Текст книги "Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ)"
Автор книги: Сергей Кочетов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)
– В принципе, можешь заночевать здесь, – указала Галатея на груду тканей в углу. – Только сними сапоги и вымой ноги.
Гаузен, впервые за долгое время нормально отдохнул. И хотя от пережитого юношу не покидали беспокойные мысли, ощущение усталости, смешанное с чувством безопасности, погрузили его в глубокий сон до самого утра.
Глава VII
Когда Гаузен проснулся, плащ уже был готов. Расплатиться до конца с тетушкой Галатеей у него не получилось, и хотя она пыталась отказаться, он настоял, что оставит лошадь в залог.
– Только не надо на ней кататься, – не мог обойтись без остроты Гаузен. – В ваши-то годы уместней передвигаться на метле.
– Поосторожней со словами, юноша, – шутливо пригрозила добрая торговка. – Сегодня назовешь кого-то ведьмой, а завтра нарвешься на настоящую.
Но он пропустил эти слова мимо ушей, так как спешил в монастырь.
Вскоре он добрался до знакомых с детства дубовых храмовых ворот. Натянув на лицо выражение посерьезней, он начал стучать ногами в дверь.
– Кто там? – осторожно раздалось по ту сторону ворот.
– Ты знаешь, кто я такой? Не знаешь! Да кто ты такой, если не знаешь меня?! Я Пешеход – король Дороги! – не своим голосом закричал Гаузен, который решил отметить свое возвращение как можно более торжественным образом.
– Я не виноват! Я здесь не сам поставился, – испуганно пропищал невидимый сквозь дверь привратник.
– Разве вам не доложили о моем прибытии?! Я так просто этого не оставлю! – продолжил свои угрозы Гаузен и снова начал пинать в дверь ногами.
Испугавшись, страж открыл дверь, но когда увидел Гаузена в полный рост, похоже, засомневался в правильности своего решения. Зеленый плащ на юноше смотрелся вполне прилично, но отнюдь не по-королевски.
– Ноги надо перед дверью вытирать, а не стучать ими в нее, – недовольно оповестил монах-привратник.
– Колотушку тоже надо вытирать, а не покрывать грязью, – возразил юноша и, не спрашивая разрешения, шагнул вглубь монастырского двора.
– Куда вы направились? – попытался остановить юношу привратник.
– Куда надо, туда и иду! – оборвал на полуслове Гаузен. – А надо мне к вашему настоятелю Арсину.
Привратник покорно последовал, но вскоре поравнялся с Гаузеном, а после и вовсе обогнал, теперь уже уверенно ведя юношу вглубь. Петляя вслед по коридорам священной обители, юноша поймал себя на мысли, что он уже и позабыл, насколько запутанные коридоры в монастыре Катапака. У него даже создалось впечатление, будто его провожатый, вместо того, чтобы указать ему верный путь, водит его кругами.
Наконец, привратник довел Гаузена до библиотеки. Там его уже ждал известный ему храмовник Арсин. Посмотрев на него, Гаузен не мог сразу решить, что изменилось сильней в его старом знакомце – должность или наружность?
Лицо Арсина напоминало раздувшуюся тыкву, натертую воском, а выражение было такое странновато-благодушное, будто он только что проглотил перебродивший апельсин.
Вообще, Арсин был довольно упитан для монаха, но для настоятеля монастыря он был, пожалуй, даже худощав. И в данный момент он тем и занимался, что пытался победить свою неподобающую высокому посту худобу обильным обедом совсем непостного содержания. С прозорливостью заядлого обжоры он корпел над тарелкой, где груда котлет соседствовала с обильно умасленной горкой перловой каши со свиными шкварками.
– Как жуешь, Арсин? – громко поприветствовал Гаузен, отчего настоятель от неожиданности чуть не выплюнул свой обед. Но в последний момент Арсин сильно сжал губы, не дав обеду покинуть рот, а затем волевым усилием протолкнул свое пропитание вниз по пищеводу.
