Текст книги "Звезды и стрелы (СИ)"
Автор книги: Стас Бородин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
Глава 10
К реке я вернулся уже глубокой ночью. До рассвета оставалось еще несколько часов, так что можно было не торопясь подготовиться к выполнению нашего с Шеймусом плана.
Стреножив коней в невидимой с берега лощине, я разделся до набедренной повязки, и, оставив при себе лишь нож и мешочек с оберегами, спустился по топкому илистому берегу к самой воде.
На черной глади реки рядочком выстроились сияющие огнями громады пароходов. С расстояния в полмили я мог отлично видеть прохаживающихся по палубам часовых, вооруженных ружьями, и вороненые стволы пулеметов, поблескивающих в свете фонарей.
Раздвинув прибрежные камыши, я сразу же провалился по щиколотку в скользкий ил. Вода оказалась ледяной, но это было даже к лучшему – можно было не опасаться наткнуться на клубок водяных змей, нежащихся на мелководье.
Оттолкнувшись босыми ногами от песчаного дна, я осторожно заскользил в направлении «Геркулеса», стараясь производить как можно меньше шума, и не выдать себя неосторожным всплеском.
Очень скоро темный силуэт броненосца заслонил собой половину звездного неба, и я поплыл вдоль него, в сторону носа, касаясь черной брони правой рукой.
Ряды крупных заклепок медленно скользили под моими пальцами, покрытые шершавыми наростами и маленькими ракушками. С тихим шорохом волна плеснула перекатываясь через торчащий из воды массивный таран, на который я тут же навалился грудью, делая небольшую передышку.
Веревка, как и было условлено, свисала с погруженного во мрак правого борта. Намотав ее конец себе на руку, я уперся ногами в борт корабля и осторожно вылез из воды.
Некоторое время я висел неподвижно, дожидаясь, когда мое тело немного согреется, а последние капли, стекающие по груди и ногам, перестанут шлепать о воду.
Перебирая руками завязанные с равными промежутками узлы, я с легкостью добрался до самого верха, и, перемахнув через закругленный фальшборт, приземлился на палубе.
Рядом с веревкой Шеймус пообещал припрятать для меня одеяло, которое я с легкостью нашел, пошарив по доскам рукой. Судя по тому, как ирландец все спланировал, забираться по ночам на стоящие на рейде пароходы, было для него любимым времяпровождением.
Тщательно вытершись, я проверил что не оставляю за собой мокрых следов, и осторожно достал из ножен тесак.
Где-то над моей головой в темноте переговаривались ничего не подозревающие часовые. Видеть их я не мог, но слышал все отлично. Я даже слышал, как у одного из них бурчит в животе, а у второго поскрипывают башмаки.
– В такую ночь лучше постоять в карауле, чем париться в каюте, – вздохнул один из матросов, похрустывая костяшками пальцев.
– Да брось, Рори, сейчас в котельной самая игра! – возмущенно фыркнул второй. – Ланс и Халстейн вчера просадили все свои денежки, так что теперь на кону приличный куш!
– Ох, Томми, прознает об этом капитан, он со всех заживо шкуру спустит!
Матросы замолчали, очевидно, представляя, как капитан будет спускать со всех шкуру.
Дальше слушать я не стал, и тихонько скользнул вдоль борта к открытым дверям – ведущим во владения мистера Смита.
Спустившись по лестнице, я застыл, прислушиваясь. Откуда-то снизу, как всегда, доносилось приглушенное урчание умертвий. В воздухе висел резкий запах благовоний, спиртного и дешевого табака.
Лестница под босыми ногами предательски скрипнула, и я всем телом вжался в стену, моля духов, чтобы колдун ничего не услышал.
К моему великому облегчению коридор перед каютой бокора оказался пуст. На крюке над дверью мерцал крошечный огонек лампы, а на прислоненном к стене стуле Кайзера лежал покрытый плесенью журнал с картинками.
Все еще не веря в удачу, я сделал несколько быстрых шагов вперед, и прижался ухом к двери в каюту. Внутри царила полная тишина. Возможно, колдун крепко спал, в таком случае, задача существенно упрощалась, а риск стократно уменьшался!
