Текст книги "Поиск-90: Приключения. Фантастика"

Автор книги: Сергей Щеглов

Соавторы: Андрей Мешавкин,Леонид Бекетов,Евгений Филенко,Юрий Уральский,Юрий Попов,Владимир Киршин,Лев Докторов,Евгений Тамарченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Это что же, как у ящерицы хвост? – пробормотал Быстролет. Он плохо соображал, что говорит.

– Даже лучше. У той он вырастает меньших размеров, а ваша рука будет такой, какой и была. Ну, вот и все. А теперь я помогу вам лечь.

– Долго я буду спать?

– Часов двадцать, – ответил Глеб, но старый учитель уже не слышал ответа.

На столе рядом с регенератором стоял маленький цилиндр. Глеб взял его в руку и погладил. Цилиндр был легкий.

Утром Кори увидела регенератор.

– А я ночью думала о том же…

Глеб кивнул и отправился на кухню.

– Сейчас будем завтракать, – крикнул он оттуда. – А потом пойдем кататься на лыжах.

– А что такое лыжи?

– Увидишь.

* * *

Гора была невысокой. Глеб съехал вниз и помахал Кори.

– Смелей! Спуск очень легкий!

Кори зажмурилась и понеслась. На середине горы она потеряла равновесие, отчаянно взмахнула руками и взлетела. Отстегнув лыжи, Глеб устремился следом.

Морозный воздух бил в лицо, и солнце слепило глаза.

– Научилась! – крикнула Кори. – Сама научилась!

Потом они спустились на заснеженную поляну.

Кори набрала полную пригоршню снега и лизнула его.

– Ты простудишься, – сказал Глеб. – Подхватишь земной грипп.

– Он сладкий – снег. Попробуй! – Кори протянула руку.

Глеб улыбнулся:

– Я давно это знаю.

– Земля… Как чудесно! Я запомню ее. Ты и крылья. Я обязательно запомню ее.

Когда они вернулись в дом Быстролета, тот спал, выпростав поверх одеяла обе руки.

– Давай, уйдем – сказала Кори. – Уйдем, пока он не проснулся. А то будет неловко всем нам.

Глеб кивнул. Напоследок он взял лист бумаги и написал:

«Дорогой Семен Игнатьевич! Нам пора. Мы еще вернемся на Землю. Правда, это будет не скоро. До свидания. Кори и Тир».

Подумал, зачеркнул «Тир» и написал сверху «Глеб».

Глава четвертая

Тарринг – массивный звездолет с генераторами автономного угнетенного поля – повис над восемнадцатой кольцевой станцией. Пространство вокруг было пусто. Тарринг заряжался энергией. Глеб и Лускул стояли у кромки посадочного поля станции, ожидая рейсовый космобот.

– Значит, пока ничего не известно? – спросил Лускул о дневнике Дины.

– Запись деформирована, а это осложняет расшифровку. – Глеб помолчал. – Боюсь, что до старта мы ничего не узнаем.

Над полем прокатился басовитый гул, вспыхнули прожектора́, осветив идущий на посадку космобот. Наконец был сброшен трап, и по нему начали медленно спускаться двое.

– Здравствуй, сын, – услышал Глеб в наушниках голос Тула и помахал ему рукой.

– Привет возмутителю спокойствия Совета Координаторов, – раздался следом насмешливый голос Траарка. – С тебя полагается роскошный обед за мои труды.

– Что-нибудь случилось? – спросил Глеб.

– Случилось, случилось, – Траарк похлопал его по плечу, – все тебе расскажу, вот только сниму скафандр. Не люблю в нем разгуливать. К тому же насчет обеда я не шутил.

Однако за столом Траарк ел мало, Тул же вообще едва притронулся к еде. И, глядя на его осунувшееся лицо, Глеб ощутил тревогу.

– Ты обещал рассказать новости, Траарк, – напомнил он.

– Да, новость есть. Вчера я сорвал голос.

– И все?

– Но ты не знаешь, как это произошло. Я потерял его на заседании Совета Координаторов, доказывая, что твой поступок на Земле высокогуманен.

– Я же всего-навсего восстановил руку, – удивился Глеб. – Какие это могло вызвать возражения?

– Возражения? – Траарк поднял брови. – Ты нашел очень удачную формулировку. Возражения! Мало того, что на Земле сейчас есть человек, обладающий частью наших знаний, ты умудрился оставить там регенератор. Прибор, который эти знания тиражирует. Прямая угроза Тээре.

