Текст книги "Художник из 50х (СИ)"

Автор книги: Сим Симович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Глава 33

Прошло две недели размеренной, продуктивной работы. Гоги полностью погрузился в ритм – утром Семён Петрович забирал его из барака, днём он корпел над иллюстрациями в своём кабинете, вечером возвращался домой с чувством выполненного долга. Иллюстрации для Селельмана шли одна за другой – автоматы, пулемёты, винтовки, пистолеты. Каждый рисунок требовал внимания к мельчайшим деталям, понимания эргономики, знания человеческой анатомии.

За эти дни он полностью освоился в своём новом статусе. Сотрудники отдела здоровались с ним уважительно, Анна Фёдоровна заботливо приносила чай и свежие газеты, Крид изредка заходил поинтересоваться ходом работы и неизменно выражал одобрение.

Николь звонила дважды – сначала с благодарностью за то, что режиссёр неожиданно рекомендовал её для прослушивания в Большом театре, потом с радостной новостью о том, что прослушивание прошло успешно и её зачислили в труппу на роль Лизы. Голос её звучал так счастливо, что у Гоги потеплело на душе от сознания того, что он помог осуществиться чужой мечте.

Во вторник утром, седьмого июля, Анна Фёдоровна передала, что Виктор Крид просит зайти к нему в кабинет, когда будет время. Гоги закончил очередную иллюстрацию – снайперскую винтовку в разборе для удобства транспортировки – и отправился к начальнику.

Крид сидел за своим столом, но сегодня обстановка в кабинете была необычной. На журнальном столике у окна стояла медная турка, чашки, сахарница. Рядом лежала странная доска, расчерченная квадратами, с какими-то деревянными фишками.

– А, Георгий Валерьевич! – поднялся навстречу Крид. – Проходите, садитесь. Сварил кофе – настоящий, арабский. В Каире пристрастился к этому напитку.

Гоги сел в кресло напротив, с любопытством разглядывая игральную доску.

– Что это за игра? – спросил он.

– Сенет, – ответил Крид, разливая кофе по чашкам. – Древняя египетская настольная игра. Старше шахмат на несколько тысячелетий. Правила довольно простые, но игра увлекательная.

Он протянул Гоги чашку. Кофе был действительно великолепный – крепкий, ароматный, со сливками, которые создавали нежную пенку на поверхности.

– В Каире, говорите? – переспросил Гоги, отхлебывая кофе. – Интересно, по какой линии была командировка?

– Консультации по промышленной безопасности. Египтяне строят новые заводы, нужны были наши рекомендации.

Гоги кивнул, делая вид, что поверил, но внутри отметил – Крид явно врёт. Каир, Египет, промышленные консультации… Слишком экзотично для советского чиновника из отдела по ликвидации катастроф.

– А правила расскажете? – спросил он, указывая на доску.

– Конечно! – оживился Крид. – Смотрите, здесь тридцать клеток, по десять в ряду. У каждого игрока по пять фишек. Цель – провести свои фишки через всю доску раньше противника. Ходы определяются бросанием палочек – древний аналог костей.

Он показал четыре деревянные палочки с плоской и выпуклой стороной.

– Бросаете палочки, считаете, сколько выпало плоской стороной вверх – это и есть количество клеток для хода. Но есть особые клетки – ловушки, дома безопасности, места силы. Довольно хитроумная система.

Гоги взял палочки в руки. Дерево было тёмное, отполированное временем и прикосновениями многих рук. Неужели Крид действительно привёз это из Египта? Или приобрёл где-то в Москве у коллекционера?

– Попробуем партию? – предложил Крид. – Заодно обсудим один важный проект.

– Хорошо, – согласился Гоги.

Они расставили фишки на стартовых позициях – белые у Крида, чёрные у Гоги. Первым бросал Крид. Палочки показали три плоские стороны – значит, ход на три клетки.

– Итак, – сказал Крид, передвигая фишку, – хочу поговорить с вами о проекте, который может изменить лицо нашей страны. Представьте себе город будущего – полностью автономный, работающий на новых источниках энергии.

Гоги бросил палочки – выпало четыре.

– Вы имеете в виду термоядерные элементы? – уточнил он, делая ход.

– Именно. ТЭНы позволят создать города, которые не зависят от внешних поставок электроэнергии. Каждый дом, каждая улица будет освещаться и обогреваться за счёт компактных реакторов.

Крид снова бросил палочки, получил двойку.

– Но дело не только в энергии. Город будущего – это новая архитектура, новый образ жизни. Высотные здания с панорамными окнами, широкие проспекты, зелёные парки. И всё это – в самых отдалённых уголках страны.

