Текст книги "Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ)"
Автор книги: Сергей Кочетов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)
Глава II
К тому времени, когда Гаузен добрался до руин, он совсем выбился из сил. К счастью, лже-калека, несмотря на всю свою насквозь лживую натуру, довольно точно указал направление.
– Если я не разберусь с этими камнями, – думал Гаузен, оглядывая развалины. – То Лекант захочет разобраться со мной.
Тут юноше начали рисоваться довольно мрачные картины. Как он будет иметь дело с камнями уже на каменоломне, и хорошо, если придется махать киркой или таскать тележку, а то ведь такая сволочь, как Лекант, запросто сможет приказать сбросить его в пропасть поглубже и завалить сверху горной породой.
– И сдался ему этот замок? – подумал Гаузен и внимательно осмотрел окрестности. Место вроде бы подходило, никаких особых неровностей. Почва твердая, но не болотистая и не каменистая. Нападения чудовищ, как и новой стычки с бандитами, кажется, не предвиделось. Да и все вокруг казалось относительно спокойным, но юноша решил, что для полной уверенности следует переждать здесь ночь. Другого выхода он не видел. В таверну, после всего, ему уже было не вернуться.
Осматривая руины, Гаузен пытался понять историю этого замка. Высоту постройки юноша не мог определить, так как сохранились только остатки первого этажа. Но, судя по площади развалин, на этом месте мог быть и монастырь.
– Быть может, хозяин замка так любил его, что после смерти не хотел оставлять его никому в наследство и велел все разрушить. Или сделал это перед смертью. Судя по остаткам стены, здание было довольно мощным. Возможно, здесь была задействована сильная магия. Надеюсь, что она полностью исчезла за все эти годы, – подумал Гаузен. – Или на замок наступил каменный бог Тардиш в одном из своих обличий. Если у него стопа с замок, – размышлял юноша. – То, сколько же надо оленей настрелять, чтобы сшить ему сапоги? А может, у него обувь из драконьей кожи?
Гаузен решил обо всем этом лишний раз не думать. Он хоть и знал большие числа, но представлял их себе довольно смутно. Даже свои немногочисленные деньги он считал не без труда.
– Наверное, он ходил босиком, – пожал плечами юноша и успокоился.
Напряженные умственные усилия притомили Гаузена еще сильнее, и он решил дать ногам немного отдыха, а заодно и слегка поднапрячь живот. Ни у одного из строений не уцелело крыши, так что юноше пришлось довольствоваться гостеприимностью, предоставленной одними лишь только стенами.
– Не от дождя, так от ветра защитят, – успокоил себя юноша. Присев среди развалин, Гаузен снял с плеча сумку. Он решил слегка подкрепиться из заготовленной снеди, а заодно оторваться от мрачных мыслей.
– Ну, над чем же еще и, главное, зачем мне задумываться? Солнце светит, дождик мочит, ветер… проветривает, – легкомысленно думал юноша, шаря рукой в припасах. Отвлекшись, Гаузен совершенно не заметил стройной фигуры, которая неожиданно возникла перед глазами юноши.
– Даже не думай вставать, – скомандовала девушка, погрозив длинным посохом, и добавила:
– Медленно достань руку из сумки.
Гаузен, подняв голову, увидел совсем еще юную девушку с прямыми светлыми волосами. На ее красивых плечах держался зеленый плащ. Ее тонкие черты лица были омрачены некоторой нерешительностью. От волнения она то и дело прикусывала губу.
– Тоже сухариков хочешь? – не растерялся Гаузен и уверенно поднялся на ноги. Юноша никогда не видел в женщинах источника опасности. Тем более в столь юных.
Девушка от неожиданности отскочила, но быстро взяла себя в руки.
– Не вздумай поднимать оружие, а то по лбу получишь, – снова приказала незнакомка и эффектно крутанула посохом.
– Вы только посмотрите – присядешь тут покушать вечерком, а грабители уже норовят отобрать последнее. Правильно говорят – кушать на ночь вредно! – насмешливо прокомментировал угрозу Гаузен.
– Я тебе что, дочь разбойника? – возмутилась девушка и предупредила. – Если поднимешь шум – тебе несдобровать!
