Текст книги "Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ)"

Автор книги: Сергей Кочетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

Глава XVI

Гаузен захватил погрома и отправился в путь. Лес, в котором должны были оказаться бандиты с украденным яйцом, был намного дальше от города, чем монастырь, так что у Гаузена было время хорошенько поразмыслить. Да и Шанто не особо отвлекал его разговорами.

Гаузен снова подумал о том, что оставил Ленона одного. Но почему одного? В монастыре полно умников, которых интересуют одни только книги. Хотя, по его мнению, обитатели монастырских застенок скорее походили на идиотов. Раньше бы он не удержался от шутки, что Ленон нашел себе подходящую компанию, но теперь ему было тоскливо. Впрочем, оставляя друга в монастыре, он давал ему больше шансов на скорое возвращение домой. Конечно, он помнил, что без него Ленон часто нарывался на неприятности, но ведь с Лин он был до конца? И разве смог он ее защитить? До сих пор судьба девушки оставалась неизвестна, и даже расспросы в монастыре не дали ничего нового.

Тут юноша подумал, а что если не все бандиты отправились в лес? Что если они разделились? Наверное, зря он не дал Ленону как следует покопаться в книге на эту тему. Но тогда ему все казалось очевидным. К тому же, реликвия и в лучшие свои времена неохотно делилась информацией о судьбах других людей.

Гаузен рассчитывал тихо выкрасть яйцо, так как бандиты, наверное, считают, что он от них прячется. Погрома бы он оставил неподалеку, чтобы в случае чего, позвать его на помощь. Юноша понимал, что столкновение может перерасти в серьезную битву.

Тут Гаузен подумал, а что если бандиты не разделились, а наоборот решили разделить Ленона и Гаузена? Похоже ли это на коварный план Арсина? Наибольшую опасность для них представляли погром и трофейная сабля-камнерез. Да и монастырь, хоть и был тайным отделом ордена Всемзнания, но, может быть, Арсину было известно о его местонахождении? О Книге Знаний он же знал давно и искал ее всю жизнь. Конечно, злокозненный храмовник был готов на любой, даже на самый запутанный и хитроумный план, лишь бы только наложить на нее свои руки. Только сейчас Гаузен понял, насколько он глупо поступил, бросив Ленона вместе с книгой.

– Как же я до сих пор не понял? Ведь каждый раз, когда мы разлучаемся, с нами происходят несчастья! Мне казалось, что я позаботился о друге, а вместо этого я оставил его в беде! – воскликнул Гаузен и прибавил:

– Шанто, мы поворачиваем назад!

Тем временем Ленон начал потихоньку устраиваться в монастыре. Хотя он еще не обзавелся собственной комнатой, но ему вручили накидку с капюшоном, которую он тут же надел, решив не обижать монахов. Новый элемент одежды пришелся ему впору, и он быстро оценил его по достоинству среди гуляющих по обители сквозняков. Устав слоняться по монастырю, юноша подошел к окну. Он увидел, как к стенам монастыря подходит группа монахов. Тут первый из них скинул капюшон, и Ленон узнал человека, который сжег его паспорт. Он что-то сказал привратнику, и тот начал отворять дверь. Ленон пытался предупредить, но его крик не был услышан. Тогда он побежал вниз, чтобы спасти Книгу Знаний. Он вспомнил, где она была оставлена монахами, и быстро схватил ее со стола.

К этому моменту прибывшие лже-монахи скинули робы и ворвались в монастырь. Местные служители, привыкшие к сытой праздной жизни, не оказывали захватчикам никакого сопротивления, разбегаясь в ужасе, либо пытаясь где-то спрятаться.

– Не сжигайте здесь все раньше времени, – услышал чей-то возглас Ленон и успел схватить Книгу Знаний. Тут в библиотеку ворвался Арсин и ткнул пальцем в юношу:

– Верни книгу, мелкий пакостник!

Ленон вскочил на стол и уже с него забрался на ближайший книжный шельф. С несвойственной для себя ловкостью юноша начал перепрыгивать с одного шкафа на другой. Увидев это, бандиты обрушили шкаф, а за ним, как домино, начали валиться остальные книжные полки. Но в последний момент Ленон успел прыгнуть и зацепиться за перила второго этажа. Выкарабкавшись, юноша побежал наверх, чтобы позвонить в колокол и поднять тревогу.