– Амбициозный проект, – заметил Гоги, обдумывая очередной ход. – А какое отношение к этому имею я?

– Самое прямое. Нужны концептуальные рисунки, которые покажут, как может выглядеть такой город. Десяток вариантов – от небольших поселений до крупных мегаполисов.

Игра продолжалась. Фишки медленно продвигались по доске, попадая в ловушки и находя безопасные убежища. Крид играл увлечённо, явно зная все тонкости древней игры.

– А для чего эти рисунки? – поинтересовался Гоги.

– Для презентации проекта на самом высоком уровне, – ответил Крид значительно. – Иосиф Виссарионович должен увидеть не сухие технические расчёты, а живые образы будущего.

Гоги поперхнулся кофе.

– Вы хотите показать мои рисунки Сталину?

– Именно так. Решение о начале такой грандиозной стройки может принять только он. А чтобы получить это решение, нужно заинтересовать, вдохновить, показать все возможности нового подхода.

– Но я не архитектор, – возразил Гоги. – Как я могу рисовать планы городов?

– Не планы, – поправил Крид, – а художественные концепции. Общий вид, атмосферу, стиль. Пусть архитекторы потом разрабатывают детали, а вы покажите мечту.

Он попал фишкой на специальную клетку и получил право дополнительного хода.

– Представьте: город-сад в сибирской тайге, сверкающий огнями и утопающий в зелени. Или промышленный центр на Крайнем Севере, где люди живут в комфорте, несмотря на полярную ночь. Города будущего в любой точке нашей необъятной страны.

Гоги пытался сосредоточиться на игре, но мысли путались. Рисовать для Сталина? Создавать концепции городов будущего? Это было и заманчиво, и пугающе одновременно.

– А если не понравится? – спросил он.

– Понравится, – уверенно ответил Крид. – Ваш стиль как раз подходит для такой задачи. Вы умеете показать не только красоту, но и практичность. А главное – в ваших работах есть душа.

Игра постепенно подходила к концу. Крид провёл три фишки через всю доску, Гоги – только две. Опыт сказывался – начальник явно играл в сенет не первый раз.

– Хорошая партия, – сказал Крид, убирая фишки с доски. – Для первого раза играли очень достойно.

– Интересная игра, – согласился Гоги. – Действительно есть сходство с шахматами, но проще для понимания.

– В том-то и прелесть древних игр – они кажутся простыми, но таят множество тонкостей.

Крид убрал доску в ящик стола и налил ещё кофе.

– Итак, что скажете по поводу проекта? Согласны взяться?

Гоги помолчал, обдумывая предложение.

– А сроки какие?

– Месяц. К началу августа должны быть готовы все концепции. Презентация планируется на середину августа.

– Это очень ответственно, – сказал Гоги. – Если рисунки не понравятся на таком уровне…

– Не понравятся, – перебил его Крид. – Но я в вас верю, Георгий Валерьевич. Вы справитесь.

Он встал и подошёл к окну.

– Знаете, в чём главная проблема нашей страны? Мы умеем строить заводы, но не умеем строить города. Промышленность развивается, а люди живут в бараках и коммуналках. Пора это изменить.

– А термоядерная энергетика действительно позволит строить города в любом месте?

– Безусловно. Один ТЭН заменяет целую электростанцию. Никаких линий электропередач, никаких угольных разрезов рядом с городом. Чистая, дешёвая энергия в неограниченном количестве.

Крид вернулся к столу и сел напротив Гоги.

– Представляете, какие перспективы? Осваивать Сибирь, Дальний Восток, Арктику – и везде строить современные города с полной инфраструктурой. Через двадцать лет СССР станет самой урбанизированной страной мира.

– Звучит фантастично, – признал Гоги.

– Фантастика становится реальностью, – серьёзно ответил Крид. – Вопрос только в том, сумеем ли мы воплотить наши мечты в жизнь. И здесь очень важна ваша роль.

– Моя роль?

– Показать красоту будущего. Сделать так, чтобы люди поверили в этот проект, захотели его осуществить. Техники расскажут о возможностях, экономисты подсчитают затраты, а вы покажете мечту.

Гоги допил кофе и поставил чашку на блюдце.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я согласен. Попробую нарисовать города будущего.

– Отлично! – обрадовался Крид. – Тогда с завтрашнего дня переключайтесь на этот проект. Всё остальное отходит на второй план.

– А материалы? Референсы? Техническое задание?

– Всё будет. Анна Фёдоровна передаст вам папку с материалами – архитектурные журналы, фотографии зарубежных городов, технические характеристики ТЭНов. Плюс консультации специалистов по любым вопросам.