– И кто же это в такой глуши услышит мой крик? – удивился юноша.
– Кто-кто? Твои дружки! – разгневанно выпалила девушка.
– Так значит, им удалось спастись от бандитов? – с наигранным удивлением воскликнул Гаузен. Он решил, что девушка подозревает в нем проходимца. Действительно, после недавней стычки и без того непричесанная внешность юноши утратила все остатки какой-либо благородности от макушки до сапог.
– Что у тебя в карманах? – пропустила мимо ушей слова Гаузена юная незнакомка.
– Может, мне еще штаны снять? – видя, что девушка все еще не доверяет ему, осведомился юноша.
– Делай, что тебе говорят, а не то, что в голову приходит! – немного смутившись, скомандовала девушка.
– Ну, должна же быть в мужчине какая-то загадка? – захотелось еще немного поломаться Гаузену.
– Я не шучу, – пригрозила девушка.
Пожав плечами, Гаузен вывернул оба кармана.
– А теперь покажи сумку… И до мужчины тебе еще расти да расти, – немного запоздало нашлась, что ответить девушка.
Гаузен, немного обиженный, что девушке интересен не он сам, а его барахло, ловко подцепил носком сапога ремень лежащей на земле сумке и повесил его на посох.
– А ты меня поддела! – отыскал момент для новой колкости Гаузен.
– Поумничай у меня! – снова рассердилась незнакомка, но не слишком уверенная угроза в ее тоне дали понять ему, что от девушки не исходит смертельной опасности. Гаузен сделал шаг, но не за саблей, а навстречу девушке. Тут она резко отшатнулась.
– Ну, куда же ты? – с насмешливым удивлением воскликнул Гаузен. – Если ты и дальше будешь от меня отдаляться, то, боюсь, нам не удастся спокойно побеседовать!
– Мне не о чем разговаривать с ворами! – с вызовом бросила девушка.
– Вор? – Гаузен бегло оглянулся по сторонам, будто бы речь шла не о нем, и, не выпуская девушку из виду, возмущенно выпалил, – Да я в своей жизни ничего крупнее яблока не украл!
– Крупнее или дороже? – съязвила незнакомка.
– Мне что? Расписку показать? Я порядочный человек и на жизнь зарабатываю честным трудом! – вступился за себя Гаузен, которому надоели эти, как ему казалось, несправедливые нападки.
– Ну, тогда скажи мне, на кого же ты работаешь, юноша с честным сердцем? – поинтересовалась незнакомка, вложив в свой голос еще больше желчи.
– И скажу, – пообещал Гаузен. – Только перестань направлять на меня свою палку. Дразнишь меня ей как бродячего пса!
Гаузен примирительно поднял руки, показывая, что никакой угрозы от него не исходит и исходить не может.
– Видишь ли, дорогуша, – важно протянул Гаузен и многозначительно посмотрел на девушку. – Меня зовут Гаузен, – произнес юноша и дружелюбно улыбнулся. – Хотелось бы узнать и твое имя.
– Нет уж, рассказывай! – одернула его незнакомка. – Если мое имя прозвучит в твоем рассказе, я тебе подмигну.
– Ну что ж… – загрустил немного Гаузен, опуская руки. – До сего дня, да и, наверное, после, я только тем и занимался, что… – юноша снова наткнулся на нетерпеливый взгляд девушки и продолжил по существу, – Я вез товары из Аверлата в Вейносту, но вчера в лесу на наш обоз напали разбойники. Я сражался с ними изо всех сил, но потом к ним из кустов выскочила подмога. Меня чуть не окружили, и мне пришлось бежать. И вот я ночую здесь, так как ходит слух, что эти развалины якобы прокляты. Вот я и подумал, что здесь они побоятся меня искать.
– Ты не очень-то похож на торговца, – усомнилась девушка, и Гаузен решил понизить ставки. – А кто сказал, что я торговец? Я его слуга.
– Эти бандиты тебя сильно поранили? – промелькнуло сочувствие в глазах у девушки.
Гаузен представил свой довольно помято-утомленный вид и лишний раз похвалил себя за находчивость.
– Ну, еле жив, конечно, остался, но в целом, кхе-кхе, – Гаузен для вида откашлялся, будто бы еще недавно его рот был полон крови. – Невредим.