– Твои обвинения серьезны? – голос Глеба стал хриплым.

– Такова одна из точек зрения. – Траарк явно остался доволен произведенным эффектом. – К счастью, ее поддержали немногие. Никакой угрозы безусловно нет. Был неосторожный поступок, по причинам, как я уже говорил, высокогуманным. И уже потому простительный.

– Значит, я прощен? – Глеб не желал скрывать иронии. – Можешь передать мою благодарность Совету.

– Ты зря задираешься, – голос Траарка потускнел, зазвучали в нем нотки усталости. – У Тээры есть печальный опыт общения с Землей. Его не так легко забыть. А уж тебе – тем более.

– В моих отношениях с Землей я разберусь сам. – Глеб чувствовал, как наливается тяжелым гневом. С большим трудом он подавил его. – Это все, что ты мне можешь сообщить?

Траарк помедлил с ответом, посмотрел на Тула, а потом коротко бросил:

– Да. Это все.

Глеб обвел взглядом собравшихся.

Траарк вновь принялся за еду, Тул все так же был недвижим, Лускул морщил брови и смотрел куда-то в сторону и лишь Кори, не отводя глаз, сочувственно кивнула ему.

Поздно вечером, когда они остались вдвоем, Глеб, уже отойдя душой, заметил:

– Представляю физиономии Координаторов в тот миг, когда на Тээре появится Быстролет.

– В этом нет ничего страшного, – улыбнулась Кори. – И зря ты волнуешься.

– А я и не волнуюсь, – сказал Глеб. – Нисколько.

Он не говорил бы так, знай о разговоре, что происходил в это же время в каюте Тула. Помимо хозяина, в ней находились Траак и Лускул.

– Первая фраза звучит совершенно отчетливо, – говорил Траарк, обращаясь к Лускулу. – «Мой сын убит». И ты зря сомневаешься в расшифровке.

– Но как же тогда его знания, умения? Как он наконец попал к нам?

– Не знаю. Я с самого начала чувствовал, что здесь что-то не так. Помнишь, сигнал на пульте каналов был необычен? Поэтому мы и вылетели к приемнику. А его приступы? Какой голос он слышал? С видениями Тээры все понятно – кризис второго начала. Но голос? И цветные фигуры? Я рылся в архивах. В записях об одиночных случаях мутации ничего подобного нет. Послушай, Тул, если тебе не трудно, перестань ходить из угла в угол и ответь, бога ради, почему ты не хочешь сообщить обо всем Тиру?

– А зачем ему узнавать это сейчас? Когда ничего до конца неизвестно, – вмешался Лускул. – И хорошо, что Тир уходит в межзвездную. За время полета все прояснится.

Тул подошел к иллюминатору и остановился, сцепив руки за спинор!.

– Я нашел сына и снова теряю его, – проговорил он, глядя на звезды.

Лускул поманил за собой Траарка, и, тихо поднявшись, они вышли из каюты.

* * *

На следующий день Тул полностью владел собой. От вчерашней подавленности не осталось и следа. Он весело шутил с Кори, подряд выиграл три партии в шахматы у Глеба (познакомившись недавно с этой земной игрой, он уже намного превосходил своего учителя), затем на правах уполномоченного Совета Координаторов в последний раз перед стартом обошел тарринг и дал разрешение на отсчет контрольного времени.

Через пять часов после его отлета на Тээру тарринг отошел на расстояние готовности, и капитан Рар Тхиор собрал экипаж в централи управления. Все молчали. Наконец раздался тихий шелестящий звук, и экран маршрута засветился ровным зеленым светом.

– Стартовали, – выдохнул кто-то.

– На Земле первый космонавт в минуту старта сказал: «Поехали!» – заметил Глеб.

– Поехали, так поехали, – усмехнулся Рар. – Так я сейчас и доложу Совету. Поехали! Представляю, какой там поднимется переполох.

Дуар Транг, командир группы десантников, лениво поднялся с кресла.

– Ищу желающих сразиться в биерон, – объявил он. – Даю фору: пять ударов из нулевой позиции и право на коч-зону без розыгрыша.

– Не хочу с тобой играть, – сказал Далб Мазаар, второй врач экспедиции. – Не люблю проигрывать.

– Десять ударов из позиции пять, – усмехнулся Траарк.

– Да ты просто вымогатель!

– Эх, будь что будет, – махнул рукой Глеб. – Я играю с тобой, Дуар. И играю без форы.