Услыхав, что вдали звонит колокол, Гаузен резко прибавил ходу. Ворвавшись в монастырь вместе с погромом, юноша столкнулся с Зубочистом и помощником Арсина. Похоже, что те не исключали того, что им придется иметь дело с Гаузеном и его сверхпрочной саблей, поэтому оба тут же спрятали свои клинки и вытащили дубинки. Пока юноша размышлял, как ему разобраться одновременно с двумя противниками, из-за его спины выскочил Шанто. Погром схватил скамейку и огрел бандитов, не дав им возможности пожалеть о своем поспешном решении заменить смертоносное оружие деревянным. Тут на помощь своим приспешникам, которым, впрочем, помощь уже не требовалась, выскочил Арсин. Но вместо оружия он достал деревянный сундук и открыл крышку:

– А вот и подарок для нашего большого друга! – издевательски проверещал храмовник и кинул в погрома осиным ульем. Похоже, погромы сильно боялись ос, так как Шанто в страхе удрал прочь, несмотря на увещевания Гаузена остаться. Юноша понял, что ему придется сражаться в одиночку. Но, оглянувшись, он заметил, что Арсин снова куда-то скрылся. Обыскав бесчувственные тела нападавших, Гаузен нашел у Зубочиста яйцо драконихи. К счастью, на нем не было ни царапины. Тут юноша спохватился, что в пылу битвы забыл про Ленона и поспешил ему на выручку.

На пути к колокольне перед ним предстал Кловиад. Предводитель разбойников не стал таскать с собой два комплекта оружия, а вместо этого вооружился деревянным щитом и огромной палицей, которую украшали металлические шипы. Более того, все тело головореза покрывали деревянные доспехи, так что Кловиад скорее был похож на игрушечного рыцаря, резко прибавившего в размерах. Гаузен понял, что у него мало шансов пробить защиту своего злейшего врага. Увернувшись от сокрушительного удара, юноша решил сбежать, судорожно перебирая варианты спасения после того, как отыщет своего друга.

Добравшись до колокольни, Гаузен взлетел по ступенькам и обнаружил на самом верху съежившегося от страха Ленона, чьи пальцы намертво вцепились в Книгу Знаний. Велит жестом показал ему, что он должен молчать и тоже спрятался в тень, лихорадочно соображая, что делать дальше.

– Гаузен, где ты? – угрожающе раздался снаружи голос Кловиада. – Отдай книгу и я, так и быть, пощажу твоего друга!

Голос становился с каждым шагом все громче. Гаузен понял, что скоро их убежище будет раскрыто.

– Знаешь, по ком звонит колокол? – отозвался Гаузен.

– Опять твои дурацкие загадки? – судя по тону, немного подрастерялся разбойник. Юноша почувствовал, что тяжелая поступь деревянного рыцаря раздается все громче. Кловиад вошел в колокольню.

– Он звонит по тебе, ублюдок! – отчаянно закричал юноша, и, выгадав момент, изо всех сил ударил саблей по каменной балке, на которой держался металлический купол. Железная махина ухнула вниз, миновав несколько пролетов, и приземлилась, наполнив окрестности раскатами ужасающего звона. Гаузен посмотрел вниз. Неуклюжие доспехи сослужили плохую роль – Кловиад не успел отскочить.

– Ленон, тебе лучше не смотреть вниз, – мрачно посоветовал Гаузен.

– Говори громче, у меня уши заложены, – пожаловался Ленон. Он пожалел, что не захватил из дома огромных наушников. Даже без музыки они бы ему здорово пригодились, пока он бил молотом в колокол.

– Не пробыл здесь и дня, а уже монахам в кости все деньги проиграл и даже уши заложил? – не растерял чувства юмора Гаузен. – Ну-ка сними капюшон.

Ленон снял накидку, и Гаузен с облегчением убедился, что на ушах его спутника нету крови.