– Тебе следует есть больше овощей, Арсин, – снисходительно изрек Гаузен, довольный произведенным им эффектом неожиданности. Арсин, недовольный подобным отношением к себе, отложил еду и, будто бы не узнав Гаузена, обратился к привратнику:
– Белн, кого ты мне привел? Это тот, который яблоки в саду ворует? Поколоти его хорошенько, чтоб дорогу сюда позабыл, а если все-таки вспомнит – тащи сразу в тюрьму!
Гаузен уже был готов к такому приему, хотя не понимал, шутит ли Арсин или все же заважничал.
– Но это же… Знаете, это кто? – испугался привратник. Увидев реакцию простого прислужника, Арсин вместе с Гаузеном хором засмеялись.
– Представляю, что ты ему наговорил, – успокоившись, передал Гаузену Арсин и отпустил привратника.
– Я смотрю, ты хорошо устроился, – произнес Гаузен, намекая то ли на статус Арсина, то ли на его кушанья.
– Наверное, я должен поблагодарить тебя за это, – принял похвалу настоятель. – Своими выходками ты здорово сократил годы жизни моему предшественнику.
– Как будто я их один проворачивал! – возмутился Гаузен указанием на прошлые грешки.
– Веселые были денечки, – ухмыльнувшись, согласился Арсин.
– В моей жизни было столь много веселья… И так мало радости, – грустно добавил про себя юноша, но тут же отогнал эти мысли, решив сосредоточиться на настоящем.
– Я, между прочим, тоже неплохо устроился. У меня придворная должность! – с гордостью поделился Гаузен.
– Ну, удачи тебе! Может быть, ты тоже станешь когда-нибудь самым главным у себя во дворце, – с самодовольной насмешкой пожелал своему собеседнику Арсин. Услышав это, юноша немного поморщился. Он вспомнил о принце Леканте и цели собственного визита.
– Вообще-то у меня есть дела поважнее, – отказался от предложенной чести Гаузен. – Тебе случайно неизвестно, как можно добраться покороче до ближайшего ордена Всемзнания?
Вопросы о проблеме Салочки, а также о материальной помощи юноша решил отложить на потом.
– А зачем ты туда собрался? – удивился Арсин.
– Мне нужно кое-что им передать, – уклончиво ответил Гаузен.
– Тогда можешь оставить это в монастыре, – великодушно предложил Арсин. – К нам часто приходят служители разных богов, орденов и культов. Если придут из ордена Всемзнания, то я лично передам им твою вещь, или что у тебя там.
– Ага, ты, наверное, и награду решил прикарманить, – подумал юноша. Он уже засомневался, нужно ли показывать книгу приятелю детских лет, но подумал, что больше спрашивать не у кого. Да и в голове у него созрела небольшая шутка, наподобие тех, которыми он промышлял когда-то.
– Сейчас я тебе такое покажу, что ты забудешь про свой обед до самого ужина, – подумал юноша и вытащил книгу. – Может быть, здесь найдется ответ на мой вопрос?
Настоятель отодвинул тарелку, обсосал каждый палец, затем вытер руки о балахон и уже после этого аккуратно взял книгу. Листая страницу за страницей, он рефлекторно поднялся с места и подошел к окну, где было больше света. Гаузен тут же уселся за стол и решительно принялся за брошенный храмовником обед.
Арсин, возмутившись подобным поведением, с шумом захлопнул книгу.
– Я, конечно, мог бы подождать, пока подадут и на меня, но в этом случае я не буду уверен, что еда не испорчена или отравлена, – пошутил Гаузен и, капельку пожевав, добавил:
– А ты почитай, почитай!
Арсин, немного повыбирав между обедом и книгой, углубился в последнюю. Гаузен, тем временем, торопливо отъедался за предыдущие полуголодные дни.
– Ну что, узнал что-нибудь? – наевшись, полюбопытствовал юноша.
– Я ее узнал, – настолько серьезней обычного произнес Арсин, что Гаузен даже насторожился. – Эта книга пропала из нашей библиотеки несколько сотен лет назад!
– В какой-такой вашей? – удивился Гаузен. – Ты ведь служишь Катапаку, а не ордену Всемзнания!
– А кто тут говорит про орден Всемзнания? – спокойно уточнил настоятель. – Мой орден – это орден Охранителей Книг.
– Что ты врешь, Арсин! – не поверил Гаузен. – Орден Охранителей Книг разрушен много сотен лет назад! Я видел его обломки!