– Он тебя раскатает, – заметил биолог Мир Лаад. – Вслепую. Ты уже проиграл.

– Там посмотрим!

– А я ставлю на Тира, – сказал Лускул. – Я видел, как он играет. Он способный.

– Я тоже ставлю на него, – присоединился Данриг и добавил, усмехаясь: – Лишь тот достоин счастья и свободы…

– …Кто каждый день за них идет на бой! – закончил Глеб, лишь после сообразив, что прозвучала строка из земного стихотворения.

* * *

Первая планета на пути тарринга была дымчато-серой с розовыми отливами на полюсах.

– Облака, – вздохнул Рар. – Нулевая видимость. Дрон, как там разведчики-автоматы?

– Сильные помехи, – отозвался связист. – Информация практически нулевая.

– Десантники готовы?

– Мы всегда готовы, – весело отозвался Дуар Транг. – Вся группа.

– Кого ты берешь с собой?

– По обстановке.

Глеб нашел Лускула на верхней палубе у экрана обзора.

– Любуешься?

Лускул, не оборачиваясь, кивнул:

– Красивая планета.

– Похожа на опал. Есть на Земле такой драгоценный камень. – Глеб помолчал. – Помнишь, перед началом биерона Данриг начал фразу, а я ее продолжил? «Лишь тот достоин счастья и свободы, кто каждый день за них идет на бой!»

– Прекрасные слова, – заметил Лускул. – Ловко у вас получилось.

– Это не мы выдумали. Это цитата. Слова принадлежат поэту Земли. Я их знаю, что вполне естественно, но откуда их знает Данриг?

– Любопытно, – произнес Лускул. – Очень любопытно…

– Биолог Мир Лаад и охотник Тир Атар вызываются в шлюзовую камеру, – разнеслось по кораблю.

– Смотри-ка ты, – сказал Глеб. – В бой посылают новичков. Значит, ничего интересного.

– Надо же вас где-то обкатать, – улыбнулся Лускул.

* * *

Десантный гравилет скользил в плотных белых облаках.

– Никаких признаков жизни, – хмуро сообщил Мир Лаад, не спуская глаз с биодатчиков.

– Слишком высоко, – успокоил его Дуар. – Сейчас пойдем на посадку. Готовьтесь к большой охоте.

И гравилет стремительно нырнул.

Тучи стали редеть, в них образовались просветы, сквозь которые далеко внизу проступили зеленые пятна.

– Цвет надежды, – заметил Глеб, но биолог покачал головой: – Биодатчики молчат. Мы летим впустую.

Он оказался прав – планета, открывшаяся перед ними, была мертва. Слабый ветер перекатывал зеленоватые барханы песка. Пустыня от горизонта до горизонта. Мертвы были и воды неглубоких морей, просоленных насквозь.

После безуспешных, занявших почти сутки поисков они вернулись на тарринг.

– А между тем планета находится в районе предполагаемого контакта, – проговорил капитан Тхиор. – Ты исследовал образцы породы, Тримир?

Геолог экспедиции Тримир Тан кивнул.

– Экспресс-проверка показала, что ничего интересного нет. Песок. Окраска объясняется примесями. Думаю, задерживаться здесь не стоит.

– Хорошо. Старт через два часа.

– Что такое район предполагаемого контакта? – спросил Глеб, выйдя вместе с Лускулом из командного отсека.

Тот усмехнулся:

– Странно, что ты только сейчас услышал об этом. Пойдем ко мне, я поищу нужный вестник академии.

В каюте Лускул покопался в стеллаже и вытащил объемную книгу.

– В основе всей истории лежит легенда. Несколько циклов назад космическая экспедиция нашла на одной из планет остатки циклопических сооружений. Среди руин было обнаружено нечто, напоминающее расколотую стелу. Когда ее собрали по кусочкам и сфотографировали, горячие головы усмотрели в трещинах и бугорках звездную карту. Ее-то и назвали районом предполагаемого контакта. Наш капитан – ярый сторонник этой легенды! У каждого свои слабости.

– Ясно. А что в книге?

– Статья и карта. Можешь посмотреть. Только не слишком увлекайся. Болезнь трудноизлечимая.

– У меня иммунитет, – сообщил Глеб, листая страницы. Наконец он нашел карту. – Очень интересно. Если ты не возражаешь, я возьму ее.

– Конечно, бери, – согласился Лускул. – Вот уж не думал, что ты так заинтересуешься этим.