С бешено бьющимся сердцем я нажал на дверную ручку. Медная рукоять с легкостью провернулась, но дверь по-прежнему оставалась неподвижной, очевидно, запертая изнутри.
Опустившись на колени, я потянул завязки висящего на шее мешочка с оберегами, и вытащил из него отмычку, полученную от Шеймуса. Припоминая наставления ирландца, я сунул одну изогнутую проволочку в замочную скважину, а второй принялся нашаривать пружины замка.
– Запоры здесь все только для виду, – ухмылялся Шеймус. – Я успел побывать уже почти везде, даже в капитанской каюте! Единственный серьезный замок оказался на каюте дока, но если бы мне дали поковыряться в нем с полчаса, я бы и с ним справился!
Чтобы справиться с замком в каюту колдуна я потратил не менее четверти часа. Все тело у меня покрылось испариной, а сердце бешено колотилось в груди, проваливаясь в желудок от малейшего шороха, который я слышал, или думал, что слышал.
Взяв нож наизготовку, я толкнул дверь плечом и быстро вошел в сумрачное помещение, освещенное неизменными свечами и стоящим на прикроватном столике фонарем.
На узком ложе вместо колдуна громоздилась груда грязных перекрученных простыней и продавленная подушка в покрытой табачными пятнами наволочке.
Поспешно захлопнув входную дверь, я осторожно присел на краешек стола, все еще держа нож наготове.
Что же произошло? Неужели колдуна кто-то предупредил о моем ночном визите? Неужели Шеймус…
Я покачал головой, отгоняя мысли о предательстве. Если бы ирландец меня предал, в каюте меня бы подстерегали вооруженные умертвия и мистер Смит – собственной персоной, с иглой наготове. Скорей всего старого бокора вызвали на очередной совет, который как мне было хорошо известно, запросто мог затянуться до самого утра.
Сунув клинок в ножны, я опустился в кресло, на котором обычно сидел мистер Смит, и огляделся по сторонам. Лучшего случая пошарить по тайникам старого колдуна могло и не представиться.
Повернув большой медный ключ, торчащий из ящика стола, я потянул за маленькие ручки, и застыл, уставившись на три восковые куклы, лежащие на клетчатой тряпице.
Первая, вся усеянная оспинами иголочных уколов, похоже, изображала меня. У куклы были длинные волосы из пакли, и крошечные глазки из каких-то зернышек.
Две другие куклы были очень похожи на первую, они отличались от нее только тем, что у второй под носом красовались щегольские усики, а у третьей был большой нос с горбинкой, тщательно вылепленный из черного воска.
Кончиком пальца я потрогал длинную ржавую иглу, борясь с желанием воткнуть ее в усатую куклу, которую колдуну так и не удалось доделать.
Интересно, а вот что произойдет, если я уколю куклу, изображающую доктора Менгера? Если она готова, то, скорей всего, мистер Смит тут же появится с десятком дюжих умертвий. А если нет? Проверять мне не хотелось, равно как и причинять страшную боль человеку, перевязывавшего мои раны.
Аккуратно завернув свои трофеи в тряпицу, я покопался в углу и спрятал их в найденную там холщовую сумку, которую тут же забросил за спину, тщательно затянув все завязки.
На алтаре из черепов с тихим шипеньем потухла прогоревшая черная свеча, и по комнате поплыл тяжелый приторный запах, от которого меня едва не вывернуло на изнанку.
Из коридора донесся какой-то стук, звук шаркающих шагов и негромкий звон ключей. Сердце вновь сделало в моей груди кульбит, но на этот раз не от страха, а от радости. Я больше не был рабом черного колдуна, теперь он не имел надо мной никакой власти и должен был за все заплатить!
Машинально задвинув коленом раскрытый ящик стола, я сделал несколько шагов вперед, и прижался спиной к холодной стене каюты, притаившись рядом с входной дверью.
Ключ заскреб о замочную скважину, щелкнули запоры, и дверь распахнулась настежь, заливая каюту ярким светом фонаря, который колдун держал в вытянутой руке.
– Ступай вниз, дьявольское отродье! – рявкнул мистер Смит, обращаясь, по всей видимости, к Кайзеру. – Сегодня ты мне больше не понадобишься.