Крид встал, давая понять, что встреча окончена.

– Георгий Валерьевич, вы понимаете важность момента? Ваши рисунки могут определить развитие страны на десятилетия вперёд.

– Понимаю, – кивнул Гоги. – Постараюсь не подвести.

– Не подведёте. У вас есть главное – умение видеть красоту в практичном и практичность в красивом.

Выходя из кабинета, Гоги ещё раз подумал о странной игре в сенет. Крид играл слишком хорошо для человека, который якобы научился этой игре во время командировки в Каир. Скорее всего, он знал её давно и основательно.

Но это было не самое важное. Важнее было то, что ему предстояло рисовать города будущего для показа самому Сталину. Ответственность колоссальная, но и возможности безграничные.

За месяц создать десяток концепций городов, работающих на термоядерной энергии. Показать, как может выглядеть будущее СССР, когда технологии позволят строить современные мегаполисы в любой точке огромной страны.

Это был вызов, но Гоги чувствовал в себе силы его принять. В конце концов, он уже не первый раз брался за работу, которая могла изменить судьбы людей. И до сих пор справлялся.

Выходя из здания на Лубянке, Гоги решил пройтись пешком – голова была забита мыслями о городах будущего, и свежий воздух мог помочь привести их в порядок. День был солнечный и тёплый, по улицам неспешно прогуливались москвичи, наслаждаясь летним вечером.

Свернув на Кузнецкий мост, он неожиданно увидел знакомую фигуру у витрины книжного магазина. Аня стояла, склонившись над раскрытой книгой, и её берет слегка сдвинулся набок от сосредоточенного чтения.

– Аня! – окликнул он её, подходя ближе.

Она подняла голову, и лицо её озарила улыбка.

– Георгий Валерьевич! Какая приятная встреча! Я как раз думала о вас на днях.

– О чём думали? – поинтересовался он, заглядывая в открытую книгу. Это оказался сборник стихов Пастернака.

– О нашем разговоре про поэзию. Вот, хотела купить Пастернака, но никак не могу выбрать между «Сестрой моей жизнью» и «Вторым рождением».

Гоги взял в руки один из томиков, полистал.

– «Сестра моя жизнь» более ранняя, там больше революционной романтики. А «Второе рождение» – это уже зрелый поэт, философски мыслящий.

– А что бы вы посоветовали?

– Берите оба, – улыбнулся он. – Пастернак того стоит.

– Легко сказать, – засмеялась Аня. – У студентки не такой уж большой бюджет на книги.

– Тогда начните с «Сестры моей жизни». Это классика, которую должен знать каждый образованный человек.

Они прошли в магазин, и Аня купила сборник. Выйдя на улицу, она предложила:

– А не прогуляемся? Вечер такой чудесный, а мне не хочется сидеть дома над конспектами.

– С удовольствием, – согласился Гоги.

Они направились в сторону Тверского бульвара, не торопясь, наслаждаясь летним вечером. Аня рассказывала о своей учёбе – недавно сдала экзамен по теоретической механике, теперь предстояла летняя практика в обсерватории.

– Представляете, – делилась она, – ночи напролёт наблюдать за звёздами через настоящий телескоп! Правда, говорят, романтика быстро проходит, когда приходится записывать координаты до рассвета.

– А разве не интересно? – спросил Гоги. – Изучать то, что так далеко от нас?

– Очень интересно! Но знаете, что меня больше всего поражает? Когда смотришь на звезду в телескоп, понимаешь, что видишь её такой, какой она была много лет назад. Свет шёл к нам так долго…

– Получается, мы смотрим в прошлое, – задумчиво сказал Гоги.

– Именно! А ведь возможно, той звезды уже и нет, но мы этого не знаем. Время в космосе течёт совсем по-другому.

Они присели на скамейку в тени старых лип. Аня достала из сумки купленную книгу и открыла на случайной странице.

– Послушайте, – сказала она и прочитала: «Определение поэзии. Это – круто налившийся свист, это – щёлканье сдавленных льдинок, это – ночь, леденящая лист, это – двух соловьёв поединок».

– Красиво, – кивнул Гоги. – У Пастернака есть особый дар – описывать обычные вещи так, что они звучат как музыка.

– А вы пробовали писать стихи? – неожиданно спросила Аня.

– В молодости пробовал, – признался он. – Но быстро понял, что это не моё. Лучше рисую, чем сочиняю.

– А жаль. Художник, который понимает поэзию, мог бы писать удивительные стихи о красках и формах.