– Ты прав, Гаузен, – согласился Арсин. – Главная библиотека ордена была надежно построена и охранялась самым тщательным образом. Но настало время, когда все эти предосторожности вдруг оказались бесполезны перед лицом стихийного бедствия, чье появление никто не смог предсказать. Землетрясение, обрушившееся на окрестности, в которых был построен штаб ордена, не оставило от здания камня на камне.
А с падением власти четырех королей последние остатки ордена утратили всякую поддержку, и об ордене все позабыли. Все, кроме оставшихся служителей культа. Они смогли передать свои знания потомкам, наделяя их правом когда-нибудь возродить орден. Я один из этих потомков. Хоть я вступил в орден воды, но всегда мечтал возродить орден Охранителей Книг. И у меня есть право владеть этой книгой. Видишь? – тут Арсин показал на клеймо, выжженное на обложке книги. На нем была изображена раскрытая книга, на которой лежал ключ. – Это символ ордена Охранителей Книг. Она все эти годы сама шла ко мне в руки, – взволнованно поведал Арсин.
– Ну и дела. А я-то думал, что встретился с последним служителем этого проклятого ордена, – подумал Гаузен, но вслух произнес:
– Значит, она вам все-таки нужнее, чем мне? И какова будет награда за возвращение реликвии, казалось бы, уже безнадежно потерянной? Учти, каждая страница этой книги стоит не меньше серебряной монеты. И это только за одну сторону! А корки и вовсе тянут на сотню золотых каждая! – решил запросить небывалую сумму денег Гаузен, чтобы Арсин не смог расплатиться и вернул ему книгу обратно.
– Ты, кажется, не понял всю серьезность ситуации, Гаузен. У нашего ордена очень строгие правила. В случае несвоевременного возвращения принадлежащей библиотеке книги с человека, возвратившего книгу, взимается штраф в размере одной серебряной монеты за каждый просроченный день. То есть за несколько сотен лет, – тут Арсин замолчал и его брови усиленно зашевелились, по всей вероятности, принимая участие в сложной арифметической операции. – Учитывая состояние возвращенной книги, количество страниц, а также нехватку закладки итоговая задолженность, которую возвративший обязан возместить, составляет почти сто тысяч серебряных монет. И возвративший у нас ты!
Тут бровь Арсина, бросив подсчеты, иронично метнулась в сторону Гаузена.
Несколько мгновений пристально рассматривая выражение лица Арсина, Гаузен понял, что настоятель не шутит.
– А я еще денег в долг у него хотел попросить, – расстроился юноша и решил дать волю чувствам. – Катапак подери! Книга древняя, да еще и просроченная, к употреблению, наверное, непригодна – что же ты с меня требуешь?!
Тут Гаузен подбежал к Арсину и грубо вырвал у него из рук книгу. Похоже, от волнения, а может быть от жирной еды руки настоятеля стали излишне скользкими. В этот момент в дверях появился монах, размерами куда больше того, что привечал его на пороге.
– Послушай, Арсин! Давай просто сделаем вид, что я не приходил сюда, не ел твой обед и не показывал книгу. Забудем все те гадости в мой адрес, которые ты мне наговорил, а я спокойно ухожу так же, как и пришел – через дверь, – предпринял последнюю попытку вывернуться из неприятного положения Гаузен.
– Отдай книгу, Гаузен, – потребовал Арсин. – Ты же понимаешь, что тебе некуда бежать!
– Когда некуда бежать, есть куда лететь. А без доказательств нет обязательств, – подумал юноша. – Дружище, я тебя ненавижу! – бросил он напоследок и выкинул книгу в окно.
Тут же Арсин с монахом как по команде рванулись в разные стороны. Арсин – вниз по лестнице, чтобы подобрать книгу, а монах попытался схватить Гаузена. Эту попытку юноша пресек резким ударом тарелки с остатками еды по чужой голове. Монах повалился на пол, судорожными движениями рук хватаясь за волосы. Похоже, что несчастному богослужителю показалось, что от удара у него проломился череп и вылезли мозги, но то была лишь каша, перемешанная с соусом. Гаузену же предстояло падение куда более продолжительное.