– Скоро оклемаешься, – успокоил Гаузен, и они начали осторожно спускаться вниз, минуя останки разбойника, придавленного колоколом. От удара шлем Кловиада скатился на землю. Злорадная ухмылка вместе с кровью медленно сползала с его губ, оставляя на мертвеющем лице почти что счастливое выражение. Гаузен еле удержался, чтобы не сплюнуть от отвращения. Ленон же, не вынеся ужасного зрелища, пулей выскочил наружу. Подобная поспешность дорого обошлась ему. Из укрытия выскочил Арсин, который ударил Ленона в живот, отчего тот скрючился и выронил Книгу Знаний. Гаузен с саблей наперевес устремился на помощь своему другу, но Арсин всыпал ему в лицо какой-то порошок, отчего юноша на миг потерял зрение. Ленон, претерпевая боль, выхватил из сумки флягу. Он точно помнил, что на этот раз там плещется вода. Пока он промывал своему спутнику глаза, Арсин уже успел скрыться.

– Проклятье! Он опять нас одурачил! – ругался Гаузен, к которому постепенно возвращалось зрение. – Он только и ждал, чтобы моими руками убрать с дороги всех разбойников, не оставив других претендентов на книгу.

– Мы можем попытаться догнать его, – успокаивал друга Ленон.

– Куда уж там! – сокрушался Гаузен. – Ему только глянуть в книгу – и нет его.

Но, немного придя в себя, друзья все-таки решились отправиться по следу Арсина, хотя понятия не имели, куда он отправился. Но, не успев выйти далеко за ворота монастыря в лес, они натолкнулись на другого своего знакомого.

– Шанто! Где тебя носило? – воскликнул первым Гаузен.

– Меня осы чуть не съели, но потом отстали. И я побежал обратно. И еще вот, – тут погром сунул руку в свои широкие штаны и вытащил вещь, еще недавно казавшуюся безнадежно потерянной.

– Книга Знаний! – обрадовался Гаузен. – Откуда ты ее достал?

– От лысого монаха. Я столкнулся с ним в лесу…

– И что? – нетерпеливо перебил Гаузен.

– А я у него спрашиваю: Извините, а что вы ели на завтрак? А он мне отвечает: Бобы.

– А ты что? – поинтересовался Ленон.

– А я его спрашиваю: А мяса не ели? А он мне отвечает: Катапак в этом месяце мясо есть не велит. Если было бы можно, я бы вас обязательно угостил.

– Ну а ты что? – хором спросили друзья.

– А я ему и отвечаю: Спасибо, но мне кажется, я уже нашел…

После этих слов в воздухе повисло неловкое молчание. Ни Ленону, ни Гаузену не хотелось знать дальнейших подробностей.

– Он оказался не таким уж и плохим, каким казался, – смущенно добавил Шанто.

Спрятав книгу в сумку, друзья вернулись в монастырь. Монахи, перепуганные недавним нападением, потихоньку начали выползать из своих укрытий. Тут Гаузен увидел брата Конора и приблизился к нему, чтобы сообщить неприятную новость:

– Все хорошее, что я слышал про орден Всемзнания – было не про вас! Я тут подумал и решил, что этот монастырь – недостаточно безопасное место, чтобы оставлять здесь Книгу Знаний. Я лучше поищу адептов ордена, которые больше разбираются в этом деле. Пусть даже мне придется добираться до самой Альдории!

Монах, все еще не пришедший в себя после разгрома, похоже не возражал. Гаузен же, забрав Ленона из монастыря, вернулся в город. Там друзья направились в таверну.

– Мы хотим получить обещанную награду деньгами, – сообщил Гаузен трактирщику, показав яйцо.

– Такого уговора не было! – заупрямился хозяин таверны и предложил сумму, куда меньшую реальной стоимости лошадей.

– Хорошо, тогда давай лошадьми, – сделал вид, что передумал Гаузен. – Продам их где-нибудь по дороге.

Трактирщик, похоже, смекнув, что самому бы ему удалось более выгодно продать лошадей, все же повысил награду до размера, устраивавшего обе стороны. Получив плату, Гаузен начал складывать деньги в кошель, но тут он вспомнил про своего друга:

– Ленон, половина полагается тебе, – предложил Гаузен.

– Пусть лучше хранится у тебя, – скромно отказался Ленон.

Тут Гаузен вспомнил про Шанто и предложил ему треть от полученной суммы.

