Текст книги "Возвращение Апостолов (СИ)"

Автор книги: Сергей Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

34. Вторжение на планету

Пришелец отвернулся, так и не увидев, как подхваченные ветром куски бумаги устремились к земле. Пройдя несколько шагов, офицер исчез. Остатки листка инопланетного происхождения коснулись поверхности Лагуры и немедленно, охваченные яростным, неизвестно откуда появившемся пламенем, обратились в пепел. И тут же страшное ужасающее зрелище явилось перед нашими спутниками. Чудовищное веретено, выйдя из чрева корабля, устремилось к земле, оставляя за собой кровавый след сжигаемого воздуха. Цилиндрический аппарат разросся вширь, став похожим на плотный слой льняных облаков. Свет солнца померк. Установилась кромешная тьма. И в этой тьме неумолимое веретено вонзилось в планету, вошло в неё, изрыгая пламя. Снизу, из возникшего отверстия, сквозь заполнившие всё вой и стон, рванулся столб раскалённой лавы. Фонтаном она нависла над миром, разорвав полог спокойствия.

Огинс и Крейз давно уже бежали по главной улице городка. Во все стороны от них шарахались разрозненные группы переселенцев. Красное разрастающееся зарево всё быстрее и быстрее приближалось к ним.

И вдруг стало светло. Приятели остановились.

– Что случилось? – воскликнул Огинс.

Крейз молча и с ужасом указывал пальцем туда, где ещё совсем недавно висело порождение враждебного разума. Теперь там происходило что-то ужасное. Сплошной клубок, состоявший из чёрных и белых тел, вновь и вновь окатываемый новыми извержениями, пылал и самоуничтожался.

Крейз со страхом обнаружил, что всего в двух шагах от них возвышается, уходя высоко в небо, прозрачная стена, не пропускающая потустороннего мрака смертельного сражения.

– Они уничтожают друг друга! – почти закричал Стеф.

Он видел, что светлые четырёхугольные тела выходят откуда-то изнутри планеты. Оторвавшись от родившей их матери, они вступали в схватку с чёрными силами зла. Многие из них позже бились в агонии и исчезали теперь уже навсегда в непрекращающихся приливах растекающейся лавы.

– Лагура сама вступила в схватку с этими сволочами, – тихо констатировал Огинс. Из глаз его медленно скатывались слёзы. – И она зачем-то спасла нас, никчемных пиратов.

По ту сторону стены одно зарево сменяло другое. Тьма в гигантском клубке воевала со светом и жизнью. Лагура извивалась под ударами сотен и тысяч входящих в неё стрел, но всё-таки жила, всё-таки сражалась.

Землетрясения следовали одно за другим. Всё уничтожающие смерчи появлялись и исчезали, вплетая свой яростный напор в сплошной клубок выбора между жизнью и смертью.

Стеф повернул голову и увидел Крейза, стоящего на коленях.

– Она наша мать, а мы…, а мы с ней так…

Пират зарыдал, обхватив голову руками.

Стеф Огинс видел, что много людей стоит у невидимой стены и смотрит в другую часть мира, разделённого надвое.

И среди этих людей он вдруг ясно различил фигуру Мильофа – злополучного физика, скрывшегося от него. Того самого, которого он искал третий месяц.

Капитан подошёл к Крейзу, помог ему подняться.

За стеной уже не было так темно, как раньше. Чернота отхлынула куда-то вверх и лишь только лава, сжигающая остатки городских построек, была неумолима в своём величественном торжественном шествии.

Сумрак стремительно исчезал.

И тут из клокочущей воронки с треском и грохотом, прослушиваемом даже через ограду, вырвалось, крутясь и пылая, то самое веретено, что пробило тело планеты и пыталось добраться до её сердца. Оно засверкало под вспышками молний, замерцало, кружась в огненном хороводе, и исчезло, то ли сгорев, то ли рассыпавшись под ударами сил природы, на которую столь жестоко и бесчеловечно посягнули иноземные варвары.

Стало совсем светло. Лава постепенно отступала, уходила в затягивающееся отверстие.

Стеф в сопровождении Крейза подошёл к физику, размазывающему слёзы рукавом пиджака. Услышав приближающиеся шаги, Мильоф обернулся. Удивлению Огинса не было конца, когда он заметил, как увиденное сказалось на этом человеке. Волосы на голове физика стали совершенно седыми, лицо было строго очерчено сильно выпирающими скулами.

– Вы ко мне?