– Извини, я думала, что ты бандит и негодяй, а ты скорее… пострадавший, – посочувствовала несуществующему горю Гаузена девушка.
– Ну почему же я пострадал? Я им неплохо наподдал! Но вот вернусь в Вейносту, я на них всю местную стражу натравлю! – вконец заврался Гаузен.
– Да ты храбрец, я смотрю. Но это место заброшено, и про него всякое болтают. А оставаться здесь, на проклятом месте, тебе не боязно? – осторожно поинтересовалась девушка.
– Поверь мне, когда тебя недавно чуть не убили, будешь скорее страшиться опасности, с которой уже встречался до этого, нежели той, которую никогда не видел, – мрачно заметил Гаузен, подумав при этом еще и о принце Леканте.
– Извини, что помешала тебе переждать ночь, – успокоилась, наконец, девушка. – Похоже, что мы оказались в этом месте по совершенно разным причинам. Надеюсь, мы друг другу не помешаем.
– Хочешь провести ночь вместе со мной? – оживился Гаузен.
– Ну, сидеть на месте я точно не собираюсь, – ответила девушка, пропустив предложение Гаузена мимо ушей. – Я здесь не случайно. Мне нужно поторопиться. Тебе придется подождать одному.
– Ты что, пришла в руины только для того, чтобы попугать меня? – удивился Гаузен, решив, что незнакомка покидает его.
– Нет, не для этого. Но я буду неподалеку. Мне просто надо отлучиться, – уклончиво ответила девушка и отправилась на прогулку по руинам.
– Не подглядывай! У меня свои дела, – строго предупредила она, когда Гаузен хотел было встать и пойти за ней следом.
Юноша пожал плечами и вернулся к своим сухарикам. Грызя их, он слышал, как девушка бродит вокруг да около в поисках непонятно чего. Вскоре она вернулась.
– Гаузен, – смущенно произнесла девушка, видимо, не решаясь прямо попросить о помощи. – А ты случайно не разбираешься, как устроены замки?
– Конечно, знаю! Я… – Гаузен уже собрался рассказать, что он долгое время прожил в замке, но быстро спохватился, что девушка может задать вопрос, в каком это таком замке он жил, а ему не хотелось упоминать о принце Леканте. – Мне приходилось доставлять товары в самые разные замки. Хотя они обычно далеко друг от друга расположены, но изнутри довольно похожи.
– А что ты можешь сказать о том, что тут было… на месте руин? – спросила девушка, понадеявшись на поддержку знающего человека.
– Дай-ка глянуть, – Гаузен вновь поднялся на ноги и уверенно начал расхаживать по руинам. Девушка неотступно следовала за ним.
– Тут были мастерские, тут спальни, а в этом месте, кто бы здесь ни жил, обедали.
Юноша снова начал подозревать, что здесь когда-то стоял монастырь. Он много лет жизни провел в подобных заведениях и кое-что в них понимал.
– Значит, здесь была столовая? – оживилась девушка. – А почему ты так думаешь?
– Ну, во-первых, по размерам подходит. Видно, что здесь собиралось много людей. К тому же, к этому залу примыкает комната поменьше. Наверняка она была кухней. А еще… – Гаузен медленно расхаживал по развалинам, внимательно высматривая еще сохранившийся пол. – Да вот, смотри, – указал Гаузен себе под ноги. – Тут был обеденный стол. Он давно уже сгнил, даже щепки не осталось…. Но ты погляди какие глубокие вмятины! Их всего… Раз, два… – начал сосредоточенно считать юноша. – Я так и знал! Четыре! – обрадовался он то ли подтверждению своей догадки, то ли тому, что не придется считать до больших значений.
– Ты просто молодец, Гаузен! – благодарно кинулась к нему девушка, но быстро посерьезнела. – Кхм, я просто хотела сказать, что ты умнее, чем… чем показался мне с самого начала.
Уже в следующий миг все ее внимание было сосредоточено на каменистой поверхности развалин.
– Видишь, эта плита, – указала девушка скорее себе самой, чем Гаузену. – Она немного выдается. Но тут не за что зацепиться. Если ручка и была, то не сохранилась. Там точно должно быть что-то…
Тут девушка начала внимательно простукивать камень.