– Да я же не ради денег старался, – попытался отказаться погром.

– Позабыл что ли, что ты торговец? Какой еще торговец будет отказываться от денег! – раздраженно перебил Гаузен. Поколебавшись, Шанто протянул руку и высыпал монеты в карманы своих широченных штанов.

После этого Гаузен немедля отправился к драконихе. Вообще-то он пытался объяснить Шанто, что они с Леноном отправляются в полет, в котором ему вряд ли найдется место, но погрому захотелось провожать друзей до последнего. Решив, что в пути он им все равно не помешает, все трое снова отправились на гору.

Зайдя в пещеру, друзья обнаружили Грозу на прежнем месте.

– Как и обещали, целое и невредимое, – протянул Гаузен яйцо, и дракониха тут же благодарно обхватила его хвостом и придвинула к себе поближе.

– Похитители вас больше не побеспокоят, – добавил Гаузен. – Так что можно смело отправляться в путешествие.

– Придется подождать, – заявила Гроза. – Полет-то я обещала после возвращения, но не сказала, что полечу сразу, как только вернетесь.

– А сколько ждать? – насторожился Гаузен, не ожидавший подобного поворота.

– Ну, пока вылупится, да пока выращу и поставлю на крыло, чтобы дракончик смог за себя постоять. Мало мне одного похищения! – сердито поведала дракониха.

– Но ведь полет – это ненадолго! – запротестовал Гаузен.

– Я тоже в прошлый раз отлучилась буквально на пару мгновений! Вернулась – а яйца уже и след простыл! Если не собираетесь лететь – то так и скажите. Могу возместить отмененный полет из своих сокровищ, – стояла на своем дракониха, решившая полностью положиться на материнский инстинкт.

Гаузен уже хотел было сдаться и взять деньги, на которые потом можно было приобрести лошадей. Но даже верхом они могли бы не успеть до истечения срока годности лекарства.

– Вам не обязательно оставлять яйцо без присмотра! Шанто сможет приглядеть за ним, – пришел на выручку Ленон.

– А он не съест яйцо? – с опаской поинтересовалась дракониха, осматривая великана. Несмотря на свойственную ему большую часть времени миролюбивость, погром выглядел весьма внушительно.

– Я не ем яйца! И вообще я не ем животных в любом виде! – обиделся погром.

– Без него мы не вернули бы яйцо! – вступился за Шанто Гаузен.

– Если так, то, думаю, можно и полетать немного, – в конце концов согласилась Гроза и начала разминать крылья.

– Не вздумай его высиживать, – пригрозила дракониха погрому уже на выходе. Ленон с Гаузеном помахали на прощание своему большому другу, и, усевшись верхом, обхватили дракониху за шею.

– А нас никто не собьет? – посмотрев вниз, испугался Ленон уже в полете.

– Из лука не достанет. Разве что из баллисты, но такие обычно стоят на замках, а до Вейносты мы все равно не долетим. Ну а маги обычно не сбивают случайно пролетающих драконов, – успокоил друга Гаузен.

– Не накликайте мне тут беды! – возмутилась дракониха. – Не хватало, чтобы мой детеныш воспитывался погромом-вегетарианцем. Представляете, каким нежизнеспособным он вырастет? Да он с голоду помрет!

Ленон вспомнил, что нельзя отвлекать пилота разговорами, даже если тот одновременно является транспортным средством, и решил молчать весь оставшийся путь, любуясь проплывающими под ними красотами Велитии, к которой он уже начинал понемногу привыкать.

Глава XVII

Подлетев к дому Салочки, дракониха приземлилась неподалеку. Гаузен еще как-то вытерпел перелет, но вот Ленона совсем укачало. Пошатываясь, Ленон неуклюже слез с драконихи. Гаузен же ловким прыжком опустился на землю.

– До свидания, Гроза, – произнес Ленон и погладил рептилию по ноздрям.

– Не щекочи, а то чихну, – предупредила дракониха.

– Как жаль, что с хорошими людьми приходится расставаться, едва только познакомившись, – грустно вздохнул Ленон.

– Ленон, она даже не человек, – шикнул спутнику Гаузен, боясь ненароком обидеть летающее пресмыкающееся.