Гаузен выскочил во двор вслед за выброшенной книгой. Юноша хотел зацепиться за дерево, но не рассчитал сил и расстояния и промахнулся. К счастью для Гаузена и к несчастью для его одеяния, он зацепился плащом за ветку, что притормозило его падение. Не выдержав, плащ порвался и Гаузен упал в кусты, заблаговременно примеченные еще на подходе. Книга, благодаря застежке, в полете не развалилась на страницы и тут же отправилась обратно в сумку юноши.
Успев миновать главные ворота, Гаузен выбежал прочь, размышляя на ходу:
– Ну и что же мне теперь вменяется? Неуважение к священнослужителю, оскорбление священнослужителя, сопротивление священнослужителю, избиение священнослужителя, осквернение пропитания священнослужителя… Преступления, конечно, тяжкие, но местечковые. За такое за три моря гнаться вслед не будут. Но задерживаться здесь все равно не стоит. Юнгой на первый же корабль! Хотя нет, поздно… Поздновато мне юнгой, в мои годы лучше капитаном!
Глава VIII
Далеко Гаузен убегать не стал, благо портовый город был не очень большой. К счастью для юноши, он знал, где можно попросить укрытия. Юноша вломился в лавку тканей, где в этот момент не было ни одного посетителя.
– Тетя Галантерея, у тебя вон сколько ткани, заверни меня во что-нибудь! – выпалил Гаузен с ходу.
Лавочница, раскусившая по позе и тяжелому дыханию, что Гаузену не до шуток, молча показала пальцем вниз.
– Тетя Галантерея! – отчаянно вскрикнул Гаузен. – Ваша юбка настолько огромна, что если я там спрячусь, меня могут совсем не найти! Я там просто потеряюсь на веки вечные!
– Грубиян! – обрезала лавочница. – Внизу есть люк – прячься там, а если собираешься хамить и дальше, то лучше поищи для своих пряток другое место.
На этот раз Гаузена полностью устроил предложенный вариант, и он молча полез вниз в открытый лавочницей люк. Торговка же подошла к окну и занавесила его тканью.
– И меня зовут Галатея, – недовольно проворчала торговка, когда за Гаузеном захлопнулся люк.
– Как тут темно! Даже КНИЖКУ нельзя почитать! – горестно подумал юноша, вспомнив причину своих злоключений. Он уж подумал постучать вверх тетушке Галатее, чтобы та опустила ему свечку, но благоразумно воздержался. Наверху стали доноситься голоса. Это были двое стражников, которых, вероятно, уже послал Арсин с целью заполучить книгу и отомстить Гаузену.
– Добрый день, госпожа Галатея! – отрывисто пролаял, похоже, самый главный из них. – Мы ищем одного опасного преступника!
– Ну, сколько можно говорить, капитан! – вежливо, но с ноткой раздражения прервала она. – Я честная лавочница и не связываюсь с контрабандистами. Вы меня уже замучили со своими проверками. Всех покупателей распугали!
– Никак нет, госпожа Галатея! Этот преступник не контрабандист, а плут, насильник, грабитель, вор… – начал перечислять стражник.
– Вот ведь навешали, песьи хвосты! – сердито подумал Гаузен. – Так и на суде во время приговора добавить будет нечего!
Тут капитан стражи прервал цветистое описание, похоже, подумав, а не переусердствовал ли он с данными характеристиками, и прибавил:
– И еще дерется!
– Насильник, вор и еще дерется?! Ах, же он мерзавец! Ах, же он негодяй! Да чтоб он под землю провалился и там и оставался на веки вечные! – с гневом и одновременно сочувствием к капитану и его тяжелой работе восклицала лавочница.
– Прошу прощения, вы его знаете? – осведомился стражник.
– Да за кого вы меня принимаете? – возмутилась Галатея. – Я честная лавочница и у меня только добросовестные покупатели! Лучше спросите у хозяйки увеселительного заведения госпожи Лаванды. Судя по описанию, это ее клиент. И раз уж вы ее увидите, напомните ей, что она уже порядком задолжала мне за те два шелковых рулона.