Мильоф спросил это, уже ясно сознавая, что на сей раз никакой ошибки нет и что пришли именно к нему.

35. Космические переселенцы

На Бельяре, погибающей планете, временно приютившей Дэвида с Эджиной, полным ходом шли приготовления к космическому переселению. Принимая во внимание немногочисленность жителей обеих планет параллельных временных форм, была рассчитана возможность одновременного пребывания их на Лагуре.

Конфликтов бельярцы умели избегать. Поэтому враждебность с чьей-либо стороны можно было предвидеть с большой точностью, а избежать её – тем более.

Эджина в буквальном смысле слова влюбилась в этот мир, сгорающий под лучами горделивой звезды.

Всё было хорошо до тех пор, пока перед стартом подготовленных и устремлённых в космос звездолётов Эджина наотрез отказалась улетать.

– Нет, – сказала она Дэвиду. – Я хочу остаться здесь.

– Но почему?

– Не пытайся меня уговорить. Это моя мечта. Я всегда имела желание испытать нечто необычное, поселиться в мире, где моё существование будет зависеть всецело от него. И я нашла такой мир.

Дэвид не знал, что думать. Стоя возле 46 звездолёта, он облокотился на его корпус. Битый час Дэвиду приходилось уговаривать девушку не принимать столь скорых и необдуманных решений. Он взывал ко всем святым, вспоминал всех и вся, на чём белый свет стоит. Эджина твёрдо стояла на своём. В конечном счете, Дэвиду эта игра в прятки надоела.

– Ты хочешь поссориться? Изволь. Но знай, – одну тебя я здесь не оставлю. А если не полетим мы, на кой чёрт вся эта затея с эвакуацией. Ну, ты мне ответь!

– Дэвид, ты знаешь, что я не равнодушна к тебе, – отвечала Эджина.

Она обвела туманным взглядом многочисленные космические корабли, готовые к старту. Все ожидали только их, двух людей. А они, эти люди, сейчас не в силах понять друг друга.

Она перевела глаза на нашего Дэвида, вздохнула. Казалось, всё вокруг замерло в ожидании чего-то важного.

– Милый, – найдя в себе силы, начала девушка. – Мы должны расстаться.

Она медленно провела своей тоненькой ручкой по шершавой обшивке корабля.

Теперь они смотрели друг другу в глаза – Дэвид и Эджина, по существу, жители разных планет, а в настоящем – родные и близкие люди. Разговор вёлся одними глазами, потому что обоим было слишком тяжело говорить.

– Ты останешься?

– Прости, любимый, я должна это сделать.

– Простить? За что. Ты остаёшься здесь, а я должен улетать. Иначе погибнут люди. Я сам виноват. Второй раз нам не помогут космические течения, и я не смогу к тебе вернуться.

Эджина отвела глаза в сторону. Молчаливый разговор был ничуть не проще обычного. Не поворачиваясь к Дэвиду, она почти прошептала:

– Забудь меня. И всё.

Дэвид развёл руками.

– Забудь, я тебе говорю, – уже более твёрдо повторила Эджина. – Тебе самому будет проще.

– А я не хочу проще! – вскричал Дэвид.

– Не хочу, – продолжил он своим нормальным голосом.

Эджина повернулась и пошла по направлению к жилым постройкам.

– Эджина, – позвал Дэвид.

Она обернулась.

– А может, всё-таки…

Он осёкся.

– Прощай, – следовал ответ. – Прости, если сможешь. Поверь, не я бросаю тебя и не ты меня. Мы не виноваты в этом.

Дэвид изо всей силы ударил кулаком по блестящей обшивке звездолёта. Не почувствовав боли, понял: прошлого не воротишь.

– Прощай, – только и смог он сказать в след удаляющейся девушке, вытер рукой вспотевшее от зноя или от волнения лицо, и смело зашагал по направлению к звездолёту N1, к тому самому, где его (или их) давно уже ждали учёные и сам Верховный Правитель.

Прошло ещё совсем немного времени с момента, когда Дэвид поднялся на борт звездолёта, а в космическом пространстве уже появился стройный клин кораблей, движимых единым желанием: спасти будущее древней цивилизации. Они летели в строгом порядке, подгоняемые стремлением поскорее добраться до планеты. И каждый из бельярцев снова и снова с нежностью повторял её имя.

– Лагура. Она зовётся Лагура, – задумчиво произнёс Дэвид.