– Ну и что! – не понял намека Ленон. – Внешность не главное! У нее в груди тоже бьется сердце, полное доброты. А скоро она накормит ею своего новорожденного ребенка…

– Кхм, ну ты загнул, – удивился Гаузен тому, насколько чудовищно поверхностными были познания драконьей анатомии у Ленона. – Нам пора, госпожа Гроза, да и вам, наверное, тоже.

– Да уж, – снисходительно согласилась дракониха. – Если я еще немного рискну здесь задержаться, то мой драконыш вырастет вегетарианцем. Вернувшись, надо будет потолковать с этим погромом. Может быть, он согласится чистить мне зубы.

Взмахнув напоследок крыльями, дракониха отправилась в обратный путь. Ленон захотел посмотреть ей вслед, но Гаузен буквально силой потащил его в сторону домика.

– Салочка! – закричал Гаузен. – Салочка, мы пришли в гости!

Но никто не отзывался. Тут из дома с обеспокоенным выражением лица выбежала тетушка Галатея.

– Тетя Галантерея! – по привычке переврал имя торговки Гаузен. – Где Салочка?

Но швея была так взволнована, что даже не стала его поправлять:

– Салочка пропала! Когда я приехала, ее уже не было! Я везла товары в Вейносту на ярмарку и решила заскочить повидаться с ней. Но ее до сих пор нет дома, а я жду здесь уже давно!

– Ну, придется и нам подождать, – расстроился Гаузен. – Тетушка, я ведь ей лекарство привез. Оно должно помочь ей!

– Правда! Ты мой спаситель! – поначалу не поверила Галатея, но от избытка чувств тут же бросилась обнимать и целовать его.

– Полегче! Лекарство раздавите! – как только мог вежливо отбивался юноша. – Ленона целуйте. Без него ничего бы не получилось! – после этих слов тетушка отстала от Гаузена и накинулась на его спутника.

– Жалко, что так поздно, – оторвалась от церемонии благодарности тетушка и вздохнула.

– Почему поздно? – насторожился Гаузен. – Срока годности хватит еще на несколько дней.

– Я про церемонию выбора невест, – уточнила Галатея.

– Матушка моя гусыня! – воскликнул Гаузен. – Я же совсем забыл про нее!

– Я все поняла! – дошло до портнихи. – Туда Салочка и отправилась. Но у нее же нет шансов! Нам нужно догнать ее! Может быть, еще успеем!

Тетушка Галатея спешно начала распрягать лошадей из повозки.

– Как же это так? – обеспокоился Ленон. – Нас трое, а лошадей всего две. Он едва отошел от прошлого путешествия, и перспектива новой встряски его совсем не радовала.

– Не бойся, не оставлю, – успокоил Гаузен. – Сядешь позади меня. Главное, держись покрепче.

И они втроем отправились выручать Салочку.

Глава XVIII

Когда Ленон, Гаузен и тетушка Галатея ворвались в столицу Велитии Вейносту, они поняли, что далеко им проехать не удастся. Из-за проводимых торжеств улицы были полны народа. Оставив лошадей в ближайшей гостинице, компания побежала ко дворцу. Никаких приглашений у них с собой не было, но Гаузена, несмотря на длительное отсутствие, по-прежнему помнили, как слугу Леканта, и всех троих пустили через черный вход. Гаузен представил Галатею кухаркой, а Ленона – музыкантом. К ним особых вопросов тоже не возникло, так как на период торжеств всегда остро ощущалась нехватка рабочего персонала.

Вбежав в центральный зал, где должен был проходить смотр невест, они поняли, что опоздали. Церемония уже подходила к концу. Салочка каким-то образом затесалась в передний ряд невест среди иностранных принцесс и знати помельче.

Гаузен вспомнил, что, кажется, в древних свитках есть какой-то пункт, что согласно традиции на роль невесты могут претендовать и простолюдинки. Обычно у них не было никаких шансов, и мало кто из них становились королевами, но зато обеспечивалась хоть какая-то видимость равноправия благородных людей и простого народа. Лекант медленно осматривал ряды невест, среди которых Салочка заметно выделялась размерами ног. Их не смогло скрыть даже роскошное платье, которое запросто смогло бы сойти за королевское.

