицы вершины холма достигли не многие. От «Луизианских тигров» на этот раз осталась всего лишь горстка бойцов!
Оглянувшись назад, я увидел долгожданное подкрепление. Две огромные серые многоножки, поблескивающие ворсинками серебристых штыков, спускались по холму Генри. До них было еще довольно далеко, а до свежих частей янки можно было достать плевком.
– Отходим к каменному дому на холме! – раздался знакомый голос. – Клянусь небесами, проклятые федералы надолго запомнят моих «Тигров»!
Майор Уитт, собственной персоной, сидел верхом на вороном скакуне, в одной руке сжимая револьвер, а в другой окровавленную саблю.
Завидев командира, «тигры» издали торжествующий вопль.
– Ох, и задали же мы им жару! – ухмыльнулся майор. – Давайте, парни, у нас времени в обрез!
Развернув коня, он вдруг охнул, выронил саблю и грузно осел на землю.
Мы с Маленькой Птицей застыли, не понимая, что происходит, а над телом командира уже склонился капитан Бухоп.
– Что встали, дурни! – рявкнул он. – Помогите мне, майор Уитт ранен!
Мы бросились вперед и подхватили командира на руки. Наши пальцы тут же окрасились кровью.
Пуля пробила майору левую руку, вошла в подмышку и вылетела с другой стороны, проделав маленькое, аккуратное отверстие в мундире.
Майор Уитт лежал на земле, ошарашено оглядываясь по сторонам, а на губах у него пузырилась кровавая пена.
– Дело плохо, – пробормотал капитан Бухоп. – Похоже, у него пробито легкое!
Маленькая Птица бесцеремонно отпихнул капитана в сторону, и взялся за перевязку, вспарывая элегантный майорский мундир своим маленьким ножичком.
– Нужно поскорее вынести его с поля боя! – майор перевернул мертвого янки, и мигом содрал с него ранец, с привязанным к нему одеялом, свернутым в тугой валик.
Мы постелили одеяло на землю и завернули в него майора, который все еще был в сознании.
– Оставьте меня парни, – прохрипел он, плюясь кровью. – Отступайте к каменной усадьбе!