– Ты передашь! – отдал распоряжение капитан стоящему рядом подчиненному, который, похоже, заскучал. – Спасибо вам госпожа Галатея, вы очень помогли следствию, – поблагодарил слуга закона.
– Пустяки! – скромно откликнулась торговка на прощание.
– А чего это вы окно зашторили? И так ведь не видно ни зги? – удивился вдруг капитан стражи, уже было собравшийся уходить.
– А где мне еще повесить новые ткани, чтобы их было заметно?! – возразила тетушка Галатея. – Повесь я их на улице – так я не то, что отвернусь, слегка чихну, как их сразу же утащат. Сами знаете, какая сейчас уличная преступность!
– Моя вина, – с тяжелым вздохом признал капитан.
– И раз вы мне напомнили о новой поставке, передайте вашей жене, что вуали, о которых она спрашивала, появились на днях, – напомнила лавочница.
– Это уж я сам передам, – откланялся капитан стражи и удалился.
Тетя Галатея выждала некоторое время, чтобы убедиться, что стражники не вернутся, и заперла лавку изнутри. Затем она открыла люк и вызволила Гаузена, который все это время внимательно слушал.
– Ну, спасибо, тетушка Галатея, – начал рассыпаться в благодарностях Гаузен. – Я вам теперь по гроб жизни обязан. Шкаф на чердак затолкать или телегу из грязи вытянуть – вы тут же меня зовите, я мигом! Да мало ли я еще как могу помочь!
– Если хоть одно слово из только что сказанных про тебя – правда, то упаси меня Катапак от таких помощников! – побожилась торговка.
– Единственное мое преступление в том, что я порвал ваш прекрасный плащ, – сознался Гаузен и показал прореху.
– Забудь пока про плащ! – сурово оборвала лавочница. – Есть дела поважнее! Видишь ли, Гаузен, беды моей племянницы не ограничиваются ногами. Ей не помешало бы устроить семейное благополучие…
После этих слов готовность юноши на самопожертвование резко сошла на нет.
– Ну уж нет, тетя Галатея, – бесцеремонно заявил юноша. – Вы, конечно, может, и спасли мне жизнь, но распоряжаться ею вряд ли имеете право. Столь серьезное решение я не могу принять, будь это даже девушка с кудрявыми волосами, тонкой талией и с упругой… с упругой, эээ… Супругой я обзавестись сейчас точно не собираюсь! Да и вы только посмотрите на меня – я сущий голодранец! – и Гаузен снова продемонстрировал свой порванный плащ. – Какой же из меня… Слово такое есть… – призадумался юноша. – Ну, будущий муж… Скарамуш… Скоромуж… ЖЕНИХ, во!
– Прекрати! – положила конец измышлениям Гаузена насчет собственного семейного положения тетушка Галатея. – Деточке и так по жизни досталось, а такой сумасбродный спутник, как ты, будет еще худшим наказанием! У нее ноги так распухли, что ей скоро придется подыскивать себе новое жилье…
– Сочувствую, – добавил после неловкого молчания Гаузен, чье самолюбие было весьма уязвлено нелестной характеристикой. – Но, боюсь, мне пока неизвестно, как исцелить эту напасть.
– Да тебя лечить никто и не просит! – раздраженно перебила тетушка Галатея. – Знаем, какой ты лекарь – даже штаны заштопать не можешь, не то, что царапину залечить. Но ты ведь шатаешься по всей Велитии и за ее пределами. Ты бы мог разузнать, как помочь Салочке? – теперь уже с мольбой в голосе произнесла торговка.
– Не хочу обнадеживать, но я по возможности постараюсь. Помнишь, я тебе говорил, что схожу сегодня для этой цели к одному ученому человеку? Так то ж оказался идиот! Но теперь мне надо отправиться в другое место, которое кишмя кишит разными грамотеями. У меня есть одна штука, которая нужна им ну просто позарез. И я за эту вещь у них за все стребую! Ну и твою проблему не забуду упомянуть, – пообещал Гаузен, отметив, что, в общем, не стеснил себя какими-то особыми обязательствами.
– Как будто сами боги послали тебя на помощь! – обрадовалась тетушка Галатея. – Ты уж постарайся Гаузен, а я в накладе не останусь. До конца жизни в шелках ходить будешь, а уж Салочка с ее будущим мужем тебя просто озолотят.