– А девчонка всерьез подготовилась, – подумал Гаузен, смотря на хитрые узоры и оборки ее одеяния. – Если бы я только появился здесь хотя бы на день пораньше…

Глаза девушки, не отрываясь, восхищенно следили за тем, кого она боготворила всю жизнь. Но застывшие в напряжении прекрасные черты лица Салочки, обрамленные светло-золотистыми вьющимися волосами, вместе с часто вздымающейся грудью говорили о небывалом волнении девушки. Гаузен опасался, что неудача настолько подкосит Салочку, так ждавшую этого момента, что потом она и вовсе откажется от лекарства. Прекрасные ноги будут ей больше ни к чему.

Тут Гаузен в изумлении увидел, как ненавистный ему Лекант остановил свой взгляд на Салочке. Несколько мгновений они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Нервным суетливым движением Лекант поднял руку и устремил свой палец на Салочку:

– Кто ты, незнакомка? – изумленно поинтересовался принц.

– Я Салочка, ваше высочество, швея, – только и смогла вымолвить девушка.

– Что же, Салочка, – произнес Лекант, осматривая платье девушки. – Велития потеряла искусную швею, но обрела прекрасную королеву.

Лекант подошел к Салочке, и, поддерживая, как мог, неуклюже повел ее в центр зала. Тем временем, все еще неловко, как пьяница за столб, держась за Салочку, Лекант решил произнести вдохновляющую речь:

– Слуги мои придворные! Верные мои подданные! Дорогие друзья! Сегодня вы видите перед собой самого счастливого человека. Ведь в этот день своим судьбоносным решением я обрел не только корону, но и любовь, которой я постараюсь поделиться со всеми вами. Каждый человек имеет недостатки, но кому дано право замечать их? Кто, как не простая девушка знает, чем мой народ живет, ест и пьет? Сам Катапак благословляет наш союз, и совместными усилиями при нашем правлении каждый бродяга обретет жилье…

Но Гаузен уже не слушал, и до его сознания долетали лишь отдельные обрывки выступления. Его голову занимали совсем другие мысли. Смотря на улыбающихся Салочку и Леканта, у Гаузена на его глазах сыпались все сложившиеся представления о мире, который его окружал. Неужели толстая корка злобы, которая закрывала сердце Леканта, треснула, и оно смягчилось? Неужели он уже не тот негодяй, которого он знал раньше? Что, если прекрасное чувство навсегда изменило его, сделав другим человеком – добрым, открытым и отзывчивым? Или он всегда был добрым человеком, но стеснялся показать это? Ведь только добрый человек выбирает сердцем, а не глазами?

Что если их судьба была предрешена свыше богами, и Гаузен вместе с лекарством был лишь маленькой шестеренкой? Сломайся которая или потеряйся, это все равно бы не остановило ту гигантскую машину, которая двигала их навстречу друг другу? Что если Гаузен всегда ошибался в Леканте, даже не подозревая, какой он на самом деле прекрасный человек внутри? Быть может, это Лекант всегда был справедлив к нему, потому что из них двоих настоящим негодяем был Гаузен? Тут юноше пришла в голову страшная мысль.

Если бы вдруг корабль Настара добрался до Вейносты, может быть, им с Лин ничего бы не грозило? Хоть Настар и был мерзавцем, он просто отвел бы их к Леканту, выполняя его приказ? Что если Лекант просто бы выслушал ее и отпустил, понимая, что Книга Знаний в руках ордена принесет куда больше добра? Просто Лекант бывает резковат и высокомерен, но это все наносное?

Ему припомнились слова Савушкина, которые он когда-то пропустил мимо ушей: «Неудачное перемещение между мирами может вызвать катаклизмы». Из-за этого, вероятно, и были уничтожены штаб ордена Охранителей Книг, остров со свободного архипелага, на который обрушились метеориты, и… корабль Настара вместе с Лин? Получается, что Гаузен собственными руками убил ее! Тогда на палубе он был почти уверен, что узнал ястреба Когтервача, который принадлежал принцу. Что ему стоило просто промолчать, не обратив на птицу внимания? Неужели все это время героем был Лекант, а Гаузен – лишь мелким проходимцем, который совал нос не в свое дело?