– Сокровища! – не мог сдержать своих мыслей Гаузен.
Девушка пропустила это замечание мимо ушей. Она тщетно ощупывала пальцами плиту, пытаясь найти хоть какую-то возможность отодвинуть ее.
Гаузен, не замечая страданий девушки, начал рассуждать вслух:
– И зачем им сподобилось устроить тайник под столом? Неужели не могли, как нормальные люди, в библиотеке? Я понял! – торжествующе воскликнул Гаузен. – Для этого и придумали, чтобы никто не догадался. Но ведь как неудобно лезть под стол и отодвигать плиту. Наверное, они так сделали для того, чтобы монахи, или кто еще тут жил, не толстели. Раскормленный монах не то, что под стол, в дверь с трудом пролазит, – тут Гаузен отвлекся от своих рассуждений и увидел, что его спутница от своих безуспешных стараний приподнять крышку чуть не стерла пальцы в кровь.
– Я могу помочь, – великодушно предложил Гаузен.
– Кажется, я нащупала, где поднимать, – подняла голову девушка. – Вместе у нас должно получиться. И девушка показала Гаузену, куда сунуть пальцы. От их совместных усилий между плитой и дырой в полу образовалась щель. Девушка тут же сунула в нее посох и начала давить на него.
– Надо сунуть второй рычаг, – начал срываться ее голос от усилий. – Быстрее. Вставляй свою саблю!
– Ты вроде бы велела мне держать от нее руки подальше, – начал было Гаузен, но, поймав гневный взгляд девушки, осекся на полуслове и подчинился.
Раздался неприятный скрежет. Вскоре им удалось отодвинуть плиту, открыв проход под землю. Гаузен с неудовольствием посмотрел на свой клинок. Помимо нескольких весьма внушительных зазубрин, он изрядно погнулся. Юноша понял, что ему придется долго и упорно доказывать дворцовому оружейнику, что он повредил саблю в бою, скажем, ударом о щит, чтобы получить подходящую замену.
– Жди здесь и сторожи вход, – бросила девушка вместо благодарности и собралась уже отправиться вниз.
– Постой-ка, – подумал Гаузен. – Может, там призраки или какие-то чудовища, а тут еще замок возводить. Если это откроется только во время строительства, и всякие твари полезут наружу, то мне несдобровать. Или хуже того, когда замок будет готов, обитателей вдруг начнут пугать до смерти разные гонцы с того света…
– Подожди! – остановил юноша девушку. – А вдруг из-за того, что я потревожил это место, меня постигнет проклятье. Я не хочу оставаться здесь один!
– Ты же вроде не боялся? – напомнила девушка.
– Ну, я думал, что эти руины ерунда, а тут тайна какая-то. Все может быть, – начал изворачиваться Гаузен, которому не хотелось выглядеть трусом. – И еще, – нашелся он. – Я смогу защитить тебя при случае.
– Ладно, – насмешливо согласилась девушка. – Залезай следом, защитник.
Глава III
Обладательница зеленого плаща зажгла факел и вошла в проем. Юноша отправился следом.
Уже внизу, пройдя несколько шагов по коридору, девушка резко остановилась, а Гаузен, не успев затормозить, натолкнулся на нее.
– Ой! – виновато произнес Гаузен.
– Что «ой»? Разве тебя не учили говорить «извините»? – возмутилась девушка и, не дожидаясь соболезнований Гаузена, грубо всунула в руки факел, который едва не обжег ему лицо. – Иди вперед и не толкайся.
– Слушай, красавица, а что за штукой мы все-таки полезли? – попытался между делом вставить комплимент Гаузен.
– За штукой полезла я. А ты только сопровождаешь, – объяснила девушка. – Да и вряд ли тебя заинтересует книга…
– А она с картинками? – прикинулся дурачком Гаузен в попытке выманить побольше сведений.
– Там много чего на страницах, – неопределенно отозвалась девушка.
– А я бы ее полистал – интересно все-таки, – не сдавался юноша.