– Так у тебя есть более достойная кандидатура на эту должность? – спросил Гаузен. Хотя он испытал облегчение, узнав, что от него больше не требуют невыполнимого, но в то же время, ощущая себя последней и единственной надеждой для Салочки, он неосознанно сблизился с ней. – И чем же он лучше меня?
– Ну, во-первых, он не прячется от стражи по подвалам – у него у самого подвалы ломятся золотом. А во-вторых – он очень нравится Салочке, – ответила тетя Галатея.
– И как же звать этого счастливчика? – не без зависти поинтересовался Гаузен.
– Лекант, принц Велитии, – коротко ответила тетушка Галатея.
– Лекант?! Принц Лекант! Ма-а-ат-тушка моя гусыня! Да большей сволочи я в жизни не встречал! Вот что, тетушка Галатея, как только ваша племянница излечит ноги – пусть бежит от этого придурка куда подальше. И эта лживая неблагодарная тварь еще величает себя принцем, а собирается стать королем! Да я бы таких не то, что на трон – в самую паршивую забегаловку не пускал бы. Я на него гну спину, как проклятый, а кроме проклятий в свой адрес ничего не получаю! – дал волю языку Гаузен, подумав, что раз задание выполнено, то уже не следует так строго блюсти тайну личности своего нанимателя.
– Ты работаешь на принца Леканта? – искренне удивилась торговка, но юноша ее не слушал:
– Серьезно, тетя Галантерея, даже не думай скармливать свою прелестную племянницу этому злобному чудовищу. Он высосет из нее всю кровь и обглодает косточки. Вместо старого недуга у нее образуется новый, более ужасный нарыв на теле по имени Лекант!
Да даже если он на нее с ее больными ногами позарится, как они танцевать потом будут, например? – ужаснулся Гаузен. – Я представляю, что из этого получится!
Тут Гаузен принял надменную позу, изображая своего принца:
– «Схватите эту мерзавку!» – закричит Лекант и от злости чуть не выронит костыли. А потом этот негодяй упрячет ее в темницу.
Вот уж просто удивительно, чтобы такой ловкий и энергичный человек, как я, работал на такого никчемного проходимца!
– Не задирай так нос, а то ты мне потолок поцарапаешь, – скептически отнеслась к отповеди Гаузена лавочница. – Слуги всегда мнят неизвестно что о себе и терпеть не могут собственных благородных господ. А ленивым слугам от них может порядком достаться. И поделом!
– Это я-то ленивый?! Да я уже несколько дней почти не спал! Весь убегался! – решительно возразил Гаузен.
– Убегался! Да вот только бегаешь ты да прячешься преимущественно от стражи! Другие хозяева таких слуг вешают! – заявила лавочница без капли снисхождения.
– Вешают?! – возмутился радикальностью решения юноша. – Да как только Лекант доберется до престола – он всех перевешает! О каком благородстве ты мне говоришь?
– Мне все равно кажется, что ты на него наговариваешь, – не отступалась торговка. – Вот Салочке он сразу понравился…
– С чего ты взяла, что он вообще пойдет за твою племянницу! Даже если ты за ней оставишь всю свою лавку в приданое…. Да что там лавку! Пусть хоть целый корабль, набитый доверху тканями! Это не сделает равными принца и твою Салочку, – благоразумно разъяснил юноша.
– Ну, ведь по обычаю он может выбрать себе невесту из любых мест и семейств, не взирая на положение. Именно с подобного брака началась эпоха процветания…
– И ты веришь в эту древнюю ерунду? – при этих словах Гаузен вспомнил другую историю, которую рассказала ему Лин, и заметно погрустнел при мыслях о девушке. – Серьезно, тетя Галатея, я не вижу какого-либо благополучного исхода в этом деле.
– Понимаешь, Гаузен, – продолжила Галатея, собравшись с мыслями. – Как только ее ноги станут нормальными, она превратится в самую прекрасную девушку во всей Велитии. Но главное не это, а ее мечта.