Юноша всматривался в красивые черты лица девушки, которые счастье сделало еще более благородными. Так ли она прекрасна, как Лин? За пару дней он смог бы познакомиться с ней поближе. Не издали, среди толпы. Он зашел бы к ней в дом, и она была бы рада ему, как самому дорогому гостю. Гаузен подумал, что если бы он успел на день пораньше, то, может быть, Салочка была бы благодарна ему, а не Леканту. От подобных мыслей Гаузен с трудом воздержался от того, чтобы разбить ампулу вдребезги.

Реакция присутствующих была так же противоречива, как и мысли Гаузена. Одни утверждали, что их государства или представители семей были оскорблены подобным выбором. Другие, наоборот, радовались, что Лекант сделал такой незавидный выбор, не дав другим могущественным кланам обрести еще больше власти. В конце концов, все вспомнили про тот самый пресловутый пункт в законах и вроде бы сошлись на том, что такое редко, но может произойти.

Закончив речь, Лекант покинул невесту, как этого требовала церемония, и пошел общаться с представителями знати, а Салочку облепили благородные дамы и прочие придворные представители, желая познакомиться и снискать расположение новоявленной королевы. Девушка все еще глупо улыбалась, по-прежнему не способная поверить в то, что ее мечта исполнилась.

Но тут Лекант взял под руку Салочку, и они отправились наверх.

– Пойдем вслед за ними! – решился Гаузен и, схватив Ленона за плечо, потащил его прочь из зала.

– А разве прилично будет следить за людьми в такой момент? – засомневался Ленон.

– А когда еще? – возразил Гаузен и объяснил:

– Не могу больше ждать! Такой груз на душе с этим лекарством! А вдруг не сработает?

Проследив за принцем и будущей королевой до самой спальни, спутники увидели, как дверь захлопнулась. Гаузен подошел поближе и приложил к ней ухо.

– Может, лучше постучаться и все объяснить? – тихо посоветовал Ленон, но Гаузен сделал знак молчать. Юноше не хотелось лишний раз встречаться со своим хозяином.

– Мне кажется, что мы виделись раньше… – услышал мечтательный голос Салочки Гаузен.

– Да, моя дорогуша, во снах, – согласился с ней Лекант. – Тебе надо полежать, отдохнуть от волнений. Тебя никто не побеспокоит. А я после вернусь. У меня государственные дела.

Услышав последние слова, Гаузен сделал жест, чтобы Ленон и Галатея прятались. Лекант вышел из спальни, запер дверь и удалился. Когда принц скрылся из вида, Гаузен вылез из своего убежища и позвал остальную компанию. Ему удалось раздобыть ключи от всех комнат, и он тут же ими воспользовался.

– Тетушка! – обрадовалась Салочка и приподнялась с подушек.

– Гаузен! – не менее радостно назвала юношу по имени девушка, и он удивился, откуда она его знает.

– Тетушка рассказывала о тебе, какой ты хороший. К тому же, на тебе курточка из ее лавки, – будто бы прочитав мысли юноши, пояснила Салочка.

– А это Ленон! – представил Гаузен спутника, которому было неловко, что девушка обделила его друга вниманием.

– Салочка, – взволновано начала тетя Галатея. – Они принесли тебе лекарство…

– Какое лекарство? – удивилась Салочка, которая от счастья позабыла обо всех своих проблемах.

– Лекарство от ног, – пояснил Ленон. – То есть для ног, я хотел сказать.

– Оно мне больше ни к чему, – простодушно возразила девушка. – Лики полюбил меня такой, какая я есть.

Похоже, она уже успела дать принцу ласковую кличку.

– Ты не о себе подумай, ты о принце подумай, – начала увещевать тетушка. – Да ты представляешь, сколько одни твои ноги весят? Он же пока нести тебя будет, всю спину себе надорвет.

– Может, он будет таскать меня на тележке? – засомневалась Салочка.

– А ты представляешь, как он любит ездить на лошадях? – вклинился в разговор Гаузен, которому, вообще-то совсем не хотелось заступаться за Леканта. – Разве тебе не хотелось бы скакать с ним рядом? Или держаться за его спину? Да и вообще, ноги для любви… кхм… не помешают.