Мимо прошла молодая мама с коляской. Ребёнок в коляске тянул ручки к голубям, которые важно расхаживали по аллее.

– Смотрите, как он радуется, – улыбнулась Аня. – Для него весь мир – открытие.

– Наверное, мы тоже когда-то так смотрели на мир, – сказал Гоги. – Интересно, в какой момент перестаём удивляться простым вещам?

– Когда начинаем думать о серьёзном. О работе, о деньгах, о планах на будущее.

– А может, наоборот – когда перестаём думать о по-настоящему серьёзном? О красоте, о смысле, о том, что действительно важно?

Аня посмотрела на него внимательно.

– Вы изменились с нашей первой встречи. Стали… не знаю, как выразить мысль…

– Интригующе.

– Тогда вы казались человеком, который ищет себя. А сейчас – будто нашли своё место в жизни.

Гоги задумался. Действительно, последние недели принесли ему ощущение стабильности, уверенности в завтрашнем дне.

– Возможно, дело в работе, – сказал он. – Когда занимаешься тем, что имеет смысл, жизнь как-то налаживается сама собой.

– А что вы сейчас делаете на работе? В прошлый раз говорили про плакаты по безопасности.

– Теперь задачи стали интереснее, – уклончиво ответил он. – Архитектурные проекты, городское планирование. Приходится думать о том, как будут жить люди в будущем.

– Как интересно! – оживилась Аня. – А я вот смотрю на звёзды и думаю о том, как устроен мир. Получается, мы оба занимаемся будущим – вы земным, я космическим.

Солнце клонилось к закату, и бульвар постепенно погружался в приятные сумерки. Включились фонари, и всё вокруг приобрело романтический оттенок.

– Знаете, – сказала Аня, закрывая книгу, – мне нравится, что у нас такие разные профессии, но мы находим общие темы для разговора.

– Наверное, дело в том, что и художник, и астроном занимаются созерцанием, – предположил Гоги. – Мы смотрим на мир и пытаемся понять его красоту.

– Точно! И стараемся передать это понимание другим людям.

Они ещё немного посидели в тишине, наблюдая за прогуливающимися людьми. Было удивительно спокойно и уютно – никуда не нужно спешить, не о чём особенно волноваться, просто наслаждаться моментом.

– Мне пора, – сказала наконец Аня, поднимаясь со скамейки. – Завтра рано вставать, в библиотеку нужно.

– Конечно, – кивнул Гоги, тоже вставая. – А как дела с нашими пятничными встречами? Не забыли?

– Разве можно забыть? – улыбнулась она. – В эту пятницу встречаемся как обычно?

– Обязательно. В десять вечера у памятника Пушкину?

– Договорились.

Они попрощались, и Гоги проводил взглядом её удаляющуюся фигуру. Встреча с Аней всегда приносила ему какое-то особое умиротворение. С ней можно было говорить о простых вещах, но каждый разговор оставлял ощущение прикосновения к чему-то важному и вечному.

Возможно, именно такими и должны быть настоящие дружеские отношения – без напряжения, без попыток произвести впечатление, просто искренний интерес к мыслям и чувствам другого человека.

Идя домой, он думал о том, как удачно складывается его новая жизнь. Интересная работа, уважение коллег, дружба с умными людьми, романтические перспективы с Николь. И эти спокойные, тёплые встречи с Аней, которые напоминали о том, что в мире есть место для простых человеческих радостей.

Может быть, счастье и заключается в таких моментах – когда сидишь на скамейке с хорошим человеком, говоришь о поэзии и звёздах, и чувствуешь, что всё в мире на своих местах.

Идя домой после встречи с Аней, Гоги свернул в переулок – хотел сократить путь и заодно насладиться тишиной вечерних московских дворов. Настроение было прекрасное, в голове ещё звучали строки Пастернака, которые читала Аня, а мысли неспешно перетекали от поэзии к завтрашней работе над концепциями городов будущего.

В узком переулке между старыми домами было тихо и безлюдно. Только где-то в окнах мерцал свет, доносились приглушённые голоса семей, собравшихся на ужин. Гоги шёл не торопясь, наслаждаясь покоем летнего вечера.

Внезапно из-за угла дома появилась фигура – молодой парень в мятой гимнастёрке, явно военный, недавно вернувшийся со службы. Дембель, как говорили в народе. Походка неровная, в руках бутылка, лицо красное от выпитого.

– Эй, дяденька! – окликнул он Гоги грубым голосом. – Не найдётся закурить?

Гоги остановился. Парень был молод – лет двадцати, не больше. Видимо, отмечал возвращение домой после двух лет срочной службы. Лицо простое, деревенское, но взгляд мутный и агрессивный.