– Она такая древняя, что, наверное, может и рассыпаться. И вообще – библиотек везде полно. Так что лучше почитай что-нибудь в другой раз, – порекомендовала девушка.
– Ну, я думаю, что другого раза может и не наступить, – засомневался юноша, который не особо любил посещать библиотеки.
– А ты не думай – просто свети и факел не роняй, – отрезала девушка, пытаясь сконцентрироваться на собственных мыслях.
Юноша еще несколько раз пытался завести разговор, но девушка была сосредоточена и немногословна. Сдавшись, Гаузен подумал, что может обо всем и после расспросить.
Наконец они выбрались в широкую комнату, которая, по всей вероятности, была библиотекой. Зал был полон развалившейся мебели, практически полностью истлевших бумаг и прочего уже никуда не годного барахла, хотя некоторым книжным шельфам удалось каким-то образом сохраниться.
– Я-то думал, что чтение – это для приличных людей, а на деле – все равно, что на помойке ковыряться! – попытался поднять настроение девушке Гаузен, у которой взгляд как-то потух при виде всего этого мусора. Спутница Гаузена, растеряно, будто заблудившаяся девочка, бродила по книжным останкам. Она тщетно пыталась разыскать хоть сколько-то сохранившуюся книгу, но годы забвения оставляли ей на это мало шансов. Гаузен, видя, как девушка расстраивается, решил помочь ей в поисках. Он подобрал одну из книг и прочитал заголовок вслух.
– Страшные истории для поднятия аппетита. Наверное, это что-то интересное, – предположил Гаузен.
– Это кулинарная книга людоеда, – мрачно пояснила девушка, и юноша брезгливо отшвырнул находку, будто в его руках только что побывал раскаленный уголь.
Тут Гаузен увидел между шельфами особо крупную гору рухляди.
– А вдруг под ней спрятано что-то ценное? – пришла юноше в голову обнадеживающая мысль. Раскидав немало мусора и подняв облако пыли, он увидел, что в глубине кучи что-то белеет… Гаузен протянул было руку, но тут же в ужасе отдернул ее. Это были человеческие кости!
– Уберите от него… от меня… свои мерзкие пальцы! – раздался сердитый возглас. Услышав его, юноша вскочил и в удивлении раскрыл рот.
– Отойди, не прозрачный, – попыталась отодвинуть юношу подбежавшая спутница.
– Он не только прозрачный, но и, похоже, невесомый, – прошептал Гаузен. Слова недовольства принадлежали призраку в длинных одеждах, чья тонкая блеклая фигура просвечивала и подрагивала, будто пламя свечи от легкого вздоха. Забывшись, Гаузен даже чуть было не выронил факел на разбросанные всюду бумаги, но успел перехватить его другой рукой.
– Поосторожней тут! – гневно потрясая бородой, предупредило привидение. – Ты так все скоро тут подожжешь! Хотя мне-то чего… Землетрясение «пережил»! Чего уж мне какой-то пожар?!
– Ну и развел же ты тут грязь, старик, – попытался оправдаться юноша, все еще не оправившись от потрясения.
– Да пусть хоть еще тысячу лет пройдет – ни за что не уберу, – ответил ворчливый голос.
– Вокруг лежит столько книг… Ты, наверное, перечитал их все не по одному разу? – вкрадчиво поинтересовалась юная спутница Гаузена, которая, похоже, вспомнила, зачем она сюда явилась.
– Книги? Да кому они нужны! Утеха для бездельников! – вновь загрохотал бородатый призрак.
– Как же ты можешь так говорить? Ты же библиотекарь! – не смогла сдержать возмущения девушка.
– Библиотекарь?! Разве я похож на этих праздных лентяев?! Я честный уборщик! Посмотрите, каким я был красавцем… – тут призрак приблизился к мусорной куче и откопал оттуда изрядно растрескавшийся череп.
– Ну, ты посмотри, что за парочка… Мертвец и еще мертвее, – ухмыльнулся Гаузен, не заметив, как осуждающе посмотрела на него девушка при этих словах. Но призрак, похоже, не расслышал едкого комментария юноши, и Гаузен решил узнать еще чего-нибудь интересного о загадочной специфике загробной жизни:
– А борода отросла и волосы на голове выпали при жизни или… – но договорить не успел, так как острый локоток его спутницы вонзился ему в живот.