В ответ что-то нечленораздельно замычали, и колдун переступил порог, захлопывая за собой дверь.
Ждать я не стал, да и беседовать со старым бокором я тоже не собирался. Оттолкнувшись лопатками от стены, я выхватил из ножен своего Боуи, сделал шаг вперед, и, зажав старику рот левой рукой, быстро перерезал ему глотку.
Тело колдуна задергалось, а губы под ладонью зашевелились, будто бы он напоследок хотел наложить на меня какое-то заклятье. Горячие пальцы с острыми ногтями впились мне в предплечье, а ноги в стоптанных башмаках заплясали в воздухе, выделывая замысловатые коленца.
Подождав пока старик затихнет, я осторожно опустил обмякшее тело на пол, и, опустившись рядом с ним на колени, тщательно вытер нож о замызганный рукав потертого фрака.
Мертвец, лежащий передо мной, не вызывал теперь абсолютно никаких эмоций. Труп колдуна больше походил на груду истлевшего старья, свисающую с погребального помоста, чем на страшное сверхъестественное существо, совсем недавно наводившее на меня такой ужас.
– Хорошо, что ты не успел увидеть моего лица перед смертью, – пробормотал я, положив нож на пол, и, на всякий случай, вынимая из мешочка обереги, и торопливо надевая их на шею. – Не хватало мне еще одного духа, который будет приходить ко мне по ночам…
Что-то едва слышно зашуршало, краем глаза я успел увидеть какое-то движение и машинально отпрянул назад, закрывая лицо рукой.
Клинок как змея впился мне в предплечье, уткнувшись острием прямо в кость. Боль была резкой, но она не шла ни в какое сравнение с болью причиняемой колдовскими иглами. Зашипев сквозь стиснутые зубы, я быстро отпрыгнул назад к входной двери.
– Как Кайзера меня не прикончить! – мистер Смит стоял передо мной, живой и здоровый, поигрывая подобранным с пола ножом. – Глупый, глупый, tintin!
На перерезанной глотке колдуна вздулся и опал черный маслянистый пузырь, но крови не было совсем. Толстые губы бокора задергались, обнажая в хищной ухмылке крупные кривые зубы.
– Я думал, что ты будешь мне полезен, tintin! – колдун захрипел и закашлялся, брызжа во все стороны черной слизью. – Но ты, похоже, слишком глуп даже для этого.
Желтые белки блеснули в полумраке, и меня обдало смрадным горячим дыханием.
– Барон Самди пришел за твоей душой, – мистер Смит поднял нож острием вверх и пальцем левой руки собрал с блестящего лезвия каплю моей крови. – Ты станешь моим рабом до скончания времен, глупый tintin!
Смех старого колдуна походил на карканье вороны, а из разрезанной тощей шеи на пол падали тягучие сгустки.
– Твоя магия здесь бессильна, – пробормотал я, чувствуя тяжесть костяных фигурок на голой груди. – Это земля моих предков!
Колдун вновь хрипло закаркал, сотрясаясь всем телом и размахивая моим ножом.
– Моя магия сильна везде, где есть Страх, – мистер Смит запустил окровавленный палец в рану на собственной шее. – А там, где нет Страха, я принесу его с собой!
Я почувствовал, что мое лицо словно онемело, а колени потеряли силу и затряслись под весом тела.
Черное сморщенное личико с воспаленными вытаращенными глазами приблизилось ко мне вплотную.
– Барон Самди дарует тебе вечную жизнь, – губы старика расползлись в широкой улыбке. – Неужели ты никогда об этом не мечтал, tintin?
Сделав над собой огромное усилие, я стряхнул навалившееся на меня оцепенение, и, резко вскинув руки вверх, погрузил большие пальцы в глазницы колдуна.
Мистер Смит ахнул и попытался ударить меня ножом. Я почувствовал, как мои ребра что-то обожгло, и, скрипнув зубами, навалился на колдуна всем весом.