Прошло немало времени. На экране показались очертания планеты. Они были знакомы Дэвиду, хорошо врезались в его память ещё в то далёкое время, когда он наблюдал за планетой с космической базы. Конечно, она здорово изменилась за прошедшие столетия, но не настолько, чтобы её не узнать.

36. Стеф Огинс принимает командование

Двухэтажные домики, смотрящие друг на друга зрачками окон, являли собой часть уцелевшего городка. На центральную площадь стекались жители, а если быть более точным – преступники во времени.

– И это все?

Крейз поразился малочисленности оставшихся в живых, посмотрел на шагающего рядом Огинса, и они оба, выйдя на площадь, присоединились к группе людей, собравшихся здесь по одной и той же причине: решить, что делать дальше.

Стеф Огинс как он обычно делал в трудных ситуациях, решил принять командование. Он поднял руку с целью привлечь всеобщее внимание и провозгласил:

– Я, преступник второй категории Стеф Огинс, бродяга во времени, волей судьбы очутившийся здесь, хочу спросить вас, а вместе с тем и самого себя, каким будет наше дальнейшее существование.

Он выждал, давая возможность остальным вдуматься в эти слова. Заметив, что все взгляды устремились к нему, Стеф снова заговорил.

– В своём прошлом я – капитан корабля, и поэтому желаю взять на себя бСльшую часть ответственности. Выражаясь яснее, я спрашиваю у вас: согласны ли вы с тем, что группа людей, объединённая в лице одного из них, имеет больше шансов найти правильное решение, нежели отдельные группы, пекущиеся каждая о своём.

– Согласны, – следовал ответ.

– В таком случае я принимаю командование. И моё первое желание в этой роли – узнать, какова наша численность.

Пираты задвигались, потом подняли руки. Крейз опытным взглядом молниеносно их пересчитал.

– 54 человека, – доложил он. – Вместе с нами 56.

Стеф что-то соображал. Вот он вышел из задумчивости и обратился теперь уже к своим подчинённым. Голос его звучал уверенно, отражаясь от самых дальних уголков площади.

– После всего того, что вы пережили сегодня, имеете ли вы желание продолжить свои мелкие делишки?

– Нет, – прокатилось над площадью.

– Желаете ли вы остаться здесь?

Ответ был аналогичным.

– Чем теперь хотите заниматься?

Вперёд шагнул высокий крепкий лагурец с широкими, расходящимися в стороны бровями.

– Почему ты спрашиваешь всех нас? Каждый человек имеет право на личное мнение, – сказал он. – Я, например, был и останусь свободным. А значит: нам не по пути.

Он отделился от толпы и отошёл в сторону.

Его примеру последовало ещё тридцать человек, среди которых как ни странно оказались две представительницы слабого пола.

– Теперь нас двадцать пять, – подметил происшедшую перемену Крейз. – То ли ещё будет.

– Может быть, есть ещё желающие? – вопросил Огинс.

Мильоф, стоявший перед капитаном наравне со всеми, покачал головой и ответил:

– Больше желающих нет.

37. Голос Лагуры

И вдруг раздался Голос. Словно волна невидимого прибоя, он захлестнул площадь, окаймлённую затхлыми домишками, а вместе с ней и весь городок. Голос не был мужским, не был женским. Он плыл над головами людей, касался каждого из них, проникая в самую душу.

Это был голос планеты.

– Звезда заката, лучезарно сияющая в поднебесье, призвала меня защитить вас от неминуемой гибели. Но я никогда не прощу себе, что, оставив на произвол судьбы всех своих детей, я спасла преступников. Вы находитесь в моих владениях, во времени, из которого нет выхода, так же как и нет входа. Это пункт вашего перевоспитания. Но больше его не будет. Вы сами избрали свою судьбу.

Лепестки тумана, окутывавшие стоявших на площади людей, на мгновение замерли, отметив паузу, затем снова пришли в движение.

– Вы вернётесь, каждый в своё время; во время, где после вашего перемещения сюда многое изменилось. Но помните: никому больше не позволено мешать нити времени. Это не моё решение – решение Магистра. Оно обязательно для выполнения на всех обитаемых планетах. Что касается меня: те из вас, кто сделал свой окончательный выбор и желает продолжать подобную карьеру пиратов, те, кто не смог или не захотел отойти от жестокости и вражды между собой, – будут заключены в панцири из целомудренного металла, в новую одежду передающуюся из поколения в поколение.