Глеб смотрел на карту.

– И вот еще что, – продолжил Лускул. – О Данриге. То, что я сообщу тебе, является тайной. Ты слышишь меня, Тир?

– Прости, – Глеб потер лоб. – Конечно, слышу.

– Данриг – один из тех землян, что проникли на Тээру. Я был его лечащим врачом после дробления. Теперь и тебе это известно. Постарайся в разговоре с ним не касаться земных тем.

Глеб кивнул, но думал о другом.

Вернувшись в свою каюту, он, впервые со времени появления на Тээре, сотворил сигарету и закурил. Книга нераскрытой лежала на столе, но Глеб уже не нуждался в ней. Карту контакта он узнал с первого взгляда – она появлялась всякий раз во время приступов там, на Земле.

Он понимал, что надо пойти и все рассказать. Хотя бы тому же Лускулу. Но медлил. Было ему нехорошо.

Из лаборатории примчалась Кори. Она о чем-то весело говорила Глебу, потом вдруг замолчала, подошла и, опустившись на колени, заглянула ему в глаза.

– Эй, о чем задумался?

Тогда-то Глеб встал и, пробормотав: «Я сейчас… мне нужно…», двинулся к выходу.

Лускул был не один. В его каюте находились Траарк и Рар Тхиор. Все трое, замолчав, подняли глаза на Глеба.

– Я знаю карту контакта, – проговорил он, шагнув с порога.

– Мы все ее знаем, – пожал плечами Траарк. – Капитан, тот ее даже во сне видит.

– Не то. – Глеб облизнул пересохшие губы. – Я видел ее на Земле. Во время приступов.

За спиной слабо охнула Кори. Она стояла в проеме двери. И еще Глеб заметил, как стремительно переглянулись Траарк и Лускул.

– Ты не ошибаешься? – казалось, один Рар Тхиор сохранил спокойствие.

– Нет. Каждый раз я видел именно эту карту. Разве что звезды меняли яркость. Одни разгорались сильнее, другие вообще гасли. Например, звезда, рядом с которой мы находимся сейчас, гасла.

– И ты можешь вспомнить эволюцию всех звезд? – впервые Глеб видел Траарка по-настоящему взволнованным.

– Не знаю. Наверное…

– Ты должен вспомнить!

– Попробую.

– Нет, нет, надо исключить любую неудачу. – Траарк встал и прошелся по каюте. – Мы сделаем так: поместим тебя в темном зале, ведь звезды появлялись на черном фоне, а на экран спроецируем карту. Все будет как во время приступов. Ты обязательно вспомнишь!

– А если начнутся настоящие приступы? – с тревогой спросила Кори. Она отошла от двери и встала рядом с Глебом.

– Не о том говоришь, – поморщился Траарк. – Не это сейчас важно.

– А что важно? Что? – резким движением Кори отбросила упавшую на лицо прядь волос. – Ты похож на машину, Траарк. На умную, точную, но бездушную машину.

Глеб взял ее за руку.

– Ты не права, Кори.

– Ну, отчего же, – голос Траарка вновь стал размеренным. – Отчасти она права. Реальный научный результат стоит многого. Он единственный приближает нас к истине, а иного смысла существования я, признаться, не вижу. У нас в руках ключ к карте контакта. Глупо не воспользоваться им. И окажись я на месте Тира, ни секунды не колебался. Надеюсь, в это ты веришь, Кори?

– По-моему, вы делаете проблему из ничего, – примирительно сказал Лускул. – Приступов нет, и вряд ли они начнутся. После каждого сеанса я буду лично осматривать Тира.

– Да не будет никаких приступов, – сказал Глеб. – С чего вы взяли?

– При чем здесь мы? – пожал плечами Траарк.

Кори вспыхнула и отвернулась.

– Не сердись, сестренка. – Лускул подошел к ней и погладил по волосам. – Мы все тебя очень любим…

– Пора и мне вмешаться, – проговорил Рар Тхиор. – Предложение Траарка принимается. Безусловно, при самом тщательном контроле. Эксперимент начнется после выхода тарринга на стационарную орбиту вокруг новой планеты. То есть через три дня. Это все.

* * *

Планета, над которой завис тарринг, была полна жизни. Десантные группы уходили одна за другой, а Глеб часами просиживал в темном помещении перед светящейся картой контакта, а возвращаясь, ловил на себе тревожный взгляд Кори.