Глазные яблоки оказались на удивление твердыми. Они дергались и перекатывались под моими пальцами, будто бы пытаясь вытолкнуть их наружу. Шея колдуна одеревенела, а из широко разинутого рта вырвался сухой хрип. Схватив старика за голову, я давил и давил изо всех сил, чувствуя, как глаза бокора проваливаются все глубже и глубже. С громким чмоканьем что-то лопнуло, и по черным пергаментным щекам старика потекла тягучая слизь. Мистер Смит содрогнулся всем телом, и мой нож покатился по полу.
Выдернув из развороченных глазниц перепачканные пальцы, я с отвращением отпихнул безжизненное тело, и со стоном привалился к двери каюты.
Лежащий на полу фонарь освещал оскаленное в жуткой ухмылке лицо бокора, и худую костлявую руку, протянутую ко мне.
– Барон Самди? – зажав ладонью кровоточащую царапину на боку, я нагнулся, подбирая нож. – Как же я рад, что нас так и не успели представить друг другу!
В темной утробе «Геркулеса» что-то загремело и заухало, будто тысяча африканских барабанов, а уже спустя мгновение стальная обшивка броненосца затряслась от жуткого воя.
Недолго думая, я подхватил с пола фонарь, и, бросив последний взгляд на мертвого бокора, потянул за дверную ручку. Дверь бесшумно распахнулась, и я скользнул в коридор, держа перед собой фонарь на вытянутой руке. Массивная фигура тут же вынырнула из темноты и преградила мне дорогу, растопырив в стороны огромные ручищи.
По спине побежали мурашки, однако отступать было некуда. Покрепче перехватив рукоять ножа, я приподнял фонарь над головой, освещая коридор и преградившего путь противника.
– Ты? – широкое лицо Кайзера, попавшее в круг света, удивленно вытянулось. – Где я? Что происходит?
Грязные пальцы осторожно коснулись грубо заштопанного горла и тут же испуганно отдернулись.
– Warum? – его глаза расширились, словно немец что-то внезапно вспомнил. – Mein Gott!
Губы великана задрожали, плечи поникли и он как груда тряпья безвольно осел на пол.
– KЖnnen Sie mir behilflich sein? – я увидел отчаянье на его обмякшем, но все еще красивом лице, и содрогнулся от омерзения. – Помоги мне…
– Твой Бог тебе поможет, – пробормотал я, переступая вытянутые поперек коридора огромные ноги, в башмаках подбитых стальными подковами. – Его проси, а не меня!
Не оглядываясь, я зашагал уже хорошо знакомой дорогой, оставив несчастного немца одного в кромешной темноте.
Доносящийся с нижних палуб вой стал как будто ближе. Он то усиливался, срываясь на пронзительном леденящем кровь крещендо, то затихал, клокоча и перекатываясь отдаленными громовыми раскатами. Я уже отчетливо слышал топот тысяч ног, поднимающихся по узким железным лестницами, и скрежет ногтей, скребущихся в запертые бронированные двери.
О, духи, что же я наделал! Неужели смерть колдуна освободила всех этих несчастных запертых в трюме, вернув им память о прошлой жизни? Что же будет дальше? Не устремятся ли эти заблудшие души за мной, ведомые жаждой мести и бурлящей черной ненавистью?
Я остановился на мгновение, и крепко зажмурил глаза, изо всех сил сжимая кулаки. Слишком много призраков для одного человека! Слишком много боли и страха для одной души!
Сердце билось в груди как горный лев в клетке, пытаясь расшибить стенки темницы и вырваться на волю. Приходилось бороться за каждый вдох и каждый выдох.
– Джонсон, Кларк, Кантрелл, бегом вниз, проверьте, что за чертовщина там происходит! – послышался властный голос капитана Картера. – Далтон и Каммингс идете со мной, поглядим, что творится в носовом отсеке!
Я быстро потушил фонарь и отступил во тьму, пропуская мимо вооруженных заспанных матросов.
Терять времени было нельзя, паника пока еще не началась, но я знал, что стоит умертвиям вырваться на свободу, начнется такая неразбериха, что лучшего момента, чтобы ускользнуть с «Геркулеса» нам больше не представится.
Отсчитав четвертую лестницу по правой стороне, я подвесил фонарь на вделанный в стену крюк и стал быстро спускаться по поскрипывающим ступеням, ведущим в котельную.