При этих словах Ленон густо покраснел, а Салочка задумалась.

– Хорошо, – согласилась наконец Салочка, похоже, вспомнив, что мечтала избавиться от своего недуга всю жизнь. – Но нужно поторопиться. Я хочу, чтобы это было сюрпризом для Лики.

Гаузен достал ампулу и протянул Ленону, лишний раз обрадовавшись, что им удалось успеть вовремя.

– Слушай, Ленон, а почему вообще такой ограниченный срок годности? – вспомнил Гаузен.

– У нанороботов батарейки тогда разрядятся, – растолковал Ленон.

Он вытащил руководство по применению и начал внимательно читать его. Тетушка Салочки тоже принимала активное участие. Салочка приподняла платье, и Галатея вколола в каждую ногу по половине дозы. Потом тетушка, следуя инструкциям, сделала на ногах небольшие надрезы повыше голени, и поставила таз, чтобы стекал гной. Когда все закончилось, Ленон порылся в платяном шкафу и нашел пару лент, чтобы перевязать Салочке ноги. Салочка некоторое время любовалась своими новыми ногами, поболтала ими в воздухе, а потом попыталась осторожно вступить на них, поднявшись с кровати.

– Ой, Салочка! Ты же потеряла столько весу! Тебе обязательно надо покушать! – всполошилась тетя Галатея и, несмотря на возражения племянницы, выскочила из комнаты и побежала на кухню.

– Даже не знаю, как вас благодарить, – смущенно произнесла девушка. – Впрочем, знаю.

Тут Салочка прижала к себе Гаузена и поцеловала его.

– Спасибо тебе, Ленон, – не спрашивая, отблагодарила Салочка юношу таким же образом, отчего тому стало очень неловко.

– Если бы не Лин, – погрустнев, вспомнил Гаузен. – То нам бы никогда не достать лекарство. Жаль, что ее сейчас нет рядом.

– Я могу отблагодарить тебя за нее, – обрадовалась Салочка и снова придвинула Гаузена к себе.

Ленон хотел было сказать, что вакцину дал им лично космонавт Савушкин, но испугался, что Салочка в отсутствие последнего снова его отблагодарит. Тут Ленон услышал за дверью чьи-то шаги, и решил, что пугаться так пугаться, и спрятался под кровать. Гаузен же был немножко занят и не обратил на шаги внимания, подумав, что это тетушка Галатея возвращается с кухни. Ленон хотел предупредить друга, но было уже поздно.

Широким движением руки распахнув дверь, в комнату вошел Лекант.

– Что это… Что за? – никак не мог выговорить Лекант. Его глаза бегали то вверх, то вниз, так что нельзя было понять, чему он удивлялся больше – новым ногам Салочки или близости Гаузена с его невестой.

– Лики, это не то, что ты думаешь, просто он излечил меня от моей болезни. Теперь мы с тобой будем еще ближе. Ведь у меня такие же ноги, как у тебя, – пыталась заступиться за Гаузена девушка.

– Вот значит как… Как у меня, – никак не мог прийти в себя Лекант, у которого ноги были немного кривоваты. Чтобы принц удостоверился, что с ее ногами все в порядке, она подняла платье и показала ему свои здоровые ноги.

– Да как ты смеешь?! – чуть не задохнулся Лекант. – При всяких проходимцах!

Салочка хотела было вступиться за своего спасителя, но принц грубо толкнул ее на кровать:

– Чтоб сидела здесь и даже пискнуть не посмела, – пригрозил Лекант и выволок ошеломленного Гаузена из спальни.

– Спасай Салочку, – почти беззвучно, одними губами бросил Гаузен другу, прятавшемуся под кроватью. Не расслышав до конца, Ленон, тем не менее, все прекрасно понял.

Лекант захлопнул дверь и передал юношу вооруженной страже, а сам пошел следом.

– Давно тебя не видел, Гаузен, – на удивление спокойно произнес Лекант, ведя его куда-то. – Нам будет с тобой о чем поговорить.

Тем временем Ленон вылез из-под кровати:

– Что Лекант с ним сделает? – сходу задался вопросом юноша.