– Все мы когда-нибудь облысеем… У скелетов на черепе ничего, кроме плесени, не растет, – горестно покачал своей головой призрак.
– Наверное, он мел пол своей бородой. Потому-то здесь так неприбрано, – думал юноша, пока пытался отдышаться, уже не решаясь высказать свои мысли вслух.
– Но превратиться мне в поганца-переростка, если я когда-нибудь наведу уборку в этой проклятой библиотеке, – будто прочитал мысли Гаузена бывший уборщик. – После того, как они меня предали!
Тут старик принялся проклинать неизвестно кого на весь зал:
– Сволочи! Столько уже лет здесь торчу! Хотя бы колоду карт оставили пасьянс раскладывать вместо этих дурацких книжек!
– Вы хоть представляете, каково это быть призраком? – начал свой пространный монолог старик, не выдержав сотен лет безответной тишины. – Молчите! Я и так вижу, что не представляете. Быть привидением – это когда даже почесаться нельзя. Ибо призраку нечего чесать! Ах, как я любил чесаться. Так любил, что иногда расчесывался до крови, и где теперь моя кровь? Мертвому все наоборот – твердые стены теперь не составляют мне никакого препятствия, но чистый воздух, пропитанный солнечным светом для меня совершенно непреодолим. Да я вообще не могу покинуть эту проклятую библиотеку, а ведь ее я успел возненавидеть еще при жизни…
– Уломать этого недоживчика будет непросто, – подумал Гаузен. – А если его не вытурить, то никакого замка не случится. Замучает он строителей своим нытьем.
Но призрак и не думал успокаиваться:
– Не перебивайте! Вот при жизни мне не давали и слова произнести, все чего-то приказывали, заставляли… А ведь я так любил поспать! А сейчас я даже глаз сомкнуть не могу – у меня их попросту не осталось! Вечное бодрствование какое-то получается. А все мое нынешнее существование – это сущий кошмар наяву. Кошмар, затянувшийся на несколько сотен лет! А ведь так хочется забыться в сладких грезах, положив голову на мягкую подушку… Ах, как я любил вздремнуть! Эта любовь ко сну меня и погубила… А все из-за этих книжников! Из-за этих умников! Библиотечных червей с гнилыми сердцами! И я отдал им лучшие годы своей жизни! Или нет, постойте-ка… Это были худшие годы в моей жизни!
– Если бы у меня было столько золота, сколько он сидел в подземелье, – подумал про себя Гаузен, которому изрядно надоела болтовня призрачного старикашки. – То я не рылся бы сейчас в мусоре, а купил бы себе замок из зеленого камня… А еще корабль из красного дерева. А то некоторые… – тут Гаузен многозначительно зыркнул в сторону девушки, – держат меня за голодранца какого-то.
Но девушка не обратила на этот взгляд никакого внимания, так как, похоже, хотела о чем-то спросить призрака, но не знала как. Гаузен, не дожидаясь, пока она соберется с мыслями, решил прервать поток сознания призрака и пустить в дело свой скромный дар вежливого обращения с окружающими:
– Крутить-колотить! Вот ведь трепло призрачное! Проповедник обдолбанный! Пылесборник зачуханый! Распричитался тут, как последний побирушка на базарной площади! Я сколько лет провел среди всяких заумных зануд, и не жалуюсь каждому встречному, какой тяжелый отпечаток оставило мне в жизни общение с ними. Катал я их на тележке! Шибко начитанных не любишь, старичок-лысовичок? Держись от них подальше, Катапак подери! А при случае давай незаметно пинка, чтобы мордой в навозную кучу! Тебя что, поросячьего огрызка, на цепи держали, как последнего вшивого пса? Сцапал бы все самое ценное барахло темной ночью, да свалил через окошко, а эти тощие крючконосы бы тебя еще долго проклинали, как ты их сейчас!
После слов Гаузена в подземелье стало совсем тихо и спокойно. Девушка замерла от ужаса, а призрак – от удивления.