На пятом пролете лежало бездыханное тело матроса, покрытое с ног до головы кровью. По белокурым волосам и татуировке на левой руке я узнал в мертвеце матроса Халстейна, который частенько переругивался с Шеймусом за игорным столом, а однажды даже полез в драку.
Шея и воротник рубашки у матроса были разорваны в клочья, а правая нога, сломанная в колене, торчала в сторону под невозможным углом.
– Джонни! – Шеймус радостно завопил, увидев меня. – Как же я рад тебя видеть, сукин ты сын!
В толстых пальцах ирландца была зажата окровавленная лопата, а лицо и вся одежда были перепачканы смесью угольной пыли и крови.
– Тут только что такое было, Джонни, – Шеймус криво ухмыльнулся. – Прямо как в траншеях на Кровавом Угле!
Я осмотрелся по сторонам, бегло оценивая обстановку. Повсюду валялись тела мертвых матросов, а из пышущей жаром топки выглядывали черные босые ноги, принадлежавшие, судя по всему, одному из умертвий – кочегаров.
– Они накинулись на нас как голодные конфедераты, – Шеймус взмахнул лопатой. – Мое счастье, что я сидел спиной к стене, и не угодил первым в их лапы!
У подножья лестницы лежал второй zonbi с размозженным черепом. Чуть в стороне от него скорчился стонущий оскальпированный матрос с поломанной рукой, а позади него с игорного стола свисала груда человеческих потрохов, перемешанных с блестящими монетами и игральными картами.
– Бедолаге Рори в один миг всю шевелюру с головы содрали, – Шеймус хмыкнул, кивая на стонущего матроса. – Силища, должен тебе сказать, у этих умертвий, не человеческая!
– Где мистер Конноли и Кипман? – прервал я тираду Шеймуса, меня больше интересовала судьба друзей, чем рассказ толстяка о героической битве с zonbi. – Что с ними? Почему они не с тобой?
Ирландец положил лопату на плечо, и я заметил прилипшую к ней белокурую прядь волос, которая вполне могла принадлежать матросу Халстейну.
– Парни пошли хлебнуть свежего воздуха, – Шеймус захихикал, проследив за моим взглядом. – Не волнуйся, наверху они в полной безопасности!
* * *
Мистер Конноли и Сет Кипман действительно оказались на палубе, однако ни о какой безопасности не могло быть и речи. Визжащие и рычащие умертвия, нескончаемым потоком хлещущие из трюмов, сцепились в схватке с морскими пехотинцами, остервенело отбивающимися пристегнутыми к винтовкам штыками и тяжелыми кортиками.
Кровь брызгала в разные стороны фонтанами из прокушенных артерий, на палубе повсюду валялись отрубленные части тел, некоторые из которых все еще шевелились и извивались, хватая всех без разбора за ноги.
– Отходи к мостику! – я услышал зычную команду, и увидел стоящего на возвышении генерала Форреста, размахивающего над головой кавалерийской саблей. – Ровняй линию обороны! Костиган, разворачивай пулемет!
Моряк Костиган, известный во всех портах мира задира, не боявшийся ни Бога ни Черта, хладнокровно повернул Гатлинг на вертлюге, направил черные жерла стволов вниз, на беснующуюся толпу, и с азартом завертел рукоятку.
– Дум-дум-дум-дум! – палуба завибрировала от грохота выстрелов. Волна свинца столкнулась с волной обнаженных черных тел и разорвала ее в клочья, как штормовой ветер рвет пенный гребень.
Растерзанные пулями zonbi стали падать на залитую кровью палубу, из последних сил пытаясь дотянуться до шеренги морских пехотинцев, ощетинившейся стеной сверкающих штыков.
– Стрелять в голову! – приказал Форрест. – Не жалей патронов!
Новая волна чернокожих невольников выплеснулась из трюма, и, ступая по изувеченным трупам, ринулась в атаку.
Моряк Костиган вытащил из ящика с патронами новый магазин, лихо установил его, щелкнул пружинами затвора и как заведенный принялся крутить рукоять своей смертоносной шарманки, извлекая из нее всего лишь одну ноту.