– Ты осунулся, – сказала она как-то. – Ты осунулся и похудел. Тебе надо отдохнуть.

– Я прекрасно себя чувствую. На приступы нет и намека. Да и Лускул меня осматривает каждый день.

– Все равно тебе надо отдохнуть, – упрямо повторила она.

А на следующее утро, когда Глеб заканчивал завтракать, к ним в каюту вошел Лускул.

– Объявляю сегодняшний день выходным, – начал он с порога. – И через полчаса жду у шлюзовой камеры.

– Кори пожаловалась, – усмехнулся Глеб.

– В данном случае наши мысли совпали.

– Естественно. Брат и сестра, в одну точку бьете.

– Скафандр можешь не брать, – не реагируя на иронию Глеба, продолжил Лускул. – Планета безопасна. Сам убедишься в этом.

– Ну, раз скафандр не нужен, – Глеб встал, – то я готов. Пошли.

* * *

Гравилет они покинули еще в воздухе и медленно поплыли над густым, даже с высоты казавшимся бескрайним лесом. Теплый, пропитанный резким ароматом воздух обтекал их тела. Стая птиц в разноцветном, блестящем на солнце оперенье лениво скользила совсем рядом.

Становилось жарко, и марево окутало деревья.

– Так и уснуть недолго, – не выдержал Лускул. – Давай-ка наперегонки!

И началась гонка. Ветер бил в лицо, трепал волосы. Несколько раз Глебу почти удавалось схватить соперника, но тот неожиданно уходил в сторону. Так продолжалось довольно долго, и вдруг Лускул резко остановился. Глеб налетел на него и ухватил за плечо.

– Попался!

– Смотри, – сказал Лускул, не отрывая взгляда от чего-то впереди.

Там, сквозь зеленые кроны деревьев, виднелся металлический купол.

Через несколько минут они уже стояли на краю идеально круглой поляны, в центре которой, подпираемый десятью колоннами, возвышался огромный сегмент шара. И хотя вокруг плотной стеной смыкался лес, сама поляна казалась выжженной.

– Тишина какая, будто все вымерло, – заметил Лускул и двинулся к сооружению.

– Назад! – крикнул Глеб. – Назад!

С предельной ясностью он почувствовал, что сейчас произойдет непоправимое.

– Что с тобой, – оглянулся Лускул, машинально делая еще один шаг.

Яростное пламя полыхнуло на том месте, где он стоял…

Все так же тихо было вокруг, и на выжженной поляне не осталось даже следа. Глеб подошел, наклонился, потрогал землю. Она была холодной.

…Он шел по лесу. Брел, спотыкаясь, падал и снова поднимался. Кто-то огромный, ломая ветки, бросился ему наперерез. Даже не взглянув, он резанул лучеметом. Уже давно стемнело. Он курил сигарету за сигаретой. Начался дождь, и мокрая горечь расползлась по губам… Он остановился и вспомнил о Кори. Над головой ярким пятном висел гравилет.

Он забрался в кабину и, поставив автопилот на возвращение, бесцельно забарабанил пальцами по приборной доске.

…– Братик! – кричала Кори. – Бра-а-тик!

Ее унесли куда-то, и все ушли следом, а Глеб сел на пол, привалясь к стене.

Вернулся Траарк.

– Вставай, – сказал он. – Ей уже лучше. Вставай. Это пройдет. Она успокоится.

– Как ты бормочешь, – морщась, проговорил Глеб. – Как тихо ты бормочешь…

…Он гладил ее волосы. Он едва касался их кончиками пальцев, повторяя движение завитков.

Кори лежала лицом к стене, не двигаясь, будто из камня.

– Девочка моя, – шептал он. – Девочка моя…

Она нескладно повернулась и упала головой на его колени:

– Почему? Почему? Почему?

Слово это душило ее, с трудом выбираясь из напряженной гортани. Глеб наклонился и стал целовать ее сжатые веки.

И тогда Кори заплакала.

* * *

– Почему я не погиб, как Лускул? – спросил Глеб.

Разговор проходил в навигационной рубке. Тарринг был в полете к новой планете.

– Не говори глупостей, – отозвался Траарк. – Что за мания самоубийства? Вокруг этой штуки защитное поле. Мы потом разобрались. Лускул переступил черту. Окажись ты на его месте…

– Но я был на его месте! Я стоял там, где он исчез.

Наступило тягостное молчание.

Внезапно Траарк вскочил.