– Извини, не курю, – вежливо ответил Гоги, собираясь пройти мимо.

– Как это не куришь? – парень преградил ему дорогу, качаясь на месте.

– Просто не курю, и всё, – спокойно повторил Гоги. – Извини, мне нужно идти.

– Стоять! – дембель схватил его за рукав. – Я с тобой разговариваю…

Запах перегара ударил в нос. Гоги осторожно высвободил рукав.

– Парень, ты пьяный. Иди домой, выспись. Завтра всё по-другому покажется.

– Кто пьяный⁈ – взъерепенился солдат. – Да я тебя, очкарика, одной левой!

Он размахнулся, целясь Гоги в лицо. Но удар был неточный, пьяный, медленный. Гоги легко отклонился в сторону, и кулак прошёл мимо.

– Не стоит, – предупредил он. – Не хочу тебе вреда причинять.

– Боишься? – заорал дембель. – Сейчас покажу тебе, как наших солдат встречать надо!

Он снова полез в драку, но теперь более решительно. Правый хук в челюсть, потом левой в солнечное сплетение. Движения пьяные, неточные, но злые.

Гоги больше не уклонялся. Фронтовые рефлексы сработали автоматически – блок левой рукой, короткий прямой правой в нос, сразу же апперкот левой в подбородок. Классическая фронтовая двойка, которую он отрабатывал в рукопашной подготовке.

Дембель охнул и рухнул на мостовую, прикрывая руками разбитое лицо. Из носа потекла кровь.

– Мама… – застонал он. – Больно…

Гоги стоял над ним, слегка потирая костяшки пальцев. Удар получился точный, но не слишком сильный – ровно настолько, чтобы отрезвить наглеца.

– Говорил же – не лезь, – сказал он без злобы. – Лежи пока, в себя приди.

В этот момент в переулок свернул милиционер – молодой сержант в форменной фуражке, с жезлом за поясом. Увидев лежащего на земле солдата и стоящего рядом Гоги, он ускорил шаг.

– Что здесь происходит? – строго спросил он.

– Сержант, – спокойно ответил Гоги, – гражданин в состоянии алкогольного опьянения напал на меня. Пришлось применить самооборону.

Милиционер наклонился к дембелю, понюхал.

– Пьян в стельку, – констатировал он. – А вы кто такой, гражданин?

Гоги достал удостоверение и показал сержанту. Тот внимательно прочитал, вытянулся во фронт.

– Виноват, товарищ! Не знал, что имею дело с сотрудником органов.

– Ничего страшного, – махнул рукой Гоги. – Просто выполняйте свою работу.

– Конечно! – Милиционер поднял дембеля за шиворот. – Вставай, герой! Пойдём протрезвляться в участок.

– Я солдат! – мямлил парень. – Родину защищал!

– И поэтому имеешь право буянить? – сурово спросил сержант. – Марш в машину!

Он повёл дембеля к служебной машине, которая стояла в начале переулка. Парень плёлся покорно, всё ещё прикрывая разбитый нос.

– Товарищ! – обернулся к Гоги милиционер. – Не хотите заявление писать? Нападение на представителя власти – серьёзная статья.

– Не стоит, – ответил Гоги. – Парень просто пьяный. Пусть отоспится и подумает о поведении.

– Как скажете. Спасибо за понимание.

Милицейская машина уехала, увозя незадачливого дебошира. В переулке снова стало тихо и спокойно. Гоги поправил рубашку, проверил, не порвалась ли, и продолжил путь домой.

Инцидент не испортил ему настроение. Наоборот, приятно было убедиться, что фронтовые навыки никуда не делись. Рука поставлена правильно, реакция быстрая, удары точные. Пять лет после войны, а всё помнит тело.

Дембель получил хороший урок. Может быть, в следующий раз подумает, прежде чем лезть к незнакомым людям. А милиционер повёл себя профессионально – сразу разобрался в ситуации, не стал устраивать бюрократическую волокиту.

Удостоверение сотрудника 28-го отдела снова сработало как волшебная палочка.

Впрочем, это неважно. Важно то, что неприятная ситуация решилась быстро и без лишних осложнений. А завтра предстоит работа над новым проектом – концепциями городов будущего, которые покажут самому Сталину.

Жизнь продолжается, и в ней есть место для всего – для поэзии Пастернака и уличных драк, для дружеских бесед и служебных обязанностей, для мечтаний о будущем и суровой реальности настоящего.

Главное – не терять равновесие и помнить, что каждый день может принести как радости, так и испытания.