– Вот-вот! Я об этом тоже думал, – неожиданно согласился призрак, по-видимому, соскучившийся по обыкновенной площадной ругани. – Каким же я был идиотом, когда согласился на все это? А вы, – с некоторым одобрением обратился он к парочке искателей приключений, – мне сначала показались такими же умниками, что заточили меня здесь.
– Это мы-то умники? Да кто тут кого оскорбляет?! – возмутился Гаузен, сподобив призрака на новые откровения.
– Вы себе представляете – я был единственным человеком, который занимался делом в этом ордене. Когда остальные перебирали бумажки, я разгребал грязь. Да если бы не я – они давно бы все передохли! Они бы задохнулись в пыли, как мухи в закупоренной бутылке. Понимаете? Я каждый будний день спасал им жизни! И как они со мной поступили? Они бросили меня помирать, как рыбу, выкинутую на берег! Да если бы я знал наперед, я бы их всех… передушил во сне, – и призрак выкрутил свои призрачные руки, сдавливая воображаемые шеи… – Поджег бы всю их библиотеку, – он взмахнул руками, изображая пожар. Я бы… – тут он торжествующе замахал вытянутым указательным пальцем, похоже, отыскав из всех пыток самую страшную. – Я бы перепутал им все закладки в книгах!
– Старик, с такими замашками тебе в палачи надо было идти, – с тенью укора дал запоздавший на несколько сотен лет совет юноша.
– Да если бы вы знали, что они со мной сделали, – немного пристыжено пожаловался призрак. – Вы бы подписались под каждым моим словом. Ибо я сам ни писать, ни читать не умею…
– А ты не можешь поподробней рассказать о том, как тебя обидели? С самого начала? – наконец, подала голос девушка. – Может, тебе еще получится как-то помочь?
– Да как мне уже поможешь, – махнул рукой призрак.
– Нам будет легче понять друг друга, – поддержал спутницу Гаузен, про себя подумав: «А заодно понять, как поскорей избавиться от тебя». – Разница поколений, то, се…. Ну, действительно, не секрет же?
Старик заколебался в прямом и в переносном смысле, продемонстрировав лишний раз свою призрачную физиологию. Похоже, в нем все еще боролись сомнения, не подосланы ли его обидчиками эти незваные гости? Но, решив, что подобное их незнание скорее говорит об обратном, старик справился со своим гневом и начал рассказывать все по порядку:
– Это произошло во времена правления четырех королей. Тогда я работал уборщиком в ордене Охранителей Книг…
– Может, книгохранителей? – поправил Гаузен.
– Не перебивай! – шепнула девушка, а призрак счел своим долгом уточнить:
– Они не только хранили, но и охраняли, не давая… Как они там говорили? Ценному знанию попадать в чужие головы. Потому и охранители.
– Может, тогда, охранники? – не сдавался Гаузен.
– Охранникам все равно, что охранять, а эти знали, так что охранители, понятно? – снова начал закипать призрак.
– Как скажешь, дедуля, – снисходительно согласился Гаузен. – Чего ж тут не понять! Наверное, орден был ну просто охрани-и-ительный! – последнее слово он намеренно растянул, изображая восторг.
– Если ты не объяснишь своему другу, что старших нужно хоть немного уважать… – устав препираться, обратился призрак к девушке.
Ни слова не говоря, спутница Гаузена поудобней ухватила свой посох и так стукнула его по макушке, что юноша присел почти до самого пола.
– Ну, вот так они со мной и обращались… – то ли одобрительно, то ли осуждающе произнес призрак и стал рассказывать дальше:
– Меня звали Эрмин. Сейчас уже никто не помнит мое имя, да и тогда никто на меня особого внимания не обращал. До поры до времени не замечали… Пока не найдут какую-нибудь пылинку. А найдут – такой крик поднимут: «Эрмин, ты развел грязь! Эрмин, из-за тебя вокруг плесень! Эрмин, в углу паук сплел сеть! Эрмин, крысы погрызли кожаный переплет! Да как будто я их нарочно разводил! А ведь могли и канделябром по спине приложить! Я еще удивлялся, что вроде ученые люди, и добрее должны быть! Но потом я понял, что кругом меня окружают одни только негодяи!