– Я так и знал, – свистящим шепотом произнес он. – Я догадывался об этом. Еще когда была расшифрована первая фраза дневника Дины Атар. Тул настоял, чтобы тебе ее не сообщали. А звучит она так: «Мой сын убит». О фразе этой знали мы с Лускулом, но его больше нет, а я не намерен от тебя ее скрывать! Тул надеялся, что расшифровка неверна. Но теперь-то в ее точности можно не сомневаться.

Глеб помолчал, собираясь с мыслями.

– Ты должен был сказать мне об этом раньше, – проговорил он наконец.

– А я бы и сказал. Можешь мне поверить! – с вызовом бросил Траарк. – Но нас было двое и решал Лускул.

– Ты все равно должен был сказать, – упрямо повторил Глеб. – Еще там, на Тээре.

– Да разве в этом сейчас дело! Самым разумным было бы вернуться назад и проделать ряд опытов на той поляне с тобой в главной роли.

– Я готов.

– А человечность? – Траарк покрутил головой, остывая. – Представляешь, что скажет Кори, когда узнает о моем предложении? Куда прикажешь от нее спасаться?

– С Кори я договорюсь..

– Зато со мной у тебя ничего не получится, – повернулся от пульта управления капитан Рар Тхиор. – Чтобы проводить исследования, нужна надежная защита.

– Но ведь я…

– Знаю, ты там был. Стоял на месте гибели Лускула. Или тебе показалось, что стоял. А это, согласись, не одно и то же… Как бы там ни было, а возвращаться мы не будем.

– Вот видишь, – усмехнулся Траарк. – Я же убежден, что для тебя прогулка на ту поляну так же безвредна, как умывание по утрам.

Глава пятая

Даже издалека третья планета выглядела устрашающе. В серой пелене туч стремительно проносились крутые воронки вихрей.

– Да-а-а, – протянул Траарк. – Планета показывает зубы…

– Может быть, не стоит высаживаться? – заметил геолог Тримир Тан. – Поищем другие, более пригодные планеты…

– Методичность, – сказал капитан Тхиор. – Методичность и еще раз методичность. Мы идем по заранее разработанному маршруту. Десантники готовы к броску?

– Мы всегда готовы.

– Возьми меня с собой, Дуар, – сказал Глеб.

– Протестую, – быстро проговорил Траарк. – Планета, несомненно, опасна для жизни, а Тир представляет собой уникальный экземпляр…

– Я не экземпляр! – заорал Глеб. – Черт возьми, я такой же, как все! Мне надоело ощущать себя диковинным экспонатом в зоопарке. Ты должен взять меня с собой, Дуар. Меня приняли в качестве охотника? Ну, так я хочу исполнять свои обязанности.

– Ты не охотник! Ты единственное известное нам существо, каким-то образом связанное с контактом.

– Я возьму тебя, Тир, – сказал командир десантников. – Будь готов через двадцать минут. И надень костюм повышенной защиты. Траарк прав – планета не ахти!

* * *

Гравилет медленно шел над морем. Огромные волны катили внизу.

– Представляю, что тут делается во время шторма, – заметил Дуар.

– Да, на курорт планета не похожа, – подтвердил Лаад. – Снова нам не удастся поохотиться, Тир.

Глеб мрачно кивнул.

– Последние полчаса я мечтаю лишь об одном – увидеть сушу. Неужели на этой взъерошенной планете один океан?

– Конечно, нет. Автоматы-разведчики зарегистрировали обширный материк. А вот, кажется, и он.

Впереди, у самого горизонта, проступала узкая темно-бурая полоса. Приближаясь, она росла, и вскоре стал виден берег с приземистыми, будто вбитыми в почву горами. А дальше начиналась равнина. Ветер стал тише. Он гонял песок, перекатывал мелкие камни.

– Если мы найдем что-нибудь живое, – заметил Глеб, – то его придется изучать с помощью микроскопа.

И в эту минуту они увидели город.

– Так не бывает, – прошептал Лаад. – Это мираж…

Но город был. Полуразрушенный, с домами, несшими следы невиданного пожара, он не вписывался в гранитно-песчаную пустыню, казался чем-то инородным, искусственным.

Гравилет завис над центральной площадью. Камни, которыми она была выложена, сплавились, превратясь в однообразную стеклянистую массу.

– Оплавленный камень, – задумчиво проговорил Дуар. – Что бы это могло значить?