– Дум-дум-дум-дум! – горячие гильзы посыпались на палубу, обжигая босые ноги.
– Вот это бойня! – Шеймус возбужденно взмахнул лопатой. – Отходим к матросам, пока мы сами не попались им под горячую руку!
Мистер Конноли обернулся и покачал головой. В каждой руке он сжимал по заляпанному черной слизью кастету, а из-за пояса у него торчало мачете.
– Долго они не продержатся, – он кивнул на ощерившегося Костигана. – Глядите, от Гатлинга уже дым идет!
Стрельба не прекращалась ни на мгновение, и под босыми ногами матроса собрался целый курган стреляных гильз.
– Приготовиться к атаке! – взревел Форрест. – Сбросим умертвий в реку! Харгривс, возьмешь на себя люки, нужно их закупорить во чтобы то ни стало!
Великан Харгривс медленно кивнул, поднимая над головой топор на длинной рукоятке.
– Огонь! – дружный залп опрокинул первые ряды рычащих zonbi и тут же в дело вступили штыки.
– Дева Мария, спаси и сохрани! – застонал Шеймус, указывая на темную фигуру, разворачивающую Гатлинг стоящий на носу корабля.
– Да ведь это же наш друг Кайзер! – Сет Кипман вскинул к плечу свое ружье. – От этого мерзавца добра не жди!
Грохнул выстрел, и немец упал на колени, цепляясь за вертлюгу пулемета.
– Уложил? – мистер Конноли вытянул шею.
– Промазал! – траппер чертыхнулся.
Кайзер, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги, навалился плечом на пулемет и завертел рукоятку.
– Дум-дум-дум-дум! – морские пехотинцы попадали как скошенная трава.
– Дум-дум-дум-дум! – матрос Костиган изрешеченный пулями задергался, брызжа кровью, и рухнул за борт.
– Все, пора сваливать, – заключил Шеймус, втягивая голову в плечи.
Пули защелкали по капитанскому мостику, заставив генерала Форреста с офицерами отступить к бронированной каюте доктора Менгера.
Черная волна умертвий захлестнула двойную линию синих курток и белых бескозырок. Отовсюду слышался страшный рык и вой, таращились выпученные глаза, щерились окровавленные пасти, да дымилась брызжущая во все стороны кровь. Мы с друзьями переглянулись.
Все это было так хорошо нам знакомо. Не хватало лишь грохота пушек и охрипших сигнальных труб, поднимающих солдат в очередную самоубийственную атаку.
– Назад, на корму! – рявкнул мистер Конноли, и как сумасшедший заработал кастетами, прокладывая дорогу сквозь толпу умертвий, напирающую со всех сторон.
Шеймус закрутил над головой лопатой, отсекая тянущиеся к нам скрюченные пальцы, а Кипман принялся орудовать своим томагавком с таким жаром, что даже безмозглые умертвия в ужасе отпрянули.
Ревущая толпа вскарабкалась по лестнице на капитанский мостик, но здесь ее остановило новое препятствие. Мастер-сержант Харгривс взмахнул топором, и в воздух взлетела отрубленная напрочь голова, две руки и несколько пригоршней пальцев.
Громадный солдат, остался один на один с армией умертвий, в то время как офицеры в панике толкались у него за спиной возле открытой двери в каюту доктора Менгера.
Широкое, гладко выбритое лицо Харгривса, не выражало никаких эмоций. Он глядел на беснующуюся перед ним обезумевшую орду со спокойствием дровосека, примеряющегося как бы сподручнее повалить очередное дерево. Перехватив топор поудобнее, он сплюнул себе под ноги тягучую табачную жвачку, и, громко ухнув, прочертил перед собой сверкающим лезвием широкий полукруг.
Изувеченные zonbi с воем посыпались на палубу, а страшный топор уже возвращался, чтобы прорубить новую просеку в сплошной стене обнаженных черных тел.
Мастер-сержант действовал решительно и эффективно. Я даже невольно залюбовался, за такого бойца любой командир отдал бы годовое жалованье и душу в придачу!
Обух топора врезался в грудь черного верзилы, который попытался достать до Харгривса подобранной с пола винтовкой с примкнутым штыком. Ноги умертвия оторвались от палубы, и он со страшным воем исчез за бортом.