– Вот-вот, – прибавил Гаузен, все еще потирая ушибленное место и недовольно поглядывая на свою обидчицу. – От ученых добра не жди. Ученость только и служит, что для оправдания всяких гадостей, вроде мучения ящериц или пускания крови.
Глаза привидения благодарно полыхнули, и его тон сменился с озлобленного на жалостливый:
– И что я им сделал? Ну, иногда воду на книги проливал. Бывало, о метлу мою запинались. Ну, любил поспать, но кто же не любил?
– Слушай старик, а ты умер таким или за все эти сотни лет состарился? – мелькнуло в голове у Гаузена. Ему вдруг опять стало интересно, стареют ли привидения? Но он решил не задавать этот вопрос, понимая, что этим может снова разозлить призрака.
– Да что им мог сделать такой жалкий старик, как я, – вновь запричитал Эрмин.
– Ага, значит, помер в старости. Ну, так чего расстраиваться? И так ему недолго оставалось, а тут еще и почти что бессмертие привалило, – подумал Гаузен, благоразумно промолчав.
– Тогда я не понимал причину их пренебрежения, но за долгие годы неусыпных ночей мне все стало ясно. Эти буквоеды попросту ненавидят простых людей! Для них я был букашкой, и меня расплющило как букашку. По их вине! – рассуждал призрак, распаляясь все больше и больше.
– Неслабо, наверное, пристукнуло… – посочувствовал Гаузен.
– Лучше тяжелое ранение, чем легкая смерть! И любая смерть лучше этого! Уж лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас! – не прекращая, лил потоки гнева призрак.
– Тебя что, книгой придавило? – не выдержал Гаузен.
– Если бы все было так просто! – даже и не думал закругляться призрак. – Однажды, после длинной ночной смены я очень крепко спал. И, по-видимому, пока я спал, случилось землетрясение или еще какая-то ерунда. Как сейчас помню свой последний сон:
Будто бы я пошел в лес по ягоды, а они на деревьях растут. И я прыгаю, прыгаю, а еще думаю – надо назад вернуться, лестницу взять. Тут меня как ягодкой по голове и шарахнет! И темнота. А когда очнулся и понял, кем я очнулся, то лучше бы и не просыпаться вовсе! Сами-то книжники убежали, а меня будить не стали. А потом, видимо от встряски, факелы со стен попадали и подожгли то, что не было завалено камнями. После этого я превратился в какую-то ерунду. Нежить – вот подходящее слово. Ведь никому не захочется так жить. Кто-то скажет, что это бессмертие! Но ведь я… Я никогда не просил об этом!
– Всегда так тяжело, когда кто-то, кого ты знаешь очень давно, погибает… И ты ничем не можешь помочь, – печально произнесла девушка, которой стало жалко несчастного старика.
– Это им-то было жалко? Да ничего подобного! – возразил неупокоенный уборщик. – Потом эти проклятые книжники вернулись. Думаете, они вернулись справиться обо мне? Как бы не так! Они даже не стали хоронить мои останки должным образом! Они искали свою главную святыню – Книгу Знаний. И вот тут их ждала маленькая неприятность! Книгу-то я надежно спрятал – не подкопаешься. А если они были близки к ней, то я незаметно перепрятывал ее. Так что не книжка им вышла, а заячья припрыжка.
– А что случилось потом? – взволнованно осведомилась девушка.
– А потом мои останки лежали на полу, пока их не сгрызли мыши… Впрочем, не надо плакать обо мне, ведь я давно уже мертв, – погрустнел от неприятных воспоминаний призрак.
– Ну, хоть мышам была какая-то польза, – ехидно шепнул Гаузен девушке. Она бросила на юношу взгляд, полный ненависти, и снова обратилась к Эрмину:
– Я хотела узнать, что случилось с Книгой Знаний?
– Я так и знал! – вновь разозлился призрак. – Вы оба – из ордена Охранителей Книг. Вы ничего от меня не получите! Убирайтесь отсюда немедленно! – в своем гневе призрак поднял небольшой смерч, в котором закрутилась пыль, перемешанная с обрывками страниц, и с каждым мгновением вихрь становился все сильней. Девушка успела закрыть лицо плащом. Плащ же Гаузена был слишком коротким после недавней стычки, и он пытался закрыть лицо руками.