– Боюсь, ответа мы не узнаем. – Глеб кивнул на обгоревшие остовы домов. – Здесь ничего, кроме этого, не осталось.

– Может, поищем еще? – предложил Лаад.

– Попробуем. – Дуар взялся за рычаг управления, и гравилет поплыл над безжизненными улицами.

Западную окраину города пожар обошел стороной. Стояли здесь дома низкорослые, крепко сбитые, без окон, с тяжелыми бронированными дверями.

– Здесь не жили, – проговорил Лаад. – Здесь выживали.

– Похоже на перевалочный пункт или базу космической экспедиции, – предположил Дуар.

– Скорее, военная база, – сказал Глеб, – да, да, именно военная. Дома напоминают усиленные бомбоубежища. К тому же пожар… Похоже, город подвергся интенсивному обстрелу. Сдается мне, что на поверхности только вход, а все остальное – глубоко под землей.

– Что ж, это легко проверить, – заметил Дуар. – Стоит лишь войти в дом и посмотреть. Благо дверь открыта.

Внутри здания был большой зал с возвышающимся в центре полуметровым каменным цилиндром. Дуар взобрался на него и посветил ручным фонарем.

– Пусто, – сказал он. – Будто специально все вынесли. И никакого лифта в глубину.

– На стенах сохранились рисунки, – заметил Лаад.

Спрыгнув на пол, Дуар направился к нему.

Глеб остался на месте. Он присел на тумбу и в ту же секунду почувствовал, как верхняя плита начала медленно опускаться. Вскочил. Так и есть, круглая площадка, казавшаяся единым целым с парапетом, опустилась теперь сантиметров на десять. Пока он смотрел на нее, плита медленно вернулась на место, и вновь тумба стала единым монолитом. Глеб положил руку на плиту, и она начала движение вниз, снял – вернулась назад. А ведь только что на ней стоял Дуар…

– Идите-ка сюда, – позвал Глеб. – На потолке тоже что-то изображено.

Лаад взобрался на тумбу и долго стоял на ней, задрав голову.

– Ничего не вижу. Тебе, должно быть, показалось.

Глеб смотрел на плиту. Она оставалась неподвижной.

* * *

Вернувшись на тарринг, Глеб сразу ушел в свою пустую каюту. Лег, заложил руки под голову и долго лежал так, уставясь пустыми глазами в потолок.

В четыре часа ночи он наконец решился. Прошел к шлюзовой камере, постоял немного перед гравилетом, а потом открыл люк и забрался внутрь. Створы приемника раскрылись, и гравилет плавно покинул тарринг.

Через час Глеб спускался в шахту, стоя на каменной плите. Он не знал, что его ожидает, и старался не думать об этом.

А на тарринге уже поднялась тревога.

– Но зачем он вылетел на планету? – в который раз повторял капитан Тхиор. Он наклонился к переговорному устройству: – Как связь?

– По-прежнему не отвечает, – голос радиста был напряженным.

– Не могу понять, – начал Дуар, но его перебил Траарк:

– И не сможешь – почти выкрикнул он. – С нашей точки зрения его поступок необъясним. С нашей! А у него своя, особая. – И добавил, недобро усмехаясь: – Пора бы нам всем это понять.

Кори молчала. Она стояла у стены, и лицо ее было бледным.

Рар Тхиор остановил на ней взгляд и, точно к ней одной обращаясь, проговорил:

– Подготовить тарринг к посадке. Начало по сигналу общего торможения.

* * *

Плита остановилась, и перед Глебом открылся горизонтальный ход. Яркий свет, наполнявший его, тяжело бил по глазам. Ход оканчивался двойными массивными дверями. Разойдясь, они пропустили Глеба в квадратный зал, противоположную стену которого занимал большой темный экран, а прямо перед ним возвышался пульт с одиноким креслом.

Смахнув пыль, Глеб сел. В центре пульта, окруженная золотым кольцом, виднелась единственная кнопка.

Внезапно послышался шум. Будто песок терли между ладонями. Глеб оглянулся, ища источник звука, но вокруг все было спокойно. И в эту минуту раздался голос.

Ровный, без интонаций, точно неживой, он возник как во время земных приступов. На этот раз не было ни видений, ни цветных линий геометрических узоров. Был лишь голос.

Глеб судорожно вслушивался в него, пытаясь понять, уловить что-то ускользающее и знакомое…

А потом наступило забытье.