Армия zonbi попятилась, скатываясь вниз по ступенькам, оставляя за собой лишь копошащуюся гору изуродованных тел и черные потеки тягучей слизи.
– Вот это да! – Шеймус уважительно присвистнул. – Нужно будет предложить этому парню вступить в Агентство!
– Ты же, вроде, говорил, что больше не работаешь на Пинкертона? – Кипман удивленно вскинул бровь, вытирая о рукав лезвие томагавка.
– Спасибо, что напомнил! – ирландец ухмыльнулся.
Харгривс облокотился о рукоять топора и тыльной стороной руки вытер со лба пот. Выглядел он точь-в-точь как усталый лесоруб, решивший передохнуть минуточку, прежде чем вновь взяться за работу.
– Хорош, – согласился мистер Конноли. – Нам бы таких с полсотни, и мы бы удержали Кровавый Угол!
Я огляделся по сторонам. Битва шла повсюду. Группки матросов и морских пехотинцев занимали практически все возвышенности, остервенело кромсая бурлящее под ними море черных голов.
Несколько стрелков, взобравшихся на мачты, меткими выстрелами очистили нос броненосца, где тут же заняли оборонительную позицию повара вооруженные тесаками и крышками от котлов, которые они использовали вместо щитов.
– Вы только поглядите на это! – Кипман указал пальцем на столб черного дыма, поднимающийся в порозовевшее утреннее небо. – Похоже, что заварушка началась не только на «Геркулесе»!
Что происходит на других кораблях эскадры, мы не могли видеть из-за корабельных надстроек, однако столб дыма говорил сам за себя.
– Глядите, черномазые что-то затевают! – Шеймус отбросил в сторону лопату и потянул из кобуры револьвер. – Не нравится мне все это!
Толпа умертвий заволновалась и расступилась, пропуская кого-то вперед.
– Я ждал этого, – хмыкнул мистер Конноли. – Кайзер никогда не пропустит достойного противника!
Немец вышел из рычащей толпы, словно первобытный вождь из орды варваров. Умертвия даже слегка притихли, освобождая ему дорогу и расступаясь в разные стороны.
Обнаженный торс Кайзера поблескивал, вымазанный слизью и кровью, его глаза гневно сверкали, а губы кривились в жуткой усмешке.
– А ведь я не промазал, – пробормотал Кипман. – Глядите, какая у него дыра в боку!
В пулевое отверстие в животе немца можно было запросто засунуть детский кулачок, однако оно, судя по всему, не причиняло Кайзеру никаких неудобств.
Верзила легко взбежал по лестнице, и остановился напротив мастера-сержанта, разглядывая его с безопасного расстояния.
Харгривс сплюнул под ноги очередную порцию табачной жвачки, подбросил обух топора башмаком и ударил без размаха.
Немец успел отпрянуть, однако лезвие топора все же звякнуло по пряжке его брючного ремня. Если бы не сверхъестественная реакция, которой обладал Кайзер, лежать бы ему сейчас с разрубленной грудной клеткой, в груде собственных внутренностей!
– А я бы рискнул поставить на англичанина! – Шеймус повернулся к мистеру Конноли.
– А я нет, – ирландец звякнул кастетами, ударяя рукой о руку. – Против немца у него нет никаких шансов.
Кулак Кайзера как ядро врезался в живот англичанина. Мощное тело великана содрогнулось, и он согнулся пополам. В тот же миг левый хук расплющил ему правое ухо, а прямой правый превратил нос в кровавое месиво.
Тряся головой, Харгривс попятился назад, выставив перед собой топор. Кайзер следовал за противником как волк за раненным бизоном. Он не приближался слишком близко, опасаясь смертоносного топора, который мог бы запросто развалить его надвое, но и не удалялся слишком далеко, выжидая благоприятной возможности для новой атаки.
Мастер-сержант слизнул стекающую по губам кровь, и утробно зарычал. Вполне возможно, что он впервые за много лет получил достойный отпор, встретив равного по силам противника.
Набычившись и расставив ноги пошире, он приготовился сокрушить наглеца одним могучим ударом и отомстить за причиненное унижение.