Как-то раз Салочка сидела дома и отмывала окно от слез, которые она проплакивала по своему недугу в свободное от работы время. Тогда-то она и увидела всадников, проезжающих по пути мимо ее дома. Один из них жевал вишню, которую доставал из кармана. Он-то и оказался принцем Лекантом. Он остановился около ее дома и спросил:
– Эй, крестьянка, далеко этой дорогой до Вейносты?
Девушка, завороженная тонкими чертами лица принца, его осанкой и благородным блеском глаз, смогла лишь покачать головой, но принц удовлетворился и этим ответом.
– А ты ничего, – бросил он ей на прощание и выплюнул косточку на землю.
И хотя он не видел ее ног, Салочку совсем не волновало это. От этих слов у Салочки потеплело на сердце, ведь впервые в своей жизни она была счастлива. Девушка подобрала с земли вишневую косточку и закопала ее прямо в огороде. А проклюнувшийся вскоре росток напоминал ей о визите принца. Девушка иногда даже целовала его, ведь косточка, из которой выросло деревце, побывала на губах у принца.
– Он не сказал Салочке ни одного гадкого слова, и теперь она думает, что принц от нее без ума. Вынужден вас разочаровать, тетушка. Без ума Лекант не от нее, а от рождения! – испортил трогательную историю Гаузен.
– Да как же ты не понимаешь, Гаузен?! – возмутилась Галатея. – Ведь любовь к принцу – это единственное, что согревает сердце Салочки в ее нелегкой жизни. Именно тогда она всем сердцем возжелала исцелиться. А больше у нее нет причин, чтобы вылечить свои ноги! Каким чудовищем я стану, если разрушу ее мечту, сказав Салочке, что это невозможно! Да я и сама поверила и прониклась ее мечтой. Несмотря на ее тяжкий недуг, она много трудится. Она шьет одежду для моей лавки и никогда ничего не просит взамен. Салочка – это самый близкий для меня человек. Я просто обязана помочь ей! А если же принц не выберет ее… Она будет страдать гораздо меньше, если приедет на церемонию и хотя бы просто поучаствует в ней. Если же она никогда не побывает там, то будет жалеть об этом всю жизнь!
Если еще недавно Гаузен размышлял, какую он получит награду, если провернет это дельце, несмотря на кажущуюся его неосуществимость, то теперь юноше стало совестно и сердце прониклось жалостью к незнакомой девушке. Но тут же в его голове возник другой вопрос, не касающийся оплаты:
– Послушай, тетя Галатея, неужели ты только сейчас решилась искать лекарство для своей племянницы?
– Что ты, что ты! – возмутилась лавочница. – Я ищу его с самого рождения Салочки! Спрашиваю любого, кто, как мне кажется, способен помочь в этом деле. И на каких только шарлатанов мне не пришлось растратиться! – зазвучали расчетливые нотки в голосе торговки, так присущие ее занятию.
Но, намечавшийся было рассказ о незадачливых целителях, неожиданно прервал стук в дверь.
– Должно быть, жена послала капитана за тканью! – встревожилась тетушка Галатея. Гаузен как можно тише устремился к люку, но тетушка шепотом предупредила:
– Нет времени туда лезть, будет слышно, как хлопнет крышка.
Гаузен тут же сообразил спрятаться за прилавок. Галатея схватила нужный кусок ткани и спешно отодвинула засов, но на пороге стояла вовсе не стража.
– Дорогая моя, а ты здесь какими судьбами? – донеслись до юноши полные удивления слова торговки.
– Ох, не спрашивай, тетушка Галатея, – произнес чуть сиплый от усталости, но все еще знакомый голос. – Я была так близка к цели, но за время путешествия я потеряла не только то, что искала, но и то, что имела. Друга…
При этих словах сердце Гаузена затрепетало от радости. Лин жива! И еще она назвала его другом, а значит, больше не злится на него.
– Ты это про меня?! – неожиданно вынырнул Гаузен из-под прилавка. Лин, которая за время разговора успела подойти поближе, чуть не рухнула на пол от неожиданности.
– Гаузен, а ты откуда взялся? – удивилась девушка.
– Ну, ты же вспомнила про меня, и вот я здесь. Совсем даже и не терялся! – обрадовался произведенному эффекту юноша. – Признайся, ты часто меня вспоминала? – не отставал Гаузен.