…Враги. Повсюду были враги. Много хорошо вооруженных и обученных. Они не знали пощады, как не знает ее сама смерть. Гибли защитники Цитадели, вступая в последний бой. И вот он остался один. Один в мертвом городе, среди сожженных домов, среди трупов друзей. Близок твой конец, народ Ватарамы. Цитадель – последний космический форпост на пути к тебе. Последний и побежденный. Но страшнее смерти – мысль, что восстание не удалось. Сотни лет шла подготовка к нему. Сотни лет создавался боевой флот повстанцев и строились цитадели. Строились на самых непригодных для жизни планетах, чтобы не обнаружили их случайно космические силы Барнгала.

К восстанию примкнули Долия и Энкр, Линдарея и Сонкартала. Даже Тринтуры вступили в тайный союз. Мощное оружие, разработанное учеными Каромны и Тиура, могло по силе сравниться с вооружением завоевателей…

Космические корабли, рассредоточенные на далеких планетах и надежно защищенные энергетическими барьерами, ждали своего часа. И когда этот час настал, восстали народы девяти планет. Казалось, победа обеспечена. Три космические эскадры Барнгала, расквартированные на Тиуре, были уничтожены на стартовых площадках. Шедший к ним на помощь пятый звездный флот рассеян в ничто, в космическую пыль. Корабли Галактического союза, в который объединились повстанцы, контролировали больше половины населенных планет.

Победа была близка, как никогда. Но все оказалось напрасным. Сердце Барнгала – энергетический центр – захватить не удалось, и империя вновь победила. Уничтожены жители Тиура, а сама планета превращена в зеленую пустыню, блокированы Каромна и Линдарея. Гибель нависла над восставшими.

А теперь боевые корабли Барнгала здесь, и он – последний защитник Цитадели – бессилен что-либо изменить. Гибель близка. Но раз он еще жив, он будет сражаться и умрет, как настоящий боец…

На вспыхнувшем обзорном экране стал виден корабль противника. Враг находился еще вне досягаемости боевых ракет. Однако вскоре последует маневр посадки – на корабле убеждены, что Цитадель погибла и ее защитники мертвы. Что ж, тем лучше. Он знает, как поступить. Как только корабль врага пойдет на снижение, он даст сигнал автоматам боевого пуска.

Он умрет. Он умрет потом. Но сначала увидит гибель врагов. Нет, не на экране, к чему теперь хорониться в подземных казематах? Он выйдет на поверхность и поднимет голову к небу. А потом примет яд. Это будет быстрая смерть. Смерть после победы.

– Сигнал экстренного торможения, – сказал Рар Тхиор. – Начинаем посадку…

Корабль противника снижался! Время, сказал он себе и, нажав кнопку с двойным золотым кольцом, кнопку боевого пуска, помчался по длинному коридору к подъемнику. Он должен увидеть гибель вражеского корабля!

…Отрезвление пришло мгновенно. Будто водой плеснули на грязное стекло. Глеб оторопело посмотрел по сторонам. Был угрюмый зал, пустой и холодный. Он стоял на площадке подъемника, и сквозь открытую дверь виднелся гравилет.

Первой мыслью было кинуться назад. Остановить механизм пуска. Но Глеб понял, что сделать это уже нельзя. Он представил себе, как через пятнадцать, самое большее через двадцать минут боевые, ракеты Ватарамы уйдут к таррингу, а потом на полнеба вспыхнет яростное пламя взрыва. И от мысли этой тошнота подступила к горлу.

Что же делать? Рация? Не получится. Тарринг уже начал посадочный маневр, и связь стала невозможна… Гравилет?.. Слишком мала скорость. Ракеты опередят его…

Успокойся, приказал он себе. Немедленно успокойся и думай… Выход должен быть. Ты обязан его найти… Необходимо опередить боевые ракеты. Опередить с достаточным запасом времени, чтобы тарринг сумел уйти из зоны поражения… Предположим, я создам в гравилете генератор угнетенного поля… нет, не смогу. Не знаю конструкции… А жаль. С его помощью можно мгновенно оказаться вблизи тарринга… Мгновенно… Я ведь просто могу перебросить себя на тарринг… Нет. Через вакуум переброска невозможна, я погибну… Сигарету бы… Нет, я же погибну и все равно не смогу сообщить об опасности… А записка?.. Они успеют ее прочесть… А если не успеют?.. Должны… Значит, записка… Так зажать ее в кулаке, чтобы она была видна… Но ведь умру… Черт… Даже противно…