– Ему крышка, – хмыкнул Кипман, потихоньку перезаряжая свое ружье.
Плечи Кайзера напряглись, а ноги зашаркали по окровавленным доскам. Харгривс взорвался как противопехотная граната. Его руки взлетели вверх смазанным росчерком, а топор закружил как бабочка, выписывая широкую восьмерку, от которой ни один смертный не смог бы спастись.
Кайзер упал на пол, уходя от завывающего лезвия, которое пронеслось над его головой, едва не содрав с нее скальп. Мозолистые ладони заскользили по палубе, а тяжелый башмак, подкованный сталью, взлетел вверх, навстречу опускающемуся подбородку англичанина.
Послышался громкий треск, голова Харгривса откинулась назад, ударившись затылком о спину.
– Матерь Божья! – простонал Шеймус. – Он опять за свое!
С жутким ревом Кайзер подхватил с палубы топор, одним ударом отрубил поверженному противнику голову и швырнул ее в беснующееся море умертвий.
В открытом иллюминаторе каюты доктора Менгера лихорадочно замигал гелиограф, и мы удивленно обернулись, гадая, кому же предназначены сигналы.
Попыхивая черным дымом из тонкой закопченной трубы, с правого борта показался пароход-разведчик. На его рубке замигали ответные сигналы, и пароход тут же сбавил скорость, пристраиваясь правым бортом к «Геркулесу».
– Они передают открытым текстом! – присвистнул Шеймус. – И это мне совсем не нравится!
– Какого черта они задумали? – мистер Конноли уставился на пароходик, на палубе которого как растревоженные муравьи суетилось несколько дюжин матросов.
– «Огонь на меня!» – пробормотал я, и потянул Кипмана за рукав куртки к бронированной башне, возле которой два десятка кавалеристов Форреста возвели баррикаду и до сих пор успешно сдерживали натиск умертвий, кромсая их тяжелыми саблями.
Сорокафунтовая пушка на борту пароходика рявкнула, выпуская в сторону «Геркулеса» облачко белого дыма и обрушивая на его палубу целый град картечи. В толпе умертвий образовалась широкая просека, заваленная копошащимися телами, а канониры уже заряжали новый снаряд.
– В сообразительности Форресту не откажешь! – ухмыльнулся Шеймус, отпихивая в сторону упавшую откуда-то сверху оторванную руку.
Следующий выстрел очистил от умертвий нос броненосца, попутно выкосив укрывшихся там поваров.
– Дум-дум-дум-дум! – на корме внезапно ожил пулемет.
Я высунулся из-за башни, и со смешанным чувством ужаса и восторга увидел Кайзера, бешено вращающего рукоятку. Немец развернул Гатлинга в сторону парохода и самозабвенно поливал свинцом суетящихся вокруг пушки канониров. Часть солдат тут же попадала замертво, а уцелевшие артиллеристы в панике бросились врассыпную.
– Думаю, настало время распрощаться с «Геркулесом», – Сет Кипман забросил ружье себе на спину и, не дожидаясь никого из нас, сиганул за борт.
Мы с Шеймусом переглянулись и уставились на мистера Конноли. Ирландец поежился и кивнул на спасательный круг, водруженный на самый верх баррикады.
– Делать нечего, парни, – на его губах появилась кривая усмешка. – Возьмете меня на буксир!
Вцепившись в пеньковую оплетку круга, я тащил его за собой, загребая свободной рукой. Шеймус толкал круг сзади, громко ругаясь и отплевываясь, каждый раз, когда набежавшая волна накрывала его с головой.
Впереди маячила меховая шапка Сета Кипмана, а позади нас пароход-разведчик вновь вступил в дуэль с пулеметом «Геркулеса».
На расстоянии в полмили вниз по течению горел десантный пароход «Панишер», а воды реки вокруг него почернели от сотен людских голов, плывущих к поросшему лесом левому берегу.
Следующий за «Панишером» пароход «Виктория» развернуло поперек течения. Над его рубкой печально помаргивал огненный глаз гелиографа.
Передавали открытым текстом.
– Все мертвы, – прочитал я. – Спасать некого.