– Дурак, я не о тебе говорила, – обиделась девушка. – Мой друг Тален погиб еще до того, как я добралась до руин. Он пожертвовал своей жизнью, защищая меня от рук бандитов.
– Извини, я как-то позабыл об этом, – смешивались нотки раскаяния с раздражением в тоне юноши, так как он ожидал более радостную встречу с той, которую, он еще недавно, казалось бы, потерял навеки. – Но ведь и мы вместе немало пережили! Да что вместе, я один из-за тебя столько пережил! И вообще, где тебя носило? Сколько тебя можно было ждать?! Я так волновался!
– Кто бы говорил! Вы только посмотрите, люди добрые! Свинья призывает к чистоте! Это меня-то носило? Да я тебя ищу везде, а ты, оказывается, сам в розыске! Меня и дня не было, а этот проходимец уже успел во что-то впутаться! – начала громко возмущаться девушка, но вспомнила о чем-то и посерьезнела. – Извини, я не хотела тебя обидеть. Просто разволновалась немного. Надеюсь, книга все еще у тебя?
– Ой, какие мы стали вежливые! А что если я скажу, что я потерял ее? Или у меня ее отобрали? Твое отношение ко мне снова изменится? Ты опять разозлишься? – забывшись, не переставая сыпал вопросами юноша, обиженный тем, что девушке дороже книга, а не он.
– Какой ты противный, Гаузен! Если ты скажешь, что ты ее потерял, то я скажу, что ты врешь, так как ты ее наверняка продал! Какой же дурой я была, когда доверила книгу первому встречному! Если бы я тогда только знала, что мне удастся добраться до города!
– Да я сам недавно чуть не расшибся! И ничего, не жалуюсь! Не ору об этом на каждом шагу! – продолжил возмущаться Гаузен.
– Молодые люди, не ссорьтесь. От вас столько шума, а я уже имела сегодня контакты со стражей, – безуспешно пыталась мирно урегулировать ситуацию тетушка Галатея.
– Надеюсь, книга не пострадала из-за падения? – встревожилась Лин, пропустив слова торговки мимо ушей.
– Да сдалась тебе эта книга! – воскликнул юноша. – Смотри же! Вот она! Целая и невредимая!
Гаузен сунул руку в сумку и показал реликвию девушке. Лин тут же попыталась схватиться за нее, но Гаузен ловко выдернул книгу прямо из-под ее носа.
– А кто же мне отплатит за мои старания? – решил немного подразнить юноша девушку. – Ты представить не можешь, каким опасностям я подвергался, чтобы сохранить ее.
– Прекратите ссориться! Вы же приличные молодые люди! – все еще пыталась вмешаться Галатея.
– Если ты сам не отдашь, то я отберу ее силой! – пригрозила девушка и с новыми силами вцепилась за предмет, посеявший раздор в галантерейной лавке.
– Пусти! Порвешь! – закричал Гаузен, когда услышал подозрительный скрип в уже видавшей виды реликвии, и победно заулыбался, когда девушка отпустила потускневшие от времени корки. Но радость его была недолгой, так как девушка тут же стукнула ему по носу, отчего Гаузен моментально выпустил книгу из рук и схватился за ушибленное место.
– Вот этого делать не стоило! – прогундосил юноша, все еще держась за нос.
– Не стоило?! – торжествующе возразила девушка. – А кто тут голову морочил, кто издевался, кто книгу не отдавал? Ущипните меня! Мне, наверное, все это приснилось!
– Ну, никто тебя за язык не тянул, – подумал Гаузен и быстро протянул руку девушке за спину. Взвизгнув оттого, что ее случайное желание сбылось, Лин попыталась отвесить ему пощечину. Но, уворачиваясь от удара, юноша пригнул голову, которая тут же очутилась у девушки на груди. Она попыталась лягнуть его коленом, но, уходя от удара, Гаузен не отшатнулся, а подпрыгнул, окончательно повалив девушку на пол.
– Прекратите безобразия или я… – тут Галатея, похоже, вспомнила, что стражу она звать точно не будет. – Или я задам вам такую взбучку, что ваши нынешние разбирательства покажутся вам детскими забавами!