Пятеро отделились от группы стоявших напротив Стефа людей, подошли к нему, извинились за необдуманность (или скоропалительность) принятия своих решений, и присоединились к тем, кто стоял от него по правую руку.

Голос всё плыл над площадью, но теперь более медленно, как бы предполагая скорое окончание беседы.

– Всем вам придётся навсегда проститься со мной, – продолжала Лагура. – Мне тяжело об этом говорить, но ничего не исправить. Иноземные пришельцы вывезли всех жителей. Я не смогла их остановить, так как они сами решили вступить в этот коварный союз. Я не полностью контролировала промежуточное время, поэтому им удалось отравить всю мою поверхность ядовитым вирусом. Та часть вас, которая будет облачена в скафандры, тем самым обретёт защиту от болезнетворной вакцины, другая же – будет вынуждена воспользоваться гиперпереходом.

При этих словах физик Мильоф застонал, зажмурился, сжав кулаки в негодовании, сел на каменные плиты.

– Я ведь знал. Я ведь догадывался, – бормотал он, непрестанно проглатывая подкатывавший к горлу солёный комок.

Он посмотрел на Стефа, и его жалкий, раскаивающийся вид дал понять капитану, что в случившемся есть доля вины этого человека.

– Через несколько минут весь этот мир исчезнет, город растворится во времени, и планета начнёт залечивать раны, – произнёс Огинс, поглядывая на застывшие в ожидании лица людей, чудом уцелевших после инопланетного вторжения.

«Как мало их осталось, – думал Стеф. – Хорошо ещё, что продолжение рода будет обеспечено. А дальше?.. А дальше – мы отправимся на Землю! – с уверенностью ответил он своим мыслям.

Мильоф стоял теперь рядом с Крейзом и объяснял, как случилось, что результатами его опытов воспользовались коалиционные мерзавцы. Верзила угрожающе смотрел на него, и у Стефа возникло ощущение, что Крейз не выдержит и размозжит голову фиговому экспериментатору. «Он нам ещё пригодится», – отметил капитан про себя, подошёл к компаньону, взял его за плечи, переводя разговор на другую тему.

– Как тебе нравятся девушки, решившие остаться с нами? – спросил он, имея в виду двух стоявших среди мужчин русоволосых красавиц.

– Среди них нет Эджины, – возразил пират. И добавил: – И не будет.

Стеф знал, о ком идёт речь, поэтому грусть Крейза отдалась эхом и в его одиноком сердце.

Между тем очертания городских построек стали расплываться в золотистом мареве стираемых секунд, розовые крылья заката – вестника приближающихся сумерков – взметнулись переливающимися лентами солнечных протуберанцев. Над площадью опустился серебристый купол. Через некоторое время он исчез, и знакомые места предстали перед людьми, совершившими своё последнее путешествие во времени. Они стояли на ковре из зелёной бархатистой травы, перед ними, уходя резными башенками в небо, простирался пустынный город, а за спиной, на высоком, выступающем холме возле реки возвышалась старая полуразрушенная мечеть.

38. Поджигатели

На небе появлялись звёзды. Но их было больше, чем обычно. Если бы бывший капитан «Констьюдери» посмотрел вверх, то его острый взгляд, несомненно, отличил далёкие и, в результате этого, мерцающие звёзды от ярких растущих точек приближающихся космических кораблей. Но Стеф не смотрел на небо, а, следовательно, ни о чём не догадывался. Зная, сколь пагубно может сказаться на них длительное пребывание на планете, Стеф предложил провести кратковременную разведку, и они двинулись по направлению к городу. Вторая группа следовала за ними, согласившись с подобными действиями Огинса. Теперь капитан мог легко отличить своих от чужих. Как только перелёт был совершён, на телах бродяг, что не пожелали покориться, решив остаться свободными, появились металлические одежды. В результате этого последующее движение по безлюдным улицам было наполнено непрекращающимся звоном сапог, ударяющихся об асфальтовое покрытие.

Неожиданно Стеф увидел двух людей в чёрных одеждах, с важным видом идущих по направлению к ним. Их одинокие фигуры на фоне мёртвого города создавали удручающее впечатление. Насколько Стеф мог понять, оба человека были лицами духовного сана. Не доходя десяти шагов до идущего впереди капитана, они остановились. Хотя 56 человек от целой цивилизации – ничтожно малое число, но их одновременное появление в заброшенном городе говорило само за себя. А, благодаря облачённым в латы соплеменникам, – они уже могли быть расценены как армия, готовая к сражению, но не знающая против кого обратить своё оружие. Картину довершала одинаковая форменная одежда бывших заключённых, выданная им в своё время стражами порядка взамен более-менее привычной экипировки.

– Это пастор Коллизо, – пролетел лёгкий, едва слышный шёпот в рядах подчинённых Огинса.

Тем временем пастор изрёк:

– Зачем вы явились сюда, дети мои? Этот мир мёртв. Разве может быть жизнь среди ледяных просторов и скалистых утёсов?

– Нет, – ответил Стеф. – Там не может быть жизни. Но почему тогда вы здесь?

– Мне не нужен союз с военной коалицией. Мы не созданы для войны.

– Но какой смысл оставаться в зараженном городе. Или у вас есть противоядие?

Пастор отрицательно покачал головой.

– Может быть, вы надеетесь каким-то образом спастись?

– Мы не ищем спасения, – следовал ответ спутника пастора. – Остались же, потому что знаем о скором прибытии сюда жителей из других миров и хотим предупредить их об опасности.

– Они уже совсем близко, – благоговейно произнёс пастор Коллизо, указуя перстом на небо.

И действительно. Стремительно приближавшиеся к Лагуре звездолёты уже невозможно было спутать ни со звёздами, ни с чем другим.

– А если они враждебны, – недоверчиво спросил Крейз, приблизившись к Стефу.

– Тогда мы не имеем права снова просить у планеты защиты и должны достойно встретить непрошеных гостей.

– Но Лагура отвергла насилие. Защищая её, мы невольно станем убийцами, преступниками. И пополним армию из облачённых в скафандры.

Пастор приглушённо кашлянул, желая что-то сказать. Огинс повернулся к нему.

– Они не враждебны, – сказал Коллизо. – Мы сами были когда-то искателями приключений, хотя и приняли духовный сан. Это как раз та цивилизация, что обоснуется здесь на долгое время. Она никому не принесёт зла; лишь поможет планете залечить раны.

Страшная догадка мелькнула в голове Стефа. «Так вот когда будущие поколения получили в наследство свою неизлечимую болезнь», – понял он. И тут же решил: «Они не должны приземлиться». Вслух же проговорил следующие слова:

– Но ведь для цивилизации, никогда не встречавшейся с ядовитым (тем более, искусственно полученным, – Стеф со злостью бросил взгляд на Мильофа) вирусом, одно только приземление на поверхность планеты может означать полное заражение или даже смерть.

– Почти для всех так оно и будет. Нам не дано изменить историю.

Пастор опустил голову.

«Но я то это обязан сделать!» – внутри у Огинса всё переворачивалось. Переведя дух, он отдал приказание.

– Поджечь город! Они не приземлятся, если увидят знак горящей земли.

Стеф пристально посмотрел на духовника. Теперь от этих двоих всего можно было ожидать – даже выстрела в спину.

– Обыскать, – прозвучал второй приказ.

Крейз в одно мгновение оказался возле пастора и ученика. В результате обыска в руках у верзилы появились два бластера. Один он передал Огинсу, отдавая должное установившемуся различию в рангах.

– Держи, командир.

Ни минуты не раздумывая, Крейз положил палец на курок, пронзив темноту и молчаливое постоянство зданий лучом испепеляющего света. Вот загорелись шторы одного дома, потом другого. Одна за одной огненные струны вплетали свой разрозненный напев в создающуюся нарастающую музыку огромного пожара.

Звездолёты приближались.

39. Вмешательство Дэвида

Дэвид стоял у экрана и видел, как знакомый ему город тонет, полыхая в алом зареве.

– Что у них происходит? – с ужасом воскликнул Баллар.

Во время полёта учёные, по просьбе Дэвида, временно отказались от телепатии.

– Не знаю, – ответил космодесантник. – Свод космических законов запрещает производить посадку вблизи горящей местности. Это может быть сигнал.

– Но у нас не хватит провизии. Мы ведь не рассчитывали на такой поворот событий.

Баллар быстро заходил по контрольной рубке. Двое других учёных молчали, изредка поглядывая на марширующего коллегу.

– А, может, нам стоит зависнуть в наблюдательном режиме, – высказал предположение Файар, приподнимаясь с кресла возле координационного пульта.

– Нет смысла, – ответил Дэвид. – Так висеть можно целую вечность. Нам и теперь не хватит горючего, чтобы вернуться. Да и возвращаться мы попросту не имеем права.

– Что ты предлагаешь? – спросил Дэвида Баллар. Ему, по всей видимости, надоело искать в себе ответ на мучительный вопрос: что делать?

– Мы должны связаться с ними, – твёрдо произнёс космодесантник. – Если город горит, – значит, его подожгли. Не мог же он воспламениться сам по себе. Тем более, перед нашей посадкой. Слишком уж много совпадений.

Дэвид отошёл от экрана.

– Нам нужно переговорное у…

Не договорив, он со всех ног бросился в подсобный отсек. У Дэвида было достаточно времени, чтобы познакомиться и освоиться на звездолёте бельярцев; благодаря этому, пробежав по изогнутым переходам, ни разу не споткнувшись и ни на кого не налетев, ему вскоре удалось найти саквояж. Дрожащими от сильного волнения руками он расстегнул замок, вытащил свою форменную куртку, вытряхнул из карманов всё содержимое, и поразился: голубой шар, подарок апостолов, оставленный им Эджине, был цел и невредим.

– Неужели она вернула его мне? – недоумевал Дэвид.

Он осмотрел талисман справа и слева, заметил лежащую рядом записку.

«Милый Дэвид, я знаю, как тяжело тебе будет в твоих скитаниях по Вселенной, как много опасностей будут тебе угрожать. Я попросила твоего друга, чтобы он не оставлял тебя одного. Каково же было моё удивление, когда после моих слов передо мной появился в точности такой же шар. Любимый, посылаю тебе верного и преданного друга, оставляя себе только что родившегося. Не расстраивайся из-за того, что нам не быть вместе. Будь счастлив. Прощай. Твоя Эджина».

– Прощай, – ответил Дэвид, дотронулся до шара, и тут же послание исчезло.

Дэвид протянул руку, взял ларингофон, подаренный ему Стирном, настроил его на используемую пиратами частоту. Как только значения на шкале прибора совпало с требуемым, из переговорного устройства стали доноситься звуки осыпающейся кровли. Дэвид быстро надел на себя космодесантский комбинезон, бережно уложил за подкладку шар и устройство для вызова машины времени, извлёк из саквояжа, ранее принадлежавшего Крейзу, гигантских размеров лучемёт и зашифрованный план гиперперехода. Захватив всё это с собой, одновременно прильнув ухом к презенту Стирна, Дэвид побежал по затейливым коридорам; остановился, когда перед ним снова появились фигуры взволнованных учёных.

– Ну, что? – воскликнули они в один голос.

– Есть! – с гордостью объявил Дэвид, протягивая Талсару переговорное устройство.

Тот вслушался в шумовые раскаты огненного вихря, потом спросил:

– Но с кем ты наладил связь, Дэвид? Может, этот человек погиб. Ведь кроме бушующего в городе огня, в эфире нет никаких звуков.

– Это волна Стирна. Получается, что он либо мёртв, либо его приёмник сигнала остался в городе и сейчас вокруг него сплошной огненный экран.

– Тогда можно перейти на соседнюю частоту, – предложил Файар, беря прибор из рук Талсара. – Ориентиром будет служить пожар, – добавил он, сразу зафиксировав ещё одно переговорное устройство, и в рубке тотчас появился голос находившегося на Лагуре человека.

– Отступать по правой стороне, иначе окажемся в кольце.

Дэвид без труда узнал голос своего командира, Стефа Огинса. «Вот так встреча», – подумал он и решил: «Мне нужно немедленно спуститься к нему». Вслушиваясь в пробивавшиеся сквозь огненные порывы приказы Стефа, Дэвид заявил учёным, что должен спуститься на поверхность планеты.

– Там мой друг, мой командир, – принялся объяснять он.

– Хорошо, – ответил Баллар. – Мы зависнем над Лагурой, отстрелив капсулу. Но предупреждаю: будь предельно осторожен. Ларингофон мы оставим у себя. Свяжись с нами, как только появится возможность. Мы будем ждать твоего выхода на связь.

Дэвид попрощался и катапультировался при помощи капсулы на поверхность Лагуры. Расчёт оказался точным, и Дэвид, рассматривавший возможность приземления на другом берегу реки, успокоился, увидев прямо перед собой пылающий город.

Вот от него отделились две фигуры, направляясь к мечети. Дэвид пошёл к ним. Ещё издали он почувствовал что-то неуловимо знакомое в движениях обоих. Дэвиду хотелось поскорее добраться до них, даже побежать, но, представив, как это будет выглядеть со стороны, он решил не впадать в детство.